роковой дождь

      — Ризли, с Софи что-то не так. Она сначала как задрожала, что-то забурчала под нос, упала без сознания и теперь не приходит в себя.       Мужчина застыл на месте, замечая, что кожа Софии уже успела побледнеть за такой короткий срок, пока его не было.       — Ступай, Ризли. Ступай домой. Я чувствую наступление беды.       Он упал на колени перед дочерью, отчаянно взял её руку в свою, сжимая и растирая, чтобы согреть. Она была такой холодной и лёгкой, словно пёрышко.       — Софи… Софи, очнись! — крикнул Ризли так, что Клоринда аж отскочила, — Умоляю!       По щекам отца потекли слёзы, когда девушка никак не отвечала на его мольбы, и он задрожал. Это вновь повторяется. Также…       — …Также было и с Мэри, — прошептал он.       — Отставить панику, — Клоринда подошла ближе и присела на корточки рядом с охотником, — Теперь у нас есть Нёвилетт. Нужно срочно отнести Софию к нему, я уверена, что он что-нибудь да сможет сделать с этим.       — Точно, — Ризли выдохнул и встал с колен, — Времени мало. Собираемся.       Клоринда сняла с крючка чёрный плащ для девушки, вместе с Ризли аккуратно надела его на обездвиженное тело, и они вместе вынесли её из дома. Мужчина держал Софию очень осторожно, но крепко, боясь сделать всё ещё хуже. На улице шёл сильный дождь с грозой.       «Кажется, Нёвилетт снова проводит свой ритуал…»       — Веди, — сказала кузнец, оглядываясь, чтобы не допустить хвоста за ней, — У нас мало времени.       — За мной.       Ризли побежал в сторону леса, по альтернативной дороге, идущей не через базар. Он закрывал Софи своим телом, чтобы та не так сильно промокла, и совсем скоро его плащ, как и одежда под ним, промок насквозь. Прямо как в день знакомства с Нёвилеттом.       — Ну и глушь… Долго ещё идти? — громко спросила Клоринда, перебегая деревья одно за одним.       — Скоро. Подожди пожалуйста, Софи, мы совсем скоро добежим, — Ризли безумно нервничал.       Он чувствовал слабое лёгкое дыхание дочери, чувствовал как её сердце слабо билось, как её грудь медленно опускалась и поднималась. Он не мог позволить ей умереть, ну никак не мог.       — Ризли! Я вижу хижину! Это она?       — Да! Скорее, бежим! Нёвилетт должен быть там!       Наконец спрятавшись от дождя под козырёк, Ризли начал усердно долбить кулаком по деревянной двери и звать Нёвилетта.       — Нёви! Открывай, это я и кузнец Клэр! У нас большая беда, нам нужна твоя помощь!       Никакого отклика не последовало, и Ризли почувствовал, что кровь по его жилам потекла быстрее, вены на мускулистых руках взбухли.       — Нёвилетт! Прошу, ответь! Софи при смерти, мне никто больше не сможет помочь кроме тебя!       За дверью послышался звук разбитого стекла и грохот, будто на пол ещё упало что-то крупное, вроде человека.       — Господи, простите меня, — Нёвилетт открыл дверь, тяжело дыша, но сохраняя привычное лицо, — Проходите скорее. Что случилось?       — София сидела на кровати и читала книжку, как обычно она это делает перед сном, — быстро повторяла Клоринда, отряхиваясь, — Но после она начала трястись, жаловаться на холод, а после что-то бубнить себе под нос, и в конце она просто упала без сознания и больше не реагирует ни на что.       — Снимите плащ и положите её на стол, я постараюсь что-то с этим сделать.       Ризли молча кивнул, положил девушку на пустой широкий стол и стянул плащ. Нёвилетт сразу же принялся нащупывать её пульс на запястье и на шее, прислушиваться к стуку её сердца, дыхания.       — А стол не твердоват? — строго спросил Ризли.       — Могу переложить на мягкий диван, где ей будет удобнее. Принеси плед из моей комнаты пожалуйста, а вы, госпожа Клоринда, можете присесть на один из свободных стульев.       — Что вы можете сказать? С ней всё будет хорошо? — Клоринда беспокоилась, будто это была её собственная дочь, пусть и по душевной близости всё было именно так.       — Пока что я не могу ничего сказать. Сейчас будем пробовать пробудить её нашатырным спиртом.       Лекарь спешно переложил тело Софии на диван и начал копаться в своих шкафчиках, чтобы найти нашатырь.       — Где же оно… — раздражённо под нос произнёс он, — Ризли, накрой Софию пледом.       Отец послушно кивнул и выполнил просьбу колдуна. Пока тот возился с поисками спирта, он взял дочь за руку и крепко держал, согревая. Ризли всё ещё был мокр до последней нитки, но даже так его рука казалась теплее руки Софии.       — Не уходи к маме, — шепчет он, — Побудь со своим стариком ещё немного… Умоляю…       — Отставить панику, — строго ответил Нёвилетт, открывая заветную баночку.       