What do you want from my daughter?

После того как Белла вернулась с медового месяца, я сразу почувствовал, что с ней что-то не так. Мы общались только по телефону, и даже в этих коротких разговорах я мог услышать, что её голос стал каким-то странным. Белла всегда была немного замкнутой, но сейчас её слова звучали словно издалека, как будто она не была полностью здесь. Белла говорила, что всё в порядке, но я знал, что это не так. Я ведь отец, и мне не нужно было видеть её, чтобы понять, что с ней что-то происходит. В её голосе была усталость, даже если она пыталась говорить спокойным тоном. Белла рассказывала о том, как ей понравилось их путешествие с Эдвардом, но что-то в её речи не совпадало с её обычной энергией. Раньше Белла могла обсуждать каждый момент своей жизни, а теперь её рассказы были короткими, обрывочными, будто она не хотела углубляться в детали. Я пытался поинтересоваться, как Белла себя чувствует, и она вновь ответила, что всё в порядке. Но я знал, что это ложь. Мне стало ясно, что Белла что-то скрывает. Может быть, она не хочет говорить мне о том, что происходило с ней за эти несколько недель. Может, Белла думает, что я просто переживаю без причины, но я чувствовал, что что-то не так. Особенно когда она начала жаловаться на головные боли и усталость. Белла всегда была стойкой, даже когда ей было тяжело, она никогда не жаловалась. А тут я услышал, как Белла с трудом отвечает, что "всё хорошо", но голос её звучал так, будто она еле держится. В какой-то момент я начал задавать ей более прямые вопросы, пытаясь выяснить, что же происходит. Но каждый раз Белла уходила от ответа, говоря, что это всего лишь "недомогание", или что у неё просто "переутомление". Но я знал, что это не так. Я не был слепым, и я точно знал, что если бы всё было действительно так просто, Белла не была бы такой странной по телефону. И ещё больше меня тревожило то, как Белла избегала разговоров о том, что происходило на самом деле. Я понимал, что она может не хотеть делиться чем-то личным, но что-то в её голосе заставляло меня волноваться ещё сильнее. Я не знал, что происходит, но был уверен, что это связано с её отношениями с Эдвардом. В каком-то смысле, я доверял Эдварду, и знал, что он всегда будет с ней, но что-то в его поведении тоже меня беспокоило. Может, он тоже не хотел волновать меня. Как и Белла. Каждый раз, когда я разговаривал с ней по телефону, я чувствовал, как её слова становятся всё более отрешёнными. Белла, которая всегда была таким активным и сильным человеком, теперь казалась потерянной, словно что-то или кто-то забрал у неё всё, что было ей дорого. Мне оставалось только ждать, надеясь, что она решит мне рассказать, что происходит. Но чем дольше я не мог понять, что происходит, тем сильнее становилось моё беспокойство. Белла, которая раньше не пряталась от меня, теперь как будто строила стены между нами. И чем больше я пытался к ней пробиться, тем больше она уходила в себя. Внутри меня кипели чувства — я хотел быть рядом, поддержать её, но не мог. Я знал, что Белла хочет справляться сама, и, может быть, это её право, но меня терзало одно — если она не скажет мне правду, я не смогу ей помочь. В конце концов, я был её отцом, и как бы она ни старалась скрыть, я буду переживать, пока не узнаю, что с Беллой на самом деле.

