Рев Дракона. (The Dragon's Roar)

Джейме XVIII Джейме направился к тронному залу, а Под последовал за ним. Все слуги в коридорах стояли чуть в стороне, склонив головы и тревожно скривив лица. Внешне он старался казаться, как обычно, невозмутимым, так что озлобленное смятение, которое бушевало у него внутри, не отразилось на его лице. Он был один. Король Эйемон, лорд Старк, оставшиеся королевские гвардейцы и несколько сотен солдат из Винтерфелла — все они поднялись на борт «Дракона-волка», и началось путешествие в Дорн. Эйемон посмеялся над ним и сказал, что он выглядел как побитая собака, когда они ехали в доки провожать его. Джейме оскорбился и постарался казаться невозмутимым, но эта маска противоречила бешеному биению его сердца и всплеску тревоги. Обычно он был так взволнован только тогда, когда выполнял свою работу в качестве десницы; он, наконец, смог почувствовать себя в своей тарелке на этой должности, больше не чувствуя себя так, будто он потерялся в море политики и интриг. А теперь король должен был уехать, возложив ответственность и управление королевством прямо на его плечи. Хотя он все еще чувствовал себя более подходящим для этой должности, чем его сестра или Эурон Грейджой, он все еще был не в своей тарелке. «Я не имею права быть королем», — подумал он. У Эйемона это получалась так просто. Он носил корону с торжественностью, ожидаемой от человека вдвое старше него, но она так же легко сидела на его голове, как плащ на плечах. В отличие от большинства королей, которые настаивали на церемониях и делали громкие заявления, чтобы чувствовать себя важными, Эйемон просто действовал важно, и люди, дворяне и крестьяне, склонили перед ним свои головы. Он был бы дураком, если бы думал, что они все уважают его. Несомненно, союзные армии Эйемона были одной из главных причин, по которым он восседал на Железном троне, но за три месяца своего пребывания на нем он добился больших успехов. Теперь он уже не так часто слышал, чтобы кто-то шептал о нем или Эйемоне всякие гадости, со временем слухи заметно поутихли. Джейме остановился у двери и посмотрел на нее так, словно ожидал, что его будут судить. Среди множества обязанностей, которые легли на его плечи, одна состояла в том, что он должен был присутствовать при дворе и решать любые вопросы, с которыми подданные Семи Королевств приходили к нему во время приемных часов. Это была та самая задача, которую он меньше всего желал исполнять. Он остановился у двери и уставился на нее. «Я — воин. Я столкнулся с легионом нежити и стоял лицом к лицу с самим Королем Ночи, так неужели я побоюсь кучки людей при дворе?» — думал он и проклинал себя. Да, он редко сталкивался с этим, но это не должно было внушать ему такой страх, какой он чувствовал сейчас. — Открой дверь, — сказал он. — Я уже готов. Его голос был ровным голубым. Стражник шагнул вперед и потянул дверь на себя. До них донесся ропот бормочущих голосов, и когда он вошел в тронный зал, то увидел радугу цветов от голосов собравшейся там знати. Он слегка поморщился, прежде чем вспомнил, что нужно держать лицо, и вышел на середину зала. Голоса тут же умолкли, к его большому удовольствию, и он позволил себе легкую ухмылку. — Десница короля лорд Джейме Ланнистер, выступающий от имени его светлости короля Эйемона Таргариена, первого своего имени, — громко произнес над толпой ярко-зеленый голос церемониймейстера. Перед Железным троном стояло кресло из полированного дуба с позолотой и витиеватым орнаментом. Он вздохнул про себя: казалось, слуги во всем мире думали, что он хочет, чтобы все вокруг него было в цветах Ланнистеров, как того требовал его отец. Он вырос солдатом и жил в качестве королевского гвардейца в Белой башне; аскетизм был основополагающей чертой ордена. Хотя он не возражал против ношения дорогих доспехов Ланнистеров, поскольку его отец требовал, чтобы они не только демонстрировали богатство их дома, но и были практичными и пугающими, он чувствовал, что в вопросе поддержания образа совершенно ничего не смыслит. Только его отец, казалось, был способен