Рев Дракона. (The Dragon's Roar)

Дейенерис VI На следующий день Ксаро Ксоан Даксос выгнал ее из своего дворца. — Вы сеете хаос везде, куда идете, кхалиси. Совет сообщил мне, что вы должны быть изгнаны из города. У вас есть время до наступления темноты, чтобы уехать со своим кхаласаром, или вы все будете преданы смерти, — сообщил он ей, и его лицо было таким же мрачным, как если бы он присутствовал на похоронах. — Дайте мне корабль, идущий в Вестерос, и я с радостью покину вас. — Никто не должен видеть, что я помогаю изгнанникам. Вы должны уйти одна, моя королева, — ответил он, а затем резко повернулся и вышел из ее покоев. Его охранники сомкнулись вокруг них. Они поспешно собрали свои скудные пожитки и ушли. Она без зазрения совести забрала все подарки, преподнесенные ей советом, среди которых была корона из золота и серебра, каждая грань которой была инкрустирована бриллиантами. Если повезет, она сможет использовать ее для обмена на корабль. Теперь она ходила по докам в поисках капитана, готового взять ее и ее кхаласар, но люди в ужасе отступали от нее. Когда она только приехала, они встретили ее с распростертыми объятиями, выстроившись вдоль улиц и разбрасывая под ее ногами всевозможные безделушки и цветочные лепестки. «Вам незачем бояться меня», — отчаянно хотела сказать им Дейенерис, но промолчала. Что сделано, то сделано, и она никогда больше не поставит под угрозу безопасность своих драконов. — Кхалиси, может быть, я смогу быть вам полезен, — раздался чей-то голос. Она обернулась и увидела мужчину, который, судя по светлой коже, действительно был родом из Вестероса. Когда он улыбался, был виден сверкающий золотой зуб; он был сдержан и нетерпелив. И все же она осторожно приблизилась к нему, держа неподалеку от себя своих кровных всадников. — Вы капитан корабля? — спросила она. — Я всего лишь простой купец, принцесса, однако прибыл из Вестероса по приказу самого короля Эйемона I Таргариена. Он очень хочет, чтобы вы вернулись домой. — Правда? — спросила она, подняв бровь. — Я много лун мечтала встретиться с ним. — Так же, как и он, принцесса. Фактически он повелел мне вручить вам этот дар при нашей встрече. Посмотрите, — сказал он, преподнося ей потертую коробку. Он открыл ее, держа при этом на некотором расстоянии, и ей пришлось подойти поближе, чтобы заглянуть внутрь. Внезапно Джого закричал в агонии. Она обернулась и увидела, что он схватился за грудь. Коробка упала и разбилась у ее ног. Она мельком увидела сияющего черного скорпиона с красным наконечником на жале, выползающего из осколков коробки, когда ее дернули вперед за руку, а торговец держал кинжал в другой руке, готовый ударить ее в горло. Дейенерис почувствовала, как замедлилось ее сердцебиение, когда она проследила взглядом за медленным опусканием кинжала. Она тщетно пыталась высвободить руку, но не могла отвести глаз. Затем торговец закричал, когда кинжал выпал из его руки, а из его груди выросло острие меча. Внезапно появился старик в сверкающих доспехах и белом плаще. Его сапог со злостью опустился на скорпиона, оборвав его жизнь, и затем она увидела, как он повернулся с мечом, размахивая им, как будто ища новые жертвы. Затем она заметила, что группа солдат быстро схватила и расправилась с другими мужчинами, которые прятались позади торговца в штабеле ящиков. Наконец она повернулась к Джого, который лежал на земле, хватая ртом воздух. — Ты ранена, кхалиси? — Нет, — быстро ответила она, но наклонилась, чтобы поддержать голову своего кровного всадника. — Кхалиси, — выдохнул Джого, и из его рта хлынула кровь. — Ему попали в легкое, — пробормотал сир Джорах. — Мы не можем ему помочь. — Ты служил мне верой и правдой. Ты будешь летать на небесах, — прошептала она, успокаивающе проводя руками по его волосам. Она смотрела, как в его глазах угасает свет. Слеза упала на щеку Джого, и она смахнула ее, закрыв ему глаза. Ее служанка Чхику присела рядом с ней, всхлипывая. Она