Breakpoint.

Саша внимательно вчитывалась в фамилии турнирной сетки, испытывая примись волнения и предвкушения. Трусова редко просматривала своих оппоненток перед матчем, предпочитая выяснять уровень серьёзности соперницы непосредственно на корте. В данном случае, единственное что понимала рыжеволосая, в очередной раз пробегая глазами по знакомому листку бумаги — будет непросто. Саше казалось, что она прошла свои круги ада в квалификации, однако интуиция подсказывала что самое интересное ещё впереди. — Нашла что-то новое? — спросила Щербакова, скучающе наблюдая за тем, как рыжеволосая прожигает дыру в висящем листке. — Здесь всё новое. — вздохнула Саша. — Скорее в поисках чего-то старого. — Новые здесь только фамилии, — возразила Аня, потягиваясь на насиженном кресле. — и то первое время. В остальном же всё тоже самое. — Да. — коротко кивнула Трусова, потирая затылок. — С одной стороны я вроде как расслаблена, потому что понимаю, что мне нечего терять, но с другой всё равно хочу показать свой максимум и пополнить статистику побед. — Саша, — зевнула Щербакова, вставая со своего места. — не думай о статистике, просто сосредоточься на том, чтобы выложиться по полной и уйти без сожаления. Остальное придёт. — Ты мне говорила нечто подобное, когда мы только начали работать. — усмехнулась Саша. — Повторяешься. — Потому что это действительно важно. — пояснила Аня, приближаясь к рыжеволосой. — Ни одна соперница не окажет на тебя такого давления, которые ты сама можешь на себя оказать если будешь собой недовольна. — Я очень редко бываю собой довольна. — вздохнула Трусова. — Всегда, кажется, что можно лучше. Щербакова уже приблизилась к Саше и судя по сосредоточенному лицу собиралась сказать нечто вселяющее уверенность, однако не начатая речь шатенки потонула в возгласе незнакомого мужчины, которого Трусова возненавидела с первых секунд. — Анна! — поздоровался чопорный очкарик, спешно протягивая руку для пожатия. — Не передать словами как я рад Вас видеть! Аня не торопилась отвечать на рукопожатие, оценочно рассматривая ухоженную физиономию с выбритым подбородком, уложенными волосами и бегающими в разные стороны тёмными глазами. По виду Щербаковой было понятно, что она явно не испытывает особой заинтересованности в собеседнике. — А Вы, простите, кто? — вежливо спросила Аня, смиряя незнакомца настороженным взглядом. — Я, Алексей Горлов. — воодушевлённо представился мужчина, однако встретившись с по-прежнему скучающим видом шатенки поспешно продолжил. — Отец Екатерины Горловой, они с Трусовой ровесницы. — Ааа. — подала голос упомянутая рыжеволосая. — Что-то такое припоминаю. Обычно выигрывала у неё в лёгкую. Горлов перевёл на Трусову раздражённый взгляд, в то время как Саша встретила его с невинной улыбкой и пожала плечами. — Это всё, конечно, интересно. — вклинилась в разговор Щербакова — Но чем я обязана? — Дело в том, что я с большим интересом наблюдаю за тем, как прогрессирует Саша под Вашим руководством и хотел бы предложить поработать с моей дочерью в текущем сезоне. Трусова едва не подавилась воздухом от столь наглого заявления. Прямо у неё под носом хотят увести Щербакову! Саша, пребывая в шоке, смешанном с внезапно поднимающейся злобой, испепеляла недоделанного интеллигента взглядом, в то время как мужчина словно скороговоркой тараторил: — Естественно все её результативные матчи будут идти Вам бонусами, перелёты только бизнес-классом, турниры в любой точке мира на ваш выбор и понедельная оплата по ставкам французских академий. Если сезон пройдёт результативно, то суточные за последующий возрастут вдвое. Саша продолжала растерянно моргать, чувствуя, как в скором времени её шатающаяся выдержка потерпит самый настоящий крах, однако Аня выглядела абсолютно невозмутимо, в определённой мере скучающе. — Александр. — перебила Щербакова, вошедшего во вкус разговора родителя. — Алексей. — быстро поправил мужчина