Он оторвал кусок ваты со стола, слегка намочил спиртом, чтобы не переборщить, после чего подошёл к девушке и поднёс к её носу полученную ватку, помахал ей. Ничего не произошло.       — Странно, — ответил лекарь, — Тогда ей, наверное, нужно просто поспать. Оставим её здесь на сегодняшнюю ночь, хорошо? Я постелю ей мою кровать.       — Я тогда вернусь домой, дорогу запомнила, — Клоринда встала со стула и направилась к выходу, — Господин Нёвилетт, может ли Ризли остаться у вас? Ему здесь будет намного безопаснее, чем в городе.       — Да, конечно, пусть остаётся. Разлука с дочерью только усугубит его положение, так что ему нужно находится здесь, пока она не поправится.       — Спасибо вам большое. Надеюсь, утром София очнётся. Она слишком сильная малышка, чтобы так просто сдаваться.       — Будь осторожнее на дороге, Клэр, — Ризли проводил её взглядом, всё ещё сидя рядом с Софи и лекарем, — Ну что, Нёвилетт, поколдуешь?       Глаза мужчины широко распахнулись и в непонимании поморгали несколько раз, мол, «о чём вообще идёт речь?», пока его тело замерло. Он чуял страх и тревогу Ризли. Его чутье никогда его не подводит.       — Ты хочешь, чтобы я использовал на Софи какие-то заклинания, но… Я не колдую на людях. Это строго против моей этики.       — Нёвилетт, я тебя умоляю, сделай что-нибудь с ней, — Ризли изменился в лице, когда его сестра ушла, — Прошу.       — Ризли. Я не знаю даже, что использовать, — лицо Нёвилетта стало ещё строже и даже агрессивнее, — Я… Я сжёг большую часть своих записей.       — Зачем ты это сделал?       — Потому что… Они только рушат всё вокруг меня, рушат всё вокруг близких мне людей… Но, раньше я этого не замечал, потому что близких-то у меня никогда и не было. А когда появился ты, я благополучно разрушил твою жизнь, — Нёвилетт звучал настойчиво, даже когда контекст совершенно не располагал к этому.       — Опять ты эту шарманку заводишь, сукин ты сын, — прошипел Ризли, оскалив зубы, — Нёвилетт, прекращай, иначе пожалеешь о собственных словах.       Ризли и не замечает, как в нём пробуждается «истинный он»: агрессивный, злой, голодный, грубый. Он думал, что уже давно оставил эту натуру в глубинах своей души, стал спокойнее, стал намного более отзывчивым, но в момент самого страшного, тревожного момента для него, он вытащил это, чтобы добиться своего и как можно быстрее.       — Ты мне сейчас угрожаешь? — колдун отошёл на пару шагов.       — Потому что ты только об одном и говоришь, и меня абсолютно не слышишь, — Ризли встал во весь рост, грозно выпрямляя плечи, — Мне всё равно, сломал ли ты мне там чего-то или не сломал, мне до фени. Я люблю тебя как настоящего друга. И прямо сейчас я прошу тебя помочь мне, спасти того человека, ради которого я остаюсь живым. Если ты перестанешь нести эту чушь, то тогда таким человеком сможешь стать и ты.       — Но, я не человек… Я мертвец, посланник из загробного мира, избранный небесными силами. Как ты можешь испытывать ко мне что-то вроде привязанности?       — Ты выглядишь как человек, пахнешь как человек, говоришь как человек, ощущаешься как человек. Если ты таковым не являешься, всё равно ты очень близок.       — …Ризли… — Нёвилетт тяжело выдохнул и опустил веки, наконец выронив из рук смоченную ватку, — …Забудь. Сейчас нет времени на глупую житейскую ругань. Давай повременим с колдовством до завтра, я повторно изучу, что у меня осталось, авось что-то полезное и найдётся.       — Хорошо, ладно… — Ризли явно не был доволен таким резким обрывом разговора, но он и сам не был в состоянии спорить, когда жизнь дорогой для него дочери была поставлена на кон.       Больше за вечер они ни слова не обмолвили друг другу. Нёвилетт подготовил кровать, постелил свежее бельё, мягкое и тёплое одеяло, и совсем скоро на мягкой кроватке спокойно спала София.       Колдун ушёл дальше рыться в своих бумагах, ну а Ризли сидел рядом с постелью, где лежала девушка, поглаживая её мягкие волосы и нежное, холодное лицо. Он давно уже не рассматривал так близко каждую деталь в ней, не рассматривал очаровательный контур её лица, глаз, носа, губ и щёк, не рассматривал густых тёмных волос, не рассматривал еле заметных веснушек, доставшихся ей от матери.       — Эх, Софа, Софа… — шептал он, держа горячую руку на её щеке, — Как же ты выросла… Я упустил этот момент. И ты вырастешь ещё, обязательно вырастешь. Будешь совсем-совсем похожа на свою матушку… На небесах уже есть одна красавица, а ты ещё поживи здесь, с нами. Успеешь побывать на небесах, успеешь. Но, сейчас ещё слишком рано… Услышь меня, София… Услышь.       