Whirlpool/ Водоворот

      Впервые Гию ступил на территорию поместья Санеми около года назад. Их объединили в пару для выполнения задания — что было совершенно невыносимо для них обоих в то время. Но поскольку все были заняты своими миссиями, они были единственными, кто был доступен.       На окраине небольшого города отряд убийц демонов потерял более шестидесяти охотников низшего ранга в течение недели. Поскольку вероятность того, что это был демон Двенадцати Лун, была довольно высока, Санеми и Гию отправили с такой срочностью, какую Санеми впервые видел. В тот момент был немыслим даже разговор между ними. О сотрудничестве не могло быть и речи. Все, что могли сделать Санеми и Гию, — это не обнажать мечи друг на друга в течение всей миссии.       Это была Нижняя Луна Один, тяжелая, сложная битва, наполненная большим кровопролитием. Санеми может быть агрессивным по своей природе и быстро идти на конфликт, но он не был тем, кто отказывался сотрудничать в бою. На самом деле быть гибким, сражаясь вместе с другими и оказывая поддержку или возглавляя атаку, было одной из его сильных сторон. Вот почему это еще больше сбивало его с толку, когда ему приходилось сражаться с врагом, сражаясь со своим союзником и собой одновременно. Он не привык не иметь возможности хорошо взаимодействовать, по крайней мере в бою, с любым ублюдком, с которым он застрял. Но к этому конкретному ублюдку у него не было ни капли уважения или терпимости.       Поразмыслив, он понял, что это во многом способствовало его промаху посреди боя - который едва не стоил Гию жизни. С его пошатнувшимся рассудком он медленно отреагировал и совершил ряд ошибок новичка в решающий момент, которые Водяной Столп вынужден был прикрыть. Увидев, как Гию взял удар на себя, он впал в ослепительную красную ярость и изрубил демона на куски. Его гнев на себя за то, что он совершил такие любительские ошибки и оказался в долгу у этого невыносимого придурка, также подстегнул его.       Нет, его удивило то, как даже после того, как он остановил кровотечение Гию и разорвал свой рукав, чтобы перевязать его — как он сделал бы это для любого, кто умирал у него на глазах — он не оставил его Какуши. Поскольку жизнь Гию была вне опасности, он мог бы легко оставить Гию, чтобы Какуши отнесли его к врачу или в поместье Бабочек.       Он бы так и сделал, если бы это был кто-то другой. Но, может быть, это был чистый шок от того, что Гию слепо бросился перед Санеми, чтобы защитить его от удара, который наверняка бы отнял у него жизнь... Или, может быть, это была вина и чувство ответственности.       В любом случае, Санеми приказал отвезти Гию в свое поместье, чтобы тот стал его обузой. Совершенно ненужное решение. Но он рассуждал, что его поместье было гораздо ближе.       Когда Гию проснулся с головой на колене Санеми, который зашивал порез на лбу, ему даже не нужно было открывать свой глупый рот, чтобы Санеми понял его мысли: «Должно быть, я умер, потому что это не может быть правдой».       Санеми едва сдержался, чтобы не ударить его за это безразличное выражение лица, но просто сосредоточился на своей задаче. Он мог бы позвать врача, но ему больше нечего было делать, и он был более чем хорош в этом.       Несмотря на то, что его собственное лицо и тело были покрыты шрамами, это не означало, что он не знал, как ухаживать за ранами. Просто ему обычно было все равно когда дело касалось его самого. Он освоил этот навык только тогда, когда ему приходилось лечить свои опасные для жизни раны, и он оттачивал его с единственной целью — лечить других.       Гию просто тихо лежал и позволял Санеми работать, лишь раз дернувшись, пока Санеми зашивал рану. Закончив, Санеми резко выдернул из-под него колено, как будто это было личное оскорбление. Он наслаждался приглушенным стуком о землю когда Гию вздрогнул и обхватил голову своей не забинтованной рукой. Но вместо «за что это», как ожидал Санеми, Гию сказал только «спасибо». Гию объяснил, что «ты позаботился обо мне, не так ли? Тебе не нужно было, но ты позаботился обо мне. Так что спасибо». Санеми, вероятно, должен был просто заткнуться и принять это.       Никогда не было хорошей идеей ввязываться в разговор с этим парнем. Вероятно, именно это и привело его к нынешней ситуации.       Но он не смог удержаться и не выдать агрессивный вопрос о том, почему Гию заслонил его и принял удар на себя. Санеми понимал, что это его вина, но какой идиот прыгнет перед ним и просто так рискнет своей жизнью? Потери не были редкостью в их жизни. Он должен был поставить собственное выживание на первое место, чтобы иметь возможность контратаковать.       Он ничего не мог сказать в ответ, когда Гию резко ответил: «Я должен был просто позволить тебе умереть прямо передо мной? Ты бы этого тоже не сделал. Это единственное, в чем мы с тобой похожи. Мы оба спасли бы кого-то другого, даже если бы это стоило нам собственных жизней».       Впервые он почувствовал резонанс с этим парнем. У них было что-то общее. Их самые основные принципы совпадали. Их движущая сила была общей — спасать человеческие жизни, несмотря ни на что.       Также это был первый раз, когда он почувствовал, что Гию — человек. Не в смысле силы или слабости, потому что даже когда он увидел Гию, истекающего кровью на земле, его единственной мыслью было спасти жизнь перед ним. Но это был первый раз, когда он увидел какие-либо эмоции от этого парня. Это был первый раз, когда он услышал его решимость и очень человеческую мотивацию.       С тех пор Санеми обнаружил, что ему гораздо сложнее проклинать само существование Гию.

