Breakpoint.

Впервые Саша не испытывает ни малейшего удовольствия от долгожданного отдыха. Родительский дом закономерно не источает тепла, любимые блинчики не кажутся столь вкусными, а всё время, проведённое наедине с собой, вовсе повергает рыжеволосую в шквал, отнюдь, не позитивных эмоций. Трусовой хочется списать свою апатию на ненавистную осень с вечно переменчивой погодой, на усталость после длинной серии турниров и нескончаемых тренировок, однако девушка понимает, что истинная причина кроется ни в одной из старательно внушённых себе догадок. Саша скучает. Безумно скучает по Щербаковой. Это чувство слишком ново и в той же мере остро и неприятно. Саше казалось, что её диафрагма растягивалась в такт вечно медленных секунд, глаза инстинктивно искали Аню в толпе одинаковых незнакомых лиц, а неконтролируемое воображение неустанно вырисовывало столь обожаемые черты лица, в попытке хоть мысленно приблизиться к этому высокому и недоступному совершенству. Тягучая тоска, смешанная с неудержимым стремлением, заполонили собой всю Трусову, замедляя и без того, кажущееся бесконечно долгим время. Сердце, переполненное нежностью и обожанием, рвалось к Щербаковой сквозь разделяющие их километры, субординационные рамки и собственную неуверенность. Саша ощущала себя беспомощной псиной, обречённо ожидающей возвращения хозяина. Аня незапланированно задержалась в Лондоне, решив составить компанию Косторной в тренировках и зарядиться соревновательной атмосферой перед возобновлением совместной работы, в то время как Саша, превозмогая дикое желание остаться с Щербаковой, отправилась домой. Заслуженные две недели отдыха должны были стать передышкой от нескончаемой турнирной суматохи, но по закону подлости физическое истощение полностью сменилось непрерываемой умственной и эмоциональной деятельностью, которые каким-то непостижимым образом утомляли рыжеволосую во много раз сильнее матчей. Саша каждый день наматывала километры в ближайшем парке, слушая музыку. В руке покоился стаканчик с кофе и Трусова неустанно думала о шатенке, ощущая контраст от холодного воздуха и горячего выдыхаемого пара от подслащённого напитка. Внезапной проблемой стало то, что Щербакова преследовала Сашу повсюду. Трусова находила что-то от Ани в каждой песни, играющей на фоне, в шальных мыслях, смелых мечтах и бытовых мелочах. Саша задавалась вопросом о настроении шатенки, её времяпровождении и планах на текущий день. Трусова искала повод для того, чтобы лишний раз написать своему тренеру, но часто рыжеволосая сдерживала себя, из опасения показаться чересчур навязчивой и шла покупать любимый кофе Щербаковой, словно этот банальный напиток мог каким-то образом приблизить её к шатенке. Сергей Викторович отправился на недельную рыбалку в компании своих ровесников тренеров и Саше приходилось довольствоваться лишь кратковременными телефонными переговорами, которые неизменно складывались из вопросов о её физической форме и настроение. И если с первым Трусова умело справлялась, на этот раз соблюдая все предписанные тренерские рекомендации по восстановлению, то вот со вторым всё обстояло гораздо хуже. Настроение Саши варьировалось от глубокой подавленности до сносящей крышу эйфории, тоже самое касалось и сна, который либо вовсе пропадал, вписывая её в ряды ночных странников по обителям собственного безумия, либо настигал в одночастье отрывая от реальности на ближайшие сутки. Трусовой казалось, что легче переехать в страну с другим часовым поясом, нежели наладить непредсказуемый режим. — Неважно выглядишь. — заметил Вячеслав, стоило рыжеволосой появиться на просторах кухни. — Не преувеличивай. — закатила глаза Саша, включая чайник и присаживаясь напротив отца. — Что нового пишут? — С каких это пор ты интересуешься новостями? — выгнул бровь Трусов, откладывая планшет с открытой новостной лентой. — Я и не интересуюсь, а поддерживаю беседу. — пожала плечами Саша. Саша опустила голову на руки и прикрыла красные от недосыпа глаза. Организм требовал отдыха, но стоило ей закрыть глаза как в необъятном тёмном пространстве начинали вырисовываться и парить все не озвученные