носить богатство Ланнистеров и заставлять других лордов плясать под его дудку. «Рейны из Кастамере укрепили эту репутацию. Отец мог бы надеть платье ко двору, и все в округе откусили бы себе языки, чтобы лишь не смеяться над ним». После того, как все склонили головы, он сел, выпрямив спину и пронзив их взглядом. Он задержался на мгновение, чтобы рассмотреть толпу. Его глаза остановились на леди Бриенне, леди Дейси и леди Мейдж, стоявших где-то посередине и чуть в стороне. Все они были такими высокими, что их было трудно не заметить. Они сняли свои доспехи, но все еще были в мужских штанах и туниках. Тиреллы стояли впереди. Лорд Мейс Тирелл, который всегда пыхтел и важничал, как петух, оглядывался вокруг с таким превосходством, что можно было подумать, будто он здесь главный в отсутствии короля. Лорд Уиллас был одним из немногих, кому было предоставлено кресло, и он один из немногих смотрел на него с мягким ожиданием. Леди Маргери и Робб Старк о чем-то шептались, глядя друг другу в глаза, как одурманенные дураки. С самого дня свадьбы они жили практически в полном уединении. Рядом с Маргери гордо и величественно стояла леди Санса, а на лице маленькой леди Ширен играла милая улыбка. Рядом с ней стоял лорд Эдрик, недавно узаконенный сын Роберта Баратеона, выглядевший таким маленьким в своей новой красивой одежде. Он явно нервничал, переминаясь с ноги на ногу, и его глаза метались по залу, как будто он ожидал, что его вышвырнут вон. Сир Давос стоял позади новобрачных. Леди Арьи нигде не было видно. Он подумал, что старый лорд Старк рассердится на нее, если узнает. Домерик Болтон тоже присутствовал, прячась по другую сторону зала, подальше от Старков, Тиреллов и Баратеонов. Это был красивый юноша с вьющимися черными волосами и такими же светлыми глазами, как у его отца. Русе Болтон уже давно покинул Красный замок со своей армией, следуя приказам короля Эйемона и его самого. Старший Болтон настоял на том, чтобы его сын остался, чтобы он мог найти себе невесту. Лорд Джон Ройс был крупным мужчиной, который стоял в стороне от толпы. Он глубоко нахмурился и смотрел на Джейме так, словно ожидал, что тот объявит себя королем в отсутствие Эйемона. Лорд Эдмур Талли стоял рядом с ним со странным выражением лица, которое, казалось, было чем-то средним между гримасой и насмешливой улыбкой. Джейме потребовалось все его самообладание, чтобы не посмотреть со злостью на лорда Талли. Если лорд Бейлиш или лорд Варис и присутствовали здесь, то он не мог видеть их с того места, где сидел. У него было такое чувство, что они намеренно растворились в толпе. Для них было безопасно видеть его, но быть невидимыми самим. Наконец, по другую сторону двора от Старков и Тиреллов собрались Тирион, дядя Герион, лорд Сайрус и леди Дельфина. Они были единственными, кто выглядел по-настоящему внимательными. Лорд Сайрус и леди Дельфина ободряюще улыбались ему, их дети явно отсутствовали при дворе. Дядя Герион бросал на него оценивающие взгляды, а затем хмурился над толпой, как будто боялся, что кто-то посмеет хихикнуть в его присутствии. Тирион, казалось, отчаянно пытался подавить улыбку, разрываясь между гордостью и весельем от такой помпезности и обстоятельств. Двор молчал, пока он оценивал их, а затем он кивнул и сказал: — Впустите первых просителей. Лорд Кавик Стромуэлл из Королевских земель и каменотес шли к нему по проходу. Лорд Стромуэлл поклонился, затем выпрямился во весь рост и гордо встал, облаченный в свой лучший наряд. Каменотес шел чуть позади него, выглядя смирившимся и уставшим от мира. Его одежда была плохо подогнана, так как слишком плотно облегала его крупное тело, но она была чистой и опрятной. Хотя его взгляд был полностью опущен вниз, он мог похвалить этого человека за то, что тот не выказал страха перед лицом почти всей знати Семи Королевств. Лорд откашлялся и помпезно начал говорить: — Очень любезно с вашей стороны предоставить мне такую возможность, милорд десница. — За вами стоит много просителей. Поторопитесь, — перебил его Джейме. — Д-да, милорд десница. Этот