Pain for two

Эймира пробралась обратно в Королевскую гавань тем же путем, каким ушла. Это был час совы, но рассвет быстро приближался. Она провела на Драконьем камне больше времени, чем планировала, сговариваясь со своей матерью и Рейнис. Джейкерис больше не появлялся до того, как она ушла. Сереброкрылая, казалось, не была склонна спешить обратно в столицу, и поэтому Эймира нервно тявкала на нее по-валирийски весь обратный полет. Но, несмотря ни на какие уговоры, Сереброкрылая ни разу не ускорилась. Ее шаги по тайному тонелю были тихими. Она нажала на панель на стене, которая, как она знала, вела в ее и Эймонда покои. Трещина появилась с небольшим щелчком. Она отодвинула перегородку и проскользнула в комнату, опустив при этом капюшон плаща. Повернувшись в теплую комнату, она увидела Эймонда, сидящего на диване, как будто он не двигался с тех пор, как она ушла, вертя в правой руке свой собственный кинжал. Она тихо пересекла комнату, расстегнула плащ и повесила его на стул. Эймонд не поднял глаз, чтобы посмотреть на нее. Вместо этого он просто продолжал вращать кинжал поворотом запястья. Глаза Эймиры следили за лезвием, сверкавшим в угасающем огня в очаге. Это было красивое оружие, гораздо более детализированное, чем то, которое он ей подарил. Валирийская сталь была острой, но она не беспокоилась о том, что его пальцы соскользнут, его хватка была уверенной, даже если взгляд был далеко. - Эймонд? - прошептала она. Рука Эймонда замерла, когда она заговорила, и он перестал вертеть кинжал. -Я думал, ты не вернешься, - сказал он. Его низкий голос и пристальный взгляд на стену вызвали у нее поток мурашек по спине. Эймира сделала один маленький шаг в спальню, не зная, что сказать. Она, конечно, не ожидала, что он будет беспокоиться за нее. Прежде чем она успела сказать что-нибудь еще, Эймонд поднялся на ноги и с силой швырнул кинжал на пол острием вперед. Оно с резким стуком воткнулось в деревянные половицы, и когда Эймира подняла глаза от оружия, она увидела, как Эймонд шагнул к ней с мрачным выражением в глазах. Он добрался до нее за считанные секунды, его руки обхватили ее лицо, когда он притянул ее губы к своим в поцелуе, таком ошеломляющем, что она растаяла в его объятиях. Его руки опустились с ее лица и обвились вокруг талии, еще сильнее прижимая к себе, как будто он не мог вынести малейшего расстояния между ними. Его губы были настойчивыми, и Эймира яростно встречала их, так же отчаянно желая попробовать его на вкус, как и он ее. Аромат, который она уже несколько часов слабо вдыхала от его плаща, теперь окутал ее целиком, когда он проложил дорожку поцелуев от линии подбородка к шее. Одна рука опустилась ниже, лаская ее талию, а затем скользнула по бедрам к ягодицам. Она выгнулась навстречу ему, ее соски напряглись под тканью рубашки, и Эймонд издал стон, снова прикасаясь губами к ее губам. Не прерывая поцелуя, он расстегнул пряжки ее туники и сбросил ее на землю. Следующими были шнурки ее рубашки, и он спустил ее ей на плечи, его пальцы проложили восхитительную дорожку вниз по нежной коже ее грудей. Отчаянно желая ощутить прикосновение его кожи к своей, Эймира на мгновение отстранилась от его поцелуев, чтобы грубо стянуть его рубашку через голову. Единственное, что она увидела, прежде чем его губы снова коснулись ее, было мерцание его бриллиантового глаза. Его руки исследовали ее тело, как будто он запечатлевал ее очертания в памяти, пока они целовались. Его руки обхватили ее талию и крепко прижали к себе. Он провел тыльной стороной ладоней по нижней части ее грудей, затем вокруг них, обхватывая их, разминая, пока она практически не стала умолять его дать ей желаемое. Он дразняще прикусил ее нижнюю губу, прежде чем опуститься к её груди. В