Gringotts Heist

— О, на приёмах мистера Смита всегда так уютно, вы не находите? Уж он действительно умеет собирать вокруг себя правильных людей! Струны зачарованной виолончели надрывно задрожали и зашлись протяжным гулом, откликаясь на зов нещадно режущего их смычка. Почему-то на приёмах в высших обществах всегда обожали именно смычковые инструменты. Вероятно, для того, чтобы при удобном случае схватить несчастное пиликало с натянутыми как тетива волосами из отборных конских хвостов, и отбиваться от назойливых светских разговоров и удушающих шлейфов смешавшегося табака и парфюма. Гаррету всегда так казалось, хотя и опыта посещения подобных мероприятий у него почти не было. Даже в своём нелёгком ремесле ему не приходилось так натянуто улыбаться и изображать столько трепета и благоговения, представляясь очередному гостю. — Я работаю по-другому! — Ты работаешь с другой мастью людей, Гаррет. Одно дело развести на твои фокусы с палочкой увядающую дамочку, которую в жизни ничего, кроме новых сплетен соседки не волнует, а другое — наследницу древнего рода. — Я ещё на пятом курсе знал, что ты смертью моей будешь, Николсон. Он покрутил рыжей головой и немного оттянул от шеи бабочку. В своём ремесле он старался избегать публичности. По большей части потому, что любая публичность давно бы разрушила так кропотливо и тщательно выстраиваемое им дело под корень, в крошку стирая последние пару лет. Обрюзгшие мужчины с колючими глазами косились на него с недоверием, а дамы в шуршащих длинных платьях, давно вышедших из моды даже у маглов, намертво вцепившиеся в их локти, тоже не спешили расплываться в обворожительных улыбках, как это обычно бывало в других обстоятельствах. Даже в заливистом смехе, их лица не теряли высокомерного и холодного выражения собственной значимости, и каждый смешок заставлял Уизли инстинктивно ёжиться. Мей была права — это была не просто другая масть, а совершенно другой мир, где люди не позволяли себе слабостей, каждый взгляд был просчитан, и каждый вздох имел значение. Неплохо знакомый с контингентом как Косой Аллеи, так и Лютного переулка, он отметил присутствие более чем нескольких знакомых лиц, выглядящих совершенно иначе в скрипящих фраках, нежели в своём «рабочем» одеянии. В вихре приторных любезностей и разговоров о стоимости очередной сомнительной вещицы, он разглядел Гектора Фоули — парня всего лишь на год старше него самого, но уже успевшего забраться по министерской карьерной лестнице. Гаррет тут же перевёл взгляд на одну из оставшихся без кавалера барышень, и губы его расползлись в ещё более широкой улыбке. Барышня с вытянутым лицом и тяжёлым подбородком осталась безучастной. — Ностальгию в сторону. У нас есть дело, Уизли, и если мы не можем прийти к компромису, я найду кого посговорчивее. Заодно сотру тебе память для верности и нашепчу кому надо, чем ты занимаешься. — Вот она какая, твоя благодарность, за то, что я согласился? Ты точно уверена, что тебя распределили куда нужно? Такой низости я бы ожидал от Слизерина, но никак не от Гриффиндора. — Мерлин, Гаррет, тебя что, Пруэтт покусал? С каких пор мошенника волнуют вопросы Гриффиндорской чести? Да, лучше было не попадаться на глаза Фоули. Ещё давно, курсе на пятом, иногда надувающий щёки на лужайке для полётов Леандер попытался записаться к тому в приятели, задирая подбородок в их совместной с Эриком Норткотом спальне, говоря, что его точно должны были распределить на Рейвенкло, ведь они с Гектором явно одного поля ягоды. Гаррет уже не помнил, что именно случилось, но в какой-то момент Пруэтт перестал упоминать его имя и несколько недель ходил с поникшим лицом. Кажется, в порыве приятельских чувств Леандер взболтнул лишнего, а Фоули не преминул воспользоваться драгоценным ресурсом добровольно слитой информации. Гаррет тогда, вроде, предложил добавить свежесваренного экспериментального зелья в его тыквенный сок, но сосед по комнате отказался. Совершенно не важно, что Фоули делает на этом приёме, среди людей, которых Уизли раньше пытался обходить за милю. Раз уж он согласился ввязаться в эту сомнительную авантюру, то должен быть максимально осторожным. — Тебе никто не говорил, что у тебя знатно испортился характер, Мей? Ты не была такой стервой в Хогвартсе. — А ты не был таким упрямым нытиком. Давай просто сойдёмся на том, что мы оба больше не школьники в Хогвартсе, и перейдём, наконец, к делу? — Ладно. Что там ещё за приём у Смитов? — Другое дело. Мистер