Timere desideria tua

      Ойлинн. Её личное место силы, логово, куда она приползает зализывать раны, её Дом. Гермиона смотрела в окно пикапа на проносящиеся мимо домики и размышляла о том, как изменилась её жизнь за прошедшие годы. Впервые она очутилась здесь совершенно разбитой, не решающийся оборвать свои мучения только из-за новой жизни, трепещущей внутри. Здесь она прожила и отпустила предательство любимого, здесь она научилась жить заново, нашла друзей и семью.        — Приехали, Мона! — Дэн остановил машину перед родной калиткой. — С возвращением!        Гермиона спрыгнула с подножки на заросшую тропинку и с трепетом прикоснулась к щеколде. Калитка с, как показалась, радостным скрипом, распахнулась, приветствуя хозяйку. Запирающие чары подозрительно разили магией Снейпа. Волшебница нахмурилась, но вспомнила, что именно он запирал дом перед её поспешным отъездом в Болгарию.        Внутри её встретил аромат полевых цветов, свежей выпечки и шоколада. На столе стояла ваза с пышным букетом, нависающим над тарелкой с кексами и чашкой горячего шоколада под стазисом. Гермиона прикоснулась к нежному лепестку колокольчика и взяла сложенный пергамент с её именем, лежавший там же. Миз Грейнджер, я взял на себя смелость подготовить дом к Вашему возвращению. Так же надеюсь, что вы составите мне компанию на следующих выходных. С. С.        Из свёрнутого края пергамента выпал билет в Аббатство. Гермиона невольно улыбнулась. Она заметила, что стала чаще улыбаться, после той ночи в Эквадоре, и чувствовала себя лет на десять моложе. Кассандра была права: жить нужно танцуя для моря и черепах. Чем Гермиона и занималась все две недели, прошедших после обряда. Пила вино, ела местные фрукты, танцевала в свете костров или лениво наблюдала за тем, как Августа собирает в полосе прибоя ракушки.       Девочка загорела, волосы выгорели до золотистого цвета, а ноги разукрасили царапины, но она выглядела счастливой. Особенно если, хохоча и повизгивая, играла в догонялки с призрачным вороном Северуса. Когда Архелиус привёз Джо на выходные, Снейп арендовал большую яхту и вывез всех к Арке Дарвина. Джоан мигом научила сводную сестру нырять с палубы, и Северус только успевал обновлять заклинания, не позволяющие ей утонуть.        — Где ты научился управлять яхтой?        Гермиона сидела на ступенях рубки и наблюдала за тем, как бывший муж вносит в журнал какие-то показания с приборов, постоянно сверяясь с непонятным таблицами и графиками.       — Меня научил Маруджо. Когда я освободился от мариды, Люциус предложил мне найти для него один важный артефакт…        Мужчина замолчал, когда его отвлекла олуша, севшая на палубу перед окном рубки. Птица, забавно переваливаясь, поскальзываясь и балансируя крыльями топталась, разглядывая волшебника.        — Я только сейчас понял, что тогда тоже было здесь. Хочешь подняться на Арку?       Гермиона встала рядом с ним, разглядывая поднимающуюся из воды удивительную скалу. Солнце клонилось к закату, и на фоне розового неба она казалась каким-то сказочным замком морской принцессы.       — И как ты это предлагаешь сделать?        Северус положил ей на спину ладонь, подталкивая к выходу.        — В прошлый раз мне пришлось карабкаться по одной из колонн.        На возмущённый взгляд женщины он ответил широкой улыбкой. На выходе из рубки их едва не сшибла Умбра, с щенячьим восторгом несущаяся по палубе. Поджарый телёнок, прихотью магии оказавшийся собакой, в три прыжка долетел до борта и сиганул в воду, подняв тучу брызг. Архелиус и миссис Грейнджер о чем-то разговаривали у кормы, время от времени поглядывая за борт, откуда доносились голоса девочек.       — Дети под присмотром, дочка! — поспешил успокоить Гермиону лорд Принс.        — Мы хотим подняться на арку. — она поймала взгляд матери. — Вы тут справитесь?        — Идите уже! — отмахнулась та, возвращаясь к прерванному разговору.       — Я думаю, волноваться нужно только за Умбру, местные черепахи по праву считают себя здесь главными. — Северус осторожно взял волшебницу за руку. — Ты готова?       — Мы аппарируем?        — У меня есть идея получше.        Не дав ей опомниться, он крепко прижал Грейнджер к себе и взмыл в небо клубом чёрного дыма, чтобы мгновение спустя осторожно поставить волшебницу на вылизанный ветром камень на самой вершине Арки. Гермиона судорожно вцепилась в его рубашку, когда солёный ветер ударил в спину и взметнул полы пляжного платья.        — Ты снова начала бояться высоты? — прошелестело над её ухом. — Посмотри, как красиво.        Она глубоко вдохнула, успокаиваясь после неожиданного полёта и обернулась. Солнце неспешно соскальзывало с неба в океан, раскрашивая всё в оттенки алого и золотого. Зрелище было настолько величественным, что она забыла обо всем, заворожённая. Только горячие ладони на плечах и тепло за спиной напоминали, что в мире есть что-то ещё помимо океана и заката. Гермиона ненадолго позволила себе отдаться этому мгновению, прислонившись к стоящему сзади мужчине и расслабившись в его руках. Как будто не было этих лет порознь, его предательства и её слёз. Будто ей снова немного за двадцать и кажется, что уж теперь-то, когда война закончилась, впереди ждёт только хорошее. Северус только судорожно вдохнул и осторожно спрятал лицо в каштановых кудрях, опасаясь её спугнуть.