слегка, приподняв указательный палец вверх. — Алексей, — начала Аня. — во-первых я ни разу не видела вашего игрока для таких предложений… — Это легко исправить. — вклинился Горлов. — Во-вторых, — полностью проигнорировав последнюю реплику, продолжила шатенка. — у меня контракт с Сашей на два сезона. — Я готов компенсировать все издержки. — не сдавался мужчина. — В-третьих, — твёрдо говорила Щербакова, теряя терпение. — я уже сработалась с Сашей и не планирую в ближайшей перспективе прекращать с ней сотрудничество. — Послушайте. — стоял на своём Алексей. — Я вижу, что вы амбициозная, поверьте моя дочь крайне замотивирована побеждать и не будет себя жалеть, материальных вопросов считайте нет, просто попробуйте и я гарантирую что не пожалеете. — Послушайте. — скрестив руки на груди, с холодной улыбкой ответила Аня в манере собеседника. — Я вижу Вы деловой человек и должны понимать, насколько ценно время. Я уже его достаточно потратила. Добавить мне нечего. Горлов, удивлённый разившей от Щербаковой пронзительной жесткостью и решительностью, растеряно замер, в то время как шатенка с натянутой улыбкой завершила разговор: — А теперь прошу прощения, мне с моим игроком нужно успеть на ужин. Всего доброго. Аня молча развернулась и ушла, оставив богатенького родителя, переваривать повисшие в воздухе слова, в то время как Саша с ликующей улыбкой поспешила за ней, абсолютно случайно задев Горлова, плечом. Трусова нетерпеливо постукивала пальцами по столу, изнывая от голода. Аня сидела напротив, медленно потягивая свой излюбленный кофе, который в отличии от желанной карбонары сделали за считанные минуты. Саша молча наблюдала за собранным, но в тоже время усталым взглядом Щербаковой и задавалась вопросом о мыслях шатенки. — И часто к тебе приходят с такими предложениями? — озвучила волнующий вопрос Трусова. — В такой манере как сегодня впервые, — пожала плечами Аня. — а так периодически пишут на почту или на личный номер. — Ого. — вырвалось у Саши. — А почему ты мне не рассказывала? — Потому что ты не спрашивала. — усмехнулась Щербакова и снова сделала глоток кофе. — Получается ты востребованная? — тупо интересуется рыжеволосая, не понимая, чего хочет добиться данной формулировкой. — Для тебя это удивительно? — выгнула бровь Аня. — Нет. — поспешно воскликнула Трусова, ощущая неловкость. — Скорее… непривычно. Щербакова несколько секунд смотрела на сгорающую от смущения Сашу, а затем покачав головой вздохнула и перевела усталый взгляд на экран телефона, просматривая нарезку какого-то матча. Саша чувствовала себя глупо, но ей не хотелось делить Аню ни с кем. Прагматичная часть мозга рыжеволосой рисовала вполне убедительные доводы того, что Щербакова замечательный специалист, сотрудничество с которым является привилегией и удачей и для других теннисисток, что шатенка хорошо знает манеру игры Трусовой и при работе с другими девушками может безжалостно пройтись по слабым сторонам Саши, поставив вторую в заведомо проигрышное положение. Однако сама Трусова была вынуждена признать, что причина её переживания была более простой и естественной. Саша боялась того, что Аня уйдёт, столкнувшись с не самыми приятными чертами её характера, что рано или поздно несмотря на все старания рыжеволосой, Щербакова посчитает её не такой перспективной как конкурентки и на этом прекратится не только их совместная работа, но и в целом взаимодействие. Трусова не любила признавать свою зависимость от кого-либо, до недавних пор она в принципе отрицала возможность в ней находиться, однако в сложившейся ситуации отчётливо осознала, что боится потерять Аню не только как тренера, но и как человека. — Он хорошие условия предлагал. — снова подаёт голос Саша, поглядывая за Щербаковой. Аня на секунду приподняла взгляд на рыжеволосую, а затем снова его перевела на экран телефона, оставив без внимания озвученные Трусовой слова. Саша в свою очередь принялась