Timere desideria tua

      Сперва Гермиона нервно мерила шагами коридор перед кабинетом, после сверлила взглядом дверь, но в конце концов задремала. Сказался напряжённый день, ещё и состояние её становилось все хуже. Северуса беспокоила её бледность и едва заметный тремор рук, и, зная что она не примет его помощь, он несколько раз в неделю отправлял в Ойлинн Чейза с зельями и требовал провести очередную диагностику.       Целитель и зельевар перебирали все возможные варианты, но волшебнице становилось все хуже. Усиленные зелья только задержали развитие болезни, но приступы постепенно становились чаще. Ни в Мунго, ни в госпитале святой Бригитты в Дублине ничем не смогли помочь. Оставалась последняя надежда на сына давнего друга Архелиуса, по совместительству лучшего специалиста по проклятьям в Европе. После рождественских каникул он обещал приехать и осмотреть волшебницу. Снейп скрипел зубами, ворчал, но признавал, что сами они не справляются. Здоровье Гермионы для него было важнее гордости.       Полчаса спустя в коридоре появился Поттер. Он с тревогой посмотрел на подругу, дремлющую в трансфигурированном из скамейки кресле и укрытую мантией Северуса.       — Кингсли прибудет через час. Скорее всего до этого вас не примут.       — Не удивлюсь. Побудете с ней, мне нужно ненадолго отлучиться?       — Да. Я хотел предложить подождать у меня в кабинете, но ей, похоже, и здесь удобно. — усмехнулся Гарри.       Снейп ничего не ответил и стремительным шагом отправился в Атриум к каминам. Сперва он наведался домой убедиться, что с Джо все в порядке. Они со Скорпиусом спали, зелье обладало, помимо прочего, ещё и успокоительным эффектом. За ними приглядывал доктор Чейз. Прихватив из своей спальни несколько склянок, Северус аппарировал обратно к дверям министерства.       Когда-то, целую жизнь назад, он периодически встречал здесь Гермиону после работы, и они прогуливались по этой улице до парка в соседнем квартале. Или заходили в кофейню за углом, где продавали её любимые кексы. Северус на секунду замешкался, но потом уверенным шагом направился вдоль неприметного офисного здания, в котором располагалось министерство. Кофейня осталась на том же месте, только сменилась вывеска и появились небольшая крытая веранда со столиками. Он заказал большой ванильный латте и, немного поколебавшись, разных кексов. С его последнего визита, кофейня расширила свой ассортимент.       Когда он вернулся к кабинету Спарка, Гермиона ещё спала. Поттер и Фелисити сидели рядом на скамейке и о чем-то перешёптывались. Снейп снял со стакана крышечку, добавил в кофе несколько капель зелья и, вернув крышечку на место, протянул стакан и пакет кексов Гарри.       — Что вы туда добавили? — недоверчиво спросил аврор, принюхиваясь к содержимому стаканчика, и, вполне ожидаемо, чувствуя только аромат кофе и ванили.       — Укрепляющее и тонизирующее, мистер Поттер. Вы же не думаете, что я хочу её отравить? — зельевар тяжело вздохнул. — Гермионе понадобятся силы, а из моих рук она не примет ничего, пока не упадет.       Не дожидаясь ответа, он забрал свою мантию и легонько потряс женщину за плечо.       — Мисс Грейнджер, скоро нас вызовут. — она вздрогнула и резко села, сонно моргая. — Поттер любезно принес вам кофе и перекусить.

