Ведьмино пророчество

      Девушка сидела за стойкой и лениво листала книгу с рецептами отваров, подперев голову кулаком. Рабочий день в лавке заканчивался, но ни один покупатель сегодня не заглянул в «Аптечную лавку бабушки Ады». Если днем лавка ничем не выделялась из похожих магазинчиков дальше по улице, то вечером приглушенный свет настольной лампы в конце стойки придавал помещению таинственности и чуточку мистики. Почти все было сделано из дерева красного дуба: стеллажи для баночек с травами и специями, стойка, покрытая темно-зеленым сукном, и даже дверь, выкрашенная в бордовый цвет.       — Бабушка! — воскликнула она. — Давай закроемся сегодня пораньше? Все равно уже никто не придет, а нам с тобой еще считаться полночи!       — А если кому-то понадобится наша помощь? — Старушка вышла в общий зал, шелестя занавесками из бусин. — Маккензи, когда же ты уже поймешь, что мы нужны людям? Лавка Адалинды МакКуигг всегда открыта для нуждающихся!       Она сняла фартук, поправила подол длинного цветастого платья свободного кроя и прошла к стойке. Адалинда посмотрела на Маккензи снизу вверх: та была почти на голову ниже внучки.       — Ба… — Маккензи цокнула языком. — Когда ты уже поймешь, что мы не в пятнадцатом веке, а люди вызывают скорую? Сомневаюсь, что кому-то мандрагора поможет от тахикардии.       — Мандрагора вовсе не от тахикардии, милая. — Адалинда щелкнула внучку по курносому носу и заправила прядь ее рыжих волос. — А помогает забеременеть женщинам! И категорически нельзя путать: только корни мадрагоры…       Маккензи ухмыльнулась и усадила бабушку на стул, чтобы заплести косу. Это был их личный ритуал: заплетать друг другу волосы перед инвентаризацией. Адалинда рассказывала внучке рецепт отвара для зачатия, перечисляя все ингредиенты по граммам. Маккензи боролась с непослушными курчавыми волосами, чередуя седые и черные пряди в колоске. Она закатила глаза и вторила бабушке, беззвучно шевеля губами.       — И не смей меня передразнивать, дорогая! Когда-нибудь тебе придется заниматься этим одной! Я не вечна, а лавка должна процветать!       Маккензи завязала резинкой волосы и поменялась с ней местами. Адалинда продолжала причитать, рассказывая ей, как важно то, чем они занимаются.       — Несмотря на вашу современную медицину, эти средства точно действенны! Не зря ими пользуются вот уже несколько сотен лет! — Адалинда сильно натянула рыжую прядь. Маккензи айкнула, сморщив нос. — Прости, Макки. И все же тебе следует начинать все это учить. Из поколения в поколение наш род занимался целительством. И ты должна это продолжить.       Маккензи решила, что стоит тактично промолчать. Всякий раз, когда бабушка заводила тему о продолжении ее дела, она быстро сворачивала диалог. Маккензи упорно не желала верить, что это работает. А гадание на картах и всякие «ведьминские штучки» в виде приворотов, отворотов и всего остального, чем она занималась в другой зале, вообще считала чистой психологией.       Возможно, где-то там и существуют магия и колдовство, но явно не в лавке трав Адалинды МакКуигг. И все же для Маккензи оставалось загадкой, почему люди довольно часто приходят к бабушке именно по «колдовской» части.       Закончив с косой, Адалинда молча постучала по плечу, дав понять, что пора заняться работой. Они начали с первого стеллажа у входа. Маккензи ходила за бабушкой с толстой тетрадью с твердой обложкой и записывала напротив каждого названия, сколько осталось, в то время как Адалинда взвешивала каждую банку с содержимым и диктовала цифры с таким важным видом, будто здесь и сейчас решаются государственные дела.       Но не прошло и получаса, как они услышали колокольчик, означающий, что кто-то пришел. Маккензи вздохнула и прошла к стойке. Она надеялась, что сегодняшний день войдет в историю: не было ни дня, чтобы магазинчик закрылся без единого покупателя.       — Добрый вечер! Что вас интересует? — Маккензи широко улыбнулась, от чего едва заметные ямочки появились на щеках.       — Здравствуйте! — Широкоплечий парень улыбнулся в ответ, оглядывая помещение. — Мне нужен Анриум Мартум и перемолотый цветок жасмина.       Маккензи кивнула и повернулась к стеллажу длинной во всю стену. Она ловко забралась на стремянку и искала глазами нужные ингредиенты.       — И как вы не путаетесь в таком огромном количестве порошков и семян. — Парень стучал пальцами по стойке.       — За долгое время ко всему привыкаешь. — Маккензи спустилась и коротко улыбнулась. Она заправила выбившуюся прядку кудрявых волос за ухо. — Сколько? — спросила она, поднимая глаза на покупателя. Он непонимающе свел брови, словно не понимал, что от него требуется. — Сколько грамм нужно?       — Простите… — Парень усмехнулся и слегка стукнул ладонью по лбу. — По пятьсот грамм, пожалуйста.       — Уверены? — Маккензи поставила на весы крафтовый пакетик. — Мартума нужно не так много.       — Да, — сухо и немного грубовато ответил он. — Прошу прощения. — Парень взъерошил каштановые волосы на затылке, виновато закусив губу. — Я с запасом. Путешествую по Штатам. Вот только с Майами вернулся.       — Как скажете. — Маккензи опустила глаза на весы и вскинула бровь. Она не понимала, зачем он врет: цвет лица и рук говорил о том, что во Флориде он не был за прошедшие пару неделю точно. Но ей было все равно. Да и хорошенькая сумма сейчас появится в кассе, так что пусть болтает что хочет. Маки почувствовала на себе прожигающий взгляд покупателя. — Я бы посоветовала вам не глазеть так на девушек. — Она улыбнулась и мимолетно взглянула на него. — А то вас можно посчитать за маньяка. — Маккензи облокотилась ладонями о стол. — Предвещая ваш вопрос, скажу, что да, мои глаза привлекают чужое внимание. Но это обычная гетерохромия. В двадцать первом веке пора бы уже перестать людям так реагировать. — Она протянула два пакетика. Незнакомец взялся за бумагу, касаясь ее пальцев. Она продолжала держать пакеты, чтобы привлечь его внимание. — И да. Я знаю, что они красивые. — Маккензи поджала губы и вскинула бровь.       — А вы за словом в карман не полезете. — Парень тихо рассмеялся и мягко вытянул покупку из ее руки. — И все же… Ваши глаза и правда очень красивые.       — С вас триста долларов. — Она благодарно кивнула за комплимент.       — Сколько?! — Он поперхнулся.       — А я предупреждала вас. Анриум Мартум — дорогое удовольствие.       Покупатель хмыкнул и достал кошелек. Расплатившись за покупки, парень коротко улыбнулся и пошел к выходу. Но не прошел и пары шагов, как остановился. Он явно хотел спросить что-то еще. Маккензи видела, что он сомневался, поэтому решила подтолкнуть его:       — Я чем-то могу еще помочь? — Она улыбалась уже привычной отточенной улыбкой, какой одаривала всех покупателей.       — Нет. — Парень мотнул головой. — То есть да… — Он тихо рыкнул и подошел к стойке. — Говорят, вы здесь не только травы продаете, — зашептал незнакомец.       Его тон был настолько заговорщическим, что Маккензи едва сдержалась, чтобы не рассмеяться. Он явно не верил в «колдовские приемчики», но почему его это интересует, она распознать не смогла. Во всяком случае, ей показалось, что он говорил именно об этом.       — Неужели? — Маккензи с интересом облокотилась на стойку. — И чем, по-вашему, мы занимаемся?       — Магией, колдовством… — Незнакомец старался скрыть неловкий взгляд под надменностью и почти открытым скептицизмом. — Мне порекомендовали именно вас. — Он приблизился к стойке, опускаясь на один уровень с лицом Маккензи. — И, предвещая ваш вопрос, скажу, что не раскрою свой источник. — Парень вскинул бровь и улыбнулся уголками губ, явно передразнивая Маккензи. Глаза по-доброму заискрились озорством. — Вы же можете связаться с умершим, например?       — Простите, но мобильная связь на том свете не ловит. — Она поднялась со стойки и прошла к дверце, чтобы выйти в общий зал. Что-то смущало ее в покупателе. Вроде современный парень, а просит о таком. Странный. — Если у вас все, то…       — Подождите! — Он успел поймать ее за руку. — Пожалуйста… Я уже не знаю, что делать. Мой дядя потерялся и… А полиция не ищет, отмахиваясь глупыми отписками.       Маккензи смотрела ему в глаза и пыталась понять, что этот парень хочет и зачем ему все это. Он явно не был похож на того, кто верит в колдовство и гадание на картах. Но потом перевела взгляд на бабушку: та поправила очки и перелистнула лист в журнале учета. Если Адалинда узнает, что Макки спровадила клиента, то ей точно несдобровать.       — Хорошо. — Она вышла из-за стойки. — Только вам не ко мне, а к ней. — Маккензи указала пальцем на бабушку. — Мои знания и вера в гадания на кофейной гуще равны нулю. Бабушка!       