Sui sentimenti e le loro conseguenze...

      Аккуратно проскользнув под задумчивым взглядом портрета обратно наверх, Уэнсдей застыла прямо на пороге металлической двери. На полу библиотеки сидели Энид и Йоко, недовольно рассматривающие какую-то книжку с руническим письмом, что периодически как бы трепыхалась, Кент сидел чуть поодаль за столом, а Бьянки и вовсе не наблюдалось в помещении. На тихий звук оборвавшихся шагов устремилось три пары глаз.       — Вы что, сами так преисполнились познанием, что смогли упокоить душу нерадивого?       — Энид, твои услуги переводчика ещё актуальны?..       — Кент, вот почему твоя сестра такая начитанная, а ты — балбес балбесом?       — У моих родителей спроси, Йо.       — А я типа не спрашивала, да? Да я фразу вашей же матери и повторяю постоянно.       — Хах, я так понимаю, у вас свои семейные разборки, да? Кстати, мы как-то забыли изначальный вопрос… Нет, Уэнс, мы его не развеяли, просто этот гад залез в эту книжку и отказывается даже отвечать. Точнее как, мне кажется, что он просто не может, а Кент говорит, что он нас игнорирует.       Снова взглянув на книгу, девушка лишь хмыкнула, поняв, что призрак спрятался в учебник по футарку, а из такого типа книг выбраться нелегко — нужно разбираться в теме, на которую написано произведение. По всей видимости, дух Игнатиуса плохо разбирался в руническом письме, раз не смог выбраться самостоятельно. Проявив желание взять учебник, младшая Аддамс заметила, что всё ещё держит фонарик в руке. Хм, получается, что она может проносить предметы сквозь барьер, если имеет прямой с ними контакт.       — А что, если…       Забрав из рук Синклер вещицу в плотном тканевом переплёте, черноволосая проследовала вновь сквозь дверь барьера, лестницу и спустилась в приоткрытые ворота покоев. Услышавший скрип старых металлических петель Фолкнер с портрета наблюдал за красиво летящей, из-за броска юного ворона, книгой.       — Ваш ненаглядный Итт, сам вселился и не может теперь выйти в обычный мир. Развлекайтесь.

***

      Новый день впервые за последнее время начинался тихо и спокойно: загадки с криптограммами пришли к логическому завершению, шумный призрак — где-то в подвале, а жизнь, кажется, налаживается. Скребущийся по деревянной балке своими ногтями Вещь даже приносил больший комфорт, чем раньше. Удивительно, но только после доставучего ФолкнИгнатиуса Уэнсдей действительно стала ценить бестелесного друга.       Сборы на дневные занятия и мирная атмосфера были нарушены уже перед обедом. Потянувшись за телефоном, что ярко мигал своей жёлтой лампочкой в показе пришедшего сообщения, черноволосая едва не поперхнулась кофе. Фотография. Снова от того неизвестного номера. На ней — стоящая буквально пару минут назад девушка, что делала свой напиток, но с пририсованным огнестрельным ранением в голову, и на стене сзади — пятно крови. Сталкер резко ожил, при этом решив начать новую порцию слежки с такого яркого пожелания смерти — к чему бы это?       Фотографии стали приходить раз в час, при этом каждое было обработано в некоем «Фотошопе», как выразилась увидевшая случайно одну из картинок Йоко. Правда, Танака решила, что это либо чья-то шутка, либо кто-то из «особо деятельных поклонников великого писателя» решил «подкинуть идей к роману». Последнее даже имело некоторый смысл, но на правду смахивало слабо. А урок ботаники и вовсе порадовал внутреннего садиста в вороне, когда Барклай, как всегда вызвавшаяся на правах «самого компетентного студента», решила продемонстрировать, как блоссфельдия умеет глушить звуки на частоте около 1кГц, в итоге, постепенно понижая частоту для чистоты эксперимента, умудрилась словить от воздействия инфразвука вблизи типичные побочки.       Вечерний сбор с «Белладоннами» и поход в «подполье» особой информации не дали: книжка о рунах лежала на ковре раскрытая и сильно потрёпанная, а портрет основателя академии… пустовал. Однако, судя по какой-то возне в кабинете, что всё ещё был закрыт для посторонних глаз, раздавались чьи-то всхлипы и гневные нотки уже такого знакомого ледяного голоса. Разумно решив, что духи чем-то заняты и лучше их не беспокоить, девушка удалилась обратно в библиотеку. Договорившись о завтрашней повторной попытке посетить основателей с утра, пока они не развели такую «бурную» деятельность, подростки разошлись по своим делам.       Сталкер не только не успокоился, но и явно имел агрессивные намерения в сторону Аддамс, что ставило в тупик. Потенциальных нарушителей своего спокойствия та обнаружить так и не смогла, хотя весь день потратила на совместные с Вещью поиски. В остальном же время текло типично по-школьному скучно и медленно, но вместе с тем относительно спокойно.

