Рев Дракона. (The Dragon's Roar)

— От имени Робина Аррена, лорда Орлиного Гнезда, защитника Долины, истинного хранителя Востока, я приветствую вас у Кровавых ворот, ваша светлость, — сказал ему сир Бринден Талли. Он нахмурился при виде Призрака, который, едва переступив порог, встряхнулся и разбросал вокруг себя листья, украшавшие его мех. — Благодарю вас, сир Бринден, — любезно кивнул Эйемон. Что-то в списке перечисленных титулов показалось ему странным, и он спросил: — Истинный хранитель Востока? — Да, когда лорд Аррен умер, король Роберт Баратеон назначил сира Джейме Ланнистера (тут безошибочно можно было расслышать, с каким ядом он произнес имя Джейме) хранителем Востока против воли тех, кто жил в Долине. Здесь уже почти триста лет правят Аррены, но Роберт Баратеон решил нарушить эту традицию. Леди Лиза приказала нам всем обращаться к Робину, только как к истинному хранителю Востока, но, насколько известно всему королевству, в данный момент хранителем является сир Джейме. Эйемон нахмурился. Странно. Это действительно создало еще одно осложнение, и ему снова придется сглаживать острые углы, связанные с Джейме. Он повернулся к своему дяде и спросил: — Вы знали, что Роберт назначил его на эту должность? Нед по-совиному моргнул, смотря на него, и покачал головой. — Боюсь, что не припомню, ваша светлость. Эйемон кивнул и пробормотал что-то невразумительное. Джейме тоже ему ничего не говорил. Вполне возможно, что он тоже забыл об этом, но его политическое чутье кричало, что за всем этим кроется нечто большее.«Джейме ведь не стал бы мне лгать, правда? — подумал он и почувствовал укол вины за сомнения относительно верности своего друга. — Нет, — он тут же отбросил эту мысль. — Я должен безоговорочно доверять Джейме. Он не стал бы скрывать от меня никаких важных деталей». От него не ускользнуло, что он сомневается в мотивации и надежности других людей, но он отказывался пересматривать свое мнение о Джейме, который, по мнению многих, был более опасен.«Он будет в идеальной позиции, чтобы предать меня, если его преданность когда-нибудь изменится». Но в одном он был уверен: Джейме готов был прогнуться как угодно, чтобы доказать, что он может быть надежным и благородным человеком. — Если вы простите меня, ваша светлость, я немного удивлен, что вы сами пришли вести переговоры о союзе, — сказал Черная рыба, довольно многозначительно взглянув на своего дядю Неда и лорда Эдмура Талли, следующих сразу за ним. — Поскольку я пытаюсь претендовать на свое королевство, я чувствую, что должен лично заключить как можно больше союзов, — ответил Эйемон. «Особенно этот», — подумал он, и его внутренности болезненно сжались. Этого он и сам боялся. Уже не в первый раз он почувствовал, что судьба мира балансирует на острие ножа. «Неужели я действительно собираюсь сделать это?» Но разве у него был выбор? Бейлиш контролировал Долину через Лизу Аррен. Эйемону нужно сбросить того со своего насеста, прежде чем он сможет со спокойной душой считать себя в безопасности, а королевство единым. Всю прошлую неделю он только и делал, что строил козни в компании Призрака. Он не хотел посвящать в это своего дядю или даже сира Барристана, хотя он мог бы и доверить старому рыцарю сохранить тайну. Было крайне важно, чтобы все это не дошло до Бейлиша прежде, чем он будет готов. Скорее всего, это напугает Пересмешника, и он спрячется, а Эйемон потом будет вечно оглядываться через плечо. Нет, он должен был поймать его точно так же, как это сделали Санса, Арья и Бран в той жизни. Но у него не было Трехглазого ворона, который мог видеть прошлое. Это была еще одна тема, которую они с Джейме обсуждали еще будучи в Винтерфелле, когда он был оруженосцем Джейме. У них тогда еще не было конкретно созданного плана, но они оба были друг с другом согласны, что завоевание Долины должно было быть их первым шагом. Этот план был настолько секретным, что они говорили о нем только сидя у подножия чардрева посреди ночи, так близко, что они могли только шептать друг другу на ухо. — Как? Как нам это сделать? Бейлиш съест нас живьем. — Ты должен что-то придумать, Джон. Ты должен научиться играть в эту игру. — Я могу убить нас всех одним неверным словом, одним неверным движением. — В этом и есть суть Игры Престолов. — Я не хочу играть в эту игру. — У тебя нет выбора. Джейме поклялся помочь ему, но потом между ним и его сестрой произошло это оглушительное фиаско. Джон должен был быстро соображать, и к тому времени, когда все было сказано и сделано, он приказал Джейме идти впереди него, чтобы обеспечить больше союзников. Если хорошенько подумать, то это все еще был их лучший ход, особенно в свете того, что лорд Тайвин намеренно игнорировал их приказы. Но на данный момент он на несколько месяцев был лишен своего самого надежного источника информации и дружбы. «Но что же я за король, если мне все время приходится прятаться за своего Десницу?» Бедный человек. Лучше всего было бы, если бы он исполнил свою половину плана сам, чтобы доказать, что он способен на это, но ему это не нравилось. — Боюсь, что вы прибыли слишком поздно, чтобы подняться в Орлиное Гнездо. Горные тропы довольно коварны в темноте, — сказал Черная рыба, внимательно вглядываясь в него. Эйемон был слишком рассеян, чтобы заметить это. Он подошел к окну, выходящему на Орлиное Гнездо, и уставился на него. Если когда-то он и испытывал страх высоты, то он был давно побежден во время его пребывания на Стене, но все же Эйемон был благодарен, что они не собирались подниматься по этому пути в тусклом свете солнца. Наконец он сказал: — Я так и думал. Если вы не возражаете, я хотел бы завтра подняться в Орлиное Гнездо с первыми лучами солнца. — Я позабочусь, чтобы вас кто-нибудь разбудил, — Эйемон рассеянно кивнул, и Черная рыба