Рев Дракона. (The Dragon's Roar)

Эйемон что есть мочи гнал коней по Королевскому тракту. Теперь до Королевской Гавани оставалось меньше суток пути, и его возбуждение было почти осязаемым. Даже Призрак был так взволнован, что, взвизгнув, сначала рванулся вперед, а затем снова побежал галопом рядом с ними. Оливар, который ехал сразу за ним, смеялся над проделками волка, вызвав улыбку на лице Эйемона. Еще одна причина, по которой Эйемон хотел как можно быстрее добраться до лагеря у Королевской Гавани, заключалась в том, что две недели назад он получил радостную весть о том, что Джейме жив! Когда они направлялись из Долины в Королевскую Гавань, возле Харренхолла их встретил всадник и передал четыре послания, но взгляд Эймона был прикован к двум свиткам, на которых были печати с львом на гербе. Ему потребовалось все его терпение, чтобы немедленно не разорвать их на глазах у всех, а дождаться, пока будет разбит лагерь. При первой же возможности он вытащил письма из сумки и нырнул в свою палатку. Если он и ожидал длинного объяснения опоздания Джейме на переговоры с Простором, то был слегка разочарован. Джейме написал на клочке пергамента всего одно слово: «Железнорожденные». Несмотря на отсутствие еще каких-либо объяснений, было легко понять, что железнорожденные, должно быть, подстерегли Джейме и напали на него. «Ну вот, теперь и железнорожденные ввязались в этот конфликт. Может быть, они заключили союз с Ренли? Но если бы они это сделали, разве сейчас они не совершали бы набеги на подконтрольные нам Западные берега?» У Джейме, несомненно, было куда больше информации, но он явно не хотел делиться ею в письмах. Это должно быть что-то очень важное, если он опасался, что его сообщение могут перехватить. Эйемон раздраженно провел рукой по волосам. Они должны были отомстить железнорожденным, но было бы глупо разделять армию на завершающей стадии подготовки захвата Королевской Гавани. Но он выглядел бы еще более глупо, если бы месяцами сидел у Королевской Гавани и в конце концов позднее вынужден был бы реагировать на набеги железнорожденных на их побережье. Даже если они не вступили в союз с Ренли, он не сомневался, что они будут в восторге от причинения любого рода неприятностей только для того, чтобы раздражать его. «С такой огромной армией за моей спиной мы должны без труда захватить Красный замок. Ренли зеленый, как весенняя трава. Я не думаю, что он выйдет и будет сражаться насмерть», — подумал он. Он взял следующее письмо с печатью Ланнистеров и вскрыл его. В нем было едва ли больше слов, чем в первом письме, но они заставили сердце Эйемона воспарить: «Простор наш». Это послание Джейме не подписал, так как, по-видимому, составлял его в спешке. «Мы это сделали. У нас есть пять из семи Королевств. Теперь все, что нам нужно, — это трон», — подумал он, но это вызвало горькую улыбку. Собрать союзников, чтобы сражаться за него, было нелегко, но совсем другое дело — удержать трон. Ему отчаянно нужно было поговорить с Джейме и решить, что им делать с Бейлишем. Насколько он понимал, их воссоединение могло произойти достаточно скоро, тем более что он и его дядя больше не разговаривали. Он был рад, что дядя перестал приставать к нему из-за Джейме еще до Риверрана, но с тех пор, как он признался в том, что подделал письмо от Бейлиша, чтобы заставить леди Лизу признаться в своих преступлениях, дядя вообще перестал с ним разговаривать. Если он задавал своему дяде какой-то вопрос на публике, тот отвечал, но все его ответы были кратки и по делу. В частной беседе дядя просто молча соглашался, никогда больше не поднимая никаких вопросов. Когда Эйемон признался во лжи, в его глазах явно читалось разочарование. Сначала его дядя был потрясен, но затем потрясение перешло в страх, а в следующее мгновение — в разочарование. Он провел так много времени в своей прошлой жизни — и даже часть этой жизни, — стараясь заставить своего дядю гордиться им, и видеть, как тот разочаровывается в нем, было словно получить стрелу в сердце. Но он не жалел об этом. Он должен был это сделать. Он только надеялся, что не убил их всех, сделав первый шаг. «Король должен быть смелым, король должен быть решительным. Может наступить время, когда король должен будет рискнуть». Эти слова его кровный отец