Познав прошлое, мы построим будущее.

      — Кхм… Извините меня, а… можно… к вам… сейчас?.. — послышался голос, который затихал с каждым новым словом от неловкости и стеснения говорящего.       Чемпион Каона, именуемый Мегатронусом, развернулся ко входу, чтобы посмотреть на очередного посетителя, и… замер на месте. Обычно к нему приходили либо богачи из Иакона, которые желали от него определенные… вещи, и он был вынужден их выполнять, либо же разные южане, которые, вдохновившись его речами, приходили к нему за тем, чтобы примкнуть к его движению. В последнее время вторых становилось все больше и больше, что, конечно, не могло не радовать.       И сейчас, Мегатронус, утомленный после очередного боя, в котором он, конечно же, одержал победу, сидел в специальной комнате и принимал гостей, желающих с ним встретится. Он ожидал увидеть либо вышеупомянутых богачей, либо новых последователей его идей.       Но никак не скромного маленького иаконца потрясающей красоты, застывшего в дверях и неловко переменающегося с одного сервопривода на второй.       Это был определенно Иаконец, или кто-то с дальнего севера: характерные черты в его броне и фейсплейте — прямые углы и плавные линии, ничего острого и торчащего, присущие только северянам, не оставляли сомнения о том, откуда был прибывший.       И, конечно же, подтверждали эту догадку и оптики посетителя. Яркий глубокий голубо-синий цвет. Мегатронус никогда не видел таких оптик. И, наверное, никогда не увидит. Он ненавидел голубизну в оптиках: обычно, такой цвет был у тех, кто над ним издевался. Он проклинал эту ужасную иаконскую лазурь, и думал, что уродливее цвета и не найти. Даже тот ненатуральный голубой цвет оптики, который был у него сейчас, так как ему пришлось его сменить для угоды высших каст, выглядел гораздо лучше этой тошнотворной голубой лазури. Но этот яркий синий свет из оптик посетителя… Он был прекрасен.       Словно драгоценный Сапфир, сияющий и освещающий путь среди кромешной темноты, который хотелось бы укрывать и беречь любой ценой, ведь больше такого нет.       Посетитель поднял на Мегатронуса взгляд и еще раз прокашлялся, видимо, набираясь уверенности. Он явно был взволнован. Взволнован встречей с Мегатронусом, словно он пришел к какому-то авторитетному и важному для него меху, а не к отбросу из низшей касты, который только что учавствовал в грязном кровопролитном бою на потеху богачам из севера. Праймус, да кто же это такой? Еще ни один посетитель из более высоких каст не вел себя с ним так: гость будто бы был впечатлен чемпионом Каона, как личностью, а не как какой-то диковинной вещью. Впервые за все его существование Мегатронус видел, чтобы кто-то из высшей касты смотрел на него не сверху вниз, а наоборот.       — Меня зовут Орион. — представился посетитель. — Орион Пакс.       В тот момент Мегатронус еще не подозревал, сколько радости, счастья, разочарования, боли и злости принесет ему это имя. Не знал он и то, как сильно он его полюбит и как сильно будет ненавидеть.

***

      — Кхм… Извините меня, а… можно… к вам… сейчас?..       Мегатрон, лидер десептиконов и самый опасный мех, которого только можно было встретить на Кибертроне, смотрел в окно, когда услышал совершенно незнакомый ему голос, и когда вспышка дежавю пронзила все его системы. Он резко обернулся и посмотрел на входные двери. Почему-то… Почему-то на миг ему показалось, будто бы на пороге стоял один конкретный мех, имя которого было Орион Пакс. Он ясно и отчетливо видел архивиста, стоящего в дверях, а затем… Лидер десептиконов моргнул, Орион пропал, и Мегатрон обнаружил, что смотрит на маленького спарка-подростка, с закрытой правой оптикой, у которого от иаконского архивиста был разве что крошечный рост. За ним стояло двое десептиконов, которые охраняли вход во временные покои своего лидера, пока Лорд Мегатрон пребывал в Тарне.       Мегатрон моргнул и, стряхнув с себя наваждение, снова посмотрел на спарка. Так это был тот самый Рубиниус? Самый выдающийся и по совместительству самый младший спарк из группы подготовки военных? Лидер десептиконов представлял его… иначе. Спарк был действительно маленьким, и совсем не выглядел как тот, кто успешно выполнил несколько небольших операций. Что же, так даже лучше. Ему просто нужно было наградить этого спарка, чтобы мотивировать его и остальных на большие старания и укрепить их веру в дело десептиконов. Смотреть за младшим поколением нужно было уже сейчас, тем более, когда планета стала настолько отравленной, что новые искры перестали зажигаться.       Лидер десептиконов сделал пару шагов в сторону спарка, и уже было хотел поприветствовать его, как вдруг…       Резкая вспышка света. На долю клика вся комната пропала, сменившись белым светом. Затем, комната снова появилась, и Мегатрон бросился вперед на оцепеневшего спарка, повалив того на пол. Через секунду послышался ужасный грохот, а затем… взрыв, сносящий все на своем пути.

***

      Саундвейв: «Запрос — Мегатрон — текущее состояние?»       Лидер десептиконов повернулся к связисту. Они находились в его отсеке на одном из кораблей десептиконов — Мегатрон сидел на своей платформе, а Саундвейв стоял рядом с ним.       — Я то что? Со мной все в порядке. — отмахнулся Мегатрон.       Саундвейв: «Запрос — не физическое состояние. Психологическое.»       Лидер десептиконов злобно зарычал.       — А что со мной может быть не так?! — огрызнулся он. Саундвейв никак не отреагировал на это. — Я же сказал — я в полном порядке, со мной вообще ничего не произошло! Это не меня разорвало на куски целой серией взрывов. — он выдохнул и повернулся к окну. — Если хочешь знать — я зол. Я зол на то, что мы лишились около сотни потенциально хороших бойцов. Это были самые лучшие спарки среди всех учащихся, Саундвейв. Я зол на то, что Старскрим, который должен был отвечать за безопасность в том секторе, провалился и не сделал свою работу! И теперь все эти спарки мертвы, и все благодаря автоботам, благодаря, Юникрон бы его побрал, Оптимусу. — лидер десептиконов фыркнул. — Святоша Прайм. Казалось бы, невозможно было разочароваться в нем еще больше.       Мехи гибнут на войне каждый день, и Мегатрон это прекрасно знал. И если бы он выходил бы из себя из-за каждого поражения, то из него бы не вышел лидер. Да, спарки погибли, это, конечно, ужасная трагедия, и достаточно сильный удар со стороны автоботов, но не это больше всего злило Мегатрона и разжигало в нем ненависть. А то, что в данный момент Оптимус Прайм находился на месте главнокомандующего автоботов, то есть северных войск. И именно из-за него все эти спарки погибли. Из-за святоши Прайма, который каждый день толкает речи о мире, о справедливости, о морали. А потом убивает сотню спарков. Не своими сервоприводами, конечно, но все же — приказы то отдает он.       Мегатрон злобно зарычал, схватил первую попавшуюся вещь и швырнул в окно. Толстому крепкому стеклу было все равно. Конечно же, оно же буквально было сделанно для высшей защиты. Вещь отскочила и упала на пол, а Мегатрон остался стоять на месте, буквально сгорая изнутри от ненависти.       Была бы у него воля, он бы придушил Прайма и вырвал бы матрицу вместе с искрой из его груди прямо сейчас.       Саундвейв молча смотрел на лидера десептиконов пару кликов.       Саундвейв: «Оставшийся выживший»       Мегатрон взглянул на связиста.       — О да, один остался. — сказал он. — Но ему чудом повезло, что в этот момент он находился рядом со мной, а не с остальными.       Взгляд лидера десептиконов скользнул к окну и уставился в пустоту, когда он вспомнил этого спарка. А точнее то, как когда этот малыш зашел к нему в отсек, первый, кого увидел Мегатронус, был Орион Пакс.       — Один единственный выживший… — в пустоту проговорил он.