каменщик требует слишком много за ремонт несущей стены в моем родовом поместье Стромланд. Его работа была низкого качества, и он был вынужден перестраивать одну и ту же стену много раз, чтобы она могла наконец противостоять сильному ветру. Последней каплей стало то, что из стены выпал кусок и ударил моего ребенка, который не смог удержаться на ногах… — Остановись! — рявкнул Джейме, и лорд Стромуэлл замолчал, глядя на него с надеждой и улыбкой. Его глаза сузились, а улыбка померкла. — Лорд Стромуэлл, поскольку вы являетесь лордом в Королевских землях, я считаю, что вы как никто должны знать, каково наказание за ложь вашему королю. Глаза лорда расширились, и он сделал шаг назад. — Ну так знаете? — спокойно спросил Джейме. Тот неуверенно кивнул. — Тогда скажите это вслух, чтобы все слышали. — Н-наказание за ложь королю — смерть. — Совершенно верно. Вам повезло, что я не король. Но ни на секунду не думайте, что вам сойдет с рук ваша ложь, — заявил Джейме. Тишина в тронном зале была настолько абсолютной, что он сомневался, что вообще кто-то здесь в данный момент дышит. Лорд Стромуэлл весь дрожал. Каменщик посмотрел на него с надеждой в глазах. Однако он вздрогнул, когда Джейме повернулся к нему и кивнул. — Ваша очередь изложить свою точку зрения. Теперь он видел, как страх отступает. Каменщик облизнул губы, и его голос дрогнул, когда он начал говорить удивительно мягким голосом: — С-спасибо вам, милорд д-десница. Прошел уже год с тех пор, как лорд Стромуэлл нанял меня построить новую каменную конюшню. Я целый год строил конюшню. Лорд Стромуэлл постоянно менял планы. Рабочие, которых он нанял, были плохо обучены. Во время стройки несколько человек погибло, у некоторых были раздавлены конечности. Он не платил за дополнительную работу и злился, когда она не была сделана вовремя. Он постоянно находил новую работу в замке. Что-то починить или построить. А у меня есть семья, милорд десница. И я не могу… — Довольно, — оборвал его Джейме, хотя его тон был значительно мягче, чем при разговоре с лордом Стромуэллом. Несмотря на свое замешательство, каменщик говорил колеблющимся ясным желтым голосом, тогда как лорд Стромуэлл говорил тем же ядовитым пурпурным цветом, что и лорд Бейлиш. Одного воспоминания об этой скользкой ласке было достаточно, чтобы испортить настроение Джейме на весь остаток дня. — Лорд Стромуэлл, рабство в Семи Королевствах запрещено законом. Вы не можете отказаться от оплаты оказанных услуг. Вы освободите этого каменщика и его команду от своих обязательств и заплатите ему пятьсот золотых драконов. И если вы еще раз посмеете солгать мне в лицо, я прикажу вырвать вам язык. Я достаточно ясно выразился? — прорычал он. Кровь продолжала отливать от лица лорда Стромуэлла, пока он не стал почти белым, как снег. Пока Джейме продолжал пристально смотреть на него, он начал отчаянно кивать. — Как скажете, милорд десница, — ответил он более высоким голосом. — Вы свободны, — сказал Джейме, уже оглядываясь в поисках следующих просителей. Ему потребовалась вся его сила воли, чтобы удержаться на месте. Он не привык сидеть подолгу, и желание возвышаться над лордом Стромуэллом было почти непреодолимым, но он должен уметь демонстрировать свою силу, не покидая своего места. Он снова перевел взгляд на брата и дядю Гериона, но тут же остановился на своем лорде-отце Тайвине. Дядя Киван тоже появился и стоял рядом с Герионом, выглядя дружелюбно, хотя они почтительно молчали. Они с отцом встретились взглядами, и он почувствовал, как напряглись его плечи, когда отец посмотрел на него в ответ. Через мгновение отец кивнул, и он готов был поклясться, что заметил едва заметный намек на улыбку. «После более чем месячного затишья ты возвращаешься ко двору в ту же минуту, как король отплыл», — подумал Джейме. Он знал, что отец рано или поздно должен был появиться снова, и в самый благоприятный для него момент. Он был удивлен, что его отец на самом деле так долго держался подальше от башни Десницы, ожидая, что он будет постоянно изводить его либо тем, что он потерпел неудачу в