написал в своих письмах, и они задели Эйемона за живое. Он был так неуверен и, в некотором смысле, боялся того пути, который должен был пройти, чтобы обезопасить королевство, но чтение писем Рейегара словно укрепило его связь с ним. Хотя он жалел Рейегара за то, что тот был втянут в эту спираль безумия, но его отец сделал все возможное, чтобы сохранить связь с реальностью, изложив свои причины — как рациональные, так и иррациональные — для решений, которые он принимал. Он еще раз пожалел, что не получил ответов от мейстера Эйемона: сейчас ему как никогда пригодилась бы его бесконечная мудрость. «Убей мальчишку, Джон Сноу. Убей мальчика и стань мужчиной, которым ты должен быть». В некотором смысле именно этот совет и послужил причиной его убийства от рук других черных братьев Ночного дозора, но он поступил правильно. Если бы они добрались до Сурового Дома раньше, то могли бы спасти гораздо больше людей и предотвратить их неизбежное падение. На этот раз он доберется туда задолго до прихода Короля Ночи. «Шаг за шагом», — утешал он себя. У него все еще было много других дел. Сначала он должен был обезопасить Красный замок, а потом он найдет способ привести сюда Дени. «Она не должна страдать больше, чем она уже страдала. Я молюсь, чтобы сейчас она была в безопасности». Два других письма, которые принес ему гонец, были с печатями дома Старков и дома Мартелл. Леди Кейтилин ответила на его предыдущую просьбу, согласившись принять в свой дом и вырастить бедного бастарда Джейме. Его сердце снова екнуло, и он понял, что должен как можно скорее рассказать Джейме о беременности его сестры. Доран Мартелл в своем письме поблагодарил его за великодушие и за то, что он послал им тех негодяев, которые несправедливо замучили их семью. По-видимому, Оберин Мартелл прекрасно проводил время и хотел послать тысячу благодарностей в его адрес, а также сообщить, что он — и только он, как заметил Доран Мартелл, — готов служить ему в любом качестве. Старший Мартелл был более сдержан и предложил принять его, если он пожелает начать дальнейшие переговоры. Это послание вселило надежду в его сердце. Возможно ли, что он сможет заключить с ними союз, не предлагая свою кузину их старшему наследнику? Он сделает все, что угодно, лишь бы вернуть ее улыбку, и хотя она начала снова улыбаться, начав тренироваться с мечом, ему все еще предстояло заслужить ее прощение. — Мой король, — произнес сир Барристан достаточно громко, чтобы быть услышанным сквозь топот лошадей, и указал ему вперед. Эйемон сосредоточился на том, что показывал ему гвардеец. И то, что он увидел впереди, потрясло его. Он думал, что лагерь у Рва Кейлин был огромным, но это было больше похоже на море холстов. Знамена, которые он видел на внешних полях, ближе к ним, были комбинацией знамен Талли и Западных знамен. У него было такое чувство, что лорд Тайвин затеял драку из-за места в лагере. Без сомнения, Север, родина их короля, хотел бы занять видное место у Королевской Гавани. Ему было бы интересно посмотреть на эту драку, но он надеялся, что до физической расправы дело не дошло. На далеком юге, почти в пределах видимости, он мог видеть знамена с золотой розой Тиреллов — явное свидетельство успеха Джейме. Рядом с ними были знамена с красным лучником — Тарли, лисьим щитом — Флорана, пылающей башней Хайтауэров и многие, многие другие. «Но где же Джейме?» Он догадывался, что его, скорее всего, поселили в лагере Ланнистеров. Солдаты встали по стойке смирно, как только Эйемон и его свита вошли в лагерь, большинство из них опустились на колени; они как завороженные смотрели на знамена с красным драконом на черном холсте, которые развевались на ветру позади него. Сначала было тихо, как будто от этого зрелища у всех перехватило дыхание, но затем, словно раскат грома, по лагерю за ними последовали радостные возгласы. Даже быстрой рысью им потребовалось больше часа, чтобы добраться до стен Королевской Гавани. Солнце безжалостно палило, и Эйемон вспотел, чувствуя, что жара становится невыносимой. И этому совершенно не помогала всепоглощающая вонь дерьма. Тут он вспомнил, как слышал и от Сансы, и от Джейме, что в Королевской Гавани постоянно стоял запах нечистот. «И люди вынуждены здесь жить? Отвратительно! Этому нет никакого оправдания». Он