Wedding Ring / Обручальное кольцо

Стоило оказаться в одной часовом поясе с женой, и Ойкава расцвёл. Хотя он всё ещё выглядел довольно измотанным, несмотря на то, что ложился спать раньше Ламелы и вставал позже. Ойкава заметно оживился, а настроение явно улучшилось. С энтузиазмом он болтал с товарищами по команде во время прогулок по окрестностям родной страны. — Он словно другой человек, — тихо прошептал Мартинес Ламеле, пока Ойкава вёл их через залы огромнейшего магазина, который они когда-либо видели. — «Мицукоси» — старейшая и крупнейшая сеть универмагов Японии! Она ведет свою историю с 1673 года, когда впервые открылась как магазин кимоно. Флагманский магазин в Нихомбаси, в котором мы сейчас находимся, — девятиэтажный рай. Ещё детьми мы с сестрой уговорили маму сводить нас в магазин в Сендае, однако она не разрешила нам ничего купить, так как мы не могли себе это позволить. Единственным, кто действительно слушал болтовню Ойкавы о Мицукоси, был Бруно, молодой связующий, выступающий в Бразилии за клуб «Фунвич Таубате». По какой-то причине Бруно был единственным, кто искренне верил - жена Ойкавы на самом деле муж, и внимательно ловил каждое его слово, лишь бы собрать как можно больше «доказательств» для своей фантастической теории. — О, и самое приятное! — воскликнул Ойкава, остановившись перед гигантской витриной Луи Виттон, — вы, иностранцы, в Японии можете без проблем оформить такс-фри на любую покупку». — Вы? — машинально ответил Мартинес. —Ты, кстати, тоже можешь шоппиться без налогов. Улыбка на лице Ойкавы на мгновение угасла, но затем вернулась с удвоенной силой. — Точно! Ты прав, — сияя, ответил Ойкава. Однако Ламеле не составило труда заметить натянутую маску товарища — в его глазах читалась совершенно противоположная эмоция. Подскочив к Ойкаве, Мартинес поинтересовался: — Собираешься что-нибудь присмотреть для жены перед долгожданной встречей? — Долгожданной встречей? — растерянно переспросил Тору. — Ну да, вы же встретитесь после окончания её женского турнира. Как раз вчера они вырвали победу у Сербии. Довольно серьёзный повод, не находишь? Ойкава театрально махнул рукой: — Моя жена не интересуется такими безделушками. Самый большой подарок для неё — это моё присутствие. Все члены сборной Аргентины в недоумении наблюдали, как Ойкава расхаживает по магазину, который буквально был воплощением женских фантазий и не делает ни единой покупки для жены, которую не видел на протяжении нескольких долгих месяцев. Непонимание отражалось на лице каждого игрока, кроме одного — Бруно. Он бросил Ламеле многозначительный взгляд, когда Ойкава остановился у прилавка Шисейдо, тестируя кремы для лица.

***

— Тору нужна помощь, — Мартинес загнал Ламелу в угол, когда тот уже собирался направиться к местным вендинговым автоматам. — Вчера я смотрел матч женской сборной Японии, и Канока Аманай заработала несколько очков своими убийственными эйсами. Я не хочу, чтобы с Тору случилось то же самое — он не жилец, если явится на долгожданное воссоединение с пустыми руками. В любой другой ситуации Ламела бы постарался успокоить Мартинеса, сдержав его энтузиазм по поводу личной жизни Ойкавы. Однако после целого дня в «Мицукоси», где Ойкава безмолвно скупал подарки для мамы и сестры и совершенно игнорировал необходимость выбрать что-либо для самой важной женщины в его жизни, Ламела был вынужден признать правоту Мартинеса — Ойкаве действительно нужна помощь. Ламела даже сделал снимок, как Ойкава с улыбкой держит идеально круглую дыню, стоящую столько же, сколько билет на самолет, и немедленно отправил фото жене. Целенаправленно ли или нет, но своими действиями — точнее, бездействием — Ойкава, похоже, сам рыл себе яму. — Они даже не успели встретиться», — сказал Ламела. — А он ведет себя так, будто уже завоевал её сердце. — Точно. Мы все помним, как он был подавлен, когда между ними лежала целая пропасть из двенадцати часов разницы во времени. А теперь, если они в одном часовом поясе, он искренне верит, что уже все под контролем? Женское сердце не так легко покорить. — Откуда тебе это известно? — пробормотал Ламела себе под нос. — Прости. Это не я пытаюсь найти кафе с горничными. — Просто хотел выяснить, существуют ли они на самом деле, — с некоторым смущением произнес Ламела, слегка покраснев. — Неважно. Это не имеет отношения к нам. Мой секретный источник в женском турнире… — Ты хочешь сказать, твоя сестра из женской сборной? — перебил его Ламела. — Ты разрушаешь весь драматизм момента, Матиас, — ответил Мартинес с улыбкой, прежде чем продолжить. — Моя очаровательная младшая сестра Каталина, которой, напоминаю, ты так восхищаешься, играет в национальной сборной. Она-то и передала мне, что женская команда Японии вылетает из Осаки сразу после финала и отправляется в Фукуоку поддерживать своих коллег мужской сборной. Когда Мартинес упомянул Каталину, Ламела покраснел до корней волос — его влюблённость в сестру друга была тайной — правда, только для самого Ламелы. С трудом взяв себя в руки, он продолжил: — Между турнирами женских игр и началом мужских будет один день. — В точку! Когда Тору и прекрасная мисс Канока наконец встретятся, вот тогда мы и вмешаемся, чтобы спасти ситуацию, — сказал Мартинес, размахивая перед Ламелой глянцевым пакетом с логотипом Мицукоси. Мартинес повысил голос для пущего эффекта. — О, Тору, глупый ты мальчик. Тебе так не терпелось увидеть свою прекрасную мисс Каноку, что ты забыл её подарок в отеле. Слава богу, у тебя есть такие заботливые товарищи в команде, как мы! — Откуда ты знаешь, что ей это понравится? — скептически спросил Ламела. — Как я уже говорил, мой страдающий от безответной любви друг, сердце женщины не так легко понять. Возможно, однажды ты сам это поймешь. — Это Каталина, правда? — произнёс Ламела с полусмешком. Мартинес кивнул, убрал пакет с подарком от лица Ламелы и сказал: — Честно говоря, я даже не знаю, что это. Знаю только одно — оно стоило кучу денег. И она заставила меня пообещать передать это ей, если в конце концов нам не пригодится».