управлении королевством, либо тем, что ему нужно найти невесту и родить уже наследника. Джейме отвел глаза в сторону, и двое хорошо одетых торговцев склонились перед ним в поклоне. Он вздохнул про себя, но заставил себя сосредоточиться и приказал тому, у кого была обида, заговорить первым. Эйемон доверил ему компетентное управление королевством, и будь он проклят, если не приложит все усилия, чтобы управлять им так же хорошо, как и сам король. К несчастью, еще одна глупая душа решила испытать его терпение ложью. Он действительно не хотел быть тем, кто выносит приговор. Но если отец и преподал ему какой-то урок, то только один: никогда не бросать угроз впустую. Так что бедного купца уволокли без языка. Его отрывистые, наполненные болью вопли отдавались эхом по всему залу. Нельзя было отрицать, что на многих лицах зрителей при виде этого зрелища отразился ужас. «Он был предупрежден», — мрачно подумал Джейме, чувствуя, как внутри у него все сжалось от боли. На его лице не было ни страха, ни радости, когда он отдавал приказ, но, возможно, едва заметная тень сожаления все же промелькнула, когда он встретился взглядом с Бриенной и увидел ее ошеломленное удивление. Через два часа двор наконец был распущен до конца дня. Он приказал Поду принести еду в башню Десницы, чтобы он мог поужинать в уединении. Теперь, когда он стал регентом, ему придется обедать с придворными, но он не должен делать это каждый день. В глубине его глаз назревала головная боль, и он ничего так не хотел, как оказаться в одиночестве. «Однажды, Бриенна. Когда-нибудь мы будем вместе», — мрачно думал он, возвращаясь в башню и мечтая, чтобы она ждала его там с компрессом. Было мучительно находиться так близко к Бриенне и в то же время так далеко. Он безрассудно позволил себе быть рядом с ней, когда дядя Герион привел ее сюда больше недели назад, когда он все еще был под влиянием от новости о рождении своего сына. Даже когда он лелеял свои раны, открытые Серсеей, еще один поток эмоций захлестнул его, когда он увидел ее. Облегчение, любовь, страх, паника и гнев. Облегчение и любовь, когда он ощущал ее присутствие как успокаивающий бальзам, страх, что его чувства к ней были настолько очевидны, что весь мир мог видеть это, и паника и гнев от того, что теперь она могла стать мишенью для любого из его врагов. Этого было достаточно, чтобы он заболел, и, конечно же, она стала свидетельницей одного из его припадков. Он пытался ухватиться за любую надежду. Несмотря на все, что она слышала и видела, она оставалась рядом с ним, убегая только тогда, когда не могла справиться с его эмоциями. Он не винил ее за это. Она не могла знать, как отчаянно он любит ее. Это был их первый настоящий разговор, не связанный с боем на мечах. Войдя в свою комнату, он закрыл за собой дверь и прислонился к дереву, погрузившись в мертвую тишину комнаты. Он позволил себе несколько минут покоя, а потом подошел к столу и приступил к написанию письма. Тайвин I Впервые с тех пор, как Джейме был посвящен в рыцари, он почувствовал прилив гордости. Джейме сидел на импровизированном троне с терпением короля и выносил нытье этих овец, как настоящий правитель. Хотя он мог видеть некоторое раздражение в напряженной линии плеч Джейме, но все же тот смотрел на просителей сверху вниз, как настоящий лев: преисполненный гордостью, с оттенком высокомерия, но самое главное — с силой. Джейме завладел вниманием собравшихся и был непреклонен в своих угрозах. Тайвин действительно находил странным, что его сын так щепетильно относился к правде и имел сверхъестественную способность видеть насквозь ложь, которую просители пытались сплести для него. Теперь уже недолго осталось до того момента, когда при дворе будут говорить только правду, опасаясь отрезания языка или смерти. Он сильно сомневался, что королю Эйемону Таргариену хватит смелости исполнить любую подобную угрозу. Мальчик был зеленым, как весенняя трава, и он никак не мог понять, почему Джейме чуть ли не упал ниц к ногам короля. Ланнистеры не интересовались мнением овец, и это относилось также