должен был найти способ установить канализацию для простого люда в какой-то момент своего правления, желательно как можно скорее. Это было бессовестно, что его собственные предки никогда не считали нужным улучшать город таким простым способом. Когда они остановили своих лошадей, лорды в непосредственной близости от них упали на колени. Большой Джон Амбер был ближе всех к ним, но вокруг него Эйемон мог видеть Карстарка, Болтона, леди Мейдж, Мандерли, Талли и сира Стеврона Фрея. Он нахмурился. Он надеялся, что увидит лордов и из других королевств среди собравшихся, но, похоже, им придется приложить дополнительные усилия для их привлечения. — Ваша светлость, — нараспев произнес Большой Джон, кивнув ему, когда конюх взял его лошадь. Он спрыгнул с лошади и сказал: — Лорд Амбер. Я тоже рад вас видеть. Кажется, все в порядке. А где же мой Десница? Все окружающие лорды по-прежнему продолжали настороженно смотреть на Призрака. Лютоволк уже достаточно вырос, чтобы доставать Большому Джону до пояса. Однако в этот момент он стоял рядом со своим хозяином. — Дерется со всеми желающими на тренировочном поле, ваша светлость, — сказал с недовольным видом Большой Джон. — И побеждает их всех, — вставил Робб, криво усмехнувшись Эйемону. У него была распухшая губа, и Эймон задался вопросом, не Джейме ли наградил его кузена разбитой губой? Эйемон усмехнулся. — Я не ожидал бы меньшего от лучшего фехтовальщика Семи Королевств. Робб, можешь привести его сюда? Мне нужно срочно с… — Ваша светлость! — раздался крик Джейме; он обогнул группу собравшихся вокруг Эйемона лордов и чуть не остановился, но тут же опустил голову в знак приветствия и ухмыльнулся ему. — Добро пожаловать в лагерь у стен Королевской Гавани! Глаза Джейме блестели от едва сдерживаемого возбуждения, и он, казалось, дрожал от нерастраченной энергии. Он был одет в полный комплект доспехов, окрашенных в цвета Ланнистеров — малиновый и золотой, лишь с несколькими деталями стального серого цвета. Эйемон улыбнулся в ответ, но улыбка его слегка дрогнула, когда он пристально посмотрел на него. Несмотря на всю энергию, которую источал Джейме, его кожа выглядела бледной, а под глазами были синяки от недосыпа. Шрамы, оставшиеся от медведя, резко выделялись на его коже. Четыре из них растянулись поперек его лица, причем самый нижний пересекал левую щеку и исчезал в волосах. Они хорошо зажили, но рубцовая ткань была темно-бордовой и тускло блестела. Он, несомненно, будет носить их на себе до конца своих дней. Джейме заметил это колебание и озадаченно нахмурился. — Что-то случилось? — Твои шрамы. Я совсем о них забыл. Джейме снова ухмыльнулся. — Я их уже почти не замечаю. — Они у тебя на лице! Как часто ты смотришься в зеркало? — При каждом удобном случае. Эйемон усмехнулся. — Ланнистер. Конечно, как я мог забыть? Ну что ж! Нам нужно многое обсудить. — Да уж, — сказал с волчьей усмешкой Джейме. — Моя палатка?.. — спросил Эйемон. — Бальдр, проводи его светлость в палатку, — рявкнул большой кузнец, и маленький мальчик, который, вероятно, был недостаточно взрослым для битвы, вскочил с проворством мыши и поспешил вперед, чтобы показать ему его палатку. Северные и речные лорды считали, что Эйемон, вероятнее всего, захочет освежиться после утомительного пути и только после этого займется более важными делами. Вскоре он зашел в большой шатер, обставленный нелепой плюшевой мебелью, с большим знаменем Таргариенов, висящим над кроватью. Они сели за маленький круглый столик. Призрак продолжал стоять, умоляюще глядя на него. — Иди, Призрак. Я уверен, что ты очень хочешь найти своего брата, — сказал Эйемон. В следующее мгновение волк исчез, и только покачивание полога палатки выдавало его уход. Эйемон вздохнул и огляделся. — Это все ты устроил? — Вообще-то, мой отец. Это вроде как его извинения за то, что он не выполнил мои приказы, — стиснув зубы, сказал Джейме. Было очевидно, что он все еще не простил своего отца, но, возможно, так было даже лучше, учитывая, что случилось в последний раз, когда лорд Тайвин привел свою армию к стенам Королевской Гавани. Лицо Эйемона помрачнело. — Ну и чего мне стоит ожидать? У Джейме дернулась челюсть. — Сговорчивости. Я прибыл примерно через неделю после того, как прибыли наши союзники с Севера