Мы те, кто мы есть.

Нежный янтарный рассвет коснулся неба и несколько десятков Нуменорских кораблей отправились в путь. Над морем стелился молочный туман, окутывая невесомой дымкой мачты, стекая на палубы мягким белоснежным облаком. Под ногами Халбранда слегка покачивался деревянный пол и он тоскливо смотрел вдаль. Лёгкий ветерок игрался с волосами южанина, неспеша перебирал его ореховые пряди и спутывал их, обнимал за сильные плечи. Величественные скульптуры Нуменора и высокие скалы, поросшие зеленью, безжалостно таяли в безмолвной синеве, вместе с мечтами и надеждами на иную жизнь. На безопасную, спокойную, безмятежную. На ту жизнь, где не придётся быть жестоким и бессердечным, наполненным ненавистью до краёв души. Пахло морской свежестью и какими-то душистыми травами, которыми пропиталась его кожа после очередной ночи в покоях Галадриэль. Как же сильно он ненавидел её за то, что оказался на борту этого корабля. Ненавидел и... любил. Галадриэль лишила его последнего шанса на такой желанный покой, а он не смог этому воспротивиться. Или, возможно, не хотел? Мысль о том, что его коронуют, манила Халбранда, словно мотылька, летящего на горячие языки пламени, разливалась сладким медовым шепотом в ушах, расползалась по телу таинственной негой. Как ни крути, смириться с этой мыслью было намного приятнее и проще, чем открыть правду о своём происхождении. Халбранд боялся вновь оказаться в зимних, бездушных объятиях одиночества, где хотелось только кричать до потери рассудка и больше ничего. Никем не понятый. Никому не нужный. Всего лишь призрачная и блёклая тень своих же собственных иллюзий, череды напрасных попыток выдать себя за кого-то другого, более удобного. В голове, словно в противоречие, тут же вставали туманные, но такие тёплые воспоминания из далёкой юности. Только в прекрасном, сверкающем Валиноре, до того, как стать никем, он был по-настоящему счастлив и имел твёрдую опору для созидания. И следуй он этому благому намерению, вероятно, мог бы достичь гармонии. Но он выбрал зыбкие болота сомнений, вместо вечно зелёного валинорского лета с его пышным цветением розовых вишен под чистым небом и завораживающим звучанием хоровода несмолкающих арф. Бессмертие стало пыткой: жестокой и мучительно долгой пыткой. Зачем Галадриэль заставила поверить его в то, что он нечто большее, чем просто творец собственных страданий? Что он якобы имеет право на то, чтоб вернуться к точке, казалось бы, невозврата и попробовать ещё раз исцелить если не Средиземье, то хотя бы Южные Земли? Что он, треклятый самозванец, может стать для обречённого народа светочем, способным согреть и укрыть от бед, может стать непоколебимым символом силы, что сплотит обездоленные сердца под своими знамёнами и направит их на истинный путь. Он обернулся и увидел хрупкую девичью фигуру, окружённую разноцветными брызгами солнца, вставшего из-за горизонта, будто до него снизошёл ангел. Эльфийская муза, посланная ему судьбой или самим Эру в утешение. Он залюбовался. Когда Халбранд очухался, он был так сражён новыми чувствами, что пошёл навстречу Галадриэль почти что бегом, едва скрывая волнение. – Надеюсь, ты довольна тем, что я плыву на этом долбанном корабле? –дерзко бросил он, тихо ненавидя то восхищение, которое она пробудила в нём своим эффектным появлением. Халбранд до сих пор не мог поверить в то, что будет однажды так безнадёжно и всей душой трепетать от утонченной красоты почти что рядовой эльфийки, от вида её волнистых локонов, спускающихся до стройной талии и подчёркивающих плавные изгибы фигуры. Этот трепет сопрождало безумное до одури желание: взять и потонуть в омуте голубых, как васильки, глаз, впиться в эти приоткрытые манящие губы, почувствовать под собой тепло покорного тела. Забыться не давала только мысль о том, что он здесь из-за неё. И это раздражало. – Ты всё ещё злишься, Халбранд? Сколько можно?