Глаза Ризли постепенно закрывались, он шептал всё тише и тише, движения замедлялись, разум притуплялся.       — Я так люблю тебя, София, — еле слышимо произнес, — Люблю тебя, люблю Клэр, люблю Нёви. Но тебя люблю особенно. Без тебя я совсем никак не выживу, доченька моя. Софочка, проснись со мной рядышком завтра, хорошо? Твой старик уже… засыпает…       И Ризли так и уснув, держа чужую руку, сидя на полу и опираясь спиной о стенки кровати.       Нёвилетту тем временем было совсем неспокойно. Он судорожно перелистывал страницы сохранившихся книг, небрежно писал заметки и впопыхах пытался что-нибудь придумать.       Его не покидало чувство, что грядёт трагедия. Его не покидала тревога.       Когда его руки и голова разболелись до такой степени, что трезво думать у него уже не удавалось, Нёвилетт решил заглянуть в спальню. Тихо отворив дверь, он вошёл в комнату, и уж было хотел заговорить с Ризли, но увидел, что тот крепко заснул. На лице колдуна появилась улыбка, и он пошёл назад, чтобы захватить с дивана плед и накрыть им спящего охотника. Движения рук Невилетта были еле заметные, очень осторожные, деликатные, он старался изо всех сил, чтобы не разбудить Ризли. Вид спящего мужчины заставил его сердце трепетать, и он сел на колени рядом с ним, разглядывая сонливое лицо.       — Как же ты красив, дорогой Ризли… — шептал он себе под нос, восхищаясь изяществом и привлекательностью мужчины перед ним.       Нёвилетт подвинулся ближе, чтобы осторожно поцеловать Ризли в макушку. Он очень сильно рисковал, делая это, но он чувствовал, что должен был это сделать.       — Спокойной ночи…       Нёвилетт встал и вышел из комнаты, закрыв за собой дверь. Его взгляд привлёк вид из окна. Ночной небосвод был накрыт тучами, и его вид наводил на мужчину всё большую тревогу. Он вышел из хижины, чтобы посмотреть на луну, но он не смог её увидеть сквозь кромешную тьму.       — Что-то грядёт.

***

      Утро для Клоринды началось с того, что кто-то яростно стучался ей в дверь. Её раздражало, когда кто-то абсолютно нагло и без приглашения врывается в её личное пространство, тем более в такую рань.       Чёрная пелена из туч всё ещё закрывала город от чистого солнечного света, деревья прогибались под яростным движением ветра. Девушке было не по себе от такого вида из окна, она встревожилась и задумалась о том, что же будет дальше. Почему такая непогода разразилась именно тогда, когда городские обыватели суетились и паниковали из-за постоянных разговорах о таинственном и до ужаса опасном колдуне, который обязательно их всех скоро уничтожит и смешает с водой в реке, прямо как было сказано в древнем пророчестве, источник которого уже не сыскать среди постоянных пересказов.       Из размышлений кузнеца вытащили очередные громкие удары по её двери.       — Я иду! — крикнула она, вылезая из постели.       За дверью стояла группа из нескольких человек, лица которых были угрюмые и грозные. Клоринда сложила свои руки на груди.       — Что вам от меня надо в такую рань? — недовольно спросила она.       — Мы хотим узнать, где ты прячешь охотника Ризли и его дочь Софию. Нам нужно срочно остановить их.       — А они разве не дома? — кузнец оперлась плечом о стенку дверного проёма, спросив это таким естественным голосом, будто она сама не знала, где сейчас находится её брат, — От чего нужно остановить? Что вообще он успел натворить?       — Его нет дома уже второй день, как и дочери тоже. Они пропали из города сразу же, как объявился лесной колдун. Все в городе говорят о том, что этот Ризли отдаёт свою дочь в жертву, чтобы вернуть себе мёртвую жену.       «Насколько быстро они вообще придумывают эти сказки?»       — И вы действительно верите в весь этот бред? Это всё, что вы хотите сказать? У меня много работы, мне некогда тут с вами обсуждать каких-то колдунов.       — Дура ты, госпожа кузнец! Нам нужно срочно остановить ход пророчества! Иначе у тебя совсем работы не будет!       — Я так понимаю, что на этом ваши вопросы закончились? — Клоринда просто проигнорировала угрозы со стороны грозного мужчины, — Больше со своими сказками ко мне не заходите. Не знаю я, где эти двое сейчас. Может быть на охоте задерживаются, София же часто туда ходит вместе с отцом.       После этих слов она закрыла дверь и заперла её на ключ, даже не вслушиваясь во все проклятья, недовольно высказанные в её адрес.       «Все вокруг сошли с ума… Господи, лишь бы только София проснулась, я так за неё переживаю, а времени совсем в обрез, даже некогда зайти к Нёвилетту и навестить её. Хорошо, что я их оставила у него, а то сейчас непонятно даже, что бы произошло.»