***

      Они снова были вдвоем в его отсеке. Прошло несколько лет с того разговора, но Саундвейв очень хорошо его помнил. С того самого момента Мегатрон начал следить за тем выжившим спарком. Он никогда не встречался с ним на прямую, но всегда отслеживал, где он находится, в каком отряде служит, на какие вылазки ходит. Нередко он обращался к самому Саундвейву с вопросом о местонахождении спарка. Связист, никогда ничего не спрашивая, предоставлял ему информацию.       Но сегодня пришло время поговорить.       — Спарк — Рубиниус — тревожить — Мегатрон. — сказал Саундвейв. Он редко говорил, только тогда, когда они с Мегатроном оставались вдвоем. И то, даже в эти моменты он использовал свой «механический» безэмоциональный голос.       — Нет. — тут же ответил лидер десептиконов.       — Не вопрос. Факт. — сказал Саундвейв. Мегатрон разочарованно вздохнул, а затем усмехнулся. -       Ладно, от тебя вообще ничего не скроешь. — сказал он. — К тому же, ты и так видел все это время, что я за ним следил.       — Факт. — тут же сказал Саундвейв. — Причина беспокойства?       Мегатрон повернулся к окну и некоторое время молчал, обдумывая слова.       — Когда Рубиниус зашел в комнату в Тарне, когда я увидел его в самый первый раз, он… Хах, как бы сказать, чтобы ты не посчитал меня сумасшедшим. — сказал Мегатрон.       — Формулировка — свободная. Саундвейв — оценивать здраво. Вероятность заключения о неадекватности Мегатрона — крайне мала. — сказал связист.       — Ох, я готов поспорить, что ты посчитаешь меня умалишенным. — с некой самоиронией сказал Мегатрон. — Так вот, когда Рубиниус зашел ко мне в комнату, я вдруг… как бы сказать, увидел в нем Ориона.       Связист застыл.       — Что? — вырвалось у него, а Мегатрон тут же хрипло рассмеялся.       — Обожаю, когда удается вывести тебя из твоей манеры речи. — сказал он, слегка толкнув связиста в плечо. Саундвейв повернулся к нему с недовольным выражениеи фейсплейта, которого не было видно.       — Мегатрон — самочувствие — норма? — спросил он. Лидер десептиконов рассмеялся еще сильнее.       — Ну я же говорил. — сказал он. — Теперь ты считаешь меня сумасшедшим. Но я могу тебя заверить, Саундвейв, что я в полном здравии.       — Полное здравие — сомнения. — сказал связист. — Орион — Рубиниус — низкий процент схожести.       Не то, чтобы он часто наблюдал за Рубиниусом. Он следил за ним не больше, чем за остальными, и не мог сказать, насколько тот был похож на Пакса… Может быть у него и были какие-то схожие с Паксом черты, но пока что связист их не наблюдал.       — Да, я знаю — сказал Мегатрон. — Просто… Я не могу этого объяснить. Каждый раз, когда я вижу Рубиниуса, будто бы тень Ориона идет за ним.       — Не имеет логики. — сказал Саундвейв.       — Ты прям как Шоквейв. — усмехнулся Мегатрон. — Да, я знаю, что не имеет логики. Но я наблюдал за ним. Издалека, конечно же, но наблюдал. У них с Орионом есть что-то общее… Что-то неосязаемое, но я вижу их схожесть. — лидер десептиконов повернулся к Саундвейву. — Это звучит как бред, правда?       — Весьма. — сухо сказал связист.       Конечно, у Саундвейва было свое видение этой ситуации. Мегатрон, как бы он этого не отрицал, скучал по Ориону, и находил его там, где его в принципе не может быть. Возможно, у Рубиниуса реально были какие-то схожие черты с Паксом, но процессор Мегатрона возвел их в абсолют.       Связист вздохнул.       — Саундвейв — считать, что Мегатрон перерабатывать. — сказал он. — Рубиниус — низкий процент схожести с Орионом. Предложение: Саундвейв — следить за Рубиниусом для подтверждения низкой схожести с Орионом Паксом.       — Этого не требуется. — сказал Мегатрон. — Не нужно следить за малолетним спарком, будто бы у тебя дел больше нет. Я просто… Я просто думаю подождать.       — Вопрос: ожидание — причина? — спросил связист.       — Подождать, пока это странное чувство пройдет. — ответил Мегатрон. — Рано или поздно Рубиниус повзрослеет, и его схожесть с Орионом должна уйти.       — Идея: неплохая. — прокомментировал связист. — Однако — возможный провал. Причина: Рубиниус стать похожим на Ориона по мере взросления.       — Этого не произойдет. — сказал Мегатрон. — С какого шлака ему становиться похожим на Ориона? Он же не его родственник.       Он еще не знал, как тогда ошибался.