***

       — Ты так и не рассказал, как научился управлять яхтой.       Чернильная тьма новолуния спрятала залив, так что легко можно было представить, что в мире осталось только усыпанное звёздами небо. Небо, покачивающаяся на волнах палуба яхты и прохладное горлышко бутылки, которую бывшие супруги время от времени передавали друг другу.       — Однажды Маруджо был слишком пьян, чтобы держаться за штурвал, а я недостаточно трезв, чтобы послать его подальше… А на самом деле ему нужен был кто-то, кто сможет доставить судно в порт даже после самогона Кассандры. И мне понравилось.       — Джоан тоже. Она потом весь год вспоминает о ваших морских приключениях.       — Спасибо, что позволила мне узнать её. Никогда не прощу себе, что мы так поздно встретились.       — Поверь, младенцем она была невыносима! Да и потом, как бы ты отреагировал, если бы я сразу тебе сказала? Я сама узнала о беременности наутро после того, как… Застала вас.       Повисшую тишину, казалось, можно резать ножом. Эта тема была болезненной для обоих, но в то же время оба понимали, что поговорить об этом, рано или поздно, придётся.       — Я бы решил, что ты таким образом пытаешься меня удержать, а ребёнок вообще не мой. — Северус предостерегающе сжал руку Гермионы, без слов прося не перебивать. — У меня ни на секунду не возникло сомнений, что Джо моя, с первой нашей встречи. Просто… Миа, у меня вообще не должно быть детей, и наша третья потеря, и Джоан… Это просто чудо какое-то.       — Что ты имеешь в виду?       Волшебница отстранилась, пристально вглядываясь в более тёмное пятно на фоне звёзд, где должен быть Снейп.        — Я не хотел, чтобы ты снова рисковала своим здоровьем и принял специальное зелье. После Кубы.       Теперь настала очередь Гермионы напряжённо молчать, переваривая услышанное.       — И ты думаешь, что…       — Нет, — перебил он. — Я не сомневался в тебе ни секунды. Мерлин, ну почему это так сложно?       Северус откинул голову назад, с громким стуком приложившись о стенку рубки.        — Я скорее поверю в то, что сварил неправильное зелье. Даже если бы Джо оказалась блондинистой снобкой или рыжей бестолочью, даже если я никак не могу быть причастным к её появлению, я не откажусь от неё. И от тебя.       — Северус, а ты когда-нибудь на самом деле любил меня?        Гермиона ощутила, как застыл её собутыльник. Повисло напряжённое молчание. Когда женщина уже решила, что ответа она так и не получит, послышался тяжёлый вздох.       — Ну просто ночь сложных вопросов. — он снова замолчал, подбирая слова. — Смотря что под этим подразумевается. Как оказалось, я не правильно понимаю это слово. Тогда я хотел, чтобы ты была рядом каждую секунду. Даже когда я чем-то занят, мне было важно, чтобы ты была в зоне досягаемости. — Северус сделал большой глоток из почти опустевшей бутылки и задумался, подбирая слова. — Я восхищался твоими умом и стойкостью, твоей юностью и хотел заполучить это все исключительно для себя. И ещё больше мне нравилось то, какой ты была со мной. Ты смотрела на меня, как ребёнок на рождественскую ель с подарками! Можно ли это назвать любовью? Скорее уж какая-то мания. С десяти лет я был уверен, что люблю Лили. Это тоже оказалось чем угодно, но не любовью. Но ты ведь не об этом хотела спросить?       Он крепче сжал её пальцы, будто она могла исчезнуть.       — Не об этом.       — Тогда о чём?        Гермиона замолчала, пытаясь сформулировать мысль. Вот только та ускользала юркой рыбкой между пальцами, никак не желая становиться связным вопросом. Послышался тихий смешок, и на её щёку легла жёсткая ладонь.       — Ты хочешь знать, люблю ли я тебя сейчас?       Волшебница замерла, заворожённая низким, вибрирующим в костях шёпотом, сливающимся с шелестом волн и осторожной лаской сильных пальцев. Ощущения только усиливались темнотой и ей все сложнее было отличить, реально ли это, или чудится ей спьяну.       — Уже много лет я засыпаю и просыпаюсь с мыслями о тебе. Мне важно знать, что ты счастлива, пусть даже с кем-то другим, кто и ногтя твоего не стоит. И в то же время я готов разорвать любого, на кого ты посмотришь дольше секунды, потому что ни с кем не хочу тебя делить. Я сходил с ума от ревности, когда ты вышла замуж, но это было твоё решение, и я смирился. Ричард был не достоин тебя, но с ним ты улыбалась. Я намерен приложить все усилия, чтобы ты так же улыбалась и дальше. Если тебе для этого нужно спасать домовиков, я помогу тебе вязать шапочки, если быть с тем, кто тебя не заслуживает, то вот он я, весь твой. Просто позволь мне тебя заслужить. Потому что без тебя мне просто нет смысла просыпаться по утрам. Так что если это любовь, то я тебя люблю.             Гермиона мелко дрожала, неосознанно прижимаясь щекой к его ладони. Голос Снейпа всегда был завораживающим, и сейчас волшебница прилагала усилия, пробираясь сквозь его бархатистые обертоны, чтобы осознать смысл слов. И от этого осознания что-то внутри сжималось и падало вниз, давая ощущение полёта. Впрочем, возможно всему виной ощущение его дыхания на шее, или прикосновение губ к месту, где пойманной птичкой трепещет пульс. А может быть, дело в выпитом вине и пьянящем воздухе Эквадора. Но ещё никто не целовал её так сладко и трепетно. Даже первый муж.

