Tout flambant neuf.

Был выходной, и Маринетт не нужно было идти в учебное заведение. Она сидела в своей комнате, как в тихой гавани, с книжкой в руках, словно с якорем, удерживающим её от бурь и тревог. Раньше она рисовала дизайны одежды и обуви с такой страстью, что её рисунки, казалось, дышали жизнью, как бабочки, порхающие в солнечном свете. Но теперь это занятие стало ей неинтересным, словно краски поблекли, а кисти покрылись ржавчиной. Она даже разорвала и выбросила свои рисунки, которые создавала для друзей... бывших друзей. Маринетт пыталась не думать о них, но воспоминания, как призраки, возникали в её мыслях, словно тени на рассвете. Особенно её раздражал Росси, словно заноза в сердце. А может, и Буржуа придёт, как грозовая туча, омрачающая её день? Дейв и Дженна, её друзья, ушли гулять, оставив её одну, как корабль в безветренную погоду. Дейв, как капитан, вёл свой корабль по волнам, а Дженна, как штурман, прокладывала курс. И вот она, Маринетт, осталась одна в своей квартире, как путник на перекрёстке дорог, не зная, куда идти. «Как же это раздражает!» — подумала девушка, отбрасывая книгу в сторону, словно ненужную вещь. Она встала с кровати, как птица, расправляющая крылья, и направилась на кухню, где её ждал горячий чай, как спасительный огонь в тёмную ночь. Не успела она дойти до кухни, как раздался стук в дверь, резкий и неожиданный, как выстрел в тишине. Маринетт потопталась на месте, как кошка перед незнакомым звуком, и, собравшись с силами, как с духом перед прыжком в пропасть, открыла дверь. На пороге стоял человек, которого она совсем не хотела видеть, словно тень из прошлого, вернувшаяся, чтобы напомнить о старых ранах. Его светлые волосы, как солнечные лучи, пробивающиеся сквозь тучи, осветили её лицо, и она, как цветок, раскрывающийся навстречу свету, воскликнула: — Ты?