***

Когда Карлайл Каллен мне позвонил, я почувствовал, как земля уходит из-под ног. Он сказал, что Белла заболела, и не просто чем-то обычным — какой-то редкой болезнью, которую она подхватила в Южной Америке. Моё сердце сжалось, когда я услышал его слова, но он продолжал, рассказывая, что она сейчас в тяжелом состоянии и нуждается в изоляции. Это был как удар в живот — изоляция? Я не мог понять, что это значит. Почему мне не разрешают её увидеть? Что происходит с моей дочерью? Все эти вопросы кружились в голове, но Карлайл был непреклонен. Он настоял на том, чтобы я не приезжал. — Никаких посетителей, — сказал он, и его голос был твёрд и решителен, как никогда раньше. Я не мог поверить, что мне не разрешают видеть свою собственную дочь в такие моменты. Она моя дочь! Я бы мог сделать хоть что-то, чтобы помочь, если бы был рядом. Но Карлайл настаивал, и я почувствовал, как меня накрывает беспомощность. Я повторял себе, что ему виднее, что он врач, но это не помогало. Моё сердце разрывалось от боли, а голова просто не могла принять, что я не могу быть рядом с ней, что я не могу утешить её, поддержать. Как отец, я чувствовал себя абсолютно беспомощным. Я несколько раз пытался дозвониться до Беллы, но похоже Карлайл не позволял ей брать трубку. Мне не давали никакой информации, и я чувствовал, как вся эта ситуация выходит из-под контроля. Я не знал, что происходит, и это разъедало меня изнутри. Почему она заболела? Что это за болезнь? Я пытался не думать о самых страшных вариантах, но они всё равно лезли в голову. Я не мог успокоиться. Всё, что я хотел — это быть рядом с ней, поговорить, помочь. Я не мог допустить, чтобы она страдала в одиночестве. На несколько дней я как будто впал в ступор. Я ходил по дому, тревожился, переживал, не зная, что делать. В голове кипели мысли, но все они сводились к одному — я не могу помочь. Я не могу быть рядом с Беллой, не могу что-то изменить. Я чувствовал себя совершенно беспомощным и бесценным. Всё это время я продолжал твердить себе, что всё будет хорошо, что она сильная, что она справится, но каждое слово Карлайла в моей голове становилось всё громче и громче: — Состояние у неё тяжёлое. Это был реальный удар, как будто мне отрубили ноги. Потом мне снова позвонил Карлайл. Он сказал, что Белла совсем ослабла. Я почувствовал, как внутри меня что-то сжалось. Он говорил тихо, с какой-то тенью тревоги в голосе, и я услышал, как он пытается скрыть свой страх, но не может. — Она не в себе, Чарли, — сказал он. — Она едва держится. Это было всё, что я мог выудить из разговора. Всё остальное было для меня слишком мрачным, чтобы понять. Я встал и начал ходить по комнате, не зная, что делать. Вроде бы я и понимаю, что Карлайл прав — изоляция, возможно, необходима. Но как мне быть с этим? Как мне быть отцом в этой ситуации, когда я не могу даже держать её за руку? Я всё время думаю, что если бы я был рядом, я бы смог что-то сделать. Я был бы тем, кто поддержал бы её, кто мог бы хотя бы рядом сидеть, когда она переживает. Но вместо этого я чувствую себя одним большим фрагментом страха и беспомощности. Я всё повторяю себе, что нужно быть сильным, что нужно довериться Карлайлу и всё будет хорошо. Но каждый день без неё становится всё тяжелее. Я не знал, как справляться с этим. Я не знал, как пережить эту тягучую неизвестность, когда не знаешь, что с твоей дочерью. Белла всегда была для меня крепким человеком, даже если она не показывала это всем остальным, но эта болезнь… она изменяла всё. И если я не могу быть рядом с ней, я чувствую, как теряю что-то важное. Но сейчас, наверное, самое главное — это её здоровье, а не мои переживания. Вопросы, которые я задаю себе, не дают мне покоя, но в этот момент главное — это Белла.