подозревала, что Чхику и Джого были любовниками, и теперь это подтвердилось. Дейенерис успокаивающе положила руку ей на плечо. — Принцесса Дейенерис, — произнес новый голос низким, теплым тоном. Она подняла глаза и увидела, что мужчина теперь стоит перед ней, а когда их взгляды встретились, он опустился на одно колено и положил перед ней свой меч. — Я приношу свои извинения за то, что не пришел вам на помощь раньше. Я искал вас уже несколько недель. — Кто ты такой? — Сир Барристан Селми, — сказал сир Джорах, прежде чем тот успел ответить. Она увидела, как на его лице отразились одновременно благоговение, уважение и настороженность. — Сир Барристан Храбрый, кхалиси. Он был самым верным королевским гвардейцем принца Рейегара. — Все верно, принцесса. Король Эйемон I Таргариен послал меня с миссией найти тебя. Мне очень приятно, что мы наконец встретились. Я в вашем полном распоряжении. Дейенерис встала и сжала губы в тонкую линию. — Тот купец только что сказал мне то же самое. Пусть он докажет мне правдивость своих слов. — Кхалиси, это сир Барристан Селми. Он считается самым благородным человеком в Вестеросе и одним из величайших фехтовальщиков в истории, — сказал Сир Джорах. — Я сказала, докажи это, — ответила Дейенерис. — У меня есть письмо от его светлости для вас, принцесса, — сказал сир Барристан, доставая из сумки сложенный запечатанный кусок пергамента. Она осторожно взяла его. В отличие от шкатулки торговца, оно вряд ли могло ужалить ее ядом. Она изучала печать Таргариенов, любовно проводя по гербу кончиками пальцев. Ей было больно ломать печать, но она должна была прочесть письмо от своего племянника. Дорогая тетушка Дейенерис, Я надеюсь, что это письмо найдет вас в добром здравии и хорошем настроении. Я не знаю, какой вы прошли путь, но я знаю, что он, должно быть, был тяжелым. Но вам больше не нужно бежать. Я успешно вернул трон дому Таргариенов. Теперь у вас есть свое место здесь. Более того. Я делаю вам предложение о заключении брака между нами, чтобы вы могли править как королева рядом со мной. Я был бы рад быть связанным с вами в этом священном союзе, чтобы мы могли восстановить нашу некогда сильную династию. Независимо от того, согласны вы или нет, вас все еще ждут здесь, в Вестеросе. Пожалуйста, позвольте моему лорду-командующему Королевской гвардии, сиру Барристану Селми, защитить вас и проводить домой. Не бойтесь спрашивать его о чем угодно. Он верен и предан дому Таргариенов и будет хорошо служить вам. Король Эйемон I Таргариен, первый своего имени, законный правитель Семи Королевств, король Андалов, Ройнаров и Первых Людей Дейенерис почувствовала, что земля начала уходить у нее из-под ног, и сир Джорах и сир Барристан потянулись, чтобы поддержать ее. Печаль от потери Джого, растущая паника от того, что ее поймают в пределах города после захода солнца, ужас от ее визита в Дом Бессмертных, а теперь ее племянник и король, Эйемон Таргариен, зовущий ее домой и предлагающий ей руку и сердце… — Кхалиси? — спросил сир Джорах. — Он собирается жениться на мне, — задыхаясь, ответила Дейенерис. Она заметила, как сир Джорах пристально посмотрел на сира Барристана. Старший рыцарь не обратил на это никакого внимания и смотрел только на нее. — Совершенно верно, принцесса. Династия Таргариенов сильно ослаблена, но вместе вы вновь принесете мир и славу в Семь Королевств. Дейенерис закрыла глаза, уже чувствуя себя на палубе корабля в штормящем море. — Я. Я не… — Вам не нужно отвечать сразу, моя принцесса. Однако час уже поздний, и мы должны уходить. — Но как же Джого?.. Мы должны устроить ему похороны. — Мы можем похоронить его в море, — предложил сир Барристан. Она пристально посмотрела на него. — Это неподходящее погребение для кровного всадника! Они ненавидят море. — Пожалуйста, кхалиси, — сквозь рыдания сказала Чхику, держа голову Джого у себя на коленях. — Он никогда не достигнет неба. — Кхалиси, у нас нет времени, чтобы