Выспаться

Чёрная рука примыкает к шее, оглаживая солнечное сплетение и быстро подбираясь к кадыку. Даня загнано вдыхает в себя что-то, что должно было напоминать ему свежий воздух. По ощущениям же это больше было похоже на этиловый спирт, разбавленный нашатырём. Вокруг слишком темно. Явно для того, чтобы не видеть даже собственных рук в дымке, окутывающей пространство. Даня моргает. Существенной разницы, конечно, всё равно нет — темнота везде одинаковая, сколько глаза не закрывай. Пока Даня вздыхает, пытаясь почувствовать хоть что-то кроме леденящих касаний, тёмный коготь продвигается всё ближе и ближе к его лицу. Тело чуть дёргается, пытаясь смахнуть с себя увесистую руку. Даня это не контролирует. — Что тебе нужно? — Даня не узнаёт своего голоса. Слишком хриплый. — Ты. Коготь впивается прям в сонную артерию. И Кашин подрывается с кровати, чуть ли не упав за край. Спать сегодня было очень плохой идеей. Знал же, чем закончится. Но не спать третьи сутки казалось сущим адом. Что же, ближайшую неделю его от работы до дома будут сопровождать воспоминания об этом острокогтистом тёмном существе и фантомная боль в районе шеи. Данила прищурился, потёр одной рукой глаза, а другой полез в телефон, чтобы посмотреть время. Три часа ночи. Доброе утро. Даня просыпается и заглядывает в холодильник. Привычно пусто. Только какая-то банка с недоеденной квашеной капустой стоит и ожидает своего часа. Нужно будет после работы сходить в магазин. Кашин дёргается от спазма в районе сердца и падает на колени перед открытым холодильником, начинающим пищать. Он сжимает пряди волос на голове, пытаясь успокоить боль и зигзаги перед глазами. Кажется, что ещё чуть-чуть и сердце взорвется вместе с мозгом. Что-то мягкое, но увесистое начинает тереться о ногу, забираясь на колени. Даня чувствует чужой мокрый нос и шершавый язык у себя на щеке, но не осмеливается открыть глаза. Однако когда штанину его пижамы начинают разрывать чужие коготки, глаза открыть всё же приходится. Кот. Чёрный. Кашин пытается погладить его за ухом, ощутить тепло, но тот лишь ускользает от чужих прикосновений. Мордочкой животное указывает в сторону кровати. Даня понимает. Он аккуратно поднимается на ноги и, чуть пошатываясь, идёт в сторону кровати, пластом валясь на неё. Чёрный кот же не спускает с него тёмных глаз и трётся о чужие ноги на протяжении всего пути, а когда видит свалившееся на кровать тело, пристраивается совсем близко и облизывает напоследок его щёку. Даня закрывает глаза и… … слышит будильник. — Ахуеть. Это всё был сон. Он много раз уже повторялся, будто был записан на виниловую пластинку в голову Кашину. Только… Кота не было в нём никогда. Он, будто царапина, мешающая грамофону чётко передавать звук с пластинки, появился и… спас его? Странно. Неужели Данина психика начала по-человечески работать? Окончательно проснулся Даня уже через полчаса: причесал рукой волосы, умылся, оделся в более сносную одежду и уже смотрел в телефоне как бы побыстрее добраться до кафе. Данила мальчик смышлёный, поэтому предпочел карьеру учёбе. Да, доучился все 11 классов. Да, сдал экзамены на семьдесят плюс баллов. Да, теперь работает бариста, иногда пишет биты и находится в поиске себя. На улице ветрено. Везде грязная слякоть. Когда же уже будет нормальная зима, которая снилась Кашину в детстве? С пушистым белым снегом, снеговиками и варежками, закрепленными резинкой к куртке. Всюду бегут люди, чуть ли не сбивая Данилу с ног. Куда они так торопятся? Он оглядывается по сторонам, а толкучки будто и не было. Несколько людей стоит на автобусной остановке, парочка ожидает кого-то, стоя посреди улицы, и практически никто не торопится. Неужели Кашин опять во сне? Даня быстро отбрасывает эту мысль — всё-таки сны у него чаще всего повторялись и уличных сюжетов в них никогда не было. Но чёрный кот всё никак не выходил из мыслей, заставляя думать о данином схождении с ума. Вокруг величественно красиво, как завещал царь Пётр I. Санкт-Петербург. Нет, Питер. Даня с подросткового возраста мечтал уехать из криминальной Казани в эту мечту поэта-наркомана. Верил, что это решит все его проблемы: и выгон из школы исчезнет из личного дела, и мать станет ни с того, ни с сего им гордиться, и за биты ему будут платить больше, чем за стаканчик двойного эспрессо с апельсиновой цедрой. Правда окружила Даню собой незаметно, оказавшись достаточно больной, но ни сказать, что Кашина это сильно расстраивало. Только первое время, когда он вообще об этом задумывался. Однако всё быстро поменялось. Он перестроился, адаптировался. Теперь то и дело, что работает. Не над кофе, так над битами. Однако та картинка Питера, что он придумал и вбил себе в голову в девятом классе, иногда попадалась ему на