***

      Впервые они переспали несколько недель спустя. Это было совершенно незапланировано, сгоряча.       Поспешно, грязно и довольно ужасно с точки зрения настроения и атмосферы, но Санеми не ожидал, что Гию действительно будет хорош в чем-то подобном. Должно быть это вообще был его единственный раз. Он так и сказал Гию, а идиот на самом деле рассмеялся от этого предположения.       Санеми почувствовал, что что-то пошло не так в его внутренней системе, и его сердце странно, сильно дернулось, и он решил, что больше никогда не позволит им двоим приблизиться к алкоголю.       В тот день в его поместье состоялась неофициальная встреча Столпов. Все это было серьезное дело, и Санеми был не из тех, кто любит шутить, но они обсуждали вопросы с рассвета до полудня, и жара, должно быть, дала о себе знать. Остальные Столпы, уставшие и готовые немного отдохнуть перед наступлением ночи, отправились домой.       Но поместья Тенгена, Мицури и Гию были немного дальше, и все были измотаны жарой и долгой встречей. Санеми позволил им остаться в своем поместье на день.       «Шиназугава-сан, спасибо, что позволил нам остаться здесь!» Мицури каким-то образом умудрился оставаться бодрой и веселой в эту ужасную жару.       Солнце палило по мощеным камнем дорожкам в саду, обжигая все ослепительно-белым светом. Все цвета неба, деревьев и их окрестностей, должно быть, сегодня были чертовски яркими, потому что даже он мог различать немного больше оттенков, чем обычно.       К счастью, коридоры и комнаты его поместья были погружены в тень, и хотя это совсем не помогало от жары, по крайней мере он мог открыть глаза под своей крышей. Скрипучий стрекот цикад заглушал все остальные звуки, словно заставая их прямо в разгар шторма.       Санеми едва мог слышать собственные мысли. Капля пота сбежала с его челюсти по голой груди.Он неопределенно кивнул Мицури и поднялся на ноги.«Здесь так чертовски жарко. Заходите во внутренние комнаты. Там прохладнее. Если хотите, есть чай».       Мицури вскочила, сжав руки.«О, если ты не против, что мы вторгаемся, то это звучит прекрасно! Спасибо, Шиназугава-сан!» Мицури просияла, и Санеми почти пришлось прищуриться, так чертовски она ярко улыбнулась. Тенген тоже поднялся на ноги, и Гию последовал его примеру гораздо тише. Он поправил хаори, ни один волосок не выбился из прически, несмотря на липкую, изнуряющую жару.       Санеми пренебрежительно махнул рукой и повернулся, чтобы провести их в пустую, просторную гостевую комнату. Гию к счастью молчал, а Мицури возбужденно болтала о чем-то с Тенгеном, который был чертовски громким.       «Принеси нам что-нибудь выпить. Первая гостевая комната в западном крыле», — сказал Санеми служащему, проходившему мимо по пути. Если служащий и был удивлен, что у Санеми вообще были гости, и что регулярно убранная и прибранная, но в остальном совершенно бесполезная гостевая комната использовалась, он не подал виду.       Они сели за низкий квадратный стол в центре комнаты, Санеми и Тенген тут же удобно развалились, в то время как Гию и Мицури сидели немного более достойно, хотя и менее официально, чем во время встречи. В конце концов, было слишком жарко, чтобы заботиться о внешнем виде.       «Хорошее место у тебя. Скучное и пустое, и ни капли вычурного, но оно большое и крепкое». Тенген откинулся назад на руки, как будто он был у себя дома, а Санеми оперся локтем на поднятое колено, бросая на него ядовитый взгляд.       «Если хочешь меня оскорбить, не говори окольными путями дерьмо о моем доме». Санеми прищурился. Он знал, что большинство людей, не только Тенген, считали его пустой оболочкой, машиной для уничтожения демонов, у которого не было ни одной другой черты характера или мотивации в жизни, но что с того? Это было правдой.       «Ты хочешь, чтобы я тебя прямо оскорбил? Давай будем вежливы. Если бы я начал говорить о твоей стервозной заднице, мы бы тут весь день просидели». Тенген снисходительно поднял бровь. Санеми зарычал на него, хотя, честно говоря, его это не особо беспокоило. Кого волнует, что этот нелепый павлин о нем думал.       «Узуи-сан, Шиназугава-сан не так уж и плох! Вы просто не нашли общих интересов, о которых можно было бы поговорить. Я уверен, что как только Шиназугава-сан найдет что-то, что ему понравится, и если это будет достаточно мужественно или ярко, вы двое станете отличными друзьями!» Мицури улыбнулась им обоим, полная солнечного света и беспочвенной уверенности.       Санеми скользнул по ней взглядом. «Ты ведь понимаешь, что невольно оскорбляешь и меня, да?» «О, о, правда? О нет, прости, я не имела в виду...» Мицури замахала руками, смущенно и виновато.       Санеми фыркнул, немного посмеиваясь над ней. «Расслабься, Канроджи. Тебе понадобится гораздо больше, чтобы задеть мои тонкие чувства».       «Перестань дразнить ее, Шиназугава». Тенген ухмылялся, выглядя немного менее колючим, чем раньше. В целом атмосфера успокоилась, стала намного проще и более расслабленной. Пока этот бесполезный идиот снова не открыл свой гребаный рот.              «Это твой способ дразнить?» — пробормотал Гию, казалось, сам себе, но не менее снисходительно. Санеми стукнул кулаком по столу.       «Эй, унылое создание. Неужели так сложно держать свой чертов рот закрытым? — прорычал Санеми, готовый плюнуть в него. Гию отвернулся, словно ему не хотелось здесь находиться. Санеми почувствовал, как на виске вздулись вены. Нервирующий неблагодарный ублюдок...       «Шиназугава-сан», — прошептала Мицури. Санеми не удостоил ее взглядом, сверля Гию взглядом, не моргнув ни разу. Тенген фыркнул.       «Оставьте его в покое. Если ты не собираешься его выгонять, то просто позволь ему сидеть там и размышлять». Тенген пренебрежительно махнул рукой, а Санеми медленно стиснул зубы, отвернувшись только тогда, когда его слуги принесли поднос с чашками.       Служитель опустился на колени рядом с ними и поставил чашки перед каждым из них. Санеми моргнул. «Подождите». Служитель тут же остановился, вопросительно глядя на него.       Санеми цокнул языком. «Какого черта вы вынесли алкоголь среди бела дня?»       «О, я... Мои извинения, хозяин, я думал...» Служитель быстро склонил голову. «Мне принести чай вместо этого?»       «Оставь беднягу в покое. В любом случае, средь бела дня — наше ночное время, он, вероятно, думал, что мы собираемся выпить пару напитков». Тенген отмахнулся от слуги, а Санеми уставился на него за то, что он приказал его слугам.       Мицури снова подняла руки, чтобы успокоить их. «Ну, ладно, тогда выпьем! Мы никогда не собираемся вместе вот так», — предложил Мицури, ее глаза сияли.       Санеми не мог найти в себе сил сказать «нет».       «Ну, я не против! Что скажешь, Шинадзугава?» Тенген, казалось, рвался вперед, а Санеми мог только вздохнуть, слишком горячий, липкий и уставший, чтобы сейчас с кем-то спорить.       «Да, как хочешь. Давно не пил».       «Отлично! Я налью нам». Мицури потянулся за бутылкой.       «Попроси его сделать это, Канроджи. Нечасто удается заставить великого, ворчливого Столпа Ветра обслуживать тебя». Тенген снова высокомерно изогнул бровь, а Мицури выглядела немного сбитой с толку.       «О, нет, но…» Мицури взглянула на него.       Санеми наклонился вперед и положил руку на бутылку, не давая Мицури взять ее.       «Эй, ты там». Санеми обратился к Гию, тихо и вызывающе. Гию повернулся, чтобы спокойно встретиться с ним взглядом, эти глупые, нечитаемые глаза бесили его. Санеми не моргнул и не отвел взгляд ни на секунду. «Почему бы тебе не сделать что-то полезное?»       Гию ощетинился от команды, и глаза Мицури метнулись между ними. «Все в порядке, Томиока-сан! Я могу это сделать, это не проблема».       Санеми был недостаточно любезен, чтобы отступить или отвернуться от Гию, рассеяв напряжение. Гию вздохнул, покачав головой. «Все в порядке, Канроджи. Я здесь гость, я должен помочь, чем смогу».       Гию взял бутылку и налил Санеми полную чашку. Санеми ничего больше не сказал, взяв чашку. Гию тихо налил Мицури и Тенгену, замерев и разглядывая свою чашку. Санеми не предложил никакой помощи в определении того, нормально это или нет. Пусть сам решает, уместно ли ему тоже выпить. Мицури также явно увидела дилемму, обеспокоенно прикусив губу. Если Гию нальет себе немного алкоголя, Санеми может разозлиться и назвать его бесстыдным за использование его вещей. Но если он этого не сделает и просто будет сидеть там, пока все остальные будут пить, его могут счесть высокомерным и грубым.       Санеми отпил свой напиток, наслаждаясь наблюдением за борьбой Гию.       «Т-Томиока-сан, не говори мне, что ты сегодня не собираешься пить! Тебе стоит выпить с нами, иначе будет невесело!» Мицури подтолкнула Гию с яркой, хотя и немного неловкой улыбкой и взяла у него бутылку, чтобы налить ему тоже.       Санеми фыркнул, осушая свой стакан. Умная девочка.       Гию принял напиток, кивнув и сделав небольшой глоток. Санеми решил не смотреть в его сторону до конца дня, это его слишком бесило. Этот надоедливый ублюдок просто обязан был сидеть прямо напротив него. Они все выпили по несколько напитков один за другим, томясь в густом летнем воздухе.       