устроить Джого соответствующие похороны, — сказал сир Джорах умоляющим тоном. — Вам нужно уйти. Дейенерис оглянулась на своих людей, которые следовали за ней весь этот путь. Ее кровные всадники казались мрачными, но непреклонными. Они молча кивнули ей. — Я не оставлю свой кхаласар. Вы можете взять нас всех? — спросила она, посмотрев на рыцаря. — Да, кхалиси. Мне дали достаточно большой галеон, чтобы принять несколько сотен человек. Но я не думаю, что ваши лошади смогут совершить это путешествие. — Я принимаю ваше предложение, сир Барристан. Джейме XIX — Вы послали за нами, милорд? Джейме критически оглядел лорда Александратоса и его жену Дельфину. Если бы его отец был здесь, он, несомненно, прочитал бы им лекцию о надлежащем поведении, подобающем вассалу верховного лорда Западных земель. Он, по крайней мере, не удивлялся тому, что они продолжали выполнять свои обязанности перед целителем Давидом, и не собирался обижаться на них за это. Он сам был человеком действия, и ему было трудно представить, как они будут просто сплетничать с остальной знатью, когда они могли делать что-то полезное. Теперь он знал, что целитель Дэвид закрывал свою больницу по два дня кряду, и у него было такое чувство, что именно скука привела их к нему. Как минимум, его отец одобрил бы их вид. Лорд Александратос был великолепен в темно-синем платье с серебряными пуговицами и отделкой на камзоле. Его голова была высоко поднята, а плечи расправлены, как у солдата, стоящего перед своим командиром. Леди Дельфина была одета в платье обычного покроя, которое распахнулось на талии, обнажив черные леггинсы. Платье тоже было темно-синим с серебряной отделкой. Он услышал предательский звук закрывающейся книги, оглянулся и увидел, что Тирион не потрудился притвориться, что не подслушивает, и полностью сосредоточился на них. На его лице было написано веселье, как будто он уже знал, что сейчас произойдет. Тирион иногда проводил с ним несколько часов каждые два-три дня, в зависимости от настроения. Хотя его общество часто облегчало стресс, который неизменно сопровождал его со времени регентства в качестве десницы короля, у Джейме было отчетливое впечатление, что он сознательно держится рядом, готовый в любую минуту помочь советом. В противном случае зима наступит раньше, чем Джейме обратится за помощью. Это не означало, что он полностью одобрял его поведение; он вновь сосредоточился на лорде Сайрусе и Леди Дельфине. — Да, лорд Александратос, я обдумывал просьбу о переименовании замка Клигана… И я хотел узнать, почему вы выбрали это имя. Леди Дельфина сморщилась и бросила на мужа взгляд, который можно было перевести только так: «Я же тебе говорила!». — Я думаю, что при дальнейшем изучении вы поймете, что это вполне приемлемое имя. Джейме сердито посмотрел на него, взял аккуратно написанный пергамент и сказал: — Вы хотите переименовать замок Клиган в Форт-Форт? Сайрус вздохнул, и гримаса Дельфины стала еще выразительней. — Нет, — рявкнул он, но тут же успокоился, когда жена толкнула его локтем. — Простите меня, милорд, но вы неправильно произносите это слово. Это звучит, как Форт-Форте. — И что же это значит? — Форте — это музыкальный термин. Это значит «громко». Джейме пристально посмотрел на него. Он не сводил глаз с Сайруса, хотя ясно слышал, как Тирион пытается скрыть смех за своей ладонью. — Так ты хочешь назвать свой замок громким фортом? — Нет, я хочу назвать его Форт -Форте. Это игра слов. Тут Тирион больше не смог молчать и расхохотался уже вслух. Сайрус указал на него пальцем и торжествующе воскликнул: — Видите? Он все понял! — Ты хочешь дать своему замку шутливое название? — недоверчиво спросил Джейме и уставился на него так, словно Сайрус только что сказал ему, что хочет назвать своего первенца Тайвином. — Мы пытались отговорить его от этого, лорд Джейме, но он не слушал, — сказала Дельфина с беспокойством на лице. — И почему я не удивляюсь, что у твоей жены больше