***

Когда Ламела вышел из лифта отеля в Фукуоке, картина, встретившая его взгляд, едва не заставила его развернуться. То, что Мартинес называл «тихой операцией» по спасению Ойкавы от участи быть побитым его предполагаемой женой Канокой Аманай, переросло в нечто гораздо более масштабное — настоящее групповое преследование. В вестибюле отеля сидел не только Мартинес, но и вся команда «Боливар», включая ухмыляющегося Бруно. — Подожди, подожди, подожди! — закричал Мартинес, схватив Ламелу за руку, прежде чем тот успел нырнуть обратно в лифт. — Обещаю, мы будем действовать аккуратно. Он даже не заподозрит нас, пока не придет время передать ей подарок из Мицукоси! — А это значит — не понадобится никогда. Сомневаюсь, что муж Тору будет в восторге от тех женских штучек, которые твоя сестра выбрала для подарка, — сказал Бруно, растянувшись на диване, рассчитанном как минимум на троих. Команда «Боливар» взорвалась протестами. — Заткнись, Бруно. Только ты веришь, что Тору — гей. — Ага, пора возвращаться в Бразилию, Бруно. — То, что он наносит десять слоев крема на лицо, не делает его геем. Он просто типичный японец. Ламела понял, что Мартинес не остановится и последует за Ойкавой несмотря ни на что. Альтернатива, похоже, оставалась одна: пойти с ними и контролировать ситуацию, чтобы не дать товарищам действовать безрассудно. Вот так Ламела и оказался втиснутым в крошечный магазинчик «Фемили Март» через дорогу от отеля, не сводя глаз от окна витрины, ожидая, когда Ойкава появится на пороге отеля. Преследовать Ойкаву по улицам Фукуоки оказалось гораздо проще, чем предполагалось — он был как минимум на голову выше среднестатистического японца и потерять его в толпе казалось практически невозможным. Конечно, это также означало, что группа высоких аргентинских волейболистов не смогла бы затеряться в толпе, если бы Ойкава оглянулся. К счастью, этого не произошло. Практически невозможно — не значит совсем невозможно. Весь путь Ламела следил за Ойкавой, буквально шагая за ним как тень. Однако, когда они подошли к очередному универмагу Мицукоси, след Ойкавы простыл. Мнения команды разделились: одни были уверены, что он зашел в магазин, другие считали, что просто прошёл мимо. Только Бруно оставался непреклонен, не поддерживая ни одну из теорий. Он продолжал настаивать на своем: — Какие вы наивные. Япония — очень консервативная страна. Вы не застанете Тору за поцелуем со своим мужем на глазах у всех. Когда Мартинес и Ламела спорили о том, стоит ли забрать «случайно забытый» подарок из Нихомбаси Мицукоши, их разговор прервал неожиданный крик: — Аргентина! Команду застали врасплох — ни на ком из них не было спортивной экипировки, которая могла бы их выдать на улицах города. Обернувшись, сборная Аргентины увидела группу мужчин. Это была часть национальной волейбольной команды Японии, и среди них стоял Тобио Кагеяма. — Япония! — с улыбкой воскликнул Ламела.