Санеми был одет меньше остальных и все еще обливался потом, и после третьего напитка решил вообще отказаться от рубашки. Это был его собственный дом, и ему не нужно было думать о приличиях в этой компании. Он сбросил рубашку с плеч, морщась, когда влажная ткань задела недавнюю рану на талии.       «Теперь у тебя еще больше шрамов, Шиназугава-сан!» — воскликнула Мицури. Санеми поднял бровь, почесывая еще один недавний, болезненный порез на плече.       «Ты кажешься ужасно счастливой по этому поводу». — сухо указал Санеми, и Мицури спрятала смех за ладонью.       «О, нет, ну... Я просто думаю, что это часть имиджа Шиназугавы-сан, в конце концов. Я думаю, что шрамы прекрасны».       «У тебя действительно странная манера делать людям комплименты, Канроджи. Не то чтобы я когда-либо хотел, чтобы мои боевые шрамы были «прекрасными», но я приму комплимент».       «Ей больше не за что тебя хвалить, в тебе нет ничего деликатного». Тенген фыркнул. Санеми усмехнулся.       «И это твое чертово дело?» — парировал Санеми, снова наполняя пустую чашку Тенгена.       «Ну, я бы сказала, что в тебе тоже нет ничего деликатного, Узуи-сан. Вы оба чрезвычайно мужественные, в конце концов! Но мне нравится, как нежно ты обращаешься со своими женами». Мицури улыбнулась, и Тенген ухмыльнулся.       «Тебе стоит зайти ко мне еще раз. Сума всегда говорит, что скучает по тебе».       «О, да, пожалуйста, если ты меня приглашаешь! Я так давно не видела Суму-тян! Мне нужно не забыть на этот раз попросить у Макио этот рецепт». Мицури сжала ладони и задумчиво вздохнула. «О, вы четверо — такая идеальная картинка вместе. Мне тоже хочется замуж как можно скорее».       «Кстати», — Тенген замер, бросив на Санеми выразительный взгляд, который тут же ощетинился. Какого хрена он хотел? «Сколько тебе лет, Шиназугава?»       «Двадцать, а что?» — выпалил Санеми.       «Уже двадцать, хм… Разве тебе не пора завести себе жену? Кто в наше время остается неженатым после двадцати?» Тенген потер подбородок, громко, любопытно и покровительственно, как всегда.       Санеми закатил глаза. «Ты моя мать или бабушка? Ты что, теряешь сон из-за того, что я одинок? И кто, черт возьми, женится, когда ты охотишься на демонов, чтобы заработать на жизнь?»       «Я говорю тебе для твоего же блага. Канроджи такой же Столп, как и ты, она хочет выйти замуж, не так ли?» Тенген указал на Мицури с чашкой в ​​руке. Мицури обмахнула лицо, то ли от смущения, то ли от удушающей жары.       «О, ну…» Мицури слегка рассмеялась, лицо ее покраснело. «Ну да, я все еще…»       «Это нехорошо, у такой прекрасной леди, как ты, уже должен быть партнер». Тенген задумался, глаза его загорелись. «Эй, а как насчет Шиназугавы? Он немного... ну, но ты, кажется, не обращаешь на него внимания».       «У-Узуи-сан, что ты говоришь...!» Мицури замахала руками, превратившись в свекольно-красное месиво. Санеми бросил на Тенгена уничтожающий взгляд, собираясь наброситься на него за то, что он издевается.       «Он немного... ну», — внезапно повторил Гию, бормоча себе под нос и тихо смеясь.       Санеми, честно говоря, почти забыл о нем и уставился на него, безмолвно, пока Гию хихикал над насмешками Тенгена. Он снял свое хаори и отложил его в сторону, на его щеках выступил бледно-красный румянец. Он был пьян?       Санеми некоторое время наблюдал за ним. Он казался немного не в себе, тихо посмеиваясь про себя, как какой-то чудак, но в остальном он сидел совершенно подобающе и неподвижно. Все, о чем мог подумать Санеми, было то, что это может стать забавным.       «Развлекаешься там один?» Санеми пришлось немного повысить голос, чтобы привлечь внимание Гию, который немного ошеломленно поднял голову. «Ты немного «ну». — услужливо напомнил ему Гию, и Санеми почувствовал, как на его губах появилась злобная улыбка.       «Да, как скажешь. В любом случае, тебе стоит выпить еще». Предложил Санеми, протягивая руку, чтобы налить ему еще одну чашку.       Тенген и Мицури с поднятыми бровями наблюдали, как Санеми вдруг стал вести себя дружелюбно.       «О. Спасибо, Шиназугава». Гию казался удивленным, но он с радостью принял его и выпил все одним глотком, лишь слегка поморщившись.       Санеми медленно кивнул, все еще широко улыбаясь и обнажая острые зубы, когда он немедленно налил ему еще. «Вообще никаких проблем. Продолжай пить, Томиока, я выпью с тобой».       Санеми тоже налил себе немного. Гию выглядел приятно удивленным. Тупой идиот.       «Ладно». Гию не стал задавать вопросов и выпил еще, немного покачнувшись.       «Ты так рад видеть, как Томиока напивается и выставляет себя дураком?» — сухо спросил его Тенген.       Санеми щелкнул языком.«Заткнись и не порти мне веселье, павлин».       Тенген захлебнулся. «Пав-?!»       