Рев Дракона. (The Dragon's Roar)

Он проснулся от ощущения холодного камня под щекой. Его дыхание было медленным и ровным, и ему не хотелось открывать глаза. Он слышал бормочущие поблизости голоса; несмотря на боль в голове, он весь напрягся, чтобы разобрать, что они говорят. — … ты не мейстер. — Не нужно быть мейстером, чтобы стать целителем. — Я не верю в то, что сейчас ты будешь лечить его, а потом не убежишь, чтобы рассказать Тиреллам о том, что ты обнаружил. — Мейстеры приписаны к крепостям, а не к живущим там семьям. — Не пытайся успокоить меня этим дерьмом. Мейстеры чаще всего привязываются к семьям, которым они служат, и чаще всего в первую очередь они выполняют волю своего лорда. Я этого не потерплю. Именно тогда он почувствовал, как чья-то рука легла ему на спину и погладила ее успокаивающим движением. — Я думаю, что если бы лорд Джейме не спал, он был бы того же мнения, что и его дядя. Оставь его мне, — сказал тихим, успокаивающим голосом Дэвид, и Джейме мог только представить воздух, наполненный звуковыми волнами, такими же синими, как небо. — Темп его дыхание изменился. Он просыпается. Герион, ты же знаешь правила. Жди меня снаружи. — Но Дэвид… — Если он захочет рассказать тебе, что его беспокоит, то он это сделает. Но это уже ему решать. Не нам. Теперь идти. Наконец дверь закрылась. — Лорд Джейме, — прошептал Дэвид, — вы меня слышите? Мысли Джейме были похожи на светлячков, которые порхали вокруг его черепа, разбегаясь в разные стороны. Как только ему стало казаться, что он поймал одну из них, она тут же выскользнула из его пальцев. Он никак не мог собраться с мыслями, поэтому просто сосредоточился на голосе Дэвида. — Да, — прошептал он едва слышно. — Как вы себя чувствуете? Он держал глаза закрытыми, а когда дернулся, то почувствовал, как глубокая боль, казалось, заполнила все его мышцы, и он застонал. Боль пронзила его, отчего он содрогнулся. — Как будто меня растоптала лошадь. — Звучите вы примерно так же. А как ваша голова? — Отвратительно. Я хочу спать. Джейме услышал предательское царапанье пера по бумаге. Жар исходил от его правого бока, и он бессознательно попытался подвинуться к нему, чтобы ослабить охвативший его холод. — Только не засыпайте. И пока что не садитесь. Вы помните, что произошло? Он нахмурил брови и снова попытался собраться с мыслями, несмотря на кузнеца, который, казалось, колотил его по голове. Он был у Тиреллов, завтракал, они сели за стол переговоров… Его глаза распахнулись, и он резко сел. Боль пронзила его череп, словно в него вонзили нож, и желудок свело судорогой. Его вырвало, он застонал и снова лег, схватившись за голову, к счастью, не заметив лужицы рвоты. Дэвид вздохнул. — Я же сказал, не садиться. Честно говоря, вы слушаете примерно так же, как и ваш дядя. Когда Джейме снова успокоился, Дэвид спросил: — Когда у вас начались припадки? — С тех пор как медведь напал на меня, — пробормотал Джейме. — Мне было интересно, насколько серьезна эта рана. Что-нибудь еще? — Нет, — выдохнул Джейме. — Почему-то я вам не верю. Это утверждение заставило Джейме открыть глаза. Он отвернулся от кислого месива своей блевотины и пристально посмотрел на Дэвида, который делал заметки в крошечном блокноте. Когда Дэвид, наконец, увидел его свирепый взгляд, он не моргнув глазом ответил ему тем же. — Я же сказал вам, что умею читать людей. Вы что-то скрываете. У человека в вашем положении, несомненно, есть много секретов. Но я знаю, что вы мне ничего не скажете, так что давайте просто перейдем к вашему лечению. Я очень мало что могу сделать. У меня есть болеутоляющее, которое должно помочь от вашей головной боли, но то, что вам нужно больше всего, — это отдых. Если хотите, я могу позвать слуг, чтобы они отнесли вас, и… — Я сам могу идти, — прорычал Джейме. Он начал подниматься на ноги и нахмурился, когда его ноги задрожали. Он схватился за стул, чтобы не упасть, и начал двигаться только тогда, когда почувствовал себя достаточно устойчиво. Дэвид снова вздохнул. — Упрямый ублюдок. Джейме, пошатываясь, направился к двери, и ему пришлось на мгновение замереть, потому что мир закачался у него перед глазами. Собравшись с силами, он открыл дверь и увидел, что Тиреллы, Герион и Подрик ждут его снаружи. У Гериона было нехарактерно