Каменное сердце

Полуденное время еще не приблизилось, а утренние часы давно миновали, когда я зашел в таверну. Именно по этой причине она пустовала, и только за дальним столом сидел спиной ко мне грузный мужчина в сопровождении двух слуг. Когда я подошел ближе, слуги покосились на меня подозрительно, но ничего не сделали, когда я уселся напротив ожидающего мужчины.    -Глава Гао, доброго дня вам, – произнес я.    -Глава Чжоу, – рублено кивнул тот. – Надеюсь, причина, по который вы так торопливо вызвали меня, весьма весома, и вы дадите мне объяснения.    -Если сочту нужным, - кивнул я. – Вы принесли обещанное?    Он кивнул и перевел взгляд на слуг. Поклонившись, они скрылись из виду. Поглядев на меня, Гао Чонг несколько смягчился.    -Могу ли я узнать, как поживает мальчик? – спросил он.    Я мог оценить степень предосторожности, о которой я призывал в прошлый раз. Он не назвал его по имени, однако ясно было понятно, о ком идет речь.    -Мальчик в полнейшем порядке. – отозвался я. – Меня радуют его достижения в обучении боевым искусствам и каллиграфии, а так же его интерес к книгам. Ест за двоих и кажется даже немного подрос с того момента, когда вы его видели в последний раз.    Не называя имени, я мог дать ему необходимое – понимание, что с Чанлином все в порядке. Его совершенно не интересовала судьба ключа от Арсенала, судя по тому, что вопроса о нем после короткого кивка не последовало, что было куда лучшим знаком. Слуги поставили вдоль стола еще одну лавку и выставили на ней три вертикальные шкатулки. Открыли дверцы, поклонились и отошли.    -Глава Гао, – недовольным тоном произнес я, скользнув вроде бы незаинтересованным взглядом по трем поминальным табличкам. – Я же говорил вам, что ставить поминальные таблички живому человеку неправильно, и вот вы снова делаете это. Могу ли я посчитать, что вы идете против моего слова намеренно?    Выражение ленивого недовольства и ожидания на лице мужчины исчезло вмиг. Он посмотрел на меня растерянно, а потом внимательно – на таблички. Имена супругов стояли с обоих сторон от имени их сына, как будто бы защищая его. Их тела были найдены двадцать лет назад жестоко истерзанными, а вот их сын Чжэнь Янь пропал без следа. Я утвердился в своих предположениях, едва увидел начертание этого имени. Рассеченное пополам, оно складывалось в иероглифы имени Вень Касин. Я видел его прошлым вечером, когда пришел в свои же покои и объявил ему, что пока не будут готовы его собственные, соседствующие со мной, он будет ночевать здесь, а я пока останусь в своем кабинете. Небольшие неудобства стоили спокойной совести – и десятка часов, пока давно не обитаемые покои, предназначенные еще при строительстве как покои супруги главы клана, не приберут и не подготовят для мужчины. А-Син ожидаемо был недоволен, но не стал возражать, только выразил надежду, что я компенсирую ему потом эту холодную ночь. Мое возвращение в свой кабинет нельзя было назвать бегством, только лишь тактическим отступлением.    Гао Чонг вскочил на ноги, едва поняв настоящую причину моего недовольства, и тут же звучно упал на колени и поклонился мне до самой земли.    -Поднимитесь, глава, – разрешил я.    -Если только разрешите мне самолично уничтожить эту табличку, – глухо попросил он.    Один только вид поминальной таблички моего будущего супруга был мне неприятен, и даже смотреть в ее сторону мне не хотелось.    -Позволяю, – процедил я.    Гао поднялся на ноги, подошел к стоящей посередине табличке, взял ее в руки, несколько долгих секунд смотрел на нее, а потом только лишь сжал руки, разрывая буквально пальцами крепкое дерево и выбитые буквы. Подобная демонстрация силы могла бы напугать или удивить, но на меня не произвело должного впечатления. Я прекрасно был осведомлен о его возможностях и недостатках. Тяжелое тело и большая сила давали ему хорошее преимущество в бою, но лишало его достаточной маневренности. Только когда лишь труха осыпалась на пол, он снова сел за стол. Он явно выглядел выбитым из колеи.    -Даже предположить не могу, каким образом вы, глава Чжоу, раз за разом указываете мне на мои заблуждения. Вы уверены, что этот мальчик жив? – получив от меня уверенный кивок, он облегченно выдохнул. – Я не совсем понимаю, как.    -Волю небес нам, простым смертным, объяснить и понять невозможно, – откликнулся я. – Более того, мне нужно узнать дату и место рождения этого мальчика и забрать поминальные таблички его родителей с собой.    Он кивнул и нахмурился, приобретая грозный вид.    -Объясните, – чуть ли не потребовал он.    Я мог бы ничего не объяснять, только лишь потребовать ответов и уйти, но просто по-человечески я понимал Гао Чонга. Так много потерь в его жизни, и трепетная надежда, которую я могу подарить ему сейчас.    -После того, что с ним случилось, этот мальчик решил отказаться от своего прошлого, от своего старого имени и от памяти своих родителей. Это вполне закономерно и поднимаемо, особенно если учесть, что его родители мертвы и как именно они были убиты. Он вполне имеет право не чтить их, и я буду делать это вместо него.    -Зачем вам это?    -Я же сказал, на это воля небес. В том числе на то, что он оказался моим партнером по духовному самосовершенствованию, – сухо парировал я.    Глаза его округлились от понимания важности этой вещи, а потом он сгорбился и с силой потер широкими ладонями лицо.    -Могу ли я узнать его нынешнее имя?    -Нет, не можете, – мягко отказал я. – Но вы увидите его когда он будет представлен как второй глава Усадьбы Четырех Сезонов.    -Полагаю, вы знаете, что делаете, – проговорил он и назвал мне дату и место. Ранняя весна, никогда бы не подумал, что А-Син это ранний весенний цветок. Слуги закрыли шкатулки и завернули их в ткань, когда глава Гао снова поднял на меня взгляд.    -Могу ли я прислать... дары? – робко кажется даже спросил он.    -Можете, – кивнул я, забирая две шкатулки. Они были чертовски тяжелыми, но я подхватил их с неоспоримой решительностью и покинул таверну первым, оставив главу Альянса осваиваться с неожиданной новостью.    Оставив таблички в повозке, на которой я приехал из Усадьбы, я решил прогуляться по городу. Совершенно без повода, как я говорил себе. Конечно же, совершенно никакого повода не было у меня не было зайти в лавку, торгующую орехами и сухофруктами и выложить достаточно мешков любимых Касином орехов. У меня не было совершено повода заглянуть по пути в лавку, торгующую тканями, и потратить больше часа на тщательный подбор красивых тканей, представляя, как обрадуется Касин новым нарядам. При этом осознанно искал лавку, торгующую дорогими камнями и самоцветами. Перебирая камни, я как будто бы нехотя размышлял, что в иных обстоятельствах вряд ли даже вниманием удостоил эти лавки. Самому мне украшений не требовалось, да и форменная одежда клана меня полностью устраивала. Не только лишь сам Касин менялся, как он мне однажды признался, я и сам мог ощущать себя другим. Я мог ощутить в себе желания определенного толка, связанные с ним. Мне совершенно точно хотелось снова ощутить тяжелое плотно его волос на руках. Я бы совершенно точно выпил с ним вина, еще раз и еще, только чтобы увидеть его еще раз вблизи, услышать его голос и источающие немыслимую сладость непристойности. Даже цитируемая им поэзия, которая обычно не вызывала у меня никаких чувств, в его устах таила в себе скрытый намек и обещание. Немыслимо, в самом деле, в иных других обстоятельствах, но, по всей видимости, Касин теперь для меня будет всегда приятным исключением из правил. Ровному течению мыслей никак не мешал ненавязчивый щебет хозяина лавки, но когда он показал россыпь нефритовых украшений, я сразу остановился взглядом на изящном нефритовом белом гребне для волос, украшенном узором из цветов. Мне сразу представилось, как я этим гребнем укладываю волосы А-Сина, а он позволяет мне это, и избавиться от этого видения оказалось сложно. Только лишь прикосновение к волосам выдавало высокую степень доверия к причесывающему, да и такое простое прикосновение к волосам обещало куда более личное и интимное. И такое прикосновение обещало куда большее и куда более приятное взаимодействие. У меня вызывал душевный трепет только лишь просто прикосновение к его рукам – или к волосам – и даже не представлял, какая будет моя реакция, когда мы займемся чем-то иным. Гребень этот я купил конечно же, но не отправил ко всем остальным своим покупкам, а спрятал за пояс, поближе к себе. Нефрит обладал свойством накапливать ци и потом медленно его отдавать, так пускай напитывается.    