Маккензи подошла к ней. Объясняя, что хочет парень, она мельком посмотрела на него. Адалинда спустила очки и ехидно улыбнулась, поворачиваясь к внучке. Серые глаза торжествующе сверкнули.       — Вот видишь… — Она передала журнал, ткнув им в грудь Маккензи. — Кому-то да нужна наша помощь!       Адалинда демонстративно откинула косу назад и победной походкой пошла к парню. Маккензи тихо рассмеялась и прошла за ней. Но не успела Адалинда подойти к нему, как почувствовала, что от незнакомца так и разит опасностью. Да и странно это: молодой парень интересуется колдовством? Обычно к ней заглядывали либо женщины средних лет, которые хотят связаться с умершими родственниками или вернуть мужа, либо совсем молоденькие девушки, желающие погадать на любовь или приворожить. Если и захаживали мужчины, то не моложе пятидесяти, чтобы «поправить» здоровье.       Беспокойно взглянув на внучку, Адалинда коротко улыбнулась и пригласила позднего посетителя пройти в другую комнату: в соседней зале за брякающими занавесками она проводила сеансы с посетителями. Не то чтобы она делала это уж совсем часто, просто так было удобнее: создавалась атмосфера таинственности и мистики. Да и принимала она только тех, кто приходил за частичкой колдовства исключительно по рекомендациям. Поэтому поставить круглый стол с темно-зеленой бархатной скатертью и черными свечами в основном зале было бы неуместно.       Парень прошел, нагибаясь в проходе. Адалинде даже показалось, что он вошел боком — настолько его плечи были широки. Незнакомец нравился ей все меньше. Даже сквозь ткань плотной куртки цвета хаки она могла понять, что этот парень очень крепкий и накачанный, словно он проводил в спортзале сутки напролет. Неестественно ровная осанка говорила о военной дисциплине, но она не чувствовала от него, что он служил.       — Садитесь, — прохрипела Адалинда. Она всегда держалась уверенно и даже слегка надменно перед посетителями, дабы показать, кто здесь хозяйка ситуации. Но сейчас этот незнакомец заставлял ее нервничать. Она откашлялась и поджала губы. — Садитесь, пожалуйста. Что вас ко мне привело?       Адалинда мешала карты, всматриваясь в глаза незнакомца, пытаясь понять, почему он так пугает ее. Глаза, почти одного цвета с курткой, были слегка прикрыты из-за густых, едва сведенных к переносице бровей. А волевой и квадратный подбородок усиливал эффект страха и нервозности.       — Хочу узнать о владельце этой вещи. — Незнакомец положил кожаный браслет и посмотрел на нее с вызовом.       Адалинда узнавала этот взгляд: обычно так смотрят те, кто требует сначала доказать «ведьминские» способности. Она прикрыла глаза и тяжело вздохнула. Наступая на горло собственной гордости, Адалинда открыла глаза и мило улыбнулась.       — Перед тем, как мы приступим, я должна записать ваше имя и имя того, кто вам рекомендовал меня. — Она достала блокнотик из ящика стола.       — Это еще зачем? — Незнакомец напрягся.       — Клиентская база. Не переживайте, звонков с рекламой не будет, — с легкой издевкой пообещала она.       — Ну, раз вы ведьма, то нашаманьте там, и сами узнаете как меня зовут и имя того, кто рекомендовал. — Парень ухмыльнулся и откинулся на спинку стула, закидывая руку за нее.       — Послушайте. — Адалинда отложила карты и навалилась всем весом на стол. Несмотря на испытываемый страх, злость и гордость за свое дело взяли вверх. — Я так не работаю. Если вы хотите посмотреть на шоу, то вам нужно сходить на представление Копперфильда. А теперь прошу покинуть мою лавку. — Она встала и указала рукой на выход. — Всего доброго!       — Ладно, ладно! — Он поднял руки вверх. — Простите. Меня зовут Эрик. Эрик Морено. А пришел я не по рекомендации. Услышал в баре треп двух молодых девушек. Но мне правда нужно знать, что с этим человеком. Где он, что с ним, жив ли.       Эрик помнил наставления отца: не называть ведьме свою фамилию. Во-первых, она не должна понять, кто он. Во всяком случае, сразу. Если это та самая ведьма, то она попытается тотчас же убить его. А во-вторых, даже если они ошиблись, и это не Барбаросса, ведьма всегда может провести свои черные ритуалы над именем.       — Фото есть? — Адалинда рассматривала браслет, но боялась прикоснуться к нему.       Ей не нравилось чувствовать себя загнанным в угол животным. Но побороть беспокойство и страх было куда важнее. А Адалинда не привыкла показывать, что чего-то или кого-то боится. Размяв шею, она взяла в руки браслет и положила перед собой.       — Фото нет.       — Значит, работаем так. — Она прикрыла глаза и вдохнула поглубже, настраиваясь на работу.       Маккензи подошла ближе к занавеске и смотрела сквозь нее. Хоть она и не верила в магов и колдунов, но работа бабушки всегда завораживала. Возможно, именно поэтому она никогда не вникала в ремесло Адалинды: узнай она секрет фокуса, то потеряла бы всякий интерес. Но то, что это был всего лишь фокус, она была убеждена.       Адалинда в привычной манере потянулась за зеркалом, могильной землей и несколькими черными свечами и положила все на черную плотную ткань. На зеркало рассыпала землю в виде кольца, поставила одну свечку за кольцом и зажгла ее. Взяв в руки браслет, она прикрыла глаза и стала медленно теребить его.       Адалинда привыкала к вещи, знакомилась с ней: чувствовались потертости, явно говорящие о частом использовании. Этот браслет всегда был на руке. Но одна потертость казалось странной: она была ощутимее остальных. Открыв глаза, Адалинда увидела, что именно на этом месте специально шкурили, словно хотели что-то скрыть от чужих глаз. Решив, что ей не ответят на вопрос об этой потертости, она вскинула бровь и положила браслет в центр зеркала.       — Ворка́лас ви яль тос, ара́крус дака́р! Ка́мо ист фале́я арва́дос сои́ни, ка́а кьё ит ва́рдум семпе́рос яль ме́хи! Каспа́рувт яль ме́хи эль хамму́н леро́сис аль истэ́ лита́вро… — прошептала Адалинда и, встряхнув бутылек с жидкостью, поднесла влажные пальцы к носу.       Эрик сморщился: в нос ударил терпкий запах табака и лаванды. Странное сочетание. Он пристально наблюдал за ведьмой, стараясь понять, что та говорит, но она почти беззвучно шевелила губами. Адалинда вскрыла пакетик и достала одноразовую иглу, какие используют для укола инсулина. Договорив слова, она уколола палец и намазала кровь треугольником вокруг браслета.       — Смотрите на огонь. — Адалинда зажгла вторую свечу и выставила ее напротив лица посетителя. — Постарайтесь не отводить взгляд и просто смотрите на пламя.       Он сконцентрировался и смотрел. Адалинда положила руку на браслет, а сама смотрела на парня сквозь пламя. Сначала она видела только болотного цвета радужку, а потом образ Эрика расплылся… Она видела перед собой мутный силуэт мужчины. Темные волосы были собраны наполовину в хвост. Он держал в руках клинок, похожий на меч.       «Арко́рувт яль ме́хи…» — говорила про себя Адалинда.       Она смотрела на острый язычок пламени, пытаясь уловить силуэт владельца. Адалинда непонимающе свела брови: точно видела на внутренней стороне браслета выжженное имя Грегори, но в голове видела четкую букву Р. Она закусила губу и задала вопрос про себя: «Ка́и то́у, Грегори? Семпе́рувт яль ме́хи!». Но как только она задала этот вопрос, свеча тут же потухла.       — Почему она потухла? — Эрик словно вышел из транса, оглядываясь по сторонам одними глазами.       — Я искала владельца среди живых, но увы, — соврала Адалинда. — Грегори точно мертв.       Свеча потухла сразу после вопроса, а это значит только одно — имя ненастоящее. Она обмакнула палочку в жидкости из табака и лаванды и подожгла ее, зашептав заклинание. Адалинда начинала злиться. Ее снова проверяют! И зачем только он пришел? Она уже хотела было разорвать связь и швырнуть в его лицо браслет за такое оскорбление, но почувствовала что-то странное… Образы картинками летели с бешеной скоростью. Один эпизод сменял другой. Она никак не могла ухватиться. Адалинда тихо рыкнула, открыла глаза и, достав лезвие, одним рывком провела по запястью. Эрик прикрыл глаза и сморщился. Не то чтобы он боялся вида крови, просто это выглядело слишком жутко. Сжав кулак, она выдавливала большие капли одну за одной. Кровь уже окропила браслет. Адалинда махала зажженной палочкой перед лицом и вдыхала запах крови и эфирного масла с пальцев. Наконец, один образ удалось вырвать из общего потока.       Тот же мужчина с завязанными волосами на затылке с кем-то сражался на мечах. Лица его не видела ни в первый раз, ни сейчас, однако чувствовала именно его. Странно… Декорации средневековья были настолько реалистичными, что Адалинда буквально кожей чувствовала ту эпоху. Она недовольно свела брови и ухватилась за новую картинку.       