повернулся к лорду Старку. — Нед! Рад снова тебя видеть! Как поживает моя племянница? — С ней все в порядке, сир Бринден. Я знаю, что она хотела бы быть здесь, но у нас еще есть дети на Севере, о которых нужно заботиться. — Жаль, хотя, возможно, это и к лучшему. Эдмур, как поживает Хостер? Эдмур слабо улыбнулся дяде. — Как и следовало ожидать в его состоянии. И… Я не думаю, что у него осталось много времени. Когда мы вернемся в Риверран, ты должен увидеть его, дядя. Черная рыба нахмурился и сказал: — Посмотрим. Оливар спокойно, но гордо наблюдал за происходящим, запустив руку в мех Призрака. Лютоволк не испугал его молодого оруженосца, и эти двое довольно быстро подружились. Призрак уже достаточно вырос, чтобы дотянуться до лица Оливара и лизать его без особого труда, и это всегда вызывало у Эйемона улыбку. Но происходящее сейчас было слишком серьезно для Эйемона, чтобы найти в нем хоть каплю юмора, и потому он оставался мрачным. Если бы Джейме был здесь, он бы непременно начал его дразнить за хандру. Все разошлись по предоставленным им покоям, и Эйемону была подана ванна. Он вздохнул и погрузился в нее, содрогаясь от жара воды. Его плечи были напряжены, а жар успокаивал боль в них. За последнюю неделю он почти ничего не делал, кроме того, что нервничал, поэтому он позволил себе на мгновение откинуться назад и расслабиться, закрыв глаза, чтобы получить небольшую передышку от мира, желая, чтобы его ум успокоился хотя бы на мгновение. Слишком быстро, по его мнению, он вылез из ванны и, обтершись, надел черную тунику с красными манжетами для пиршества. Эйемон пристально посмотрел на себя в зеркало. Он отрастил бороду еще в Винтерфелле, и теперь она была достаточно густой, чтобы он выглядел на несколько лет старше своего истинного возраста. Затем он хмуро посмотрел на корону, лежащую перед ним на столе. В Риверране у них наконец-то появилась возможность заказать у местных кузнецов венец для него. Это был простой обод из серебра и железа с незначительными деталями. Как бы то ни было, он был тяжелым и только увеличивал пропасть между ним и его людьми. Он забыл надеть корону по дороге до Гнезда, но теперь, когда он был здесь, он будет вынужден носить ее так, как предписывает этикет. Праздник будет совсем небольшим. Перед отъездом из Риверрана Эйемон послал сообщение лорду Джону Ройсу в Рунный Камень, чтобы тот встретил его у Кровавых ворот, так что теперь он и двое его сыновей, Андар и Робар Ройсы, тоже были на пиру. Было приятно видеть старого лорда и двух его сыновей, сильных и здоровых. Он очень уважал Бронзового Джона: подобно сиру Давосу, тот был столпом силы во время Долгой ночи, хотя и измученным после понесенных им потерь. Он был удивительно стойким, несмотря на то, что потерял всех своих сыновей еще до начала Долгой ночи. Он мало что знал о Бриндене Талли, кроме того, что Джейме считал его «упрямым старым козлом» и что он был самым верным сторонником Робба даже после его смерти. Он, вероятно, поддержит его дело, даже если ему не удастся убедить Лизу Аррен помочь им. Однако, по словам Джейме, лорд Джон Ройс отказался идти против своего сюзерена и воздержался от участия в войне Пяти Королей, а также отчаянно пытался убедить леди Лизу поддержать их. Он будет играть важную роль в обеспечении того, чтобы войска Долины были введены в бой. — Ваша светлость, если позволите, что вы намерены делать в случае, если леди Лиза согласится на союз с вами? — спросил сир Бринден. — Я возьму Красный замок, — просто ответил Эйемон. — Я уверен, вы знаете, что я послал значительную часть своей армии вперед, в Королевскую Гавань, где уже ждет армия Западных земель во главе с лордом Тайвином. За исключением лорда Эдмура и лорда Старка, он отправил всех остальных в Королевскую Гавань. В Риверране остались только Арья и Санса. Он назначил Большого Джона Амбера ответственным за это. Это назначение было любезностью его дяде, так как он настаивал на том, что Большому Джону можно доверять. Хотя Эйемон и сомневался насчет сына лорда Амбера, то немногое, что он видел в Большом Джоне, убедило его, что ему можно доверять. С другой стороны, он поручил Хоуленду Риду и леди Мейдж Мормонт присматривать за Русе Болтоном. Если бы он хотя бы кивнул лорду Тайвину в знак приветствия, Эйемон был бы уверен, что он узнает об этом. Тириону поручили успокоить отца и ввести его в курс дела. Если быть честным с самим собой, то он с нетерпением ждал того момента, когда возьмет Красный замок. Хотя это было не всегда так, битва, как правило, была проще. Он уже устал жонглировать столькими вещами одновременно. Эйемон услышал, как Джон глубоко вздохнул, и сказал: — Простите меня, ваша светлость, но зачем вам садиться на Железный Трон? Не говорите, что это ваше право по рождению. Ваш дед причинил много боли многим знатным людям. Я думаю, вы можете себе представить наше нежелание видеть другого Таргариена правителем Семи Королевств. Эйемон ясно видел боль в его глазах, а сыновья Бронзового Джона, Андар и Робар, смотрели на него с мрачным выражением лица. «Понятно, почему это их волнует. Ведь лорд Джон потерял брата, когда Брандон Старк бросил вызов королю», — подумал он. Его и без того мрачное настроение стало еще мрачнее. Его наследие Таргариена было тяжким бременем, но у него не было выбора. — Лорд Ройс, я знаю, что сделал мой дед. Он был чудовищем. Нет ничего, что могло бы объяснить то, что он сделал, или оправдать его. Однако мой отец не был чудовищем, и я пойду по его стопам. Он не насиловал мою мать. Он женился на ней. Мы можем бесконечно спорить о том, было ли то, что он сделал, правильным или неправильным, но я считаю, что у него были хорошие намерения. Джон насмешливо нахмурился. — У вас есть доказательства того, что принц Рейегар женился на вашей матери? — Да, но