и Речных земель. Напряженность между всеми была высока, потому что мой отец никогда не умел никому уступать. Я сделал все возможное, чтобы ослабить напряженность и организовать лагерь таким образом, чтобы это было приятно обеим сторонам. Эйемон поднял бровь. — И ты понравился обеим сторонам? — Конечно, нет! — закатил глаза Джейме. — Ваши северные лорды ничего не говорили мне в лицо, но они не упускали случая пожаловаться на мою предвзятость, тогда как мой отец считал, что я ставлю Западные земли на второе место после Севера. Возможно, между солдатами и было несколько драк, но кровопролития не было. Учитывая все это, я думаю, что это успех. — Похоже, ты сделал все, что мог, учитывая обстоятельства. Спасибо тебе хотя бы за то, что пытался быть умиротворяющей силой. Джейме фыркнул, и Эйемон хмыкнул. Он заказал им прохладительные напитки, и вскоре на столе появилась тарелка с мясным ассорти и вином. Ни один из них не произнес ни слова, пока их обслуживали, и только когда полог палатки опустился на место, Джейме сразу же принялся за еду. — Вижу, ты проголодался? — Я весь день провел на тренировочном поле. Кроме того, ты же не заботишься о приличиях. — Вполне справедливо. Как поживает Под? — Он становится с каждым днем все лучше в обращении с мечом, в отличие от… последнего раза. В этот раз он будет куда лучше подготовлен к Долгой ночи, — сказал Джейме. На словах «Долгая ночь» он понизил голос до шепота и украдкой взглянул на стены палатки. Эйемон поморщился. Он знал, что ему придется привыкнуть к Красному замку, где стены так же непроницаемы, как и в палатке, когда речь заходит о сокрытии информации. — Как бы я ни любил Бриенну, ее методы обучения оставляли желать лучшего. Я не жалею, что отправил с ней Пода, но она пренебрегала его обучением, пока не стало чертовски поздно. — Она не была рыцарем. Она не обязана была его обучать. — Но ведь это Бриенна так отчаянно мечтала стать рыцарем. Она чувствовала бы себя обязанной сделать это. Какое-то время они ели молча, а потом Эйемон спросил: — Как ты думаешь, Бриенна в Красном замке? По лицу Джейме словно пробежала тень, и он помрачнел. — Я в этом не сомневаюсь. До того, как я встретил ее, она была без ума от Ренли. Она бы последовала за ним хоть в само Седьмое пекло. Эйемон почувствовал, как внутри у него все сжалось. Как бы он себя почувствовал, если бы Дейенерис была по другую сторону, и они были на пороге битвы? По крайней мере, без ее драконов он мог быть уверен, что она не будет участвовать в битве. У Джейме не было такой роскоши. Он решил сменить тему разговора. — Север был проинформирован об угрозе надвигающейся Долгой Ночи. Джейме удивленно поднял брови. — И они тебе поверили? — Я сказал им, что Боги даровали мне видение будущего. — И они тебе поверили? — повторил Джейме, с каждой минутой становясь все более скептическим. Эйемон улыбнулся, но улыбка его была какой-то фальшивой. — Им пришлось это сделать после… после того, как я победил в бою Большого Джона Амбера. Я уверен, что все еще есть скептики, но… — на мгновение воцарилась тишина, а затем Эйемон прошептал: — Но Боги… они овладели мной. Джейме широко раскрыл глаза. — Что случилось? — настойчиво прошептал он в ответ. И Эйемон пустился в рассказ о том, что тогда произошло. Он вытащил свой меч и положил его на стол. Джейме наклонился, осмотрел его и недоверчиво покачал головой. — Это странно. Я заказал этот чертов меч в Винтерфелле. У кузнеца были только самые распространенные и доступные материалы для его создания. — Я знаю. — Как ты думаешь, почему они это сделали? — Если весь смысл в том, чтобы объединить Семь Королевств, чтобы подготовиться как следует к Долгой ночи, то им нужно было сделать все как можно более гладко. Убедить Север в существовании угрозы, особенно так рано, было непросто. Похоже, они одним махом решили помочь нам развеять все сомнения. — Похоже на то, — пробормотал Джейме. — Как ты думаешь, они действительно хотят, чтобы мы победили в Долгой ночи? — А зачем тогда еще им нас возвращать назад? Джейме пожал плечами. — Ну, а ты сам с какими неприятностями умудрился столкнуться? — Хм? Ну в общем, кхм, железнорожденные захватили меня и Пода. Я думаю, что они хотели взять нас в плен ради выкупа, — сказал Джейме таким тоном, который