***

      Их промариновали ещё час и отпустили восвояси, с «вежливой» просьбой не покидать Лондон.       — Я хочу увидеть дочь! — требовательно сказала Гермиона, когда все спустились в Атриум.       Северус, мрачной тенью следовавший за ней и отпугивающий любопытных, в ответ только кивнул и увлек её к каминам. Несколько секунд спустя они по очереди вышли в гостиную Снейпа, где их ждал Архелиус и Малфои в полном составе. Только Скорпиус в сопровождении доктора Чейза уже отправился в гостиницу.       — Итак, Грейнджер, несколько глубока та задница, в которой мы оказались? — тон Драко мог быть сколько угодно беспечным, но в его взгляде сквозила тревога. — Нам уже пора просить у лорда Принса политического убежища?       — Вы можете, а вот нам с миз Грейнджер придется задержаться в городе. — Северус принял у Гермионы мантию и кивнул в сторону последнего свободного кресла. — И я думаю, это надолго. Так что достаточно глубока.       — Задержаться придется мне, мистер Снейп. Вы свободны, как ветер. Где Джоан?       — Она спит, дорогая. — Нарцисса изящным жестом указала на дверь в спальню. — И будет спать до утра. Как всё прошло в министерстве?       — Лучше, чем я опасалась. — Гермиона воспользовалась предложением и села в кресло. — Фелисити внесла Джоан в реестр тёмных магов, так что хотя бы с этой стороны у нас не должно быть проблем. Но впереди Рождество, а это значит что неизвестно когда нас смогут принять. Похоже, мы здесь застряли надолго. Цисси, как у вас? Дом сильно пострадал? Мне показалось, что вот-вот обрушится крыша.       — Не беспокойся об этом. — сказал Люциус. — Не произошло ничего такого, с чем не справится магия и домовики. Но придётся некоторое время провести в гостинице: авроры опечатали дом до выяснения обстоятельств.       — И не вздумай извиняться, Грейнджер! — Драко серьёзно посмотрел на волшебницу. — Там всё равно давно требовался ремонт, а книги были защищены. Нужно решить, как действовать дальше.       Импровизированный «военный совет» закончился глубокой ночью.       — С Рождеством! — тихо произнесла Нарцисса, когда в обсуждении повисла пауза.       — Мерлин! — в притворном ужасе простонал Драко. — А подарки мы оставили дома! Нужно срочно за ними сходить!       — Пожалуй, нам действительно пора. — Нарцисса улыбнулась сонно клюющей носом Гермионе. — Всё необходимое мы уже обсудили, остальное потерпит до утра. Гермиона, мы отправляемся в гостиницу, ты с нами?       — Джоан проспит до утра, — встрял Снейп, и его нарочито спокойная интонация с головой выдавала его переживания. — Ей будет спокойнее, если ты будешь рядом, когда она проснется. У меня были планы на вечер, так что я тебя не побеспокою.       Малфои ушли, Северус тоже накинул пальто. Перед уходом он выставил на стол несколько флаконов.       — Выпей перед сном. — пояснил он, прикасаясь кончиками пальцев к тёмным пробкам. — Это поможет тебе уснуть. Если вдруг Джо проснется ночью, дай ей вот это, поможет восстановиться после выброса.       — Тебе не обязательно уходить, это же твой дом. — внезапно оробев пролепетала Гермиона.       Её по-прежнему беспокоило общество бывшего мужа, но не настолько, чтобы бесцеремонно выставить его за его же порог. Ехидные мысли о том, что за прошедшие после его встречи с Джоан месяцы он заметно изменился и стал не таким раздражающим, волшебница отогнала подальше.       — А Джоан — моя дочь, и ей будет лучше с мамой, которая с трудом меня терпит. — Северус улыбнулся краешком губ. — Отдыхайте, миз Грейнджер, я вернусь утром. Чувствуйте себя, как дома.       Гермиона остановила его уже возле двери.       — И всё равно это неправильно, Рождество — семейный праздник.       Она сама не заметила, когда ее ладонь опустилась на его руку, лежащую на дверной ручке.       — Гермиона, не надо! — молниеносным движением Северус прижал её спиной к стене. — Я — чемпион по неправильным поступкам, забыла?       Мужчина наклонился к её лицу, так что она видела свое отражение в его глазах. Он провел ладонями по её безвольно повисшим рукам, перехватил запястья и поднял над её головой, прижав чуть выше макушки.       — Пожалуйста, не провоцируй. — он склонился к её шее и осторожно скользнул носом вверх по бешено пульсирующей артерии. — Я и так держусь из последних сил. Ты даже не представляешь, как мне тебя не хватает. Каждый мерлинов день без тебя тяжелее, чем служба Тёмному Лорду, и я бы с радостью отмотал время назад и снова прошел обе войны, только чтобы ты снова вошла в мою палату и позволила любить себя так, как ты заслужила.       