***

Когда Карлайл позвонил мне, я чуть с ума не сошел. Он сообщил, что у Беллы опять поднималась температура — невысокая, но всё-таки, озноб, пот. Он предположил, что, возможно, она просто простудилась, иммунитет сейчас ослаблен, но я знал — это не простуда. В голове началась путаница, я не мог даже нормально сосредоточиться. — Ты уверен, что это не что-то серьёзное? — спросил я его, хотя, конечно, в глубине души знал, что он ничего не скажет мне, что я хотел бы услышать. Карлайл как-то смущенно ответил, что они делают всё, что могут. Я не верил ни слову. Как я мог поверить, когда я не был рядом с Беллой, не мог увидеть её, потрогать, узнать, что на самом деле происходит с моей дочерью? Это всё беспокойство, безнадежность, как вода, просачивающаяся через пальцы. Невозможно было быть спокойным. — Я поговорил с ней, — сказал Карлайл, и я сразу насторожился. — Она в порядке, Чарли. Поддерживающая терапия, тепло, отдых. Думаю, она скоро поправится. Я молчал. Всё внутри меня кричало, что что-то не так. Я пытался игнорировать своё предчувствие, но это было сложно. — И, кстати, Белла… она часто говорит о тебе. Болтала с тобой по телефону? Когда я услышал, как Карлайл упомянул это, сразу почувствовал напряжение в груди. Я помнил тот вечер, когда разговаривал с Беллой по телефону. Слушая её, мне казалось, что всё нормально, что она действительно настроена оптимистично. Но теперь, после того, как мне сообщили всё это, я начал сомневаться. Что, если она лгала мне? Что, если это всё просто попытка облегчить мою тревогу? — Да, я разговаривал с ней сегодня. — Я вдруг вспомнил, как она мне говорила, что всё будет в порядке. Её голос был тёплым и успокаивающим. Белла смеялась, как всегда, и пыталась меня ободрить. Она всегда была такой, даже когда в жизни не было поводов для смеха. Белла сказала, что температура не высокая и что всё будет хорошо. Она уверяла меня, что идёт на поправку. Мысль о том, что Белла пытается приободрить меня, несмотря на свою болезнь, заставляла сердце рваться на части. Она думала, что это всё, что я хочу слышать, что это, возможно, было для меня легче, чем правда. Но разве я был бы счастлив от этих слов? Разве я не мог понять, что она пытается скрыть от меня что-то важное? Я не знал, чего мне ожидать. Но тогда, как всегда, в голосе Беллы было что-то искреннее. Она говорила, что всё будет хорошо, и в её словах звучала такая уверенность. Я мог почувствовать её настрой, её желание, чтобы я не переживал, чтобы я не волновался за неё. Я бы хотел верить ей, но всё это было слишком чуждо моему пониманию ситуации. Тогда я просто сказал Карлайлу, что буду ждать дальнейших новостей. Но я не мог успокоиться. Я слишком хорошо знал свою дочь, чтобы поверить, что она так просто оставит всё на самотёк. Почему она не могла сказать мне правду?

***

Я стоял на крыльце и смотрел, как Джейкоб подходит ко мне, невозмутимый, как всегда, его шаги не выдавали никакого волнения, но я чувствовал, что в воздухе витает напряжение. Он сказал, что ему нужно со мной поговорить, и мы решили выйти на улицу. Погода была пасмурной, как будто небо тоже ждало чего-то. Я думал, что это просто разговор, но что-то в его поведении вызывало у меня тревогу. Мы шли по дороге, и я пытался найти подходящие слова. Меня мучил вопрос, что на самом деле происходит с Беллой. Она обещала, что с ней всё будет в порядке, но её голос на том звонке был каким-то странным, и не выходить на связь с ней несколько дней... Это всё не давало мне покоя. Я был уверен, что что-то не так. Джейкоб как будто чувствовал это, потому что молчал, не давая мне задать вопросы. Мы дошли до леса, и я предложил ему вернуться, но он сказал, что есть кое-что важное, и мне нужно это знать. В тот момент я не знал, что это будет. Я помню, как я остановился, когда он вдруг взял глубокий вдох и выдохнул, как будто готовился к чему-то серьёзному. Я не знал, что именно он собирался сказать, но был готов услышать всё. — Чарли, — его голос был напряжённым, почти как у человека, который пытается не сорваться на крик. —Ты должен это понять. Белла не та, какой была раньше. То, что ты видел — это не просто болезнь. Я взглянул на него, и что-то в его глазах заставило меня замереть. Он не говорил прямо, но я уже чувствовал, что эта история будет не такой, как все другие. Я продолжал молчать, но в голове уже прокручивались мысли. Неужели Белла как-то изменилась? — Ты же знаешь, что мы с Беллой не совсем обычные люди, да? — слова Джейкоба стали тяжелыми, как груз, с каждым разом накрывая меня всё сильнее. — Но я должен тебе сказать правду. Джейкоб умолк, и я увидел, как его тело начинает напрягаться. Я инстинктивно отступил назад, чувствуя, что что-то