только они сейчас не со мной. В дневнике некоего септона Мейнарда сообщается, что он аннулировал брак принца Рейегара Таргариена с принцессой Элией Мартелл, а затем тайно заключил брак между принцем Рейегаром и Лианной Старк. Этот дневник в настоящее время находится в руках Тиреллов, поскольку мы также стремимся заключить союз и с ними. Бронзовый Джон взглянул на Неда, и тот уверенно кивнул. Эйемон отложил вилку, чтобы уделить старому лорду все свое внимание. — Старые боги даровали мне видение сразу после того, как мой дядя Нед сообщил мне о моем истинном происхождении. Я сидел под чардревом, когда увидел себя сидящим на Железном Троне. Джон озадаченно моргнул. — Как вы можете быть уверенным в том, что это видение было послано вам богами? Может быть, это был всего лишь сон? — Потому что боги овладели мной. И даровали мне силы. Последовало ошеломленное молчание, а затем Эйемон продолжил: — У меня была незавидная задача убедить северных лордов поддержать мое дело. Лорд Джон Амбер вызвал меня на дуэль, чтобы узнать мою ценность как бойца. И на один момент боги овладели мной, и я своим стальным мечом разбил меч лорда Амбера надвое. И снова воцарилось молчание, пока Нед не сказал: — Это правда. Глаза его светлости вспыхнули оранжевым светом, как будто в них загорелось пламя. Я никогда не видел ничего подобного. — Именно после этого северные лорды приняли мою сторону. Старые боги дали мне свое благословение и помогли выиграть этот поединок. В спешке планирований и заключений союзов Эйемон почти забыл об этой стычке, но эта история распространилась по лагерю, как лесной пожар. Всякий раз, когда он проходил мимо своих солдат, они смотрели на него так, словно он был богом во плоти. Это была не слишком приятная мысль, но ему требовалось как можно больше сторонников. Тирион тоже узнал об этом происшествии из вторых рук и приставал к Роббу, Теону и его дяде Неду, чтобы узнать подробности, совершенно расстроенный тем, что он пропустил это. Он был заперт в своей комнате, чтобы предотвратить разжигание ярости северных лордов. Сир Бринден усмехнулся его заявлению, но взгляд Джона стал еще более пронзительным. — Ну и что? Есть… есть ли причина, по которой они хотят, чтобы вы заняли трон? Эйемон взглянул на дядю, ища помощи, но тот лишь выжидающе посмотрел на него. Он попытался вспомнить все, что он знал о Бронзовом Джоне. В конце концов, он узнал его довольно хорошо в прошлой жизни, но сможет ли этот Джон принять то, что Долгая ночь реальна и грядет с такой же неизбежностью, как и раньше? Если все пойдет по плану, он, вероятно, все равно в конце концов узнает об этом от северных лордов. Эйемон глубоко вздохнул и сказал: — Да, есть. Лорд Ройс, благодаря своему дяде я знаю, что ваша семья, как и многие семьи на Севере, имеет давнюю традицию посылать своих вторых сыновей служить на Стене. Боги уверяют меня, что их бдение не напрасно. Король Ночи пробудился и собирает свою бессмертную армию. Приближается Долгая ночь. Хотя королевство еще не находится в достаточно ослабленном состоянии, все же оно было ненадежным при правлении Роберта Баратеона, и незаконная казнь сира Джейме Ланнистера окончательно бы погубила этот хрупкий мир в Вестеросе. Вот почему я хочу вернуть трон. Боги, кажется, хотят, чтобы я был тем, кто подготовит королевства к грядущей битве между живыми и мертвыми. В наступившей тишине можно было безошибочно услышать тихий смешок. На лице сира Бриндена появилась усмешка, а Эдмур Талли смотрел на своего дядю широко раскрытыми глазами, переводя взгляд с Эймона на него и обратно. — Прошу прощения, ваша светлость, но… Долгая ночь — это всего лишь миф. — Вы сомневаетесь в богах? — спросил Эйемон. Сир Бринден после этих слов почувствовал, как по его спине пробежал холодок. — Если это правда, то почему именно сейчас? — Сейчас идет самое длинное лето в истории, сир Бринден, — сухо ответил Джон. — Как говорит старая мудрость: «За долгим летом последует такая же долгая зима». — И очень суровая, уверяю вас. Вот увидите, сир Бринден. Пока мы говорим, мой дядя Бенджен, который является разведчиком Ночного Дозора, как раз в данный момент охотится за вихтами, чтобы предоставить их всем лордам как доказательство грядущего. — Он что-нибудь нашел? — Робар, младший сын лорда Ройса, наконец заговорил и пристально посмотрел на Эйемона. — Я еще не получил известий о его миссии. Площадь земель за Стеной огромна. Поиски могут занять некоторое время, — успокоил его Эйемон. Робар повернулся к отцу и спросил: — Как ты думаешь, не это ли убило Уэймара? Джон выглядел обеспокоенным и изо всех сил пытался найти, что ему ответить. — Простите, что вы сказали? — спросил Эйемон. Бронзовый Джон посмотрел на Эйемона с напряженным выражением лица. — Как вы только что упомянули о традиции посылать своих сыновей на Стену, мой третий сын Уэймар согласно ей взял на себя обязательство нести службу на Стене. Он был послан на миссию за Стену, и не так давно мы получили известие из Черного замка, что он был убит вместе с другим своими товарищами. Кроме одного, он дезертировал. Эйемон почувствовал, как его сердце дрогнуло. Он вспомнил, как ему было тяжело, когда его дядя Бенджен исчез. — Я помню эту казнь, — тихо ответил Нед. — Дезертир был в совершенном ужасе от того, что находилось за Стеной. Я не мог ничего конкретного от него добиться. Его казнь принесла ему скорее облегчение, чем страдание. Наступившая тишина была напряженной, как струна арфы. — Я получаю только те новости, которые леди Лиза позволяет нам получать, — решил вмешаться сир Бринден, — но похоже, что Ренли вцепился в Красный замок, как клещ. Я не думаю, что будет легко вырвать его оттуда. Хотя я бы не сказал, что он такой же дерзкий, как его брат Роберт, но тем не менее я думаю, что вы можете