***

      Очередное тело Прайма упало на пол.       Мегатрон наблюдал за тем, как Оптимус распадается на тысячи частиц, чтобы потом раствориться в воздухе.       Неприятное чувство кольнуло в его искре. Так не должно быть. Это не правильно. Я не хочу, чтобы ты погиб так… Почему? Почему ты не дал мне отпора?       Разочарование и какая-то далекая тупая боль заполнили его изнутри. Но он же победил Прайма. Он победил того, кого он ненавидит и презирает больше всего на свете. Так почему же он не чувствует удовлетворения?!       — Ты точно хочешь его смерти? - прошептал тихий голос изнутри, но Мегатрон заставил его замолчать. Конечно, он хочет его дезактивации! Он просто не хочет, чтобы она была такой!       И вот новая фигура Прайма вырастает перед ним. И снова победа. И снова Оптимус смотрит на него мертвым взглядом прежде, чем исчезнуть.       А затем еще. И еще. И еще.       «Это какое-то издевательство.» — думает лидер десептиконов, отрезая голову нового Прайма. Он убивает. Он каждый раз его уничтожает, стирает в пыль. Каждый раз Прайм мертв, и все же…       И все же он никогда не может его победить. Казалось, что не смотря на то, что Прайм умирал, проигрывал от этого только Мегатрон.       В странном месте он находился. Все вокруг было таким… знакомым, понятным, и в то же время сюрреалистичным. Но это мало волновало лидера десептиконов. Если он чего-то хотел — то оно тут же появлялось. А в данный момент он хотел уничтожить Прайма, стереть его в порошок.       Очередное тело Оптимуса упало на пол и растворилось. Лидер десептиконов выпрямился и вдруг… услышал шаги.       Незнакомые, легкие, как будто бы шагал совсем маленький мех, шаги.       Все в этом месте было ему знакомо. Все было ему понятно, словно это он все создал. Он знал о том, что произойдет здесь на перед. Но эти шаги… Эти шаги он не предвидел. И они были не знакомы.       Мегатрон развернулся и посмотрел на того, кто к нему шел и… замер.       Маленький рост, знакомая форма шлема, антенны, значок архивиста на плече…       Перед оптиками вмиг возник образ одного конкретного меха.       Все в этом месте было ему знакомо, но пришедшую к нему гостью Мегатрон видел в первый раз, потому, его процессор быстро привязал ее к одному близкому и очень хорошо знакомому образу, и, прежде, чем маленькая фемм успела поднять на него взгляд, Мегатрон спросил в пустоту:       — Орион?

***

      Впоследствии он убедился в том, что его первое впечатление о спарке было немного ошибочным. Конечно, она очень была похожа на Ориона, но, не смотря на все их общие черты, Мегатрон не видел за ней его «тень», как это было с Рубиниусом. Тем не менее, он не мог не замечать некоторые схожести, которые объединяли малышку автобота как и с Орионом, так и с вышеупомянутым десептиконом.       Больше всего Мегатрону нравилось то, какой милой, послушливой и доброй спарк была со всеми автоботами, особенно со старшими, особенно с Праймом, и какой язвительной и даже грубой она становилась, когда они были наедине вдвоем. Казалось, что от бесконечного покрывания его персоны ругательствами бывшую архивистку останавливало только чувство страха, ну или же чувство приличия, так как Мегатрон ни разу не слышал, чтобы она говорила что-то нецензурное — сразу видно иаконское воспитание, в Каоне спарки начинали сквернословить с раннего детства. Однако, то же чувство страха или приличия совершенно не препятствовали ей испепелять его взглядом каждый раз, когда он появлялся рядом с ней. Особенно смешило Мегатрона то, как спарк отчаянно защищала Прайма перед ним. Она не позволяла ему не то, что говорить что-то в сторону лидера автоботов, ему даже не разрешено было на него смотреть! Знала бы спарк, что он делал с Оптимусом в прошлом… Вероятнее всего, она бы тут же пошла и самоубилась, чтобы уничтожить сознание Мегатрона.       В любом другом случае Мегатрон уже вырвал бы искру любому, кто бы вел себя с ним так бесцеремонно и неуважительно, но с этой маленькой автоботкой обстоятельства требовали вести себя деликатно. Тем более, что, как бы это не звучало странно, Мегатрона это не то, чтобы очень и раздражало или оскорбляло, а только смешило.       Но было и в спарке то, что его немного напрягало. А именно — почему Рубиниус охотился за ней?       Мегатрон достаточно хорошо знал Рубиниуса, и не понимал, в какой конкретный момент он вообще мог пересечься с автоботкой. Потому, что, очевидно, во время штурма архивов он ее уже знал, раз пытался убить. И вообще, само желание десептикона убить спарка было… странным. Рубиниус почти никогда не убивал, в основном только обезвреживал. Он никогда не оставлял лишних жертв, и никогда не получал удовольствие от дезактивации противника. Для него само сражение было сродни искусству, но ему никогда не нравился его итог. Мегатрон, конечно, не понимал таких терзаний совести, но, если Рубиниус при этом был ценным воином и умным тактиком, то ему было все равно. Но то, что делал Рубиниус в воспоминаниях Сапфир, просто не вписывалось в его характер. Это было совершенно на него не похоже, и Мегатрона очень интересовало, что же такого сделала спарк, что так сильно взбесила несчастного десептикона.       И Мегатрон планировал выяснить причину такого поведения десептикона. Но, так как ему было слишком интересно узнать, как спарк планирует от него прятаться, то он может немного подождать и посмотреть, что из всей этой истории выйдет.       В конце концов, наврятли это как-то его касается.

***

      Саундвейв: Просьба крайней важности: разговор.       Мегатрон: Прямо сейчас?       Саундвейв: Ответ: положительный.       Мегатрон: Ладно, встретимся в моем отсеке через пару минут.       Лидер десептиконов зашел в свой отсек. Связист уже был там, и, когда его Лорд зашел, повернулся от окна и посмотрел на него.       — Я знаю, что ты хочешь сказать. — начал Мегатрон, прежде, чем Саундвейв успел что либо сделать. — Зачем я притащил Ориона на корабль, отвел его в медотсек и выделил ему комнату, если я должен был его убить еще там, в искровой камере Юникрона. Но во-первых, это мое решение, и оно не оспоряется, а во-вторых, у меня были на то причины. Ты и сам знаешь о тех иаконских файлах, в которых зашифрована какая-то информация. Ты пытался их взломать, но у тебя не получилось. Единственная шифровка, которую ты не смог взломать за все то время, которое я тебя знаю, а это буквально гарантирует то, что там зашифровано что-то важное. И только Орион может их расшифровать.       Саундвейв скептически посмотрел на Мегатрона из-под маски.       — Мегатрон: не думать о файлах при принятии решения взятия Ориона на корабль. — сказал он. — Мегатрон: взять Пакса на корабль по другим причинам.       Гнев вмиг загорелся в оптиках Мегатрона.       — Я взял его на корабль исключительно по причине того, что Орион может принести пользу делу десептиконов, и не по какой либо другой причине. — сквозь сомкнутые денты прорычал он.       — Расшифровка файлов — повод. — невозмутимо сказал Саундвейв. — Причина — давние чувства к Ориону Паксу.       Казалось, что гнев Мегатрона заполнил всю комнату. Его фигура выросла над связистом, как гигантская волна, готовая обрушиться и убить все на своем пути. Если бы на месте Саундвейв оказался бы кто-либо другой, то он, вероятнее всего, был бы уже дезактивирован от ужаса.       — Никаких чувств кроме ненависти у меня к нему нет! — прорычал Мегатрон низким голосом, нависая над Саундвейвом. — Я мог бы с удовольствием вырвать искру из его груди прямо сейчас!       Саундвейв поднял взгляд и посмотрел прямо в горящие алые оптики лидера десептиконов.       — Ну так сделай это. — тихо сказал он.       Пару кликов лидер десептиконов все еще нависал над связистом громадной тенью, а затем отступил. Он развернулся и подошел к большому черному экрану.       — Не сейчас. — сказал он. — Сначала Орион сделает то, что ему велено. А затем я его убью.       Саундвейв смотрел ему в спину и молчал.       Он искренне надеялся, что лидер десептиконов сможет это сделать. В противном случае, Саундвейв самостоятельно дезактивирует Пакса до того, как тот сможет причинить Мегатрону какой-либо вред. И он сделает все, что будет в его силах, чтобы Орион как можно быстрее вылетел с корабля.