и к королям. Он не вполне верил, что спасение королем головы Джейме от плахи палача было достаточно хорошей причиной для такого поведения. Но и для Джейме это было ненормально. Так долго его золотой наследник, лев Ланнистеров, был разочарованием. Он не смог научиться читать в надлежащем возрасте, он позволил использовать себя в планах Безумного Короля, а затем упрямо сохранял свое положение в Королевской Гвардии, когда у него была прекрасная возможность оставить ее после восшествия на престол Роберта Баратеона. Джейме часто бывал легкомысленным и импульсивным, заботясь только о фехтовании и ни о чем другом, и меньше всего — о положении семьи в грандиозном замысле Игры Престолов. Тайвин должен был отдать Серсее должное, что она, по крайней мере, думала об Игре, несмотря на ее бесконечную глупость. «Если бы она действительно думала, то родила бы законных наследников королю Роберту, а не этих мерзких бастардов, что теперь проживают на Севере», — подумал он. От одной только мысли о них его глаза застилала красная пелена, и он стиснул зубы. Серсея почти уничтожила их наследие! Если бы ему когда-нибудь представилась возможность снова прикоснуться к ней, он бы сам ее задушил. Теперь брат, которого она унизила, изнасиловав, был вынужден собирать осколки. Джейме проделал большую работу, не только избавив семью от этого позора, но и продемонстрировав свою силу. Теперь он мог унижать своих противников при дворе, на тренировочной площадке, а вскоре и на поле боя. Это заняло много времени, но в конце концов у него появился идеальный наследник. «Лучше поздно, чем никогда. Я уже начал сомневаться, что это вообще произойдет», — подумал он. Он все еще не верил, что Джейме был в здравом уме, однако если поддержание этой глупой истории о короле-Таргариене даст ему наконец преемника, которого он так жаждал, то пусть так. Хотя мальчик даже не выглядел, как Таргариен. То, что кто-то мог поверить в такую глупость, было выше его понимания, и меньше всего он ожидал этого от собственного сына. Если бы он не знал лучше, то сказал бы, что был поражен явным стремлением Старка к власти, но у лорда Старка были весьма сомнительные представления о власти, это все равно что если б молчаливые сестры вдруг соизволили заговорить. Он, по крайней мере, мог поверить, что этот тупой волк был способен замылить глаза королю Роберту и леди Кейтилин, чтобы избавить мальчика от незаслуженного внимания, но спрятать его и все эти годы плести заговор с целью свержения своего собственного друга, чтобы посадить на трон племянника? Чушь собачья. Он вообще поражался, как Старкам удавалось так долго удерживать в мертвой хватке такую огромную землю. Но это устоялось давно. Возможно, немного свежей крови может растормошить Север. Нельзя позволить этим северянам поверить, что они фактически правят своим собственным королевством. Настало время вернуть их обратно в лоно Семи Королевств и научить вести себя как подобает истинным хранителям своей земли. Но сначала им нужно было разобраться с королем Таргариенов. К счастью, ему не хватило ума найти себе жену. В этом была своя логика; он отдавал должное мальчику: тот понимал, что в политике есть свои плюсы и минусы. Прямо сейчас у него была власть, но отсутствие у него характерных черт семьи Таргариенов было проблемой, и она будет расти, если он не сможет укрепить свое положение, женившись на последней женщине из дома Таргариенов. Но она была на другом конце света, в Эссосе. Так далеко, что было даже непонятно, жива ли она вообще. Его источники сообщили, что она вышла замуж за кхала и с тех пор исчезла в пустыне. Мальчик рассчитывал на чудо, когда он должен был жениться на первой женщине, в которую он мог бы поместить ребенка. Черт возьми, даже рождение бастарда от благородной леди обеспечит ему большую безопасность, чем просто существование в одиночестве и ожидание подходящей женщины. Его терпение обречено на провал. «Терпение будет причиной также и нашего падения, если я позволю своему глупому сыну и дальше продолжать откладывать заключение брака и рождение