Timere desideria tua

      Северус Снейп размышлял над превратностями судьбы, глядя в потолок спальни. Много лет он был уверен, что живёт взаймы, пока исполняет свой долг. После-что ему дарована новая жизнь за все его заслуги и страдания. Женщину, спящую, прижавшись к его боку, он почитал за награду, её любовь стала для него исцелением. А теперь он задумывался, не была ли она последним испытанием, которое он провалил. Не потому ли судьба раз за разом забирает у них детей. Предатель всегда остаётся предателем, как доверить ему невинное дитя? Да, предавать он умеет. Лили, Волдеморт, Пожиратели, ученики… Теперь вот Гермиона. Она явно не заслужила такого отношения, но Снейп ничего не мог с собой поделать.       В тот момент, когда он понял, что Лили вернулась, его Лили, Лили Эванс, с которой они вместе делали уроки и гуляли вдоль озера, взрослая женщина, статная и удивительно красивая, но не помнящая ни их ссоры, ни её любви к Джеймсу, ни того, что у нее есть ребенок, он почувствовал, как внутри что-то оборвалось. Судьба дала им ещё один шанс, но теперь уже он женат. Ну почему он тогда поддался своей слабости? Ведь знал же, что ничего хорошего Гермиону рядом с ним не ждёт. Поверил, что её огня хватит им двоим. И ведь хватало же! То, что было просто страстью, физическим влечением, обернулось весьма крепким и гармоничным союзом. Он искренне восхищался своей женой и наслаждался каждой проведенной рядом минутой, она заставила его снова жить и радоваться жизни.       Вот только где-то там, в глубине души жила тоска по погибшей по его вине Лили. Он был совершенно искренен, когда говорил, что Гермиона-единственная, с кем он хочет прожить эту жизнь. Потому что та, о ком он мечтал, давно мертва. И так продолжалось бы и дальше, если бы не Люциус с его дурацкими вопросами про желания. Северус сжал кулаки, сейчас он точно знал, чего хочет. Но… Гермионе будет больно, а Лили в нем разочаруется. Значит, он будет изображать хорошего мужа и друга, а его страдания будут ему наказанием. Не привыкать.       Когда он заглянул в испуганные изумрудные глаза, иногда все ещё снившиеся ему по ночам, к нему снова вернулось чувство вины: он снова её предал, не дождался, забыл. А она радовалась за него, что он выжил, что не один, что любит и любим! Она выговаривала ему за грубость по отношению к жене!       — Гермиона-чудесная, не смей её обижать! — Лили назидательно тыкала в его сторону чайной ложкой, а ему до дрожи в пальцах хотелось стереть капельку крема с её губы, или лучше слизнуть. — Она любит тебя и не заслужила такого отношения.       — Она натравила на тебя своего кота!       — Не правда! Он просто испугался незнакомого человека. И вообще, заканчивай завтрак, у нас много дел сегодня!       Северус не переставал восхищаться её добротой. Она пыталась уйти, когда поняла, что её присутствие нервирует Гермиону. Она отказалась жить в доме, который купил Северус, потому что для неё одной он слишком большой, а у него семья. Она самозабвенно занималась подготовкой к новоселью, чтобы порадовать его жену. Она заставила его пообещать быть добрее к Гермионе, как положено мужу. И он со всем соглашался, кивал головой и обещал. Только бы она оставалась рядом. Даже если к ней нельзя прикоснуться, нельзя рассказать о своих чувствах, то хотя бы слышать её голос.       И он честно старался. Вот только под её взглядом все его хвалёные шпионские навыки становились бесполезными. Он понимал, что обманывает всех троих, но не находил в себе сил что-то с этим сделать. И даже тело отказалось ему повиноваться, сколько бы он ни старался. А от ласковой поддержки жены становилось ещё паршивее. Она его любила, она хотела его порадовать, она ему открылась и доверилась. А он на её месте пытался представить другую.       Промучившись ещё час и пересчитав все звёзды на потолке, Северус встал, натянул штаны и спустился на кухню. Здесь все дышало присутствием Лили: то, как расставлены тарелки, как висит полотенце на ручке плиты, казалось, даже пахло ею. Он зажмурился и сжал кулаки, борясь с желанием прямо сейчас аппарировать в Коукворт. Вместо этого он допил остатки вина и до рассвета сидел на полу, уставившись в окно.       На лестнице послышались тихие шаги.       — Ты сегодня рано. — проворчал он, не поднимаясь с пола.       — Хочу перед отпуском закончить все дела, чтобы никто не отвлекал. — она села рядом, обняв его руку и положив на плечо голову. — А у тебя какие планы?       — Собирать вещи. Купить нормальную кровать. Пока ещё не решил.       — Хорошо. — Гермиона оседлала его колени и заглянула в глаза, убрав с лица черные пряди. — Не накручивай себя. Это просто сложный период, но мы со всем справимся. Вместе, как всегда.       Она легонько коснулась губами его губ, но ответа не почувствовала.       — Предлагаю позавтракать где-нибудь или ты сразу в министерство?       — Тут за углом есть отличная кофейня. И они работают круглосуточно.