тот момент, когда его зубы соприкоснулись с тугим бутоном, сдавленный стон сорвался с ее губ, и она выгнулась навстречу ему. Запустив одну руку ей в волосы, другой рукой и ртом он дразнил ее грудь, пока она не начала задыхаться. Его язык скользнул по ее соску, восхитительно теплому, и когда он втянул его прямо в рот,.... - Эймонд... С ее стоном он, казалось, потерял всякий контроль, который сохранял над собой, и встал на колени. Она посмотрела на него сверху вниз, его серебристые волосы отливали золотом в угасающем свете камина, когда он расстегивал ее брюки. Он медленно стянул их с ее бедер, хотя она была уверена, что он сорвал бы их в спешке. Его длинные пальцы обхватили заднюю часть ее бедра, согнув ее колено так, чтобы она могла выйти из них. Его руки обводили контуры ее икр, тыльной стороны бедер, и все это время его взгляд останавливался на ее лоне. Эймира покраснела бы, если бы стыдилась своего тела. Но это было не так. Вместо этого она запустила руку в волосы Эймонда и дернула за них так, что он снова встал. Встав, он обхватил ее руками и поднял на кровать, где бросил на матрас. Она смотрела, как он расстегивает пуговицы, как его бриджи падают на пол, и она впервые увидела его длину. Он обхватил себя одной рукой и начал качать, пока его взгляд блуждал по ее обнаженному телу. Он не нашел другой повязки на глаз, и поэтому Эймира могла видеть его лицо полностью, краснота шрама была тусклой в свете костра. Она приглашающе приподняла голову с кровати, и он навис над ней, вдавливая тело девушки в матрас. Его губы снова нашли ее, и она почувствовала, как он слегка отстранился. Сбитая с толку, она обвила руками его шею, чтобы притянуть его ближе. Она хотела этого. Ей это было нужно. Он оторвался от ее настойчивых поцелуев, их носы все еще соприкасались, в его глазах был вопрос. Она ответила стоном и снова прижалась губами к его губам. Он застонал ей в рот, когда она раздвинула под ним ноги, и она почувствовала, как Эймонд прижался к ее уже мокрому входу. Он провел головкой своего члена по ее влажной щели, и она почувствовала, как он задрожал. Губы Эймонда приоткрылись в стоне, и она снова скользнула языком ему в рот, заявляя на него права, показывая ему, как сильно она этого хотела. Но независимо от того, как сильно она выгибала спину или двигала бедрами, он не давал ей того, чего она хотела больше всего. Только когда она снова отстранилась и увидела, что он кусает губу, пытаясь сдержаться, она поняла. Он думал, что она девственница и пытался быть нежным. К черту нежность. Эймира просунула руку между их телами и обхватила его длину одной рукой. Глаза Эймонда расширились от ее настойчивого прикосновения, а рот приоткрылся, когда она подвела его к своему входу, обвила ногами его ягодицы и дала ему разрешение. Она наблюдала, как остатки его решимости сломались, и с яростным стоном он полностью вошел в нее одним ударом. Они оба вскрикнули, она от сильного растяжения, а он от ее стеснения. - Nuha suz riña - выдохнул он по-валирийски, входя в нее. Эймонд начал двигаться. Настойчивые, ритмичные толчки, которые проникали глубоко в нее. Поддавшись своим желаниям, Эймонд вонзился в нее с той же силой, которую она почувствовала от него однажды, когда они сражались на мечах. Он был неумолим, сосредоточен. Каждый толчок приближал ее к краю, даже когда она пыталась сдержаться, пытаясь насладиться этим моментом, этим восхитительным чувством наполненности. - Nuha issa - снова сказал Эймонд, на этот раз зарывшись лицом в ее волосы. Прежде чем приоткрыть рот у ее щеки, его зубы прочертили острую линию от ее уха к челюсти. Она вскрикнула от этого чувства, и Эймонд замер, явно обеспокоенный тем, что причиняет ей боль. Эймира повернула бедра и уперлась руками