Гермиона замерла, боясь пошевелиться. Давно забытое тепло его дыхания на коже отзывалось сладким томлением внизу живота. Совершенно неуместным томлением. От низкого, чуть хриплого голоса мелко вибрировал позвоночник и слабели колени. Если бы Снейп не прижимал её к стене, она бы упала.       — Сев… — волшебница сама не знала, что хотела сказать, когда пальцы мужчины прижались к её губам.       — Не говори ничего. Я сейчас уйду, пока не сделал или не сказал что-то, за что ты сильнее меня возненавидишь. — мягкий палец скользнул к скуле, осторожно лаская. — А ты примешь зелье и ляжешь спать.       Волшебник отступил на шаг и исчез в вихре аппарации, оставив Гермиону растерянно стоять, прислонившись к стене. Она пригладила волосы, отметив про себя, как дрожат ее руки, прижала ладони к пылающим щекам и посмотрела на стол. Северус оставил ей те самые флакончики, что регулярно приносит ей Чейз.       Снейп шел по улице, не задумываясь, куда и зачем. Ему просто нужно было выплеснуть кипящую в крови тьму, соблазняющую вернуться домой и не дать возбуждению Гермионы перегореть впустую. Быстрая ходьба отвлекала от мыслей о том, что он мог бы с ней сделать, и чем это могло бы закончиться.       Ничем хорошим. Проворчал внутренний голос. Она не из тех, кто забудет обо всём после пары оргазмов. Скорее уж она вычеркнет тебя из своей жизни окончательно.       Или наоборот, одним махом в твою жизнь вернётся любимая женщина и регулярный секс. Не унималась внутренняя тьма, разбуженная магией дочери.       И ты готов рискнуть тем, что имеешь сейчас? С каких пор тобой управляет член? Семь лет назад ты его уже послушал, напомнить, чем все закончилось?       За этим внутренним диалогом он не заметил, как вышел на центральную улицу, и его ослепило сияние рождественских иллюминаций. В каждом окне, на каждом столбе что-то блестело, мигало или звенело, отовсюду играла музыка, несмотря на поздний час. Северус чувствовал себя пятном мазута на свадебном платье, неуместным на этом празднике жизни. «Рождество-семейный праздник» в ушах прозвучал голос Гермионы. Действительно, он чувствовал волшебную атмосферу этих дней только с ней. Годы с маридой, при ближайшем рассмотрении, оказались просто смазанным пятном, когда каждый день в точности повторяет предыдущий. Почти как в детстве, ещё до Хогвартса, когда за праздник можно было считать день, когда отец напивался настолько, что был не в состоянии дойти до дома и засыпал где-то по дороге.       Воспоминания о детстве протянули за собой другие, ранящие ещё сильнее.       Гермиона сидела в тёмной гостиной, забравшись с ногами на диван и обхватив дрожащими руками колени. Его несгибаемая девочка казалась такой маленькой и потерянной, сжавшаяся в трясущийся комочек. <tab>— Я была сегодня в Мунго. — заикаясь и не глядя на него пролепетала волшебница.       Внутри похолодело: что могло произойти, что она боится понять взгляд?       — Я… Ты… У нас… — после очередной неудавшейся попытки она уронила лицо в ладони и выпалила. — Я беременна.       — Как?       «Как ты себя чувствуешь?», «как мне тебе помочь?», «как мне все не испортить?», «как мне выразить свое счастье?», «как мне сделать счастливой тебя?»… И ещё тысячи вопросов разрывали строго структурированный мозг волшебника, так что до языка доходило только их начало. Вернуть порядок в голове помогли сверкнувшие в уголках её глаз слезы. Это было мучительнее круциатуса и сектумсемпры одновременно, мокрые дорожки на щеках любимой женщины, будто кислотой разъедали его душу.       — Миз Грейнджер, вам сейчас нельзя огорчаться. — пробормотал Северус, не на шутку испугавшийся и не представляющий, что делать. — Принести тебе горчицу с сыром?       От неожиданности Гермиона застыла, растерянно хлопая ресницами.       — Нарцисса, когда была беременна, любила сыр с горчицей. — пояснил Снейп, осторожно накрывая сжатые кулаки жены своими ладонями. — И ещё клубнику. Хочешь клубнику? Наверняка в Лондоне её можно найти, я постараюсь быстро. Ещё нужен будет специальный стульчик, я видел у Драко. И велосипед, со звонком и кисточками на руле…       В ту ночь он не спал. Мышцы приятно гудели после долгой и горячей демонстрации того, что беременная жена для него любима и желанна не меньше, чем не беременная, а возможно и больше, но мысли продолжали бешено скакать, ударяясь о стенки черепной коробки. Он не мечтал, что переживёт войну, а жена и дети казались вообще чем-то из параллельной реальности. Но судьба распорядилась иначе, и теперь удивительная женщина, его супруга, сладко сопит на его плече, обхватив руками и ногами его руку, а в её теле растет крохотный комочек, плод их любви, их маленькое продолжение. Северус осторожно повернулся, обнимая жену и прижимая ладонь к её животу, туда, где ему чудилась трепещущая искорка.       — Обещаю, что не стану таким, каким был мой отец.       Но сдержать своё обещание ему было не суждено. Через месяц он проснулся от тихих стонов и запаха крови. Гермиона скулила, свернувшись калачиком и прижимая во сне к животу подушку. В слабом свете луны, пробивающимся в окно, бросалось в глаза чёрное пятно, расползающееся под ней по простыне. Северус сам не понял, как оказался с женой на руках на пороге Мунго. А после была долгая ночь, наполненная её слезами, едким запахом успокаивающих зелий и крови, и его сожалениями. Целитель, ведущий её беременность, предупреждал, что такое возможно. Проблемы с зачатием и вынашиванием нередки среди тех, кто испытал на себе круциатус. А в их случае сказывалось ещё и насыщенное прошлое самого Снейпа. Тёмная магия, сомнительные зелья, постоянные проклятия…       — Честно говоря, — сказал тогда целитель. — я вообще не уверен, что миз Грейнджер может стать матерью. Для неё это будет слишком опасно.       Северус решил поговорить об этом позже, когда она немного оправится. И увёз её в горы, где ничего не напоминало бы об их потере. После она с головой ушла в работу, и до серьёзного разговора так и не дошло. А потом она снова забеременела, несмотря на все меры предосторожности, предпринятые Снейпом. И снова потеряла ребёнка. Скорее всего, роковую роль в этом сыграла её безрассудная аппарация на Кубу. Это был сложный период, он тяжело восстанавливался после травмы, а она не хотела лишний раз его нагружать, и поэтому всё глубже прятала свои переживания. Кто знает, как сложилось бы их жизнь, будь он тогда внимательнее? Третьей беременности не должно было случиться вообще. Одним из последних зелий, сваренных им, было стерилизующее. Северус никогда не видел себя отцом, поэтому без колебаний решил совсем лишить себя возможности иметь детей. Тем более, что мужчинам это зелье приносит меньше вреда, а у Гермионы ещё есть шанс встретить достойного человека, не обремененного плохой наследственностью и травмирующими прошлым. Но зелье не сработало, и через год она снова оказалась на больничной койке.       Сырой стылый ветер трепал его волосы и залезал ледяными пальцами под воротник рубашки. Но холод декабрьского Лондона не мог сравниться с тем, что поселился в его душе. Когда-то он пообещал себе и своему не родившемуся ребёнку, что не станет таким, каким был Тобиас Снейп. Он искренне считал, что не повторит ошибок своего отца. И снова ошибся. Единственное, что отличало старшего и младшего Снейпов, так это то, что последний никогда не поднимал руку на свою женщину и ребёнка. В остальном же: алкоголь, измены, безразличие, полное отсутствие его в жизни собственного ребёнка-всё один в один, как было в его детстве. И даже то, что Джоан сейчас спит, восстанавливаясь после результатов проклятой наследственности Северуса, в унылом мрачном доме, в Рождество, без ёлки и подарков. Снейп огляделся по сторонам, разглядывая яркие витрины. Пусть отец из него получился неважный, но он не оставит своего ребёнка без праздника. Ночь обещала быть долгой.       Домой он вернулся ближе к рассвету. Первым делом Снейп осторожно заглянул в спальню, с щемящей нежностью увидев, как его самые любимые в мире девочки спят, обнявшись на кровати. Здесь они в безопасности, рядом с ним, и пусть хоть сам Тёмный Лорд восстанет из мёртвых и придёт сюда с армией дементоров, пожирателей и министерских чиновников, но он устроит для них настоящий праздник. Северус тяжело вздохнул и несколько раз взмахнул палочкой. Стоявшая в углу гостиной вешалка превратилась в пушистую разлапистую ель, усыпанную огоньками и сияющими звёздочками. Вдоль каминной полки зазмеились хвойные гирлянды, перевитые лентами. Ещё взмах, и потолок превратился в звёздное небо. Последними под ёлкой появилось несколько коробок, обёрнутых яркой праздничной бумагой. Северус не особо любил рождество, как впрочем и остальные праздники однако он дал себе слово, что детство Джо будет не таким как было у него.