здравого смысла, чем у тебя? Считайте, что на это имя наложено вето. Сайрус открыл было рот, чтобы возразить, но жена снова ткнула его в бок и посмотрела на него суровым взглядом, после чего едва заметно покачала головой. — Хорошо, милорд. — Поскольку я не могу доверить вам назвать свой собственный замок, я дам вам возможность назвать его либо замок Александратос, либо форт Александратос. Выбирай. — Замок Александратос, — глухо ответил Сайрус. — Ваши цвета? — Синий с серебром. «Очевидно», — подумал Джейме. — Герб? — Сова, в одном когте будет оливковая ветвь, а в другом — скрипичный смычок, — ответила Дельфина. Он пристально посмотрел на них и сказал: — Ясно. А теперь идите к швее, чтобы она сшила вам герб. Свободны. Как только они вышли за дверь, он услышал, как они заговорили, не подозревая, что он их все еще слышит. — Я всю свою жизнь ждал, чтобы сказать этот каламбур!.. — Тебе действительно следовало бы думать лучше. В мире высокородных нет места таким шуткам. — Эти дворяне могли бы внести в свою жизнь нотку юмора… — Остальные их слова он уже не услышал, так как они ушли слишком далеко. Тирион снова расхохотался. — Я не понимаю, почему ты находишь это таким смешным. Ты что, понял эту шутку? — Джейме, я не умею драться, зато много читаю. И люблю говорить. Я разговаривал со всеми сословиями, так что да, я знаю о музыкальных терминах. — Он же из Эссоса! У музыки что, один язык? — Похоже, что так. Я думаю, что это язык Гаэла, он был распространен на древней территории Гаэлии, которая уже давно была завоевана и поглощена Браавосом. История гласит, что лучшие музыканты были родом из Гаэлии, поэтому другие музыканты подхватили язык, чтобы подражать ему, и он уже давно стал языком, на котором музыканты говорят друг с другом. Но этот прохвост был настолько дерзок, что попытался использовать его для названия своего замка… Он мне нравится. — Это вряд ли уместно, особенно для вассала Западных земель. Джейме вдруг бросил взгляд в сторону камина, но тут же спохватился и отвернулся. Ему показалось или он услышал смех из-за стены? Он прекрасно понимал, что Висенте может подслушивать в этот момент, однако он никогда не знал, когда он подслушивает. Осознания того, что Висенте не спускает с него глаз, было достаточно, чтобы сделать его напряженным и дерганым. По прошествии первой недели ему удалось выбросить из головы мысль о том, что Висенте прячется где-то рядом, но сейчас она снова обрушилась на него. Но так как целитель Дэвид начал экспериментировать с Диким огнем, он подумал, что, вероятно, госпиталь был закрыт, в связи с чем у остальных Пастухов не было никаких других дел. Неужели Висенте теперь все чаще скрывается за стенами? Он потер лоб, чтобы отвлечься. — Он человек творческий. Тебе придется смириться с этим, — сказал Тирион, и в его глазах появился озорной огонек. — Надеюсь, это стоило того, чтобы возвысить его до мелкого лорда. — Ну, если это самое худшее, что он может сделать, я могу это вытерпеть, — проворчал Джейме. Он нахмурился, вспомнив о сире Григоре Клигане, который, по слухам, жестоко обращался со своими слугами в замке, прежде чем его призвали на войну. Простой люд был бы более счастлив под началом нового лорда и леди, особенно если худшее, что делал лорд, была попытка пошутить над названием его замка. Тирион все еще посмеивался, когда раздался стук в дверь. — Кто там? — Это Подрик, милорд. Я принес письма для короля и для вас. — Неси их сюда, — устало сказал Джейме. Ему отчаянно хотелось передать эту задачу Тириону. Тот был ученым, любил читать и в прошлой жизни доказал, что является великим игроком в этой игре. Но они с Эйемоном уже договорились некоторое время держать Тириона на расстоянии вытянутой руки. Хотя, когда Эйемон вернется, Джейме начнет защищать интересы своего брата. Положение десницы душило его до смерти, и Эйемон заслуживал того, кто мог бы лучше подойти на эту роль. Под кивнул ему с неловкой улыбкой и