Смит редко устраивает званые вечера, вполне благоразумно опасаясь за свои не так давно приобретённые несметные богатства. Но данный вечер будет далёк от пустой праздности. Список приглашённых не включает в себя исключительно напыщенных чистокровок или министерских чинуш. Это скорее… вечер полезных знакомств и для Смита, и для его «бизнес-партнёров». — И по какому именно приглашению туда должен заявиться я? — Моему, разумеется. Ты мой плюс один. — Снова зовёшь меня на свидание? — Это не свидание, Уизли, а бизнес. Мы идём туда не под ручку держаться. Мей, с уложенными в изящную причёску светлыми кудрями, в чёрном платье, закрывающем горло, но бесстыдно оголяющем руки, исчезла из виду через считанные минуты после появления. На мгновения она словила его взгляд и двинулась дальше, бросая его на растерзание. Не удивительно, что все косились на него с подозрением — всем своим видом он кричал, голосил и срывал глотку о том, что не принадлежит здесь, среди этих сухих жестов и стреляющих на поражение, ищущих бесконечной выгоды зрачков. Мышцы лица уже ныли, но на этом поле боя улыбка была его единственным оружием. Он обогнул округлую залу и прислонился к небольшой серой колонне, даже не надеясь спрятаться от цепких взглядов, по завиткам на затылке пытающимся определить его ценность. Он не успел даже перевести дух, нырнуть в спасительную тень или опрокинуть в себя переливающуюся в резных стаканах жидкость, под раздирающие трели виолончели левитирующих на золочёных вычурных подносах. Он понял о чьём-то присутствии за своей спиной не по неловкому покашливанию, грубому похлопыванию и даже не по запаху дорогого табака. Человека, разглядывающего его из-за спины, окружала самому Уизли необъяснимая аура, в считанные мгновения заставившая его неуютно заворочать головой и обернуться. — Ты ни разу её не видела? Каким-таким чудесным образом, Мей, я должен понять, кто именно мне нужен? — Мы разделимся. Я возьму на себя Смита, а ты должен найти Абигейл. — И как, позволь поинтересоваться, я должен найти на приёме среди кучи людей кого-то, зная только её имя? Даже если ты отвлечёшь Смита, не вообразила ли ты, что я буду подходить к каждой даме и интересоваться, не является ли она его жёнушкой? — Ты должен кое-что уяснить, Уизли. Во-первых, Смит — далеко не идиот, и отвлечь его надолго я не смогу. Если ты надеешься, что этот вечер грозит тебе исключительно непринуждённым женским общением, ты ошибаешься. Мистер Смит доверяет своим приглашённым, но предпочитает знать, кто приходит в его дом. Ты должен заставить его поверить, что ты там не только из-за смазливой мордашки. — Наслаждаетесь вечером, мистер Уизли? — хрипловатым голосом спросил тучный мужчина с неаккуратной бородой и проплешиной. Гаррет понял немедленно, что он говорит с хозяином приёма. Тот смотрел на него без особого интереса, как на очередную видавшую виды астролябию, что беззубые торговцы в Лютном переулке пытаются загнать неразборчивым покупателям. Но сцепившись ненадолго взглядом с надменными, безучастными глазами мистера Смита, Уизли понял почти сразу — он был не из тех, кому можно всучить бесполезную пустышку. Всё-таки несколько лет работы с самыми разными людьми у Пепина неплохо научили его разбираться в людях. И сейчас нутро и рассудок в унисон кричали ему, что он задрал планку слишком высоко, ввязавшись в эту игру. Но отступать уже было поздно. — Потрясающая атмосфера, вы явно знаете толк в светских мероприятиях! — Гаррет протянул руку и добавил на полтона тише: — Мистер Смит. Тот, чуть прищурив глаза и прохрипев что-то невнятное, ухватился за протянутую ладонь и снисходительно пожал её, с недоверием разглядывая владельца. В его движениях и виде не было манерности или аристократических замашек — если он и был частью этого мира, то совсем недолго. У его бесконечной уверенности был совсем другой источник — деньги. Ему ни к чему было изображать хозяина положения, он уже им стал. — Если вас восхищает организация подобных мероприятий, мистер Уизли, вы явно обделены дальновидностью. Впрочем, в вашем возрасте это простительно, — он отпустил его ладонь и, бросив быстрый взгляд на вальсирующие в зале пары, неторопливо развернулся и побрёл в обратную сторону. — Прошу. Гаррет послушно последовал вглубь длинного коридора, стараясь не обгонять и не волочиться за хозяином. Такие люди как Смит любят, когда к ним проявляют уважение, но едва ли сами будут уважать раболепие. — Признаюсь, я был немало