в его грудь, перевернув его на спину и оседлав его. Глаза Эймонда округлились от удивления и удовольствия, когда она начала тереться об него. Так было глубже. Она положила правую руку ему на шею и сильно надавила, давая ему понять, что ей не нужно, чтобы он притворялся милым. Она хотела его именно таким, какой он был. Он был Эймондом Таргариеном, и она дала ему разрешение быть самим собой. - Ты мой, - Эймира повторила его предыдущее заявление на общем языке и почувствовала, как он стал тверже внутри нее при этих словах. Она покачивала бедрами взад-вперед, чувствуя, как он прикасается к самым интимным частям ее тела. Она откинула голову назад и яростно оседлала его, в то время как Эймонд приподнимал бедра навстречу ей с каждым ударом. Одна рука лежала на ее правом бедре, помогая ей прижаться к нему, в то время как другая приподняла его на локте, чтобы он мог взять в рот ее сосок, ее рука все еще была на его шее, но больше не душила его, настолько она была погружена в удовольствие, которое он ей доставлял. Эймира снова выгнулась навстречу ему, и внезапно Эймонд отвел ее руку от своего горла. Он крепко схватил ее за запястье и швырнул обратно на кровать, вновь возвышаясь над ней. Она уже чувствовала, что находится на грани. Ей казалось, что взгляд чистого огня в его глазах мог превратить ее тело в пепел. Он безжалостно овладевал ее телом, жесткими, сильными движениями, которые ласкали то место глубоко внутри нее, отчего ее сердце учащенно билось. - Эймонд, - она снова тяжело вздохнула, чувствуя, как огромная волна вот-вот захлестнет ее. Он уткнулся лицом в ее шею, сильно прикусывая пространство между ее плечом и горлом, его руки все еще удерживали ее запястья, так что она была бессильна под ним. Когда все ее тело содрогнулось от интенсивности оргазма, Эймонд увеличил темп своих толчков и поглотил ее крики своим ртом. Его язык подбадривал ее во время толчков оргазма, когда он двигал бедрами в жестком, ровном ритме, проникая в нее волнами удовольствия. Как раз в тот момент, когда она подумала, что все кончено, она почувствовала, как Эймонд излился в нее. Когда он замер над ней она подняла бедра навстречу ему. Когда он перестал дрожать, его губы были плотно сжаты, как будто он сдерживал себя, чтобы не закричать. Он приподнялся над ней и посмотрел вниз на ее лицо с выражением собственного удивления. Эймира не знала, что сказать после этого, и, по-видимому, Эймонд тоже, потому что, когда он вышел из нее и лег рядом с ней, единственным звуком было их тяжелое дыхание. Она почувствовала, как его семя вытекает из нее, размазываясь по внутренней стороне бедер и пачкая простыни, но обнаружила, что ей все равно. Им потребовалось всего несколько минут, чтобы почувствовать дискомфорт от разделяющего их пространства, прежде чем Эймонд приподнялся на локте и снова прижался губами к ее губам, его пальцы лениво поглаживали ее грудь, живот и спускались к ее лону. Чувствуя, как ее сердцевина снова становится расплавленной, Эймира провела языком по нижней губе Эймонда, когда он скользнул пальцем внутрь нее. По мере того как ленивые круги становились все более сосредоточенными и интенсивными, Эймира поймала себя на том, что ей хочется, чтобы они оставались в этом моменте вечно. Они исследовали тела друг друга в предрассветные часы и единственным звуком, который проникал сквозь стены их покоев, был рев двух драконов, которые вместе летали в небесах над Королевской гаванью. Рассвет наступил незаметно для них обоих. Эймонд напугал бедняжку Хельду до смерти, швырнув кувшин с водой в дверь, когда она попыталась войти, в то время как Эймира держала его член у себя во рту. Подобно неконтролируемому пожару, Эймонд и Эймира не могли насытиться друг другом. Именно поэтому