ясно показывал, что у него были на этот счет и кое-какие другие мысли, кроме этой. Он взял перо и бумагу и торопливо что-то написал. Затем он протянул пергамент Эйемону, где было написано всего одно слово: «Бейлиш». Эйемон нахмурился. Ну конечно, кто бы еще мог решиться на такое, но на всякий случай он спросил: — Ты уверен? Джейме кивнул: — Хотя у меня нет никаких доказательств этому, кроме одного подслушанного разговора. — Мы займемся железнорожденными как-нибудь в другой раз. — Я согласен. Сначала нам нужно сосредоточиться на захвате крепости. При этих словах в глазах Джейме снова появилось возбуждение, и он сказал: — Я думаю, что знаю один вариант, как сделать это без кровопролития. Эйемон склонил голову набок. — Я весь внимание. Он жадно улыбнулся и прошептал: — Мне удалось связаться с Варисом. В замке есть скрытые туннели, которые ведут во все самые важные комнаты. Насколько я знаю Ренли, он занял одну из этих комнат. Мы можем схватить его и заставить сдаться. — Это звучит слишком хорошо, чтобы быть правдой, — прошептал Эйемон. — Откуда ты знаешь об этих туннелях? Возбуждение в глазах Джейме немного поутихло. — Именно так я тайно вывез Тириона из Королевской Гавани… ну тогда, когда Серсея собиралась отрубить ему голову. Услышав имя Серсеи, Эйемон внезапно вспомнил о том, что хотел так срочно рассказать Джейме, и сердце его остановилось. Ему же надо рассказать Джейме о его будущем ребенке, которого теперь носит его сестра! — Вообще-то я мало что знаю об этих туннелях. Именно Варис рассказал мне о них. Вот только Эйемон, поглощенный своей предыдущей мыслью, почти не обращал на него внимания. — Джейме, мне нужно сказать тебе кое-что важное. — Это как-то связано с нашими целями? — Нет, но это очень важно. Ты должен об этом знать. — Нет, — нахмурившись, коротко ответил Джейме. — Нет? Почему? — Просто не говори мне. По крайней мере, не сейчас. Я вижу по твоему лицу, что это плохие новости. Что бы это ни было, оно отвлечет меня, а я не могу позволить себе отвлекаться. — Но ведь!.. — Это что-то срочное? — Н-нет, наверное, нет. — Тогда это может подождать. — Я уверяю тебя. Ты захочешь узнать об этом сейчас. — Не надо! Я не хочу этого слышать. — Ты очень расстроишься, если не услышишь этого сейчас. — Это война. Я не потерплю никаких отвлечений. Сердце Эйемона сжалось. — Я никогда не прощу себе, если ты умрешь, не узнав об этом. Лицо Джейме стало грозным. — Я не собираюсь умирать. А теперь, когда мы все обсудили , нам нужно спуститься к пляжу, к самому подножью Красного замка, добраться туда можно через залив Черноводной, оттуда я смогу продолжить свой путь через туннели. Он знал, что уже достаточно испытал терпение Джейме, и с тихим вздохом согласился. «Если с Джейме что-нибудь случится, я позабочусь, чтобы этот ребенок ни в чем не нуждался,— поклялся он себе, — и я сделаю это в любом случае, даже если с Джейме ничего не случится, и он откажется от него». — Как ты собираешься вытащить Ренли из замка? Джейме поморщился. — Я планировал это, когда не был занят тренировками. У меня есть только примерный план действий, но ничего определенного. Я должен установить контакт с моими людьми внутри, чтобы получить лучшее представление о том, с чем мы можем там столкнуться. — И как ты собираешься это сделать? — Следуя тому плану, какой есть. — Не имея четкой стратегии выхода? — прошипел Эйемон. — Ренли некомпетентен. Он с каждым днем теряет все больше и больше солдат. С тех пор как мой отец прибыл сюда, он подбирал и заключал в тюрьму дезертиров. По лицу Джейме пробежала тень, и он мрачно продолжил: — Конечно, некоторых из этих солдат пытали, будто они что-то вообще могли знать. У меня такое чувство, что эти палачи были остатками людей Горы. Когда прибыли люди с Севера, они попытались положить этому конец, но, конечно, моему отцу было на это все равно. Вот я и покончил с этим. Я казнил всех до единого, и еще несколько человек были выпороты. С тех пор никаких инцидентов не было, но если бы их остановили чуть раньше, у нас было бы по меньшей мере еще пятьдесят заключенных. Я позаботился о том, чтобы пленников теперь никогда не охраняли одни лишь западные солдаты. Извини. Эйемон стиснул зубы. — Черт бы побрал лорда Тайвина. Как будто он просто не может быть удовлетворен, пока