Мы те, кто мы есть.

Ожесточённая битва в Тирхараде продолжалась почти всю ночь. Здесь всё вокруг смешалось в одно большое, кровавое месиво: люди, орки, крики, полыхающая трава, шипящий свист выпущенных стрел, стальной звон мечей, рубящих плоть. От некогда процветающей деревеньки с изумрудными лугами и колосящимися полями, сладким благоуханием зеленолистных яблонь, радостным смехом, доносящимся из таверны, казалось, не осталось и блёклого пятнышка. Всё накрыла тьма. Ненасытная смерть протянула свои костлявые, бледные руки к этому маленькому человеческому поселению в Южных землях, заглянула в каждую узкую щёлку немногочисленных деревянных домиков широко распахнутыми от безумия глазами, в надежде, что её обезображенное лицо станет последним, что увидят эти несчастные. Когда силы сражаться иссякли, жители Тирхарада смиренно ждали только лишь одного — конца. Ни одно сражение, даже самое равное по силам, не может длиться вечно. Так и было: деревня пала. Орки ворвались в таверну, где забаррикадировались выжившие и взяли их в плен. Всё было кончено. Но не для надежды. С первым лучом благословенного солнца, пробудившегося из-за гор, на холмистой равнине величественно возвысилась нуменорская кавалерия. С крутого склона им виднелась разорённая орками деревня. Белоснежные доспехи, щиты и шлемы несметного роя всадников ярко сияли в свете разгорающегося предрассветного золота, острия копий и обнажённых мечей угрожающе сверкали, красочные знамёна пылали как алая заря. Кавалерия выстроилась в плотную, длинную линию перед Элендилем и его голос, подобно раскатам грома, прокатился по стройным рядам воинов, располагавшихся друг за другом. — Нуменор никогда не оставлял тех, кому требовалась помощь. Так будет и сегодня. Так будет всегда, пока наши сердца бьются, а наши руки способны держать в руках мечи. За короля Южных земель и его народ! За мир людей! Вперёд, сыны Нуменора! Войско ответило мощным и довольным криком на боевой клич. Халбранд и Галадриэль стояли близко, в самом сердце первого ряда, восседая на гнедых скакунах с огненно-рыжей гривой. Они обменялись сосредоточенными взглядами, полными решимости и какого-то королевского достоинства. Час настал. Если для всех остальных эта битва была делом чести и вопросом свободы человеческого рода, то для Халбранда — всего лишь долгожданной возможностью отомстить. Он чувствовал, что Адар где-то там, внизу, прячется среди горящих домов и чёрных клубов дыма, вальяжно ходит возле отчаявшихся пленников и глупых орков, не догадывающихся о приближающейся гибели. Он предвкушал, как острый клинок войдёт в тело предателя мягче, чем в сливочное масло, как вонзит, пылая гневом, со всего размаху копьё в горло подлеца, заставляя того вздохнуть в последний раз. Губы Халбранда растянулись в невероятно довольной ухмылке. И, казалось, он больше не секунды не жалел о том, оказался здесь. Кавалерия начала разгоняться, а затем, набрав скорость, устремилась вниз по склону, будто бурная река, вышедшая из берегов, оставляя после себя лишь облака пыли. Все прочие звуки потонули в гремящем конском топоте копыт. *** Деревня была освобождена. Остатки орков, разгромленных и униженных, обратились в бегство, лишь немногих удалось схватить. Их предводителя — Адара, Галадриэль и Халбранд нагнали в лесу, взяв в плен. Халбранд был в шаге от выполнения задуманного, но эльфийка внезапно встала между ним и его планами. И это огорчало. Злило. Выводило из себя до трясучки. В тот миг, когда он сбил Адара с коня и вонзил в его руку своё копьё, когда злорадное удовольствие перемешалось с дрожью восторга, когда Халбранд дерзко и с вызовом спросил:« Ты помнишь меня?», а затем увидел растерянное, неизменно бледное и измученное лицо своей жертвы, весь его мир перевернулся с ног на голову. Теперь он не желал ни слушать, ни говорить — единственное его желание заключалось в том, чтобы безжалостно покончить с предателем. Уничтожить его, стереть с лица земли, навсегда вычеркнуть из бытия. Но больше всего на свете Халбранду хотелось, чтобы Адар наконец познал ту невыносимую жгучую боль, в точности такую же, какую однажды испытал и он сам. Халбранд всё ещё ясно помнил уродливую, шипастую корону, казавшуюся когда-то невиданно прекрасной и желанной. Помнил, как она обрушилась ему на голову, словно град ледяных стрел, причиняя нестерпимые муки, вонзаясь остриями в плоть снова и снова. Это унизительное обстоятельство усугублялось ещё и тем, что венец Моргота свалился на него вероломно, исподтишка. А держал его в руках тот, кому он доверил