удивлён, когда мисс Николсон явилась не в одиночестве. Должно быть, вы и правда примечательный молодой человек, раз она за вас поручилась, — намеренно растянуто заговорил хозяин. — Работаете у Пепина? — До лучших времён, — тут же отозвался Гаррет. — Думаю, в более далёкой перспективе наши интересы лежат в разных плоскостях. Признаюсь, мистер Смит, я и сам хотел вам представиться. Думаю, наше знакомство окажется… взаимовыгодным. Смит одобрительно хмыкнул и достал толстую сигару, поджигая её возникшим на конце палочки пламенем. Он остановился посреди холла, увешанного картинами — немагическими, обычными пейзажами и натюрмортами, — и поднял глаза на стоящего перед ним молодого человека, затягиваясь табаком поглубже и выдыхая едкий дым прямо перед собой, с мелькнувшим на секунду интересом наблюдая, как себя поведёт гость. Уизли не пытался, выпучив слезящиеся глаза, не моргать, но с вежливой улыбкой достал палочку и заставил дым юркой змейкой заползти под одну из рам. Всё так же сжимая орудие в руке, другой он достал из внутреннего кармана пиджака небольшой кожанный свёрток и коснулся его остриём древка. Гладкий кошель мгновенно увеличился в размере и распластал свои створки-крылья, зависая в воздухе на уровне груди Смита, открывая ему обзор на ровным рядом выложенные внутри миниатюрные виалы без подписей, заточенные в тонкие, но крепкие ремешки-пазы. — И что же, мне перед ним станцевать? — Я и не знала, Уизли, что ты в этом специализируешься. Мне казалось, когда мы познакомились, ты неимоверно гордился своими навыками зельеварения. Или это всё было пустым трепежом? — Хорошо, допустим, я смогу его чем-то заинтересовать. Но я всё ещё не понимаю, разве мы не пытаемся добиться обратного эффекта? Втираться в доверие к человеку, жену которого мне нужно соблазнить… Неужели бы не было проще, если бы я попытался проникнуть в их дом во время приёма в тайне от него? — Какой же ты наивный, Гаррет, просто чудо, что тебе удалось на свои трюки подловить хоть кого-нибудь! Даже если каким-то совершенно невозможным образом тебя не обнаружит сам Смит, не стоит недооценивать его супругу. Думаешь, увидев проходимца в своём доме, которого не было среди приглашённых, она не забьёт тревогу и не поделится со своим мужем? Всё должно быть максимально естественно. У тебя нет другого выхода, кроме как для начала заработать доверие самого Смита. Кончик палочки поочерёдно касался поблёскивающих в тусклом свете коридора стеклянных пузырьков, пока Гаррет рассказывал об их эффектах. Сейчас, в этот момент, он наконец чувствовал себя в своей стихии. В конце концов, Пепин ценил его не только за работу с клиентами. — Антидот к сыворотке правды, — он коснулся палочкой очередной виалы, и она, изящно прокрутившись, выскользнула из паза. — Малейшая погрешность в процессе приготовления может закончиться фатально, если не доверить это профессионалу. Усовершенствованное Зелье Забывчивости… — Я надеюсь, мистер Уизли, вы не решили, что сможете удивить меня образцами варева, которые может предоставить первогодка в Хогвартсе, — нахмурил брови Смит и брезгливо поддел взмывший в воздух флакон своей палочкой. — Зелье забывчивости можно приобрести оптом у вашего хозяина за пару галеонов за штуку. — Пепин — не мой хозяин, а мой работодатель, — вежливо поспешил поправить его Гаррет и довольно улыбнулся, подхватывая закрутившийся пузырёк пальцами. — И не стоит недооценивать общедоступные зелья. Волшебники слишком часто привыкли полагаться на магию, Пепин выпускает зелье забывчивости ограниченными партиями, ведь нынче редко кому неизвестно заклятие забвения. Вот только у него есть один значимый недостаток. Гаррет сделал драматичную паузу и провернул виалу в пальцах, упиваясь моментом, пока Смит напряжённо разглядывал его манипуляции. — Видите ли, мистер Смит, я слышал, что не так давно в Аврорате появилось некоторое… нововведение. Когда доблестный Аврор ловит браконьера, контрабандиста или другого рода преступника, нередко того отдают на проверку профессиональным Окклюментам, чтобы выйти на след других. Не мне вам рассказывать, что далеко не все использующие Обливиэйт делают это с точностью и изяществом, позаботившись о всех, даже самых маленьких зацепках — другими словами, большое белое пятно на полотне памяти, стёртое магией, вызовет гораздо больше вопросов, чем естественная реакция внутри организма. В министерстве слишком задирают носы, считая, что опускаться до уровня маглов и проверять