***

      Время пребывания Ориона на корабле десептиконов шло, и, чем дольше Пакс оставался среди десептиконов, тем больше Саундвейв думал о том, что это была плохая идея.       — Что заставляет тебя так думать? Я держу все под контролем — ответил ему Мегатрон, когда Саундвейв высказал ему свои опасения. Связист скептически посмотрел на него.       Саундвейв: Мегатрон — проявлять знаки внимания к Ориону.       Лидер десептиконов нахмурился.       — Во-первых, ты же понимаешь, это только для того, чтобы расположить его ко мне. — сказал он. — По сути я его бросил без каких-либо на то причин. А если я еще и буду вести себя с ним холодно, то тогда он может и обидеться, или расстроиться. И им будет сложнее манипулировать. А во-вторых, ничего я к нему не проявляю. Я веду себя с ним исключительно по-дружески.       Саундвейв: Саундвейв — понимать. Тем не менее — Мегатрон — путать игру с реальностью.       — Что ты хочешь этим сказать? — голос Мегатрона дрогнул от злости. Связист же продолжал глядеть прямо на него.       — Мегатрон — проявлять слабость к Ориону. — сказал он. Оптики лидера десептиконов в один момент вспыхнули от ярости, однако он быстро унял свои эмоции.       — Мы уже говорили об этом сто раз. — холодно сказал он. — Я ничего к нему не чувствую. Сейчас.       — Саундвейв: напоминать Мегатрону — Орион НЕ имеет подлинных чувст к Мегатрону. Орион — готов предать в любой момент. — сказал связист. — Мегатрон — лучше быть осторожнее.       — Спасибо за совет, Саундвейв, но я и без тебя это знаю. — сказал лидер десептиконов, поворачиваясь к окну, тем самым обозначив, что эта тема закрыта. Затем он внезапно повернулся и внимательно оглядел связиста. — Выглядишь не очень. Ты когда в последний раз был в оффлайне?       — Саундвейв: чувствовать себя вменяемо. — сказал связист, а затем добавил: — Работа — много. Времени на оффлайн — нет.       — И откуда у тебя столько работы сейчас, что даже и на минуту прилечь не можешь? — хмыкнул Мегатрон. — Автоботы сидят в своей норе и не высовываются без своего лидера, даже у меня появилось время на отдых.       — Саундвейв: иметь свои важные дела. — сказал связист и повернулся в сторону от лидера десептиконов, заканчивая разговор.

***

      — Мне кажется, что я схожу с ума. — сказал Мегатрон во время их следующей встречи.       — Заключение: неудивительно. — сказал Саундвейв. Мегатрон бросил на него недовольный взгляд, но затем снова отвел его и посмотрел в окно. Саундвейв видел, что лидер десептиконов был в смятении.       — Я просто не понимаю. — наконец сказал он. — Орион, он… ведет себя очень странно. Очень… искренне. Это никак не вписывается в его действия.       — Орион — предатель. — сказал Саундвейв. — Орион — уже показал, что…       — Да, да, я знаю. — сказал Мегатрон. — Я знаю, что он уже предал меня в прошлом, и какие вещи он творил, пока был автоботом. И все же… Очень трудно поверить, что он способен на все такое, когда ведет себя… так. Все это время я жаждал его убить, жаждал отомстить самому лицемерному, мелочному лгуну в этом мире. А встретив его и заговорив с ним снова как друг, я понял, что… Я не вижу тот образ, который был у меня в голове на протяжении тысяч лет. Я вижу лишь искреннего, честного и невероятно доброго меха. Который еще и испытывает ко мне слишком теплые эмоции.       — Мегатрон: ослеплен чувствами. Орион: умелый лжец, лицемер. — отрезал Саундвейв.       — Но не может же такой обычный молодой архивист так умело притворяться в чувствах! — воскликнул Мегатрон. — Тем более, когда у него теперь почти нет на то никаких причин! Я ему уже все дал: топливо, хороший отсек, даже друга-няньку в лице Рубиниуса. Что он еще получит от того, что будет смотреть на меня своими влюбленными оптиками?       — Орион — испытывать привязанность, однако Мегатрон: трактовать ее неправильно. — сказал Саундвейв. — Орион: испытывать к Мегатрону привязанность как к дорогой вещи, а не как к дорогому меху.       Мегатрон выглядел так, будто был готов возразить, однако в этот момент Саундвейву пришло оповещение с одной из камер.       — Вторжение на корабль. — сказал он. Лидер десептиконов в миг переменился в фейсплейте.       — Вторжение? Автоботы? Или опять спарк забралась к нам через портал и пытается спасти своего приемного альфу? — спросил он.       — Ответ: отрицательно. Чужак: Старскрим. — сказал Саундвейв, поворачиваясь к выходу.       — Старскрим?! — воскликнул Мегатрон. — Где этот…       — Старскрим: нахождение — коридор возле хранилища энергона. Направление… Отсек Пакса. — сказал Саундуювейв.       — Он идет к Ориону?! Немедленно пошли туда всех! — рявкнул Мегатрон. — Последнее, что мне сейчас нужно — так это их встреча.       Саундвейв тут же послал сигнал нескольким отрядам и солдатам, самым первым делом он послал сигнал Рубиниусу, так как в данный момент он был почти единственным из присутствующих офицеров на корабле, однако, немного подумав, он отозвал сигнал. Рубиниус судя по тому, что он брал вчера несколько медикаментов у Нокаута, типо успокоительных и восстанавливающих системные связи в процессоре, видимо плохо себя чувствовал.       — Я пойду к ним. — сказал Мегатрон. — И не дайте Старскриму выйти из корабля!       — Мегатрон. — позвал его Саундвейв. Лидер десептиконов замер в дверях. — Ты должен будешь его рано или поздно убить.       — Я знаю. — сказал Мегатрон.