Усадьба Четырех Сезонов встретила меня всеобщим оживлением и витающим в воздухе ощущением приближающимся праздника. Крыша главного зала уже могла похвастаться украшениями из красной ткани и пышных бантов. На колонах банты расправляли молчаливые девушки с опущенными головами в бело-красных нарядах. Внимательным образом оглядев суету, я выцепил взглядом Хань Иня и подошел к нему.    -Господин Чжоу, – он оторвался от разговора с незнакомым мне человеком и поклонился мне.    -Как идет подготовка? – сухо спросил я.    -Лучшим образом, – с готовностью откликнулся он. – Второй господин позаботился практически обо всем, его люди стараются с похвальным энтузиазмом. Кажется, он действительно этого хочет.    Я кивнул, принимая во внимание его выводы.    -Что с продуктами?    -Я уже отправил учеников на фермы за мясом и рисом, – отрапортовал он. – Всем всего хватит, даже если нас почтит своим присутствием старший Е.    -Передай слугам, чтобы второму господину всегда подавали к еде орехи, – проговорил я. – Они прибудут сегодня или завтра.    -Будет выполнено, – он еще раз поклонился. – А что в повозке?    -Таблички отправь в усыпальницу, и так же раздобудь для них два отреза белой ткани, – распорядился я. - Ткани и остальное сложи в ящик, запри и отправь в мой кабинет.    Если он и удивился приказу, то не подал вида.    -Что с Призраками?    -Серьезных столкновений не было, – тут же откликнулся он. – Второй господин излишне резок с ними, но они слушаются его беспрекословно. И еще, – он немного замаялся, – некоторые Призраки сходятся в тренировочных боях с учениками. Они в восторге.    -Ученики или Призраки? - уточнил я и последовал на тренировочную площадку. Самая большая их них, расположенная перед ученическими домами, сейчас кишела людьми, большим числом, чем могла принять в себя. Два цвета смешались в толпе – темные одежды учеников моего клана и темно-красная форма Призраков. Толпа взревела от восторга, когда раздался характерный звук падающего тела. Я чутко прислушался к витающим настроениями исходящей от них энергии – никакой злобы или ярости, только здоровый азарт и желание превзойти, а так же очень много тяжелой мужской энергии ян.    -Если я увижу, что делают ставки на деньги, то все причастные понесут тяжелое наказание, – бросил я и направился прочь.    Мне нужен был астролог. Сомнений никаких не было, что он объявил на весь клан, на все два клана указанный мной благоприятный день, но мне самому хотелось узнать, будет ли благоприятной моя затея. Астроном безмерно и очень искренне обрадовался моему появлению и в особенности тому, что я принес ему дату рождения Касина. Он тут же уткнулся в чистую звездную карту, а я огляделся. Я старался тут не бывать, вызывая его к себе или отправляя задание со слугами, и именно потому что его жилище было похоже на библиотеку и выставочный зал одновременно. Стоял тяжелый аромат горящих благовоний, книги и развернутые свитки валялись в откровенном беспорядке, так же как и предметы непонятного мне назначения. Астролог что-то бормотал вполголоса над картой, что-то вопросительное и нежное, а потом рванулся и сорвал уже расчерченную звездную карту и стал чертить сразу поверх нее, неаккуратно разбрызгивая чернила.    -Господин Чжоу чрезмерно проницательный и мудрый человек, – заключил в конце концов он, обращаясь скорее к исчерченной карте, чем ко мне.    -Что это может значить? – в этом месте мне было не совсем уютно, если быть до конца честным.    -Что даже не имея представления о звездных картах и о дате рождения партнера, назвал верную и благоприятную дату для церемонии, – проговорил он, не разгибаясь. – Честно говоря, вы могли бы назвать любую дату, и она была бы верной. Я молчал, позволяя ему говорить и развивать эту тему дальше. Он поднял на меня взгляд и жестом попросил подойти поближе. Я встал рядом с ним и посмотрел на исчерченную карту звездного неба.    -Я всегда восхищался изящностью и красотой положения звезд в момент вашего рождения, – с горячностью во взгляде заговорил он. – Однако сейчас я могу с уверенностью сказать, что при наложении расположения созвездий в момент рождения вас, глава Чжоу и главы Вень складываются в восхитительный в своей красоте узор.    -То есть получается, что наши звездные карты совместимы? – осторожно предположил я.    -Я хочу сказать, что они не просто совместимы, – подчеркнул он, – я хочу сказать, что ваши судьбы, предначертанные звездами, связанны друг с другом! И смотрите, – он провел пальцем по карте, смазывая непросохшие чернила, – по тому, как узор выходит за пределы карты, я могу предположить, что судьбы ваши связаны не только в этой жизни, но и в прошлом, и в будущем.    -Вы утверждаете это наверняка?    Астролог стушевался.    -Я могу только предположить, – уже более смиренно продолжил он. – Только небу и богам ведомо, куда ведут наши судьбы и как они связана. Но в этой жизни, я могу точно сказать, что вы предназначены друг другу. Вы не удивлены такой новостью, – проницательно предположил он.    -Мне снились сны, – нехотя признался я. – Про путь и про то, как он сопровождает меня по этому пути.    -Это очень хорошо, – кивнул астролог. – И я с удовольствием выпью на церемонии за вашу долгую счастливую жизнь.    Я был с ним согласен. Поблагодарив за работу и оставив отмываться от чернил, я направился в обеденный зал. Обычно приемы еды совершались в определенное время, прививая ученикам дисциплину, но так же не воспрещались приемы пищи в удобное любому человеку время – боевые задания не всегда подстраивались под распорядок дня. Сейчас же обеденный зал работал беспрерывно, кормя всех желающих в любое время. Слишком много людей, слишком много работы, которую необходимо выполнить в короткий промежуток времени. Я этому не мешал, тем более если готовился большой праздник. Последние несколько лет не было особых поводов для праздника, и в таком случае повеселиться и отдохнуть людям было необходимо. Я тихо прошел в обеденном зале на свое место и слуги принесли мне обед. Не успел я к нему приступить, как в зал явился Касин и направился прямо ко мне. Слуги и ему принесли обед.    -А-Сюй, – сладко проговорил он с явной радостью на лице. Каждый раз как в первый раз я удивлялся его способности радоваться моему существованию. – Как прошел твой день?    Время было уже ближе к ужину, чем к обеду, так что вопрос его был вполне закономерен. Я с удовольствием ответил, и, чтобы не развивать тему и не лишать его сюрприза, сам спросил про его день. Он принялся с удовольствием рассказывать. Следя за его речью, я вслушивался в тон его голоса и манеру речи, и даже несмотря на то, что его манера говорить могла показаться высокомерной, мне нравилось, как оно звучит. Будет ли мне приятно слушать его голос до конца жизни, то, как он рассказывает и какие слова подбирает? Судьбой я был обречен быть с ним до конца жизни и в иных других жизнях, но это воспринималось не как что-то плохое и тяжелое. Я чуть наклонил голову, пытаясь подобрать нужное слово.    За дверьми зала раздался шум, что-то упало, стукнули деревянные двери и в зал белым вихрем ворвался старший Е. Я глубоко выдохнул и отложил деревянные палочки.    -Ты, – взревел он, подлетая ко мне, – Непочтительный ученик Цинь Хуайчжуна!    Я спокойно посмотрел на него.    -С возвращением, старший Е. Что вам неугодно?    Касин уже было хотел сказать, что именно ему неугодно, и в весьма невежливой форме и даже со свистом втянул воздуха, но я опустил руку под стол и положил на его руку, призывая успокоиться и отвлекая. Он глубоко выдохнул и сжал в ответ мою руку. Так легко его отвлечь? Вернее, переключить его внимание на себя? Этим можно будет воспользоваться и позже.    -Что мне неугодно? Стоило мне уехать по делам, так ты снова в неприятности влез! Пригласил Призраков, собираешься вступить в брак с... – он махнул рукой в сторону Касина, явно подбирая слова, – с этим юнцом! Не чтишь совсем ни своего учителя, ни своего клана, который он оставил тебе! Попомни мои слова, и-за своего легкомыслия ты уничтожишь все то, что с таким трудом создал твой учитель!    -Проявите уважение, старший Е, – тихо попросил я.    -Что ты сказал?    -Я безмерно вас уважаю, – продолжил я, – как наставника моего учителя, как мудрого человека и просто как старшего. Я позволил приходить в свой клан и ругаться на учеников, таким образом получая от вас несомненно мудрые наставления, и позволил кормить вас сколько пожелаете. Я прошу вас лишь проявить ответное уважение.    -Ты считаешь, что тебя не уважаю? – снова взъярился Е Баи. Подобное предположение могло привести бою. Обладая силой и навыками гораздо выше, чем мои, я мог бы озаботиться в бою с ним, но теперь, когда на моей стороне Вень, как боец и мастер равный практически мне, я мог быть уверен в собственных силах.    -Прежде всего, вы даже не удосужились запомнить мое имя, – начал я, – и говорите обо мне всегда об ученике моего учителя. Я безмерно скорблю о его смерти, – под столом Касин легко пожал мою руку, немо ободряя, – и каждый раз, упоминая его имя, в снова заставляете меня переживать его утрату. Далее, каждый раз, когда вы приходите как гость сюда, вы командуете как хозяин, не считаясь ни с моим мнением, ни с устоявшимися порядками.    -Я знаю, как лучше! – перебил меня Баи.    -Скромности вы не знаете, – не выдержал Касин. Е Баи перевел на него свое внимание.    -Я понимаю твое желание жениться, но выбрать мог и получше кого-нибудь! Кто угодно будет лучше, чем этот Призрак!    -Так же прошу проявить уважение к моему выбору, – спокойно проговорил я, и остро осознал, что в этот момент продолжал держать Касина за руку, в подтверждении своих слов. Взгляд Е Баи метнулся от моей руки к его, и нахмурился. – Я бы проявил уважение к вашему, пусть с общепринятой точки зрения он оказался бы порицаем. К примеру, – я перевел взгляд на подошедшего мужчину, – если бы вашей родственной душой оказался бы уважаемый Се Ван.    Подошедший Король Скорпионов замер на месте и перевел настороженный взгляд с меня на старшего. Рука одна его еще была примотана к туловищу, и поэтому он поклонился мне, выставив вперед только одну руку.    -Прошу прощения, глава, кажется, я не вовремя.    -Если есть какие-то вопросы или просьбы, я выслушаю после еды, – проговорил я и снова посмотрел на старшего Е. – В любом случае, я выполняю ваше распоряжение, – заметил я. – Вы же сами повелели мне жениться.    -Я велел найти себе добродетельную девушку, а не привечать этого монстра! – припечатал старший Е, развернулся и широкими шагами вышел прочь. Вероятнее, вымещать свое плохое настроение на учениках и слугах. Непосредственно мои подчиненные, уже занятые на заданиях, были уже достаточно умны, чтобы не попадаться на его глаза и под тяжелую руку. Пользуясь суматохой, отошел прочь и Се Ван.    -Ты не монстр, – тихо проговорил я насупившемуся Касину, и от моего простого слова его напряженное лицо расслабилось.    -Предпочту поверить тебе на слово, – фыркнул он и вернулся к еде. После еды мы оба вернулись каждый к своему делу. Он снова понесся руководить работами, а я направился в самую дальнюю часть Усадьбы. Сюда еще не добрался его энтузиазм, но на каждом строении горело по несколько красных фонарей с иероглифами пожеланий счастливого брака и процветания. Истинно прирожденный руководитель, за такое коротко время успел позаботиться о таких мелочах. Я понимал, что уложиться в такой короткий срок было чуду подобно, но мне почему-то казалось, что ему по плечу не только подобное. Я шагал по дрожкам ровно, ощущая бодрящую свежесть весеннего воздуха и думая о превратностях судьбы. Будучи маленьким мальчиком, я встречал Вень Касина, носящего тогда другое имя, и его родители имели намерение остаться в Усадьбе Четырех Сезонов, но по каким-то причинам ушли. Я помню его, мальчика ниже себя с чистыми наивными глазами, выражение которых проскальзывало в глазах уже его взрослого. Я не сожалел о том, что долгие годы после знакомства мы провели порознь, я понимал его взрослого, на долю которого много потерь и печали, и совсем не досталось любви и человеческого тепла.   Дойдя до усыпальницы, помедлил немного на пороге, освобождая мысли и разум от всего постороннего, а затем только вошел. Как и главы Гао, здесь стояло много поминальных табличек, и выделялись три из них. Имена моих родителей и наставника, а теперь еще две, закрытые белой тканью. Опустившись на колени, я не торопясь, выбрал благовония, поставил их перед табличками, поджег, и дождавшись, пока призрачный дымок взовьется над поминальными табличками, трижды поклонился, задерживаясь на секунду преклоненным перед ними. Все наши потери, все наши близкие и родные люди, умирая, остаются только лишь памятью в наших сердцах, до конца нашей жизни, и необходимо чтить их память как отдавая уважение тому, кем нас они сделали и какой след оставили в наших жизнях. И если Касин не хочет чтить предков, и не хочет их даже помнить, то мой долг, как его супругу, самому отдавать им должные почести.   -Приношу свои извинения за то, что так долго не приходил, – негромко заговорил я, выпрямляясь и уложив руки на коленях. – Слишком многое произошло за это время. Оставленный мне клан процветает и расширяется, к нам продолжают приходить ученики, с желанием научиться бороться и защищать. Я продолжаю служить Императору, и он моей службой доволен.   Я длинно выдохнул.   -Я нашел своего спутника жизни, – продолжил я. – Может, вы и станете меня осуждать за то, кем он стал сейчас, что он не чтит праведных правил и возглавил клан отщепенцев. Но я смиренно принимаю свою собственную судьбу и то, что он моя родственная душа. Я помню его ребенком, когда его привели в Усадьбу, и иногда вижу в нем этого маленького мальчика, который тянется ко мне, даже не осознавая этого. То, кем он стал, я могу точно сказать, что он стал хорошим и благодетельным человеком.   Поняв, что я сказал что-то не то, я помолчал некоторое время, собираясь с мыслями. Благодетельный – не совсем то понятие, что можно было применить к Вень Касину, но более точного слова у меня не было, и это несколько удручало. Имена с табличек продолжали взирать на меня сверху вниз, и дымок благовоний продолжал виться между ними.   -Насколько возможно стать благодетельным человеком, который возглавляет не праведный клан. Но даже в таких условиях он сумел сохранить благородство души и честь. Это вызывает восхищение, вызывает уважение его характером и стойкостью.   Легкий порыв ветра потревожил тонкую дымку и всколыхнул белую ткань.   -Мне очень жаль, что вы не смогли проявить о вашем сыне должную заботу и участие, – проговорил я, глядя на эти таблички. – Я обещаю вам, что буду чтить и уважать его, давать ему ту любовь и заботу, что вы не смогли дать.   Я сложил руки перед собой и поклонился еще раз, сглатывая неожиданно вставший ком в горле. Мне было жаль того маленького мальчика, у которого впереди были еще все потери, я испытывал желание разделить все тяготы жизни его взрослого, мне нужно было дать ему то, чего он был лишен долгие годы.   -Я обещаю вам, – сдавленно проговорил я, – что до конца своей жизни, до тех пор, пока дышу, я буду заботиться о нем.   Я выпрямился и сделал несколько глубоких вдохов. Обещания предкам такое дело, что освободить от обещанного они не могут, по той простой причине, что они мертвы. Обещанное может повиснуть на шее не снимаемым ярмом, но сейчас я парадоксальным образом я чувствовал себя легче. Это то, как меня воспитывали с самого детства, с тех лет, когда я начал себя помнить. Следование долгу, почтение к родителям и наставнику, соблюдение благодетельности, этому я следовал всю свою жизни, иногда даже вопреки своим собственным желаниям. Я обучался как того захотел отец, я взял на себя заботу о клане после смерти наставника, и сейчас я едва ли не впервые в жизни захотел чего-то исключительно для себя. Я мог оправдывать выгоду заключения такого союза, но с такой же легкостью я мог говорить прямо противоположное. Но обещание, данное покойным родителям, оно свято было, и сильнее всяких других обязательств и союзов. Ну а то, что столь сильное обещание напрямую оказалось связанно с моим желанием наслаждаться обществом Касина до конца своей жизни, так это получилось очень удачно. Теперь же если снова Е Баи будет иметь возражения, или Император посчитает такой союз неправильным, то можно будет выдвинуть эту клятву как самый весомый аргумент.    Я сидел неподвижно еще некоторое время, просто глубоко дыша и наблюдая, как прогорают палочки благовоний до основания, думая о скоротечности жизни. Я не знал, сколько мне отведено вот так гореть, и не знал, сколько осталось Касину, но за каждый миг я буду бесконечно благодарить небеса. Я буду вечно благодарить судьбу и всех богов за то, что наши жизни оказались связны и за пределами отпущенного нам срока, что я буду раз за разом находить его и снова, каждый раз как в первый раз приносить клятвы верности ему. Я научусь его любить, так, чтобы он смог почувствовать мою любовь, а не выискивать ее призрачные отблески на моем лице. Если потребуется, я отдам свою жизнь за его, чтобы он продолжал дышать и жить дальше. Это было правильно, и я без колебаний так и поступлю, преодолевая все препятствия, что встанут на нашем пути.    