подсудимого на наличие элементарных зелий — это пустая трата времени. Я долгое время проводил эксперименты ещё в Хогвартсе, и впервые смог усовершенствовать рецепт Зелья Забывчивости уже на третьем курсе. С тех пор прошло почти восемь лет. Мой образец работает безупречно. Смит выпустил клуб дыма и прочистил горло, коротко кивнув. — Продолжайте, — буркнул он, демонстрируя зубы с зажатой в них сигарой. — Немного базовых ядов, оборотное, жидкая удача, и… — он поочерёдно коснулся древком нескольких бутыльков, даже не извлекая их из кожанных ремешков, перемещая палочку в центр, к совсем миниатюрному пузырьку со светящимся фосфорно-изумрудным содержимым, глаза его блеснули нездоровым экспериментаторским огнём. — Образец, которому я ещё не придумал названия. При дальнейшей проработке я смогу добавить совершенно любые эффекты по желанию заказчика, а пока… Это зелье не поддаётся никакому изменению формы: магическому или немагическому. Его нельзя зачаровать, нельзя трансформировать, испарить, превратить в камень, даже коснуться или вылить. Единственное, что с ним можно сделать — выпить. Сигара Смита прогорела почти до середины, он сосредоточенно и жадно смотрел на светящийся слепящим изумрудным флакон. Уизли разрывали противоречивые чувства. Он ликовал, воочию наблюдая за тем, как меняется в лице зажравшийся новоиспечённый аристократишка. Гаррет, не смотря на отсутствие врождённого речевого фильтра, берёг свои секреты как зеницу ока, стараясь даже при Пепине лишним словом не обмолвиться об успехах его экспериментов. Перед глазами снова вспыло лицо Мей, в полутьме его комнатушки устрашающе выделяющийся шрам на её переносице, узкий подбородок и глаза, горящие нездоровым азартом. Нет, не ради неё он согласился зайти так далеко. Они давно друг другу не друзья — да и никогда ими не были. Даже когда… — Не слишком ли большую часть работы ты оставляешь на меня, Мей? Заработать доверие Смита, вычислить его жену, втереться в доверие к ней… Неужели ты считаешь, что я соглашусь на твои условия, делая всю работу? — Я не прошу тебя делать ничего, чего бы ты и так не делал в любой другой своей схеме. В конце концов, наживаться с них планируешь ты, и я готова хоть сейчас дать Непреложный обет, что со своей стороны сделаю всё возможное, чтобы подсобить тебе в твоём деле и не попросить за это ни процента от твоего улова. Разве я не сказала, что деньги меня не интересуют? — Да, да, какой-то мутный артефакт, о котором ты не торопишься мне рассказывать. — Его природа не имеет никакого отношения к нашей сделке. Если ты мне не доверяешь, ещё есть время взять с меня клятву или отказаться. Ещё пара сотен жён низкосортных чинуш, и ты наверняка накопишь ту же сумму, что и от одной этой сделки. — Я… Гриндилоу с тобой, Мей. Какой же глупый, наивный идиот. Нужно было взять с неё Непреложный обет, клятву на крови и на всякий случай что-нибудь в залог. Сейчас эта девчонка, похоже, скачет по поместью, суёт свой шрамированный нос во все самые пыльные углы, до которых даже усерднейшие эльфы не могут добраться уже несколько десятков лет, и потирает ручки, представляя, как сдаст его со всеми потрохами. О чём он думал? Связываться с такими людьми, чтобы пощекотать былой азарт и дух авантюризма? — Что ж, мистер Уизли, — проскрипел снова Смит, прокручивая простенькое обручальное кольцо на толстом пальце. — Признаюсь, я был скептично настроен. Но я вижу, что вы, в отличие от большей части тех, кому сегодня довелось оказаться здесь, знаете настоящую ценность вложенных усилий и времени. Думаю, наше знакомство и вправду может оказаться… взаимовыгодным. А пока наслаждайтесь вечером, не оставляйте вашу очаровательную спутницу надолго без внимания. Всего доброго. Хозяин лениво зашагал вглубь коридора, коротко пожав ладонь Гаррета и оставляя его среди безжизненных рам. Уизли бесшумно выдохнул и поспешил свернуть свой набор, одиноко парящий в воздухе. Кожанные ремешки тут же змейками обвили свёрток несколько раз, и тот занял привычное место во внутреннем кармане пиджака, у самого его колотящегося сердца. Нет, он не будет со слепой щенячьей преданностью следовать непонятным указкам Николсон. Он давно уже не тот отчаянный доверчивый гриффиндорец с бескорыстными помыслами и лёгким сердцем. Мей права: он — мошенник. — Я знала, что на тебя можно положиться, Гаррет. А мошеннику не пристало думать о чём-то кроме собственной выгоды. *** Только считанные пары остались в середине залы. Гаррет, оставленный