рассматривать обложку меню, ожидая хоть какой-то реакции со стороны шатенки. — Так, — вздохнула Щербакова, поставив видео на паузу. — В чём дело? — Ни в чём. — невинно ответила Трусова. — Саша, ты ведёшь себя глупо. — ровным тоном пояснила Аня. — Если ты хочешь мне что-то сказать, то говори прямо, а не вбрасывай странные фразы. — Почему ты не захотела даже посмотреть Горлову? — внезапно вырвалось у Саши. — Я же ответила на этот вопрос на месте. — раздражённо вспомнила Щербакова. — Я работаю с тобой. — А если бы контракта не было? — продолжала допытываться Трусова. — Ты бы согласилась? — Саша, — медленно начинает Щербакова, после глубокого вдоха. — ты вообще слушала что я там говорила? Я работаю с тобой. Если бы я хотела зарабатывать исключительно деньги, я бы с кайфом сидела в каком-нибудь клубе на Майорке и не напрягаясь проводила бы по восемь часов на корте с чайниками, а не моталась с тобой по всей Европе на постоянные матчи. Трусова молча упёрла взгляд в стол, осознавая правоту шатенки и волны накатывающей ярости на себя за необоснованный упрёк, в то время как Аня безжалостно продолжала расстреливать рыжеволосую фактами. — Деньги — это важно, но меня на данном этапе жизни ещё интересует результат, которого я надеюсь добиться с тобой. И ты это знаешь. — А если я не смогу его выдать? — резко вскинула голову Саша. — Вы все мне говорите о результате, я сама себе о нём постоянно напоминаю, но если мне тупо не повезёт то, что дальше? — Значит не повезёт. — просто ответила Щербакова. — У тебя всё настолько легко? — удивлённо воскликнула Трусова. — А как должно быть? — слегка подалась вперёд Аня, стрельнув колким холодным взглядом. — Ты хочешь, чтобы я тебе пообещала, что ты обязательно реализуешься, станешь топ-теннисисткой и миллионершей? Ни один нормальный тренер, игрок или спонсор такой гарантии не даст. А с моим прошлым в спорте это в принципе будет нечестно по отношению к тебе. Всё, что у тебя есть, это шанс и поверь мне это очень много. — Я… — Саша устало потёрла виски, ощущая, насколько сложно подобрать правильные слова и в принципе идентифицировать собственные чувства. — Я знаю и ценю это. Просто мне очень хочется, чтобы всё получилось и сейчас я прямо вижу, что стою на пороге новой карьеры. Мне страшно вообразить, что будет если этого не случится. Этот шанс нельзя упускать. Аня долго смотрела на рыжеволосую непроницаемым взглядом, а затем напряжённые черты лица стали расслабляться, уступая место пониманию. Щербакова опустила свою ладонь на по-прежнему постукивающие по столу, пальцы Трусовой и с силой сжала их. Саша выдохнула, ощущая как по телу проходит раскат тока, и тревога, окольцевавшая её ранее начинает стремительно отступать под давлением Аниной уверенности. — Саша, не занимайся, пожалуйста, самоедством. — мягко попросила Аня. — Я понимаю твои переживания, но не трать свои ресурсы на эти необоснованные вспышки. Лучше сосредоточься на матче, а не думай об угрозе, которой может и не быть в жизни. Трусова медленно подняла настороженный взгляд и столкнулась с добродушной улыбкой шатенки. Саша невольно улыбнулась в ответ и кивнула. Глядя на Щербакову, было сложно не улыбаться, оттого мысль что Трусова может её потерять казалась ещё более невыносимой и разрушающей. Саша с раздражением осматривала своё отражение в зеркале, ощущая как воспоминания пережитых вечером эмоций отдают приторным раскалённым послевкусием шока, раздражения и смирения. Трусова списывала свою вспыльчивость на предстоящий матч, но думала отнюдь не о нём. Впервые за период работы с Щербаковой, Саша убедилась в том, что шатенка представляет интерес для других людей во всех тех же аспектах что и для неё. С одной стороны это открытие являлась вполне предсказуемым, однако Трусова не могла отделаться от чувства что воспринимать другого тренера помимо Ани, она не сможет. Внезапно в ряд выстроились слова Сергея Викторовича и самой Ани, о