Эхо во пламени

Калининград с чувством человека, который наконец нашел клад, открыл старый сундук, который стоял в подвале старого загородного дома. Старый, наверное, ещё времён Петра Великого, ящик, был украшен аккуратной резьбой и обит железными набояками по углам. Пластины уже давно поржавели и почернели, а вот сам механизм, похоже, регулярно чистился и смазывался. Город решительно открыл крышку сундука. Он хранил в себе настоящее сокровище — знания. На протяжении более сознательной жизни Россия вел дневники, в которые записывал свои наблюдения и эксперименты. Дело было в том, что воплощения, хоть и были похожи на людей, все же были воплощениями. Их организм функционировал сложнее, и то что для обычного человека была простая простуда, для страны звоночком, что пора уже обратить внимание на внутреннюю политику, а то так до восстания недалеко (хотя это могла быть и обычная простуда тоже). Сундук с медлекциями Калининград обнаружил совершенно случайно, решив прибраться дома от нечего делать. Читал текст он с трудом. Россия явно не заботился, что кому-то придет в голову читать, как он измерял скорость регенерации у разных стран, даказывал преимущества почкавания при размножении и пытался создать собственное искусственное воплощение чего-нибудь, а не только страны, города или региона. А потому Калининград со скрипом в зубах и слезами на глазах, продирался через все тернии никак не модернизированного русского языка. Ему казалось, что в этих книгах он найдет ответы на все свои вопросы. Какие вопросы? О, их у него было много. Очень много. Например, Калининград уже давно не был глупым мальчиком, и он прекрасно замечал свою схожесть, почти одинаковость с Пруссией. Это… Беспокоило… Сначала он предполагал, что во всем была виновата Второй конфликт, в конце концов он насмотреда достаточно чужих снов где другой он, возможно этот самый Пруссия, возможно даже его… его… создатель, крайне жестоко измывался над Россией. Ещё город интересовала чужая память, которая у него была. Иногда он беспокоился, что думает обо всем случившемся и о нем самом Пруссия. Но после их единственного диалога о принтере, в его первые дни в офисе, они не разу не пересекались. Калининград тогда подумал, что его… Создатель — трус, раз избегает его. Сейчас, когда он уже был относительно взрослым, этих чувств не было. Хотелось только во всем когда-нибудь разобраться, задать вопросы… Пруссии… обо всем, что было. Ну а больше всего Калининград интересовался параличем стран, так как именно этим сейчас страдал Россия. Ну, помимо раздолбанной экономики, неодобряемой им политики, раскуроченной промышленностью и тотальными проблемами в социальных сферах. И это все, если убрать за скобки, что у России ещё было перерождение, а потому сейчас ему было физически лет пять (Калининград с человеческими детьми контакт ещё не налаживал, а потому могло быть больше или меньше). Было ли это как-то связано? Россия был прикован к постели уже больше года. Его обязанности пока выполнял Москва, переодически пытаясь подключить кого-то из других городов, хотя получилось договориться только с ним, Калининградом, а остальные барахтались в море отчаяния и непонимания. К счастью, почти все медицинские выкладки вел именно Россия. Может быть кто-то ещё, но Москва был готов с пеной у рта доказывать, что Россия единственный в мире, кто изучал суть воплощений. Калининград не спорил, во-первых, потому что он не хотел спорить со столицей, а во-вторых, потому что не хотел лишаться и без того маленькой зарплаты (Москва злопамятный). Но так или иначе, просить или красть у кого-нибудь конспекты не приходилось, за то пришлось запастись терпением и нервами, потому что Россия явно не догадывался, что дневники будет читать кто-то кроме него. Пару раз Калининград действительно подумывал сбросить ответственность за этот капец на кого-то другого, но всякий раз он возвщался к расшифровкам дневников. Дни тянулись тошнотворно серо и скучно. Иногда Калининград развлекал себя радиопередачами или разрисовыванием бутылок, но большую часть времени он всё-таки сидел в компании России и читал его занудство. Так было и сейчас. Он сидел в мягком кресле, иногда хрустя сушками. — Какой сегодня день недели? — раздался тихий голос из угла комнаты. Россия проснулся. Обычно он спал большую часть времени, бодрствуя около двух часов. В такое время Калининграду было очень неуютно, ему не нравилось, что Россия сверлит его взглядом сдохшей рыбы, наблюдая за каждым его движением. — Сегодня четверг, я собираюсь сходить в магазин, — сказал Калининград. Он действительно собирался это сделать, сразу после того как дочитал бы про способы полного уничтожения воплощения (интересно, на ком Россия экспериментировал). Особенно после таких тяжёлых заметок Калининград предпочитал подолгу гулять на улице. Иногда, конечно, погода над ним издевалась и устраивала невплановые бури, но в целом, способ был действенным. Россия какое-то время сверлил абсолютно пустой потолок взглядом, будто бы там были ответы на все его вопросы. В такие моменты Калининград невольно задумывался, насколько ничтожно он себя чувствовал. Быть парализованным, когда ты так нужен всем… Страшное состояние. — А ты можешь достать мне хороший диктофон? Хочу понаблюдать за своим состоянием… Кажется ответ на вопрос «на ком Россия ставит опыты?» найден. Калининград вздохнул. Его радовало только то, что, похоже, Россия не унывает и медленно идёт на поправку. Диктофон, да… Можно было только надеяться, что занудствовать в речи он так не будет как на письме. — Я попытаюсь, но никаких гарантий не даю, — он поднялся с кресла и, когда уже собирался выходить, почувствовал, что его схватили за низ рубашки. Он посмотрел вниз и встретился взглядом с тусклыми глазами России. Он даже не видел в них своего отражения. У него руки горячие, можно чайник кипятить. Калининград даже испугался, что Россия сожжет его одежду. — Спасибо тебе, — слабо протянул Россия, — и ещё… Юрген, возвращайся поскорее. — Я постараюсь… В груди что-то упало. Калининград сжал ладони так, что костяшки побелели. Он быстрым шагом вышел из комнаты и, накинув куртку, отправился на улицу. Он пытался избавиться от злости и убедить себя в том, что он ослышался. Но ничего не помогало. Кажется, до начало нового тысячелетия ещё долго, но все воплощения уже сейчас, воткрытую, решили начать нескрываться и сходить с ума по полной программе. Как бы Калининград не пытался разубедить себя в этом, доказательств обратному было слишком мало. А собственный труп перед подъездом уменьшал шансы на нормальные выходные со скоростью света.