мысли, потайные страхи и сгрызающие сомнения. Они наслаивались друг на друга и заставляли шестеренки измученного мозга непрерывно воспроизводить пережитые моменты, моделировать разные, хоть и в большинстве, своём несбыточные сценарии развития будущего, тем временем как сама Трусова едва не задыхалась в настоящем. Тень тревоги преследовала Сашу всюду, она окольцовывала внутренности режущим скальпелем раскалённого холода и парализовывала девушку, разъедая своими токсинами остатки мнимого контроля. — Саша, — девушка вскидывает голову и встречается своим мутным взглядом с внимательным взглядом Вячеслава. — у тебя всё хорошо? Трусова улавливает в вопросе отца беспокойство. Вячеслав выглядит настороженным и неестественно напряжённым, его взгляд словно сканер осматривает дочь на наличие видимых повреждений, а поджатые губы в сочетание с нахмуренными бровями явно свидетельствуют о неудовлетворении состоянием рыжеволосой. — Всё хорошо. — кивает Саша, протирая сонные глаза. — Просто не выспалась. — Не пробовала раньше ложиться? — скептически интересуется мужчина. — Чего я только не пробовала. — буркнула Трусова, вставая с насиженного места в поисках чашки. Вячеслав не отрывал от дочери озадаченного взгляда, в то время как Саша всеми силами старалась изобразить непринуждённость. Однако руки слегка потряхивало и Трусова едва не уронила переполненную кипятком чашку. — Аккуратно! Вячеслав возник рядом и выхватил чашку из рук девушки быстрее чем Саша успела нанести себе непредвиденную травму, а маминой кухне декоративный ущерб. Трусова перевела расфокусированный взгляд на шипящего от боли отца и столкнувшись с его острым возмущённым взглядом, ощутила, как внезапно всё казавшееся до этого непозволительно медленным и туманным приобрело реальные краски и стало двигаться с привычной скоростью. — Прости. — прохрипела рыжеволосая, делая быстрый шаг на встречу мужчине. — Сядь, пожалуйста. — возразил Трусов, поворачиваясь к столешнице и доставая, лежащие рядом с чайником салфетки. — Ты слишком рассеяна. — Но я могу… — начала Саша, но была прервана. — Сядь, я сам всё сделаю. — нетерпящим возражения тоном сказал Вячеслав. Впервые многолетний опыт притворства не смог обмануть Вячеслава. Или он перестал делать вид что верит? Саша грузно опустилась на стул, протирая сонные глаза. Похоже дела её действительно плохи, раз даже папа, вечно уповающий на её неприспособленность к жизни, соизволил за ней поухаживать. Трусова знает, что сейчас последует шквал вопросов, на которые она не даст не одного честного ответа, не столько из опасения что родитель её не поймёт (а она знала наверняка что так и будет) сколько из собственного непонимания своих дальнейших действий. Саша была честна с собой и признала наличие чувств к Щербаковой, но что дальше? Трусова не могла их больше в себе сдерживать, она ощущала, как они жаждали выхода, подталкивали её к шатенке и рушили привычный ритм жизни. И чем дальше, тем хуже. Чем дольше Аня находилась вдали от Трусовой, тем невыносимее становилось существование рыжеволосой. Саша буквально и жила мыслями о ближайшей встрече и возобновлении тренировочного процесса. Трусова считала дни до возвращения Ани, представляла себе их встречу и неустанно прокручивала в голове сценарии развития их дальнейших отношений. Чем дольше Саша оставалась один на один с собой, тем она становилась увереннее в необходимости признания. Воспоминания о совместном времяпровождении, Аниных искренних улыбках и трепетной поддержке давали рыжеволосой надежду на взаимность и иной раз спасали от топящей безнадёжности и раскалённого холода от одной лишь мысли быть отвергнутой. — Ничего не хочешь мне рассказать? — спросил Вячеслав, положив кружку с чаем перед рыжеволосой. Саша хотела рассказать. Хотела поделиться своими переживаниями, почувствовать поддержку или просто услышать банальный совет в нетипичной для себя ситуации. Но что она скажет? Её отец не был человеком, признающим чувства как необходимый аспект жизни, он их относил к слабости и отвлекающей от цели ерунде, в то время как его дочь стала пленницей всего того, что он не понимал. Начиная