***

      Ещё в школе Гермиона убедилась, что Северус Снейп не способен что-либо делать наполовину. Даже ухаживать. Нарцисса деликатно прятала усмешку, наблюдая за тем, как её подруга роется в кухонных шкафах в поисках чего-нибудь, хоть отдалённо похожего на вазу. Все имеющиеся в доме банки, колбы и большие кружки были уже заняты. Сейчас этот скромный домик напоминал оранжерею с элементами кондитерской лавки. Все свободные поверхности занимали цветы, а сладости не помещались в шкаф. Миссис Малфой отломила дольку от плитки какого-то суперэлитного шоколада и, зажмурившись от удовольствия, положила её на язык.       — Тиша, это какое-то безумие. Снейп сошёл с ума и решил похоронить меня под цветами или медленно убить диабетом. А в театрах я за всю жизнь столько не бывала, сколько за прошедший месяц!       Гермиона, так и не найдя подходящей тары, трансфигурировала первую попавшуюся чашку и пристроила букет в раковине.       — А на скачки уже ходили?       — Он приглашал, но я не люблю эксплуатацию животных ради развлечения. — Волшебница, до этого перебиравшая конфеты в поисках самой вкусной, замерла и с подозрением покосилась на подругу. — А ты откуда знаешь?       — Северус пытается сделать все по правилам, только и всего. Через пару месяцев он пригласит тебя в путешествие куда-нибудь в Париж или Венецию, где, наконец, осмелится поцеловать.       — Мерлин! Что за бред? — Гермиона от возмущения едва не поперхнулась чаем. — Мы уже целовались в Эквадоре, и он мне в любви признался. И вообще у нас есть общий ребёнок, какое, к нарглу, осмелится?       — Он боится опять все испортить и теперь перестраховывается.       — Хотел, как лучше, а получилось, как всегда. — Волшебница сокрушенно уронила на руки голову. — Ещё немного, и я его пошлю к кентаврам в стадо. Или сама в постель затащу. Нет, сперва в постель, а потом к кентаврам!       — Всё настолько серьёзно?       — Ты его без рубашки видела? — усмехнулась Гермиона.       — Во время войны чего только не случалось, и Северус не всегда был в состоянии добраться до Хогвартса. Значит, ты решила дать ему шанс?       — Пока не знаю. Он очень изменился и мне хорошо с ним. Но я боюсь, что все повторится.       — Мне кажется, он тоже боится, потому и осторожничает. Ты говорила с ним об этом?       — А это не будет означать, что я готова начать сначала? Мерлин! Как же глупо это звучит! Я одновременно его хочу и боюсь. Вернее, не его, а того, что он может сделать. В смысле что-то плохое. Я знаю, что он меня не обидит, но в прошлый раз я это тоже знала, но сейчас это уже совсем другой человек… Что смешного?       Нарцисса смеялась, совершенно не аристократично запрокинув голову и чудом не расплескав чай.       — Прости, ты сейчас напомнила мне Северуса месяц назад. — волшебница вытерла выступившие слёзы и сделала несколько вдохов, выравнивая дыхание. — У него был такой же растерянный вид. Люциус дал ему одну книгу, но мы и подумать не могли, что он воспримет все настолько… Буквально.       — Я уже боюсь спросить, что это за книга.       — «Наставления юным лордам, дабы благопристойно блюсти обручение». Удивительно нудное и устаревшее пособие, по которому ещё дед Люциуса ухаживал за его бабушкой. Надеюсь, главу про украшенного лентами единорога в качестве лошади он пропустил.       Гермиона сдавленно застонала и хрюкнула.       — Только не говори, что…       — Да. Я не знаю, где и как он его достал, но он притащил ко мне единорога. Возможно, с девственницей это ещё сработало бы, теперь он у нас на болотах бегает. Если местные твари ещё не сожрали. Вечером спроси в пабе, тебе расскажут, как он через деревню скакал.       — Мерлин и Цирцея!       — Мне нужно срочно поговорить с Северусом, пока он еще что-нибудь не учудил. Подкинешь до Лондона?