Какой-то домик в чаще леса, похожий на хижину. Уже знакомый Адалинде мужчина лежит на широкой деревянной лавке и наблюдает за брюнеткой, пока та мельтешит по помещению и что-то готовит. Оба одеты в одежды шестнадцатого столетия. Шатен резко поднялся с лавки и поймал девушку за руку, усаживая на свои колени. Он обхватил ее талию и прижал к себе. Адалинда пыталась уловить, о чем они говорят, но слова слишком расплывчаты. Да и лицо брюнетки не удалось разглядеть. Но плохое предчувствие уже подкрадывалось, не оставляя и шанса на победу над ним…       Адалинда фыркнула. Снова образ оборвался, унося ее к новому месту. Какое-то темное помещение. Тусклый свет от двух факелов по обе стены мешал разглядеть лица всех присутствующих, но энергию мужчины с каштановыми волосами она узнала. Он смотрел, как истязают какую-то рыжую девушку. Адалинда хотела разглядеть ее лицо, но ее не было видно за другим мужчиной, который бил ее. Адалинда чувствовала эмоции шатена: ненависть и отвращение к этой девушке. Но в то же время и страх за нее. Ему было мучительно больно смотреть, как избивают ее. Он несколько раз порывался остановить избиение. Но Адалинда чувствовала кое-что еще… Точно. Энергетика. Она чувствовала энергетику той девушки, и она была схожа с энергетикой брюнетки.       Эрик испуганно раскрыл глаза: ведьма то дергала бровями вверх, то сводила их к переносице, словно видела сон. По руке текла кровь, но ее это вовсе не беспокоило. Он обернулся и посмотрел на Маккензи, та лишь мотнула головой и дала понять, что все под контролем.       Адалинда тяжело задышала. Она все больше убеждалась, что видела то, о чем думала. Но вот новый образ снова перехватил ее внимание… Это было похоже на хаос. Вокруг все горело. А посреди этого огня она видела девушку, лицо которой было похоже на лицо разложившегося и объеденного животными трупа. Она стояла посреди огня и зловеще смеялась. И снова эта энергетика… Перед ней стоял на коленях мужчина, который бил рыжеволосую в предыдущем видении. Уже знакомый ей шатен из прошлых картинок пронзил ее мечом насквозь. Развернул ее к себе и насадил себя на этот же меч. Девушка слегка дернула головой, и лицо ее стало обычным. Лица всех участников этой сцены открылись ей.       Для Адалинды и без того уже ясная картинка, стала яснее некуда. Это та самая ночь, когда Ричард Алонза убил Урсулу Барбароссу… Только Барбароссы могли показывать «обратную сторону» своего лица и возвращать человеческий облик, когда захотят. А в ту ночь Урсула жаждала, чтобы все, включая Алонзов, видели ее настоящую и боялись. Боялись и молили о пощаде. И…       «Я обрекаю… на… жизнь! Я обрекаю тебя на вечные…! — Услышала Адалинда душераздирающий крик Урсулы сквозь слезы, едва различая слова. — Ты никогда не… Только… суждено уничтожить… спасти тебя от вечных мук!»       Адалинда открыла глаза, отпрянув от браслета. Внутри бушевал страх. Страх за себя, за внучку. Неужели пророчество Урсулы уже начало сбываться? Это тот самый… последний Алонза? Этот щенок пришел убить их? Но как он узнал, где они? Хотя это странный вопрос. Сколько таких магазинчиков могло похвастаться рыжей девушкой с разными глазами? Правильно, ни один… Только с Маккензи не срабатывало заклинание маскировки. Каждая барбаросская ведьма могла изменить цвет глаз и волос, но с Макки это не работало. Сколько бы Адалинда ни пыталась выяснить причину, ответа так и не было.       — Что-то не так? — Эрик неподдельно забеспокоился. — Вам плохо? — Он позволил себе дотронуться до нее рукой. — У вас кровь теч…       — Не трогай! — Ведьма грубо отшвырнула его руку. — Прошу, не трогайте. — Она глубоко вздохнула и сделала глоток воды. — Простите. Просто после таких сеансов всегда нужно время, чтобы прийти в себя. Мертвые пытаются зацепиться и прорваться в наш мир через нас.       И снова Адалинда соврала. Она умело пользовалась заклинаниями, что ни одна мертвая душа не цеплялась. Она натянула дежурную улыбку и продвинулась к столу. Нужно как можно скорее выпроводить его отсюда. И как он прорвался сквозь защитное заклинание?       — Мне очень жаль… — Адалинда мягко положила ладонь на руку Эрика. — Ваш дядя Грегори мертв. И умер он где-то за океаном. Я не смогла почувствовать, как именно, но мне трудно было дышать. Либо его задушили, либо утопили. Я четко чувствовала чьи-то чужие руки. И руки были мужские.       — Как вы узнали, что его зовут Грегори? — удивился Эрик. Но Адалинда поняла, что его удивление — ничто иное, как хорошо сыгранная эмоция.       — На браслете написано. — Она улыбнулась и показала имя на кожаном предмете. — Простите, больше ничем помочь не могу.       — Я понял. Спасибо.       Эрик хмыкнул: ведьма сказала все мимо. Если бы она обладала силой, то увидела бы хоть что-то. Но ни одного слова правдивого не услышал. Хотя это странно: ведьма все делала так четко и профессионально, что невозможно подумать, что эта милая старушка — шарлатанка. Он потянулся за браслетом, но Адалинда схватила его за кисть, не дав прикоснуться к предмету. Эрик непонимающе посмотрел на нее, но хозяйка лавки и не думала отпускать. Она положила его руку на поверхность стола, пододвигая черный браслет к себе ближе.       — Я хочу почистить браслет. — Адалинда вскинула бровь. — На нем моя кровь. Сомневаюсь, что вам будет приятно трогать его, зная, что испачкан в чужой крови.       — Оу… Это не страшно. Я же его не ношу. — Эрик потянулся снова, но в этот раз Адалинда схватила сильнее.       — Нет! — повысила Адалинда голос сильнее, чем планировала. — То есть… Не хотела вам говорить, потому что не хотела пугать. С моей кровью могут остаться частички мертвой души вашего дяди. Душа может преследовать и свести с ума.       Адалинда взяла в руки браслет и лихорадочно начала протирать влажным диском, пропитанным маслом лаванды и табака. Она ясно дала понять, что не уступит ему. Эрик едва слышно хмыкнул и откинулся на спинку стула, ожидая, когда та закончит.       Адалинда МакКуигг не привыкла врать своим клиентам, но за этот сеанс она соврала рекордный третий раз. Ей до жути не хотелось, чтобы по крови смогли найти ее и внучку. Пока она протирала браслет, в голове крутилось заклинание «Плутовка-чертовка» от незваных гостей. Адалинда решила, что как только этот парень выйдет за порог, нужно тут же принять меры. Он не должен сюда вернуться.       — Готово. — Адалинда улыбнулась и протянула вещь. — Я еще могу вам чем-то помочь… — она заглянула в записи, делая вид, что забыла его имя, — Эрик Морено?       — Да… — Он неуверенно взял браслет. — Вы могли бы смешать эти ингредиенты для отвара? Совсем не хочется терять время в дороге. А голова иногда болит так, что даже сил нет самому приготовить.       — Конечно.       Несмотря на то, что она рассказала ему неправду, он решил все же проверить последним, но действенным способом… Эрик достал два пакета, специально просыпав немного перемолотого Анриум мартума на скатерть.       — Вот я растяпа! — Он стукнул себя ладонью по лбу.       Эрик сгреб в руку просыпанный порошок, отряхнул ладони над полом и дунул на руки почти в лицо Адалинде, делая вид, что просто очищает ладони. Он тут же перевел взгляд на нее. Странно… Ведьма должна была измениться. Отец ведь учил: волосы должны быть рыжими, а глаза как у этой девчонки. Хотя какая она девчонка? Она его ровесница. Красивая, черт бы ее побрал, ровесница. Эрик прикрыл глаза и тут же выкинул эту мысль из головы. Он поджал губы: значит, это не Барбароссы. А эта была последняя ведьминская лавка в Ирландии!       Адалинда хмыкнула, подтверждая свои догадки: Алонза активно ищет Маккензи. Нужно как можно скорее избавиться от паренька. Она бы тотчас же убила его, если бы не Макки… И плевать на пакт. Уж превратить его здесь и сейчас в порошок сил бы хватило. Она даже не поняла, когда страх сменился презрением. Адалинда мельком взглянула на внучку: нельзя действовать столь радикально, пока Маккензи не будет знать всю правду.       — Я смешаю только по пятьдесят грамм из каждого пакетика. — Адалинда достала из ящика комода ступу и пест, высыпав туда нужное количество порошка с целыми лепестками жасмина. — Через неделю Анриум Мартум уничтожит лечебные свойства жасмина, поэтому позже лекарство не будет иметь нужного эффекта. Остальное будете мешать сами. — Она пересыпала в пакетик смесь и протянула ему.       — Спасибо! — Эрик встал со стула и направился к выходу, но пошатнулся: голова кружилась и ноги были ватными.       «Какой же ты еще зеленый, Эрик Алонза. Молоко на губах не обсохло, а суешься к ведьме, — подумала Адалинда и принялась шептать над отваром. — Вирба́лис эль мехи. Вирба́лис эль Маккензи. Вирба́лис эль Барбаросса. Нэ волки́рри. Нэ волки́рри. Нэ волки́рри.»       — Вот. — Адалинда протянула чашку с жидкостью. — Выпейте. Это поможет немного прийти в себя. Так действуют мои благовония. Да и ночью сможете поспать. Вы же не хотите, чтобы ваш мертвый дядя пришел к вам во сне? — И опять ложь…       Эрик не понимал, зачем ему это пить: дядя жив (да и дядей владельца браслета было сложно назвать), но рука сама потянулась, а очнулся он из легкого забвения, когда уже все выпил.       «Не ведьмы… Не ведьмы… Они не ведьмы…» — навязчивая мысль крутилась в голове Эрика. Казалось, что голос эхом отзывался отовсюду. Но после выпитой жидкости действительно стало легче: Эрик чувствовал себя таким же здоровым, как и до прихода сюда. Окончательно успокоившись, что это старушка не имеет ничего общего с колдовством, он вышел в общий зал. Маккензи улыбнулась ему и проводила до двери.       — Всего доброго! — Она потянула за ручку, открывая дверь.       — Как вас зовут? — Эрик встал в проходе лицом в помещение и облокотился о косяк.       — Зачем вам это знать, Эрик Морено? — Маккензи всем видом давала понять, что преимущество на ее стороне.       — Как минимум, хочу быть в равных условиях, а как максимум… — Эрик совсем потерял бдительность. Что-то заставляло его думать, что даже если эти милые женщины и занимаются продажей трав, это вовсе не связывает их с колдовством. Обычные и милые внучка с бабушкой. — А как максимум, некрасиво звать девушку на свидание, не зная ее имени.       — Так, ковбой! — Маккензи игриво рассмеялась. — Раз ставки повышаются, предлагаю сыграть в игру: я называю несколько фактов о тебе. И если я ошибусь хоть в одном, я скажу свое имя. Идет?       — А мы перешли на «ты?» — усмехнувшись, спросил Эрик, а она вскинула брови, мол, играем или нет? — Ну хорошо. Готов рискнуть.       — Готов? Ладно. — Маккензи заправила выбившуюся прядь волос из косички. — Первое — ты старомоден. Только человек старых взглядов мог вот так просто пригласить девушку на свидание, тогда как в наше время все знакомятся в интернете. Нет, это неплохо! Даже больше скажу, это обезоруживает. Но не меня. Для меня этого мало. — Она кокетливо пожала оголенным плечом, поправляя ворот свитера. Второе — ты рос в полной семье, потому что отец научил тебя идеально бриться, а мать привила первый факт: обычно именно женщины учат своих сыновей романтике. Но твоя рубашка поглажена из ряда вон плохо. Из чего следует третий. Мама бы обязательно тебя научила не только правильно звать на свидание, но и гладить вещи. Только ты либо отчаянно сопротивляешься, либо у тебя не хватило времени внять этим правилам. Склоняюсь ко второму. Потому что ты с трепетом и горечью гладил фото женщины в кошельке и с явной тоской смотрел на нее, когда доставал купюры на оплату покупки. Из чего я делаю вывод: твоя мать умерла, когда ты был еще подростком. Мои соболезнования. — Она неловко засунула руки в задние карманы джинсов. — Но перейдем к четвертому факту. Ты обманщик. Сказал, что совсем недавно вернулся из Майами, но загара на тебе нет. А значит, ты не был во Флориде достаточно долго. Если вообще хоть раз там был. А бабушка не разрешает мне встречаться с обманщиками. — Макки по-детски показала язык и рассмеялась.       Эрик хотел было что-то сказать, но так растерялся, что весь его вид говорил, что она права в каждом слове. Он открыл рот, но лицо его застыло в немом вопросе: как она это сделала?       — Можешь не отвечать. Я по твоему лицу вижу, что правда. — Маккензи слегка толкнула его в плечо, заставляя выйти на улицу. — Всего доброго, Эрик Морено.       Закрыв дверь, она закусила губу и улыбнулась. Маккензи соврала: конечно, ему удалось заинтересовать ее своим приглашением. Давно она уже не слышала приглашения на свидания лично. Это и правда обезоруживает. Да и внешне привлекал ее этот Эрик Морено. Маккензи поймала себя на мысли, что встреть она его при других обстоятельствах, без раздумий согласилась бы. Маккензи встряхнула головой и повернула замок. Надо выбросить эту мысль из головы. Обернувшись, она вздрогнула. За спиной стояла Адалинда. Интересно, как долго она так стояла?       — Бабушка! — Маккензи шумно выдохнула и обошла ее. — Ну нельзя же так пугать!       — А тебе нельзя флиртовать с клиентами! — Адалинда семенила за внучкой. — Тем более с этим!       — Очень интересно! — Маккензи резко развернулась, от чего Адалинда чуть не врезалась в нее. — Что значит «тем более»? И что значит «с этим»?! — Она закусила губу и смущенно отвела взгляд. — Симпатичный молодой человек.       — Маккензи. — Адалинда прикрыла глаза и глубоко вздохнула. — Просто будь умницей и послушай бабушку. Ладно? — Она заметила, что внучка что-то хочет возразить. Почему-то ее это разозлило: не то чтобы Маккензи всегда была послушной, просто сейчас нужно сделать все, чтобы этот громила и близко к ней не подходил. — Я все сказала!       Адалинда сдвинула брови, дав понять, что очень недовольна и не намерена продолжать этот разговор. Она прошла во вторую комнату и начала убирать все со стола. Черт бы побрал этого сопляка! И как только нашел их? Нужно наложить новое защитное заклинание на лавку, на Макки, а еще доложить ковену…       — Адалинда МакКуигг! — Маккензи махала рукой перед лицом бабушки. — Прием! Не пытайся уйти от разговора!       — Что? — Адалинда уперла руки в бока. — Ты не видишь, что я занята?       — Ой, да брось! Ничего страшного, если ты уберешь свою бутафорию через пару минут! — Маккензи скрестила руки. — Что с тобой сегодня? Какая муха тебя укусила? Ты никогда не позволяла себе так вести себя с клиентами! Я уже не говорю о том, что ты откровенно врала ему!       — Ты и так не веришь в это. Какая разница? — Адалинда отвела взгляд и продолжила наводить порядок на столе.       — О-о-о, нет! — Маккензи нагло рассмеялась и обошла стол, чтобы встать напротив. — Сегодня ты это делала настолько открыто и нахально, что невозможно было не заметить! Я по твоим глазам видела, что ты придумываешь на ходу! Чем он так тебе не понравился?       — Макки, не зли меня! — Адалинда стукнула по столу ладонью. Но внучка и не шелохнулась. — Что же, ладно! Этот парень пришел, чтобы нас убить! Ясно?!       — Он. Убить. — Маккензи с недоверием смотрела на бабушку. — Да ты не в себе! С какой стати ему нас убивать?! Ты совсем помешалась на своих глупых картах! — Она рыкнула и вышла в общий зал.       — Маккензи Джой МакКуигг! — Адалинда последовала за ней. — Не смей отворачиваться от меня! Я еще не договорила!       — Когда у тебя будут вразумительные аргументы и доводы, тогда и поговорим. Я не собираюсь слушать очередное сумасшествие! — Маккензи нервно собирала свою сумку, одновременно надевая кожаную куртку.       — Макки, я прошу тебя, доверься мне. — Адалинда взяла ее за плечи. — Я хочу уберечь тебя! Этот парень, он…       — Хватит!       Маккензи взмахнула руками, и стеклянные створки стеллажей по обе стороны от нее разбились. Маккензи прикрыла голову и слегка нагнулась. Полки рухнули на дно шкафа, и все стоящие банки и колбы попадали следом, разбиваясь о деревянные дощечки. Свет заморгал, а из плафона послышался странный звук, похожий на магнитные излучения. Макки громко сглотнула и повернула голову к бабушке. Адалинда была напугана не меньше внучки. Не может быть. Невозможно… Способности Маккензи были запечатаны почти сразу после рождения! Такого не должно было произойти!       — Баб… Бабушка, я… — Макки уперлась поясницей в стойку и села на пол. — Это же не я сделала!.. Не я… Это не я! Не я!       Она схватилась за голову: в висках застучало так сильно, что казалось, будто череп сейчас взорвется. Крик вырвался из горла. Банки за спиной разбивались одна за одной.       Адалинда тут же опустилась к внучке и взяла ее голову в руки, шепча заклинание:       — Укросу́вт мао́ра… Укросу́вт мао́ра … Укросу́вт мао́ра … — Она почувствовала, как ладони начали гореть.       Маккензи затихла. Она обмякла в руках бабушки, тихо всхлипнув. Адалинда крепко обняла ее и гладила по волосам до тех пор, пока та совсем не успокоилась.       — Что происходит? — Макки отстранилась и вытерла слезы.       — Я так надеялась, что смогла обмануть пророчество. — Адалинда разочаровано замотала головой. — И надеялась, что ты никогда не узнаешь, кто ты.       — Бабушка, прошу! — Маккензи снова всхлипнула и попятилась было назад, но тут же уперлась в преграду. Банки справа затряслись.       — Спокойно… Спокойно… — Адалинда выставила ладони перед собой. — Видимо, пришло время рассказать, кто ты, кто я, кто твоя мать. Никакая мы не семья МакКуигг из Ирландии. — Она взмахнула рукой перед лицом. Облик тут же изменился: волосы окрасились в светло-рыжий цвет с седыми прядями, а глаза стали как у Маккензи — один зеленый, а другой медового оттенка. — Мы из рода Барбароссы. Мы из рода ведьм. Сильнейшего и древнейшего рода в мире…