гранях, разделяющих личное и тренерство. Сейчас их наставления приобрели новый оттенок. Трусова понимала, что они с Аней уже в какой-то мере эти грани стёрли и что вспышки ревности и собственнические порывы с её стороны никак не облегчают их совместную работу. Однако вместе с тем Саша с Аней ещё не дошли именно до тех взаимодействий, которые бы полностью эти грани уничтожили. «Могла бы я думать о матчах если бы Аня лежала со мной голой в одной постели?» Не успела Трусова окончить свою гипотетическую формулировку как ощутила, формирующийся стягивающий узел внизу живота. Её воображение, рисовавшее весьма живую картину Аниного обнажённого тела и вариаций совместной физической активности, отнюдь не подавляло накатившее возбуждение, а напротив только увеличивало его. — Вот тебе и ответ на вопрос. — тяжело вздохнула Саша, твёрдо уперевшись руками об раковину. Трусовой несомненно нравилось то, что происходило в её голове, однако вместе с тем, уцелевшая крупица адекватности, тонко намекала что если за формирование мыслей, последствий не наступает, то вот действия их очень даже несут. Саша может делать с Аней в своём воображение всё что угодно, в неограниченном количестве, но сблизившись с шатенкой настолько всего один раз, они уже не смогут взаимодействовать как прежде. С одной стороны Трусову привлекала такая перспектива, однако с другой сложно было предположить к чему эта точка невозврата приведёт. К взлёту и эйфории или тотальному разрушению не подлежащему восстановлению. Раньше Саша, не раздумывая окунулась бы в этот омут с головой, но сейчас в полной мере осознала, что им обеим есть что терять. — Боже, вот почему всё так сложно? — устало спросила Трусова. Саша с тоской вспоминает о том времени, когда спокойно могла спать с Марком и играть в теннис, не думая об обязательствах и последствиях. Этот период казался невероятно далёким, но вместе с тем по-своему привлекательным. Однако даже в столь лёгкой и удобной для всех картине были подводные камни, которые выразились в чувствах Кондратюка. При всём понимании ситуации, Саша испытывала больше сочувствия по отношению к себе и своей нынешней неразберихе с Щербаковой, нежели к Марку. Своё она уже отстрадала и ничем помочь парню в сложившейся ситуации не могла. Трусова из всего старалась извлечь опыт, а после казуса с Кондратюком, Саша поняла, что не стоит держать возле себя людей уход из жизни, которых для тебя ничего не значит и самой становиться таким человеком для других. Как бы не был дорог человек если от твоего присутствия или отсутствия ему ни холодно, ни жарко, то нет смысла тратить свои эмоциональные ресурсы на то, чтобы просто находиться в его жизни. Ведь в конечном итоге всё заканчивается одинаково, упираясь в вопрос времени пользования, при условии, что это выгодно, конечно. Однако уход Ани из жизни Трусовой будет ощущаться самой настоящей потерей. И это проблема. Саша не хочет такого сценария для них, она искренне желает лучшего для Щербаковой. Трусова, тяжело вздохнув, покачала головой, впервые осознавая своеобразную безопасность в текущей неопределённости. Другой вопрос заключался в том насколько долго она продлится. Саша медленно провела рукой по напряжённому прессу и столь же неторопливо поднялась выше. В это мгновение мысли начали медленно отступать и теряться в примитивной физиологии. Однако в глубине души Трусова предчувствовала что в скором времени всё изменится и неизвестно в какую сторону. — Как настрой? — поинтересовался Дудаков, внимательно осматривая свою ученицу. — Настрой просто огонь. — бодро ответила девушка. — Долго не могла уснуть, но похоже, когда наконец-то это сделала попала в нужный цикл и сейчас полна энергии. — Энергия — это хорошо, но не забывай, что сон лучший восстановитель. — наставительно сказал Сергей Викторович. — Я так понимаю завтракать ты не будешь? — Вы просто читаете мои мысли! — согласно кивнула Трусова и скинула мастерку