ожидать от него не меньшего упрямства. — Поскольку я никогда не встречался с Ренли, полагаю, что ваши слова верны. По словам всех вокруг меня, он зеленый и никогда не был в битве. Я ожидаю, что он помашет белым флагом, когда увидит военную силу, которую я собрал у его порога, — сказал Эйемон. Он сильно сомневался, что Ренли согласится на такое, особенно с учетом мнения его кровожадного любовника, но это было возможно. — Неужели? — наконец вмешался лорд Джон. Он насмешливо нахмурился. — Последнее, что я слышал: сир Лорас был в замке вместе с ним. Вы можете в связи с этим лишится поддержки Простора. — Это тоже возможно, — ответил Эйемон. — Но тем не менее я все еще владею Западными, Северными и Речными землями. Простор может похвастаться значительной военной силой, но не такой большой, которую дают нам эти три королевства. — Лорд Джейме Ланнистер сейчас ведет переговоры о союзе с Простором, — ответил Нед. — Ланнистер? — фыркнул Черная Рыба. — Вы действительно думаете, что он поможет вам? — Да, — беззаботно ответил Эйемон. Он не сообщил дяде об исчезновении Джейме. Он все еще не был уверен, что делать в отношении Простора. Он решил, что если получит еще одно послание от Тиреллов, то отправится туда сам, но сначала нужно было обеспечить захват Королевской Гавани. Возможно, в качестве жеста доброй воли он воздержится от того, чтобы отрубить голову Лорасу, когда наконец захватит замок. В глазах Бриндена и Джона явно читался скептицизм. — Простите меня, ваша светлость, но известно ли вам, что мы в Долине полагаем, что именно Ланнистеры стоят за смертью нашего верховного лорда Джона Аррена? — спросил Бринден. — Неужели? Есть подозрение, что его смерть была вызвана чем-то иным, нежели естественными причинами? — спросил Эйемон, надеясь, что его удивление выглядит искренним. Он взглянул на своего дядю, и лицо того просто потемнело. — Как Десница короля, лорд Аррен служил в Королевской Гавани. После его смерти леди Лиза забрала его единственного сына и наследника и вернулась в Долину, утверждая, что Ланнистеры ответственны за это. С этим трудно спорить, тем более что Джейме Ланнистер был назначен хранителем Востока. — Хм… это вызывает беспокойство. Я абсолютно точно уверен, что мой Десница, лорд Джейме Ланнистер, не ответственен за смерть Джона Аррена. Он презирает свою сестру и не скрывает этого. — Простите, ваша светлость, но почему вы так уверены? — спросил сир Бринден. — Ланнистеры всегда были высокомерным сбродом, но Джейме был худшим из них, так как считался лучшим мечником в Семи Королевствах после сира Артура Дейна. Он убил вашего дедушку. Почему вы так уверены, что у вас есть преданность Джейме Ланнистера? Эйемон улыбнулся. — Потому что, как король, я единственный, кто может дать ему то, что он хочет. — И что же это такое? — Это касается только его и меня, — беспечно ответил Эйемон. И Бринден, и Джон казались разочарованными этим ответом, но они знали, что лучше не совать нос в чужие дела. — Скажите мне, сир Бринден, как Гнездо получает свои послания? — У Кровавых ворот есть лежбище. Воронам трудно долететь до самого Гнезда, но мейстер, который обычно присматривает за воронами, находится в Гнезде. Поэтому у нас есть другой человек, который заботится о них. — Неужели? Как вы передаете сообщения леди Лизе? — У нас есть система шкивов, которая позволяет нам посылать небольшие свертки в Гнездо без необходимости седлать мулов из-за каждого послания. — Хм… это интересно, — ответил Эйемон и почувствовал, что его взгляд блуждает. Это бы все упростило, но полной уверенности никогда не было. После небольшого пира он удалился в свои гостевые покои, но, как и всегда в последнее время, ему удалось заснуть только за несколько часов до рассвета. «Эти планы станут моей смертью», — подумал он, вставая с постели. Посмотрев в зеркало, он с удовлетворение отметил, что его тщательно подстриженная борода скрывала то, что в противном случае можно было бы принять за изможденный вид. Поскольку Эйемон хотел вернуться до наступления темноты, они наскоро позавтракали. Крепкая девушка по имени Мия Стоун взяла на себя честь проводить их до Гнезда на спинах мулов. Но прежде чем они ушли, он повернулся к людям Талли и сказал: — Вы останетесь здесь. Я хочу, чтобы меня сопровождали только лорд Ройс, лорд Старк и моя Королевская гвардия. — Н-но, ваша светлость, — немного заикаясь, начал говорить Эдмур, — она моя сестра. Я думаю, что она была бы рада увидеть знакомое лицо. — Я в этом не сомневаюсь, но боюсь, что не могу этого допустить. Мне очень жаль, — ответил Эйемон со слабой улыбкой. «Я не могу доверять тебе. А секретность здесь имеет первостепенное значение».Его дядя Нед, казалось, хотел что-то сказать, но, к счастью, передумал, когда Эйемон предупреждающе нахмурился. — Оливар, ты тоже останешься здесь. Заодно покажешь сиру Бриндену, что ты узнал от сира Барристана. Мальчик выпрямился во весь рост с горящими глазами и кивнул ему. Оливар был отличным оруженосцем и никогда не жаловался, когда их заливал дождь, даже когда он сам не мог перестать дрожать. Он выполнял любые приказы, как только они были отданы. Эйемон почувствовал вспышку вины за то, что не смог уделить оруженосцу столько времени, сколько требовалось для его обучения, но сир Барристан и сир Престон были достаточно добры, чтобы восполнить этот пробел. Мия Стоун навьючила кучу мулов, и они побрели по узкой каменной тропинке вверх к Гнезду. Сир Барристан шел сразу за Эйемоном, за ним следовали его дядя Нед и остальные члены Королевской гвардии. Даже Торрхен Карстарк, который еще не принес свой обет, находился рядом с ними. Юноша по-совиному уставился на Орлиное Гнездо, разинув рот, очарованный открывшимися ему новыми землями. Он принес долгожданную новую кровь королевским гвардейцам, которые