с того, что Саша была чересчур близка к потере контроля над собой и заканчивая тем, что все чувственные и мыслительные процессы были посвящены девушке. Трусова встретилась с ожидающим взглядом папы и отрицательно покачала головой. Вячеслав не может помочь ей с тем, чего не признаёт, с тем, с чем должна разобраться сама Трусова. Саша чувствовала, как между ней и родителем выстраивается та самая тонкая грань личного, того, во что она его не подпустит. — Саша, — вновь начал мужчина. — мне важно твоё моральное состояние… Трусова удивлённо вскинула бровь и уже готовилась выразить благодарность, однако так и не сказанные слова остались лишь несформированной забытой вспышкой в памяти, стоило только папе закончить своё предложение. — … как никак через полтора месяца у тебя важный турнир. Плечи Саши поникли, а к горлу внезапно подступил ком. Девушка слышала эти слова множество раз, вся её жизнь представляла собой череду сменяющихся, но никак не прекращающихся важных турниров. Однако сейчас повисшее в воздухе предложение резало не только слух, но и разрывающееся от переизбытка чувств сердце. Саше хотелось, чтобы папа её понял и принял, на крайний случай просто услышал, но он этого не делал. И рыжеволосая внезапно задалась вопросом, намеренно ли это произошло или же её отец просто не способен на простые человеческие чувства? — А я тебя не интересую? — спросила рыжеволосая громче чем планировала. — Конечно интересуешь, — незамедлительно ответил Вячеслав. — ты же как никак мой продукт. Саша резко вскинула голову словно ей влепили пощёчину. Эти слова тоже были для неё не новыми, она вспоминает как мама ей переводила высказывания отца на адекватный язык и убеждала в том, что Трусов её любит больше жизни, несмотря на то что Саша это и так и знала. Но сейчас Саше как никогда нужен был, чёрт возьми, папа. Не мотиватор, спонсор или тренер в одном лице. Ей нужен папа, который скажет, что любит её просто за то, что она есть, а не за медали, который выслушает её сердечные метания с пониманием и терпением, а не самонадеянным скептицизмом и поддержит добрым словом, а не вечным недовольством. — Я твоя дочь, если ты не забыл. — надломлено выговорила Трусова, исподлобья наблюдая за застывшем лицом отца. Вячеслав уставился перед собой пустым взглядом, по-видимому, осознав неуместность сказанного. Саша предполагала, что его мозг изнывает от потока предположений и вариантов ответа, но ни один мускул на лице не дрогнул. Он продолжал хранить гордое, сводящее с ума молчание. — Спасибо за чай. — бросила Трусова, после чего стремительно покинула кухню, вытирая внезапно появившееся солёные дорожки. Послышался громкий стук входной двери и Вячеслав, тяжело вздохнув, опустил изнывающую от переизбытка мыслей голову на руки. В очередной раз он не смог подобрать нужные слова, а привычное стремление сделать своего ребёнка счастливым увеличило и без того необъятную пропасть противоречий между ними. Саша бросилась в неизвестном направлении, ощущая в лёгких раскалённый жар, пульсацию в висках, а на глазах солёную влагу. Остатки рационализма Трусовой удивлялись столь бурной реакции на банальное, набившее оскомину, отцовское выражение, но эмоции брали верх, и Саша при всём желании не могла их подавить. У неё не было на это сил. Последнее время ходить по краю эмоционального каната вошло у рыжеволосой в привычку. Она ощущала всю шаткость своего положения, где одно неверно сказанное слово, промелькнувшая мысль или необдуманное действие сталкивали её в горящий вулкан раскалённой тревоги и разъедающей паники. Саша принялась судорожно вдыхать горсти воздуха, стараясь успокоить учащённое сердцебиение. «Соберись!» — приказала себе рыжеволосая сквозь стиснутые зубы. Усталость от хронического недосыпа, парящих в глубинах сознания сомнений и разъедающей тревоги, скопившись в едином токсине отравляли организм девушки и лишали его возможности функционировать в привычном режиме. А всему виной чёртовы чувства. Трусова несколько минут переводила дыхание словно после незапланированного кросса. Усталый болезненный взгляд упал на водную гладь раскинувшегося перед ней