на лежащую теннисную сумку. — Я просто тебя знаю. — недовольно буркнул Дудаков, достав через секунду завязанный пакет с бананами и протеиновыми печеньками. — Держи. От простых и бесполезных углеводов ты всегда фанатела. — Хах, спасибо. — Саша довольно улыбнулась и с благодарностью приняла, протянутый пакет. — Никогда не забуду, как Вы убеждали папу мне их покупать перед тренировками, когда я не успевала нормально поесть. — С твоими физическими нагрузками нельзя было голодать. — Дудаков тепло улыбнулся в ответ. — Ты делала те упражнения, которые взрослым мужикам и не снились. Это казалось чем-то невероятным. — Для меня было невероятным то, что папа соглашался покупать продукты, в составе которых был протеин. — вспомнила Трусова. — Он по сей день относится к современной фармакологии и еде с добавками с недоверием. — Твой отец очень упрямый человек. — согласился Сергей Викторович. — Но при правильном подходе с ним можно договориться. — Он сам с собой иной раз не может договориться. — фыркнула Саша. — За окружающих я вообще молчу. — Не забывай, что если бы он не был таким требовательным по отношению к себе и окружающим, то ты бы не стала такой какая ты есть на сегодняшний день. — заметил мужчина, доставая инвентарь для разминки из своей огромной сумки. — Между требовательностью и жестокостью есть разница. — возразила Трусова. — Его бы никто не вытерпел кроме меня. Да, и я это делала, потому что не было выбора и моими желаниями особо не интересовались. Я до сих пор не знаю, как пережила тот невыносимый период в детстве. Второй раз я бы не смогла. — Но выдержала же. — заключил Дудаков. — И как видишь, не зря. Саша замолчала на несколько секунд, вспомнив себя маленькой с огромной теннисной ракеткой в руках. Она видела перед собой попытки кривых, неправильных ударов, чувствовала привкус первых горьких слёз и ощущала растекающееся тепло счастья и удовлетворения от победы. Когда Трусова начинала она мечтала оказаться как можно дальше, но вместо пустых грёз делала больше акцент на работу, особо ни на что не рассчитывая. Семилетняя Саша не могла предположить, как далеко продвинется столько лет спустя. Самое ироничное что это только начало, несмотря на уже внушительно пройденный путь. — Всё равно есть вещи, которые не прощаются. — вздохнула Трусова. — Твой отец тоже человек, который допускает ошибки. — ответил Сергей Викторович после затянувшейся паузы. — Поверь мне быть родителем это огромный труд и часто мы настолько ослеплены любовью к своим детям что не сразу понимаем как лучше для них. — Верю. — кивнула Саша и на недолгое мгновенье погрузилась в свои мысли. — Но мне очень часто казалось, что он был ослеплён любовью к себе и своим нереализованным амбициям, которые легли на меня. — Так хватит философствовать. — прервал поток негативных размышлений Дудаков. — Мне нужно тебя размять, а не вгонять в рефлексию. Поностальгировали немного и хватит. Трусова кивнула и принялась медленно бегать, прогоняя всплывшие образы из прошлого. Особенность и одновременная сложность тенниса выражалась в том, что в него нельзя играть исключительно на автоматизме. Насколько бы не были отшлифованы удары многократными повторениями и истерзано тело часовыми нагрузками всё это станет неэффективной совокупностью разлаженных элементов при неправильном настрое. Сергей Викторович очень любил повторять одну из цитат, подсмотренных в многочисленных источниках профессиональной литературы, в которой говорилось, что нужно присутствовать в том, что ты делаешь. Теннис был живым доказательством этой фразы. Потеря концентрации часто являлась переломным моментом в большинстве матчей, небольшое отвлечение от текущего розыгрыша вело к совокупности ошибок в последующих и самое сложное выражалось в том, что никогда нельзя было точно сказать какой мяч станет решающим. Каждый мяч мог стать таким. Однако одно дело потерять внимание во время матча и совсем