положил письма на стол. — Ты хорошо поработал сегодня во дворе, Под. Ты быстро схватываешь, находясь под руководством воительниц. Мальчик выпятил грудь и гордо заулыбался, а потом сдулся. — Но у меня все еще есть проблемы со стойкой ног, милорд. — Это придет с практикой. Просто продолжай в том же духе. И однажды ты станешь гордостью своего дома. Джейме только удовлетворенно ухмыльнулся, когда Под повернулся, чтобы выйти наружу, выглядя так, словно он был в полной эйфории. — Я еще никогда не видел тебя таким нежным с кем-либо, брат. Ты уверен, что хорошо себя чувствуешь? — Он хороший мальчик. Верный. Он заслуживает того, чтобы с ним хорошо обращались, — хрипло ответил Джейме. — С ним хорошо обращаются, конечно, но ты любишь его так, словно он твой собственный сын. Джейме начал перебирать письма и вдруг остановился, увидев медвежью печать дома Мормонтов. Письмо задрожало в его пальцах, Но он быстро оправился и встряхнулся. «Это может быть что угодно. Это не обязательно должно быть связано с Серсеей», — подумал он, но ужас, поднимающийся в животе, говорил об обратном. — Джейме? — А? — рассеяно сказал он и взглянул на Тириона, который теперь хмуро смотрел на него. — Ты что-то побледнел. С тобой все в порядке? — Да, да. Просто… сегодня столько писем. Тирион нахмурился еще сильнее. — Сегодня пришло не больше писем, чем вчера. — Это ты любишь читать! А не я, — проворчал Джейме, хотя это было неправдой. Ему нравилось читать разные сказания. Все остальное надоедало ему до слез или заставляло засыпать. Вот почему он держал на тумбочке рядом с кроватью экземпляр книги мейстера Роллана «История и родословные Северного Королевства». Он отложил письмо в сторону. Лучше оставить его на потом, когда Тирион наконец оставит его. Он открыл следующее письмо и усмехнулся. — Еще одно письмо с запросом благословить свадьбу. Весьма заманчиво ответить «нет». — Джейме, — предостерегающе произнес Тирион. — На самом деле я не собираюсь этого делать. Я давно уже не делаю ничего подобного. — И все же. Ты же выступаешь вместо короля. Они подумают, что это от него, а не от тебя. — Даже если на нем будет написано мое имя? — Ты же его десница. Пока его нет, ты несешь бремя его власти. — Прекрасно, я благословлю брак нового лорда и леди Сарвик, — ответил Джейме, закатывая глаза. Было еще одно свадебное благословение, два рождения и именины. Другие письма представляли собой просьбы, написанные самым сладостным образом, и Джейме доставляло особое удовольствие отказывать им. Большинство прошений представляли собой просьбу о средствах, которых в любом случае не хватало Семи Королевствам, поэтому все подобные просьбы отклонялись одним и тем же холодным ответом: Хотя король Эйемон Таргариен, первый своего имени и т. д. желает вам добра, ваш запрос о дополнительных средствах мы вынуждены отклонить. В интересах короля сейчас восстановить казну и облегчить долговое бремя Семи Королевств. Ему приходилось писать это так часто, что он чувствовал себя одним из тех попугаев, которые «говорят» повторяющимися фразами. Тирион захлопнул книгу и сердито посмотрел на Джейме. — Ты закончил? — Мне нужно написать еще два письма. — Уже за полдень. Давно пора было обедать. — Так ли это? — сказал Джейме и посмотрел в сторону окон. — Да. — Я поем здесь. — Братец! Ты не можешь вечно избегать других лордов. Прошло уже две недели, а ты еще ни с кем не обедал. Король Эйемон обедал с одним из них по меньшей мере раз в неделю. — Я вовсе не король. Я не обязан делать все, что он делает, — проворчал Джейме. — Ты должен сделать над собой усилие. — Завтра. Я буду ужинать… с лордом Ройсом. — Смотри сам, — сказал Тирион. — Может, мне позвать Пода, чтобы он принес нам еду? — Тебе не обязательно здесь оставаться. — Ты явно хочешь, чтобы я ушел. И именно поэтому я этого не сделаю. Джейме вздохнул и закатил глаза. — Ну и почему ты такой упрямый? — Потому что кто-то должен убедиться, что ты не умрешь от скуки.