улицах. Раньше, когда он это замечал, сразу фотографировал на телефон и выставлял в свой паблик в вк, некоторые фотки даже попадали на обложки его песен. Они были там же. В том же паблике. Сейчас у него нет сил на то, чтобы заметить что-то дальше своего маршрутного листа: работа — дом — работа. Всё бы решилось простым сном, но… Спать нельзя. Спать опасно. Это в жизни тебя спасает музыка и кофеин, во сне тебе никто не поможет. Данила подходит к очередному дому и прошмыгивает сквозь толпу поближе к фасаду, где находился вход в кафе. Заходя, он чувствует запах кофе и глинтвейна. Всем хотелось согреться в непогожий зимний день. Да, без чистого снега, зато с морозом в минус 20. Гремят чашки на столиках, пара человек надевает свои куртки, чтобы уйти по своим делам, капучинатор привычно громко шипит в молоке. Краем уха Кашин услышал громко упавший поднос с тарелками и тихое «блять...» под своим боком. Догадаться кто это было не так уж и трудно. — И тебе доброе утро, Вов, — улыбнулся Кашин. Владимир Семенюк — или же, как он сам просил себя называть, Братишкин — владелец кафе, на его руках лежит ответственность за всё заведение в принципе. Наверное, лишь по его воле оно цветёт и пахнет. Сейчас же он трёт двумя пальцами переносицу и думает как бы не налупить кого-то прям перед клиентами. Вообще, с Даней они знакомы ещё со школьной парты: Вова списывал у него химию, Даня списывал у него общество, вместе списывали физику у Лёши Губанова. — Ну и пиздец. Я попросил Мафаню проследить, чтобы шпана не напортачила, и вот итог, — он, не поднимая глаз и не убирая руки, показал пальцем куда-то в зал. — А ещё, сейчас час дня. — Ты бы ещё Илью об этом попросил, — усмехнулся Даня, проглотив своё «плевать», и направился к своему рабочему месту, где его ждал улыбающийся Максим. Улыбался он той улыбкой, которую Кашин видел лишь в романтических комедиях. Удивительно, что кто-то может ей пользоваться за их пределами. Этому тяжело было не усмехнуться. Конечно, хотелось спросить, что случилось, но Даня итак знал. Она пришла, когда Кашин только понял, что пора начинать бессонные марафоны. И именно из-за этого он запомнил число, когда он увидел эту девушку впервые. Прошло уже месяца четыре. Темноволосая милая девушка заказала у Макса ядерный набор: двойное американо и фраппучино. Данила лишь усмехнулся такому выбору, попивая свой капучино с ванильным сахаром. Он тогда пришёл в свой выходной развеяться после очередного кошмара и побесить Шабанова своим присутствием. — Ты не пробовал подойти к ней? — усмехнулся Кашин, поймав на себе злобный взгляд. Видимо, он прервал необходимый ритуал Максима Шабанова: поглазеть на девушку, меняющую каждый месяц свои цвет и длину волос. Сейчас — длинные и красные. — У неё парень есть, — Даня удивлённо выгнул бровь, ожидая продолжения, а Максим грустно усмехнулся куда-то в планшет для записи заказов. — Мы с ней в одной шараге учимся, и она постоянно с каким-то Русланом ходит. Она для него кофе и берёт, — Максим обводит кофемашину пальцем, а Кашин понимает, что, действительно: девушка каждый день приходила и брала американо с каким-то супер сладким кофе. — Видимо этот Руслан действительно серьёзный мужик, раз каждый день американо хлыщет, — попытался подбодрить друга, отшутившись, Даня. Что ему ещё сказать? У него у самого личная жизнь заканчивалась на приобретении кота. И то во сне. А как подбадривать людей, у которых невзаимная любовь в реальной жизни он вообще не в курсе. Максим лишь хрипло засмеялся, похлопал Даню по плечу и принялся снимать с себя фартук. — Удачи. И вышел из-за стойки, а через секунду испарился за дверьми кафе, будто его и не было в душном помещении, наполненном людьми, желающими кофе и спокойного обеда. Вообще, Кашин любил свою работу, хоть иногда и сомневался в компетентности Вовы как работодателя и в адекватности большей части мира после неадекватных клиентов. Но оно того стоило. Разливать кофе под спокойную музыку, раздающуюся в зале, было чем-то расслабляющим, способным помочь. Возможность помочь кому-то с его сонным состоянием казалась какой-то сказочной. Это чем-то похоже на синдром спасателя: Даня помогал людям с тем, с чем сам справиться не мог. Кашин залип куда-то в пол, когда к кассе подбежала молодая милая девчонка с розовыми волосами. Даня ожидал, что она, куда-то торопясь, быстро закажет латте на альтернативном молоке и уйдёт по делам. Однако ожидания не оправдались, девушка с минуту просто стояла и приводила в норму дыхание. — Здравствуйте, — робко протянула она идеально подходящим для этого голосом, — мне бамбл, пожалуйста, и во-о-о-он то пирожное. Что за адская смесь? Она показала пальцем с розовым ноготком на такой же ядерный по цвету макарон, (макарун? Даня не