в большинстве своем были почти вдвое старше его. Хотя Эйемон и не был так молод, как Джейме, когда принес присягу и вступил в Королевскую гвардию, он не мог не задаться вопросом, был ли Джейме похож на него в начале своего пребывания в Королевской гвардии. Призрак тоже был вынужден остаться позади. Эйемон не хотел рисковать, пугая мулов на таком опасном рубеже. Ветер хлестал по ним и ревел, из-за чего вести какой-либо разговор было абсолютно невозможно, так что все просто опустили головы и молчали, пока мулы медленно, но верно поднимали их вверх. Это заняло некоторое время, но в конце концов они добрались до дверей Орлиного Гнезда. К этому моменту Эйемон почувствовал, как его сердце колотится в ушах, а руки вспотели в перчатках. «Ну вот я и здесь. Пути назад нет». Он повернулся и сказал: — Королевская гвардия, ко мне! Все, кроме сира Барристана, казалось, были озадачены этим призывом. До этого момента они почти не бывали вместе в одной комнате с тех пор, как он свергнул Роберта. Приказы Эйемона были быстрыми и лаконичными. — Сир Меррин и сир Престон, как только эти двери откроются, я хочу, чтобы вы обошли вокруг замка и убили всех воронов, которых увидите.— Да, ваша светлость, — машинально ответили оба. — Сир Арис и Торрхен, вы будете охранять парадные двери. Если кто-то попытается уйти, задержите его. Если они будут драться, можете ранить их, и я сам потом их допрошу. Сир Барристан, вы со мной. — Как вам будет угодно, ваша светлость, — сказал сир Барристан. В его глазах мелькнуло лишь легкое узнавание, но в остальном он был совершенно невозмутим. Без сомнения, он вспомнил слова Эйемона о том, что Петир Бейлиш контролирует Лизу Аррен. Лорд Ройс и Нед, услышав его приказы, недоуменно уставились на него, но он поспешно покачал головой. Мия осторожно смотрела на него, обнимая своего мула, и ее хватка на его морде только усилилась, когда Эйемон обратился к ней. — Ты останешься здесь с мулами. Это не займет много времени, и я намерен уехать как можно скорее. — Да, ваша светлость, н-но, извините меня, но у меня есть припасы, которые нужно выгрузить. — Тогда поставь их у двери, но ты не войдешь в Орлиное Гнездо. Сир Арис, Торрхен, я верю в то, что вы проследите, чтобы она выполнила мои приказы. — Да, ваша светлость, — произнесли они нараспев, хотя Торрхену явно было не по себе, и он нервно переводил взгляд с Эйемона на Мию. Когда двери открылись, сир Меррин и сир Престон немедленно отделились от группы. Слуга повел остальных в большой зал, где они обнаружили толпу людей, окруживших леди Лизу. Она сидела над ними на скамейке, а к ней прижимался какой-то мальчишка, словно он был совсем еще младенцем. Несколько лордов преклонили перед ним колени, но большинство, казалось, были озабочены тем, чтобы выказать ему слишком много почтения там, где он не был самым желанным из гостей. Эйемон почти не обратил на них внимания, его интересовала лишь леди Аррен, которая властно посмотрела на него сверху вниз, и ее лицо исказилось в усмешке. — Итак, вы пришли, — сказала она. — Доброе утро, леди Лиза. Неужели вы всегда приветствуете свои гостей так холодно, как ветер снаружи? — спросил Эйемон. — Зачем ты пришел? Долина не даст тебе никаких клятв. Мы не поможем посадить на трон еще одного Таргариена. Я удивляюсь вам, лорд Старк. После того, что Таргариены сделали с вашей семьей, я бы и подумать не смела, что вы были бы так глупы. Дядя замер рядом с ним. Эйемон кивнул. — Я могу понять, почему вы так настороженно относитесь к Таргариенам. Мой дед сделал ужасные вещи со многими людьми, особенно со Старками. Однако я не намерен идти по его стопам, скорее, я намерен пойти по стопам своего отца. Принц Рейегар был добрым и справедливым человеком, даже когда безумие его собственного отца выходило из-под контроля. Я думаю, что настало время вернуть мир и справедливость в Семь Королевств. Губы леди Лизы скривились в усмешке. — Разве не вы нарушили этот мир тем, что заявили свои права на трон? — Я не нарушил мир, а просто изменил ход войны. Роберт Баратеон был готов незаконно казнить Джейме Ланнистера за преступление, которого он не совершал. Все знают, каков характер у Тайвина Ланнистера. С его богатством и властью он мог бы разорвать Семь Королевств на части. Я предотвратил такой раскол, и, несмотря на то, что мой путь приведет меня к трону, мне еще предстоит столкнуться с оппозицией. Пока еще не было ни одного насильственного столкновения. Это довольно мирно для того, что мы привыкли называть войной. — Но ведь война будет все равно. Так было всегда. Люди будут умирать кровавой смертью, чтобы один человек мог взойти на трон. Ну что ж, Долина не будет участвовать в такой бесполезной кампании. Ты не должен был приходить сюда, особенно с учетом того, что Джейме Ланнистер — твой Десница! Он украл право первородства моего ребенка! — Я думаю, вы скоро сможете убедиться, миледи, что лорд Джейме ничего подобного не делал. У меня есть подозрение, что он был назначен хранителем Востока без его ведома. В конце концов, в то время он был королевским гвардейцем. У них нет других обязанностей, кроме как охранять короля, — ответил Эйемон. — Ха-ха! — разнесся по залу горький смех. — Ты осмеливаешься войти в мой зал и петь дифирамбы знаменитому Цареубийце, человеку, убившему твоего собственного деда? Ты действительно сумасшедший. — Нисколько. Лорд Джейме Ланнистер больше не Цареубийца. Он был помилован за это преступление, но мы здесь не для того, чтобы говорить о Джейме Ланнистере. Железный трон правит всеми Семью Королевствами, включая Долину. Вы должны быть мне верны. Половина из Семи Королевств уже пообещала мне свою поддержку. Не говоря уже о том, что, как король, я могу вернуть право первородства лорда Робина Аррена как хранителя Востока. Вы обещаете