не совершит какое-то зверство. Джейме поморщился. — Раньше такого не было. Моя мать никогда бы не потерпела пыток, но он потерял себя после ее смерти, как будто она забрала лучшую его часть с собой. Наступило неловкое молчание; глаза Джейме устремились куда-то вдаль. Эйемон нарушил тишину, сказав: — Наверняка у Ренли есть и более компетентные лидеры? — Вероятно, он их не очень-то и слушает. Он слишком занят, отсасывая член Лораса, — ответил Джейме. — Но с учетом того количества перебежчиков, которых мы поймали, то у него осталось мало людей, и поэтому крепость будет слабо охраняться. Они не будут ожидать, что кто-то сможет пробраться внутрь. — Я не знаю, Джейме. Есть так много всего, что может пойти не так. Глаза Джейме стали твердыми, как камень, и он сжал губы в твердую, упрямую линию. — Я вынужден настаивать на этом плане действий. — Я тоже хочу сохранить как можно больше жизней, но последнее, что я хочу сделать, — это поставить врага в такое положение, когда он захватит тебя в плен. — Тебе не удастся меня отговорить. — Почему же? — Потому что я сделаю все, что угодно, лишь бы Бриенна не оказалась на той стороне и не сбежала. Эйемон поморщился. У них была подавляющая сила в виде огромной армии, и если Ренли будет продолжать упрямиться, он вполне может повести всех своих вассалов на верную гибель. Он закрыл лицо руками, глубоко вздохнул и снова сел. — Хорошо, но я настаиваю на том, чтобы мы по крайней мере попытались начать переговоры с Ренли в последний раз, прежде чем мы предпримем какие-либо агрессивные шаги. Джейме расслабился и кивнул. — Хорошо. Может быть, я ошибаюсь, и он поймет всю тщетность своего положения. — Хорошо, а теперь расскажи мне, что произошло во время твоей миссии. Джейме был не из тех, кто любит многословие, поэтому его объяснение прозвучало как проклятие, выпущенное потоком информации, который чуть не потопил Эйемона. Тайвин попытался женить его, он подобрал Пода, его корабль был захвачен железнорождеными, а они, в свою очередь, попали в засаду другого корабля, на борту которого оказался давно потерянный дядя Джейме, у которого, в свою очередь, оказался потерянный фамильный меч из валирийской стали — «Светлый рев». Он отстегнул меч, висевший у него на поясе, и, взмахнув им, как шут, положил его на стол, произнося при этом торжественную речь. Задержавший дыхание Эйемон испустил вздох, и его пальцы дернулись, желая прикоснуться к мечу. Он взглянул на Джейме, который выжидающе смотрел на него, и тот кивнул, его глаза снова блеснули в свете свечей палатки. Этот меч был поменьше «Льда». В то время как «Лед»был довольно большим, но простым мечом, «Светлый рев» прямо кричал о том, что принадлежит Ланнистерам, с его навершием в виде львиной головы, кожей на рукояти, выкрашенной в красный цвет, и золотой филигранью на гарде. — Ух ты, — прошептал Эйемон и положил его обратно. — Я так рад, что у нас есть еще один меч из валирийской стали для нашего дела. — Мой отец чуть не родил котят, когда я показал ему «Светлый рев», — сказал Джейме, и Эйемон рассмеялся. — Я и был временно прощен за то, что отпустил невесту, на которой он пытался меня женить. Затем он снова начал свой рассказ, поведав о том, как он обнаружил, что арфа была спасена, а затем о прибытии в Простор. Лицо Джейме помрачнело при следующей части: — Мы только начали переговоры и едва ли достигли чего-либо, прежде чем у меня случился припадок. — С тобой все в порядке? — спросил Эйемон. Джейме фыркнул. — Я в полном порядке. Припадки не смогут меня удержать, но об этом, естественно, теперь знает весь лагерь. Мой отец не упустил случая сказать мне еще пару ласковых слов о том, что я посмел скрыть такое от него. — А кто-нибудь еще знает о?.. — Нет. Только ты, я и Под, — сказал Джейме. Эйемон сжал губы в тонкую линию. «Ты думаешь, это разумно — доверять Подрику?»