знал, как правильно это называть, чтобы не порочить великий французский.) лежащий за стеклом витрины и кажущийся Кашину несъедобной бомбой из красителя и сахара. Но желание клиента — закон. — А ещё… — она слегка замялась, а щёки заалели. Девушка смущённо отводила взгляд в сторону кассового аппарата. — Можно узнать у вас номер телефона? Кашин опешил. Не то чтобы такого раньше не случалось, просто происходило не с ним. Чаще всего на рабочих местах харасмент проявлялся по отношению к харизматичному Максу Стинту или к лирично втыкающему в стаканчики Илье Мазеллову. У постоянно хмурого и невыспавшегося Данилы Кашина такое было впервые. Поэтому знаний и опыта хватило лишь на то, чтобы протянуть визитку с телефоном менеджера кафе и тихо промямлить давно услышанное у отшивающих всех коллег: — На рабочем месте не знакомлюсь. Насколько он будет жалеть? Пока непонятно. Он часто слышал эту фразу, но никогда не возводил это в принцип: большинство друзей он узнал на работе, а единственный партнёр был постоянником, заказывающим большой стаканчик матча-чая. Но это было давно и неправда. Девушка лишь неловко улыбнулась, будто знала, чем это может закончится и, дождавшись того, когда Кашин доделает её заказ, ушла. Стало стыдно. Но с другой стороны: а что ему оставалось? Врядли она была бы готова терпеть истерики Данилы по поводу и без. Всё же, он убеждён, что не создан для отношений. — Зря ты так с ней, — неожиданно сказал непонятно откуда появившийся Денис. — Она же на вид девчонка хорошая, да и подошла сама. Ты упускаешь шансы. Денис Коломиец — администратор, самый младший в коллективе, но на таких ролях. Натура он определённо романтичная, и Даня рад, что они достаточно близкие друзья, чтобы он мог сказать ему: — Не волнуйся, на тему «упускания возможности» я поплачу в подушку уже сегодня вечером, — он показал кавычки, отсалютовал, здороваясь, а потом добавил совсем тихо, рассматривая свои ногти, — Она бы всё равно не вывезла, и ты понимаешь почему. — Кто знает? — загадочно улыбнулся он, а после добавил, — Возможно кто-то бы и вывез, дай ты ему после своего шедевробывшего шанс. Даня еле сдержал на языке своё «а ты бы лучше своему бывшему дал шанс» и выдал пассивно-агрессивное: — Иди работай, а не о любви пизди. Денис услышал и ушёл усаживать за свободный столик вовремя подошедшую семью с двумя непоседливыми детьми, которые до этого чуть не залезли к Дане, прыгая на витрину и указывая на разные сладости, и одним громко орущим младенцем. Видимо, официантам и ему самому будет весело. Даня же решил перепроверить помол, количество молока в холодильнике и засахарённость крышечек на сиропах. Он, конечно, доверял Максу, но без дела слоняться не хотелось. Всё оказалось идеально. Даже слишком. Даня приготовил себе капучино, понимая, что день будет тяжёлый, несмотря на то, что он выспался. От вкуса хотелось заплакать: он перегрел себе молоко и обжёг язык. Всё-таки идеальных дней не бывает. Даня быстро понял, что работать бариста ему понравится. У всего этого была какая-то непонятная энергетика, способная даже самых агрессивных присмирить. А ещё это бесплатный кофе. Его Кашин любил с детства. Он уже в семь лет следил за тем, как мама варит молотые тёмные зёрна с сахаром в потёртой турке. Досталась от бабушки. Мама, увидев заинтересованность в даниных глазах, дала ему попробовать. Так и зародилась традиция вместо приторно сладкого какао-несквика готовить горьковатый, но ужасно взрослый кофе. На собеседовании в свою первую казанскую кофейню оборудованием он пользовался интуитивно. Сейчас довёл всё до автоматизма. Но с помолом до сих пор иногда ошибается. В кафе заваливается пара подростков, не старше. А нет, это всего лишь Кирилл и Игорь. Они — главные заводилы в компании и, к даниному огромному сожалению, фанаты кофеина. Но приходят они только в его смену. Наверное примерно для того же, для чего и он сам заходит сюда в смену Стинта. Просто побесить своим выспавшимся ебалом и энергичностью. —Данечка, налей мне… ну, как обычно, — видимо по Дане было понятно, что что-то не так. Либо шутка в голове Баранова не материализовалась достаточно быстро, чтобы не было этой заминки. Однако такое практически никогда не случалось с этой пятнистой — с недавнего времени, Кашин застопорился и ахуел, когда впервые увидел волосы, покрашенные в леопард — головой случалось крайне редко. Все вопросы отпали ведь Игорь и Кирилл — один организм, договаривающий фразы друг за другом. — А ты чего такой нераздражённый? — Даня действительно не чувствовал какой-то привычной ему ненависти к этим двоим. Скорее просто некое ожидание очередного подъёба, поэтому, начиная делать два рафа с корицей и доставая два пряника с витрины, ответил: — Да, выспался просто...