хозяином посреди коридора, воспользовался случаем и забрёл в несколько подвернувшихся помещений, явно не предназначенных для гостей, но не обнаружил в них ничего, кроме накрытых полотнами статуй и подозрительно подпрыгивающих шкафчиков. Застань его кто за этим действием, он бы запросто мог свести всё в случайность, лучезарно улыбаясь и подтрунивая над собственной неспособностью ориентироваться. Сквозь смазывающийся гул музыки пару раз ему показалось, что он слышал звуки, похожие на мягкий топот и скрёб когтей о дерево — похоже, в поместье жили кошки или другая живность, так обожаемая многими представителями барсучьего факультета — стоило ли ожидать иного от наследников Хельги Хаффлпаф? Он всё же решил не испытывать судьбу и вернуться — слишком долго избегать общего празденства не стоило — что-то в последней фразе Смита зацепило его тревожность. Уизли обвёл глазами зал, уже отчаявшись найти хоть Абигейл, хоть Мей, когда последняя сама появилась словно из ниоткуда, беззаботно улыбаясь и легонько наклонилась в неумелом, но от этого не уступающем в изяществе реверансе. — Разве не потрясающе, что в магическом мире можно игнорировать глупые магловские традиции? — нарочито громко пропела она. — Не откажете мне в удовольствии, мистер Уизли? Гаррет не смог удержаться от восхищённой ухмылки и поклонился в ответ, подхватывая её заточённые в короткие чёрные перчатки пальцы. Вот уж кто действительно давно влился в атмосферу всех этих душных приёмов. Раз Николсон могла так легко менять маски, доверять ей точно не стоило. Уизли не отличался умением танцевать, хотя его дражайшая тётушка не раз пыталась «научить его манерам, достойным молодого джентельмена». А вот в его новоприобретённом ремесле эти навыки приходилось осваивать самостоятельно. Он сделал несколько шагов и закружил бывшую одноклассницу в танце. — Смит следит за тобой с балкона над колонной, обвитой плющом, — негромко пробормотала она всё с той же фальшивой улыбкой, когда они прильнули друг к другу, повторяя движения других танцующих пар. — Похоже, ты перестарался, производя на него впечатление. Гаррет наигранно-вежливо рассмеялся, словно услышал бородатую шутку и, дожидаясь следующего мгновения, когда танец позволит им снова приблизиться на безопасную для разговора дистанцию, скользнул взглядом по низковатым колоннам, окружающим зал. — Думаю, ты переоцениваешь своё на него влияние, Мей. Он не доверяет тебе. И следит он не за мной, а за нами, — сжимая тонкие пальцы через перчатки, он покрутил её, заставляя чёрный подол надуться и опасть. — Лучше скажи мне, что пока я делился с ним тем, над чем работал последних несколько лет, ты смогла что-то выяснить о ней. Смена партнёров. Гаррет вновь расплылся в улыбке, останавливаясь напротив высокой дамы с поджатыми губами, что быстрым взглядом скользнула по его костюму и осталась невпечатлённой. — Где-то наверху, — одними губами и взглядом успела сказать ему Николсон, когда они вернулись друг к другу, и отвела глаза. — У тебя будет не больше пятнадцати минут. Если ты не найдёшь её за это время, придётся ждать, пока Смит сам не захочет с тобой пообщаться. И когда тот раз наступит, затеряться среди толпы будет не так легко как сегодня. — Как будто сегодня это было легко, — пробурчал Гаррет, его ладонь скользнула вдоль её талии. Мей всё ещё смотрела куда-то в сторону, приподнятая корсетом грудь равномерно вздымалась. Ему отчего-то безумно захотелось выбить её из этого образа, хоть на мгновение, и он притянул её чуть ближе, чем того требовал танец. Ярко-зелёные глаза тут же на секунду озарились непониманием и вопросительно уставились на него. — Завидую Смиту, ему ты сегодня уделила явно больше времени, чем мне. Уголки её губ дёрнулись, взгляд перестал хаотично плясать по всем присутствующим и замер на нём. Уизли позволил себе улыбнуться чуть искреннее. То, что будет после танца — будет после танца. Зачем ввязываться в подобные авантюры, если не можешь расслабиться и получить хоть немного удовольствия от процесса? — Оставь свои трюки для сам-знаешь-кого, — сжав его пальцы сильнее, ровным тоном ответила она, не рискуя даже проговаривать имени Абигейл, словно Смит смог бы прочитать его по движению её губ с такого расстояния. — Не растрачивай своё обаяние на кого-то вроде меня. — Думаешь, ты не заслуживаешь моего обаяния? — Думаю, что тебе неплохо бы сконцентрироваться на нашем плане. Последние трели слились с её голосом и они учтиво