***

      — У Рубиниуса сегодня день активации, ты знал?       Они стояли на командном мостике, лидер десептиконов только что вернулся от Пакса. Саундвейв смотрел в стену пару секунд, а затем повернулся к лидеру десептиконов.       Саундвейв: Орион — сказать информацию?       — Нет. Рубиниус сам попросил у меня несколько кубов сверхзаряженного для своей «маленькой» вечеринки. Я сказал ему, чтобы он не спаивал моих солдат. Надо будет сходить к нему сегодня вечером. — сказал Мегатрон, смотря на небо, проецируемое на экране. Затем он повернулся к Саундвейву. — Ты какой-то заторможенный. Ты оффлайнишь вообще?       Связист полностью проигнорировал два последних предложения, и вместо этого спросил:       Саундвейв: Запрос — Пакс — состояние?       Лидер десептиконов скривился.       — Мне кажется, что он начал что-то подозревать. — сказал он. — Орион задавал такие вопросы… по типу, не вру ли я ему, доверяю ли я ему. Я, конечно, заверил его, что все в порядке. Но Старскрим явно посеял в нем зерно сомнения.       Саундвейв повернулся к Мегатрону и укоризненно посмотрел на него.       Саундвейв: Настоятельная рекомендация: дезактивация Пакса в ближайшие сроки.       Мегатрон кинул недовольный взгляд на связиста.       — Еще рано, он не завершил еще дешифровку файлов. — сказал Мегатрон. — Когда он завершит их, тогда я его убью. Если только ситуация не выйдет из-под контроля.       Саундвейв уже хотел отправить новое сообщение, но Мегатрон развернулся к выходу.       — Мне нужно отлучиться. Следи за Орионом. — кинул он напоследок, прежде, чем двери закрылись за его спиной.

***

      — Что тут происходит?! — воскликнул Саундвейв, врываясь в отсек к лидеру десептиконов. Кажется, это был первый раз за тысячелетия, когда он так активно использовал свой настоящий голос.       Любого другого бы меха Мегатрон тут же расстрелял бы на месте.       Любого другого. Но не Саундвейва.       — И тебе привет. — только и сказал Мегатрон, даже не посмотрев на него. Связист, заперев дверь, решительно направился к нему.       — Засечения на камерах: Орион — направление в отсек, состояние: пьян, весьма расстроен, замечены следы омывателя на фейсплейте. — механически говорил он. Дойдя до платформы, Саундвейв остановился на месте и, посмотрев на Мегатрона, спросил уже своим голосом: — Что у вас там на дне рождении Рубиниуса произошло?       Лидер десептиконов молча смотрел в сторону. В данный момент он сидел на своей платформе, рядом валялось несколько пустых кубов сверхзаряженного, но, тем не менее, он, казалось, не был пьян: конечно же, у него, в отличии от Ориона, была большая устойчивость к сверхзаряженному. Тем не менее, может он был в адекватном состоянии по сравнению с Паксом. Но явно не по сравнению с самим собой.       — Мегатрон… — начал Саундвейв, но не успел закончить.       — Я поцеловал его. — перебил связиста Мегатрон. Саундвейв замер.       — Ты… что? — хрипло спросил он, а затем, когда первая волна шоке прошла, то уже воскликнул: — Ты сделал что?!       Мегатрон наконец-то соизволил повернуться и посмотреть на своего друга.       — Я поцеловал Ориона Пакса. — сказал он. — В губы, если тебе интересно. — он отвел взгляд. — Они ощущаются точно так же, как и много тысячелетий назад, такие же мягкие, хотя, я думал, что за годы войны они изменятся… еще они были солеными, потому, что он плакал…       — Праймус, избавь меня от подробностей. — перебил его Саундвейв. — Так. Как, во имя Юникрона, это вообще произошло? Хотя нет, не надо, лучше скажи мне, зачем ты это сделал?       — Потому, что он плакал! — воскликнул Мегатрон, поворачиваясь к связисту.       — И, дай угадаю, потому, что признался тебе в любви. — сказал Саундвейв. Он не спрашивал, он и так это прекрасно знал, хотя он не подслушивал и не устанавливал камеры в отсек Рубиниуса. Мегатрон хмуро посмотрел на связиста так, что Саундвейв мгновенно понял, что был прав. — Мегатрон, ты же прекрасно понимаешь, что он…       — Да, я прекрасно понимаю, что в глубине искры я ему безразличен! — воскликнул Мегатрон, перебивая связиста. Он выглядел яростным и суровым, как всегда, но его слова были пропитанны едким больным ядом, который словно отравлял его изнутри все эти годы и только сейчас вырвался наружу. — Я понимаю, что чтобы он не говорил и как бы на меня не смотрел, я для него все равно отброс из низших каст. И я прекрасно знаю, что как бы он не признавался в своей любви, он готов предать и подставить меня в любой момент. Фактически, он уже это сделал, просто забыл об этом. Я это прекрасно осознаю, Саундвейв.       — Но почему тогда ты притащил его сюда вместо того, чтобы прикончить прямо там, в искре Юникрона, почему ты так заботишься о нем на корабле, дал ему задание, обеспечил ему комфорт, почему ты не можешь его убить, когда он начинает сомневаться в тебе, и почему ты, Юникрон тебя дери, вместо этого целуешь его?!       Мегатрон молча смотрел на Саундвейва, и связист внезапно осознал, что ему не нужен ответ.       Саундвейв тяжело вздохнул и плюхнулся на платформу рядом с Мегатроном. Один из его кабелей выпустился из корпуса и, забрав куб сверхзаряженного, притащил его к владельцу. Саундвейв открыл куб и, слегка отодвинув экран, сделал один глоток. Праймус, как же он устал. Как же он хочет в оффлайн. Свалиться на платформу и не вставать с нее хотя бы несколько часов…       — Завтра. Ты должен его убить. — сказал он, и сделал еще один большой глоток, осушая куб до дна. — И это не обсуждается.       Мегатрон выглядел так, будто был готов возразить, но Саундвейв ему не дал даже открыть рот.       — Нет, послушай меня. — сказал он. — Все то время, которое мы знакомы, сколько я тебя знал, у тебя не было ни одной слабости. Буквально: ты невероятно умен, амбициозен, силен, харизматичен, уверен в себе, ответственен, ты просто… прирожденный лидер. Нет ни одного меха, который мог бы претендовать на роль лидера десептиконов так же, как ты, и я даже не могу представить, каким должен быть приемник или примница твоего титула, чтобы ты мог передать ему или ей командование десептиконов, потому, что, честно, с тобой в этом мире никто не может соперничать. У тебя буквально нет недостатков в этом плане, ты идеальный лидер. И, до того, как появился Орион Пакс, все так и было. Однако, как только Орион появился, то у тебя сразу появилась слабость. А, так как ты лидер десептиконов, то это слабость для всех нас. И совершенно не важно, в каком облике он перед тобой предстает: будь то скромный архивист, или же Прайм — лидер автоботов, он будет являться для тебя слабостью. Потому, что он для тебя не просто соперник. Сражаясь с ним, ты сражаешься с самим собой. Я честно тебе скажу, ты во всем лучше его: ты физически сильнее, ты хитрее, у тебя больше армия, твои идеалы, в отличии от его, не лицемерны, а правдивы. Но, каждый раз, когда ты сражаешься с ним, ты сражаешься со своими эмоциями и чувствами. Потому, что как бы ты его не ненавидел, и как бы ты не отбрасывал свои эмоции и не думал холодным процессором, ты уже однажды слишком близко подпустил его к своей искре.       Саундвейв остановился и шумно провентилировал. Кажется, выпитый куб сверхзаряженного все-таки дал о себе знать: он немного опьянел и слишком сильно разговорился. Мегатрон молча смотрел на связиста, а затем усмехнулся.       — Мне кажется, прошли тысячи лет с тех пор, как ты говорил столько слов подряд. — грустно сказал он. — Ты, как всегда, во всем прав, Саундвейв. Много лет назад я совершил ошибку, когда доверился Ориону. И за эту ошибку поплатились миллионы жизней.       — Мы все мехи, Мегатрон. — сказал Саундвейв. — Мы все ошибаемся. Какими мы бы не были, как бы мы не прислушивались к нашему процессору, все равно мы рождены из искр, мы ими станем после смерти, и если наши искры диктуют нам что-то, то, как бы мы не старались, мы не в силах им сопротивляться. Потому что такова наша натура.       Мегатрон покосился на связиста.       — И давно ты научился красиво говорить? — спросил он. Саундвейв усмехнулся.       — Когда говоришь раз в сотни лет, то хочется, чтобы каждое произнесенное слово было не только информативным, но и приятным на слух. — сказал он. Мегатрон издал смешок и, поднося куб к губам, сделал глоток.       — Ты прав. Я должен его убить. — сказал он. — Завтра.       Саундвейв повернулся к нему.       — Да, кстати, по поводу этого… — начал он. — Ты можешь подождать… чуть-чуть?       Мегатрон нахмурился.       — А с чего бы? — спросил он. — Разве это не ты только что убеждал меня его убить при первой же возможности?       — Кхм… тут такое дело… — начал связист. — Я, конечно, не иаконский архивист, и освоить всю их шифровку за несколько недель просто не реально, но… Все время пока Орион работал, я наблюдал за ним, за тем, как он дешифрует, какие коды использует, и попытался сам расшифровать один из файлов. И, после бесконечных неудач и нескольких недель без оффлайна, у меня получилось расшифровать первый символ координаты. Конечно, моя скорость не идёт ни в какое сравнение с Паксом, но…       — Ты что?! — воскликнул лидер десептиконов. — Ты… научился шифровать иаконские файлы?!       — Да, я ведь давно думал о том, что Ориона следует прикончить как можно раньше. Поэтому и начал изучать его коды, чтобы если его нужно было бы ликвидировать, то мы могли бы это сделать без проблемы потери возможности расшифровки файлов. — сказал связист.       — Я упоминал о том, что ты абсолютный гений и самый квалифицированный связист на свете? — спросил Мегатрон. Саундвейв усмехнулся.       — Было бы приятнее, если бы мою профессиональность подчеркивали чаще, чем раз в сто лет. — сказал он.       — Думаю, что лучше не надо. Я беспокоюсь за твое эго: боюсь, что от чрезмерной похвалы оно возрастет настолько, что ты больше не сможешь скрывать его за этим лицевым щитком. — усмехнулся Мегатрон, постучав пальцем по экрану связиста. Тот недовольно отодвинул манипулятор лидера десептиконов и продолжил:       — В любом случае, я хотел сказать то, что я еще не до конца освоил иаконские шифровки. Вероятность того, что среди всех нерасшифрованных файлов мне попадается какой-то кусок кода, который я просто не смогу дешифровать, весьма велика. Однако, по моим расчетам, к тому моменту, как Орион закончит тот файл, который он сейчас дешифрует, я изучу практически все основы иаконской шифровки, и смогу ее применять. Не так эффективно, как Пакс, но все же.       — И что ты предлагаешь? — спросил Мегатрон. Саундвейв посмотрел на него.       — Можешь подождать, пока он додишифрует файл? Ему осталось совсем чуть-чуть, возможно, даже с похмельем, он сможет закончить к завтрашнему вечеру. — сказал связист.       — Конечно. — сказал Мегатрон. Саундвейв улыбнулся под маской как вдруг…       Ему пришло уведомление.       — О, фраг. — прошептал связист. Мегатрон нахмурился.       — Что случилось? — спросил он.       — Возможно, Орион не сможет закончить дешифровку. — сказал связист и вывел на свой лицевой щиток изображение экрана из отсека Ориона. На нем красовалось изображение Оптимуса Прайма, с подписью о том, кто это такой. Оптики Мегатрона расширились, и он очень неприлично выругался.       — Даже твои дешифровки не смогли отгородить его от правды. — сказал он.       — Ты точно должен его убить. — сказал связист. — Забудь про коды. Чем раньше от него избавишься, тем лучше.       — Нет! — прервал его Мегатрон. — Мы не можем потерять эти файлы. Не тогда, когда ты так близок к тому, чтобы освоить эту шифровку.       — А что ты предлагаешь? — повернулся к нему связист. — Все, теперь он знает о том, что он Прайм. И пока он не получит разъяснений, он не будет работать.       — Тогда я его заставлю. — грозно сказал Мегатрон. — Он закончит шифровку этого файла. Будет хотеть он этого, или нет.       Саундвейв молча смотрел на своего лидера, и единственная мысль, которая возникла у него в процессоре, это было то, что он должен во что бы то ни стало изучить шифровку как можно быстрее. Чего бы это ему не стоило.