не так. Он вдруг стал двигаться, но не как обычный человек. Я был готов отступить, но не мог. Фигура Джейкоба начала меняться на моих глазах, как если бы кожа расплавлялась, а кости скрипели и ломались. Это было... невозможно. Я отшатнулся, не понимая, что происходит. Всё это было так странно и нереально, что мозг отказывался воспринимать. Джейкоб передо мной превращался в огромного волка. Глаза становились жёлтыми, а тело стремительно росло, наполняясь какой-то животной мощью. Сначала я не мог поверить, что это происходит на самом деле, но когда огромные лапы коснулись земли, я понял — это не сон. Крик застыл в горле. Я не знал, что думать, что делать. Передо мной стоял не тот Джейкоб, которого я знал всю жизнь. Это было существо, о котором я слышал только в старых сказках, но я не мог отвести взгляда от этого зверя. Шерсть покрывала всё его тело, и яростный взгляд, полный решимости, был устремлён на меня. Я пытался отступить, но ноги как будто приросли к земле. С этим было невозможно справиться. Я думал о Белле, о том, как я оказался в этом странном, жутком мире, где Джейкоб превращался в какое-то дикое животное. Этот мир мне был чужд! Только сейчас я осознал, что никогда по-настоящему не понимал, с кем моя дочь связана. И мне хотелось вернуться в тот день, когда я не знал всего этого. В тот день, когда мир был простым, и я мог верить в то, что всё будет хорошо. Но теперь... теперь всё менялось. — Чарли, мир вокруг не совсем такой, как вы привыкли считать. В принципе, это ничего не меняет. Просто теперь вы знаете. Жизнь пойдет своим чередом. Можете сделать вид, что вам все померещилось, — прогудел низкий голос Джейкоба. Легко сказать! Джейкоб стоял передо мной — огромный, покрытый шерстью, и я чувствовал, как будто что-то ломается в моей голове. Я знал, что в этой семье происходит нечто странное, но до этого момента я не подозревал, что всё настолько серьёзно. — А что с Беллой? Вирус или не вирус, чем она болеет все это время?! — спросил я. Мои ноги даже немного подкашивались от шока. Но Джейкоб не спешил оправдываться. Он стоял, как ни в чем не бывало, и смотрел на меня. И вот в этот момент его голос стал спокойным, и я понял, что он сейчас начнёт всё объяснять. — Она правда болела, но теперь здорова, — сказал Джейкоб, и мне стало немного легче. — Но в процессе выздоровления слегка изменилась. Изменения. Я, конечно, слышал об этом, но всё равно не был готов к тому, что всё так будет. Я закрыл глаза и подумал о Белле. Что она действительно стала другой. И как мне теперь всё это принять? Как? — В каком смысле изменилась? — Теперь она скорее похожа на Эсми, чем на Рене, — продолжал Джейкоб, а я всё думал, что, наверное, уже ничего меня не удивит. — Может Белла, теперь, как ты в зверя превращается? Я опять закрыл глаза. Оборотни... я не знал, как это всё воспринимать, и, честно говоря, я всё больше терялся. — Не, тут ей до меня далеко, — усмехнулся Джейкоб, и я услышал в его голосе какую-то усталость. Видимо, он сам тоже устал от этих вопросов. Я пытался понять, что вообще происходит, но вместо этого Джейкоб продолжал рассказывать. — Я оборотень, Чарли и все это началось еще когда.. Но я его перебил. — Знать не хочу никаких подробностей. Вернемся к Белле. Я понял, что Джейкоб как мог старался облегчить всё для меня, вываливая на меня все подробности сразу, но в этой ситуации я всё равно чувствовал себя потерянным. Я не был готов к тому, что на самом деле происходит в жизни Беллы и Эдварда. — В общем, я хочу повидать Беллу. И прошу посвящать меня во все это как можно меньше, — продолжил я с тяжёлым вздохом. — В остальном я предпочел бы делать вид, что всё как обычно. Джейкоб стоял, переваривая мои слова. Это было всё так странно. Столько вещей, о которых я ничего не знал, столько тайн, которые я, возможно, никогда не смогу понять. В голове молнией пронеслись мысли. Как, черт возьми, это вообще возможно? — Ты должен понять, что всё, что происходит с Беллой, не вредно для неё, — вдруг промолвил Джейкоб. Я видел, как его огромные глаза смотрят на меня с какой-то почти человеческой заботой, и мне стало ещё более не по себе. Мальчишка, которого я знал с самого его детства, сейчас стоял передо мной в своей огромной