***

      На следующий день тучи приобрели красноватый оттенок, и теперь даже горожане, которые скептически относились к исполнению древнего рокового пророчества начали верить и готовиться к Божественной атаке.       Сила небесная неподвластна человеческой воле. Приходит время, когда каждый заплатит за совершённые грехи. Каждый совершает грехи, но не каждый раскаивается. И с тех, кто не раскаивается, в небесной канцелярии взымается в два раза больше.       В дом циркачей больше никто не заходит, да и они сами стараются выходить пореже, потому что их также успели вписать в предателей, которые стоят на стороне небесных сил и присланного ими колдуна.       — А ещё у нас закончилось молоко, — расстроено заявил Фремине, выходя из погреба, — Может мне сходить на базар за ним?       — Было бы славно, — ответил Лини, отводя взгляд с книжки на своего брата, — Думаю, на тебя ещё не так косо будут смотреть, как на меня и Линнетт.       — Небо сегодня красное… И почему так? Неужели пророчество — это правда? — Фремине говорил тихо и сдержано, без паники.       — Я уже не хочу ничего загадывать, — Лини печально закрыл глаза рукой.       Фремине молча кивнул и вышел из дома, чтобы разведать обстановку и закупиться продуктами в дом. Все люди вокруг стали агрессивные, нервные, недовольные и напряжённые. Ничего больше не наводило такой паники, как коллективное состояние народа, который только создавал видимость «единства» против небесных сил, но на самом деле каждый здесь был сам за себя.       Сила небесная неподвластна человеческой воле.       Фремине услышал шум около текстильной лавки. Около неё стоял молодой парень с рупором в руке и кричал.       — Внимание! За поимку охотника Ризли объявлена плата! Платим золотом! Этот мерзавец должен быть казнён за деяние против города и против нашей наследницы, которая приходится ему дочерью!       «Господина Ризли ищут? Что… что вообще здесь происходит?»       Он поспешил удалиться отсюда как можно быстрее и как можно дальше .Красные тучи продолжали сгущаться.

***

      На третий день София так и не проснулась, а тучи на небесах ещё сильнее загорелись багровым цветом.       Ризли вернулся с улицы и принёс ведро с холодной водой из реки, которое его попросил набрать Нёвилетт для эксперимента. Они решили пойти на крайние попробовать пробудить Софи с помощью воды разных температур. Часть воды будет неприятно горячей, а другая часть неприятно холодной, что при обливании должно привести к возбуждению нервной системы и, соответственно, пробуждению.       Отец был настолько отчаян, что он был готов согласиться даже на такую крайне спорную и даже унизительную авантюру ради того, чтобы привести свою дочь в чувства.       — Наверное, с холодной воды нужно было и начинать, — подметил он, помогая Нёвилетту перелить воду из ведра в ковш для дальнейшего нагревания.       — Сейчас попробуем. Принеси Софию сюда, пожалуйста.       — Как скажешь, мой дорогой лекарь, — шутливо ответил Ризли, чтобы разрядить обстановку.       Мужчина неспешно вошёл в комнату, стянул с девушки одеяло, взял на руки.       Её тело оказалось холодным.       И в этот миг весь мир Ризли рухнул прямо у него на глазах.       Сердце Софии больше не билось.       Ризли упал на колени, крепко сжимая тело дочери в руках. Нёвилетт услышал это и прибежал на грохот.       — Что случилось?       — Этого не может быть…       Колдун подошёл ближе и увидел, что кожа девушки стала еще более бледной и начала синеть. Он понял, что она умерла. Нёвилетт сел на колени рядом с Ризли и увидел, что тот начал плакать и вот-вот был уже готов взорваться от хлынувших чувств. Он приобнял его за плечо и прошептал.       — Не забывай, что я колдун. Я знаю, что делать, — уверенно произнёс он, сжимая чужое плечо, — Неси её тело на улицу. У нас ещё есть время, пока душа не покинула её, а тело не начало разлагаться. Быстрее.       