Лорд Наоборот

Поттер сидел неподвижно, глядя перед собой застывшим взглядом. Похоже, в момент проникновения в чужой разум он не видел, что происходит возле его собственного тела, и поэтому был полностью беззащитен. Это могло стать проблемой. В таком состоянии герой Магической Британии способен погибнуть даже от зубов чихуахуа, значит, во время нападения следует оставить рядом с ним ещё одного человека. — Попытайся совершить какое-то движение, а я попробую сопротивляться, — сказал Геланор. В тот же момент его рука взметнулась к виску, имитируя самоубийственное движение палочкой, и он, как бы сильно ни старался этому помешать, ничего не смог сделать. Ощущение было до ужаса отвратительным. — Что ж, успех, — резюмировал он, стараясь не показать своей неприязни к происходящему. — Но помни, что Волан-де-Морт — не я, с ним может быть гораздо сложнее, поэтому счёт будет идти на секунды. У тебя нет права на промедление и ошибку. «Я понял», — отозвался Гарри. — Прекрасно. Теперь выходи. Но тот не покинул его мысли — во всяком случае, на теле это не отразилось, Поттер так и не пошевелился. На мгновение Геланор подумал, что что-то случилось — возможно, он не понял, как выйти или заблудился в несуществующем астрале — но в следующую секунду перед глазами поплыли воспоминания о Хогвартсе: коридоры, классы, лестницы, портреты. Поттер нарушил клятву! Геланор попытался вытолкнуть чужака из своего разума, однако у него ничего не получилось. Чужое присутствие теперь ощущалось так явственно, что от этого было почти больно, но как бы отчаянно Геланор ни пытался избавиться от гостя, все попытки оставались бесплодными. Он не мог погасить свои эмоции, а Поттер словно цеплялся за них и вытягивал на поверхность другие воспоминания: стонущая от боли Аркор, Малфой в библиотеке, дверь, появляющаяся посреди пустой стены, поцелуи с Колином вдалеке ото всех, в безопасной комнате, которая так похожа на слизеринские подземелья, хотя находится на восьмом этаже. — Убирайся! — прошипел Геланор, зажмурившись и сдавив голову ладонями, будто это могло помочь. — Ты дал мне клятву! Взволнованный Колин тотчас подскочил и схватил его за плечи, со страхом глядя то на него, то на Поттера. — Гел, в чем дело? Воспоминания сами собой выплывали, проносились перед глазами: Миртл, хохочущая над дохлой крысой и неудачным зельем, Дамблдор, отбирающий значок старосты, вход в Тайную Комнату… Геланор приложил все силы, чтобы подсунуть Гарри, безжалостно копавшемуся в его разуме, незначительные образы — создание кольца из костей мёртвого василиска и сцеживание яда. Голова начала болеть так, как это случалось на сеансах Мегхарни, но сейчас ощущения были иными — боль нарастала стремительно и при этом распространялась, появилась в области затылка, растеклась по голове, начала отдавать в шею, менее, чем за минуту распространялась на плечи, потом на грудь и спину, усиливаясь с каждой секундой. «Клятва! — мелькнувшая в голове мысль, казалось, вызвала дополнительную боль. — Но почему она действует на меня?» — Что с тобой? Тебе больно? Что он делает? — перепуганный Криви пытался добиться ответа. Геланор с трудом заставил себя бросить взгляд на Поттера — оставленное тело Гарри била мелкая дрожь, однако он не оставлял чужой разум. — Пошёл вон, сволочь! — взвыл Геланор. Он уже не мог сдерживаться. Мучительная боль тысячами маленьких гвоздей вкручивалась в кожу и мышцы, пробираясь к костям. Он понял, что происходит — из-за того, что сознание Поттера частично перекочевало в его тело, он получил часть чужого наказания за нарушенную клятву. Проклятая магия оказалась слепее пули. — Гел, что мне сделать? Скажи, как тебе помочь! — Колин чуть не плакал, крепко вцепившись в него. Его глаза были наполнены ужасом. — Никак… — Геланор не был уверен, сказал ли это сам. Может быть, это были слова Гарри. Боль, причиняемая магией клятвы, балансировала на грани возможностей человека выносить её. Ещё немного — и он, забыв про достоинство, закричал бы в голос. Круциатус был