***

      — Согласно информации спейс бридж открыл портал на Кибертрон, и он до сих пор работает. — сказал Мегатрон. — Единственная причина, по которой автоботы могли так рискнуть — это вернуть личность своему драгоценному Оптимусу Прайму.       Мегатрон только что закончил достаточно тяжелый разговор с Орионом, и теперь он и Саундвейв стояли вдвоем на мостике. Связист молча пялился в стену, пытаясь понять, что Мегатрон только что сказал. Голос лидера десептиконов звучал как в тумане. Саундвейв перезагрузил системы, и ситуация немного улучшилась: теперь он мог слышать лидера десептиконов яснее. В последнее время, из-за недостатка оффлайна, у него часто случались такие проблемы, однако связист напрочь их игнорировал и продолжал работать.       — Я отправлюсь туда и прекращу это безумие. — сказал Мегатрон.       Саундвейв: Решение: имеет смысл. Помощь — требуется?       — Нет. — сказал Мегатрон, покачав головой. — Вообще-то, я хотел бы, чтобы ты ненадолго… пошел проффлайнил.       На пару кликов Саундвейву показалось, будто бы ему послышалось: ну, мало ли, ему от недосыпа уже всякий бред чудится. Он прокрутил запись голоса Мегатрона у себя в голове еще один раз, и, удостоверившись в том, что он не ослышался, Саундвейв наклонил голову в немом вопросе. Мегатрон вздохнул с некоторой раздраженностью.       — Ты не офлайнил в течении последних недель, пока пытался выучить новую шифровку. — сказал он. — Ты буквально валишься со своих сервоприводов.       Саундвейв: Состояние — вменяемое. Работоспособное.       Это была полная ложь. Сейчас ему казалось, будто бы он на пределе и держится из самых последних сил. Хотя, такое состояние у него было на протяжении нескольких последних недель.       — Совсем нет. Ты в последнее время ужасно выглядел, а сейчас как живой мертвец. — возразил Мегатрон. Саундвейв осуждающе посмотрел на него сквозь экран.       Саундвейв: Состояние — идеальное.       Мегатрон закатил свою оптику.       — Я так не думаю. Конечно, это твое дело, но мне не нужен связист, который валится с ног и готов лечь и впасть в оффлайн прямо на месте. — сказал он.       Он развернулся к дверям.       — Не хочешь идти в оффлайн, тогда поставь под наблюдение всю шахту, где находится космический мост. — сказал он уже приказным тоном. — Никого не впускай и не выпускай оттуда, только в крайнем случае. Я хочу покончить с Праймами раз и навсегда самостоятельно. И еще, — он развернулся и в последний раз взглянул на связиста. — Не прекращай слежку за Орионом. Ни на клик. Не дай ему уйти с корабля.       Некоторое время Саундвейв пялился на закрытые двери, прежде, чем до него дошло, что он остался один.       Так. Что он так хотел? Ах да, точно. Настроить камеры в шахте…       Связист подключил несколько камер с разных ракурсов в шахте с космическим мостом и начал на всех записи.       И что-то еще… Пакс? Да, Мегатрон что-то хотел сделать с Паксом… А что? Саундвейв перезапустил запись голоса лидера десептиконов.       Да, последить за ним, чтобы он не убежал с корабля… Последить…       Саундвейв отправил приказ дежурным на связи о том, чтобы Ориона Пакса ни в коем случае не выпускали из отсека и при его побеге незамедлительно переправили бы его обратно в отсек.       Сообщение не отправилось и высветилось красным шрифтом. Тут нет связи? Странно, может быть ему перейти в другое место?       Связист сделал один шаг и…       Мир вокруг внезапно стал черным.