оборотней форме, и мне казалось, что я вообще не могу понять, что происходит. Всё внутри меня переворачивалось. Джейкоб выглядел так, будто мог разорвать меня на части, и я ощущал, как все мышцы сжимаются в теле, но я просто не знал, как реагировать. Что-то в его взгляде заставило меня продолжить слушать, хотя я едва мог держать голову прямо. Джейкоб же не спешил успокаивать меня. Он стоял так, как будто всё, что произошло, было вполне обычным делом. — Чарли, ты должен понять еще кое-что важное, — сказал он, его голос стал мягче, но всё равно я чувствовал его напряжение. — Белле и Эдварду перепало наследство, и теперь у них есть Ренесми, осиротевшая родственница Эдварда. Я моргнул несколько раз, пытаясь осмыслить то, что я только что услышал. Наследство? Ренесми? Это что, ещё одна неведомая фигура в их жизни, или я что-то не понимаю? — Как Дик Грейсон у Брюса Уэйна, — добавил Джейкоб, как будто это должно было мне помочь. Ну да, я знал, кто такие Брюс Уэйн и Дик Грейсон, но как это вообще соотносится с этим? Белла и Эдвард, наследство, и эта девочка... Всё это было слишком. Слишком сложно для меня, чтобы понять. — Они её удочерят? — спросил я, немного поразмыслив. — Это она им будет как дочь? А я вроде как дедушка? — Да, — ответил Джейкоб с лёгкой ухмылкой. — Мои поздравления, дедуля! Мне было сложно осознать, что я только что услышал. Дедушка? Я — дедушка? И это была правда? Я попытался втиснуть эту мысль в свою голову, но она никак не вмещалась. Я должен был стать дедушкой для этой девочки? Это было за пределами всего, что я мог себе представить. — Но знаешь, Чарли, — сказал Джейкоб, как бы продолжая объяснение, хотя я был всё ещё в шоке. — Ренесми — самая особенная из нас всех вместе взятых. И если закрыть глаза на странности, ты не пожалеешь. Она удивительная. Она всё меняет. Я стоял, глядя на него, но не знал, что сказать. Что это за девочка, если она действительно такая удивительная? Что я буду делать, если мне предстоит стать частью её жизни? Я мог бы что-то изменить? Всё это казалось таким сюрреалистичным. — И если тебе трудно с этим, — продолжал Джейкоб, — мы уедем. Мы не будем тебя больше беспокоить, но если ты будешь готов, мы дадим тебе время узнать её. Я стоял и чувствовал, как мне нужно принять это всё, как будто мир, который я знал, рушится. И я всё ещё не был уверен, что могу в это поверить.

***

Тук, тук, тук. Я сделал глубокий вдох, чувствуя, как напряжение нарастает с каждой секундой. Когда дверь открылась, я увидел Карлайла. На его лице была явная тревога, но, увидев меня, она сменилось на радушие, хотя и с какой-то ноткой смущения. — Добро пожаловать, Чарли! — произнес он с усмешкой, словно не знал, как лучше себя вести. — Приветствую, — ответил я. Голос вышел немного сдавленным. — Где Белла? Я не успел даже моргнуть, как услышав знакомый голос, обернулся. — Я здесь, пап! Я замер, и сразу понял — это была Белла, но… не совсем она. Что-то изменилось. Нельзя было не заметить этого. Как-то не по-доброму все в груди у меня защемило. Белла стояла, и рядом с ней была маленькая девочка. Она выглядывала из-за Беллы и явно смотрела на меня, но что-то в ее взгляде меня озадачило. На мгновение я даже не знал, как реагировать. Белла? Это действительно она? Я наконец двинулся к ним, делая медленные шаги. В душе было так много сомнений, что не знал, что сказать. Когда я остановился в метре от них, мой взгляд немедленно зацепился за Эдварда. Он стоял рядом, и его взгляд был невозмутим, будто все шло по плану. Я взглянул на Беллу и опять почувствовал, как все внутри меня сжалось. — Белла? — прошептал я, не веря своим глазам. — Это ты? Она кивнула, и мне стало как-то не по себе. — Угу. Привет, пап. Я снова сглотнул, но дыхание все равно не могло прийти в норму. Взгляд вернулся к Эдварду, потом к маленькой девочке, которая оказалась на руках у Беллы. Я почувствовал, как что-то темное и неопределенное клокочет в груди. Как будто мне не хватало воздуха. — Здрасте, Чарли, — сказал Джейкоб из дальнего угла. К счастью, он был в своей привычной мне человеческой форме. Я снова бросил взгляд на Беллу, пытаясь понять, что происходит. Сердце бешено стучало в груди. Взгляд метнулся к Эдварду, потом на Ренесми. Джейкоб