Анна и другие

В течение трёх долгих утомительных часов следователь расспрашивал Нину о Жане Лассале. Не торопясь с ответами, она впервые задумалась о том, что, оказывается, ничего толком и не знает о французе, обладателе жёсткой хищной улыбки и тяжелого цепкого взгляда. Кирилл Владимирович нанял этого разорившегося владельца школы фехтования в одном из предместий Парижа во время их совместного путешествия по Франции. Бывший унтер-офицер служил в Африке и участвовал в подавлении восстания на юге Туниса в 1881 году. Он отлично владеет различными видами оружия и обладает большой физической силой — очень опасен. Ей пришлось подтвердить, что Жан Лассаль убил горничную в номере инженера Буссе в гостинице Затонска, а также, возможно, лакея и горничную в доме князя Разумовского. Нина в мельчайших подробностях помнила ту поездку во Францию, в которую отправилась через два года после рождения сына Володи. Выехав двумя днями ранее князя Разумовского, она поселилась в забронированном для нее роскошном номере отеля «Le Grand» на бульваре Капуцинок в Париже. Желая сразу же окунуться в притягательную парижскую атмосферу, она через посыльного попросила нанять для нее фиакр и отправилась в Тюильри, где оказалась в мире уличных акробатов, кукольных театров, развлекающих беззаботных парижан на зеленых лужайках среди многоцветных клумб. Восхищаясь изумрудной зеленью платанов и лип, яркостью цветников, выразительностью скульптурных групп, она прошлась от Лувра до красивой набережной Сены и, вдыхая особый воздух Парижа, любовалась неспешным течение реки, резвыми судёнышками, лодками, длинными баржами. Накрапывающий летний дождик заставил её покинуть Тюильри и укрыться под аркадами Риволи. В небольшой уютной кондитерской ей принесли в белом кофейнике ароматный горячий шоколад, сливки и ледяную воду в кувшинчике. Нина заказала десерт «Монблан» со взбитыми сливками и пастой из засахаренных каштанов. Отдохнув немного, она в тот день поддалась охватившему её желанию и прошлась по галереям Риволи, заглядывая в модные магазины, где ловкие и улыбающиеся продавщицы помогли ей выбрать великолепные предметы дамского туалета. Нина не смогла удержаться от восторженных слов, рассматривая выбранные ею восхитительные пеньюар и ночную сорочку из тончайшего лионского шёлка с нежнейшими кружевами. Отослав свои покупки в гостиницу, она отправилась в открытом фиакре на прогулку по вечернему Парижу. Затаив дыхание, долго восхищалась зданием оперы в вечернем освещении, бронзовой монументальной колонной на Вандомской площади, словно спираль, уходившей в небо.Когда фиакр сворачивал с широких бульваров на узкие улочки, она не могла оторвать взгляд от домов средневекового Парижа. Князь Разумовский приехал на следующий день вечерним варшавским поездом и занял соседний и, как оказалось, еще более роскошный номер. После возвращения Нины с прогулки по богемному Монмартру, он по-хозяйски вошёл в её номер и застал её, рассматривающей свой портрет, написанный весёлым и общительным художником на одной из бесчисленных ступенек на подъёме к прибежищу уличных творцов кисти, каким был Монмартр. Элегантно одетая в серебристо-серое платье, четко обрисовывающее ее тонкую талию и небольшую грудь, оживлённая и веселая, полная ярких впечатлений от увиденного на площадях и улочках Монмартра, она рассказала ему, как провела два дня без него. Кирилл Владимирович, успевший сменить дорожный сюртук на фрак, с загадочной улыбкой пригласил ее на ужин в ресторан гостиницы. Метрдотель открыл перед Ниной и князем Разумовским дверь в кабинет, обитый светло-кремовой материей. Из высокого окна комнаты открывался вид на бульвар Капуцинок. На овальном столе белела накрахмаленная скатерть. В свете свечей искрился хрусталь бокалов и сияло столовое серебро пяти приборов. Нина вопросительно посмотрела на своего спутника. Князь, таинственно улыбаясь и показывая рукой на небольшой диван, предложил: — Давайте присядем, ma chere! Я хочу предупредить Вас, что