сильнее, но и наказание за нарушение обещания отставало не намного. Он с трудом дышал, изо всех сил стараясь не закричать. — Я позову на помощь! Криви хотел было взмахнуть палочкой, чтобы дать обитателям дома знать о происходящем, но Геланор — теперь он не сомневался, что вместо него это сделал Поттер — перехватил его руку. — Нет! — он яростно тряхнул головой, будто мог таким образом выбросить чужака. — Блядь, оставь меня в покое! Колин… это клятва… наказание разделилось на двоих… Примени Сомниум, это вышвырнет его из моей головы. «Стой! — раздался в мыслях голос Поттера, и рука вновь перехватила запястье Криви. — Сейчас каждый из нас испытывает лишь половину обещанной боли. Если я выйду из твоей головы, то получу кару в полной мере». — Вот именно, сучёныш, — прошипел Геланор. «Ты понимаешь, что такая боль может убить или свести с ума? Я должен победить Волан-де-Морта, и мне нельзя умереть сейчас. Вдвоём мы сможем выдержать кару». — Да мне похуй, если ты сдохнешь! — он уже не мог терпеть мучения, которые даже не были предназначены не для него. Колин вырвал руку из необычно цепкой хватки и взмахнул палочкой. Но чары не подействовали — боль была слишком сильной, и сонное заклинание оказалось бесполезным для перенапряжённых нервов. У Геланора только закружилась голова. — Используй двойной Ступефай, — простонал он, не в силах придумать ничего лучше. Колин снова поднял палочку, на его лице читалась смесь сомнений и отчаяния. Геланор снова застонал от боли, которая грызла каждую кость в его теле, Криви наконец решился, сделал резкий взмах — и Геланор успел ощутить только резкий и сильный толчок. Потом его то ли ударили током, то ли окатили холодной водой, то ли одновременно вонзили миллионы иголок по всей поверхности кожи, то ли всё одновременно — он даже не понял, чем было это отвратительное чувство, заставившее его дернуться всем телом. Он не без труда открыл глаза и поморщился от того, что свет факелов был слишком ярким, а по ушам как будто било нечто тяжелое. Через пару секунд он понял, что это чей-то крик. Над ним склонился Колин, что-то взволнованно шепча и бережно гладя его по щекам, но голос тонул в чужих воплях. Геланор скосил глаза — шагах в десяти толпились люди, они толкали друг друга и размахивали руками, окружив корчащегося от боли Поттера. Геланор хотел подняться, но тело едва слушалось и было таким тяжёлым, что ему удалось только кое-как повернуть голову. Криви обернулся к людям, что-то им крикнул, но никто не обратил внимания. — Мордед, он же и правда сдохнет… — пробормотал Геланор. Даже губы не хотели шевелиться. Колин наклонился к нему совсем близко, чтобы расслышать слова. — Уничтожь контракт, не то он умрёт, — выдавил тот. — Джинни! — громко позвал Криви. Над ним замаячили длинные рыжие волосы. — В комнате Гела есть свиток с красными подписями. Беги туда и сожги его! — Что за свиток? — Быстро! Волосы мотнулись в сторону и исчезли из вида. Колин снова наклонился к лицу Геланора. — Как ты? Можешь встать? Тот снова попытался принять сидячее положение, и на этот раз это ему удалось, но все тело дрожало от слабости. Что с ним такое? Неужели последствия нарушения клятвы не ограничились выбранной карой? Или это от пережитой боли… Поттер внезапно замолк. Тишина ударила по ушам не хуже молота, но через секунду все завопили громче прежнего. «Правда сдох, что ли?» — мелькнула мысль, не вызвавшая абсолютно никаких эмоций. — Жить буду, — вздохнул Геланор, уже представляя, как трудно будет добраться до спальни. — Пойдём отсюда. Криви закинул его руку себе на плечо и помог подняться, вернее, практически поднял. Ноги почти не держали Геланора, поэтому пришлось опереться на Колина всем весом, а тот, как ни странно, выдержал такую ношу. Идти было тяжело, а подниматься по лестнице ещё тяжелее, но Криви крепко держал его, не давая упасть. На втором лестничном пролёте навстречу выбежала Джинни, едва не сбив обоих с ног. — Я не знала, какой свиток нужен, поэтому сожгла все, которые нашла! — сообщила