себя короновать, тот, кому он так беззаветно верил — Адар. Халбранд видел только один единственный разумный итог игры, в которую они с Адаром сыграли — смерть бывшего друга. Его глаза горели таким яростным огнём, предвкушая последний удар, что затмевали даже ослепительное сияние солнца. Но Галадриэль остановила его. Долбанная Галадриэль. И, к изумлению самого Халбранда, ему хватило сил остановиться. *** Адар молча, смиренно и с безразличием поглядывал на своих победителей, бросивших его в постройку, напоминавшую хлев, будто бы он для них — обычный скот. Воздух здесь был сырым, пропитанным вонью нечистот и пыльным запахом сухого сена. Сквозь щели в стенах пробивались редкие солнечные лучи, лениво касаясь грязного пола, усеянного клочками соломы. Где-то вдалеке доносились повизгивания пленных орков. Адар сидел, облокотившись об деревянный столб, с крепко завязанными руками, в терпеливом ожидании какой-нибудь стандартной пытки, которую обычно применяют к пленникам в его положении. Но ему было ровным счётом всё равно. За века, проведённые в подземельях Моргота, он видел их сотни раз, а чувствовал тысячами, со всем этим смрадом жжёной кожи, гниющих останков, тошнотворных нот крови. Его ничто не могло поразить или впечатлить. Галадриэль, высокая и статная, в сверкающих, даже в полутьме, серебристых доспехах, устремила пристальный взор на своего пленника. — Где Саурон? — серьёзно и требовательно сказала эльфийка и Адар скучающе посмотрел на неё в ответ. — Проверь у себя под юбкой, вдруг он там спрятался. Ах, точно! — уголок рта скривился в самодовольной усмешке — Ты же у нас грозная воительница. Носишь только латы. — Думаешь, я стану с тобой церемониться, орк? Давай проверим, как ты заговоришь, когда я повелю вывести пленников на солнце? Адар посмотрел куда-то в сторону, откуда всё ещё доносились приглушённые крики его детей, но обеспокоенного вида не подал. В области сердца что-то неприятно кольнуло морозной иглой. — Тот, кого ты зовёшь Сауроном, — раздался тяжёлый и прерывистый вздох — Жаждал подчинить себе всё Средиземье. Он это называл исцелением. И он не остановился бы, пока всё не утопил в крови моих детей. Но я ему помешал. Я разрубил его на куски. Я убил Саурона. — Врёшь! Неужели ты думаешь, что я поверю в то, что орк хозяин этим уродливым отродьям? — резко бросила Галадриэль. — Урук, — поправил её Адар, не сдерживая очередную ледяную усмешку — У моих детей нет хозяина. Благодаря мне они свободны. И совсем скоро обретут дом в этих землях. — Твои дети всего лишь рабы! И не видать вам этих земель! — процедила сквозь зубы Галадриэль, наклоняясь к уруку, пытаясь рассмотреть в его серебристых глазах хотя бы крупицу чего-то искреннего. Но он не врал ей и не притворялся с самого первого слова, сказанного им в этих тесных стенах. Адар встретил её внимательный взгляд с достоинством и спокойно сказал: — Все порождения повелителя тайного огня имеют право на то, чтобы жить в своём доме. Эта земля будет нашей или ничьей. Наше фэа так же умеет любить и ненавидеть. Наше хроа тоже чувствует боль. У каждого из моих детей есть сердце и даже имя. И ты не можешь у нас это отнять. Ты бессильна. — Сердце, дарованное Морготом! — воскликнула эльфийка и сжала в руке рукоятку кинжала — Я не успокоюсь, пока не истреблю весь твой род. Но в конце, я оставлю тебя в живых, чтобы ты сначала увидел, как они подыхают. Адар улыбнулся. Этот яростный гнев, вызванный у неё его словами, этот безумный взгляд с красной пеленой злости— всё это так сильно напоминало ему Саурона, который был пламенным любителем срываться на орках по любому поводу. На секунду ему показалось, что Саурон стоит перед ним во плоти, а это женское прекрасное обличье — всего лишь притворство, глупая насмешка, нелепый фарс. — Ты явно не там ищешь наследника Моргота, командир. Тебе нужно было всего-навсего заглянуть в своё собственное зеркало, чтоб его найти, — с издевательским весельем изрёк Адар. Галадриэль накинулась на Адара с кинжалом как раненный зверь, но в этот раз её остановил голос вовремя пришедшего Халбранда. На шее Адара осталась небольшая кровоточащая полоса. *** Адар был прав, когда сказал, что земля будет орочьей или ничьей. На Южные земли пришла новая напасть: ее накрыли огненные снаряды извергающегося Ородруина. В оранжевом зареве и густом дыме, что окутали деревню облаком, в стонах умирающих и молчании уже погибших, Галадриэль тщетно пыталась найти Халбранда. И она бы сошла с ума, если бы увидела, что он лежит на какой-нибудь дороге без признаков жизни.