— хотел было сказать Эйемон, но это была тайна Джейме. У Пода было золотое сердце, и он был уверен, что даже в его нежном возрасте тот никогда не раскроет тайну Джейме, даже под страхом смерти, но это был еще один путь к получению этой информации. «Что сделано, то сделано». — Ну и ладно. Продолжай. Джейме вдруг стал более осторожным и стал оглядываться, ища тени на стенах палатки. Солнце только начинало садиться, поэтому оно просвечивало сквозь холст, и единственная тень, которую можно было увидеть, была тенью сира Барристана у входа. «Что же такого подозрительного он ищет?» Наконец он сказал шепотом: — Ты что-нибудь слышал о шифрах? — Нет. — Это способ, благодаря которому мы можем общаться в наших письмах, не беспокоясь о том, что кто-то может заполучить написанную в них информацию. Этот способ помогает зашифровать алфавит, но ты должен знать ключ, чтобы расшифровать его. Для остальных же буквы будут читаться как тарабарщина. — Где ты этому научился? — От Дэвида. Пастуха. — Они были весьма полезны для тебя в твоем путешествии. — Да, ну… — неловко поежился Джейме. — Я не могу сказать, что полностью доверяю им, но… пока я должен это делать. — Мы должны разработать систему, которую будем использовать в отношении этих шифров, — сказал Эйемон, — но теперь, когда мы вместе, это может подождать. И Джейме поспешил закончить рассказ о том, как прошли переговоры. Эйемон фыркнул, услышав окончание этой истории. — Они уже охотятся за моим ребенком, которого еще даже нет, даже с учетом того, что мы предложили им заключить два весьма выгодных брака? — Это же Тиреллы, — пробормотал Джейме. Эйемон вздохнул. Они были еще одной потенциальной угрозой, на которую он должен был смотреть с опаской в будущем. Он не успокоится, пока Санса и Робб не свяжут себя с Тиреллами узами брака. — Понятно… Надеюсь, ты придумал другой способ сдержать свое обещание Тиреллам? — Это была всего лишь попытка, но не главная их цель, пока, — ответил Джейме. — Ну и как прошли твои переговоры? И Эйемон пустился в рассказ о своих путешествиях, начав с поездки к Стене. Он видел, что Джейме был заинтригован письмами принца Рейегара к мейстеру Эйемону. Он видел, что ему с трудом удается удержаться, чтобы не попросить прочесть их самому. Он не хотел их показывать. Хотя мейстер и видел их раньше, это была одна из немногих незапятнанных, ощутимых связей с отцом, которые у него были. Он надеялся, что это не отразилось на его лице, но его желудок неприятно сжался, когда Джейме описал возможную потерю арфы на затонувшем корабле. Следующим препятствием был лорд Фрей, и Джейме ухмыльнулся, когда он рассказал об этих переговорах, но улыбка почти сразу исчезла с его лица. — Фрей в Малом совете? Семеро помогут нам, по крайней мере, мне удалось удержать Мейса подальше от Совета. — И я благодарен тебе за это, — ответил Эйемон. — У меня было мало вариантов, и мы должны, по крайней мере, на время успокоить лорда Фрея. — Эта сука должна быть довольна тем, что ей выпала великая честь принимать у себя такого человека, как ты, и твою свиту, — прорычал Джейме. — Нам нужен кто-то другой, отвечающий за этот мост. — Заткнись, — строго сказал Эйемон. — Мы перейдем этот мост, когда доберемся туда. — Услышав это, Джейме фыркнул и улыбнулся, но улыбка исчезла так же быстро, как и появилась. Эйемон быстро пересказал о событиях в Риверране и то, как он узнал об исчезновении Джейме, почти открыв ему секрет, о котором Джейме не хотел слышать. Его заминка не осталась незамеченной: он увидел, что глаза Джейме сузились. Эйемон остановился, когда дошел черед до событий в Долине. — А ты знал, что тебя назначили хранителем Востока? Джейме склонил голову набок. — Что? С чего бы мне быть хранителем Востока? — Роберт Баратеон назначил тебя хранителем Востока после смерти Джона Аррена. Лорды Долины были очень расстроены этим фактом. Джейме впился в него взглядом и просто сказал:  — Еб*ная Серсея. — У меня было такое чувство, что ты не знаешь об этом. — Значит, я могу ожидать, что лорды Долины будут весьма злы на меня, когда они прибудут? — снова устало вздохнул Джейме. — Я постарался успокоить их, насколько это было вообще возможно. Лорд Джон Ройс временно исполняет обязанности верховного лорда до тех пор, пока Робин Аррен не станет достаточно взрослым, чтобы взять на себя эти обязанности. Он больше не мог тянуть время. Именно сейчас он был уверен, что Джейме смог увидеть всю эту неуверенность и страх. Он не должен бояться! Он провел годы, сражаясь во время Долгой ночи, даже до того, как королевство узнало об этом, но именно его действия в Долине заставили его почувствовать себя уязвимым и находящимся в опасном положении. Он судорожно втянул в себя