Эхо во пламени

— Расскажи, — мысленно взмолился Пруссия, — ну расскажи. Тьма молчала. Она демонстративно игнорировала его и делала вид, что не слышит его мольб. Больное воображение уже выстроило вокруг себя стену из книг, отгораживая себя он своего хозяина. Пруссия помассировал виски, пытаясь унять мигрень. Тьма не реагировала ни на его мольбы, ни на обещания, ни на шантаж. Обидчивая. Она дулась в глубинах сознание, и чем больше она это делала, тем больше у Пруссии болела голова. — Прости, что накричал на тебя тогда, — попытался пойти с другой стороны, — но мне действительно надо вспомнить. Тьма только помолчала, но Пруссия подумал, что она его хотя бы услышала. — Слушай, давай так, ты мне рассказываешь все что знаешь, а я… — … Принтер… — Что? Пруссия вынырнул из тумана в реальность и обеспокоенно осмотрелся по сторонам. Рядом с ним стоял Калининград и, то ли обеспокоенно, то ли испуганно жамкал левую руку. Город явно не знал, куда себя деть, и был здесь явно не по своей воле. — Помогите настроить принтер, — терпеливо повторил город, — не могу подключить его… Пруссия осмотрелся по сторонам. Все ушли на обеденный перерыв, а он даже не заметил. В отделе остались только он и… Пруссия почувствовал нарастающую панику. Вообще-то, он совсем не так представлял себе их первый контакт, как минимум когда-нибудь потом, когда он будет к этом морально готов, а до тех пор в планах немца было избегать город. План не сработал, Калининград первым сделал свой ход. — А… У нас с ФРГ один принтер на двоих, — попытался слезть с темы Пруссия, — У тебя должен быть доступ к принтеру России. Калининград задумчиво прикусил губу, вероятно обрабатывая новую информацию. Все это время Пруссия надеялся, что он так же уйдет за свой стол и станет ждать, когда придет кто-нибудь из Союза и поможет новичку. Подростка, видимо, его ответ всё-таки не устроил. — Ну, так помогите мне подключиться к тому принтеру, с которым я буду работать, — наконец сказал он. — Нет, — Пруссия резко вскипел, — дождись кого-нибудь из Союза, они точно тебе сделают и принтер, и ксерокс, и все что хочешь! Иди! Раньше Пруссия мог похвастаться тем, что был неплохим психологом. Он легко понимал своих коллег, мог легко ими манипулировать. Но после контузии, после амнезии… Он себя плохо понимал, а других и подавно. Он мог сказать, что на него зляться, назвать причину, но он совсем не мог прочитать их другие эмоции. Вот и сейчас. Дело наверняка было не только в принтере. В чем? Проверка? Любопытство? Прощупывание почвы? Калининград, ничего не сказав, понуро ушел к своему месту. Наверное, он ответил слишком грубо и отпугнул его. Пруссия попытался вернуться к работе, надо было восстановить утерянные документы и придумать для них достойную защиту, но он не мог отделаться от мысли, что сам оттолкнул протянутую руку. И это он так хотел наладить отношения с окружающими… К тому же они вроде как не чужаки друг другу. Если он его сын, то тем более не стоило так резко реагировать. — И что мне делать? — мысленно спросил Пруссия. — Ты меня спрашиваешь? — ехидно спросила Тьма, — учти, я советов не даю. — Я тебя и не спрашивал! — огрызнулся он в ответ. Ну вот, опять. Откуда у него такая импульсивность? Он всегда был таким? Пруссия всегда считал себя если не спокойным, то хотя 6ы уравновешенным. В его досье была даже пометка, что у него характер нордический, выдержанный. Странные и спонтанные решения были свойственны южным странам. Пруссия решил немного отдохнуть от монитора. Сажать себе зрение он не хотел, как минимум потому, что он не мог подобрать себе нормальную оправу, а тратиться на линзы ему было смерти подобно. Калининград все ещё стоял возле принтера, пытаясь понять, как его подключить к компьютеру. Он переодически