***

      Саундвейв: Запрос — разрешение войти в личный отсек.       Связист стоял возле дверей отсека лидера десептиконов. И, честно, так паршиво он себя давно не чувствовал.       Если коротко — он облажался. Он не уследил за ситуацией. Он вырубился именно в тот момент, когда был нужнее всего. Важное сообщение, которое он должен был отправить, из-за недостатка энергии отправилось сильно позже, и уже тогда, когда было поздно. Это была только его вина в том, что в данный момент Орион Пакс более не находился на корабле десептиконов. И, что самое главное, что вышеупомянутый бот больше не являлся архивистом: нет, теперь, он стал тем, кем был ранее, а именно — самим Оптимусом Праймом. А так же, помимо всего прочего, произошло то, что Саундвейв ну никак не мог предвидеть.       Рубиниус… сбежал.       Сначала десептикон подумал, что у него какие-то галлюцинации. Когда он увидел на записи с камер наблюдения Рубиниуса, отражающего удар Мегатрона и прикрывающего Ориона, связист подумал, что он все-таки не выспался, и помехи в его оптиках все еще продолжаются. К сожалению, это было не так. Саундвейв бегло просмотрел все записи до самого конца, пропуская многие моменты. Ему было важно, чем все закончится: победил ли в итоге Мегатрон, или нет. К сожалению, снова, его надежды не оправдались. Его Лорд потерпел поражение, а Прайм сбежал на базу автоботов, прихватив с собой Рубиниуса.       Злость, гнев и разочарование переполняли процессор Саундвейва. Казалось, что он сейчас сломается, так как не рассчитан на такое количество эмоций, ведь обычно во всех ситуациях связист сохранял спокойствие и холодный разум, не испытывая ровным счетем никаких чувств.       Но все его негативные чувства были направлены не на Рубиниуса и даже не на Прайма. А на него самого.       Связист глубоко провентилировал и еще раз написал.       Саундвейв: Запрос — разрешение войти в личный отсек.       Связист не хотел навязываться. Он понял бы Мегатрона, если бы тот его послал куда подальше. Но в данный момент Саундвейв просто знал, что Мегатрона не следует оставлять одного. Особенно после того, что произошло вчерашней ночью.       Внезапно двери перед связистом разъехались, и Саундвейв тут же вошел внутрь. Весь отсек был погружен во тьму, и связист едва ли мог что-то разглядеть.       — Мегатрон. — он тихо воспроизвел механическим голосом имя, когда двери за ним закрылись. В глубине комнаты послышался шорох.       — Ты помнишь, Саундвейв, наш один очень давний разговор? — послышался голос лидера десептиконов. — Когда я рассказал о том, что вижу… тень Ориона за Рубиниусом? Что замечаю их схожести, что-то мимолетное, незаметное для остальных.       — Мегатрон… — начал связист уже своим, но лидер десептиконов его перебил.       — После того раза я никогда не поднимал эту тему в наших разговорах. — продолжил он. — Но я никогда не говорил о том, что перестал видеть Ориона в нем. Рубиниус взрослел, и, как бы это странно не звучало, он все больше и больше напоминал мне Ориона. Я перестал замечать их схожести, игнорировал их, потому, что считал, что это просто навязчивые мысли. Ведь не может же Рубиниус являться родственником Ориона, ну это было бы просто невероятным совпадением. Мне все это просто кажется…       — Мегатрон, послушай… — попытался остановить его связист.       — Но все это время мне ничего не казалось! — воскликнул лидер десептиконов, и его тень возникла перед Саундвейвом. — Он не просто его «родственник», Саундвейв, он его шлаковый Спарк!!!       Связист застыл на месте.       — Что? — только и спросил он прежде, чем комната озарилась ярким светом.       Огромный экран вспыхнул за спиной лидера десептиконов, и перед оптиками связиста возник кадр, вероятно, снятый самой оптикой Мегатрона, с Рубиниусом. На нем на фоне портала стоял десептикон, или уже бывший десептикон, его взгляд был направлен прямо на Мегатрона. Саундвейв смотрел на него и не мог не удивляться его облику, теперь он мог подробно рассмотреть его, а не так, бегло, как до этого: мех очень сильно изменился внешне — заметно уменьшился в росте, детали стали более сглаженными или с прямыми углами, ничего острого нигде не торчало, он стал выглядеть более изящным и плавным, одним словом — он выглядел как типичный иаконец. Разноцветные оптики Рубиниуса пылали решимостью, а сам он обнажил клинки и встал ровно в такую же стойку в которую становился Оптимус Прайм перед атакой. Да и весь его силуэт так светился на фоне открытого земного моста, словно это Рубиниус был источником этого света. Будто бы он сам был святым.       Ассоциация с Праймом пришла в процессор Саундвейва быстрее, чем он смог осознать это. И в то же время, еще одна мысль проскользнула в его процессоре, на этот раз связанная уже не с Праймом.       Шлак.       — Он все это время был его спарком. — пробормотал Мегатрон, смотря на экран. — Все это время один из моих самых лучших офицеров был рожден из искры моего злейшего врага.       Саундвейв молча смотрел на Рубиниуса и не мог поверить своим оптикам. Он рассматривал его новый корпус и теперь видел его совсем с другой стороны. Это было похоже на спарковскую игру, где между двумя похожими картинками нужно было найти различия, только наоборот: тут нужно было находить схожести. Схожести Рубиниуса и двух мехов. Двух очень конкретных мехов.       О, Праймус.       — Когда… ты понял это? — только и спросил связист. Мегатрон, видимо, засмотревшись на Рубиниуса, забыл о том, что Саундвейв находится рядом с ним.       — В тот момент, когда он спас Ориона. Когда он изменил свою альт-форму и принял, как я понимаю, более истинный облик. Когда он разбил пластинку, закрывавшую его оптику. — сказал Мегатрон. — Он обернулся, посмотрел на меня, и я все мгновенно понял. Его черты фейсплейта, то, как по-иаконски устроен его корпус, его правая оптика — все это в точности как у Ориона. Это до абсурда смешно! Все это время он находился так близко, и я не понял, кто его альфа!       Саундвейв посмотрел на Мегатрона.       — Я подозревал Рубиниуса во многих вещах, но о его альфах я тоже не догадывался. — сказал он. — Цель овладения иаконской шифровкой затмила мне оптики и аудиалы.       Мегатрон покосился на него.       — В чем ты подозревал Рубиниуса? — спросил он. Связист перевел взгляд на экран.       — Ну, я подозревал его в родстве с кое-другим, и думаю, что оказался прав. Тебя не смущают его оптики? Не припомнишь ли ты одну маленькую автоботку, у которой они точно такие же? — спросил он. Мегатрон саркастически усмехнулся.       — О, конечно я ее помню. — сказал он, и на экране возникло второе окно: на нем была видна молодая фемм, которая целилась прямо в лидера десептиконов. — Ее трудно будет забыть ближайшее время.       Мегатрон слегка двинул правым манипулятором, и Саундвейв заметил, что он сильно поломан: локтевой сустав совсем не работал.       — Это… ее рук дело? — спросил связист, не нуждаясь в ответе.       Мегатрон кивнул, продолжая смотреть на экран. Саундвейв издал звук, похожий на смешок.       — Выстрел в системы сгибания конечностей для обезоруживания. Неплохой выстрел. — сказал он.       — Конечно это был неплохой выстрел! Это я ее научил этому! — в ярости выплюнул Мегатрон. — Я научил ее стрельбе, сделал ее сильнее. И я сохранил ей жизнь, когда мог легко ее отнять. Если бы я тогда знал, что все это время она была отродьем Прайма и какого-то… меха, то я бы ни за что не оставил бы ее в…       — Какого-то меха? — прервал его Саундвейв. Мегатрон стал еще злее, хотя, казалось бы, куда еще больше.       — Да, Саундвейв, какого-то меха. — фыркнул он, и в его голосе отчетливо была слышна ревность. — Я же не знаю, от кого появились эти два Праймусовых чуда. Хотя, если судить по их возрасту и учесть, сколько они пролежали в стазисе, они появились тогда, когда мы с Орионом… состояли в отношениях. Видимо, Орион не был так верен, как он клялся, потому, что…       — Погоди, то есть ты не понял, кто их второй альфа? — перебил его связист. Мегатрон уставился на него.       — А как я должен это понять? Мало ли с кем Орион мог… — начал он, но связист его в очередной раз прервал.       — Мегатрон! Открой оптику пошире! — воскликнул он. — Разве ты этого не видишь? Посмотри на них!       Длинный манипулятор связиста поднялся, и тонкий пальцы, ухватившись за макушку лидера десептиконов, повернули его к экрану.       — Разве ты не видишь то, насколько они на тебя похожи? — спросил он. — Рубиниус, вероятно, изменял до этого свой облик, и поэтому даже я не заподозрил его в родстве ни с тобой, ни с Праймом. Сейчас же он просто копия архивиста, и в то же время в нем можно увидеть и твои черты. Буквально его шлем имеет схожие очертания с твоим. А этот спарк-автобот…       — Сапфир. — прервал его Мегатрон, и его голос был тихим и хриплым. — Ее зовут Сапфир.       — Сапфир, да. — кивнул связист. — Ну, тут уже надо быть слепым, чтобы не заметить ваши с ней схожие черты. У нее все детали каонского типа, как у тебя, на плечах тоже есть заостренная броня, прям как твоя, только очень маленькая. И еще…       Саундвейв снова повернулся к Мегатрону и замолчал. Лидер десептиконов с широко распахнутыми оптиками смотрел на двух своих спарков. Саундвейв никогда не видел столько шока на его фейсплейте.       — Мегатрон? — позвал его связист. Лидер десептиконов немного дернулся, перегрузил оптику опустил фейсплейт, прикрыв оптики манипулятором.       — Но как такое… Что за фраг? — выругался он. — Я думал, Оптимус их сир, потому, что он явно не был в курсе того, что Сапфир его спарк… Но если я их второй альфа, то Оптимус явно носитель, ведь я же их не вынашивал! А такой исход тоже невозможен, потому, что если он их носитель, то он должен же был быть в курсе о том, что…       Внезапно лидер десептиконов замолчал. Воспоминания о том, как когда он был в голове Сапфир, Прайм пришел в тренировочную комнату и, увидев своего заснувшего и уставшего спарка, бережно взял ее на руки и отнес в ее спальню, прямо как заботливый альфа, о том, как он бросался ее защищать каждый раз, когда опасность была рядом с ней, о том, как Оптимус после того, как Сапфир от своей безответственности чуть ли не погубила себя и лидера десептиконов, свалившись со скалы и чудом выжив, трансформировавлись в летную модель, первым делом подбежал и обнял ее, заполнили процессор лидера десептиконов. Все это время Прайм заботился о Сапфир, как о своем родном спарке. Конечно же, все это время он знал о том, кем она ему приходится! А о Рубиниусе он не догадывался только потому, что тот изменял себе внешность, и он наверняка его просто не узнал!       — Пошли сигнал на высоких частотах, чтобы автоботы могли его заметить. — сказал Мегатрон, поднимая голову. — В сигнале укажи координаты места, где будет удобно провести встречу, и попроси прийти Оптимуса, Рубиниуса и Сапфир. Только их. Скажи, что я хочу увидеть своих спарков. И что имею полное право на встречу с ними. И еще, что я приду без огневой поддержки и просто хочу перевести переговоры относительно своих спарков. А если он откажется, то я всю эту планету перерою, но найду их.       Саундвейв молча кивнул, уже запуская поиски подходящего места для встречи, подельше от глаз людей.       — Я хочу узнать, какого шлака у Оптимуса все это время были от меня спарки, а он даже не утрудился меня об этом уведомить. — прорычал Мегатрон, направляясь к выходу. — И как, Юникрон его возьми, один из этих спарков умудрился оказаться на войне в архивах, а другой — среди офицеров десептиконов.