другое не иметь возможности его собрать до него. Саша устало выдохнула, когда очередной удар попал ровно в трос сетки. Сколько там же оказалось ударов до этого, Трусова знать не хотела, испытывая отдалённую надежду на то, что в матче они будут в корте. Однако Щербакова не разделяла оптимизма рыжеволосой. — Саша, кто будет ноги опускать? — поинтересовалась Аня, стоя за спиной девушки и недовольно наблюдая за её неудачными попытками наладить попадания. — Я. — ответила Трусова между ударами. — Тогда может начнёшь уже это делать? — невзначай уточнила Щербакова. — И вместе с тем корпус добавлять тоже было бы полезно. Саша знала, что Аня указывает на базовые вещи, которые в обычной игре она спокойно исполняет без дополнительных напоминаний, однако сегодня был один из «не её дней», когда создавалось впечатление что ракетка оказалась впервые у рыжеволосой в руках. — Сука! — яростно крикнула Трусова, после того как вложилась в очередной удар и мяч угодил в километровый аут, едва не попав в соперницу. Вспышка пламенной ярости накатила слишком стремительно. Саша ощутила, как сжалась грудь от пульсирующих сдавливающих судорог, мозг полностью заволок туман, а перед глазами всё расплылось, оставив лишь образ улетающего в аут мяча и осознания собственной недоработки. Трусова со всего размаха ударила ракетку об твёрдую поверхность корта, после чего повторила это же действие ещё несколько раз. Саша слышала, как треснул графит, видела, как разъехалась струна, но не могла остановиться, продолжая свирепо уничтожать любимый инструмент. — Саша, хватит! — яростно осадила рыжеволосую Аня. Но Трусова отчётливо услышав голос Щербаковой не останавливалась, продолжая вымещать все свои эмоции на остатках ракетки. Саше хотелось обвинить материальную вещь во всех своим проблемах, неопределённостях, страхах и неудачах. Она вспомнила беспристрастность Ани, когда она сказала о том, что сошлась с Женей, усталое лицо шатенки, когда они подбирались к теме близкой к их взаимоотношениям, упрёки отца о недостаточном старании в детстве и ненависть к себе, когда она не могла достичь желаемого результата. Трусова продолжала резкими размашистыми движениями пробивать корт остатками от ракетки, пока не почувствовала на своём бицепсе стальную хватку Ани. — Я сказала хватит! Саша замерла в моменте замаха так и не опустив обломки ракетки до поверхности корта. Она быстро перевела взгляд на Аню и столкнулась с режущим холодным пламенем карих глаз. Скулы на лице Щербаковой были сведены, зубы стиснуты, а глаза, казалось, могли вовсе убить в этот момент своей жёсткостью. Весь вид Ани говорил о том, что лучше с ней не спорить. — Ты заработала хоть на одну ракетку чтобы так безбожно их ломать? — зло отчеканила Щербакова, по-прежнему не отпуская руки рыжеволосой. Трусова вспыхнула от этих слов будто шатенка влепила ей пощёчину и резко вырвала свою конечность у пребывающей в удивлении Ани. Только не эти слова. — Заработаю! — гаркнула Саша и сделала несколько шагов от своего тренера в нестерпимой потребности увеличить дистанцию. Щербакова нахмурилась, поза шатенки осталась такой же напряжённой, но холод, разивший от её взгляда, сменился на озадаченность и обеспокоенность. Аня воспроизвела свою последнюю фразу в предположении что она стала спусковым крючком для такой реакции со стороны эмоционально переполненной и уставшей Трусовой, в то время как рыжеволосая уже стремительно покидала корт под пристальные взгляды заставшей этот спектакль публики. Саша, не разглядывая лиц незнакомцев буквально летела в раздевалку в надежде что помещение окажется пустым. Трусова пребывала в неменьшей растерянности от своей реакции на банальные ошибки, но сейчас она не обладала ресурсом для того, чтобы разбираться с причинно-следственной связи этого состояния. Она просто хотела охладиться. — Почему ты проиграла? — зло спросил Вячеслав, свирепо смотря на четырнадцатилетнюю дочь. — Она