***

      Гермиона, стараясь отвлечься от грызущего беспокойства, с головой ушла в работу и подготовку к переезду. Вильма тоже вернулась, но на кухне теперь обосновалась Лили, так что домовиха собирала вещи и проводила все больше времени в новом доме, занимаясь мелким ремонтом. Так пролетела ещё одна неделя. С Северусом в это время они почти не виделись, Гермиона возвращалась поздно, когда муж уже спит, а утром он уходил едва ли не до рассвета. Они перебрасывались с Лили парой дежурных фраз, и волшебница отправлялась в министерство.       Она лукавила: педантичная и скрупулёзная Гермиона ещё месяц назад подготовила все для своего отпуска и теперь целыми днями пропадала в министерских архивах и библиотеке. Иногда к ней присоединялся Гарри. Но чем больше Гермиона узнавала об этом камне и его свойствах, тем тяжелее становилось на душе. Ещё и с Северусом никак не удавалось нормально поговорить: он ссылался на переезд и быстро исчезал, едва чмокнув ее в щеку. Но он часто становился таким отстранённым, когда начинал новый проект, иногда они месяцами почти не виделись, и этим Гермиона себя успокаивала. В конце концов, у многих семей к пятой годовщине случается кризис. Просто не у всех он рыжий.       Наконец, последний рабочий день подошёл к концу, замминистра подписала последние документы, отдала последние распоряжения и спустилась в атриум к каминам. Её сумку оттягивала бутылка вина, которое она заказала за два месяца и успела забрать в обеденный перерыв, любимый сорт Северуса, а на душе было неспокойно. Она старательно отгоняла от себя дурные мысли и настраивалась на романтический вечер с любимым. Дома Вильма рассталась вовсю, приготовив праздничный ужин, наконец привезли нормальную кровать, дом становился все более обжитым.       На часах было полпятого, они ещё несколько дней назад договорились встретиться дома в пять. Гермиона приняла душ, надела специально купленное на этот день белье и платье, уложила волосы и села ждать мужа, предварительно отослав домовика в Коукворт. Ей не хотелось, чтобы кто-то нарушал их уединение. Впервые на её памяти Северус опоздал на свидание. Несколько патронусов тоже вернулись, не сумев доставить послание. Зачарованный галеон тоже молчал. Тревога, едва подававшая голос утром, теперь орала корабельной сиреной.        Первой мыслью было, что что-то случилось. Снова несчастный случай? Нападение выживших Пожирателей? Машина сбила? Нет, если бы ему что-то угрожало, она бы почувствовала. Как тогда, на Кубе. У нее на запястье до сих пор виднелся шрам от ожога, оставленного раскаленной монеткой, но она почувствовала беду гораздо раньше, чем боль. Сейчас галеон был просто круглой железякой, закреплённой с внутренней стороны ее часов. Вздохнув, Гермиона решила проверить Коукворт, вдруг её благоверный просто заработался в кабинете или забыл о времени за сбором вещей. Думать о том, что его отвлекла рыжая подруга, она себе запретила. Даже если Северус что-то к ней испытывает, он не станет обманывать жену, это не в его стиле.       Коукворт снова встретил её тишиной и холодом, только перед камином на столике стояла пустая бутылка из-под виски, а на полу из-под вермута. Нехорошее подозрение начало пробиваться сквозь нерушимую, как ей всегда казалось, стену доверия мужу. Гермиона поднялась по ступенькам, стараясь наступать как можно тише и приоткрыла дверь в спальню.