–ответила Галадриэль и ласково улыбнулась. Каждый раз, когда южанин видел её добрую улыбку, он словно бесследно терялся в пространстве и времени. Каждый грёбаный раз... – Нет, я не злюсь, эльф. Ни капли,–саркастично протянул Халбранд и отвернулся, словно пытаясь спрятаться от невидимых чар девушки и от милых сердцу черт. Галадриэль обняла Халбранда со спины и тихо прошептала: – Поделись со мной тем, что тебя тревожит. Каждый мускул в теле Халбранда мгновенно напрягся от близости с ней. Сил сопротивляться и спорить становилось всё меньше. Он ощутил желание отстраниться, но лишь потому, что боялся потерять контроль над собой. На самом деле он давно его потерял и довольствовался лишь шатким миражом. Халбранд одновременно раздражался и поражался тому, что его человеческий сосуд настолько никчемён и чувствителен. Был бы он в теле майа, этого бы не случилось. – Меня тревожит только одно: ты нашла не ту голову для короны,–проворчал южанин. – Если ты не сможешь нести это бремя, истинный король Южных Земель, то кто тогда сможет? Не бойся ответственности, что будет возложена на твои плечи вместе с короной. Ты справишься. Иного не дано,–уверенно сказала Галадриэль. – Откуда тебе знать, что дано? Я могу потерпеть неудачу, только в этот раз она мне не сойдёт с рук. Халбранд отпрянул от Галадриэль, а затем развернулся к ней лицом и впился недовольным взглядом. Лучистые глаза эльфийки напротив смотрели на него с тёплой и нежной печалью, словно стремились успокоить и отогнать любые сомнения, что терзали его душу. – Ты можешь противиться сколько угодно своему предназначению, Халбранд. Если ты сейчас сбежишь от себя, однажды ты будешь жалеть о том, что сдался. И эта горечь будет в сто крат сильнее горечи поражения. В ту же секунду солнечные лучи коснулись лица Халбранда, озаряя его лик чистым и блаженным светом, будто это было каким-то добрым знаком свыше. Слова Галадриэль разожгли давно угасший огонь в его душе, заставили вспомнить о том, что у него была важная цель. И видит сам Эру, не в его характере так легко отступать от задуманного. Халбранд сказал лишь одно слово, но крайне искренне, с безмерной благодарностью: – Спасибо. – Спасибо? За что? – За то, что веришь в меня больше, чем я сам. И под воздействием вдохновения, наполняющего ликующими звуками всё нутро, он наградил эльфийку горячим поцелуем. Она это заслужила. Когда они закончили, Галадриэль грустно сообщила: – Вчера мне доставили письмо от Элронда. И, знаешь, у меня нет ни малейшего желания его открывать. В её руках показался чёрный конверт, запечатанный нетронутым золотым сургучом. Галадриэль была взволнована, её губы слегка дрожали, а в голосе сквозила обида. – Почему? – Меня достали его дурацкие оправдания о том, почему он вновь наплевал на нашу дружбу. Я не игрушка. Нельзя появляться и пропадать, когда вздумается. Глаза эльфийки налились слезами. Халбранд ощутил острую потребность в том, чтобы немедленно защитить её от любых несправедливостей, смеющих омрачать девичье светлое сердце. Он не позволит никому обижать столь ценное для него сокровище. Произведение искусства, не сравнимое ни с какими Сильмариллами. Величайшее творение Эру. Последняя мысль напугала даже его. Очень сильно напугала. Он прижал Галадриэль к себе и стал гладить волны её белых волос, нежно касаясь мягкой бархатной кожи на щеках. – Тише, Галадриэль. Всё будет хорошо, вот увидишь. Если не хочешь читать это письмо, то не нужно. Эльфийка озадаченно посмотрела сначала на Халбранда, а затем на письмо. Она совершенно не понимала, что ей нужно делать и какой выбор окажется правильным. Корабль, рассекая волны, неустанно продолжал движение вперёд.