они были в ванне в полдень, хотя одному нужно было планировать войну, а другой - разрабатывать стратегию государственного переворота. Эймонд отжал губку и вылил теплую мыльную воду ей на спину. - Знаешь, ты могла бы сказать мне, что ты не была девственницей, - сказал он с усмешкой. - Ты позволила мне порезаться ни за что в нашу брачную ночь. Эймира ухмыльнулась при этом воспоминании. То, как он тряс столбики кровати в их ложную брачную ночь, было ничем по сравнению с шумом, который они подняли этим утром. Эймира подняла его ладонь и поцеловала крошечную белую линию там, где был разрез. - Твоему брату нужны были доказательства. Мы дали их ему, - Эймира позволила своему языку следовать за ее губами и проследить линию его ладони, и она почувствовала, как его рука напряглась. - Кроме того. Я не слышала, чтобы ты жаловался. Эймонд злобно ухмыльнулся, проводя губкой по ее плечу и вниз к груди. - Определенно нет. Но я боюсь, что мы совсем забудем о наших обязанностях и задачах, если ты продолжишь расхаживать передо мной в таком виде, - сказал Эймонд, опустив глаза в воду. Эймира приятно задрожала, чувствуя тупую боль между бедер. Она на самом деле не знала, сможет ли снова принять его в себя так скоро. Меняя тему, как будто он мог прочитать ее мысли, Эймонд сказал: - Ты должна рассказать мне, как отреагировала твоя семья, - его лицо резко стало серьезным. Эймира смотрела, как рябит вода, когда она провела руками по лицу. - Мама восприняла это хорошо, как я и надеялась. Джейкерис был недоволен, как я и думала. Эймонд фыркнул, и Эймира подняла руку, прежде чем он успел сказать что-нибудь резкое. -Он все еще мой брат, и ему только что сказали, что у него могут отобрать наследство. Он имеет право быть расстроенным. - Нет, это не так. Он всю свою жизнь знал, что у него была старшая сестра. Если он поддерживает притязания своей матери на трон, то он не может противостоять твоим, поскольку ее притязания основаны на тех же деталях, что и твои. Вероятно, даже больше, поскольку мы все знаем, что он все равно бастард... Эймира строго посмотрела на него. -Только потому, что я способна доставить тебе удовольствие, не означает, что я не способна причинить тебе столько же боли, - предупредила она. -Тщательно подбирай свои следующие слова. Эймонд ухмыльнулся. -Иногда небольшая боль усиливает удовольствие. Эймира бросила в него губку, и он поймал ее с влажным шлепком и подергиванием губ. - Я рад, что твоя мать поддержала меня, это облегчит наши следующие шаги. Я полагаю, что то, что ты должна была сказать обо мне, было воспринято гораздо менее благосклонно? Эймира вздохнула и положила голову на край ванны. - Ты был бы прав. Эймонд отжал губку и положил ее на приставной столик. -Я должен беспокоиться? Первым побуждением Эймиры было сказать "нет". Но она не могла быть уверена. - Моя мать воздерживается от суждений. Рейнис мало что сказала в этом отношении, но она была открыта для слушания. Если бы Джейкерис столкнулся с тобой на поле боя, он бы без колебаний убил тебя. У Эймиры скрутило живот при этой мысли. - С его мышью-драконом? Он мог бы попытаться, -Эймонд усмехнулся, прищурив глаза. - Ты больше не можешь так думать, Эймонд. У нас есть план. Хороший план. Но в основном это зависит от твоей способности показать моей семье, что ты не такой черный, каким тебя рисуют. Эймонд ухмыльнулся. -Не хочешь ли ты сказать, что я такой же зеленый, каким меня нарисовали? Эймира закатила глаза. -Это серьезно, Эймонд, - она умоляюще посмотрела на него. - Я должна снова уехать сегодня вечером. Моя мать не осмелилась отправить эту новость с вороном, поэтому она хочет полететь в Харренхолл, чтобы лично поговорить с моим отцом. Мы обе согласились, что было бы лучше, если новость