была сильнее. — честно ответила Саша, стойко стараясь выдержать его взгляд. — Неправильный ответ! – громко крикнул мужчина. Трусова поморщилась от этого звука, прекрасно осознавая, что сцена, в которой её отчитывает отец слышна и другим посетителям клуба за пределами маленькой парковки. Саше казалось, что она уже переросла тот период, когда взгляд и голос отца вселяли в неё животрепещущий страх, однако в этот момент она убеждалась в обратном. — Повторяю вопрос ещё раз, — начал Трусов с прежним убийственным огнём в глазах. — почему ты проиграла? — Она старше меня на полтора года и была технически подготовлена лучше! — повысила в ответ голос Саша, чувствуя, как её собственная злость побеждает страх. — Неправда. — вспыхнул Вячеслав. — Ты боялась! — Нет! — мгновенно возразила оскорблённая до глубины души Саша. — Да! — настаивал на своём Трусов. — Ты только вышла на корт и уже тряслась. Вы ещё толком играть не начали, а ты уже признала её победу над собой и даже не сопротивлялась, когда она тебя унижала. — Проигрыш — это не унижение. — уже тише подала голос Саша. — Проигрыши разные бывают. — продолжал свой натиск Вячеслав. — Твой сегодняшний это унижение и позор. Ты жалкий щенок. — Я не щенок! — яростно крикнула Трусова чувствуя, как по щекам скатываются солёные дорожки. — Что вспомнила что у тебя зубы есть? — едко усмехнулся Вячеслав. — Только их надо было на корте показывать, а не мне сейчас. Трусова сделала шаг назад в потребности быть как можно дальше от родителя, но мужчина в свою очередь, резко притянул её к себе. — Ещё раз разобьёшь ракетку и больше на корт не выйдешь. – медленно, но твёрдо произнёс Трусов. — Ты не на одну не заработала чтобы так ими распоряжаться. Ты ни копейки не заработала за свою жизнь, так что будь благодарна за то, что тебе дают. — Я заработаю столько денег что буду ломать их хоть каждый день. — с вызовом ответила Саша. — А с тенниса ты меня не заберёшь, ведь тогда некому будет реализовывать твои амбиции. Мужчина на секунду замер и Трусова воспользовавшись этой заминкой стремительно вырвалась и ушла в противоположном от отца направлении, ощущая пульсирующую, режущую боль от его слов. Саша нещадно обливала себя ледяной водой, чувствуя, как капли хаотично стекают с её лица на водолазку. Воспоминания ровно, как и обуздавшие её эмоции медленно утихали, оставив после себя лишь звенящий шум и пульсацию в висках. Трусова медленно выдыхала и вслушивалась в собственное чересчур громкое сердцебиение. «Неужели я столько пережила ради того, чтобы сейчас просто сдаться?» Саша отрицательно качает головой, не признавая такого результата. Она добровольно не отдаст победу. Никому и никогда. Пусть у неё выиграют, если смогут. — Держи. Трусова оборачивается и с удивлением обнаруживает, стоящую позади неё Аню с протянутым полотенцем. Сколько по времени присутствовала Щербаковой, Саша не могла даже предположить. Сегодня Аня и разглядит в ней всё то, от чего сама рыжеволосая иной раз хотела сбежать. — Спасибо. — коротко благодарит Трусова, принимая протянутую вещь. Саша не смотрит на Аню, а просто проходит мимо неё и грузно опускается на ближайшую скамейку. — Я знаю, что веду себя глупо. — вздохнула рыжеволосая, уперев взгляд в пол. — Все мы люди. — спокойно ответила Щербакова, медленно приближаясь к девушке. — Лучше скажи мне что тебя так стриггерело? — Да так, — махнула рукой Саша. — общая совокупность из не самого приятного. — Понятно. — кивнула Аня. Несколько секунд они хранили молчание, пребывая в своих мыслях, а затем Трусова тяжело вздохнув, сделала первый шаг. — Прости меня. — Я не злюсь. — пожала плечами Щербакова. — Я не только об этом. — покачала головой Саша. — Когда я слишком дорожу людьми я могу сделать глупость, которая искусственно их от меня отдалит, сама этого не понимая. Я после сожалею и извиняюсь, но боюсь с такими вспышками скоро не останется перед кем это делать. — Саша. — позвала