мрачное выражение лица. У Подрика тоже было странно упрямое выражение лица. Они все обернулись, когда он вышел. — Милорд, с вами все в порядке? — спросил Уиллас. Его голос был нервным бледно-желтым, и в глазах безошибочно читалась тревога. — Со мной все будет в порядке, — сказал Джейме. Его голос был хриплым и не излучал никакой силы, на которую он надеялся. Неужели теперь так важно, чтобы Тиреллы знали о его припадках? — Я прошу прощения за ту тревогу, которую вызвал. Нам придется перенести переговоры на другое время. Он не стал дожидаться их ответа, просто повернулся в сторону своих комнат и зашаркал прочь. Пока он шел, дядя поравнялся с ним. — Что это было? Что случилось? — Не сейчас, дядя, — простонал Джейме. Герион вздохнул. — Я знаю, что не имею права просить тебя о чем-то, чего ты не хочешь дать, но, пожалуйста, подумай о том, чтобы ввести меня в курс дела. Я хочу тебе помочь. — Ты ничего не можешь с этим поделать. Когда они подошли к его комнате, Джейме открыл дверь и сказал: — Спокойной ночи, дядя. Однако когда он попытался закрыть ее, Герион не дал ему этого сделать. — Мы же одна семья. Я настаиваю на том, чтобы остаться рядом с твоей постелью. — Я собираюсь поспать. Мне не нужна гребаная нянька! На мгновение они застыли в дверях, не сводя глаз друг с друга. — Не обращай на него внимания, Герион. Припадки, как правило, вызывают серьезные перепады настроения, — сказал Дэвид, неторопливо подходя к ним. Он протянул Джейме маленький флакон. — Примите это. Это облегчит вашу головную боль. Обычно я бы посоветовал принять его с едой, но… — он пожал плечами и ушел, как только Джейме взял в руки флакон. Джейме бросил на дядю последний сердитый взгляд и отвернулся, оставив дверь открытой и готовясь ко сну. Его дядя воспользовался этой возможностью, чтобы войти в комнату. Джейме критически осмотрел жидкость во флаконе. Она была молочного цвета со странным голубым оттенком. Он проглотил лекарство и содрогнулся. У него был странный горьковатый привкус, который, казалось, оставил песок во рту. Джейме переоделся и забрался в постель. — Тебе будет скучно здесь столько сидеть. — Ну наверное, мне будет скучно, но по крайней мере я буду знать, что мой племянник в безопасности. — Я больше не ребенок. — Ты всегда будешь для меня ребенком.

***

На следующий день Джейме и Герион снова сидели за столом напротив Тиреллов. Его припадок, похоже, выбил их из колеи. Мейс Тирелл бросал на него странные взгляды, на лице Уилласа была написана жалость, но Оленна была так же бесстрастна, как и всегда. При обычных обстоятельствах Джейме пришел бы в ярость от жалости Уилласа, но он уже знал из своей прошлой жизни, что такие эмоции можно использовать как рычаг воздействия. Уиллас знал, каково это — быть калекой, и поэтому мог смотреть на Джейме скорее как на родственную душу, чем как на врага. Это было что-то, с чем можно было работать. — Итак, на чем мы остановились? Ах да, я думаю, что мы обсуждали законность короля Эйемона Таргариена. У меня есть и другие доказательства, — сказал Джейме, встал и потянулся к футляру с арфой, который лежал на сиденье рядом с ним. Он совершенно забыл про арфу ввиду своего надвигающегося припадка и вспомнил о ней первым делом утром. Он ловко расстегнул защелки и достал арфу. Уиллас ахнул. — Неужели это?.. — В чем дело, сынок? Оленна была невозмутима. — Это драгоценная арфа принца Рейегара, — задыхаясь, ответил Уиллас. — Вот именно, — сказал Джейме. — Она избежала ярости короля Роберта? — Действительно. Она была у лорда Старка все это время. — Хм… мне кажется странным, что принц оставил свою дорогую арфу с похищенной женщиной, — сказала Оленна, критически разглядывая арфу. — Можно мне?.. — спросил Уиллас, протягивая руку к арфе. Джейме нахмурился, но кивнул. И все же его сердце сжалось, когда арфу вынули из футляра, словно он ожидал, что Уиллас разобьет ее вдребезги. Но молодой лорд не был Джоффри и держал ее так, словно та была сделана из стекла. — Изысканное мастерство исполнения. — Уиллас притронулся к струнам, и ноты, которые издала арфа, зеленоватым цветом затрепетали в воздухе для Джейме. — Так значит, вы говорите, что она была все это время у лорда Старка? — спросила Оленна. — Совершенно верно, миледи. Лорд Старк взял ее с