прозвучит из моих собственных уст. Эймонд нахмурился. -Ты не можешь полететь на "Сереброкрылой" в Харренхолл. Любой, кто заметит тебя там, поймет, что ты сбежала из Королевской гавани. Новости разлетятся быстро, и тогда ты окажешься здесь под еще более пристальным вниманием, чем сейчас. Эймира успокаивающе накрыла его руку своей. - Я знаю. Вот почему Сереброкрылая доставит меня на Драконий камень, а я полечу со своей матерью в Харренхолл на Сираксе. Подбородок Эймонда выпятился вперед, когда он обдумал это. Он был дотошен, методичен и безжалостен. Она осознавала некоторые из его любимых качеств, которые ей нравились. -Как ты думаешь, какой будет реакция твоего отца? - наконец спросил он. Он не потрудился дать ей разрешение, так как знал, что ей это не требовалось. Эймира пожала плечами. -Да, он хочет, чтобы моя мать воссела на Железном троне. Но он также больше хочет быть королем-консортом и защитником Королевства. Его интересы эгоистичны, но они рождены из любви и верности к его покойному брату и жене. Если я тщательно изложу ему наш план, я думаю, он найдет его приемлемым. Хотя я не могу объяснить его готовность быстро закончить войну. Я полагаю, ему скорее нравится прокладывать себе путь через речные земли и командовать армиями моей матери. Эймира поднялась из ванны и взяла полотенце, которое протянул ей Эймонд. -Если Эйгон пошлет тебя куда-нибудь с Вхагаром, держись подальше от Деймона и Караксеса. Не говоря уже о сложностях, связанных с Люцерисом, мой отец сейчас не будет твоим самым большим поклонником. Эймонд помог ей выбраться из ванны. -Почему? Потому что я один из Зеленых? Эймира бросила на него проницательный взгляд: - Нет. Потому что ты женился на его дочери. Прошло еще пару часов, прежде чем Эймонд и Эймира были готовы покинуть свои покои, но когда Эйгон постучал в их дверь, требуя, чтобы его брат пришел и спас его от отвратительного заседания малого совета, на которое Десница заставлял его присутствовать, они решили покинуть свое убежище и встретиться лицом к лицу с миром. Эймонд начал натравливать своего брата на Десницу, что оказалось относительно легкой задачей. Эймира, чтобы убедить Зеленых, что она была одной из них, поддерживала слова супруга. Во время заседания она бродила по залам замка одна, зная, что несколько шпионов Алисенты, без сомнения, следят за каждым ее шагом. Сначала она заглянула на кухню, чтобы проведать Марильду. Это закончилось тем, что она отчитала Марильду, которая уже встала с постели, и выкрикивала приказы каждому слуге в пределах слышимости. Очевидно, они нарушили стандарты во время ее пребывания в черных камерах и она жаждала крови. Женщина практически прогнала ее ударом деревянной ложки и горячей булочкой, которую Эймира ловко поймала и откусила, пропустив завтрак. Обрадованная тем, что Марильда вернулась к своему обычному состоянию, Эймира отправилась в сад в поисках свежего воздуха. Булочка приятно наполнила ее желудок, а боль между ног была напоминанием о том, что Эймонд был на ее стороне. Испытывая надежду на встречу с отцом, она позволила себе немного помечтать наяву о том, как могло бы выглядеть ее будущее. Она никогда раньше не представляла себя на Железном троне, никогда не хотела этого, но надеялась, что окажется достойной этой задачи, если ее попросят. Выйдя в сад, она вдохнула то, что в Королевской Гаване считалось свежим воздухом, и пробралась между рядами растений, пока не добралась до розария. Кусты были пышными и густыми. Конечно, ничто по сравнению с тем, что было у них в Хайгардене, но тем не менее красиво. Эймира наклонилась, чтобы вдохнуть аромат особенно красивого цветка персика, и сквозь стебли увидела Хелейну, одиноко сидящую на скамейке. Уронив цветок, Эймира направилась за