Я вернулся в собственные покои с наступлением глубоких сумерек. Прислуга уже разожгла свечи и ожидала меня, чтобы помочь разоблачиться. Все еще под впечатлением под посещением усыпальницы, я жестом отослал всех и принялся сам готовиться ко сну. Собственные эмоциональные потрясения я предпочитал переживать в одиночестве, если не получалось их скрыть вовсе. Тем более, для этого был весомый повод. В моих покоях появились вешалка с полностью подготовленным алым, под цвет свежей крови нарядом, расшитым богатым золотым шитьем. Не дыша практически, я мягко подошел к вешалке и кончиками пальцев провел по ткани. Такая работа не могла быть сделана в несколько дней, для этого понадобилось бы месяц, если не больше, кропотливой работы вышивальщиц. И да – в широком поясе обнаружилось вшитое уплотнение, как раз под мой гибкий меч, и даже отверстие для него находилось как раз там, где я привык искать рукоять, справа, с нижней стороны и ближе к спине.    Вне всяких сомнений, этот наряд подготовил Касин, и подготовил его перед тем, как направиться ко мне. Он хотел этого уже давно? Еще даже до того, как я явился в Долину Призраков, и сбежал оттуда, едва появилась такая возможность? Возможно, не слишком правильно с моей стороны. Может, мне стоит подарить ему что-то, что может ему понравится? Что ему может понравиться? Дорогие ткани и украшения, дорогие вина или искусно приготовленная еда, может даже возможность властвовать над одним из сильнейших кланов. Может, ему по нраву будет новое сильное оружие или новые приемы? Он был похож на человека, который довольствуется материальными богатствами более чем духовными. Это можно использовать. Достав купленные сегодня украшения, я некоторое время в задумчивости их перебирал, отыскивая подходящее на мой взгляд. Именно таких, которые подошли бы его сдержанному величию и красоте, но нашел красивую и дорогую подвеску на пояс – из бусин зеленоватого нефрита и белой толстой нити с золотыми нитями. Так по мне, смотрелось достаточно дорого. Ее я и забрал, забрал подготовленный для меня кувшин с вином и направился на выход, к соседним покоям. Прежде чем постучаться, я помедлил немного, пытаясь совладать с собственными эмоциями, и прежде чем постучаться в двери, они сами распахнулись с громким стуком и из покоев вылетели две служанки в бело-красных одеждах, испуганные до предела. Я проводил их взглядом и посмотрел на вглубь покоев, на взбешенного сверх меры Касина. Несмотря на то, что в таком состоянии он был смертельно опасен, эту исходящую от него опасность я чувствовал буквально кожей, он казался мне прекрасным, как приближающийся шторм.    -Чем эти служанки заслужили твое недовольство? – произнес я, не двигаясь с места. – Принесли холодную еду?    Касин глубоко выдохнул, а потом еще раз глубоко вдохнул и выдохнул.    -Эти бесполезные твари ничего сами сделать не могут, – процедил он. – Все время пытаются сделать все не так, как нужно.    -Ты имеешь в виду своих подчиненных? – уточнил я, подходя к нему ближе. – Недостаток воображения всегда можно компенсировать подробным заданием к исполнению, возможно даже письменным.    Касин демонстративно скривился и потянулся за вином.    -Слишком сложно, – он налил первую чашку и опрокинул в себя одним глотком. Потом разлил вино снова, уже в две чаши. – Как сделать так, чтобы они сами делали то, что мне надо?    -Отсутствие страха по отношению к тебе от подчиненных, их твердое осознание, что от них требуется, личный авторитет и многолетняя совместная работа, – ответил я, присаживаясь за стол и выпил приготовленное вино.    Он фыркнул и присел с другой стороны, разворачиваясь ко мне лицом.    -Думаю, так никогда не смогу, – заявил он. – А зачем ты сейчас пришел?    -Захотелось, вот и пришел, – ответил я, стараясь оставаться спокойным.    -Ты весь день сегодня избегал меня, – он посмотрел на меня прямым тяжелым взглядом. – А теперь приходишь и так просто пьешь со мной вино.    -Я не могу просто прийти выпить с тобой вино и насладиться твоим обществом и прекрасным вечером? – попытался легкомысленно улыбнуться я, но А-Син на провокацию не повелся. Тогда я достал из-за пояса украшение и положил его на стол между нами. – Ты столько преподнес мне подарков, что я решил тоже сделать тебе кое-что.    -Мне не требуется от тебя каких-либо подарков, – он даже не притронулся к украшению и только снова выпил вино. – Как и иных любых подтверждений твоих чувств. Для меня вполне достаточно того, что ты согласился заключить со мной союз.    Я опустил глаза, пытаясь быстро выдумать причину, чтобы остаться.    -У меня были сегодня неотложные дела, – проговорил я. – Поэтому мне пришлось заняться ими самолично. Но если ты хочешь, – я примолк на мгновение, подбирая слова, – завтра я займусь делами с тобой.    -Не надо заставлять себя делать что-то, – Касин запрокинул голову и неприятно, зло усмехнулся, – в отношении меня, если этого требует долг или взятые обязательства. Мне не нужно жертвы с твой стороны, чтобы ты потом всю свою жизнь делил с неприятным или нежеланным человеком.    -Я хочу, чтобы ты не чувствовал себя здесь лишним или нежеланным, – возразил я. – Или, в тот момент, когда мы преклоним колени друг перед другом колени, ты думал, что я делаю что-то из чувства долга или по каким-то иным причинам, помимо собственного желания.    -Ты даже на красное смотреть без содрогания не можешь, – он с грохотом опустил чашу на стол. – Ты не хочешь этой свадьбы!    Наверняка ему про этот случай уважаемый Призрак Свадеб и Похорон рассказала, или кто еще из доброжелателей, может даже сам старший Е. Говорить о собственных чувствах для меня непривычно и трудно, но это должно сработать с порывистым и эмоциональным Касином? Поговорить с ним на его языке?    -Ты прав, – чуть прикрыв глаза, заявил я. – Мне доводилось принимать поклоны как наставник от собственных учеников и соратников, но никогда прежде Усадьба не одевалась в красное для меня самого. Для меня непривычна мысль, что кто-то сам захочет разделить со мной венчальное вино и всю свою жизнь, зная даже мои недостатки. Хочу признать, твое появление в моей жизни оказалось очень внезапным, но я не жалею ни об одной секунде, проведенной вместе, только лишь о том, что этого времени было слишком мало.    -Хочешь тогда, перенесем церемонию? – предложил напряженно слушающий меня Касин.    -Не нужно, – покачал головой я. – У меня нет сомнений в том, что я желаю назвать тебя своим мужем, да и возможностей для дурных пересудов давать не хочу.    -Тогда так и сделаем, – он снова налил нам обоим вина, но я увидел, как расслабились его напряженные плечи. Он действительно переживал по этому поводу? Мне нужно быть внимательней к нему. – И мне нужна будет завтра твоя помощь. Ты действительно сможешь мне помочь в организации праздника?    Неуверенность в его голосе выдавала его с головой. Он мог сколько угодно задирать подбородок и напускать на себя самоуверенный вид Хозяина Долины Призраков, но теперь за этой маской я мог легко видеть напуганного донельзя и потерявшего все маленького мальчика. Мне захотелось его обнять, крепко прижать к себе и сказать что-то утешающее, и даже рука моя потянулась в его сторону, но я сдержался. Еще нельзя, еще несколько дней и я смогу сделать это смело.    -Не беспокойся, все будет хорошо, – уверенно заверил я. – Я тебе завтра помогу и каждый раз потом, когда тебе понадобиться моя помощь.    Взгляд его на этот раз был немного неверящим и очень открытым, очень уязвимым и с невыразимым трепетом на глубине глаз.    -Ты знаешь, почему у Усадьбы Четырех Сезонов именно такое название? – поинтересовался я, переводя тему.    Мы проговорили еще пару часов, вернее, я больше рассказывал про Усадьбу, а Касин слушал не отрываясь, очень внимательно, действительно увлеченный моим рассказом. Когда же сумерки переросли в глубокую ночь, я распрощался и вернулся в свои покои, едва ли не кожей продолжая ощущать близкое присутствие дорогого мне А-Сина. Еще несколько дней, и я с полным правом останусь на всю ночь рядом с ним, да и на всю жизнь тоже.