Гию расхохотался, громко и непринужденно. Он согнулся пополам и разразился приступом фырканья и хихиканья, а Санеми мог только сидеть, ошеломленный, наблюдая, как этот отчужденный, чопорный придурок смеется до слез.       «Томиока-сан?!» Мицури выглядела почти испуганной, как будто она беспокоилась, что Гию сломается или что-то в этом роде.       «Павлин…» — прошептал Гию, вытирая глаза.       Мозг Санеми на секунду отключился. У него были красивые руки.       «Видишь? Уже отлично работает». Санеми указал на Гию, который все еще хихикал.       Тенген фыркнул.«Не могу сказать, что ты не прав. Ладно, не будем отставать, нельзя чтоб ему все веселье досталось!»       Тенген поднял свою чашку, а Мицури тоже с криком подняла свою, и Санеми, когда они вчетвером осушивали свои напитки гораздо более неряшливо, чем в начале, понял, что это, возможно, не очень хорошая идея.Час спустя он подтвердил, что это действительно была не очень хорошая идея.Он даже не обратил внимания на то, как Гию распустился и вел себя как идиот, Санеми был слишком занят тем, что выставлял себя дураком.       Все они были в беспорядке из пота, алкоголя и различных предметов одежды, разбросанных повсюду. Ободка Тенгена, инкрустированного драгоценными камнями, нигде не было видно, его рубашка была расстегнута и смята, волосы Мицури были распущены и каким-то образом запутались вокруг рукояти ее меча, Гию каким-то образом падал на себя, явно забыв о том, чтобы быть уместным и вежливым. Его рукава были закатаны до локтей, а рубашка расстегнута до его подтянутой груди. Санеми, должно быть, действительно пьян, потому что его глаза все время блуждали к впадинам его ключиц.       «Я говорю тебе, старый ублюдок», — Санеми пришлось остановиться, чтобы глотнуть воздуха и продолжить свою мысль, видя, как его палец расплывается перед глазами, когда он многозначительно поднял его. «Я не заведу себе жену. Ни сейчас, ни когда-либо. Заткнись и не лезь в чужие дела».       «Ну разве ты не милый? Ты боишься, что оставишь после себя вдову?» Тенген фыркнул в свою чашку, воздух, вырываясь изо рта, разбрызгивал капли алкоголя по столу.       «Ужааас». Пожаловалась Мицури, пытаясь вытереть это дном своей чашки.       «Дело не в этом дерьме, хотя это все еще совершенно верное замечание, тут не поспоришь. Мы все умрем молодыми. В любом случае, я хочу сказать, — подчеркнул Санеми, ударив рукой по столу. Он почувствовал, как у него закружилась голова. — Что бы ни случилось, я не женюсь. Потому что я гей».       Мицури ахнула. «О, правда? Я не знала».       Тенген смотрел на него несколько секунд, явно обдумывая. «Эээ. Поздравляю»       «С чем ты меня поздравляешь, гребаный чудак?» — взорвался Санеми, швырнув пустой стакан ему в голову. Тенген попытался увернуться, но пошел не в ту сторону и ударил лбом прямо по траектории полета чашки. Он застонал и потер голову, отвечая.       «Ну, я не знаю! Я не знаю, что я должен сказать, у меня нет большого опыта с…» Тенген замолчал и сделал несколько случайных неопределенных жестов. Санеми не мог найти в себе силы почувствовать себя оскорбленным. Этот тупой ублюдок был просто таким, он, вероятно, даже не думал, что он был тупым.       «Просто прими это, черт возьми, и двигайся дальше. И прекрати блять говорить мне о встречах с женщинами, черт возьми». Он на мгновение задумался о том, что никогда бы не поделился этим фактом о себе, если бы был трезвым, но решил, что ему все равно. Ему не было стыдно, он просто обычно не считал, что это чье-то дело.       «Тогда могу я поговорить с тобой о мужчинах?» Мицури звучала взволнованно. Санеми прищурилась на нее.       «Нет». — ответила Санеми безразлично, и Мицури сдулась, выглядя удрученной.       «Почему бы и нет?»       «Я похож на человека, который сплетничает и хихикает о парнях, романтике и прочей ерунде?» — невозмутимо ответила Санеми.       «Даже если ты говоришь, что на самом деле не думаешь об этом типе вещей или о чем-то подобном, у тебя должны быть какие-то мысли! Иначе как ты узнал, что ты гей? У тебя должен быть свой тип». Мицури надулась. «Узуи-сан, как ты думаешь, какой тип у Шиназугавы-сан?»       «Откуда, черт возьми, я это знаю? Но я готов поспорить на что угодно, это такие же тупые, упрямые придурки, как и он, без капли яркости». Тенген немного заплетался, и Санеми боролся с желанием погрозить ему кулаком.       «Какого хрена мы говорим об этом...» Санеми подпрыгнул, когда заметил, что рядом с ним внезапно оказался кто-то другой. Гию пристально посмотрел на него, почти дыша ему в ухо, он был так чертовски близко. Санеми оскалил зубы. «Блядь? Ты заблудился?»       «Ты гей?» Гию медленно моргнул. Санеми разрывался между шипением и плевком на него за то, что он в это тыкал, и смехом над ним из-за его запоздалой реакции.       «Ты немного медлительный, не так ли. Ну и что, придурок?» Он просто пьян или губы Гию всегда такие мягкие на вид?       «Я понятия не имел», — пробормотал Гию, с любопытством глядя как на какой-то интересный объект. Санеми немного опоздал, рыча на него, головокружение, блуждающий взгляд внезапно застрял на открытой шее Гию. Он немного наклонился вперед, так что Санеми мог видеть отвлекающую тень, ведущую дальше по его груди, мимо расстегнутого воротника его рубашки.       «Почему все вы, придурки, ожидаете, что можно такое говорить? Как, по-вашему, я должен себя вести, чтобы вы поняли без моих слов, а?» Санеми стиснул зубы, яростно тряся головой, чтобы развеять туман.       «Нет, я имею в виду, ну…» Гию наклонил голову. «Кем ты меня считаешь?»       «А?» Санеми было трудно просто осмыслить вопрос, не говоря уже о том, почему Гию мог его спрашивать.       «Неужели это действительно не очевидно?» Большие голубые глаза расширились от удивления. Санеми усмехнулся.       Что, черт возьми, очевидно в тебе, кроме того, что ты эгоистичный ублюдок... Раздраженное ворчание Санеми затихло, когда внимание Гию внезапно было привлечено вниз, широко раскрытые глаза устремились на его талию.       «Ты истекаешь кровью». Указал Гию. Он казался обеспокоенным, и Санеми чуть не пнул его за беспокойство. Какого черта он делал, беспокоясь из-за Санеми? Как он смеет. Почему он просто не мог заниматься своими чертовыми делами?       Санеми вздрогнул, когда понял, что его медленный пьяный мозг каким-то образом отключился и позволил Гию начать трогать и возиться с его кровоточащей раной.       «Эй, какого хрена ты делаешь своими кр- руками?» — прорычал Санеми, едва не дав вырваться невнятному «красивыми». Гию поднял глаза, и ему внезапно стало гораздо сложнее сдержаться, чтобы не сказать это.       «Я переделываю твои швы». Гию поднял иглу из ниоткуда с этим глупым пустым взглядом на лице. Санеми отшатнулся, как будто его ударили.       «Убирайся от меня со своей иглой к чертям». Санеми ударил Гию рукой в ​​бок, пытаясь оттолкнуть его. Блядь. Трезвый бы он без проблем отшвырнул его через полкомнаты. Гию упрямо оттолкнул его руку. Его пьяное лицо выглядело нелепо.       «Все в порядке, я уже делал это пьяным раньше. Посмотри, какие у меня твердые руки». Как будто этих слов было недостаточно, Гию поднял руки, чтобы Санеми осмотрел их, выглядя на сто процентов серьезным. К его чести, они действительно казались твердыми, но этот тупой пьяный идиот, вероятно, даже не мог сейчас нормально видеть, он что, шутит?       «Нет, черт возьми. Отвали, или я воткну эту иглу тебе в глазное яблоко». Санеми прошипел, и он был бы совершенно серьезен, если бы был достаточно трезв, чтобы прицелиться как следует. Гию поднял бровь.       «Ты боишься боли, Шиназугава?»       Санеми представил, как душит его, чтобы успокоить ярость. «Нет, черт возьми, я боюсь, что твоя пьяная задница распорет мне живот, проваливай».       «Это не причина не подшить шов». Гию нахмурился.       «Бля, это чертова причина!» Санеми взорвался, в полном шоке от того, как сильно Гию хотел вонзить острые предметы в его кожу, пока они оба были пьяны.       «Просто сиди спокойно и будь хорошим». Гию неодобрительно щелкнул языком, и Санеми захлебнулся, полностью потеряв дар речи. Будь хорошим? Сиди спокойно и будь хорошим?       Он закончил тем, что сделал именно это, слишком истощенный, чтобы спорить. Гию работал быстро, его красивые руки были ловкими и проворными. Санеми, должно быть, сумасшедший. Он просто собирался позволить этому пьяному идиоту случайно проделать дыру в своем боку и вывалить его органы наружу, здорово.       «Это, должно быть, самый глупый способ умереть». Проворчал Санеми, не в силах поверить, что он просто так отказывается от своей жизни. Если он выживет, то больше никогда не притронется к алкоголю.       «Ты не умрешь, перестань суетиться». Гию имел наглость говорить с ним, как мать, отчитывающая ребенка, устроившего истерику.       Санеми переосмыслил свое решение не убивать ублюдка прямо здесь и сейчас.       Он смутно осознавал, что сейчас в комнате было очень, очень тихо, если не считать настойчивого жужжания цикад снаружи. Мицури и Тенген в какой-то момент отключились.       Его мысли блуждали, пока Гию работал, алкоголь, тяжело сидящий в его желудке, парализовал его мозг, сжигая его тело.       Гию пах хорошо.       Он выглядел хорошо, он всегда так выглядел, тупой ублюдок не заслуживал иметь такое лицо, и из того, что он видел сегодня, у него была идеальная бледная кожа и гибкая, подтянутая фигура...       Блядь, даже его тупой голос звучал хорошо, жаль он использовал его только для того, чтобы сказать глупую хрень. Какая гребаная трата.       А его проклятые, завораживающие глаза выглядели еще лучше, все такие мягкие и туманные от опьянения, какими они были прямо сейчас... Черт его побери за глаза такие чертовски синие. На чем, черт возьми, еще Санеми должен был сосредоточиться, когда он был рядом, когда их цвет был таким ярким среди его дальтонизма?       «Вот. Все сделано, и ты не потерял ни дня из своей долгой, здоровой жизни, не волнуйся». Гию заговорил через некоторое время, явно все еще пьяный. Санеми моргнул, возвращаясь в реальность. Ха. Он не умер.       И швы на его боку не выглядели опасными для жизни. Они были на самом деле сделаны довольно хорошо. Не то чтобы идеально, Санеми мог бы сделать лучше.       Санеми повернул голову, чтобы встретиться с этим глупо пленительным синим взглядом, и почувствовал, как рвется какая-то нить. Контроль, предположил он.       «Ты тоже гей?» — прямо спросил Санеми.       «Что? Я, о. Ну...» Гию немного замялся, по-видимому, застигнутый врасплох, и Санеми не стал дожидаться его ответа. Ответ был довольно очевиден. «Тебе чертовски лучше быть геем, потому что ты слишком красив, чтобы тратиться на девушек». Санеми прервал его, и если бы он был трезвым, то, возможно, был бы смущен низким хрипом своего голоса.       «Что это должно значить? Я думал, тебе нравятся девушки. Ну, не так, очевидно, но», — Гию остановился, его мозг явно только что догнал. Он уставился на Санеми, широко раскрыв глаза и покраснев. «Подожди, ты только что сказал, что я красивый?»       Санеми переместился прямо перед его лицом, наклонившись вперед и опустив руки по обе стороны бедер. Губы Гию приоткрылись от удивления от внезапной близости. Его туманные глаза немного мерцали в тени, которую тело Санеми отбрасывало на его покрасневшее лицо, и он, казалось, очень быстро все понял.       Его взгляд скользнул по голой груди Санеми, его красивый розовый язык метнулся, чтобы смочить губы. Санеми подавил ухмылку. Ладно. Значит, он не ошибся в оценке ситуации.       «Насколько ты пьян, Томиока?» — спросил Санеми, его голос прозвучал гораздо ниже, чем он хотел. Черт возьми. Лучше бы он ничего этого не помнил, когда протрезвеет.       «...Довольно пьян». — медленно ответил Гию, выпрямляясь так, что их лица оказались всего в нескольких дюймах друг от друга. Черт, он был таким красивым.       «Настолько пьян, что готов натворить глупостей, о которых пожалеешь, когда проснешься?» Голос Санеми стал еще тише, когда он отвел прядь волос со щеки Гию и обхватил его лицо. Глаза Гию горели жаром.       «Да. Думаю, да». Гию сглотнул. «Насколько ты пьян?»       «Настолько пьян, что не могу отвести от тебя своих чертовых глаз». Санеми слегка оскалил зубы, тихо пробормотав. Что-то в воздухе, наполненном медленно нарастающим напряжением, внезапно вспыхнуло.       Гию первым наклонился вперед, торопливо и нескоординированно, и крепко поцеловал его в подбородок. Прежде чем Санеми успел пожаловаться, Гию схватил его за челюсть и поднял голову. Он нисколько не смущался и не колебался, наклонив лицо так, как ему хотелось, и тут же захватил его губы в крепком поцелуе.       Инстинкты Санеми включились в ту секунду, когда он почувствовал, как невероятно мягкие губы прижались к его собственным, тело взяло верх на автопилоте. Его рука нашла шею Гию, другая обвилась вокруг его талии и потянула его вперед. Гию встретил его на полпути и быстро забрался к нему на колени, почти столкнув его прямо на землю в спешке. Длинные тонкие пальцы скользили по его волосам, подтянутые бедра раскрывались вокруг его бедер, когда Гию выдыхал горячие струи воздуха через его губы каждый раз, когда он настойчиво двигал своим скользким ртом против его собственного.       Было слишком жарко, чтобы прижиматься друг к другу вот так, но Санеми чувствовал, как головокружительный жар закипает во что-то другое, во что-то более глубокое под поверхностью его кожи. Его мир медленно вращался, и онемение перешло от ладоней к предплечьям, но сквозь всю горячую, головокружительную, дезориентирующую, опьяняющую дымку он мог сосредоточиться только на том, насколько чертовски сладок на вкус Гию.       Санеми сделал вдох, и внезапно язык Гию облизнул его зубы. Санеми застонал, ухмыльнулся и немного шире открыл рот, чтобы он мог его исследовать.       «Не терпится, не так ли?» Санеми вдохнул в поцелуй, чувствуя, как стон застрял в горле, когда мягкий, бархатистый язык Гию скользнул глубже. Гию не останавливался, чтобы что-либо сказать, дергая его за волосы и немного оттягивая его голову назад. Нижняя часть живота Санеми сжалась от жара, и он резко задел язык Гию зубами.       Гию вздрогнул и испустил хриплый вздох, отстраняясь. Его широкий, затуманенный взгляд не казался негативной реакцией. Санеми ухмыльнулся, резко и хищно. Он крепче сжал затылок Гию и потянул его обратно вниз, грубо укусив его плюшевую нижнюю губу и проглотив его удивленный, застенчивый звук еще одним крепким поцелуем.       Санеми снова скользнул рукой по его шее сбоку и нажал большим пальцем под челюсть, заставив его голову немного откинуться назад. Струйка слюны скатилась с покрасневших губ, когда они разъединились, глубокие синие глаза Гию наполнились неутоленным голодом, и Санеми тут же потерял всякую рациональность и терпение.       