наследников», — подумал он, раздраженно скривив губы. Если король Эйемон и должен был бы одобрить брак его сына, то только с Маргери Тирелл. Как десница короля, он заслуживал этого как никто другой. Каждый раз, когда мальчик говорил, что доверяет Джейме и считает его ценным союзником, Тайвин задавался вопросом, достаточно ли он умен, чтобы видеть опасность в союзе с Ланнистером. Он слышал, что лорду Старку тоже не очень-то нравилось, что Джейме так близко общается с его племянником. Может быть, этот тупой волк вовсе и не такой тупой, как кажется. Ему придется держать ухо востро в отношении лорда Старка. Он не был уверен, в какую игру играет его сын, но новые слухи о его интересе к женщинам-воительницам начинали смущать его, особенно те, что касались Бриенны из Тарта. После того как он отказался от женитьбы на леди Алисанне Леффорд, поползли новые слухи, что он уже имел на примете женщину, и по слухам этой женщиной была Бриенна из Тарта. Он уже слышал… о том, какая она грубая и некрасивая, но никогда по-настоящему ее не видел. Однажды он тайно посетил тренировочные площадки и был потрясен. Слухи насчет ее уродства были правдивы. В ее лице не было ничего мягкого или нежного. Она была практически мужчиной, выше даже Джейме, и ворчала совсем как мужчина! Нельзя было отрицать, что она была превосходно обучена искусству владения мечом и держалась против Джейме дольше, чем кто-либо другой. Но женщине положено бороться лишь на родильном ложе за появление здоровых детей, а не на поле брани! И Джейме действительно наслаждался ее обществом. В его глазах не было никакого лукавства, даже когда он продолжал ухмыляться и насмехаться над ней, как делал это со всеми своими противниками. Похоже, его сын действительно был влюблен в эту женщину! Это никуда не годится. Он содрогнулся при мысли о том, каких эта женщина могла бы подарить ему внуков. Хотя у нее были светлые волосы — не золотистые, но вполне подходящие, — ей недоставало ни хорошего воспитания, ни хорошей фигуры. Самое большее, что он мог бы сказать, это то, что она действительно будет отличным родителем, и, вероятно, даст жизнь многим высоким, но в конечном итоге уродливым детям. И что еще хуже, его брат Герион имел наглость поощрять такие отношения! До его ушей дошло, что Герион позвал леди Бриенну, чтобы утешить Джейме, когда тот услышал ужасную новость о том, что его сестра действительно родила ему сына. Было бы заманчиво устроить так, чтобы ребенка уронили в океан по пути на материк, но он не был уверен, что это не приведет к скандалу. Ему придется подождать своего часа. Это не могло быть наследием Ланнистеров! Ему придется поставить Джейме на место и наконец убедить его выбрать женщину. Если бы Леффорды не были так оскорблены предыдущим отказом, он предложил бы им снова, но леди Алисанна теперь была для них потеряна. Она была помолвлена с лордом Домериком Болтоном. Может быть, Редвин или даже леди Лиза Аррен, но теперь у него почти не было выбора. До него доходили любопытные слухи о леди Лизе, из которых следовало, что она вряд ли будет лучшей партией. Да, и она была слишком стара, ее чрево было слабым, едва способным произвести на свет одного наследника для лорда Аррена. Вне зависимости от ее статуса он не позволит его сыну жениться на ней. Ему нужна была молодая женщина с крепким здоровьем. Тайвин шел по коридорам вслед за своим сыном; у него было такое чувство, что Джейме вернулся обратно в башню Десницы. Хотя он хорошо вел себя перед знатью и просителями, ему явно не понравилось быть среди них. Он заметил, как напряглись глаза Джейме, словно у того начиналась головная боль. По какой-то причине Джейме теперь был восприимчив к ним. Он был взбешен тем, что узнал об этой новой слабости своего сына только после того, как в Просторе начали распространяться истории о падении Джейме во время переговоров с Тиреллами. Очевидно, Боги сочли его слишком совершенным и решили ранить его наследника. Эти его припадки тоже не были редкими. С тех пор как несколько месяцев назад Красный замок был захвачен, Джейме страдал