Whirlpool/ Водоворот

«Убийца». «Убийца!»       Санеми резко проснулся. Луна поднялась высоко в небе, и поместье Ветра было залито легким, мягким серебром.       Санеми не мог вспомнить, когда в последний раз нормально спал ночью. Быть Столпом означало, что помимо определенных миссий он должен был охранять назначенный ему регион и защищать всех, кто попадал в его границы от демонов каждую ночь без исключения. Обычно он спал с позднего вечера до заката, несколько часов каждый день. Теперь он мог спать ночью из-за резкого снижения активности демонов в последние недели. Затишье перед бурей.       Музан приближался.       Может быть из-за этого неоспоримого, постоянно присутствующего факта, маячившего в глубине его сознания, а может быть, потому, что его тело годами тренировали оставаться бодрым как только солнце скрывалось за горизонтом... Но он часто чувствовал себя беспокойным и не мог спать всю ночь.       Может быть, то же самое было и с другими Столпами. И с этим парнем тоже.       Санеми проигнорировал неприятный слой холодного пота, покрывавший его кожу, пока голос брата эхом отдавался в ушах, и тихо прорычал проклятие.        «Что ты здесь делаешь?» Это был не вопрос, но Санеми уже был достаточно вежлив, чтобы не вышвырнуть незваного гостя из своего поместья. Он не потрудился сесть или повернуть голову, чтобы встретиться с ним, но он все равно мог представить себе это глупое бесстрастное лицо слишком хорошо.       Гию не ответил на его вопрос. «Тебе снова приснился кошмар?»       «Как будто у тебя их нет каждую ночь, придурок. Как будто кто-то из нас когда-либо спит спокойно». Санеми зарычал, садясь и отбрасывая с себя тонкое одеяло. Гию сидел в позе сэйдза примерно в метре от него. Как будто он должен быть там, в большой пустой спальне Санеми, как будто он мог сидеть в лунном свете, льющемся из широкого проема, ведущего в сад.       Как обычно, Санеми не мог различить многие оттенки цвета, кроме черного цвета тени и серебристого цвета лунного света вокруг себя... Однако он так ясно видел глубокую, пронзительную синеву глаз Гию.       В мире черно-белых ночей глаза Гию привлекали его внимание, как ничто другое. Спокойный, насыщенный, каким не должен быть холодный, изысканный оттенок синего, и поразительно красивый.       «И? Сколько ты уже сидишь и смотришь, как я сплю, ублюдок?» Ядовитый тон Санеми не нарушил спокойствия в глубине этих синих глаз. Гию не был настолько глуп, чтобы не чувствовать надвигающуюся опасность, но он был достаточно глуп, чтобы игнорировать ее. Тупо и раздражающе.       «Примерно час». Гию спокойно ответил. Невыносимый ублюдок имел наглость говорить об этом так благородно и оправданно, и Санеми почувствовал, как его вены напряглись у виска.       «О, да, жуткий ублюдок? Это, должно быть, новое дно даже для тебя. С чего ты взял, что можешь ввалиться в мой дом? Если хочешь, чтобы из тебя выбили дерьмо, тебе нужно только попросить». Лицо Санеми расплылось в безумной улыбке — если это можно так назвать — и он потянулся за своим мечом, лежащим рядом. Но Гию остался невозмутим и даже не потрудился потянуться за своим, тихо сидя рядом с ним.       Наглость. Черт возьми, наглость. Что, черт возьми, дало ему уверенность, что Санеми не разорвет его на куски прямо сейчас? Кодекс поведения? Было много способов, которыми Санеми мог избить его, не убивая, и Гию должен был знать, что Санеми не был тем, кто только лает и не кусается. Так откуда же, черт возьми, взялась эта нелепая уверенность, что Санеми не будет, черт возьми, действовать в соответствии со своими словами? Разве они недостаточно дрались друг с другом до этого?       «Ты носишь свою форму даже в свободное время, у себя дома», — заметил Гию, все еще бесцветный и бесстрастный и бесячий. «Каждый раз, когда я прихожу сюда, ты все еще носишь свою форму». «Не говори так, будто такие, как ты, достаточно крутятся вокруг меня, чтобы знать это, придурок», — выплюнул Санеми, хрустнув костяшками пальцев.       «Но я знаю. Я прихожу сюда достаточно часто, чтобы знать это. Ты знаешь это». Гию вздохнул, как будто... как будто Санеми был здесь нелепым.       Но что было еще более нелепо, так это то, что Санеми ничего не мог на это сказать. Это правда, Гию заходил в поместье Ветра гораздо чаще, чем кто-либо, включая его самого, мог себе представить. Он приходил по крайней мере раз в месяц, обычно чаще. Совершенное безумие. И если бы он рискнул предположить, сегодня был первый раз, когда Гию приходил, пока он спал, то все остальные разы... Гию приходил, и Санеми позволял ему. Он знал, что он придет, и просто, черт возьми, позволял ему.       Уже примерно год. Люди, работающие в поместье, уже знали, что не стоит задавать вопросов, когда они здесь был неуловимый Столп, с которым их хозяин был не совсем в дружеских отношениях.       «Ну и что тебе, блядь, на этот раз надо? Я устал от того, что целый день избивал бессмысленных идиотов. Не в настроении, ясно? А теперь отвали и дай мне поспать». Санеми вздохнул в свою грубую, покрытую шрамами руку, потирая лицо.       «Я пришел не за этим сегодня». Гию даже не вздрогнул, когда меч Санеми пролетел по воздуху и задел кончик его уха. Меч врезался в колонну позади него, расколов дерево своей силой. Санеми не опустил руку, которой метнул меч с намерением пустить кровь, а просто прищурился.       «Тогда какого черта ты пришел, чертов вредитель?» Санеми прошипел сквозь стиснутые зубы. Гию вытер кровь, капающую с уха, и поджал губы, разглядывая свой испачканный большой палец.       «Ты все равно не сможешь уснуть. Даже если я уйду прямо сейчас». Гию снова уклонился от его гребаного вопроса, и Санеми не знал, как долго еще кодекс поведения сможет его сдерживать.       «Не говори так, будто знаешь меня. Не говори вообще. Убирайся нахер из моего дома». Санеми чувствовал, как его вены готовы лопнуть, кипя от гнева. Чертовы глаза Гию не делали ситуацию лучше. Эти большие, глупые лужи синего имели наглость выглядеть грустными. Как будто ему было больно, как будто он имел какое-то право быть обиженным.       «Шиназугава, тебе обязательно делать это каждый раз? Ты все равно позволишь мне остаться». Голос Гию звучал немного напряженно, пока он рассуждал, но его, наконец, проявленных эмоций оказалось недостаточно, чтобы не дать терпению Санеми оборваться.       Он прижал Гию к земле за горло, прежде чем тот успел моргнуть. Водяной Столп, такой же сильный, как и он, не пытался отбиваться от него. Что только больше его разозлило. Его ярость достигла критической точки, до такой степени, что он мог видеть цвет, отличный от этих чертовых синих глаз. Красный затопил его зрение.       «Ты, блядь, издеваешься надо мной? Что, я все равно позволю тебе остаться? Ты думаешь, я гребаная шутка, да? Весь такой высокомерный и могущественный, будто ты всех вычислил, будто ты, блядь, лучше нас». Санеми зарычал ему в лицо, его глупое красивое лицо было нехарактерно напряжено. Его пальцы зудели, чтобы сжать и сомкнуться на его горле еще сильнее. «Ты приходишь и уходишь, когда хочешь, а теперь мне нельзя выгонять тебя из собственного дома, когда я захочу? Я должен слушать все, что ты говоришь, так? Ты ведешь себя так, будто ты какой-то уважаемый молодой господин, которому я должен поклоняться, хотя ты всего лишь крыса, прорывающая себе путь сюда, которую я никогда, блядь, не смогу выгнать».       «Санеми, я просто…» Гию не закончил предложение, прерывисто вздохнув. Глаз Санеми дернулся. Решил играл грязно, да? Маловероятно, что он позволит этому сойти с рук.       «Не надо. На хрен называть меня по имени, как будто ты мне близок. Как ты смеешь? Что дает дерьму вроде тебя это право?» — прошипел Санеми, сжимая хватку. Гию задохнулся, горло отчаянно сжалось под его хваткой, но он все еще не сопротивлялся, черт возьми.       «Санеми, пожалуйста…» — прошептал Гию, протягивая к нему трясущиеся руки.       Санеми почувствовал, как его сердце дрогнуло, и краснота немедленно рассеялась перед его глазами.       Это не была мольба отпустить его. Его глаза умоляли его, пожалуйста, просто обними меня.       Он отступил и отбросил руки Гию в сторону. Гию просто лежал, кашляя и переводя дыхание, а Санеми отказывался смотреть на него.        «Я сказал, что я не в настроении сегодня. Не для секса и не для этого дерьма. Иди поиграй в дом с кем-нибудь другим». Прорычал Санеми, голосом, скрипящим, как битое стекло. Гию медленно сел, массируя горло.       «Зачем мне это? К кому мне пойти?» — тихо спросил Гию, но это был не настоящий вопрос.       «К тому, кто не заставит тебя так выглядеть, упрямый придурок», — снова прошипел Санеми, весь в яде и злобе. «К тому, кто не причинит тебе вреда, потому что ему, блядь, все равно, придурок».       «Тебе не все равно. Иначе зачем бы тебе беспокоиться о том, больно мне или нет?» — тон Гию был немного резким, и Санеми разочарованно вскрикнул.       «Ты что, идиот, блядь ? Перестань плести себе красивую сказку, Томиока. Сколько раз мне тебе говорить, что мне все равно? Сколько раз мне тебе говорить, чтобы ты пошел куда-нибудь в другое место и нашел то дерьмо, которое ты ищешь?» — громко и пронзительно крикнул Санеми в мертвой тишине ночи. Гию не ответил, просто глядя на него этими чертовыми глазами, полными эмоций.       Санеми предпочел бы, чтобы они вернулись к отсутствию самовыражения.       Он взволнованно провел рукой по волосам. «Сколько мне еще сказать, чтобы вбить в твою толстую башку, что ты мне нихуя не нравишься? Приставучий ублюдок. Ты действуешь мне на нервы.       Челюсть Гию напряглась, морщины под глазами стали глубже.       «Почему ты продолжаешь приходить ко мне, когда я продолжаю отталкивать тебя? Почему ты сидишь там с таким выражением в глазах и разыгрываешь из себя жертву, когда я сказал тебе исчезнуть и перестать терпеть от меня боль, как чертов дурак?» Голос Санеми сорвался.       Гию дрожал. Он сказал больше, чем обычно, сегодня вечером, но он не мог остановиться. Не хотел останавливаться. Все, что он говорил, было правдой. Не было никакого гребаного смысла в том, что Гию продолжал приходить к нему, как будто он ожидал чего-то большего от него, когда Санеми ясно дал понять, что не хочет иметь с ним ничего общего. Почему этот ублюдок заставил его почувствовать себя виноватым в том, что эти длинные, красивые ресницы стали влажными от сдерживаемых слез?       Гию перевел дух. «Ладно, ладно, отлично. Как хочешь, так что просто... брось это, ладно? Ты закончил?»       Санеми обнаружил, что у него нет сил снова взорваться. Он просто сидел там, пока Гию приблизился к нему и наклонился ближе.       От него пахло полированной сталью и цветами глицинии, и Санеми почувствовал, как желание бороться покидает его тело.       