Каменное сердце

Усадьба Четырех Сезонов в этот вечер оказалась особенно прекрасной. Широким шагом войдя в главные ворота и огляделся, наблюдая обычную вечернюю рутину и суету поместья. Уходя отсюда, я не имел надежды даже вновь увидеть это место, знакомые с самого детства дома и пристройки, облаченных в клановую одежду людей, соратников, слуг и учеников, спокойно занимающихся своими делами. Я уже было попрощался со всем этим великолепием, с высоким небом над головой и всем не менее прекрасным под ним, с разными цветами на территории поместья, цветущими круглый год и наполняющие окружение не только напоминанием о быстротечности жизни и беспрерывном возрождении, но и просто наполняя окружающее пространство невыразимой красотой. Я был жив, до безобразия и бесконечно счастливо мог вдыхать этот воздух и никак не насладиться им до конца. Радость проникала в мое тело и в мою душу, возвышала и вдохновляла. И Вень Касин со своим милосердием подарил мне этот шанс на жизнь, если бы не он, я был бы мертв сейчас, в той или иной мере. Мне хотелось объять, обнять всю свою Усадьбу, весь клан и каждого из своих людей, за которых я нес ответственность, но я только позволил себе опереться рукой об резную колону во дворе. Таким живым, таким открытым всему миру, бесконечно любящим его, я не чувствовал себя уже довольно долгое время, и я даже не мог назвать с каких пор именно. Со смерти наставника? С того момента, как я познакомился с Касином? Всю мою жизнь?    Двое учеников прошли мимо, и, увидев меня, остановились и поклонились. Прежде чем они что-либо спросили, я ласково поинтересовался у них, чем они сейчас заняты, и их обоих как ветром сдуло. С самого детства я знал, от наставника преимущественно, что праздность и леность в первую очередь ведут к дурным делами, и как и он, старался держать молодых людей постоянно занятыми. И если у них нет никаких дел, я мог их им придумать – или на крайний случай устраивал тренировочный бой, после которого они становились очень занятыми у лекаря.                   Отлипнув от колоны, я двинулся в собственный кабинет, по пути приказав попавшемуся слуге принести мне укрепляющий отвар и позвать главного лекаря. В своем кабинете я в первую же очередь сжег собственноручно написанные письма, как будто в доказательство собственного преступления, и спрятал шкатулку с ключом от Арсенала в надежное место. Принесший чай слуга застал меня уже с книгой в руке, как будто бы ничего и не случилось. Пришедший вслед за ним главный лекарь уселся рядом со мной, взял мою руку и достаточно долго вслушивался в биение моего пульса.    -Дело интересное, – в конце концов произнес он. – Сердечная чакра практически в порядке и я могу наблюдать подъем жизненных сил. Могу ли я предположить, – он несколько замаялся, – что это связанно с тем Призраком, о которой упоминал уважаемый Е? Вы с ней объяснились?    -Нет, – выдавил я, против воли вспомнив, как доверчиво лежал Касин на моих коленях. Это воспоминание будет преследовать меня до конца жизни.    -Тогда советую как можно быстрее признаться ей в собственных чувствах, – посоветовал лекарь, поднимаясь.    Я никак не прокомментировал его совет, как и не поправил его. Мало ли как могут быть связаны течение внутренних энергий человека с его чувствами, лекарю лучше знать. Следующие несколько дней я был плотно занят, занимаясь делами клана. Написать важные письма, в том числе короткое зашифрованное письмо Императору с докладом о выполнении приказа. Проследить, кто чем занят, раздать новые приказания и проследить за выполнением старых, сделать новые заказы на пошивы летнего варианта формы, выслушать отчеты о весенних посадках и планах на урожай – дела были привычными и рутинными даже, но я не переставал в то же время думать о Касине. Как удивительна может быть память – как оказалось, я помнил каждый его жест и образ движения, каждое его слово и выражение лица. Помнил и наслаждался тем, каким ярким и самобытным был сам по себе Касин. Натура человека бывает весьма определенной и измениться не может, так мне нравилась его натура, которая постороннему человеку может показаться слишком жестокой и высокомерной. Я поймал себя на мысли, что наслаждаюсь воспоминаниями о нем слишком сильно, испытывая некую жажду