Аня после короткой паузы. — Что? — устало спросила Трусова. — Сними, пожалуйста, водолазку. — просит Щербакова. — Ты вся мокрая. Саша несколько секунд озадаченно моргает, стараясь понять о чём говорит шатенка. Однако спустя мучительно долгое мгновение пазлы складываются, а её озабоченное полушарие мозга отправляется обратно в отпуск. — Чёрт. — ругается Трусова, когда осматривает прилипший к телу предмет гардероба. Девушка быстро находит в сумке запасную вещь и достав её кладёт на скамейку. Однако зацепиться за край плотно облегающей водолазки становится отнюдь непростой задачей. — Давай помогу. — предлагает Щербакова и не дожидаясь ответа приближается. Саша едва не давится кислородом, когда ощущает как Анины пальцы ухватываются за край её водолазки и с силой тянут вверх. В том как Щербакова проделала одно простое движение проявлялась странная, едва уловимая власть, которая завораживала. — Ты точно на меня не злишься? — прошептала Трусова, нежно глядя Ане в глаза. Щербакова медленно покачала головой, её лицо было на непозволительно близкой дистанции от лица рыжеволосой, Саша ощущала на себе тёплое, тяжёлое дыхание Ани и инстинктивно немного подалась вперёд чтобы их лбы соприкоснулись. Саше казалось, что в этот момент она сама вовсе не дышала. — Вот. — внезапно сказала Аня и резко отстранилась, протягивая скрученный предмет гардероба. — Я жду тебя в холле. И поменяй ещё топ, он тоже мокрый. — А ты мне не поможешь? — с ухмылкой спросила Саша, наблюдая за непривычно смущённой шатенкой. — В другой раз. — коротко бросила Щербакова, после чего покинула раздевалку. «И как здесь не нервничать?» спрашивала себя Трусова, стягивая с себя топ и качая головой. Аня точно сведёт её с ума. Саша внимательно целилась в квадрат, стараясь направить подачу с максимальным вращением под двуручный бэкхенд соперницы. Матч в целом складывался неплохо, Трусова вернула себе относительно трезвую голову и переменчивую стабильность в попаданиях, в то время как её оппонентка не могла похвастаться агрессивными ударами, но предпочитала мучить Трусову кручеными свечками под заднюю линию вперемешку с укороченными. Манера игры для Саши крайне нелюбимая, но в данном случае объективно терпимая. В середине первого сета, Саша встретила мяч по восходящему и резко ударила его форхендом пока он не успел раскрутиться и оттеснить её на заднюю линию. Однако что-то было не так. Трусова почувствовала, как плечо в моменте, буквально прострелило словно вся вибрация от вложенной мощи в удар сконцентрировалась в одной точке. Розыгрыш Саша выиграла, однако плечо будто отяжелело и резало при любом малейшем движении. Но самый настоящий страх Трусова испытала, когда попыталась отвести руку для подачи и ощутила агонию. Саше казалось, что тысячи заострённых копий безжалостно жалят её в одну микро-зону, от которой распространяется пожар по всей остальной конечности, парализуя её. Трусовой было больно просто подумать о движении не то, чтобы его сделать. Шок сменился самой настоящей паникой и блокатор действующей в качестве анестезии развеялся, а вместе с тем пришло осознание того насколько всё может быть плохо. Трусова схватилась за плечо и опустилась на колени, не имея сил вымолвить ни слова. Ей казалось, что внутри её сустава что-то ломится наружу, стараясь прорезать все ограждающие препятствия. Саша морщилась от боли и глотала горстями воздух, теряя связь с реальностью. Она помнит, как судья на вышке спустился к ней и прибыл врач, вколовший волшебное лекарство прямо на корте. Ад начал медленно отступать, а расплывчатая картинка, приобретать чёткость. — Я смогу возобновить матч? — хрипло спросила Саша с сильным акцентом, с надеждой вглядываясь в лицо мужчины. — Боюсь в ближайшее время ты без матчей. — с сочувствием покачал головой мужчина. Трусова кивнула будто ожидала такого ответа и прикрыла глаза. Кажется, теперь она начинает понимать, как рассыпается мир.