пруда. Из стороны в сторону неторопливо сновали люди интеллигентно беседую между собой, в то время как другие прикармливали уточек и учили детей манерам общения с птицами. Саша наблюдала за раскрывшейся перед ней картиной словно чужак. В её собственной жизни преисполненной суетой не было времени на насыщение духовных потребностей, но сейчас, ощущая себя как никогда истощённой, девушка рассмотрела в раскинувшейся перед ней обыденности своеобразную романтику. «Интересно, а Аня любит уток?». Саша едва не застонала вслух. Мысли о Щербаковой вкрадывались непроизвольно, но при этом настолько естественно, словно представить жизнь Трусовой без Ани уже было невозможно. Саша таскала Щербакову с собой везде, в мыслях, душе и сердце. И эта паранойя уже не казалось столь безобидной, она пугала в той же мере, в которой и придавала сил. Внезапная вибрация отвлекла девушку от начавшегося процесса рефлексии и Саша нехотя достала устройство из кармана. Однако стоило Трусовой увидеть отправителя сообщения, как на губах моментально заиграла улыбка, а в груди потеплело. Аня. 16:03 Вот вроде звёзды, а все наши упражнения) Под сообщением было прикреплено видео, на котором Туктамышева, Косторная и спарринг-партнёр играли в классический испанский треугольник. Саша вспомнила, как на самой первой тренировки стала жертвой этого упражнения, и улыбка стала ещё шире. Неужели Аня тоже это помнила? Саша. 16:03 Пахнет плагиатом) Аня. 16:05 Надеюсь, не с моей стороны?) Саша. 16:05 Пффф, естественно с их. Аня. 16:07 У меня тут разыгралась фантазия, приеду буду отрабатывать на тебе) От последнего сообщения щёки Трусовой покрылись лёгким румянцем, а тепло в груди сменилось раскалённой волной накатившего возбуждения, кончики пальцев слегка покалывало и она, прикусив губу, принялась поспешно печатать ответ. Саша. 16:07 Можно уточнить, какого рода фантазия?) Саша. 16:07 и насколько мне нужно быть для неё выносливой?) Аня. 16:08 Хм… скажем так выносливость тебе однозначно пригодится. Саша. 16:08 Если мне не изменяет память в наше первое взаимодействие ты была ей неудовлетворена. Так что нужно мне исправляться. Аня. 16:09 Если что я тебе помогу её развить. Опыт по развитию такой выносливости у меня за годы практики имеется😉 Саша. 16:10 И что же ты собралась со мной делать?) Аня. 16:11 Приеду узнаешь) Саша. 16:11 Теперь жду твоего возвращения ещё больше! Аня отреагировала сердечком на последнее сообщение после чего вышла из диалога, а Саша ещё несколько минут перечитывала переписку с глупой улыбкой. Единственным плюсом расстояния стало то, что они с Аней общались в мессенджере намного чаще обычного, обмениваясь кружочками, планами на день и двусмысленными шутками. Однако иной раз в банальных переписках проскальзывало и личное. Саша делилась с Щербаковой своими опасениями по поводу дальнейшего развития карьеры и сложные взаимоотношения с отцом, в то время как Аня спокойно высказывало своё мнение, тем самым заставляя Трусову по-другому взглянуть на казавшееся прежде усвоенные вещи. Зрелость и опытность Ани прослеживались в метких фразах, размеренности и необъяснимой уверенности, которые ощущались даже в переписки. Но и Щербакова в свою очередь на удивление Саши приоткрывала завесу своей скрытой жизни. Аня рассказала о том, как папа её привёл в теннис, как мечтал о том, чтобы она выиграла турнир большого шлема и верил в то, что он выбрал для дочери не просто спорт, а билет в счастливую жизнь. На контрасте собственных отношений с отцом, Трусова слышала, как голос Ани всегда был преисполнен гордостью и теплотой, когда она говорила о Станиславе. Но иногда Саша улавливала и необъяснимую грусть, смешанную с сожалением. О маме Щербакова рассказывала сдержанно и неохотно, упомянув вскользь что отношения у них неоднозначные. Но как бы Трусовой не были любопытны взаимоотношения шатенки с родителями, был один субъект, который интересовал и одновременно пугал рыжеволосую намного больше. Саша не могла объяснить, явственного ощущения тревоги и опасности от осознания что Семененко находится в непосредственной близости от Ани. С одной стороны, шатенка вроде как