***

— Как будете отмечать? — Лили принесла ему отглаженную рубашку и тихо ойкнула, застав мужчину в одном полотенце после душа. — Я внизу подожду, одевайся.       Северус горько усмехнулся, заметив румянец на её щеках. Не так он представлял свою годовщину с Гермионой. Пять лет назад, прикасаясь палочкой к регистрационной книге в министерстве, он верил, что его благословили небеса. Сейчас это кажется ему проклятьем. Он через силу одевался, чувствуя себя приговоренным к смертной казни.       Рубашка, которую они купили перед празднованием третьей годовщины победы, тогда они с Гермионой впервые пришли в Хогвартс, как супруги. Запонки она подарила ему на день рождения. Галстук он вообще надевал исключительно ради неё. Сейчас эта рубашка раздражала кожу, а галстук душил. Минут десять провоевав с узлом, он залпом допил виски из стоящего возле зеркала стакана. Шестого за сегодняшний день. Настроение было совсем не праздничное, хотелось кричать, злость лилась по венам адским огнем. Он с рычанием запустил бокалом в стену, чувствуя, что иначе взорвется. Внизу вскрикнула Лили.       Северус сам не понял, как оказался на первом этаже. Она сидела на диване, обеими руками вцепившись в бутылку вермута и смотрела огромными испуганными глазами в потолок.       — Извини, я случайно уронил бокал.       — Тебе помочь? — она кивнула на галстук в его руке.       Не дождавшись ответа, Лили подошла и осторожно подняла воротник его рубашки. Кожу шеи, там, где коснулись ее пальцы, будто пробило электрическими разрядами, а дыхание перехватило. Она протянула из его руки галстук, слегка задев кончиками пальцев, накинула на шею и ловко завязала каким-то хитрым способом. Северус боялся пошевелиться, пока она поправляла воротник и подтягивала узел, не без оснований полагая, что держится на грани. Лили разгладила несуществующие складки на его груди и отошла обратно к дивану, так ни разу не подняв лица.       — Все хорошо? — она, не оборачиваясь, кивнула и отхлебнула прямо из горлышка. — Лили, что случилось?       Он подошёл к ней и положил руки на плечи. Девушка вздрогнула, но все равно не обернулась.       — Это неправильно. — послышался её дрожащий голос. — Иди, у вас сегодня важная дата. Иди же!       — Я никуда не уйду, пока мы не поговорим. — голос его звучал вкрадчиво, успокаивающе. — Что тебя огорчило? Я могу тебе помочь.       — Черт, Сев, ты сам не понимаешь? — она резко развернулась, так что её волосы взлетели, как языки огня а глаза блестели от слез. — Ты совсем ничего не замечаешь? Так нельзя, это все неправильно! У тебя жена, она чудесная женщина…       — При чем здесь Грейнджер?       — Да при том! — Лили кричала, размазывая по лицу слезы кулаками. — Ты совсем ничего не понимаешь? Как можно быть таким слепым?       Снейп с трудом улавливал смысл её слов. Больше всего на свете ему хотелось сейчас обнять её, прижать к себе крепко-крепко и никуда не отпускать. Свербела мысль, что это действительно неправильно, что так недостойно мужчины, что Гермиона это ничем не заслужила… Но он уже держал стоящую перед ним девушку, нащупывая ртом ее губы. На вкус она была как цветочный мед с травяным оттенком вермута. Она замешкалась лишь на секунду, прежде чем выронить из ослабевших пальцев бутылку и прижаться к нему крепче, обнимая за талию.       — Я мечтал об этом тридцать лет. — прошептал он в ее губы, когда, наконец, смог прервать поцелуй. — Тридцать долбаных лет!       — И что теперь будет? Я не хочу быть той, кто уводит мужа из семьи, это недостойно и постыдно. — она оторвалась от созерцания пуговиц на его рубашке и подняла глаза. — Ты примешь меня?       — Приму, я приму тебя, Лили Эванс! — он горячо шептал, покрывая её лицо поцелуями. — Мне нужна только ты.       Он подхватил пискнувшую девушку на руки и побежал наверх, позабыв обо всём на свете, кроме той, кого ждал все эти годы. Она была именно такой, как он себе представлял. Нежная, но страстная, отзывающаяся на его ласки, будто в этом смысл её жизни. Одежда разлеталась по комнате, иногда не без помощи магии, где-то в углу всхлипнула Вильма, но любовникам было наплевать на происходящее вокруг-они были слишком поглощены друг другом. Снейп любил её жадно, будто пытаясь насытиться впрок, не оставляя без внимания ни одного сантиметра ее тела. Лили то тихонько всхлипывала, то кричала в голос, царапая его спину ноготками и лаская его в ответ. Это было именно так, как он мечтал одинокими ночами, только теперь наяву.       Уставшие, но счастливые, они лежали посреди разворошенной постели, пытаясь восстановить дыхание.        — Я люблю тебя, Лили. — прошептал он, целуя ее плечо. — Всегда любил. Все эти годы.        — Но женился на другой.       — Гермиона, она… Мы с ней во многом схожи, у нас общие взгляды и ценности, но это была не любовь. Сейчас я это понимаю. Пока ты была мертва, мне это было достаточно, но сейчас я до чертиков задолбался строить из себя примерного мужа. Завтра я с ней поговорю…        Его прервал звук открывшейся двери и испуганный вскрик Лили, попытавшейся подтянуть простыню повыше. На пороге стояла Гермиона, направив на них палочку. В полутьме она напоминала Беллатрису-такой же обезумевший взгляд на застывшем побледневшем лице. Северус дернулся за своей палочкой, оставшейся в ворохе одежды, задвигая Лили себе за спину.       — Грейнджер, опусти палочку, давай поговорим. — от его сухого холодного тона что-то в груди лопнуло и из глаз брызнули слезы.        Волшебница сделала шаг назад, потом ещё один, развернулась и медленно пошла вниз по лестнице, в глубине души надеясь, что он сейчас её догонит, все объяснит, что это какая-то ошибка, его хитрый план, что снова возродился Тёмный Лорд и ему приходится играть на два лагеря, что это шоу «скрытая камера»… Но уже на середине лестницы она услышала всхлипывания Лили и голос Северуса, что-то ей говорящий успокаивающим тоном. Не догонит и не объяснит. А в ушах отдавалось эхом «я до чертиков задолбался строить из себя примерного мужа…». В глазах начинало темнеть, голова кружилась. Женщина наугад протянула руку и прошептала непослушными губами:       — Вильма, уведи меня отсюда.       Перед тем, как провалиться в темноту, она успела ощутить сухую лапку эльфа на своем запястье.