отпрянули друг от друга, присоединяясь к остальным в аплодисментах. Мей снова присела в реверансе и коротко кивнула, тут же устремляясь в сторону той самой колонны, на которой каменным рельефом выделялись трёхпалые безжизненные листки, чуть закруглёнными концами указывающими вверх. Гаррет отступил в тень и направился к дальней лестнице, которую приметил ещё на своём витиеватом пути из коридора. Пятнадцать минут. *** Второй этаж был окутан звуконепроницаемыми чарами — Уизли двигался вдоль очередного коридора, стараясь унять собственные гулкие шаги и шумное дыхание. Даже относительно надёжно скрытый дезилюминационным заклинанием, он рисковал и упивался почти забытым ощущением азарта. Вот только самое страшное, что могло с ним случиться в Хогвартсе — наказание, очередной нагоняй от тёти и пара десятков потерянных очков, за которые его в очередной раз отчитает Крессида под смешки и улюлюканье в общей гостиной. В этой же партии блайнды уже были слишком высоки. Гаррет осторожничал, проверяя едва ли не каждую попадающуюся дверь на наличие охранных чар, прислушиваясь к малейшим шорохам и про себя отсчитывая время. Уже около семи минут он блуждал по этажу, но так и не увидел ничего, что могло бы указывать на признаки присутствия здесь хоть кого-то. Только едва различимый топот мягких лап, за которым он сначала последовал, но так и не обнаружил его источник. Может, Николсон просчиталась, и Смит не стал рисковать, отослав жену на время приёма? Когда свистящую тишину потревожил пронзительный звук, похожий на детский плач, он уже почти потерял всякую надежду обнаружить здесь хоть что-то, кроме рам с замершими на них пейзажами и натюрмортами, но развернувшись, немедленно бросился в сторону шума. Вторая, третья слева. Взмах палочки. Гаррет на секунду замер в проходе, уставившись на картину перед ним и медленно соображая. — Ребёнок… В небольшой комнатке, со стенами, вручную изрисованными картинами леса кем-то, явно не претендующим на звание профессионального художника, стояла низкая, вырезанная из тёплого дерева, аккуратная детская колыбелька, в которой из-под жёлтого одеяльца виднелись пухлые, старающиеся уцепиться за воздух ручки. Плач усиливался, и Уизли, вместо того, чтобы убраться подальше и позволить малышу продолжить свою арию в соло, подчинился почти забытому порыву и поторопился снять скрывающие чары, чтобы подбежать к кроватке и поднять карапуза с редкими светлыми волосами, прилипшими к макушке. — Ш-ш-ш, — покачивая ребёнка из стороны в сторону, обратился к нему Гаррет, сразу же отметивший, что на вид тому не больше года. — Вижу, кричать умеешь! Но знаешь, я и не таких крикунов успокаивал! Тот сначала было заревел сильнее, но после с интересом уставился на взрослого большими, хоть и немного теряющимися за пухлыми щеками, голубыми глазёнками, редко всхлипывая, словно ещё не решив, согласен ли он на такие мизерные усилия, или хочет ещё немного продемонстрировать возможности собственных голосовых связок. Уизли, всё ещё сжимающий палочку, снова аккуратно взмахнул ей и округлил глаза, изображая удивление. — Ого, вот это да, смотри! — он протянул нарочито восторженно и поднял голову, и взгляд ребёнка тоже устремился к потолку. — Авис! Может, Трансфигурация никогда не была сильной стороной Гаррета, но его родственные связи определённо поспособствовали его успехам в этой области. Как и то, что большинство наказаний от собственной авторитетной тётушки в Хогвартсе он проводил, пытаясь расколдовать неумело трансфигурированные бокалы с хвостами, подушечки для иголок с носами, и ухающие очки для оперы. Под потолком, щебеча и роняя тающие в воздухе пёрышки, кружились небольшие, красновато-золотистые птички, захватывая всё внимание толстощёкого бутуза. Сначала завороженно наблюдая, тот вскоре начал пытаться протягивать короткие ручонки вверх и барабанить ножками, словно намереваясь высвободиться из явно тесноватой пижамки с рюшами. — Вот видишь, как нам весело, — горделиво пробормотал Уизли, любуясь своей работой и осторожно укладывая ребёнка обратно в колыбель. — Говорил же, я и не таких успокаивал. Малыш издавал почти булькающие звуки, весьма отдалённо напоминающие смех, пока наспех наколдованные птички беспечно чирикали, держась в небольшой полоске размытого света, отбрасываемой ночником. Гаррет с облегчением выдохнул. — Опусти палочку и отойди от ребёнка, — через радостный щебет и довольное воркование одногодки в кроватке услышал он взволнованный