мне свою поддержку, миледи? — Нет, я не позволю тебе одурачить меня своими сладкими словами, — сказала Лиза, яростно выпятив подбородок. — Мы собираемся выбросить его через Лунную дверь? — спросил ее сын, широко раскрыв глаза. Она крепче сжала его руку и шикнула на него. Эйемон кивнул и сказал: — Я нахожу ваш ответ озадачивающим, миледи. Вы откажетесь от законного титула вашего сына, чтобы отказать мне в клятве верности? Я не думаю, что Петир Бейлиш принимает близко к сердцу интересы вашего сына, поскольку вы, похоже, принимаете его советы. Она, казалось, перестала дышать, а ее глаза расширились, но она ничего не сказала. Эйемон молчал достаточно долго, чтобы дать ей время ответить, а когда она не ответила, он потянулся к своему камзолу и вытащил кусок пергамента с простой сломанной печатью. — Я приказал своим лучникам расстреливать всех воронов между Гнездом и Риверраном, и как раз перед тем, как мы начали подниматься к Кровавым воротам, мы поймали этого. Может быть, мне прочесть это послание вам? Это был не вопрос. Он открыл свиток и начал читать, повысив голос так, чтобы его услышала вся собравшаяся здесь толпа. «Моя дорогая Лиза, До меня дошла весть, что король-дракон направляется в Долину. Собери все свои силы, и благослови тебя Семеро. Было бы очень неприятно, если бы с ним случилось какое-нибудь несчастье. Будьте готовы сделать с ним то же, что вы сделали со своим лордом-мужем. Он взял в оруженосцы Фрея. Лорд Фрей был весьма оскорблен королем, который заставил его пропустить его и его армию за весьма ничтожную сумму золотых драконов. Лорд Тайвин также проявил некоторую сдержанность в следовании приказам нового короля. Он поддержит Фреев в их мести Эйемону Таргариену. Было бы довольно легко возложить вину за несчастье с королем на Фреев и Тайвина Ланнистера. Навсегда твой, Петир Бейлиш». Когда Эйемон закончил, в зале воцарилась гробовая тишина. Он посмотрел на Лизу, которая задыхалась, как рыба, а ее кожа приобрела весьма болезненный оттенок. Она смотрела на него широко раскрытыми испуганными глазами. Джон потрясенно уставился на Эйемона, и его собственная кожа под бородой побледнела. — Что вы сделали со своим лордом-мужем и в чем вы пытались обвинить Ланнистеров? — спросил Эйемон. Озвученные вслух строчки послания, казалось, погрузили ее в транс, но она встряхнулась и закричала: — Н-нет! Л-ложь! Ложь! Ланнистеры ответственны за смерть моего лорда-мужа! Он хотел раскрыть их грязную маленькую тайну королю, и они отравили его! Я сделала то, что сделала бы любая обеспокоенная мать, я бежала в Долину ради защиты своего сладкого Робина. Я послала своей сестре, леди Кейтилин Старк, письмо, чтобы предупредить ее об их предательстве. Затем все взгляды обратились к Неду. Он хмуро смотрел на Лизу. — Действительно, мы получили такое письмо. В результате я принял предложение Роберта Баратеона стать его Десницей. Я собирался расследовать смерть лорда Аррена. — И?.. — вопросительно спросил его Бронзовый Джон. — У меня никогда не было такой возможности. Серсея Ланнистер совершила все эти… зверства против ее брата, которые привели их обоих на плаху. Лорд Джейме Ланнистер не совершал преступления, в котором его обвинили. Правосудие должно было свершиться. Это надо было остановить! — Серсея Ланнистер уже находится в изгнании, — сказал Эйемон. — Все, что у нас есть, — это ваше слово, что это были Ланнистеры. Какие у вас есть доказательства, что они действительно это сделали? Губы Лизы снова скривились в рыке, но она продолжала тяжело дышать. Она паниковала, как стадное животное, предчувствующее свою неминуемую гибель. — Мой муж раскрыл их маленькую тайну. Он все понял. Он знал, что никто из отпрысков Серсеи не был настоящим Баратеоном. Он хотел все рассказать королю, но они убили его прежде, чем у него появился шанс это сделать! — Вы знали, что эти дети не были чистокровными Баратеонами, и вам не пришло в голову сообщить об этом своему королю? — спросил Эйемон. И снова в зале воцарилась тишина, нарушаемая только прерывистым дыханием леди Лизы. Затем она прошептала: — Ланнистеры… они бы и меня убили. И моего мальчика. Я должна была защитить своего мальчика. — И даже здесь вы боялись их возмездия? В безопасности стен Орлиного Гнезда? Она усмехнулась, но это было больше похоже на безумный оскал. — Ты ничего не знаешь, мальчик. Королевская Гавань съест тебя живьем. Мейстер Пицель ест у Ланнистеров из рук. Он позаботился бы о том, чтобы король Роберт оставался в неведении, и сообщил бы Ланнистерам о том, что я знаю. — И все же вам удалось отправить письмо своей сестре, Кейтилин Старк. Эйемон чувствовал, как колотится его собственное сердце, и уже не в первый раз подумал, не слышат ли его все присутствующие. Он должен был заставить Лизу признаться в убийстве мужа или, по крайней мере, посадить достаточно семян недоверия в способностях Лизы Аррен контролировать Орлиное Гнездо, чтобы можно было назначить ей замену. В противном случае вся его схема развалится, и Петир Бейлиш непременно узнает об этом и, испугавшись, ускользнет от них. Лиза вела гораздо более ожесточенную борьбу, чем он ожидал. Просто из того, что он помнил, из рассказов Сансы о ней, он считал, что любой сильный ветер сдует ее. Она определенно не выглядела хорошо в глазах окружающих лордов, но он знал, что этого еще недостаточно, чтобы свергнуть ее. — Почему вы все время говорите про Ланнистеров? Там довольно много людей. Вы можете назвать нам конкретное имя того, кто отравил лорда Джона Аррена? — спросил он. — Перестань быть таким злюкой! Вытолкни этого подлого человека через Лунную дверь, — крикнул Робин. — Тише, дитя, — рявкнул Джон, и его лицо покраснело. — Ты будешь сидеть тихо и слушать старших! — Вы забываетесь, лорд Ройс! Это ваш сюзерен. Вы будете подчиняться