собой вместе с младенцем Эйемоном Таргариеном и костями его сестры. — Насколько я слышала, он ее изнасиловал, — сказала Оленна, следя за его реакцией. Он холодно взглянул на нее сверху вниз. — Вы забываете, миледи, что я был членом Королевской гвардии, когда принц Рейегар был еще жив. В отличие от своего отца, он не был способен на насилие. — Как я могу доверять вашим суждениям, Цареубийца? — ее голос был оранжевым от вызова. — Я все гадал, сколько времени вам понадобится, чтобы пустить в ход этот аргумент, — ответил Джейме, и его голос приобрел темно-красный оттенок. — Я больше не Цареубийца. Король Эйемон даровал мне прощение. — Прощение от короля, которого мы можем и не признать законным. Из всех людей, которых он мог послать, почему он послал именно вас? Они все смотрели на него. Мейс Тирелл на этот раз молчал, и Джейме стало интересно, приказала ли ему мать молчать или это сделал его сын. Джейме даже улыбнулся, но улыбка не коснулась его глаз. Они были холодны, словно зимняя ночь. — Потому что я — Ланнистер, миледи, а мы всегда платим свои долги. Так или иначе, вы преклоните колено. Напряжение было таким, что Джейме на мгновение показалось, что струны на арфе могут лопнуть, но в следующий момент Оленна кивнула и сказала: — Вы изменились, лорд Джейме Ланнистер. Раньше ваша кровь была такой же горячей, как у разъяренного быка, но, как оказалось, с тех пор вы определенно переняли кое-что от своего отца. У Джейме все внутри сжалось от сравнения с отцом, но он надеялся, что этого не видно. Он снова сел и сказал: — Теперь, когда мы покончили с этим, давайте обсудим условия. Мейс Тирелл ощетинился. — Подождите минутку… мы еще даже не решили присягнуть вам на верность! — Все глаза разом обратились к нему, и он съежился под пристальным взглядом собственных сына и матери. — Не будь дураком, Мейс. Дракон уже захватил Север, Речные земли, Западные земли и, вероятно, Долину. И до меня дошли слухи, что даже Дорн может быть достаточно умиротворен, чтобы присоединиться, когда они получат Гору. Если это случится, мы будем в проигрыше. Король обратит на это внимание, — сказала леди Оленна, — особенно если он уже однажды предложил нам союз, а мы его отвергли. Мейс на мгновение замялся, а затем воскликнул: — А как же мой сын?! А как же Лорас? Уиллас вздохнул и опустил плечи. — Как бы я ни любил своего брата, он должен был вернуться, когда мы ему приказали. Он сам постелил себе постель и теперь будет лежать в ней. Мейс выглядел ошеломленным. Джейме надеялся, что удивление не отразилось на его лице. Они казались довольно бессердечными, просто бросив сира Лораса, но у него было чувство, что его собственный отец сделал бы то же самое в отношении Тириона или Серсеи, если бы возникла такая ситуация. «Наверное, так оно и было бы, но все это, к счастью, было совершенно не в руках моего отца», — мрачно подумал Джейме. Что бы там ни было, у Джейме было такое чувство, что ситуация Лораса бесконечно обсуждалась среди членов семьи до такой степени, что теперь это стало утомительной темой. — Кроме помолвки, которую вы предлагаете, каковы ваши условия? — спросил Уиллас. Он выглядел бледным, но решительным. — Есть только одно условие, касающееся этих браков. Роббу Старку и Маргери сейчас по шестнадцать лет. Однако леди Сансе всего четырнадцать, и лорд Старк хочет, чтобы помолвка длилась до тех пор, пока ей не исполнится шестнадцать, — ответил Джейме. — Это более чем справедливо. Что-нибудь еще? — Я готов предложить Тиреллам место в Малом совете, однако у меня есть одно условие. Занять его должны вы, лорд Уиллас. Уиллас удивленно заморгал. — Я? — Да, я настаиваю, — сказал Джейме. Они с Эйемоном обсуждали тех, кто может занять места в Малом совете, и Джейме рассказал ему историю о том, как Мейс Тирелл стал мастером над кораблями. Они бы предпочли, чтобы этот шут не отвечал за что-то большее, чем собачья конура. Оленна кивнула с довольной улыбкой. — Я вижу, король не лишен здравого смысла. Уиллас задумался на мгновение, а затем сказал: — У нас тоже есть два… условия. — Какие? — Мы требуем, чтобы моя дочь или дочь Маргери была помолвлена с наследником Эйемона Таргариена. Губы Джейме скривились в усмешке. — Это ужасно смело. Мне неудобно торговать будущим наследником короля. Если