Мы те, кто мы есть.

Розовый рассвет стремительно разгорался над древним лесом, разливаясь светлыми красками по необъятному небосводу, отчего утренний туман быстро таял, превращаясь в лёгкую, почти невесомую дымку. Воздух вокруг был пропитан ароматами свежести, хвои, медово-сладкими нотками благоухающих цветов, приветливо тянувшихся навстречу первым лучам ласкового солнца. Седой старец тихонько напевал себе под нос какую-то весёлую мелодию, которая смешивалась с оживлённым щебетом птиц, слагающих восторженные гимны новому дню. Он привычно ковырялся в земле, когда услышал звук приближающихся шагов со спины. Халбранду казалось, что каждый шаг, пройденный до Курумо, стоил ему каких-то невероятных, титанических усилий. Он мысленно отсчитывал секунды до того рокового момента, когда бывший соратник наконец обернётся и их взгляды встретятся. Человеческая личина Халбранда заметно усугубляла это обстоятельство, неприятно усиливала острое ощущение страха, разрастающееся где-то под рёбрами. Последнее, чего он сейчас хотел — это быть пойманным за руку, словно он нашкодивший мальчишка. Ледяная дрожь предательски прокатилась по телу южанина, стоило ему завидеть издалека спину старика. Разум майа лихорадочно перебирал возможные варианты развития событий, но только один из них он находил привлекательным — тот вариант, в котором они с Курумо мирно разойдутся и больше никогда не встретятся. Нигде и никогда. Ни в одной из эпох этого мира или нового. В глубине своей тёмной фэа Халбранд всё ещё ощущал нестерпимую горечь по причине того, что именно он отступился и упал в пропасть, а не Курумо, которому хватило смелости воспротивиться мятежнику Мелькору и его безумным идеям. Этот безупречный, ничем не запятнанный, безгранично мудрый Курумо, старательный ученик Аулэ, верный и преданный прихвостень Эру — раздражал Халбранда одним лишь своим существованием, даже крошечным напоминанием о себе. Халбранд одновременно ненавидел его и восхищался его несокрушимой стойкостью. Ещё с того момента, когда Майрон пробудился, он искренне восхищался только тем, чего у него никогда не было. И это единственное, что оставалось неизменным до поры, до времени. Если чего-то нет у него, значит этого не должно быть и у других. Халбранд, ещё будучи Майроном, твёрдо решил, что если он когда-нибудь вновь рухнет в бездну, то на этот раз он потащит за собой весь Валинор, всех этих важных чинуш, разгуливающих по дворцу в своих белоснежных одеяниях и рассуждающих о добре и зле. Он утянет за собой всю Арду без остатка с нелепыми и несовершенными творениями Эру. Если ему выпадет такой шанс, то он непременно вцепится в него зубами до кости мёртвой хваткой и ни за что не отпустит. Эти мысли родились в нём очень давно, под влиянием Мелькора. Мелькор тысячилетиями внушал Майрону, что истина открывается лишь через муки и страдания. Каждому существу, утверждал он, предстоит пройти через те же испытания, что выпали в Ангбаде на долю Майрона. Мелькор истязал его нежную, бледную плоть, дербанил её на куски, а затем собирал заново, будто себе на потеху. И так по кругу. И всё, о чём тогда мечтал Майрон, чтобы Курумо страдал точно так же. Чтобы он захлёбывался собственными кишками до тошноты, вместо того, чтобы нежиться в лучах валинорского солнца. Он грезил, чтобы страдали вообще все. Только так можно исцелиться... Чем дольше Халбранд размышлял и вспоминал далёкое прошлое, тем сильнее становилась тяга к тому, чтобы следовать старым привычкам. Он привык к боли, сроднился с ней. Ведь боль, уготованная другим, была таким простым решением, таким соблазнительным ответом на все страдания, через которые он прошел. И образ Курумо — спокойного, уверенного, непоколебимого Курумо, упрямо стоял перед глазами, усиливая эту нездоровую тягу. Тягу мстить. Тягу причинять боль. И вот, когда до Курумо оставалось совсем немного, буквально несколько шагов, Халбранд почувствовал, как его тело напрягается до предела. Вокруг воцарилась гробовая тишина и единственным звуком стало учащённое биение его собственного сердца. Всё вокруг потеряло значение. Всё, кроме этой встречи. Старец медленно повернул голову и их взгляды пересеклись. — Приветствую тебя, юноша, — Курумо улыбнулся, приподнимаясь с земли — Вижу, что тебе стало легче. Халбранд впился своими глазами в ясные очи Курумо, считывая малейшее движение его зрачков, способное выдать его с потрохами. Но майа в облике старца оставался беспристрастным и безмятежным. «И это тебе предрекают блестящее будущее величайшего мудреца, Курумо? Ты же слеп как новорождённый котёнок» —усмехнулся про себя Халбранд, окончательно убедившись в том, что майа его не узнал. — Даже и не знаю как мне тебя благодарить, — улыбнулся Халбранд в ответ — Ты спас меня. Спасибо. Очаровательная улыбка Халбранда на мгновение превратилась в оскал, но Курумо и Галадриэль этого не заметили. — Благодарить? — удивился старец — Я сделал то, что должен был. Ты выжил и теперь спокойно доберешься до Эрегиона. И этого знания мне достаточно в качестве благодарности. «Неизменно гордый, но благородный, этого у него не отнять» — сухо подумал Халбранд. — Давно ты живёшь здесь, старик? — с таинственной хитрецой поинтересовался Халбранд. — Давно. Уже и не помню сколько. А теперь перейдём к делу. Вы готовы продолжить свой путь? — У нас всё ещё есть проблема, мудрейший, — робко напомнила Галадриэль — У нас нет лошадей. Старик кивнул и начал насвистывать мелодию. Внезапно поднялся сильный ветер, листья на деревьях затрепетали. Халбранд и Галадриэль растерянно переглянулись. «Старик — колдун» — пронеслось в голове шокированной Галадриэль. Из глубины леса на тропинку выбежал конь, ослепительно белый, как иней в ясную морозную ночь, белее самого первого снега. Его рыжая, пламенная грива взметнулась вверх, закручиваясь вихрем над головой. Конь остановился рядом со старцем, грациозно вышагивая и поднимая в воздух клубы пыли. Ветер, вызванный его появлением, мгновенно утих. «Это же меарх» — Галадриэль восхищённо смотрела на коня и не могла поверить своим глазам — «Таких я видела только на Амане. Они умные и сильные, а ещё крайне выносливые. Гораздо выносливее, чем обычные кони.» Старец заметил удивление эльфийки, повернулся к ней и сказал: — Я нашёл его на берегах Гландуина, когда он был ещё маленьким жеребёнком. Я выходил его и вырастил. Теперь пришло время отдать долг и помочь тем, кто нуждается в помощи. Конь, услышав эти слова, недовольно фыркнул и встал на дыбы. Как будто он понимал, о чём идёт речь и не хотел расставаться со своим хозяином. — Снежок, это ненадолго, — тепло проговорил старец, успокаивающе гладя коня по шее — Не упрямься. Скачи подобно северному ветру, что проносится над ледниками, спеши быстрее первого луча солнца на восходе. Конь неохотно подчинился, но всё же опустился на одно колено, позволяя Галадриэль легко залезть в седло. Сзади неё пристроился Халбранд. Она обернулась к старцу и взглянула на него в последний раз: — Благодарю тебя за всё, мудрейший. Пусть Валар хранят твой покой и твой сон. Халбранд молчал, сжимая зубы. Он еле сдерживался, чтобы не сказать напоследок: «Прощай, Курумо.» Внутри него боролись противоречивые чувства: ненависть и тоска смешивались в единый клубок эмоций. Оказалось, что он не только презирал Курумо, но и скучал по нему, как по утраченной части лучшей версии себя. Курумо напоминал ему о тех положительных чертах, которые были когда-то и у Майрона. Но стоило ему и Галадриэль отправиться в путь, внутри осталась лишь ноющая пустота.