мы сегодня ужинаем с… — он не успел договорить: донеслись приближающиеся, приглушенные ковром, шаги. Нина и князь обернулись на шум открываемой двери. В кабинет с горделивой улыбкой вошла изящная блондинка в светло- жемчужном платье, которое кокетливо и вызывающе обтягивало её тонкую талию. Белые кружева корсажа самым выгодным образом подчёркивали красоту обнажённых плеч и высокую грудь. Нина узнала графиню Богарне, светскую львицу Петербурга, которой с недавнего времени приписывали роман с великим князем Алексеем Александровичем. После неё в кабинет вошли герцог Лейхтенбергский, муж графини, и великий князь Алексей Александрович. Нина присела в реверансе перед августейшими представителями Романовых. — Нина Аркадьевна, полно! Рад видеть Вас! — обращаясь к ней, ласково улыбнулся Алексей Александрович.— В такой приватной обстановке следует оставить на время правила этикета, — невозмутимо добавил он. С лукавым задором взглянув на великого князя, графиня Богарне радушно протянула руку Нине. Алексей Александрович и герцог Евгений Максимилианович дружески и немного фамильярно пожали руку князю Разумовскому. Нина, собравшись с духом, преодолела волнение, которое охватило её после неожиданной встречи. Она взглянула на князя Разумовского и по выражению его лица догадалась, что он находит ситуацию довольно забавной. Как только все уселись, метрдотель подал великому князю карту вин. — Нам с Ниной Аркадьевной принесите замороженного шампанского, — попросила Зинаида Богарне. И вызывающе посмеиваясь, добавила: — Сегодня мы устроим кутеж, настоящий кутёж! Её слова вызвали невольную улыбку у Нины. Им подали маленькие, но очень вкусные устрицы. С наслаждением поедая их, герцог Лейхтенбергский рассуждал о любви. Он говорил, что не верит в неё. Его поддержал князь Разумовский, который заговорил о преимуществах тесной дружеской привязанности между мужчиной и женщиной, которую скрепляет физическая близость. Графиня Богарне, залпом осушив бокал шампанского и лукаво взглянув на великого князя, заявила: — А вот у меня не столь платонические наклонности! Все одобрительно рассмеялись. Нина вполголоса спросила у сидящего рядом с ней князя Разумовского: — Интересно, какого мнения придерживается муж по поводу наклонностей Зинаиды Дмитриевны? — Вы ошибаетесь, если думаете, что он вправе высказывать своё мнение, — ответил он, понизив голос и наклонившись к ней. Со стороны это выглядело очень интимно, и это взволновало и разозлило Нину одновременно. Когда подали воздушные бараньи котлеты на толстом слое головок спаржи, заговорили о развлечениях в Биаррице, куда собиралась отправиться троица. Великий князь Алексей Александрович рассказал несколько анекдотов с живостью человека, знающего, что он остроумен. Принесли жаркое — куропаток и перепелок, нежный паштет в горшочках, а к нему салат с кружевными листьями, словно зеленый мох. Увлеченные разговором, все ели очень медленно. Обслуживающий официант то и дело шептал, предлагая: — Кортон? Шато-лароз? Через некоторое время лица у всех раскраснелись. Настал час тонких намёков, недомолвок, приличных выражений, заключающих неприличный смысл. Вино затуманило сознание Нины. Наблюдая за тонкой любовной игрой Зинаиды Богарне и великого князя, — глаза в глаза, они тихо говорили о чем-то интимном и улыбались — она невольно воскресила в памяти все то греховное, что у нее было с Алексеем Александровичем. Князь Разумовский смеялся, пил, ел, позволяя себе, время от времени, игривые замечания, искусно зашифрованные вольности. В течение вечера он был очень внимателен к Нине. Графиня Богарне судила обо всем с добродушием, с присущей ей смелостью в выражениях, Нина — с сдержанностью в тоне, манерах. Подали десерт, кофе. Выпив восхитительного ликёра, который еще больше затуманил голову, Нина осознала, что действительно опьянела. Она улыбалась и смеялась, уже не сомневаясь, что ей очень даже по душе благопристрйная распущенность людей, среди которых она оказалась в этот вечер.