женский голос за спиной, тут же оборачиваясь. Невысокая, кругловатая и явно напуганная девушка в длинной бесформенной сорочке почти под самое горло держала его на прицеле палочки, стараясь унять дрожь в пальцах, другой рукой прижимая видавшую виды старинную погремушку к пышной груди. Та судорожно вздымалась, а взгляд то и дело соскальзывал с незнакомца на детскую кроватку, но тут же возвращался к нему. Уизли не пришлось долго гадать, кто перед ним находится. Он тут же выставил вперёд одну ладонь в примирительном жесте, а другой демонстративно спрятал палочку, стараясь придать своему лицу самое невинное из всех невинных выражений, на которые он только был способен. — Я ни в коем случае не хотел ему навредить, миледи! — тут же поспешил добавить он звенящим честностью голосом. — Я просто услышал плач и… — Отойди! — взвизгнула девушка и вытянула руку с палочкой в предупредительном жесте. Уизли повиновался мгновенно, всё ещё держа руки на виду, отсупая от колыбели и позволяя хозяйке удерживать себя на прицеле. Только когда он отдалился достаточно, она бросилась к кроватке и, не опуская палочки, осмотрела колыбель. Над ней, всё ещё беспечно щебеча и кружа под самым потолком, порхали птички. Абигейл зажала блеснувшую тусклым металлом погремушку в детской ладошке, но ребёнок тут же капризно разжал пухлые короткие пальцы и выронил её, поглощённый зрелищем. Гаррет лихорадочно соображал. — Прошу прощения, я не хотел вас напугать! — повторил он бархатным тоном спокойнее, размереннее, позволяя девушке убедиться, что малыш в порядке, и хорошенько себя рассмотреть. — Я… заблудился и услышал плач, решил было, что что-то случилось и… Простите, что заставил вас волноваться, миледи! Девушка чуть успокоилась и подняла глаза на птиц, вздыхая и поправляя жёлтое одеяльце. Ребёнок протестно заболтал ножками и попытался схватить её за свисающий тёмно-русый локон. Гаррет невольно присматривался к ней, как продавец «Боргин и Бэркес» к очередному сомнительному товару, словно оценивая, как бы его подороже загнать. Округлое лицо с несколько детскими, мягкими чертами — он даже не мог понять, сколько ей на самом деле лет, — пышные формы явно добавляли возраста, но большие, наивные светлые глаза с плохо прикрытым испугом заставляли думать, что она едва ли намного старше самого Уизли. — Вы один из бизнес-партнёров моего супруга, полагаю? — Убедившись, что малыш вполне себе довольно, не отрываясь, следит за редеющей стайкой птичек, она встала между ним и кроваткой. — Супруга? Как… — Брови Гаррета взметнулись вверх, изображая крайнее удивление. — Я и думать не смел, что мистер Смит женат, да ещё и на такой очаровательной девушке! Абигейл не растаяла от его комплимента. Её напряжённое выражение лица не стало расслабленнее ни на йоту, даже уголки губ не дрогнули, а взгляд стал ещё более подозрительным. «Чёрт, слишком рано». Гаррет думал быстро. Он улыбнулся мягко и снисходительно, словно смотрел на очередной свой экспериментальный образец, и перевёл взгляд за спину девушки, на деревянную колыбельку. — Активный малыш! Я в своей семье старший, поэтому на своём веку мне довелось иметь дело с более чем одним крикуном, — опуская глаза и усмехаясь, поспешил добавить он и вновь поднял глаза на девушку. — Ему повезло, сразу видно — вы его в обиду так просто не дадите! Угадал. Черты её лица смягчились и она, наконец, стала медленно опускать палочку. Отпрыск позади восторженно повизгивал и пытался поймать сыплющиеся и тающие в воздухе пёрышки. — Её, — подала голос миссис Смит, с нежностью глядя на дочь. — Это девочка. Хэпзиба. Малышка, словно поняв, что речь идёт о ней, замутузила пухлыми кулачками сильнее, птички над головой почти растаяли. — Хэпзиба? Такое необычное имя! — тут же подхватил он и, вновь широко улыбнувшись, добавил. — Могу ли я узнать, как зовут отважную стражницу, охраняющую спокойствие прекрасной Хэпзибы? Девушка хмыкнула и отвернулась, но Гаррет с ликованием успел заметить, что её уголки губ и тронутые румянцем щёки приподнялись. Она подоткнула жёлтое одеяльце и наклонилась, чтобы оставить на нахмуренном детском лбу легкий поцелуй. Малышка заверещала, как от щекотки. — Абигейл, — отозвалась она, отпрянув от кроватки и поднимая глаза на незнакомца. — А вас? Уизли тут же поспешил галантно поклониться. Она не протягивала ему руку для учтивого поцелуя, как многие дамы, с которыми ему доводилось знакомиться, и на секунды он замешкался, не зная, как лучше себя