***

      Утреннюю тишину пустого «квадратного» дворика разрезал звук размеренных шагов колоритной парочки. Посещать «Белладонн» вместе с Энид уже начинало входить в привычку, что одновременно и напрягало, и успокаивало. Почему-то рядом с оборотнем становилось спокойно на душе и мысли были чёткими. Однако в данный момент это скорее имело «минус».       — Послушай, мне очень важен твой честный ответ на то, что я сейчас спрошу, но лучше скажи как есть. Отчёт правда важен, до мельчайших подробностей.       — Воу, Уэнс, чего так неожиданно?       — Я в свете последних событий совершенно забыла про одну крайне важную деталь…       — М-м-м, так о чём ты хотела спросить?       — Насчёт шрамов, они…       — Чего? Ты же уже как-то спрашивала об этом…       — Суть не в том, спрашивала ли. Меня интересует вот что: как ты их ощущаешь?       — Ощущаю? Ну… Хм, это сложно определить. Если честно, я раньше каких-то серьёзных травм не получала, поэтому не знаю, нормально ли то, что происходит, но… они будто не заживают. Буквально, я вижу в зеркале уже затянувшиеся кожей полосы, но при прикосновении они будто всё ещё совсем свежие и болят так же. Но интернет говорит, что это называется «болевой синдром» или как-то так.       — Ясно…       — Кстати, об этом… Я ещё в прошлый раз хотела спросить, но забыла. Как твоя рука?       Пребывающая в раздумьях от ответа светловолосого оборотня и совмещая это с информацией от Фолкнера, Уэнсдей резко была вырвана из своих мыслей вопросом и, остановившись, бросила непонимающий взгляд на Синклер. Энид подняла брови в удивлении и кивнула в сторону правой руки самой Аддамс. А, точно, шрамы от пореза ножом. Подняв ладонь на уровень живота, та рассматривала заметные бледноватые рубцы, что выделялись на смуглой коже.       — С ней всё в порядке, я очень слабо чувствую боль. А когда через неделю-полторы они окончательно затянулись, то и вовсе перестали ощущаться как что-то необычное.       — Вот как… Погоди, что? В каком смысле «через неделю»?! Даже у меня слабые раны затягивались почти месяц. Это типа тоже какая-то особенность этих, э-э-э…       — Нелюдей? Вероятно.       Уже на автомате синхронно дважды щёлкнув около статуи Эдгара Аллана По — кстати, о которой в том числе хотела спросить Уэнсдей у портрета, — девушки спустились вниз, обнаруживая одиноко сидящую Танаку, которая скучающим взглядом осматривала полки с книгами.       — Йо, ты сегодня первая!       — Не-а, просто Бьянка после вчерашнего занятия в оранжерее всё ещё отходит, а Кент у неё на побегушках, так что они не придут.       — Хэ-э-э? А написать был не вариант, да? А может, мы тут что-то невероятное узнаем? Уэнс, принеси какую-то важную информацию! Пожалуйста…       — Ты сама знаешь, что это зависит ни разу не от меня. Вчера эти двое чем-то занимались в закрытой комнате, а так как они духи, то могут и до сих пор продолжать эту свою бурную деятельность.       — Ну, зато мы почти на сто процентов уверены в том, что Игнатиус смог выбраться из книги, а от гнева и присмотра сэра Натаниэля его ничего не спасёт. Йо, а чем мы с тобой займёмся?       — Меня всё ещё напрягает вся эта история, как бы там ни было. А вообще, я так смотрю на все эти ваши дневники, энциклопедии, учебники по рунам… Моё зрение способно различать окраску ауры у существ и предметов, и как-то некоторые книги мне ну очень не нравятся. Даже у нас дома книжки по ритуалам и магии крови оттенком «посветлее»…       — Думаешь, тут есть чёрная магия или некромантия?       — О, живая тьма, я даже не удивлюсь, что да. И думаю, что другими книжками такой окраски являются дневники предыдущих Аддамсов.       — Завидуешь?       — Уэнс, Йо, вот ещё поругайтесь на почве каких-то там книжек. Как дети малые.       — Ладно-ладно, аха, я же пошутила, однако кое-какая мысль мне и правда пришла. Нам бы стоило каким-то образом хотя бы просмотреть все эти книги и сделать список или же перечень. Как-то странно, что это место всегда звалось и зовётся библиотекой, но о составе и содержании произведений никто не знает.       — Кто сказал, что никто? А я вам на что?       Вздрогнув, троица уставилась на стоящий на лестнице силуэт, чей обладатель сказал фразу весьма знакомым, но каким-то очень хриплым голосом.       — А вот это уже интересно…       — Ё-ёжик…       — Танака, у тебя клыков много? Предупреждаю, на руку наложили несколько слоёв бинта, так что кулак у меня сейчас крепче обычного.       — Вин, что с твоими глазами?..