и жадность по отношению к нему – то, что благонравный и благородный человек испытывать к другому человеку не должен. Взяв из библиотеки книгу о благих намерениях и деяниях, я читать не стал, а вместо этого тонкой кистью и плавными движениями выписывал на чистом листе портрет Касина. Книгу я знал наизусть, выучив ее еще в отрочестве, а рисование занимало руки и разум, несколько гасило неприемлемые чувства, что разгорались во мне. Хотя, когда я отнимал кисть от бумаги, рисунки вызывали у меня несколько более низменные ощущения, особенно когда из-под кисти начали выходить рисунки сидящего ко мне спиной Касина, с полуобнаженной спиной, с заведенными за одно плечо волосами, с открытой шеей и линией плеч. Мой собственный разум взбунтовался вместе с телом. Мне в голову пришла мысль вернуться в Долину Призраков – металлический знак с выбитым моими собственными именем давал мне полное такое право вернуться как полноправный хозяин – но это означало, что мои собственные чувства возьмут верх над моим разумом и благоразумием. Спрятав непристойные рисунки в книгу о благочестии, я отправился на тренировочную площадку отрабатывать удары и учить молодняк. Долгие тренировки выматывали тело, но разум мой не оставлял прежние мысли. Если бы я точно не знал, что Касин Призрак, а не злобный дух, я мог бы предположить, что он проклял меня.    Это смятение продолжалось примерно десять дней, до того самого момента, как уже после захода солнца в мой кабинет вбежал встревоженный Хань Ин. Только увидев его встревоженное лицо, я отложил книгу и не глядя сунул между страниц собственные рисунки, чтобы только никто не увидел. Он добежал до моего стола и упал на колени как подкошенный, сложив руки пред собой и низко поклонившись.    -Глава! Нападение! - он захлебнулся словами, видимо, от большого страха. Я поднялся с места, обошел стол и за локоть поднял его.    -Сделай несколько глубоких вздохов и выдохов, а потом говори, – попросил я.    Все еще глядя на меня круглыми испуганными глазами, Хань Ин послушно засопел носом.    -Глава, дежурные ученики заметили. К нам движется большой отряд, наверняка хорошо вооруженный, – выдохнул он.    -Кто это?    -Не знаю, они еще слишком далеко, да и темно к тому же.    Думал я недолго. Отпустив руку верного соратника, я направился к вешалке и надел тяжелые верхние защитные одежды и широкополую шляпу.    -Поднимай по тревоге всех солдат и всех старших учеников. Всех остальных учеников и слуг отводи назад, чтобы не пострадали. Мы защитим Усадьбу, чего бы это не стоило.    -С радостью, Глава! – откликнулся Хань Ин, еще раз поклонился и едва ли не выбежал за пределы моего кабинета.    Понятия не имел, кто именно посмел напасть на Усадьбу, но просто так он ее не возьмет. Я останусь последним и позволю всей моей крови впитаться в землю прежде чем уступлю Усадьбу кому-либо, пришедшего отнять ее силой. Кто был достаточно безумен, чтобы пойти против нас, находящимся в пике своей силы. Прикрыв лицо платком, я вышел из кабинета и широким шагом направился по территории Усадьбы, проверяя ход действий и вслушиваясь в витавшие в воздухе слухи. Паники не было, хотя на лицах своих солдат я видел решимость и преданность и ни капли сонливости. Я направлялся к главным воротам, по пути отпустив пару приказов. Прежде всего, Усадьба славилась не только крепким обучением и цветущими круглый год цветам, а так же хитрыми многочисленными системами обороны, способные даже под управлением одного человека, знающим главный секрет Усадьбы, обратить даже целую армию в бегство. Но я считал эти ловушки и хитроумные устройства лишь помощью при обороне крепости, главной же боевой силой я считал умелые руки многочисленных солдат и учеников.    -Это Призраки! – ночной воздух разрезал панический вопль одного из учеников на стене. – Злобные Призраки Долины!    Я вздернул голову наверх, по направлению к крику. Ничуть не сомневался, что это нападение было организованно Вень Касином, видимо, окончательно лишившегося последнего разума. Что ему даст атака на Усадьбу, зная наверняка, что атака его будет отбита, и с весьма большими потерями с его стороны – он не мог не знать, что уровень подготовки моих соратников превосходит подготовку его сброда. Ему что, жить надоело?    -Глава Чжоу, – ко мне подошла Чира и резко, отрывисто поклонилась. – Разведка доложила  – отряд не вооружен, и они несут ящики, перевязанные красной тканью. Что здесь происходит? Я чего-то не знаю?    Множество всего, если честно. Если Призраки были за этими воротами, то их бесстыдный предводитель был где-то среди них. Мне нужно было его найти.    -Неужели Хозяин Долины собирается просить чьей-то руки? – спросил подошедший Хань Ин. – Господин?    Я глубоко вдохнул и выдохнул. Предположить, к кому именно свататься пришел Вень, было нетрудно. Его самого долго искать не пришлось. Едва я объяснил Чира что ей необходимо сделать прямо сейчас и мастерски избегая ответа на ее вопросы, как почувствовал на себе чужой тяжелый взгляд. Я тут же огляделся, пытаясь найти источник вокруг себя, и только потом я догадался поднять взгляд наверх. Холодный свет луны освещал деревья и дома, людей и Призраков каким-то нереальным странным светом. На крыше главного зала приемов, на фоне этого света вырисовывалась фигура, и даже не видя его лица, я знал точно, кто это. Видеть его на своей территории, тем более на крыше было очень непривычно, но вполне укладывалось в его непредсказуемый и дерзкий характер. И да – вальяжно развалившаяся на крыше фигура сделала рукой очень характерный жест, прикладывая кувшин с вином к губам. Этому болвану хватило наглости пробраться как ворью за ворота в пределы моего поместья, да еще и пить вино на крыше. Я знал этого человека, и он поистине безумен, в своих мыслях и поступках, и что с этим делать, я совершенно не представлял. Оставалось только смотреть него снизу вверх, равномерно дышать и пытаться себя успокоить, медленно перегоняя свою ци по меридианам. Обычно это помогало сохранить трезвый ум и избавляло от излишних эмоций, однако сейчас это не работало. Я вообще не представлял, что могло с ним сработать. -А-Сюй! – крикнул мужчина на крыше и взмахнул кувшином с вином. – Твое сердце холоднее ко мне, чем эта ночь! Подошедший Чанлин попытался что-то сказать и выступить вперед, но я, не глядя, поймал его за руку, глубоко вдавил ногти, намеренно причиняя боль и заставляя его замолчать, и завел себе за спину. Такие как он – редкость, и крайне глупо вышло бы, если он сейчас погиб от руки этого сумасшедшего Призрака, пусть даже он лицом напоминает благородного небожителя, благословенного бессмертного. Мне удалось неплохо узнать, что твориться у него внутри за этим лицом. -Твои глаза прекрасны и глубоки, но они полны мороза и способны выморозить до глубины души! – поделившись, мужчина еще раз приложился к бутылочке. Этот мужчина попросту невероятен и бесстыден, вот так, при своих подчиненных и при моем войске так откровенно говорить о своей любви! От стыда за его действия мне захотелось развернуться и уйти, а еще лучше снова прикрыть лицо, чтобы не смотреть и не видеть такого позора. Не говорят такие вещи прилюдно, так меня учили с самого детства. Те вещи, те слова, которые обнажают душу и проявляют личное отношение, голые эмоции, высказываются только лично, а еще лучше – за запертыми дверями, но никак не перед полной площадью людей. Как он может так говорить? Как будто бы обнажает сейчас передо мной свою душу, которая, я был глубоко убежден, темнее этой ночи.    Весь мой клан, поднятый по боевой тревоге, сейчас ожидал моего решения, которого у меня не было. Да и не попадал я раньше в подобные ситуации, когда моего расположения добивались в столь бескомпромиссной и бесстыдной форме! Он был даже более безумен, чем я мог предположить. Одно мое слово, один мой жест, и он очень быстро станет нашпигован стрелами или болтами, уж очень хорошо он просматривался на крыше. Ладно он сам, так еще и подчиненных своих притащил на верную погибель! Я бы сам никогда так не поступил бы. Однако, вместо того, чтобы отдать приказ, я легко оттолкнувшись ногами от земли, взлетел над землей и мягко приземлился на крышу перед ночным гостем. Мне хотелось спросить, в своем ли уме он, потому что обычный человек так не стал бы поступать. Я нахмурился и чуть опустил голову, подходя на несколько шагов к нему ближе.    -Мне помочь тебе найти выход? – предложил я вежливо.    -А-Сюй, ты все так же холоден ко мне, – вопреки своим словам, он безмерно мне обрадовался. - Посмотри, какие щедрые дары я принес тебе. Я готов дать тебе все, что угодно, и буду ждать сколько угодно, пока твое сердце не примет меня.    Я хотел было сказать, что он пророс своими ядовитым цветами и корнями глубоко мне в сердце, настолько, что выдрать их можно было с моей собственной жизнью. Касин отпил еще вина и поднялся на ноги, вернее, попытался это сделать. Не успев пройти пары шагов по направлению ко мне, он запутался в собственных ногах и упал бы лицом в крышу, если бы я не подставил руку и не перехватил его тяжеленное тело поперек груди.    – Ты снова рядом со мной. Все это грезы, сладкие грезы, навеянные такой прекрасной ночью, - пробормотал он.    От него настолько сильно разило вином, что мне в голову закрались подозрения, что кувшин с вином в его руке далеко не первый за сегодняшнюю ночь. Отчего он так напился? Случилось что-то?    -Если заснешь, то сны твои будут слаще грез, – пообещал я. Видимо, голова его вовсе помутилась от вина, потому что он послушался и разом как-то потяжелел, обмяк в моих руках, так, что я еле удержал его. Голове его совершенно не повредит, если я уроню его сейчас с крыши, как и всему остальному бесполезному телу, ничего особо не будет. Но проверять я не решился, только придерживая рукой к своей груди, тяжело спрыгнул с крыши, на противоположную сторону.    -Господин! – ко мне тут уже подскочил один из младших учеников и я с большим удовольствием передал ему тяжелое тело.    -Нужно его добить? – деловито поинтересовался второй подоспевший ученик. Я остро глянул на него, и он стушевался.    -Не сметь, – отрезал я. – В мои покои отнесите.    Развернувшись, я направился к воротам. Как бы не хотелось моим подчиненным убить нарушителя, против моего слова они пойти не смогут. Я мог быть уверен, что найду после живого и упившегося до состояния подбитой лани Веня в своих покоях. Сейчас же мне следовало позаботиться еще об одной вещи.    Стремительный мой шаг пролегал сквозь толпу собравшихся по тревоге со-клановцев, однако при моем приближении они расступились, одной волной, открывая мне дорогу, огибающую главный особняк прямиком к главным воротам. Открывались они тяжело, но я шага даже не сбавил, прошел сквозь открытые ворота и остановился только лишь перед процессией. Перед большими и многочисленными ящиками, украшенными огромными красными бантами. Перед свадебными дарами для меня. Осмотревшись, я перевел взгляд на возглавляющую процессию женщину, с белоснежными волосами и в бело-алом наряде. Хранитель Списка Неверных, Призрак Свадеб и Похорон, Ло Фумэн, степенно поклонилась и опустила глаза вниз.    -Открыть все ящики! – скомандовал я.    Формально, Призраки не подчинялись мне, но по приказу Хозяина Долины Призраков они они должны подчиняться мне так же, как и собственному главе. Ло Фумэн молча кинула быстрый взгляд направо.    -Выполнять! – гаркнула Призрак Красавицы, стоящая рядом, и все остальные призраки зашевелились. Зашелестела ткань, застучали открываемые крышки ящиков. Ближайший ко мне ящик явил в своем нутре алое и золотое. Золотое шитье, дорогое и изящное, на алой ткани свадебных нарядов, резали глаза своим богатством и неотвратимостью. Вень Касин основательно подготовился к церемонии, приготовив свадебные наряды. Интересно, в каком из ящиков лежат белые похоронные одежды для него самого? Не в силах больше смотреть на это бесстыдство, я отвел взгляд и повернулся на последовавших за мной учеников.    -Обыскать все, – бросил я. – Ищите оружие, ищите потайные отделения, второе дно.    Фигуры в темном, неотличимы почти от ночи, кинулись выполнять распоряжение. Я же снова посмотрел на склоненную передо мной фигуру.    -Ло Фумэн, – произнес я и женщина разогнулась. – Ты же Призрак Свадеб и Похорон, верно? – она только молча кивнула. – Зачем ты здесь? Чтобы устроить похороны или свадьбу своего господина?    -Он был готов к любому исходу, – тихо проговорила она.    -Ты! – из-за спин других призраков выскочила Гу Сянь и кинулась ко мне. – Что ты сделал с господином? Я видала, как он упал от твоего прикосновения. Ты убил его!    Призрак Красавицы и Ло Фу мен разом посмотрели на меня, ожидая ответа. Ко мне подскочил один из учеников и поклонился.    -Оружия не нашли! – воскликнул он и разогнулся. – Только дары!    -Не нашли или его нет? – резко уточнил я.    -Господин приказал не брать оружие, – произнесла Призрак Красавицы. – Вы не найдете того, что нет.    -Позволено ли будет узнать, жив ли наш господин, – снова подала голос Ло Фу Мен.    -Мало чести убить упившегося человека, – кинул я. – Проспится и сам покажется.    -Так он жив! – обрадовалась служанка.    -Только алкоголь и способен свалить его с ног. И я устроил его гораздо лучше, чем он заслуживал – места в дальнем хлеву рядом с лошадьми, – я перевел взгляд на ученика. – Устройте Призраков вместе с дарами в северной части поместья. Приставить охрану, но их самих не провоцировать. Нарушившему мой приказ дать пять плетей. Учебную тревогу считать оконченной.    Ученик еще раз поклонился, а я развернулся и пошел прочь. Явления Вень Касина взбудоражило меня до самого донышка души, и я так подозревал, уснуть сегодня не получиться. Вернувшись в собственные покои, я в этом убедился. Согласно моему же приказу, его принесли в мои покои, но я подразумевал, что его просто бросят на пол, но его раздели до нижних одежд и уложили в мою постель. На столике рядом положили его веер и почти пустую бутыль с вином. Я поднял ее, поболтал остатки и принюхался. Хорошее вино, он не скупился даже на это. Благородство натуры, не помраченное ничем, даже выпячиванием этого благородства так демонстративно. Отставив бутыль, я присел на край кровати рядом с лежащим Венем, всматриваясь в его расслабленное и довольное чем-то лицо. Нельзя было не признать, что он был красив, с прекрасным, будто вылепленным гениальным скульптором, лицом, и его красота могла сравниться только с его жестокостью и безрассудством, но сей факт меня волновал мало. Он был совершенно беззащитен сейчас, прямо передо мной, и я мог сделать сейчас с ним все, что угодно, и даже убить его, свернув шею привычным таким движением. Таким образом можно было прекратить весь этот фарс, что он устроил, и разом решить все проблемы с Призраками. Лишившись главы клана, они уже серьёзной проблемы не будут представлять, и заняты будут исключительно внутренними спорами и боями за место главы, и даже новый глава будет уступать прежнему в чем бы то не было. Или же я мог как второй глава поставить наместника и забыть навсегда об этом клане. Вень Касин был очень силен и очень опасен, и не только своими боевыми навыками, очень впечатляющими, но в первую очередь своим умом, своей хитростью и непредсказуемостью.    У меня было множество причин свернуть ему шею прямо сейчас, но я все медлил, и все продолжал на него смотреть. У меня не было совершенно никаких причин сохранять ему жизнь. Возможно, я уже привык к его сладостному до безобразия "А-Сюй" или к его горящему взгляду. Может, к тому, как хорошо он меня понимал, мотивы моих действий и как хорошо мог прикрыть мою спину. Я не обольщался на счёт того, что я самый искусный из бойцов в Дзянху, всегда мог найтись кто-то сильнее меня, и такой сильный союзник как Касин был бы очень кстати. Как и союз с Долиной Призраков. Сплошные плюсы от того, что он останется в живых, гораздо больше от того, чтобы свернуть ему шею. Слишком много причин, чтобы скрыть одну единственную, почему я хочу оставить его в живых и оставить подле себя. Мне нравился Касин целиком и полностью, и лежащий вот так, в моей постели, нравился ещё больше. Хотелось оставить его здесь. Хотелось ещё лечь рядом, совсем близко, чтобы ощутить тепло его тела, убедиться, что он реален и что он здесь, со мной. Кровать была достаточно широка, чтобы поместились двое, однако я только лишь протянул руку и провел кончиками пальцев по его лицу, очерчивая скулы и линию подбородка. Кожа у него оказалась очень нежной, мягкой, и мне захотелось прикоснуться к нему еще, еще раз провести по коже, прикоснуться не только пальцами, но и губами, лечь рядом с ним в постель и всем телом ощутить его тепло, услышать биение его сердца. От моего прикосновения он улыбнулся и что-то неслышно пробормотал, но я угадал по движению губ свое имя.    Вместо того, чтобы поддаться собственным желаниям, я наоборот встал и отступил на несколько шагов прочь от него, ступая очень тихо и осторожно, чтобы не нарушить его сон. Всего лишь зов тела, сейчас совершенно неуместный. Ступая все так же неслышно, я вышел за пределы своих покоев и позвал слугу.    -Как только гость проснется, приготовьте для него горячую ванную и новый комплект одежды по размеру, – распорядился я и краем глаза заметил в отдалении знакомое сиреневое платье. – А так же плотный завтрак и чай от головой боли.    Слуга молча поклонился, отошел прочь, а я вернулся обратно. Касин все продолжал спать сном праведника, являя собой картину самого благочестивого и честного человека. Я мог бы обмануться этой картиной, но с самого начала нашего знакомства я имел ясное понимание, что он за человек и на что способен. И меня все устраивало.    Касин проспал еще три часа, за пару часов до рассвета. К тому, что мне так и не удалось выспаться этой ночью, я отнесся с некоторым философским оттенком настроения, и ранее утро мной так не любимое, таковым уже не воспринималось. Все это время я медитировал, расположившись на подушке посередине комнаты спиной к кровати, всем своим существом чувствуя его присутствие в комнате. Никогда прежде с детских лет я не медитировал в чужом присутствии, но Вень Касин не воспринимался мной как кто-то чужой или посторонний. Тот момент, когда он проснулся, я тоже не пропустил – тяжелый вздох, переходящий в стон, полный боли существования. Не поворачиваясь даже, я по звуку только определил, что происходит. Длинная пауза и долгий взгляд на мою спину, я так предполагал, в район лопаток. Касин не раз говорил, что ему нравятся мои лопатки, чего бы интересного в них не было, и такое положение тела, спиной к нему, могла быть сочтена соблазнительной. Тихий стук двери и шорох ткани, это явился слуга и молча поклонился. Еще одна пауза и звук легких шагов прочь – Касин направился вслед за слугой.    Он вернулся через половину часа, посвежевший видом и с заново заколотыми волосами. Однако мой взгляд сразу за его одежду, классическую по цветам и по виду одежда моего клана. Тёмно-синие и чёрные цвета, плотно облегающие и плотная ткань совершенно отличались от того, в чем я привык его видеть, как будто бы он совершенно точно принадлежал моему клану. Мне сейчас уже захотелось снять с него эту одежду и так же оставить все как есть. Эти два противоречивых чувства заставили не отводить от него взгляда. Ему определенно шла одежда моего клана.    -Могу ли я узнать, где можно поесть, - нерешительно спросил он.    -Завтрак принесут сюда, – проговорил я. - Но для начала я хотела бы тебя спросить кое-что.    Касин взял ещё одну подушку и уселся передо мной.    -Я слушаю тебя.    -То что я попрошу, может показаться для тебя как для взрослого человека несколько неприемлемым или может быть даже неприличным.    -Что ты имеешь в виду под неприличным?    -Если я, к примеру, захочу научу тебя чему-то новому.    -Возможно это и выглядит неприемлемо, - Касин поглядел на меня долгим внимательным взглядом, - но тебя я буду слушать беспрекословно.    -Хорошо, - кивнул я. - Приготовься к медитации.    Он только кивнул, подобрал под себя ноги, положил на колени руки и прикрою глаза. Пару минут я дышал ровно, не отрывая взгляда от него расслабленных ладоней. Я уже прикасался к нему, но учитывая то, что в то время я был занят несколько другим, особого отторжение я не почувствовал. В любом случае, мне нравились его широкие и сильные даже на вид ладони. Решившись, я двумя руками взял его ладони и крепко удержал, сам закрывая глаза. От неожиданности моего жеста он открыл глаза.    -Не отвлекайся, - попросил я.    -Как ты узнал что я у тебя смотрю?    -Потому что я всегда чувствую твой взгляд, – нехотя ответил я и он всё-таки закрыл глаза.    Держать его за руки и чувствовать тепло его ладоней было приятно, хотя я взял его за руки не совсем за этим. Чуть привыкнув к этому новому ощущению, я осторожно, по каплям стал вливать в него свою жизненную энергию, слушая одновременно его дыхание и прислушиваясь к собственному состоянию. У разных людей внутренняя энергия ци бывает разной и при передачи этой энергии, вынужденного вливания в ослабевшего или больного человека, или простого обмена может случится конфликт энергий. Понятия совместимости таких энергий считались очень личными и интимными вещами, и допустимыми только кругу семьи или между учителем и учеником, помогая последнему научиться