воздух, а затем рассказал так быстро, как только мог, как ребенок, пытающийся объяснить свое плохое поведение. Он был рад, что Джейме не перебивал его и просто слушал. — Я был так близок к тому, чтобы все испортить! В конце концов признание из нее выбил лорд Ройс, причем совершенно случайно. Правильно ли я поступил, если это даже не сработало? Джейме молчал, опустив глаза на стол и задумчиво потирая шею. Затем он сказал: — Ты сделал то единственное, что мог в этой ситуации. — Ты действительно так думаешь? — Было бы странно, если бы ты обошел Долину стороной. Король, который хочет объединить Семь Королевств, не может просто так игнорировать некоторые королевства, особенно когда они находятся на его пути. Это может создать впечатление, что ты боишься, и еще раз подчеркнет, что ты всего лишь мальчик. А отправившись туда, ты просто не мог вернуться с пустыми руками. Ты бы выглядел слабаком, который проиграл женщине. Ты поступил правильно. — Я так не думаю, — прошептал он. — Я вовсе не такой. Я не знаю, подхожу ли я для этой роли, если приходится делать такое, чтобы сохранить трон. Он увидел, как в глазах Джейме появилась напряженность, и на мгновение он стал таким же свирепым, как и положено льву. — Ты уже король. Ты был создан для трона. Ты не должен делать это в одиночку. У тебя есть я. И скоро у тебя будет еще больше союзников. Тирион — неплохой стратег, но его ум подходит скорее для политики. Сейчас он не в своей области знаний, но как только он поселится в Королевской Гавани, он будет львом среди оленей. Держи его рядом. — Такое чувство, что я теряю союзников. Даже мой дядя больше не разговаривает со мной. Джейме поморщился. — Ты уже знаешь мое мнение о твоем дяде. Он не в своей тарелке, а ты гораздо опытнее в этой игре, чем он. Я полагаю, он теперь считает тебя таким же бесчестным, как и я? — Может быть, и не так уж конкретно, но, скорее всего, да. Я лгал ему, я лгал сиру Бриндену, я лгал даже своему собственному Королевскому гвардейцу. Может ли король, который полагается на обман, действительно быть хорошим королем, чтобы возглавить королевство? Джейме мгновение помолчал, потом вздохнул и провел рукой по волосам, заставляя их торчать во все стороны. — У меня это плохо получается, Эйемон. Ты все еще лучше меня разбираешься в политике, но я полагаю, тебе следует думать об этом так: Бейлиш — это яд. Он просачивается в артерии этой страны, и она скоро начнет гнить. Ты должен избавиться от этого яда, чтобы спасти страну, а вытягивание яда может включать в себя некоторые болезненные методы. Но ты должен сделать то, что ты должен сделать, или это Королевство будет потеряно. Эйемон по-прежнему молчал. Он понимал, что пытался сказать ему Джейме, но эти коварные действия заставляли его чувствовать себя грязным. — Ты не Бейлиш, — сказал Джейме. — Хотя ты прибегнул к некоторым из его тактик, чтобы выманить его, твои намерения отличаются. Он хочет привести королевство к хаосу и разрушению всего, чтобы он сам смог занять трон. А ты хочешь занять трон, чтобы объединить страну против страшной угрозы. Помни об истинной цели всего этого. Это все устроено не для того, чтобы просто достичь власти, все это мы делаем для того, чтобы подготовить страну к долгой, холодной и тяжелой войне. Все это очень трудно, Эйемон. И легче не станет, и я не завидую положению, в котором ты находишься, но до тех пор, пока ты принимаешь свои решения с учетом общей цели, все, что ты делаешь, — приемлемо, — сказал Джейме, пожимая плечами. — Интересно, привыкну ли я когда-нибудь к этому, — прошептал Эйемон, слегка сутулясь. — Как и я, — пробормотал Джейме. — Посмотри на нас, — сказал он с усмешкой. — Несмотря на весь наш опыт, мы все еще продолжаем барахтаться, как мальчишки, впервые взмахнувшие мечом. — Хуже, чем в прошлый раз, уже не будет. — Если на то будет воля Богов. Солнце уже садилось за окном, и свет, падавший на палатку, превратился в жуткий полумрак. — Если мы здесь закончили, Эйемон, я бы хотел приступить к работе. Нам еще многое предстоит сделать. — У меня тоже есть кое-какие дела. Лорд Хоуленд Рид здесь. Я предлагаю тебе посоветоваться с ним насчет деталей твоего плана. Джейме удивленно поднял брови, а затем кивнул. — Именно это я и сделаю, — и он исчез в шуме и суете лагеря.