Wedding Ring / Обручальное кольцо

— Канока Аманай. Ламела оторвался от игры на телефоне, которой убивал время в зале ожидания аэропорта Эсейса. Слава богу, в этот раз национальную сборную отправили бизнес-классом. Если бы ему снова пришлось втискивать все свои 2,05 метра в кресло эконома на двадцать четыре часа, это наверняка закончилось бы необратимыми повреждениями. — Будь здоров? — пробормотал Ламела, сбитый с толку. — Канока Аманай, — уверенно повторил Мартинес. — Это человек? — Жена Ойкавы. Ламела тут же вышел из игры и оглядел комнату отдыха, проверяя, не в зоне слышимости ли Ойкава. — Что значит это жена Ойкавы? — прошептал он. Мартинес достал из сумки что-то, подозрительно похожее на распечатку таблицы, испещрённую цветными пометками маркеров. — Ты что, издеваешься? — Ламела уже открыл рот, чтобы возразить, но Мартинес его опередил. — Матиас, я знаю, ты заставил нас удалить всё, что связано с этой таблицей, но… я успел сохранить себе копию до того, как ты её грохнул. — Какого хрена, Агустин?! — вспылил Ламела. — Я не просто так её удалил. Последнее, что нужно Тору, — чтобы мы копались в его личной жизни! — Я не пытаюсь его обидеть, клянусь, — Мартинес невинно развёл руками. — Но ты же сам сказал: в последнее время Ойкава часто ссорился с женой. Мы могли бы… организовать для них что-нибудь приятное? Ламела тяжело вздохнул. По правде говоря, Ламела с нетерпением ждал возможности наконец поспать в самолёте. По крайней мере, в воздухе не было связи, а значит, привычное утреннее времяпрепровождение Ойкавы — яростное шипение в телефон на японском — становилось невозможным. Что же до Каноки Аманай… Она была первой кандидатурой, которую предложил Мартинес. Ей было меньше тридцати пяти лет, так что на этот раз он явно подошёл к делу серьёзно. — Хорошо — вздохнул Ламела. — С чего ты взял, что из всех шестнадцати игроков женской сборной именно Канока Аманай замужем за Ойкавой? Мартинес с важным видом сел напротив, вытащил из сумки сложенную таблицу и с триумфальным хлопком развернул её на столе. При ближайшем рассмотрении Ламела понял, что это не просто таблица. К ней прилагалось подробное досье на Каноку Аманай. — Что мы знаем о жене Ойкавы? Давай начнём с основ. Она японка и очень красива, — заявил Мартинес, вытаскивая фотографию девушки с большими глазами, длинными ресницами и идеально уложенной прической. — Думаю, мы оба согласимся, что мисс Аманай подходит под оба эти критерия. — А теперь начнешь утверждать, что она жена Ойкавы, потому что хорошо играет в пляжный волейбол? — Ламела скрестил руки на груди. — Половина известных нам фактов совпадает с каждым членом женской сборной Японии. Мартинес закатил глаза и, не говоря ни слова, вытащил карту Японии. — Ладно, а как насчёт этого? — Он развернул карту и ткнул пальцем в определённую область. — Ойкава как-то раз обмолвился, что они с женой вместе минимум со средней школы, верно? Тору родом из Сендая, который находится в префектуре Мияги. И угадай, чья школа тоже находится в той же префектуре? Он сделал драматичную паузу и ткнул в выделенную точку на карте. — Волейбольная школа для девочек Ниияма. Альма-матер множества выдающихся спортсменок, включая… как ты уже наверняка догадался… мисс Каноку Аманай. Видя, что Ламеле нечего возразить, Мартинес продолжил: — И вот ещё что. Жена Ойкавы училась в колледже в Калифорнии, верно? Так вот, я проверил всех членов женской сборной Японии, и — за единственным исключением — каждая из них после школы сразу ушла в профессиональный спорт. С этими словами он встал, ухмыльнулся и с театральным жестом бросил на стол фотографию. На фотографии была запечатлена Канока Аманай, сидящая на парапете перед величественным зданием. Она была одета в белое платье, а её плечи украшал тёмно-синий палантин с изысканными золотыми узорами. — Канока Аманай, — торжественно объявил Мартинес, — выпускница Калифорнийского университета в Беркли. С этими словами он откинулся на спинку стула, скрестив руки на груди, — Мартинес выглядел полностью довольным собой. Ламела разглядывал фотографию, недоумевая, как он вообще раздобыл снимок, сделанный явно для личного архива. — Калифорнийский университет в Беркли? — уточнил Ламела. — Я о таком никогда не слышал. Где вообще находится этот Беркли? Точно в Лос-Анджелесе? Жена Ойкавы училась именно в Лос-Анджелесе. — Конечно, это в Лос-Анджелесе, — ответил Мартинес, явно оскорблённый тем, что Ламела усомнился в его исследовании. — Вся Калифорния — это Лос-Анджелес. Наступила пауза, пока Ламела сверял досье Каноки Аманай с фактами, изложенными в таблице. Все известные данные совпадали… кроме одного. — Как думаешь, она могла бы так растерзать шею? — спросил Ламела, не поднимая глаз. — Что? — В первое Рождество после свадьбы Ойкава уехал в Калифорнию навестить жену и вернулся с таким видом, как будто его там душили, — продолжил Ламела, не скрывая усмешки. — Он неделю отказывался переодеваться в раздевалке, даже когда все были на виду, так что полагаю, с остальными частями тела у него было не намного лучше. Ламела не успел продолжить речь, как Мартинес достал телефон и протянул ему. На экране был заголовок видео: «Канока Аманай разносит Южную Корею шестью эйсами подряд | Чемпионат мира 2019». Ламела начал смотреть, как Канока Аманай с невероятной силой вбивает мяч в сетку — настолько мощно, что южнокорейская либеро буквально отлетает назад. В это мгновение он неосознанно коснулся своей шеи и подумал, как же Ойкава ещё жив с такой женой.

***

Удобные кресла бизнес-класса, конечно, хороши, но ничто не сравнится с настоящей кроватью. Когда Ойкава и Ламела, наконец, добрались до номера в токийском отеле, оба просто рухнули в постель в своей грязной одежде после долгих перелетов и мгновенно погрузились в глубокий сон. На самом деле Ламела спал так крепко, что казалось, будто не просыпался всю неделю, проспав больше, чем за последние три недели вместе взятые. Каждый вечер, перед тем как закрыть глаза, он безмолвно благодарил бога за то, что Ойкава и его жена наконец оказались в одном часовом поясе, и Ламела больше не был свидетелем их бесконечных ссор. Он спал настолько крепко, что даже не заметил, как сосед по комнате, Ойкава, поздно вечером тихо выскользнул из комнаты и бесшумно вернулся обратно, пробравшись в постель лишь перед самым рассветом.