от них не менее полудюжины раз. Было жаль, что его сын страдал такой катастрофической слабостью, но это еще больше укрепляло его в вере, что тот должен жениться и произвести на свет наследников. По крайней мере, эта слабость была результатом разрушительной травмы и не имела никакого отношения к родословной Джейме. В истории было много примеров, когда великие правители преодолевали большие трудности. Он просто должен был убедиться, что Джейме понимает ход его мыслей. Когда он подошел к двери, то увидел только обычных солдат — близнецов Ланнистеров. Они кивнули ему, когда он подошел ближе. Оруженосец Джейме, Подрик Пейн, отсутствовал. Тайвин, не теряя времени, постучал. — Войдите, — скомандовал Джейме нейтральным голосом. Он открыл дверь и увидел склонившегося над письмом Джейме. Когда тот поднял глаза, на его лице была легкая улыбка, которая быстро исчезла. — Отец, что я могу для вас сделать? Не могло быть никаких сомнений в скрытом раздражении, что слышалось в его голосе. — Я хотел бы поздравить тебя с твоим первым выступлением при дворе. Ты хорошо себя вел. Подумать только, я всегда боялся, что ты ничего не добьешься, — сказал Тайвин. Он постарался, чтобы в его голосе прозвучала гордость. Джейме был невозмутим и продолжал смотреть на него с подозрением. — Король едва покинул замок, и ты наконец-то объявляешь о своем присутствии. Я должен быть удивлен, что ты решил навестить меня именно сейчас? — Как я уже говорил, я рад слышать, что ты не теряешь рассудка от полученной власти. Без сомнения, это сослужит тебе хорошую службу. Лицо его сына только потемнело. — Говори, зачем пришел, отец, мне нужно написать письмо. — Что ты делаешь? Джейме растерянно заморгал. — Что ты имеешь в виду? Я веду дела короля, как подобает хорошему деснице. Я думал, что ты знаешь, что я имею в виду, так как ты сам когда-то был им. — Я в курсе. Я когда-то служил одному Таргариену. Это едва не привело королевство к краху. Ты был там, я уверен, что ты знаком с тем фактом, что последние два десницы Эйериса умерли. Один — от твоего клинка, а другой — по его приказу. Может, ты хочешь закончить как они? — Я могу с уверенностью сказать, что король Эйемон не так безумен, как его дед. Хвала Семерым за их небольшие милости. При этих словах Тайвин склонил голову набок. Их семья никогда не была особенно религиозной, и хотя в реплике Джейме был характерный сарказм, все же это замечание показалось ему странным. Ланнистеры никогда не упоминали Семерых. И они были вдвоем. Во что же играл Джейме, упоминая их? Конечно же, он на самом деле не верил в Богов. — То, что сейчас он не подает никаких признаков безумия, вовсе не означает, что он никогда этого не сделает. Король Эйрис и я когда-то были друзьями, пока он не стал параноидальным безумцем. До того, как он украл тебя у меня. Это может быть уловка. Джейме фыркнул. — Ты говоришь так, словно совсем не знаешь Эйемона. Он такой же бесхитростный, как котенок. Он был воспитан с верой в то, что честь превыше всего. Я скажу тебе, что это не самая лучшая черта для короля, но я здесь, чтобы быть его поддержкой. Волк и Лев составляют хороший союз. — Не позволяй этому мальчику и его семье — Старкам — использовать тебя. Он даже не похож на принца Рейегара. Почему ты так уверен, что он именно тот, за кого себя выдает? — Я верю ему, так как я тот, кто знал принца Рейегара лично, и я прекрасно вижу сходство, — ответил Джейме. Его голос был тверд, как алмаз, а глаза сверкали от ярости; он явно следил за мыслями своего отца. — Рейегар умер пятнадцать лет назад. Я допускаю, что у тебя, вероятно, хорошая память, но достаточно ли хорошая, чтобы помнить принца Рейегара в мельчайших подробностях? — сказал Тайвин, подошел к столу и понизил голос. — Джейме, Ланнистеры всегда платят свои долги. И мы всегда это делаем. Но может быть, ты платишь свой долг волчонку, а не дракону? — Не думай, что я не подумал об этом, отец. — Его голос был похож на рычание. — Старки — это не ты. Они скорее будут продолжать прятаться в своей замерзшей пустоши, которую зовут домом, чем