***

Кирилл Владимирович вошёл в её номер, когда Нина в ночной сорочке и в накинутом сверху лёгком пеньюаре расхаживала по мягкому ковру спальни. Мягкий свет лампы на небольшом столике у кровати с трудом освещал просторную комнату. Кружева подушек и покрывала выглядели пышной белой пеной на просторном ложе. Перебирая в памяти наполненный событиями день и неожиданную встречу с великим князем и его любовницей, она с досадой призналась себе, что все её попытки заснуть не скоро увенчаются успехом. Князь Разумовский окинул её взглядом с головы до ног, оценивающе рассматривая прикрытое лёгкой тканью тело, от которого исходил свежий аромат недавно законченного вечернего туалета. — Ma chere, я не верю, что Вас задело присутствие вашего бывшего любовника на нашем ужине. Вы знали, что эта троица уже полгода путешествует по Европе. Князь Разумовский с ухмылкой развел руками: –La menage royale a' trois! * (прим.) Скоро слухи о таком скандальном поведении наших друзей доведут до ушей государя. — Зачем Вы всё это подстроили? — Нина недовольно повела плечами и бровями.–Не слишком-то любезно с вашей стороны, что Вы даже не подумали обо мне. — Я сделал это с определённой целью! — он лукаво прищурился. Кирилл Владимирович достал портсигар, вынул черную сигару, поднес к носу, понюхал. Чиркнула спичка. Приблизившись к окну, некоторое время он молча курил. — Сегодня я мысленно аплодировал вам, — произнёс он, не глядя на нее. –Вы так беззаботно смеялись, улыбались. Должен признать, умеете владеть собой. Ваша встреча должна была состояться! — Мужчины! — в голосе Нины прозвучала лёгкая ирония.— Нельзя же быть настолько зависимыми от них! Вздохнув, после небольшой паузы, она с легкой грустью добавила: –Не имеет значения, как мы их теряем — боль от этого не становится меньше! — Перестаньте сокрушаться! — сказал князь, не терпящим возражений тоном.— После Александры Жуковской Алексей Александрович никого не любил. Он увлекался многими до Вас и после Вас. — Расскажите мне о Жуковской, –попросила Нина. — Какая она была? — Нежная блондинка с пронзительными ярко-голубыми глазами, — ответил князь обыденно. — Долгое время государь и императрица не обращали внимания на романтические отношения между великим князем и фрейлиной. Они считали, что это всего лишь невинный флирт и не приведёт ни к чему серьёзному. Однако, когда Алексей Александрович узнал, что Жуковская ждёт ребёнка, он решил заключить морганатический брак. Считал это своим долгом чести. Он долго боролся за свою любовь, но, к сожалению, возлюбленная не выдержала противодействия императорской семьи и отказалась от него. После такого разочарования великий князь, вероятно, уже не способен на искреннее и сильное чувство. Князь Разумовский медленно подошёл к Нине, пристально вглядываясь в её лицо. И неожиданно усмехнулся. — Вы знаете, как великий князь осуществляет управление российским военным флотом, которое по глупости ему доверил брат-император? — спросил он с усмешкой. — Так вот, оно сводится в основном к тому, что он иногда, в свободное от путешествий время, приглашает адмиралов в свой дворец на роскошный обед, на котором угощает всех превосходным коньяком. А в качестве десерта они наслаждаются общением с самыми красивыми дамами Петербурга. И с беззлобной иронией человека, знающего жизнь, он, смеясь, добавил: — Я весь вечер развлекался, наблюдая за всеми. Герцог Лейхтенбергский — этот вечно пьяный и невзрачный, но услужливый муж. А вот графиня Богарне держалась независимо и естественно. Вам известно, что она никогда не позволяет себе говорить о других что-то плохое. Замолчав, он взял Нину за локоть и подвел к кровати. Слегка подтолкнув, заставил её присесть. Придвинув стул, он уселся напротив