Никто не дал Ризли время на раздумья и, тем более, скорбь. Он встал и дрожащими руками понёс тело дочери на улицу, по наставлению Нёвилетта положил её на траву и встал рядом.       — Сейчас мы проведём сложнейший ритуал. Я не могу гарантировать результат, но когда ранее я испытывал его на лесных зверьках, он всегда работал. По аналогии также это должно сработать и с человеком.       Но Ризли его уже не слышал. Он вновь упал на колени, его ноги больше не могли держать его тяжелый корпус, и колдун полностью понимал, почему так, потому и не стал допытывать мужчину иными объяснениями. Ему было понятно, что прямо сейчас он может вселить в него хотя бы каплю надежды. Для Ризли всё, что было дальше, было словно в тумане, он еле видел картину вокруг себя.       Нёвилетт расставил свечи вокруг тела его дочери, притащил множество колб с какими-то жидкостями, начал обливать ими девушку, что-то нашёптывая.       — Ризли, мне нужна твоя кровь.       Колдун, не ожидая никакого ответа на его просьбу, схватился за нож и осторожно сделал достаточно глубокий надрез на руке Ризли, чтобы из него потекла кровь. Он добавил несколько капелек красной жидкости в последнее оставшееся зелье и перемешал.       Нёвилетт подошёл к сооружённой конструкции, поднял руки вверх и закричал во всё горло.       — О, небеса! Услышьте же меня! Услышьте и даруйте жизнь! Я — Нёвилетт Нойи, утопленное, но вновь заточённое в плоти дитя! Вы даровали мне шанс на повторную жизнь! Так дайте же и этому бедному невинному дитя этот же шанс! Заберите всё, что у меня осталось, но сделайте это! Умоляю!       Он разлил последнее зелье на холодную, синюю фигуру Софии и в небе загремели красные, как и тучи на небе, молнии.       — Da huic puero vitam, ut mihi olim dedisti!       Прямо в плоть Софии ударила красная молния, которая ослепила, оглушила Нёвилетта и Ризли, которые находились совсем рядом и разбила все лежащие вокруг колбы.       Второй шанс даётся лишь тем, кто по-настоящему этого достоин, кто за свою жизнь запятнал свою душу не так сильно, как остальные. Кровь, плоть, органы, организмы — всё это ничего не стоит перед душой человеческой. Доверие небес ещё нужно заслужить.       Буря утихла, ветер замедлился, гроза закончилась. Красные тучи продолжали беспечно летать над лесом. Нёвилетт смирно стоял и смотрел на девушку, лежащую перед ним. Когда к Ризли вернулся слух и зрение, он встал с колен и подбежал ближе, с замиранием сердца наблюдая за Софией.       Девушка резко вскочила и открыла глаза.       — Неужели получилось?! — Нёвилетт дёрнулся и отскочил назад, широко раскрыв глаза.       Перед ним сидела живая София. Чудо свершилось, и он сам не мог в это поверить, всё вокруг казалось сном или видением. Тревога внутри Нёвилетта начала стихать, но небо залилось кровью ещё сильнее.       — Соня! Соня, ты меня слышишь?! — крикнул Ризли, его лицо было красное и опухшее, по щекам всё ещё медленно текли слёзы.       — Я слышу тебя, слышу, — она потирала лоб и начала медленно подниматься на ноги, — Голова болит, и я ничего не помню. Что вообще случилось?       — Ты умерла, но я смог вернуть тебя к жизни с помощью колдовства, — ответил лекарь, — Долго объяснять, у нас мало времени. Я чувствую, что кто-то приближается.       — Стоять. Я ничего не понимаю, — девушка кашлянула и подошла, — Что значит умерла? Как ты меня воскресил? Ты и вправду колдун что-ли?       София всё и так знала.       — Да. И моя цель помочь вам, а не навредить, как говорят местные. От них нам сейчас и придётся прятаться.       — Постой-ка… — она опустила голову и задумалась.       В голове Софии происходила полная каша, в которой она неистово пыталась разобраться. Ей казалось, будто она забыла что-то важное.       — Кажется, я поняла! Она просила передать колдуну, то есть тебе, следующее сообщение:       «Когда облака пропитаются кровью, впитай её в себя, пока она не обрушилась на мир людской.»       — Я понял, — он выдохнул и сжал кулаки, — Нам нужно идти в город, здесь провести последний ритуал невозможно. Объясню после.       Единственный среди них, кто совсем ничего не понимал, был Ризли. Он окидывал беседующих Нёвилетта и Софию глупым взглядом и лишь иногда вытирал влажные от слёз глаза. Ему уже было достаточно того, что его дочь жива.       — Ты точно уверен, что это того стоит? — уточнила девушка, смотря в уверенные глаза колдуна.       — Да. Чтобы всё получилось, вокруг должны быть люди. Много людей.       — Мы тебя прикроем, — Ризли пришёл в себя и положил руку на плечо Нёвилетта, — Мы тебя никогда не бросим. Ты теперь часть нашей семьи, дружок.       Колдун поднёс руку к сердцу и сжал её, закрыв глаза и собравшись с мыслями. Выдохнув, он заговорил.       — Теперь всё это закончится. Пришло время остановить пророчество. Побежали!       И они бегом отправились в сторону города, чтобы выйти. Глаза Нёвилетта и его синие пряди засветились ярким синим пламенем, словно в сказке или фантастическом романе. Над городом стала формироваться алая воронка, ветер страстно завывал, словно пытался побудить человека погрузиться в его поток, стать частью симфонии шума и страха. Люди стали запираться в своих домах, чтобы хотя бы ненадолго побыть в безопасности и тепле. Они не видели солнца уже несколько дней, и многие из них уже смирились с тем, что больше его не увидят. Ведь так?       Около выхода на базар стояли несколько мужчин, которые что-то бурно и громко обсуждали, пытаясь перекрикивать ветер. Нёвилетт пулей прорвался через них, Ризли и София еле поспевали за его движением. Он остановился прямо в самом центре базара и закричал во всё горло, что было сил. Из его глаз потекли сияющие синие слёзы, вены на всём теле набухли и засверкали лазурью. Вокруг него встали Ризли и София, пытаясь закрыть его от потенциального нападения.       — Небесами было заложено, что в один день человечество настигнет страшный конец! На города и поселения обрушится роковой дождь, который способен растворить плоть и уничтожить всё живое вокруг себя! Вам кажется, что небесный порядок неподвластен, а его решения не подлежат никакому обжалованию, но это совершенно не так! Наша решимость способна это изменить! Худшее наказание, которое вы можете понести за ваши грехи — прожить эту жизнь от начала до конца, мучаясь от угрызения совести!       На крик вышло много людей. Ветер стал ещё сильнее и громче, каждый из них держался за что мог, чтобы не упасть. Голос Нёвилетта срывался, но прорывался сквозь плотный шум ветра, эхом раздаваясь на километры. Его ноги оторвались от земли. Небесная воронка начала поглощать колдуна, его тело излучало яркий белый свет. Руки Нёвилетта были подняты вверх, а глаза закрыты.       — Cum nubibus sanguine madefactae sunt, eam in me hauriam antequam in mundum humanum cadat!       Искра. Писк. Тело колдуна исчезло.       Ризли поднял голову, и, не заметив наверху Нёвилетта, занервничал. Ему казалось, что здесь чего-то недоставало.       — Нам конец! — завопил кто-то в толпе, — И всё из-за вас!       — Закрой свою наглую пасть! — в ответ крикнула София, оскалив зубы и до боли сжав кулаки.       Небесной воронке нужен был ещё один человек, её рёв усилился, симфония приблизилась к своей кульминации, финальной ноте. Практически все точки над «и» оказались расставлены. Воронка сделала свой выбор.       Ризли вскрикнул, когда его тело против воли потянуло наверх, ноги оказались над головой, а корпус едва пытался удержаться в устойчивом положении.       — Отец! — дочь отчаянно протянула руку, чтобы схватить мужчину и опустить на землю, но было уже поздно.       Ризли исчез вместе с очередной искрой.