направлять собственно энергию или восполняя её после изнурительных тренировок. Я мог ожидать, что несколько безумного и вбалмашному Касину не подойдёт совершенно моя спокойная энергия, но она лилась в его жилы и вены просто и без проблем, как будто это и нужно было. Я направлял свою энергию ему спокойно и неторопливо, как ветер мог гнать в облака в небе, только лишь задавая движение энергии, чтобы через движение крови лимфы избавиться от лишнего алкоголя в организме, убрать головную боль и вернуть движение застоявшейся после сна энергии. Касин безропотно принимал, позволял направлять свою энергию с непривычно удивленным выражения лица.    Результат не заставил себя ждать, и уже через двадцать минут удобно медитации он выглядел бодрее, особенно когда не вытерпел и, извинившись, забрал свои руки из моих и спросил про уборную - это тоже была вполне ожидаемо. Пока его не было, я сам привёл в спокойствие движение энергии в своём теле, и слуги принесли небольшой стол и достаточно плотный на двоих. Я не просил еды для себя поесть, но и приказывать убрать лишние приборы не стал.    Вернувшись, Касин принялся в первую очередь истреблять еду на столе, а я едва ли не впервые в жизни почувствовал некое умиление и удовлетворение от вида того, как сидящий передо мной человек с большим аппетитом ест. Завтракали мы в тишине. Он всё поглядывал на меня и в его глазах читался вопрос. Я знал, что ему хочется спросить, но ответа у меня не было, как и он не посмел спросить.    Закончив есть, я поднялся и направился к выходу, Касин направился за мной. Я ничего не говорил не объяснял, а он ничего не спросил, считая что я знаю что делаю. Я же прибывал в некотором смятении от того, что с такой легкостью он принимал мою внутреннюю энергию, это показывало с высокой вероятностью, что он мой партнер по парному самосовершенствованию - вещи очень редкой в мире боевых искусств, вещи о которой я даже мечтать не смел.    Широким шагом, как я привык за многие годы, я начал обходить собственное поместье. Несмотря на раннее утро, деятельность кипела уже вовсю. Все обитающие в поместье знали, что случилось нечто из ряда вон выходящее, поэтому старались во всём. На тренировочных площадках уже кто-то отрабатывал удары, на кухне кипела работа и кастрюли, и все были чем-то заняты. Не знаю чем занять себя, я направился тренировочным площадкам и Касин последовал за мной.    Несмотря на раннее утро, на тренировочной площадке было достаточно оживленно. Приятно было видеть, что даже в мое отсутствие тренировки продолжались. Не останавливая тренировку, я немного понаблюдал за ее ходом. Не идеально, не было в движениях учеников выверенности движений, но для обучающихся только боевым искусствам этого было достаточно. Дети старались, и их старания я замечал. Я заметил, что стоящий за моей спиной Касин так же посматривал на тренирующихся с явным одобрением на лице.    -Учитель! - позвал меня Чанлин, быстрым шагом подошедших к нам. - Срочное письмо, велено вручить лично вам в руки!   Печать, скрепляющая письмо, была мне знакома, более того, это была личная печать Императора. Сломав печать привычным жестом, я принялся читать зашифрованное письмо. В это время Чанлин пристально смотрел на молчащего Касина.    -Это правда, что вы Хозяин Долины Призраков? - с некоторым вызовом в голосе спросил он у моего спутника.    -Да, - с явным удовольствие в голосе кивнул он.    -Значит, именно вы отдали приказ уничтожить клан Блестящего Озера?    Вопрос был с подвохом. Они оба знали, что Вень не имел к этому никакого отношения, однако пылкое юношеское сердце, наполненное желанием мести, требовало донести свою месть до любых причастных людей. Сказано было, что это сделали Призраки, ему надо чтобы их глава подтвердил или опроверг заявление.    -Я не отдавал такой приказ, - просто ответил он. - До этого дня я не имел никакого интереса за пределами Долины, и тем более никаких обид на твой клан не имел. Более того, Призракам приписали дурные деяния, и это не остаётся безнаказанным.    Чанлин посмотрел на него долгим внимательным взглядом. Суровость его взгляда и сосредоточенность лица, тяжёлая морщина между между бровей делали его старше, а темная форменная одежда добавляла его словам весомости.    -Я верю вам, - наконец весомо заявил он. - Но если соврали сейчас, то я найду вас и убью.    Несмотря на всю серьезность угрозы, Касин широко улыбнулся. Чанлин был талантливым и перспективным учеником, с большим будущим, но сейчас он был только ребенком. Отдав нужные распоряжения, я подошёл ближе.    -Я понял, что намерения у тебя самые серьезные, но прибереги свои угрозы для равных своей силе.    -Вы один равны по силе всему ТяньЧжуан? – с вызовом и обоснованной уверенностью заявил Чанлин.     Касин удивился еще больше, и, вместо того, чтобы дальше спорить, ударил Чанлина ребром ладони. Вернее, попытался ударить, потому что я перехватил его ладонь у самого лица юноши.     -Чанлин, - не меняя положения, обратился я. - Просчитывай свои действия наперед. В сражении с превосходящим противником сделай упор на хитрость, если желаешь выжить в сражении. Сейчас же этот противник тебе совсем не по силам.    Мальчишка тут же уязвлено покраснел некрасивыми пятнами по лицу и отступил назад.    -Лао Вень, - я повернулся к мужчине, продолжая мягко удерживать его руку. - Избивать сироту, ищущего справедливости для своей семьи, не слишком правильно. В любом случае, сейчас он принадлежит клану ТяньЧжуан, и находиться под моей ответственностью. Может, тогда со мной ты собираешься подраться?     Глаза Касина заблестели, как будто я предложил ему нечто увлекательное и сам сделал первый выпад вперёд, целясь мне в лицо. Я был готов к этому, и отпрыгнул назад, не глядя, и только мелкий камень тренировочной площадки зашуршал у меня под ногам.    -Чего ты хочешь? – тихо спросил я, плавным движением снова отводя его руку от лица.    -Хочу пить вино с тобой, – так же приглушенным голосом ответил он, - любоваться луной и вместе растить и учить твоих учеников.    Я все так же продолжал отступать спиной вперед, сосредоточив свое внимание на атакующем. Его удары не были настолько опасными, он не вкладывал особой силы в свои руки, но в любом случае не собирался ему поддаваться.   -Что ты от жизни хочешь? – уточнил я. За спиной я слышал шорох ног разбегающихся учеников, мудро уступивших нам место на тренировочной площадке.    -У меня не было цели, пока я не встретил тебя, – предельно честно и серьезно ответил он. - Всю свою жизнь я сражался, чтобы забрать себе власть и ещё несколько лет, чтобы добиться уважения, но не более. Я пуст, – в голосе его прозвучала мольба. - А-Сюй, ты наполняешь мою жизнь смыслом.    В ответ на такое заявление я только хмыкнул с сомнением и второй рукой атаковал снизу, целясь в грудь ему. Отбить этот удар он не успевал, и ринулся в сторону, чтобы тут же, в нисходящем тяжелом жесте ударить меня. Этот жест я его знал, и даже ожидал – в исполнении веером он был смертелен – и легким шагом ушел в сторону, оказываясь за его спиной, и тут же, не прерывая движение, легко толкнул его в плечо. Равновесие Касин потерял, но на ногах устоял, что породило за собой волну шепота за спиной. Он все-таки был достаточно умел в боевых искусствах.    -Зачем ты это сделал? – с нажимом произнес я.    -Если ты считаешь, что мои чувства к тебе несерьезны, то я решил доказать их делом, – серьезно ответил он, поднанимаясь и разворачиваясь. - Не это ли дело мужчины, имеющего серьезные намерения?    Хозяин Долины Призраков предо мной был явно взволнован и сосредоточен, и не врал не единым мне словом. Он был прав, и это его предельно честность перекликалась с моими собственными мыслями и тем самым иррационально выводила меня из себя. Глядя ему в глаза, я ступней подсек ему лодыжку, заставив потерять равновесие, левой рукой толкнул вперед, от себя. Увидев, как он падает, я ринулся вперед, занося руку для удара, целясь ему в горло. Дезориентированный, он не успевал отреагировать на этот удар, и только смотрел во все глаза на меня, не в силах отвести взгляд.    Руку свою я тоже не успевал остановить, и в этот момент меня пронзил едкий, пронзающий страх, ужас от понимания того, что я могу своими руками убить Вень Касина, дороже которого у меня никого нет. В последний момент я успел отвести движение руки и пальцы мои, напряженные до предела, ударили в мелкий щебень рядом совсем с его шеей. Он только моргнул, и я увидел, как его ресницы вспорхнули, как крылья бабочки. Это было прекрасно.