смотрел на меня как-то виновато, как будто тоже был частью всей этой загадки. — Белла? — снова спросил я. — Это... ты? Она кивнула, и, несмотря на очевидную боль в ее глазах, я ощутил, как она пытается что-то скрыть. Я мог бы продолжить расспрашивать, но молчание стало ощущаться тяжело. — Да, кто же еще. — Голос у Беллы звучал мелодично, но я понял, что что-то внутри нее сломалось. Не зная, как отреагировать, я выдохнул. — Прости, пап, — произнесла она. — С тобой все в порядке? — это был вопрос, который не терпел задержек. — В самом что ни на есть, — ответила Белла. — Здорова, как лошадь. Я чуть не выдохнул с облегчением, но тут же вспомнил, что Джейкоб сказал, как она едва не умерла. Я не мог поверить ни одному слову. Моё сердце рвалось на части, мне не хотелось верить. — Джейкоб сказал, что… по-другому нельзя было. Что ты лежала при смерти, — произнес я, не скрывая недоверия. Как она это пережила? Как можно быть при смерти, а потом встать, как ни в чем не бывало? Я не мог понять, как это возможно. Белла попыталась сдержаться, но я видел, как она морщится. Сколько всего мне еще предстоит понять? — Джейкоб сказал правду, — сказала она тихо. Ее взгляд был усталый, но я знал, что она пытается собраться. — Значит, вы все заодно? — буркнул я, все еще не веря в происходящее. Белла взглянула на меня, как будто сожалея, что не может поведать больше. — Да. Она сказала это с твердостью, которую я раньше не замечал в ее голосе. Ренесми тихо вздохнула у нее на руках, и Белла снова взглянула на меня. Это была её дочь, я это понял. — Так это она? Приемыш, про которого рассказывал Джейкоб? — спросил я, чувствуя, как вопрос проскальзывает сам собой. — Моя племянница, — пояснил Эдвард. Я вновь посмотрел на него, пытаясь понять, как все это соотносится друг с другом. Это было слишком странно, чтобы в это поверить. — Я думал, у тебя никого не осталось, — сказал я, не сдержав недоумения. Эдвард спокойно ответил: — Родителей я потерял. А старшего брата усыновили, как и меня. Мне было трудно воспринимать все это. Я снова посмотрел на Ренесми, которая беззаботно потянулась, как маленькая кошка. Странное чувство охватило меня. Я был этим поражен. — Она… она… что уж тут, просто красавица! — сказал я, улыбаясь немного в сторону, чтобы скрыть свою растерянность. — Да, — согласился Эдвард. — Но ведь и ответственность какая! Вы сами-то едва на ноги встали. — А разве могло быть иначе? — спросил Эдвард, коснувшись пальцами щеки Ренесми и прижав палец к губам, давая мне понять, что мне не следует забывать что-то важное. Я кивнул, слегка теряя внимание, но тут меня снова настигла мысль, и я задал вопрос, который давно крутился у меня в голове. — Джейк говорит, её зовут Несси? — Нет! — Вскрикнула Белла, как будто я только что оскорбил её ребёнка. — Её зовут Ренесми. Я посмотрел на неё, уставившись в её глаза, пытаясь понять, что это значит. Мне не удавалось выбраться из этой ситуации, и я решил попробовать ещё раз. — А ты что на этот счёт думаешь? Может, лучше было бы, если бы Карлайл и Эсми... — Она моя, — перебила меня Белла, в её голосе звучала твёрдость. — Она мне нужна. Я нахмурился, не понимая, как с этим смириться. Задал следующий вопрос, но он уже не звучал так спокойно. — Ты хочешь сделать меня дедушкой? Так рано? Эдвард с улыбкой ответил: — Карлайл ведь тоже дедушка. Я посмотрел на Карлайла, который стоял у двери. Он выглядел как брат Зевса, только намного моложе и красивее. Это, конечно, не добавляло мне уверенности. Я вздохнул. — Спасибо, утешили! — И рассмеялся, чтобы немного разрядить атмосферу. Потом снова взгляд упал на Ренесми. — Да, она, конечно, загляденье. Я почувствовал её тёплый запах. Ренесми потянулась, и мои глаза не могли оторваться от её лица. Я понял, что она в точности как Белла. Её глаза были такими же, как у неё, такими же, как у меня. Мои мысли беспорядочно метались. Я с трудом сглотнул. Всё это не укладывалось в голове. Тут Джейкоб подошёл ко мне и хлопнул меня по спине. — Помните, «меньше знаешь — крепче спишь». Всё в порядке. Даю слово. Я медленно кивнул. Я понимал, что не могу контролировать эту ситуацию, и мне нужно было держаться. Потом, не в силах сдержаться, я шагнул к Эдварду. — На знание не