ему, — отрезала Лиза. — Миледи, лорд Робин еще не достиг того возраста, когда он может претендовать на его титул. Он груб и неуправляем, едва ли он достоин править Орлиным Гнездом. Ему нужна дисциплина и тренировки! — Он же просто мальчик! Больной, маленький, хрупкий мальчик, которому нужна его мать! Он останется со мной, — воскликнула она, снова прижимая к себе сына. Теперь на ее щеках расцвел румянец, и она пристально смотрела на лорда Ройса. — Лорд Джон Аррен обсуждал со мной возможность послать его к лорду Станнису Баратеону как его подопечного. Сейчас это невозможно, но если вы позволите, миледи, я мог бы воспитать его в Рунном Камне. Он станет настоящим лордом! Глаза леди Лизы вспыхнули, и ее лицо исказилось в уродливой гримасе, когда она наклонилась вперед и закричала громким, как громовой раскат, голосом: — Если ты посмеешь отнять у меня моего ребенка, я убью тебя так же, как убила его! Никто не отнимет у меня моего сладкого Робина! Никто! Воцарившая после этого тишина в зале была оглушительной. Все присутствующие затаили дыхание, глядя на леди Лизу в шоке и страхе. Эйемон продолжал смотреть то на Джона, то на леди Аррен. «Ему удалось вытянуть из нее признание, даже не пытаясь!» Он возблагодарил богов за то, что эта исповедь наконец-то прозвучала. Сначала Бронзовый Джон был шокирован, но когда до него дошел смысл ее слов, его лицо побагровело так сильно, что Эйемон забеспокоился о его здоровье. — Что вы сделали?! — прорычал лорд Джон, и его голос загремел, как рев дракона. — Вы убили лорда Аррена?! Значит, это все-таки были не Ланнистеры? Это были вы! Холодное и жесткое выражение ее лица сменилось на испуганное, а ее подбородок задрожал. Она оглядела зал, как будто ища спасителя, но никто не пришел ей на помощь. Наконец она сказала слабым голосом: — Он собирался забрать моего ребенка, моего мальчика. Вашего лорда! — Что вы с ним сделали? — повторил Эйемон. Если не считать ее тихих всхлипов, в зале было тихо, и его голос без труда долетал до нее. — Это был единственный выход! Единственный! Я не могла позволить ему забрать моего милого Робина, — воскликнула Лиза, снова прижимая к себе сына и плача в его плечо. Лорд Ройс зарычал и сделал шаг вперед, но Эйемон схватил его за руку и покачал головой. Он представил себе, как лорд покраснел бы от смущения, если бы его лицо уже не было красным от гнева. Он склонил голову и отступил назад. Эйемон оглянулся на дядю и увидел, что тот тоже бледен и потрясен, хотя он уже знал о предательстве Лизы. Сир Барристан оставался удивительно бесстрастным; Эйемон должен был похвалить старого рыцаря за то, что тот сохранил спокойствие перед лицом предательства, даже если все они были готовы к нему. — П-Петир дал мне слезы Лиса. Я добавила их в его вино, — всхлипнула она. Лицо Эйемона потемнело. — Он был твоим мужем. Гнев, казалось, снова вернулся к ней, и она закричала: — Он никогда не любил меня! Ты никогда его не видел! Ты ничего не знаешь! Представьте себе, что в первую брачную ночь вам придется целовать невесту, которая была бы старухой с наполовину отсутствующими зубами, а ее дыхание пахло бы старым сыром! Раз за разом мне приходилось мириться с тем, что этот старик садится на меня, как старый бык, которого надо было выгнать на пастбище. Его семя было слабым, и все мои дети умерли. И наконец-то у меня появился мой мальчик, и он собирался забрать Робина от меня! Он собирался отдать его Станнису, и тогда бы я потеряла моего мальчика! Эйемон вздрогнул. У поцелуев Дени был вкус корицы и красного вина, как будто она воплощала в себе девиз их дома — «Пламя и кровь». Ее запах очаровывал его, и мысль о том, что на вкус она будет похожа на старый сыр, оставляла кислый привкус во рту. Он жалел леди Лизу. Она не была злой, просто уязвимой женщиной, которой манипулировал злой человек, чтобы сделать свою грязную работу. Она была просто еще одной жизнью, которую Петир Бейлиш разрушил ради своих собственных целей. Он повернулся, чтобы выйти из зала. Увидев стражников у дверей, он приказал им: — Отведите леди Лизу в ее покои. Ее нужно охранять днем и ночью. Суд над ней будет совершен после того, как будет взята Королевская Гавань. Его дядя Нед, лорд Ройс и сир Барристан поспешили за ним по пятам. У главного входа их уже ждали сир Меррин и сир Престон. — Все вороны в замке были убиты по вашему приказу, ваша светлость, — с дикой усмешкой сказал сир Меррин. — Это были всего лишь домашние животные, ваша светлость, — сказал сир Престон так, как будто убивать их было ему не по силам. Эйемон тоже не мог сказать, что это было ему по душе, но они должны были убедиться, что Бейлиш останется в неведении относительно признания Лизы. — Хорошо. Мы уходим отсюда. Сообщите Мие Стоун, чтобы она еще раз приготовила мулов. Сир Престон, приведите мне мейстера, — приказал он. Они ждали в молчании. Внимание Эйемона привлек какой-то шум у двери в зал, и он увидел, как оттуда выходят несколько лордов, прибывших, чтобы сосвататься к бывшей леди Аррен. — Ваша светлость, — сказал один из них и опустился перед ним на колени. У него были длинные вьющиеся каштановые волосы, он был одет в зеленое и коричневое, как будто он вышел на охоту, но это было явно сделано по последней моде. — Простите меня за то, что я оказался в доме предателя. Я не хотел вас обидеть. — Никакого прощения не требуется, — признал Эйемон, на что тот с облегчением улыбнулся. Затем он продолжил: — Если только вы не знали о ее планах. Мужчина тут же побледнел и покачал головой. — Нет, нет, ваша светлость! Я… мы… никто из нас понятия не имел, что она сделала. Эйемон кивнул ему. — Если вы позволите, ваша светлость, я хотел бы вернуться в свой собственный дом. — Нет, — ответил Эйемон. — Ч-что? Эйемон пристально посмотрел на него, теперь его глаза были