поворот. Туда, где сидела девушка, залитая солнечным светом. Ее кожа слегка порозовела. Увидев, что вокруг больше никого нет, и обеспокоевшись тем, как она здесь оказалась, Эймира села на скамейку рядом с Хелейной. - Привет, сестра. Как у тебя дела сегодня? - дружелюбно спросила она. Лицо Хелейны оставалось бесстрастным, и она не сделала ни единого движения, чтобы показать, что она осознает присутствие Эймиры. -Возможно, нам следует зайти внутрь или пересесть на другую скамейку в тени. Сегодня сильно светит солнце, и я боюсь, что твоя кожа покраснела, - сказала Эймира, кладя свою руку поверх руки Хелейны. Внезапно принцесса крепко сжала ее руки и повернулась к ней. -Трое упадут, крылья ладьи взлетят. Один будет парить всю ночь, - прошептала Хелейна. Тревога пронзила грудь Эймиры при этих бессмысленных словах. -Хелейна? -Трое упадут, крылья ладьи взлетят, - повторила она. Эймира сжала руки девушки, желая, чтобы та продолжила, объяснила, сказала что-нибудь менее загадочное. Она не могла найти в этом никакого смысла. Грач был птицей, поэтому, конечно, у него должны были быть крылья. Она оглядела розарий в поисках какой-нибудь такой птицы, но не нашла ни одной. Кроме того, в данный момент был дневной свет, так что ее слова не имели никакого значения. Эймира прижала руку ко лбу Хелейны. Возможно, ей лучше пойти за мейстером. Прежде чем она успела это сделать, послышался приближающийся хруст шагов, и из-за розовых кустов появилась Алисента Хайтауэр с развевающимися юбками и распущенными волосами. - Вот ты где, - она вздохнула с облегчением, увидев Хелейну. Она напряглась, когда увидела Эймиру, сидящую рядом с ней. -Вы увели королеву из ее покоев? - требовательно спросила она. Эймира покачала головой, когда сир Кристон Коул появился позади вдовствующей королевы. -Нет, ваша светлость, я нашла ее сидящей здесь, когда прогуливалась по саду. Алисента тяжело дышала через нос. -И вы не подумали позвать кого-нибудь? Обуздав свой гнев, Эймира вспомнила, что она должна была убедить мать Эймонда в своей преданности. -Простите меня, ваша светлость, я сама только что прибыла. Я думала, что позвать мейстера бу... Прежде чем Алисента смогла позволить ей закончить, она шагнула к дочери и обняла ее, как будто защищая от влияния Эймиры. - В следующий раз приведи меня сразу. Моя дочь нездорова, - сказала Алисента приглушенным шепотом, оглядываясь по сторонам, как будто кто-то мог подслушать. Эймира кивнула, и ее глаза обратились к сиру Кристону, который держал одну руку на своем мече, как будто он видел в Эймире угрозу. Она слегка раздвинула ноги, как раз на тот случай, если ей нужно было дотянуться до кинжала, который был прикреплен к ее бедру в ножнах под юбками ее платья цвета индиго. Она наблюдала, как взгляд сира Кристона метался между двумя заживающими ранами, которые он нанес ей, и ее, не подобающей леди, позой. Эймонд снял швы, и кожа была здоровой, но краснота резко выделялась на ее коже. Верная своему слову, она не пошевелилась, чтобы снова спрятать их. На ней было одно из ее любимых платьев, которое Эймонд специально купил для нее, атлас был почти того же оттенка, что и его глаза, а глубокий вырез подчеркивал ее грудь. Рукава оставляли ее плечи и тыльную сторону рук закрытыми, но нижние части рук были свободны для движения. Губы сира Кристона скривились, когда он оценил ее шрамы и наряд, прежде чем отправиться в погоню за Алисентой и Хелейной. Эймира обеими руками вцепилась в деревянную скамью под ногами. Скоро настанет день, когда она сведет с ним свои счеты. За Джейн. Она осталась сидеть в саду, пытаясь осмыслить то, что сказала Хелейна, и удивлялась, почему все, казалось, были убеждены, что она впадает в безумие, когда она явно была Мечтательницей.