выразила своё отношение к нему, и Женя официально находился в статусе бывшего. Однако с другой данный статус выглядел для Трусовой угрожающим. У бывших всегда есть преимущество. Они знают когда проявить настойчивость, куда бить выражениями и где необходимо исправиться. Женя до сих пор не переболел свои чувства и имел виды на Щербакову и при всей категоричности второй, у их пары однозначно был пласт пережитого опыта и совместных ошибок, времени и знания всего друг о друге. В то время как Трусовой только предстояло выстраивать по крупицам этот многослойный фундамент. Но зачем строить новое здание если можно внести корректировки в старые чертежи и возобновить то, что было уже начато без временных потерь, неоправданных надежд и рисков, которые несомненно могут стать составляющей новых отношений? Женя был старше Трусовой, имел финансовую и ментальную самостоятельность и самое главное обладал опытом и желанием выстроить что-то с Щербаковой. Пронзительный звук рингтона прервал неприятный мысленный поток рыжеволосой, и девушка поспешно приняла вызов, в последнюю секунду осознав, кто находится на другой стороне провода. — С каких это пор ты мне звонишь? — удивилась Саша. — С тех пор как ты меня игноришь! — возмутился Марк. Саша не игнорила, а откровенно забыла о существовании вездесущего Кондратюка, в то время как второго явно не устраивала отстранённость и пренебрежение, выражавшиеся по отношению к нему. — Прости. — протянула Трусова виноватым тоном. — Я очень устаю в последнее время. — Я тоже устаю, — продолжил свои возмущения парень. — но если ты мне пишешь, то стараюсь ответить, как только находится свободное время, а не жду, когда наступит свободный день для этого! — В этом случае ты бы не дождался. — усмехнулась Саша. — Как и ты. — заметил Кондратюк. — А кто сказал, что я бы ждала? — выгнула бровь Трусова. Наступило молчание, Марк, по-видимому удивлённый ходом диалога, старался вернуть первоначальную уверенность, в то время как Саша мысленно посмеялась над абсурдностью ситуации. Они с Марком никогда не предъявляли друг другу претензий за общение или его отсутствие. Трусова уже болезненно прождала Кондратюка и на текущем промежутке времени была более чем удовлетворена их взаимодействием. — Ты чего хотел-то? — вернулась к теме Саша. — Поговорить. — ответил Марк. — Ну, говори. — начала терять терпении девушка. — Лично, Саш. — после краткой заминки выговорил Кондратюк. — Ты издеваешься? — возмутилась Трусова. — Ты мне звонишь для того, чтобы сказать что хочешь лично поговорить? — Это ты издеваешься, Саша! — гневно воскликнул Марк. — Я жду уже почти два месяца пока ты приедешь с очередного турнира, для того чтобы с тобой поговорить. И вот когда ты уже по месту, ты вдруг начинаешь меня игнорить, при том, что и до этого отвечала раз через раз… — Марк, я что-то пропустила момент, когда стала тебе что-то должна. — оборвала парня Трусова. — Ты мне ничего не должна. — сбавил обороты Кондратюк. — Тогда что за претензии? — стояла на своём Трусова. — Это не претензии, а объяснение. — поправил Марк. — Ладно, как скажешь. — закатила глаза Саша. — Ты придёшь на посиделки в следующую субботу? — внезапно спросил парень. — Посмотрим. Пока не знаю. — пожала плечами Трусова. — Приходи, по тебе уже наши соскучились. — начал упрашивать Марк. — Это то ради чего ты мне звонишь? — выгнула бровь Саша. — В следующую субботу, при встрече, всё расскажу. — заверил Кондратюк. — Такой себе аргумент для прихода. — фыркнула Трусова. — Ладно загляну. Они ещё поговорили несколько минут о последнем турнире рыжеволосой и текущих сборах Марка, после чего Саша сбросила вызов с чувством замешательства. Кондратюк вёл себя странным, не привычным для себя образом. Трусова тяжело вздохнула после чего вернулась к созерцанию размеренной счастливой жизни простых людей, с несбыточной надеждой оказаться в их числе. Дата возобновления тренировочного процесса, наступила внезапно несмотря на всю её закономерную ожидаемость. Саша готовилась к протесту организма на возвращение изнуряющих физических нагрузок, мышечным болям и долгим тренировкам. Но ещё больше Трусова