повести. — Гаррет. Уизли. Она замялась и коротко кивнула, мазнув смущённым взглядом по его шевелюре и тут же отводя его. Неловкая пауза сопровождалась только редким щебетом, периодическими глухими хлопками исчезновения наколдованных наспех птичек и воркованием маленькой наследницы Смитов. — А я вас… — Вы… Они заговорили одновременно и тут же осеклись, встречаясь взглядами. Гаррет адаптировался даже по собственным меркам быстро, анализируя её реакцию, как если бы он пытался оценить эффект добавленного в зелье нового ингридиента, безмолвно отмечая, как она реагирует на его слова и жесты. Он видел, что она смущена и растеряна, и пытался копировать её состояние, давая ей почувствовать себя на равных. Снова улыбнувшись и жестом предлагая ей продолжить, он запоздало сообразил, что хлопки, с которыми исчезали зачарованные пернатые прекратились, и Хэпзиба вновь начала сопеть и хныкать, готовая зареветь. Миссис Смит немедленно подняла её и начала раскачивать, но та не унималась. — Хоки! — Абигейл сказала твёрдо и тут же в детской материализовалась эльфийка, тут же прижавшая остроконечные уши, завидев гостя. — Позаботься о Хэпзибе, пожалуйста! Услышав команду хозяйки, эльфийка робко, то и дело с интересом поглядывая на гостя, поклонилась ей и с трепетом переняла жёлтый орущий свёрток, что-то бормоча себе под нос, пока Абигейл указала Гаррету на выход и направилась туда сама. Уизли послушно следовал, покосившись напоследок на домовиху, тоненькими ручонками обхватившую упитанную наследницу. Дверь за ними закрылась и они замерли в коридоре, хозяйка поспешно накладывала звукоизоляционные чары на детскую. — Хоки справится с ней, — убеждая то ли себя, то ли собеседника произнесла Абигейл и начала нервно заламывать пальцы. — О, замечательно, — зачем-то ответил Гаррет и покосился в сторону лестницы. — Но вы, похоже, и сами прекрасно с ней справляетесь, миссис Смит! Прошу прощения, что заставил вас волноваться! Абигейл помотала головой и позволила себе невесело хмыкнуть. — Я не уверена, что у меня получается так уж прекрасно, — пробормотала она упавшим голосом и вновь покосилась на дверь. — Почему-то все думают, что с рождением ребёнка мне волшебным образом должна была передаться вся материнская мудрость, но… Впрочем, я не хочу нагружать вас скучными разговорами. Позвольте показать вам путь обратно. — Да, разумеется, — Гаррет, не прекращая неловко улыбаться, медленно отбросил рыжие кудри со лба. — Но прошу, не думайте, что я разделяю подобное мнение. Мне прекрасно известно, как тяжело бывает управляться с детьми. Знаете, я… Я работаю в лавке Пепина в Косом переулке и мог бы приготовить для неё какой-нибудь успокаивающий отвар! Брови Абигейл взметнулись вверх. Она замешкалась и набрала воздуха, готовясь что-то ответить, но только шумно выдохнула, с обречённой улыбкой качая головой. — Давненько я не бывала в Косом переулке. Там всё так же оживлённо? — Почему бы вам не выбраться туда самой? Осмелюсь предположить, вы по нему соскучились. Она опустила подбородок и вновь посмотрела куда-то в сторону. — Мой супруг… Я не уверена, — пролепетала она задумчиво и, отгоняя наваждение, вытянула руку в сторону лестницы. — Позвольте вас проводить, мистер Уизли. — Конечно, конечно, — не стал давить на неё Гаррет и последовал в указанном направлении. — Кстати, о вашем супруге. Я был бы безумно признателен, если бы вы не делились с ним моей глупой неосмотрительностью. Он кажется очень… суровым человеком. — Вы можете не переживать по этому поводу, мистер Уизли, — подняла наконец она глаза на него. — У меня нет причин делиться подобными мелочами с ним. А Хоки верна мне и моей семье. — Что ж, в таком случае, мне было бесконечно приятно с вами познакомиться, миссис Смит, — поклонился Уизли и постарался удержать её взгляд. Он готов был уйти, должен был, но решил рискнуть. — Знаете… в Хогвартсе мне не раз доводилось нарушать школьные уставы, ничто не сравнится с ощущением некоторого… мятежничества. Я был бы действительно рад увидеть вас у себя в лавке. Девушка смотрела на него внимательно, растерянная от его внезапного заявления. В конце концов коротко кивнув, она хотела протянуть руку, снова указывая в сторону лестницы, но Уизли, дождавшийся наконец удобного момента, тут же ухватился за неё и оставил на открытой прохладной коже лёгкий поцелуй. — Доброй ночи, Абигейл, — он не торопился отпускать её мгновенно взмокшую ладонь, не отрывая взгляда. — Доброй ночи, мистер Уизли.