холодными и темными. — Под страхом смерти никому из вас не разрешается уходить, пока я этого не прикажу. — Простите меня, ваша светлость, но почему? — Потому что таков мой приказ. Вы останетесь здесь и будете гостем в Орлином Гнезде, пока я не отменю своего решения. — И как долго это будет продолжаться? — Пока я не скажу иначе. — Даже зимой? Он шагнул ближе, заставляя мужчину отпрянуть назад. — Пока я не скажу иначе. Сир Престон прибыл несколькими минутами раньше со старым мейстером на буксире. Это был жилистый мужчина с длинными каштановыми волосами и желтоватой кожей. Мейстер с тревогой оглянулся, услышав приказ Эйемона. Когда Эйемон повернулся к нему, он вздрогнул, как от удара. — Мейстер, леди Лизе нельзя выходить из своей комнаты. Ей не разрешено видеться с сыном и вообще ни с кем общаться. Проследите, чтобы эти приказы были выполнены. — Ваша светлость, я всего лишь мейстер. Управлять замком — это не моя функция. Я должен только давать советы, когда от меня это требуется. — А теперь вы будете надсмотрщиком, поскольку ваша верховная леди призналась в убийстве своего лорда-мужа. Глаза мейстера расширились, и он замер. — Королевская гвардия, мы уходим. Как только они вышли наружу, навстречу хлеставшему по ним ветру, Эйемон резко повернулся к дяде Неду и лорду Ройсу. — То, что вы там услышали, не должно выйти за пределы этого места, и никто не должен узнать об этом. — Позвольте мне спросить, почему, ваша светлость? — спросил лорд Ройс, щурясь от ветра. — Так будет безопаснее. Понятно? — Да, ваша светлость, — ответили они оба. У его дяди Неда было встревоженное выражение лица, но он кивнул. Оставалось надеяться, что у дяди есть хоть какое-то представление о том, что нужно сделать, чтобы остановить Бейлиша. Эйемон прекрасно знал, сколько вреда этот человек может причинить Вестеросу. Это нужно было держать в секрете, прежде чем это произойдет. «Правильно ли я поступил?» — спрашивал себя Эйемон всю дорогу вниз по склону горы. У него защемило сердце. Он шел против всего, во что его учили верить, против всего, чем он был. Есть ли еще честь в короле, который манипулирует и лжет, даже если это для хорошего дела? Он снова и снова возвращался к своим рассуждениям, спрашивая себя, спрашивая Джейме, спрашивая Богов, был ли это единственный путь. Но кроме того, чтобы просто подойти к Мизинцу и убить его без суда, он не видел другого выхода. Он должен был устроить ловушку, точно так же, как это делали его кузины и кузен в той, другой жизни. Было уже далеко за полдень, когда они снова подошли к Кровавым воротам. Эдмур и сир Бринден ждали их, как будто они были здесь все это время. Эдмур поспешно поклонился ему и спросил: — Что слышно о моей сестре? — Прикуси язык, мальчик! Ты разговариваешь со своим королем, — рявкнул сир Бринден. — Леди Лиза заболела, — сказал Эйемон, не обращая внимания на возможное оскорбление. — Она не сможет управлять Долиной в обозримом будущем. Сир Бринден сурово нахмурился. — Заболела? Как наш отец? Может быть, мне стоит подняться и присмотреть за ней? — Вы этого не сделаете, — сказал Эйемон, свирепо глядя на Эдмура. — Вы пойдете за мной в Королевскую Гавань. Как король Семи Королевств, король Андалов, Ройнаров и Первых людей, я назначаю лорда Джона Ройса из Рунного Камня временным лордом Долины до тех пор, пока молодой лорд Робин Аррен не сможет занять место своего отца. — Благодарю вас, ваша светлость, — ответил Джон, но не было никаких сомнений в том, что вокруг него витала печаль. — Вы командуете войсками Долины, — мягко напомнил ему Эйемон. Тот пристально посмотрел на Эйемона и затем сказал: — Долина обещает вам свою верность и солдат. Вы хотите объединить Вестерос и вернуть процветание Семи Королевствам, которое растратил король Роберт Баратеон, и подготовить королевство к Долгой ночи. Я считаю это достойным делом, и Долина тоже. Я сейчас же начну писать знаменосцам. С вашего позволения, ваша светлость? Эйемон кивнул, и Джон удалился. Какое-то время он смотрел ему вслед, а потом снова повернулся к Талли. — Сир Бринден, вы останетесь здесь, у Кровавых ворот. Собирайте все письма, которые приходят сюда. Когда я прикажу, вы, и только вы привезете их мне. На все письма следует отвечать фразой: «Леди Лиза Аррен заболела и займется вашим вопросом, когда оправится от своей болезни». Если кто-нибудь спустится вниз по каменистой тропе из Гнезда, бросьте его в подземелье. — В подземелье? А зачем это нужно? — Мы не хотим, чтобы они распространяли болезнь, которой заразилась леди Лиза, — ответил он, ложь слетела с его языка с привычной легкостью, как будто он лгал всю свою жизнь. Сир Бринден, который с самого начала казался встревоженным, продолжал выглядеть так же. Он бросил взгляд на Неда и, по-видимому, увидел там что-то такое, что его успокоило. — Как прикажете, ваша светлость, — со вздохом сказал он. Эйемон направился в свои покои. Он слышал, как дядя Нед и сир Барристан следуют за ним по пятам. Войдя в свою комнату, он тут же снял простую серебряную корону, и в тот же миг холодная маска спокойствия спала с него, и он повалился на стул, тяжело дыша. Он массировал виски, уже чувствуя, как там нарастает головная боль, и это было в немалой степени вызвано тяжестью короны, которую он нес. — Я знаю: то, что вы сделали, было тяжело, ваша… Эйемон, — сказал дядя Нед. — Ты сделал то, что должен был сделать. Неважно, насколько это трудно. Я горжусь тобой. Хотя, должен признаться, я не знал, что мы получили в свои руки письмо от лорда Бейлиша. Эйемон поморщился, как будто эти слова ударили его в грудь, зная, что дядя говорил искренне. Он вытащил письмо и развернул его, глядя на свои собственные неровные каракули. — Мы этого не делали, — тихо сказал Эйемон. — Я солгал. И после этих слов он бросил письмо в огонь.