Он протянул руку, уставший и побежденный, и притянул Гию к себе. Он не сказал ни слова, обхватив его руками с привычной легкостью и ожидая, пока Гию переместится в более удобное положение. Он закрыл глаза и положил подбородок на верхушку темных мягких волос, когда Гию плотно прижался боком к его груди.       «Почему это нормально? Почему это вообще происходит? Перестань, блядь, приходить сюда. Перестань позволять мне говорить тебе все это дерьмо и перестань позволять себе страдать». Слова Санеми вырвались у него усталым вздохом. Он понятия не имел, зачем Гию это делал. Он не знал, какое утешение Водяной Столп получал от того, что терпел все его слова, чтобы вот так лежать в объятиях Санеми. Он не знал, почему, черт возьми, это вообще того стоило.       Он не пытался сделать так, чтобы это того стоило. Он пытался оттолкнуть его к чертям.        «Ты винишь меня? Почему бы тебе просто не перестать быть мудаком?» — пробормотал Гию, тихо и мягко.       «Да, я виню тебя. Я говорил тебе снова и снова, что мы ничто. Ты для меня никто, почему я должен быть с тобой добр? Я не думаю, что дал тебе какое-либо впечатление, что ты должен надеяться на большее, так что я не знаю, почему ты просто не слушаешь и не держишься от меня подальше. Я дерьмовый человек, я мудак, и ты мне не нравишься. Ты знаешь это», — подчеркнул Санеми, ненавидя, что его голос успокоился, почти затихая, чтобы соответствовать Гию.       «Ты мудак, да», — ответил Гию. Санеми глубоко вздохнул.       «Ты опровергаешь два других пункта? Почему ты такой трудный ублюдок?»       «Потому что они неправдивы. Ты хороший человек, и я тебе...» Гию замолчал, впервые колеблясь от неуверенности. По какой-то причине Санеми почувствовал, как его сердце разорвалось на части.       «Хватит обманывать себя. Разве я мог бы так обращаться с тем, кто мне нравится?» — снова прорычал Санеми.       «Ты обнимаешь меня прямо сейчас. И нежно», — указал Гию, и Санеми уже почти решился ударить его кулаком и вырубить, чтобы ему больше не пришлось иметь дело с дерьмом сегодня вечером.       «Да, после того, как сдался когда ты просто позволил себя раздавить, как гребаного идиота». Санеми слегка впился пальцами в талию Гию.       «Если бы ты действительно меня ненавидел, ты бы вообще не сдался. Ты бы оттолкнул меня, даже если бы это означало полноценную драку. Ты просто пытаешься оттолкнуть меня... но ты не можешь». Гию звучал чертовски уверенно для того, кто не мог заставить себя сказать, что он нравится Санеми.       «Ты опять надо мной издеваешься? Говоришь дерьмо, будто я жалкий ублюдок, который цепляется за тебя, что я не могу тебя прогнать?» Даже когда он это сказал, в словах не было достаточно тепла. Гию немного пошевелился.       «Это не первый раз, когда ты пытаешься отдалить от себя дорогого тебе человека».       Сердце Санеми замерло на целый удар. Он медленно открыл глаза, уставившись на Гию.       Он только что…       Он что, правда только что упомянул Генью? Как он... И какое право он имел, черт возьми...       «Хотя я не думаю, что это по той же причине. Я не думаю, что ты беспокоишься о моей безопасности как убийцы демонов». Гию продолжал говорить, как будто он не чувствовал, как сердце Санеми вернулось к хаотичному ритму в его груди, где их тела были прижаты друг к другу. «И нет, это не ты цепляешься за кого-то из нас. Все наоборот».       Санеми редко терял дар речи.       Гию немного откинулся назад и посмотрел на него. Его глаза были открыты, серьезны и очень, очень синие.       «Почему, как ты думаешь, Генья и я цепляемся за тебя, когда ты отказываешься уделять нам хоть какое-то время?» — спросил Гию, как будто думая, что Санеми сможет ответить. Челюсть Санеми долго не могла снова начать работать.       «Я понятия не имею, черт возьми. Что я могу дать вам обоим, что стоит всего этого? Какого черта вы надеетесь получить, делая это?» — прорычал Санеми, убирая руки с тела Гию и откидываясь назад, как змея, готовая к удару. Гию прикусил губу, нахмурив брови.       «Потому что мы знаем, какой ты хороший человек. Ты — то, что стоит этого. Потому что ты до боли волнуешься за других. Ты заботишься о Жене, и ты... заботишься обо мне». — прошептал Гию. Его лицо было напряжено, искажено, словно от боли, но глаза ни разу не дрогнули.       Санеми хотел его поцеловать.       Его пальцы дрогнули, и взгляд упал на мягкие, красивые губы Гию, но он сдержался.       Он поднялся на ноги и прошел через комнату, выдергивая меч из стены, не оборачиваясь.       «Убирайся из моего дома»       «Санеми-»       «Я сказал». Деревянная балка разломилась надвое от одного удара меча Санеми. «Убирайся. Убирайся из моего дома прямо сейчас».       Он повернулся, направил свой меч прямо на Гию и посмотрел вдоль его линии в эти проклятые глаза.       «И не смей больше упоминать при мне Генью».       Гию долго не говорил, глаза его ярко светились в тени его небрежной челки. Он, казалось, понял, что перешел черту, и не стал заходить дальше.       «Ладно, я ухожу. Извини за беспокойство. Надеюсь, ты сможешь поспать», — тихо проговорил Гию. Он встал и поднял свой меч, закинув его за пояс сбоку.       «Да, да, просто заткнись и уходи уже». Санеми опустил меч и вложил его обратно в ножны. Гию посмотрел на него, явно размышляя, стоит ли это потенциального удара клинком.       Нет, не стоит, молча возразил Санеми, когда Гию подошел ближе и обхватил его щеку. Его пальцы были холодными, но Санеми едва мог сосредоточиться на чем-то еще, когда наклонился, чтобы нежно поцеловать его в губы.       Гию отстранился, брови напряглись от неуверенности, выглядя почти виноватым за это. Каким он, блядь, и должен был.       Его рука упала с лица Санеми, и он сделал шаг назад. «Я присоединюсь к тренировкам Столпов начиная с завтрашнего дня. Танджиро убедил меня... Ну, он просто поговорил со мной, на самом деле».       «И почему меня это должно волновать?» Санеми проигнорировал покалывание губ от прохладного воздуха.       «Просто... Ну, я, скорее всего, не буду тренировать низших чинов. Но я буду участвовать в тренировке других Столпов. Так что, вероятно, скоро снова увижу тебя». Глаза Гию успокоились, выражение его лица разгладилось, вернувшись к его обычному стоическому мудацкому фасаду. Возвращаемся к делу. Назад к пустоте и бесчувственности. Ладно. Это вполне устраивало Санеми.       «О, да? Если для избиения, то приходи любое время». Губы Санеми растянулись в мерзкой усмешке.       Гию просто кивнул и повернулся, чтобы уйти. Санеми почти не расслышал его слов, когда он уходил, настолько они были тихими. «Я больше ничего не хотел. Я пришел сюда сегодня вечером, просто потому что скучал по тебе. Вот и все».       Санеми подождал, пока мрачная фигура Гию, залитая серебром, не скрылась за углом, а затем присел.       Его ноги просто отказали, потому что он устал от тренировок весь день. Его губы просто покалывало, потому что они были неожиданно атакованы. Его грудь просто болела, потому что она была холодной от потери тепла чужого тела. Он просто провел трясущейся рукой по лицу и вверх по волосам, потому что разговор с этим придурком вызвал у него головную боль.       Ему не нравился Гию. Он никогда не полюбит этого парня, правда не полюбит. Чем скорее этот идиот это примет, тем лучше.