сверялся с телефоном и только хмурился, когда ноутбук, который ему выдали) показывал ошибку соединения. — Давай сделаю, — сказал Пруссия. Калининград дернулся. Он нервно обернулся, уставившись на него испуганным взглядом. Пруссия мысленно себе поаплодировал. За одну контузию он растерял все навыки социальных способностей, собственную память и почти полностью свою государственность. Браво. И если последний пункт был отложен в долгий ящик, а воспоминания чисто теоретически можно было восстановить, то с навыками общаться… С навыками общаться была беда… — Вот, — Калининград показал свой ноутбук, на котором как раз был список принтеров, которые были в этом офисе, — который из них, — он показал на принтер, расположенный между столами. Польши, Прибалтики и его столом, — который мне нужен? Пруссия хмыкнул. Сам знал этот принтер, столько с ним работал. — У него небольшая секрет, — он сел за стол Калининграда, — отключи его из сети, а потом заново включи. Город недоверчиво нахмурился, но все же сделал, как ему сказали. Провод уходил под шкаф, и Калининграду пришлось немного повозиться, чтобы дотянуться до вилки. Прошло пара мгновений, и парень опять полез за шкаф, чтобы включить шайтан-магину. — Готово, — Пруссия отложил мышку. Калининград просиял. Ради любопытства он быстро открыл какой-то файл и, немного повозившись с форматированием, нажал «печать». Секунду другую принтер с сомнениями молчал, а потом согласно загудел, выплевывая на свой пластмассовый язык бумагу. «Блин, а это приятно.» — подумал Пруссия, наблюдая за искреннем счастьем в глазах города. В груди разливалось что-то теплое. Уже и жизнь не казалась такой серой, и подвешенное состояние не казалось уже такой трагедией. Неужели все было так просто? И контакт с ребенком прошёл нормально… Калининград собирал бумаги. Из стола он вытащил степлер, и скрепив листы, и радостный отправился в кабинет России со своим первым выполненным заданием. Пруссия в преподнятом настроении сходил к кофейному автомату, а после вернулся к своему компьютеру, восстанавливать исчезнувшие файлы. Ему даже показалось что работа пошла быстрее. Коллего постепенно возвращались с обеда. Вскоре отдел привычно загудел своим свойственным только ему шумом. На задворках сознания недовольно разбушевалась Тьма, но Пруссия уже не обращал на нее внимания. А зря. Прошло ещё немного времени. Калининград, выполнив свою работу на сегодня, собрал вещи и, громко со всеми попрощавшись, побежал домой. Пруссия проследил за ним и подумал, что с Россией он теперь точно готов поговорить, несмотря на протесты Тьмы. Он об этом думал, весь день прокручивал сценарий возможного диалога, но в итоге решил отложить это до пятницы. Облегченный этой идеей, Пруссия решил сходить в уборную, а заодно и размяться. В коридоре он встретил Россию, и только от одного его вида Пруссия решил перенести разговор по душам на неделю, а то и месяц позже. Глаза горят, бешинство искрится. — Тебя-то я и ищу, — хищно прошипел Россия. — Вы что-то хотели? — осторожно спросил Пруссия. Сейчас главное не спровоцировать чего-нибудь жуткого, тогда в офисе можно не появляться: Россия не убьет, другие — запросто его за это «отблагодарят» — Да, — он резко притянул Пруссию к себе и зловещим шепотом прорычал, — ещё раз увижу тебя, подходящим к Калининграду или общающимся с ним, и о своем будущем можешь не беспокоиться — оно во мгновение ока оборвется! Ясно тебе? — Так точно, — выдавил немец. У России такие руки ледяные… — Больше не повторится. — Вот и славно, — Россия отпустил галстук, и Пруссия смог выпрямиться, — и помни, я сле-жу за тобой. С этими словами Россия исчез во тьме вечернего коридора. Это был их первый диалог не по работе с самого конца войны. Голова раскалывалась.