и сжал её колени своими. — Давайте поговорим о нас, моя прелесть! — предложил он неожиданно мягко. Приподняв ее руку, он повернул ладонью вверх и коснулся губами. Прикосновение теплых губ обожгло, трепет пробежал по всему телу. Его губы двинулись выше, к запястью. «Я же совсем не влюблена в него, — подумала Нина. — Почему меня взволновала его ласка?» Ее охватило недовольство от стремительно растущей близости между ними. — Вы мне нравитесь, но я не могу сказать, что люблю Вас и готов сделать вам предложение. Я не создан для семейной жизни. У Вас есть черты, которые мне близки, и это меня привлекает. Мне кажется, я знаю Вас даже лучше, чем Вы знаете себя. Он обхватил руками ее плечи и нежно погладил. Ловким движением потянул за ленточки пеньюара, развязывая их. Легкая ткань соскользнула с плеч Нины. — Вы женственны. Ваше тело привлекает меня. Я давно хочу обладать Вами. Простите мне мою самоуверенность, Нина, но я уверен, что мне удастся заставить Вас позабыть о вашем прежнем, вероятнее всего, эгоистичном любовнике. Может Вам стоит испытать мои таланты в этой области. Великий князь прекрасно разбирается в картах морей, но сомневаюсь, что он изучил Карту нежности. Думаю, Вы даже не раскрыли её. Признайтесь, дорогая, Вы так и не добрались с ним до острова Цитеры.*(прим.) «К этому всё шло», — Нина прикрыла глаза и откинула голову. Кирилл Владимирович всегда заботился о ней и многое сделал для неё. Даже после того, как её оставил великий князь, его друг, он продолжал опекать её. Она давно мечтала увидеть Париж и согласилась отправиться с ним в столицу Франции. Князь забронировал для них два номера в одной лучших гостиниц. Было бы верхом наивности надеяться, что ей удастся избежать близких отношений. Она никогда не думала о нём как о любовнике, но он и не был ей неприятен. — Отнеситесь к моему предложению, как к деловому, — сказал он после недолгого молчания, внимательно рассматривая ее черными глазами. Очевидно, он догадался о её колебаниях. — Отбросьте все утверждения о нравственности и призовите ваш здоровый эгоизм. Я богат, для меня невозможного мало! — Вы даже не хотите знать, нравитесь ли мне? — с удивлением спросила Нина. В ответ она услышала тихий смех. — Нет! Не хочу! Он настойчиво привлёк ее к себе и нашёл её губы. Она уступила, не желая сопротивляться требовательным губам. Ловким движением он приподнял ее и уложил на кровать. Не спуская с неё глаз, быстро разделся. Овладев ею, он отбросил все колебания и какое-либо стеснение. Нина с изумлением увидела, что желание не оставило на его лице следов цинизма, иронии. Достаточно искушённый в любовных утехах, он предпочитал разнообразие. Его любовный азарт казался неистощимым. Движения любви всколыхнули в ней волнение, затуманили сознание. Нина отказалась от пассивности. Подчиняясь напору, она перекатывала голову из стороны в сторону, её приоткрытые губы дрожали. Волнение перешло в возбуждение. Князь догадался об этом и, удвоив внимание, усилил натиск. Охватившее желание заставило Нину прижаться к нему, её руки обвились вокруг его шеи, губы затрепетали под его губами. Вспыхнувшая искра превратилось в пламя, бушующее в крови. Спустя некоторое время, возвращаясь в очертания спальни, освещенной мягким светом ночника, Нина блаженно улыбалась от сладкой усталой неги, откинувшись головой на край постели. Когда Нина проснулась на следующее утро, Кирилла Владимировича рядом не было. Она приподнялась на кровати и огляделась. На смятой подушке она заметила небольшой сафьяновый футляр. Нина открыла его и ахнула: в футляре лежали серёжки с крупными сапфирами, обрамлёнными золотой каймой с россыпью крохотных бриллиантов. Драгоценные камни оттеняли глубокий, как океан, цвет сапфиров.