***

Халбранд медленно приходил в себя, ощущая мягкость постели под телом. Тёплый уют комнаты и монотонный стук дождя за окном создавали атмосферу покоя. Он с усилием приоткрыл щёлки золотисто-карих глаз, и первое, что он увидел, было облако белоснежных волос, нависающее над ним. Сонный разум мгновенно решил, что это Галадриэль. — Галадриэль, — произнёс он с нежностью, проведя пальцами по шелковистым прядям. Однако ответ оказался неожиданным: — Не совсем, — раздался мягкий голос. — Меня зовут Мирдания. Я подмастерье лорда Келибримбора. Леди Галадриэль сейчас занята, а я вызвалась присмотреть за вами. Осознание реальности медленно возвращалось к Халбранду. Он приподнялся на локтях, оглядываясь вокруг. Комната была просторной и необычайно светлой, несмотря на дождливую погоду снаружи. Девушка, которая представилась как Мирдания, сидела рядом с ним, её лицо выражало заботу, внимание и, внезапно, заинтересованность. Наверное, она не привыкла видеть людей в бессмертных землях эльфов. — Спасибо, — тихо ответил Халбранд, осознавая, что находится в безопасности. Последнее, что он помнил, это то, как отключился перед самым прибытием в Эрегион. Значит, они всё-таки добрались. И он жив.