готовилась к встрече с Аней. Саша ходила из стороны в сторону, бормоча себе под нос относительно заученные реплики, иногда резко повышая голос и добавляя жестикуляцию. Общение с Щербаковой не прерывалось и Трусова преисполненная уверенностью во взаимности, готовилась вскрыть все карты перед шатенкой. Однако был один момент, который напрягал девушку. Аня стала слишком часто мелькала в Инстаграме Жени, в то время как Женя иной раз маячил в кружках и голосовых сообщениях Щербаковой. И вроде бы ничего особенного в этом взаимодействии не прослеживалось, слова Ани, выражавшие отсутствие симпатии к главному сердцееду туру, по-прежнему гремели в сознании Трусовой как своеобразная гарантия. Но что-то не давало девушке покоя. — Эй, ты чего такая задумчивая? Саша рефлекторно оборачивается на знакомый голос и с улыбкой направляется в сторону шатенки, заключая её в объятия. — Да, вот думаю о том, что же за марафон ада ты для меня подготовила. — пошутила Трусова, вдыхая столь желанный аромат. — Тебе вряд ли понравится. — кивнула Аня, отстраняясь раньше, чем того бы хотелось рыжеволосой. — Но, поверь мне эффект будет. — Я тебе верю. — кивнула Трусова с мягкой улыбкой. — Тогда марш переодеваться и на разминку. — командным тоном сказала Щербакова. — Да иду я, иду. — наигранно закатила глаза Саша после чего скрылась в помещении раздевалки, с продолжая улыбаться. Саша в очередной раз переоценила свои возможности и недооценила Анин креатив. Тренировка по новой программе Щербаковой выдалась слишком интенсивной для пребывающего в прострации после отдыха организма рыжеволосой, однако Саша к своей гордости поставленные задачи выполнила и со спокойной душой поглощала салат, запивая его колой. Аня сидела, напротив потягивая кофе. Трусова старалась вывести шатенку на открытый диалог, но Аня была непривычно отстранённой и погружённой в себя. Щербакова периодически бросала на Сашу задумчивые взгляды и коротко отвечала, стараясь поддержать видимость беседы, в то время как Трусова старалась выявить причину столь не типичного поведения своего тренера. — И как тебе в целом Итоговый турнир? — спросила Саша. — По уровню игры ты ничем не уступаешь тем игрокам, но они берут за счёт стабильности и минимального количества ошибок в критических ситуациях. — с прежней задумчивостью ответила шатенка. — Значит, я скоро составлю им конкуренцию. — довольно объявила Трусова. — Тебе нужно над психологией поработать. — покачала головой Аня. — Ты сама себя закапываешь иной раз, а они такого себе не позволяют, особенно под давлением. — Поработаю. — кивнула Саша. — Думаю, что под твоим чутким руководством будут значимые улучшение. — Ага. — кивнула Щербакова. Повисла тишина. Молчание было, отнюдь, некомфортным. Саша ощущала как холодные волны волнения сковывают её внутренности, а неприятное ожидание растягивает нервные клетки, заставляя пальцы рефлекторно теребить задубевшие мозоли на ладони. Порывисто вздохнув, Трусова собрала всю своё смелость в кулак и приготовилась начать заготовленную речь в большинстве рассчитывая на импровизацию. — Мы с Женей сошлись. Саша моргнула. На секунду ей показалось что её мозг решил сыграть злую шутку и воспроизвести самый негативный сценарий, обнажив животрепещущий страх. Трусова подняла растерянный взгляд на Аню, в попытке понять являлась ли услышанная фраза галлюцинацией или же жестокой реальностью. Однако реакция Щербаковой явственно свидетельствовала о том, что Саша не ослышалась. Шатенка смотрела на девушку ожидающим взглядом, в то время как Трусовой казалось, что её сердце режут заживо, а душу кромсают. Она чувствовала, как внутренний протест, смешанный с горьким отчаянием, рвались наружу, как слишком острая материальная боль расползалась по органам, лишая свою хозяйку способности испытывать другие ощущения. — Как… сошлись? — неуверенно переспрашивает Трусова. Внутри теплится росток надежды на то, что Аня переведёт всё в шутку, посмеётся и развеет это месиво ощущений, образовавшихся за считанные секунды в груди рыжеволосой. Но этого не происходит. — Скажем так, — начала Щербакова. — много лет назад у нас случилось