претендую, но враками сыт по горло! Эдвард невозмутимо ответил: — Простите. Официальная версия вам сейчас гораздо полезнее правды. Если хотите остаться с нами, другие версии значения не имеют. Только так можно защитить Беллу, Ренесми и всех нас. Ради этого можете вы поступиться принципами? Все в комната замерли как статуи. Моё возмущение пыталось вырваться наружу, но я сдержал себя. — Могла бы заранее предупредить, дочка, — я перевёл взгляд на Беллу, которая стояла рядом. — Думаешь, было бы легче? — ответила она мне, и я увидел, что она понимает, как мне тяжело. Я нахмурился, но опустился на колени рядом с ней. Ренесми, улыбаясь, протянула мне ладошку, но я не успел её взять. Белла не дала ей прикоснуться ко мне Малышка прижала другую ладошку к шее Беллы и показала мне своё лицо. И в этот момент я понял: Ренесми всё поняла, она почувствовала, что происходит. — Ух ты! — сказал я, разглядывая её зубы. Это было невероятно. — Сколько ей? — М-м... Три месяца, — сказал Эдвард, затем уточнил, — то есть размером с трёхмесячную. В некоторых аспектах она взрослее, в других — наоборот, ещё не дотягивает. Ренесми помахала мне рукой, и я снова заморгал, пытаясь осмыслить всё происходящее. — Что я говорил? Самая удивительная! — добавил Джейкоб, подтолкнув меня локтем. Я молчал. — Да ладно вам, Чарли, — сказал Джейкоб, — Я такой же, как и был. Выкиньте из головы мой фокус-покус в лесу. Говорит так, будто это легко. Я все еще помнил, как мне было страшно, когда он показывал свою настоящую силу! — А ты здесь каким боком, Джейк? И насколько Билли в курсе? — я внимательно посмотрел на Джейкоба, его лицо сияло, когда он смотрел на Ренесми. — Я могу рассказать, мне не жалко. И Билли всё знает. Но тогда вам придётся слушать про оборо... Я сразу закрыл уши руками, не в силах выслушивать этот бред. — Нет-нет, не надо, — пробормотал я почти в панике. Джейкоб только улыбнулся. — Всё будет хорошо, Чарли. Главное, не верьте своим глазам. Внезапно раздался гулкий бас Эмметта: — Гейторз, вперёд! Все подскочили от неожиданности. Я оглянулся через плечо. — Флорида ведёт? — Они только что тачдаун сделали, — сказал Эмметт, и, посмотрев на меня, подмигнул. — Давно пора! Хоть кто-то здесь кому-то вставит. Я пытался сдержаться, но в присутствии Беллы это было невозможно. Мне нужно было успокоиться. Я со вздохом рухнул в кресло и выдохнул: — Ну что же, посмотрим, удастся ли им удержать первенство. В свою очередь, я задумался, насколько стоит рассказывать Рене всё это. Не хотелось её тревожить. — Белла, ты говорила матери про всё.. Это? — Ни в коем случае, — быстро ответила Белла. — Лучше не беспокоить её, это точно не для слабонервных. Чарли немного хмыкнул. — Тебя бы я тоже поберёг, если бы знал как… С другой стороны, слабонервной тебя не назовёшь. Белла улыбнулась в ответ. — У нас ведь будет время поговорить? — спросил я. — Конечно, — ответила Белла, — у нас ещё будет время.

***

Натянутое напряжение между нами не ослабло ни на минуту за весь день — время тянулось, как никогда медленно, и я так и не решился расправить плечи. Однако уходить я все равно не спешил. Сначала посмотрел два матча, но, погруженный в собственные мысли, едва ли замечал все более дерзкие и все менее связанные с футболом шуточки Эмметта. Потом был разбор игры, затем новости — и, наверное, я так и сидел бы, если бы Джейкоб не напомнил о времени. — Чарли, вы что, хотите продинамить Билли? Ренесми и Белла никуда не денутся. Вам стоит подкрепиться, — сказал он. Я взглянул на Джейкоба — прогноз его не слишком мне нравился, но все же зашел к выходу. И тут вдруг замер на пороге, почувствовав, как что-то меняется. Тучи, кажется, расходятся, дождь утихает. Может быть, даже солнце успеет выглянуть до заката. — Джейк говорил, что вы собирались сделать отсюда ноги? — пробурчал я. — Я оставалась бы до последнего, используя малейшую возможность! Поэтому мы и тут, — тихо ответила Белла. — Он сказал, что вы еще побудете. — Да… Но пап, я не могу обещать, что мы никогда не уедем. Это сложно… — Меньше знаешь… — напомнил я. — Именно. — Вы ведь не уедете, не попрощавшись? Заглянете? — Даю честное слово. Теперь ты знаешь все, так что, может, все обойдется. А я постараюсь не пропадать. Я