***

Когда Джейме вернулся к письму с гербом Мормонтов, уже наступила ночь. Вскоре после обеда Тириону наконец надоело ждать, и он объявил, что найдет себе более достойного собеседника, с которым можно было бы выпить. Джейме предложил ему взять Пода с собой. Паника на лице Пода, когда Тирион потащил его прочь, позабавила Джейме, но он был рад ненадолго остаться в одиночестве. Джейме посмотрел на письмо так, словно ожидал, что оно набросится на него. Он схватил флягу, оставленную слугами, налил себе щедрый глоток вина в кубок и отхлебнул из него. На этот раз ему было важно сохранить ясную голову. Он был регентом, поэтому не мог позволить потерять над собой контроль из-за пьянства, как это было раньше. Он осторожно опустился в кресло, продолжая потягивать вино из кубка, потом поставил его и глубоко вздохнул. Он попытался не обращать внимания на дрожь в руке, когда снова взял письмо. Письмо было адресовано Эйемону, а не ему. «Возможно, дело даже не в Серсее», — размышлял он. Но он с трудом в это верил. Он глубоко вздохнул, затем вскрыл печать и развернул пергамент, чтобы прочесть. Королю Эйемону Таргариену, первому своего имени Леди Серсея отказывается от еды и питья, требуя, чтобы ей вернули новорожденного и выпустили из тюрьмы. Я отвергла эти требования и приказала накормить ее насильно. Как мы должны действовать дальше, ваша светлость? с наилучшими пожеланиями, Леди Лианна из дома Мормонтов. Джейме почувствовал, как к горлу подступает желчь, и проглотил ее. Серсея умирала с голоду. «Скатертью дорога», — подумал он. И все же внутри него нарастала боль, готовая задушить его. Ему казалось, что он горит, и он начал тянуть воротник своего камзола, тяжело дыша. Внезапно он вылетел из кабинета. Его охранники вздрогнули, увидев его, но он остановил их едва заметным жестом. Сначала ему показалось, что он идет вслепую, но потом он понял, что фигуры, проходящие мимо него в темноте, были деревьями. Он увидел полоску белого и повернул к ней. Фальшивое чардрево нависло над ним с грубо вырезанным лицом, и он отчаянно вглядывался в него, словно ища ответы. — Она заслуживает смерти, — прорычал он в дерево. Он только слышал, как шелестят листья под легким морским бризом. — Она заслуживает смерти, — повторил он. — Почему меня должно волновать то, что она устроила голодовку? Неужели он все еще любит ее? Он был уверен, что избавился от этого чувства. Она преследовала его на протяжении многих лет, когда была королевой. Эта пытка вызывала у него отчаянное желание самому отрубить ей голову, но его останавливал тот простой факт, что он не хотел, чтобы его называли королевоубийцей и братоубийцей. Одного ужасного прозвища и несмываемого пятна на его репутации было вполне достаточно. Несмотря на всю боль, которую она причинила ему, она все еще была его сестрой, его близнецом. Он вырос, веря, что она была его второй половинкой. Это было так же незыблемо, как и то, что он сын Тайвина Ланнистера. Точно так же, как он не мог ненавидеть Тириона за то, что тот через некоторое время убил их отца. Он надеялся, что со смертью Серсеи наконец-то избавится от нее и сможет жить дальше, избавившись от неудобств, связанных с тем, что он прожил с ней всю свою жизнь, но она произвела на свет ребенка из его украденного семени. Возненавидит ли он этого ребенка? Он не думал, что сможет это сделать. Он даже был рад, что это был сын, так что он не будет видеть Серсею в маленькой девочке на каждом шагу. Эйемон сказал ему, что