***

      Мужчина открыл глаза и увидел перед собой нескончаемое белое пространство, наполненное светом. Он ничего не чувствовал под своими ногами, словно находясь под водой, но не чувствуя давления.       Является ли это место раем?       Его тело парило в пустом пространстве, а о никакой ориентации в нём не шло и речи. Вокруг ничего не было, даже никаких звуков или материальны ощущений. Даже дышать тут было нечем, но никакого дискомфорта это, на удивление, не вызывало. Тишину оборвал женский голос.       — Ризли, ты меня слышишь?       Мужчина попытался обернуться, чтобы увидеть, откуда идёт звук, но он не смог этого сделать из-за дезориентации.       — Марья? Дорогая, это ты?       — Да, Ризли, это я, — продолжил голос, — Мне нужно сказать тебе свои последние слова, которые я так и не успела сказать при жизни.       — Постой… Погоди, пожалуйста. Скажи мне, где я?       — Ты в небесной воронке. Владыки позволили мне поговорить с тобой. И я хочу попросить тебя отпустить меня.       — В каком смысле отпустить? Что ты имеешь ввиду? — голос Ризли распространялся бесконечным эхом.       — Когда я умерла, ты дал себе клятву, что никогда не влюбишься в другого человека. Но, эта клятва лишь травит тебя, ограничивает меня и вредит нашей дочери. Ты бы знал, как она хочет, чтобы ты был счастлив, как она хочет, чтобы ты перестал быть одиночкой в душе. Ты можешь исполнить моё последнее желание?       — Я давал тебе клятву верности, когда венчался. Я не могу её нарушить.       — Верность не нужна мертвецу, верность нужна живому человеку. Наше время пришло к концу. Прошу, отпусти меня и продолжи жить спокойную жизнь. Я всегда буду наблюдать за тобой.       — Постой! Не уходи!       Ризли схватился за грудь и закричал, но больше ему никто не ответил. Он продолжал кричать, дёргаться и всячески выкручиваться, но ничего не помогало, он вновь остался совсем один.       Одиночество для Ризли — и страх, и смысл жизни. Люди делали ему больно, люди бросали его, люди вредили ему. Он очень редко доверял людям, но никто не был вправе его за это осуждать. Целиком и полностью доверять первому встречному — плохая идея. И потому Ризли выбрал быть одиночкой, особенно когда его любовь покинула этот мир.       Каждому человеку нужно отчуждение и одиночество.       Ризли почувствовал чьё-то присутствие позади него и напугался. Обернувшись, как мог, он увидел перед собой Нёвилетта. Его тело всё ещё ярко сияло, глаза, волосы и вены изнутри горели. Вблизи он выглядел потрясающе.       — Нёви… Почему ты здесь?       — Я здесь для того, чтобы вытащить тебя отсюда.       Мужчина посмотрел на обеспокоенного колдуна с долей скептицизма и недоверия. Точно ли это был он?       — Ты… тоже меня бросишь, так ведь?       Зрачки Нёвилетта расширились, и тот подлетел к нему ближе, чтобы обхватить своими руками и прижаться. Пальцы колдуна щекотали чужие густые волосы, и эти прикосновения ощущались так по-настоящему.       — С чего ты так решил?       — Все люди бегут от меня. Я не знаю, почему так, но это моё проклятие.       — А я и не человек.       Ризли почувствовал, как ему становится тепло. Чужое тело вокруг него казалось таким ласковым, таким нежным, завораживающим. Он слышал, как кровь течёт по венам Нёвилетта, как дёргались его ресницы, шуршали волосы под его прикосновением.       — Всё это время я пытался узнать, как можно воскресить человека. И делал я это, потому что отчаянно пытался воскресить Марью. Сделать это мне хотелось ради тебя, Ризли. Потому что я понял, что хочу сделать тебя счастливым.       — Счастливым говоришь?       В голове Ризли циклично повторялась просьба умершей жены. Ему было просто жизненно необходимо отпустить её, забрать своё сердце назад и отдать его кому-нибудь другому, кто снова сможет наполнить его своим теплом и любовью.       Жизнь человека конечна.       Ризли закопал свои пальцы в длинных шёлковых волосах Нёвилетта, притягивая его ближе. Он ничего не чувствовал вокруг себя кроме другого мужчины, в его груди образовалось странное чувство, разъедающее изнутри. Это было желание.       Притянув мужчину непозволительно близко, он закрыл глаза и нежно, медленно поцеловал в губы. Всё внутри разрывалось на куски от порывов страсти и любви, чувства, которое Ризли уж думал, что давным-давно позабыл. Всё вокруг исчезло, было лишь тепло, исходящее от мужчины в его руках, громкий стук его сердца, ощущение его нежных губ на своих. Ризли углубил поцелуй, прижимая Нёвилетта к себе всё сильнее и сильнее, оборачивая в горячие объятия. Его разум медленно проявлялся, но он не отрицал желания, которое страшно разгорелось в его давно заброшенной душе. Пальцы охотника жадно двигались по чужой спине, медленно опускаясь сначала к пояснице, а потом к бёдрам, язык пробивался внутрь горящего рта. Он крепко держал его рядом, не планируя отпускать.       