задумчиво прикусил губу и осторожно наклонился к Белле, раскрывая объятия. Она перехватила Ренесми, сцепила зубы и, задержав дыхание, обняла меня за талию — почти невесомо, лишь едва касаясь. Когда я прижал её к себе, меня как-то сразу поразило, насколько холодна её кожа. Белла была не просто прохладной — она была ледяной, как будто не была частью этого мира, а я, в свою очередь, почувствовал, как её холод пронизывает меня до самых костей. Мое сердце сжалось, и я внезапно осознал, что не ощущаю под ладонью привычного биения её сердца. Я пытался найти хотя бы малейшее движение, какое бы сопровождало живое существо, но ничего. Полное молчание. Я отпустил её, будто почувствовав какое-то необъяснимое беспокойство. Всё это происходило на уровне интуиции — что-то здесь было не так, и, хотя я не мог объяснить что именно, это ощущение меня не покидало. — Да уж, Белла, пожалуйста. Не пропадай, — пробормотал я. — Люблю тебя, пап, — сквозь стиснутые зубы прошептала она. Я вздрогнул и осторожно высвободился. Белла опустила руку. — И я тебя люблю, дочка. Что бы ни происходило вокруг нас, — сказал я, касаясь пальцем розовой щечки Ренесми. — Она очень на тебя похожа. Я попытался не выдать своих чувств, но в душе, конечно, было далеко не так спокойно. — Скорее, на Эдварда. А кудри — как у тебя, — ответила она после короткой паузы. Я вздрогнул и замедленно покачал головой. — Хм… Наверное. Хм. Дедушка. — Я с недоумением осмотрел девочку. — А мне когда-нибудь дадут ее подержать? На мгновение я застыл, но, увидев, как Белла решается, мгновенно собрался. Полсекунды раздумий, быстрый взгляд на Ренесми, которая уже крепко спала, и… Ну что ж, судьба! Если сегодня удача на моей стороне, почему бы не рискнуть? — Держи! — Белла протянула мне малышку. Я с трудом подставил руки, сложив их, как в колыбель. Кожа Ренесми была горячей, и, ощущая под пальцами пульсирующее тепло, я почувствовал как моя кожа покрылась легкими мурашками — то ли от холода, то ли от волнения. — Надо же… Крепенькая! — сказал я, принимая Ренесми на руки. Губы Беллы дернулись в подобии улыбки. — Это хорошо, — заметил я, увидев ее выражение, — когда вокруг такой дурдом, только крепкой и нужно быть. Я осторожно покачал девочку. — Красивее малышки за всю жизнь не видел. Даже считая тебя, дочка. Прости. — Согласна. — Красавица! — я чувствовал, как я оказался покорен своей новоиспеченной внучкой. Это было неизбежно. Я уже не мог не любить эту девочку. — Можно я завтра опять загляну? — Конечно, пап. Заезжай. Мы тут. — Да уж, пожалуйста, — попросил я, стараясь говорить сдержанно, но в глазах, конечно, был совсем другой взгляд, когда я смотрел на Ренесми. — До завтра, Несси. — Ну, ты хоть не начинай! — А? — Ее зовут Ренесми. Рене плюс Эсми. Без уменьшительных. — не унималась Белла. — Хочешь знать, какое у нее второе имя? — Конечно. — Карли. Через «к». Карлайл плюс Чарли. Улыбка расплылась на моем лице, и я не мог сдержать удивление. — Спасибо, Белла! — Это тебе спасибо, пап. Все так резко и стремительно изменилось. Голова до сих пор кружится. Если бы не ты, не знаю, как бы я еще держалась… с реальностью. Белла замолчала, едва не произнеся что-то лишнее, но вовремя исправила слова. Я почувствовал, как вновь забурчало в животе. — Езжай, поешь, пап. Мы никуда не денемся, — сказала она, и я кивнул. Оставалось только одна мысль — не уходить отсюда с этим чувством тревоги. Я неохотно отдал Ренесми, и мой взгляд скользнул по комнате, озаренной светом. Время, похоже, остановилось. Все сидели на своих местах — Эмметт, Розали, Джаспер с Элис, Карлайл и Эсми… Все были так спокойны, но я все равно чувствовал, что за этой завесой скрывается нечто важное. Со вздохом я покачал головой. — До завтра, Белла. — Я добавил, сощурив брови, — я не в том смысле, что ты какая-то не такая. Ты отлично выглядишь. А я привыкну. — Спасибо, пап. Я задумчиво двинулся к машине, все еще ощущая в памяти тот странный холод, который исходил от Беллы, когда она была в моих объятиях. Это чувство продолжало преследовать меня. Человек не может быть таким холодным. Это невозможно. Но, несмотря на это, я был уверен — в глубине души я так же точно знал, что Белла — моя дочь, и все, что бы ни происходило, я буду рядом.