думать о захвате власти. — Возможно, они просто хотели, чтобы мы так думали все эти годы. Когда-то он был объявлен бастардом, и нет никаких доказательств того, что это неправда. — А какой в этом смысл? — спросил Джейме. — Захват власти сработал бы только в том случае, если дети Роберта Баратеона оказались незаконнорожденными. Вы хотите сказать, что моя сестра сыграла прямо на руку Старку? Его челюсти были сжаты в гневе, и Тайвин видел, как дрожат его руки. Он напрягся. — Твоя сестра из-за своей бесконечной глупости чуть не погубила нашу семью! Только благодаря твоему превосходному воспитанию мы спасли столько, сколько мы сейчас имеем. Ты мой наследник, Джейме, и хотя ты сделал шаг вперед, о котором я и не подозревал, тебе все еще предстоит исполнить свою главную роль: пришло время взять жену и зачать с ней дитя. Это единственный способ сохранить наш род. Стук в дверь заставил их обоих вздрогнуть. — Это Подрик Пейн, милорд десница. Я принес вам еду, как вы просили. — Войди, — сказал Джейме. Тайвин обернулся и увидел, что мальчик, заикаясь, остановился, увидев его, а затем снова двинулся вперед, держа тарелку в дрожащей руке. — Прошу прощения, милорд. Может, мне принести еще одну тарелку? Джейме взял тарелку. — Спасибо, Под, но лорд Ланнистер не останется на ужин. Возвращайся на свой пост. — Да, милорд. Как только дверь снова закрылась, Джейме спросил: — Чего ты хочешь, отец? — Чтобы ты женился! — О, конечно. Обычно это заставляло Джейме кипеть от злости, но сейчас его рот лишь скривился в ухмылке. — Если ты не помнишь, король отдал приказ, согласно которому только он может одобрить мой брак. Я могу жениться только по желанию его милости. Глаза Тайвина сузились. — Это то, чем он завоевал твою преданность? Возможность выбрать себе жену? — Ты ранишь меня, отец. При всем моем превосходном воспитании, ты действительно думаешь, что это то, что в конечном итоге купит мою преданность? Не сохранение моей головы, не знание, что Серсея наконец-то получила свое справедливое наказание, а брак с леди, которую я еще даже не встречал? — Леди Алисанна была убеждена, что ты отказался от этого брака, потому что возжелал кого-то другого. — Я ничего такого не говорил леди Алисанне. Ее слово — грязь, — ответил Джейме. Глаза Тайвина вспыхнули, и он не смог удержаться, чтобы не подойти на пару шагов ближе, и возвышаясь над сыном, он рявкнул: — Обычно я не принимаю во внимание легкомыслие юной леди, к которой относятся пренебрежительно, но после того, как я увидел тебя с этой Бриенной из Тарта, я уже не так уверен, что она ошиблась. Джейме сверкнул глазами. — Леди Бриенна из Тарта — всего лишь мой спарринг-партнер. Она единственный человек, который не плачет, когда я бью, и мгновенно готова принять следующий вызов. Она больше рыцарь, чем половина рыцарей во всех Семи Королевствах. Тайвин усмехнулся. — В твоих словах слышна фальшь. Я впечатлен твоим поведением, но любой дурак может прочитать в твоих глазах, как ты влюблен в нее. Она недостойна положения леди Ланнистер. Она всего лишь неотесанная дочь мелкого лорда, управляющего клочком земли у восточного побережья. — А какой должна быть леди Ланнистер? Сладкоречивая и сплетничающая дурочка, которая прекрасно выглядит в платьях, которые она постоянно шьет для себя? Их и так достаточно вокруг, отец. Если ты найдешь кого-нибудь, кто мне понравится, то непременно представь ее мне. Но помни, что решение остается за мной и королем, — ухмыльнулся ему сын. — Возможно, в настоящее время ты уже выполнил свои обязанности. Но мне еще есть чему тебя научить, — прорычал Тайвин, сердито глядя на него. — В другой раз, отец. Я бы хотел поесть, пока моя еда не остыла. Рот Тайвина сжался в тонкую линию, но он повернулся и вышел. Пока что у Джейме была власть командовать им, как будто он был всего лишь вассалом. У него еще было время привести сына в чувство, и он это сделает. Король Эйемон и его туповатый дядюшка уплыли на переговоры с Дорном. Когда в следующий раз король вернется, он не узнает своего собственного королевства, если вообще вернется.