Но каждому удовольствию рано или поздно приходит свой конец, и Ризли отстраняется от поцелуя. Ощущение мокрых губ, краснеющего колдуна перед ним и собственного жара на щеках казалось ему таким далёким, но таким правильным, настоящим, будто так и должно было быть.       — Она попросила меня отпустить её… — даже после того, как мужчина договорил, его рот всё ещё был открыт, словно он пытался сказать что-то ещё, но не мог.       — И ты сделал это, так? Раз уж… ты поцеловал меня. Тебе хотя бы понравилось? — взволновано поинтересовался Нёвилетт.       — Нёви, я… я не понимаю, что чувствую.       Колдун протянул руку и поместил его на щеку Ризли, мокрыми пальцами проводя по багровой коже, пытаясь навести его на верные мысли и правильные решения своей нежностью.       — Ты можешь описать словами, что ты чувствуешь? — Нёвилетт перешёл на шёпот, чтобы его голос слышал только и только Ризли.       Но вместо ответа он получил очередной страстный поцелуй. Охотник просто никак не мог насытиться своей добычей, да и сама добыча в лице другого мужчины не была против, а наоборот сама напрашивалась на очередной поцелуйчик. Нёвилетт держал свои руки на чужой талии и растворялся в поцелуе, держа глаза закрытыми, полностью доверяя своему возлюбленному. Ризли пытался наклонить себя вместе с ним, но из-за невесомости он ничего не смог сделать кроме того, как страстно пожирать чужие губы, крепко сжимая мужчину в его руках.       У них больше ничего не было кроме друг друга, но даже если это конец их пути, то конец достойный своего права на существование. Когда Ризли понял, что больше не может этого терпеть, он снова отстранился, решившись сказать то, что он не смог произнести несколько минут тому назад.       — Нёвилетт, я люблю тебя. Даже если это всё нереально, даже если я уже мёртв, я люблю тебя.       И Нёвилетт широко улыбнулся, молча оставляя поцелуи на щеках и носу другого мужчины, звонко смеясь. И как же Ризли покорил этот смех, он снова почувствовал себя влюблённым мальчишкой, хоть и годы юности уже давно были позади.       — Я тоже тебя люблю, Ризли. И я отчаянно убегал от этой любви. Я манипулировал твоим телом, чтобы ты уходил, потому что моё сердце не выносило твоего долгого присутствия рядом. Прости меня за это. Больше я так не буду.       — Обещаешь? — Ризли игриво улыбнулся так, что по нему было видно, что это его никак не задело.       — Обещаю, — Нёвилетт не мог оторвать взгляда от сияющей улыбки, — Ведь я больше не колдун, и я просто не смогу этого сделать.       — В каком это смысле?       — Я отдал все свои силы для того, чтобы предотвратить роковой дождь. Теперь я… Наконец заживу нормальной жизнью… Вместе с тобой, ведь так?       — Конечно, милый, — Ризли крепко схватил лицо Нёвилетта в свои горячие ладони, — Ты теперь от меня никуда не убежишь.

***

      Ризли не ожидал, что ещё раз откроет глаза, но его разбудило резкое ощущение холода на себе, будто его только что облили ледяной водой. Он чувствовал, что держит в руках что-то тёплое, и также дёргающиеся.       — Очнулись наконец! — возмущённо крикнула София, — Как же вы двое меня перепугали!       Мужчина пришёл в себя и понял, что лежит на груди Нёвилетта. Он не забыл, что произошло в воронке, но ему всё равно было неловко, что он лежал в таком неловком положении без сознания. Охотник присел на траву и взглянул на небо. Кроваво-красные тучи наконец-то исчезли, и всё вокруг было залито ярким жёлтым солнечным светом.       — Значит сработало, — произнёс он себе под нос, обратив внимание на пробуждающегося колдуна… который теперь был уже никакой не колдун, — Извини, Соня, но у меня были очень важные дела в небесной канцелярии.       — Очень смешно. Я ухохоталась, — голос дочери был строг и сердит, в точности повторяя аналогичную эмоцию, перешедшую от отца.       — Ну-уж прости! — Ризли неловко посмеялся и почесал затылок, — Просыпайся, мистер соня!       Он потрёс тело Нёвилетта, и тот открыл глаза и простонал, схватившись за голову. Увидев Ризли, он немного покраснел, явно вспоминая, что между ними произошло. Румянец был слишком хорошо виден на бледной коже.       — Голова болит просто ужасно… Чувствую себя таким пустым и наполненным одновременно, — лекарь грациозно потянулся.       — Побежали скорее в дом, мы вас как следует накормим, — рядом появилась Клоринда, протягивая обе руки мужчинам, — Теперь всё хорошо. Вам не грозит никакая опасность.       И так и закончилась история об угрозе, устранённой жертвой посланного сверху колдуна, который всё-таки смог познать человеческие чувства.