недопонимание, которое мы наконец-то разъяснили. Он понял меня, я услышала его, и мы решили попробовать сначала. В конце концов каждый заслуживает ещё одного шанса. «Ты мне и первого не даёшь!» — мысленно возмущается рыжеволосая. Ей хочется выть в голос, плакать навзрыд и сдавить собственное горло в тиски лишая кислорода, но она улыбается. Аня не знает скольких усилий ей стоит эта улыбка. Аня не предполагает сколько боли ей приносит молчание, когда внутри бушует самая настоящая истерика. Кажется, будто какая-то часть, отвечающая за чувства, вовсе взорвалась от переизбытка ощущений и превратилась в зияющую, пульсирующую, бездонную пустоту. — Ты счастлива? — срывающимся голосом, едва различимо спрашивает Трусова. Взгляд Щербаковой вновь становится непроницаемым, она явно застигнута врасплох. Тело шатенки напряглось и она, вздохнув, ответила уверенным тоном: — Да. Саша смотрит в карие глаза напротив, но не видит в них ничего живого, от Ани веет холодной решительностью и сводящей с ума выдержкой. — Это самое главное. — кивает Трусова. — До встречи на завтрашней тренировке. Саша на негнущихся ногах поднялась со своего места и взяв сумку, покинула компанию тренера. На улице уже стемнело и накрапывал дождь, но Трусова этого всего не ощущала словно в тумане бредя по знакомым тропинкам. Входная дверь показалась как-никогда громоздкой и только переступив порог родительского дома Саша внезапно осознала, что ей невыносимо в нём находиться. Бросив в прихожей теннисную сумку, она уже развернулась для того, чтобы уйти, как её окликнул Вячеслав. — Саша, ты куда? — Погулять. Хочу свежим воздухом немного подышать. — отвечает девушка наигранно бодрым тоном, выдавливая из себя вымученную улыбку. — Но там же дождь! — воскликнул Вячеслав, делая шаг на встречу дочери. — Он не сильный. — возразила Трусова отстраняясь. — Так для свежести, совсем мелкий. — Но… — начал мужчина. — Я ненадолго. — бросила Саша, после чего выбежала из дома. Дождь усилился, смешиваясь со слезами на глазах, а рыжеволосая всё бежала, глотая сдавленные всхлипы. Сегодня ей больно. Сегодня она плачет от зияющей внутри пустоты и боли неприятия, боли равнодушия самого дорогого человека и собственной глупости, в то время как тело содрогается от детской наивности и обиды на себя. Вновь не тот человек, снова чувства никому не нужны. Саша отдала бы многое за возможность не чувствовать вообще ничего. Лишь бы не это дурацкое, хрупкое и ненужное сердце, которое сжимается, сдавливает её в тиски и заставляет непослушные слёзы скатываться по щекам, а лёгкие судорожно вдыхать горсти воздуха. Лишь бы не это стремление находиться с человеком рядом, слышать его голос, наслаждаться его запахом… Саша не покажет Ане не одного намёка на собственные чувства, не предоставит дискомфорта в их общении и ни в коем случае не поставит под угрозу их совместную работу. Сейчас Аня должно быть развлекается в компании Жени, хочет его физически и ментально, она даже не догадывается, что в одиноком парке Трусова давится слезами, вдыхая холодный воздух и закрывает продрогшими от мороза руками лицо, в попытке спрятаться от проходящих изредка в эту безмолвную ночь людей. Спрятаться от этого мира и себя. «Твои чувства — твои проблемы. Вот и решай». Саша усмехается от столь очевидного вывода, горько и болезненно, её губы растягиваются в улыбке. Саша радуется тому, что не успела ничего испортить, тому, что Аня похоже будет действительно счастлива в отношениях с Семененко. И от этого становится теплее внутри, несмотря на то что всё её тело продрогло от холода и ледяных капель дождя. Главное, чтобы у Ани всё было хорошо, а она переживёт. Не в первый раз. Завтра она проснётся без режущей боли, а с тупым равнодушием. Время вытянет все чувства словно хворь и научит спокойно смотреть на Щербакову в чужих объятиях. Саша испортила своими чувствами всё себе, но она не позволит разрушиться остальному. Не причинит дискомфорт Ане. Она выжжет эти чувства, распластает, избавится, испепелит. Правда в том, что Саша встречает тех, просто похоже, она не та. Аня не чувствует, а Саша молчит, все в выигрыше. Все довольны.