Он небрежно расстегнул рубашку Гию, вероятно, оторвав несколько пуговиц. Он провел рукой по пояснице Гию, наклоняясь вперед, прижимая его к земле понемногу, все время кусая и посасывая его задыхающийся рот. Гию схватил его за плечи для поддержки.       Гию обхватил рукой его шею, когда его спина ударилась о татами, впиваясь ногтями в верхнюю часть лопатки Санеми, он сплел их языки вместе. Санеми отстранился, ухмыляясь, и положил локоть рядом с головой Гию. Другая его рука скользнула по его узкой талии, чтобы погладить его живот и почувствовать, как его подтянутые мышцы трепещут от его прикосновений.       «Я впечатлен». Санеми укусил Гию за острую челюсть. Он прижал большой палец к впадине его острой бедренной кости.       «А?» — выдавил Гию, задыхаясь, его тело неудержимо извивалось, когда Санеми сильнее нажимал.       «Ты знаешь, что делать со своим ртом. Это значит, что ты уже целовал кого-то раньше». — указал Санеми, украв еще один бездыханный поцелуй. Он улыбнулся, резко и насмешливо. «Поздравляю».       «Что, черт возьми, это значит?» Гию уставился на него. Санеми пожал плечами.       «Не думаю, что тебе легко удается соблазнить кого-то». Глаза Гию вспыхнули от негодования из-за явного оскорбления.       «Я бы не был так уверен. Сейчас это и вправду легко удалось». Гию выпалил в ответ, вызывающе приподняв бровь.       «Заткнись, черт возьми». Вот все, что он мог сказать. Глаза Гию сверкнули.       «Заставь меня».       О? Оу? Сейчас он действительно собирался играть так? Губы Санеми растянулись в широкую ухмылку. Он собирался убедиться, что Гию пожалеет о своей самоуверенности.       Он захватил эти мягкие, манящие губы в сокрушительном поцелуе, безжалостно проводя ногтями по плоскому животу Гию. Гию подавился пронзительным звуком, приглушенным их поцелуем, и Санеми отказался отпускать его и позволить ему перевести дыхание на мгновение. Он прижал бедро к растущей выпуклости спереди штанов Гию, продолжая исследовать рукой. Бедра Гию дернулись вверх с придушенным тихим звуком в задней части его горла, и Санеми отпустил его от поцелуя с самодовольной ухмылкой.       Губы Гию приоткрылись, чтобы резко втянуть воздух, голова откинулась назад, когда Санеми грубо потер его ногу. Он впился губами в обнаженную шею, оставляя засосы на бледной коже и прижимая Гию к полу своим телом, пока тот извивался и стонал.       Сильные пальцы вцепились в его волосы, но Санеми едва мог почувствовать боль, так как голова у него кружилась от сладких тихих звуков, которые продолжали вырываться из приоткрытого рта Гию.       Жар вспыхнул в нижней части живота, стекая по телу в верхнюю часть бедер, когда Гию потянул его за волосы и потерся о его ногу, проведя дрожащей рукой по его спине и схватив его бедро. Санеми пососал место под его ухом, и Гию дернулся, издав громкий, сдавленный стон. Черт. Он звучал так хорошо.       Он провел языком по этому месту и пососал его сильнее, скользнув рукой вниз по передней части штанов Гию, чтобы схватить его твердеющий член.       Гию резко дернул бедрами, и бок Санеми сильно ударился об угол стола.       Он выругался, боль взорвалась под его кожей. Это определенно должно было оставить синяк. Черт, он даже не понял, что они были так близко к столу.       В метре от него Мицури пробормотала что-то во сне и перевернулась на бок. Санеми замер, отрывая руки от Гию.       Ни один из них не дышал несколько мгновений, но, к счастью, громкий стук стола не разбудил ее.       Господи, это было верно, они были не одни сейчас. О чем они вообще думали?       «А, черт возьми, я забыл, где мы. Какого хрена мы делаем это прямо рядом с павлином и Канроджи». Санеми прошипел так тихо, как только мог. Он оглянулся на Гию, который, хотя и был красным и задыхался, приподнял бровь, не впечатлившись.       «Ты хочешь сказать, что хочешь остановиться?» Глаза Гию были полны вызова. Санеми тут же зарычал и вскочил на ноги, схватив Гию за запястье и дернув его наверх. Наглому маленькому ублюдку все еще мало, да?       «Тащи свою задницу сюда». Прорычал Санеми, вытаскивая Гию из комнаты. Гию споткнулся и пошатнулся, но Санеми был не намного лучше, ему пришлось балансировать, опираясь рукой на стену, пока мир вращался вокруг него. Он тащил Гию по коридорам так быстро, как только мог, не врезаясь в стены и хрупкие раздвижные двери, и, наконец, добрался до своей спальни после слишком долгой борьбы.       Рядом стояла служанка, зажав руками рот в ужасе или недоумении от увиденного. Было не так уж сложно догадаться, что происходит, учитывая их беспорядок в одежде и фиолетовые засосы, украшающие горло Гию. Санеми пронзил ее самым угрожающим взглядом, на который он был способен прямо сейчас.       «Ни при каких обстоятельствах нас нельзя беспокоить до заката».