вы хотите вернуться и рассмотреть это условие в будущем, вам придется обсудить его с ним и Роббом Старком. Следующее условие. Уиллас нахмурился еще сильнее, но уступил с легким кивком. — Мы не примем отрицания этого условия. Вы не причините вреда моему брату, сиру Лорасу Тиреллу. «Вот она, семейная забота»,— подумал Джейме, и выражение его лица смягчилось. — Я лично гарантирую, что сир Лорас не пострадает. Хотя это уже ваша прерогатива — обуздать его любые будущие глупые порывы. Леди Оленна удивленно подняла брови. — Лично, хмм? Мне было бы любопытно посмотреть, как вы этого достигнете. Глаза Джейме были похожи на осколки камня. — Я не потерплю неудачи. Как только переговоры были завершены, они сделали перерыв на обед, а затем Уиллас удалился в свой кабинет, чтобы написать письма и созвать знамена. Это займет по меньшей мере две недели, чтобы все приехали. Редвинам было приказано сразу отплыть в Королевскую Гавань, хотя их корабли должны были достичь Черноводной уже после захвата Красного замка, как бы они ни надеялись. Роберт, помимо всего прочего, растратил все средства на содержание флота. Им понадобится по крайней мере несколько кораблей на случай, если Станнис решит отплыть в Королевскую Гавань, как он уже делал раньше. Джейме послал письмо в Риверран в надежде, что Эйемон его получит. Новости об их альянсе также вызвали бурную деятельность со стороны Пастухов. Им удалось оградить рабочую зону от Тиреллов. Мужчины и даже несколько женщин, включая Дельфину, неустанно работали с травами и ингредиентами, кипятили смеси и воду. Джейме спросил Дэвида, что происходит. У старого целителя был маниакальный вид, и он, казалось, ощетинился оттого, что его прервали. — Мы идем на войну! Там же будут травмы! Нам понадобятся снадобья. А теперь — вон отсюда! Мы заняты! Его довольно бесцеремонно выпихнули за дверь, хотя она и не была закрыта. Каллум встал на страже снаружи, улыбнулся ему и пожал плечами. — Я советую тебе просто держаться подальше от Дэвида. Он никого не слушает, когда становится таким. Герион и еще один пастух-наемник по имени Джеффри должны были присматривать за детьми. Герион был в самом разгаре обучения близнецов, Монти и Маттиаса, фехтованию. Поскольку делать было почти нечего, Джейме наблюдал и чувствовал, как его пальцы подергиваются. Ему не терпелось вступить в бой. Герион, казалось, почувствовал его настроение и предложил спарринг; Джейме тут же согласился. Его дядя явно перенял некоторые новые приемы и стили борьбы, находясь так долго за морем, и Джейме был впечатлен им, особенно когда тот почти застал его врасплох раз или два. И все же Джейме выиграл этот бой. Суматоха привлекла внимание дам в Хайгардене, и казалось, что большая часть из них упала в обморок, когда он победил своего дядю. Маргери не было среди тех, кто падал в обморок, но она все равно аплодировала и осыпала его комплиментами. Большую часть оставшейся недели он провел на тренировочном поле, продолжая обучать Пода и пытаясь убедить его показать близнецам основы боя. Он приветствовал некоторых лордов, когда они приезжали, самым заметным из них был лорд Тарли и его сын Дикон. Джейме был вежлив и запомнил имя сына. Он упорно трудился, чтобы обуздать высокомерие Ланнистеров, ведь Эйемону нужен был Десница, который не унижал бы его союзников. Но даже в этом случае он был довольно груб с Тарли. Ему не нравилось, как Рэндилл Тарли обращался со своим первенцем Сэмвеллом. Хотя тот был немного неуклюжим и неловким, он был доброжелательным парнем с беспрецедентным знанием истории, особенно того, что касалось Долгой Ночи, что оказалась очень полезным. И конечно же, он был последним живым человеком с каким-либо целительским знанием, оставшимся с ним до самого конца, несмотря на его самопровозглашенную трусость. Он не заслужил, чтобы его отправили на Стену. Они с Эйемоном обсуждали, не перехватить ли его по дороге, но в конце концов решили, что он будет полезнее на Стене, заняв место стюарда мейстера Эйемона, как и раньше. А еще Тарли слишком сильно напоминал ему его собственного отца. Наконец, когда Джейме уже начал было раздражаться из-за отсутствия ответа от Эйемона, Уиллас подошел к нему и сказал: — Лорд Джейме, мы готовы. Мы отправляемся в Королевскую Гавань на рассвете.