ребенка должны отобрать у Серсеи, и в тот момент он испытал жестокое удовольствие. Она даже не могла разглядеть ребенка и понять, мальчик это или девочка. Без сомнения, эта агония еще больше доведет ее до безумия, ведь там, где она была заключена, у нее не было ни одного прихлебателя. Его сердце успокоилось, когда он понял, что она не будет шептать свои ядовитые слова на ухо его сыну. Он надеялся, что она исчезнет из его жизни и умрет неизвестной и нелюбимой. Он должен был ожидать, что она захочет приблизить свой конец таким глупым и отчаянным способом, как голод. Именно так она всегда действовала. Вооружить воинствующую веру было еще одной ее глупой и отчаянной попыткой, которая в конце концов привела к обратному результату. Он содрогнулся при одной только мысли о мести Серсеи воинствующей вере и убийстве Тиреллов, что в итоге довело их последнего оставшегося ребенка до самоубийства. — Пусть она сгниет в своем отчаянии, — прошептал Джейме и повернулся, чтобы вернуться обратно в свои покои. Вернувшись, он тут же схватил письмо и бросил его в огонь. Несмотря на то, что он читал бесконечно сухую историю о родословных Северного Королевства, сон приходил медленно, и когда он уснул, ему снова приснилась Серсея, насилующая его. Вот только теперь там был еще и мальчик, похожий на Джоффри из его прежней жизни, безумно хихикающий и размахивающий мечом, который отсек ему голову. Джейме резко проснулся, обливаясь потом, и тут же вскочил, услышав вежливый стук в дверь. Он натянул брюки и неуклюже направился к двери. — И кто же это? — напряженным голосом спросил он. — Это мейстер Тарон, милорд. У меня есть серьезные новости. Джейме моргнул, пытаясь вспомнить, кто он такой, и наконец понял, что это тот самый мейстер, который пришел на смену Пицелю. Великий мейстер занимал слишком высокое положение, чтобы заниматься такими делами, как кормление и обучение воронов или уход за слугами, поэтому у него было несколько других мейстеров под рукой. Когда Джейме открыл дверь, мейстер Тарон посмотрел на него снизу вверх, лицо его было таким же свежим, как у мальчика, впервые вышедшего на тренировочную площадку. Хотя он был далеко не молод, но еще не достиг возраста большинства мейстеров, хотя и начал лысеть. — Вы сказали, что это серьезные новости? — спросил Джейме. — Д-да, милорд. Мне очень жаль, но я должен сообщить вам, что Роберт Баратеон скончался. Джейме почувствовал себя так, словно на него вылили ведро воды. — Что случилось? — прошипел он. — Он почувствовал себя плохо после того, как ему принесли ужин. Его лихорадило, его рвало. Мы сделали ему компресс и дали отвары, но это не помогло. Мы как раз собирались сообщить вам о его состоянии, когда он внезапно погрузился в глубокий сон и умер, — сказал мейстер Тарон дрожащим голосом. Его лоб блестел от пота, а глаза были широко раскрыты от страха. Джейме сверкнул глазами. — Ты позволил ему умереть?! — Мы испробовали все, что могли, но это случилось так быстро, милорд! Мы подозреваем, что… — Он был отравлен. Мейстер уставился на него, но Джейме уже не видел его. Он снова сосредоточился на мейстере и сказал: — Это не случайная смерть. Он был отравлен! Вы проверили лорда Станниса Баратеона? Ренли? — Они живы и здоровы, милорд. — Смотрите, чтобы они такими и оставались! Джейме открыл дверь и повернулся к стражнику снаружи. — Удвойте охрану камер Баратеонов, найдите слугу, который принес еду, и приведите его ко мне! Я собираюсь разобраться в этом деле.