она. — Вьен, ты живой? Что с Гарри? — Иди оплакивай, — буркнул тот. Уизли побледнела и бросилась вниз. Криви не сказал ни слова, хотя тоже не знал, жив Поттер или раньше положенного времени отправился в отческие объятия Дамблдора, и, кажется, это его совсем не волновало. Они кое-как добрались до спальни, которую Джинни успела перевернуть вверх дном в поисках пергамента с подписанной клятвой. Колин уложил Геланора на кровать, осторожно придержав голову и плечи. — Может, какие-то зелья? — беспомощно предложил он. Геланор покачал головой. Он не понимал, в чём причина слабости, а значит, не знал, что ему стоит принять, а что может быть опасно. Криви налил ему воды, и тот сделал несколько больших глотков, только сейчас осознав, что очень хочет пить. — Как ты? — Не знаю, — пробормотал Геланор. — Всё тело как ватное. Колин стащил с него ботинки и бросил их под кресло, потом снова сел на кровать и осторожно, словно боясь навредить, сжал руку Геланора. Его глаза наполнились слезами. Криви не пытался их сдержать и тихо заплакал, прижав слабую ладонь к губам. — Не плачь, всё в порядке, — утешение прозвучало так глупо, что Геланор поморщился. — Ничего не в порядке! — сдавленным голосом воскликнул Колин. — Тебе было так больно… Мой худший кошмар снова повторился, а я ничего не мог сделать… — Ты сделал. И не так уж это было больно. Если сравнивать с Круциатусом… Криви зажмурился, но слёзы всё равно потекли из его глаз ручейками. Геланор подумал, что лучше заткнуться и не напоминать о травмирующих событиях. — Полежи со мной, — попросил он. Колин утёр слезы кулаком и кивнул. Видя, что Геланора начинает клонить в сон, он помог ему снять рубашку и штаны и надеть пижаму, заботливо укрыл одеялом и прилёг рядом. Он что-то прошептал, но Геланор уже не разобрал слов, потому что сонливость стала непреодолимой. В объятиях Криви было так тепло и уютно, что он, несмотря на пережитое, почувствовал себя хорошо, спокойно, будто ничего и не случилось. Потом ему снился Хогвартс: бесчисленные коридоры, высокие арочные окна, тяжёлые двери, портреты на стенах, безликие ученики, библиотека. Он куда-то шёл, сворачивал то в один проход, то в другой, но никак не мог дойти до цели, о которой и не помнил. Постепенно это начинало всё больше и больше раздражать. Он останавливал студентов, чтобы спросить дорогу, но те не могли ответить, ведь у них не было лиц. Стены коридоров, даже тех, по которым он уже проходил, почему-то сужались, а факелы горели всё ярче, становилось жарко. Количество факелов росло, они уже попадались не через каждые три метра, как положено, а чаще. Огонь пылал, почти охватывая стену, от жара дрожал воздух, а кислорода становилось всё меньше и меньше. На лоб легло что-то холодное. Геланор нехотя разлепил глаза и тут же понял, что чувствует себя просто отвратительно: голова болела и кружилась, тело казалось расплавленным, в груди ныло. — Вызовем колдомедика, — услышал он голос миссис Уизли. — Я скоро вернусь. — Гел, ты как? — Колин схватил его за плечо, увидев, что он проснулся. — Погано… — У тебя высокая температура. Сейчас придёт врач и скажет, что нам делать. Криви поправил компресс на его лбу. Геланор обессиленно прикрыл глаза. Он не болел уже очень долгое время и успел позабыть, каково это. Симптомы очень напоминали типичную вирусную интоксикацию, но вряд ли он действительно подцепил какой-то грипп. Это не могло оказаться простым совпадением. — Всё будет хорошо, — утешительно шептал Колин. — Потерпи немного, ладно? Колдомедик скажет, какое зелье тебе нужно, и ты быстро поправишься. Хочешь воды? Он поднёс стакан к его губам. От холодной воды на несколько секунд стало лучше, но потом ощущение жара вернулось. — Обними меня, — пробормотал Геланор. На него волнами накатывала непонятная тоска, от которой хотелось расплакаться, но, как ни странно, одновременно с этим он чувствовал себя счастливым. Откуда взялась тоска, он не понимал, но о причине счастья не надо было даже думать — это был Колин и его любовь. — Тебе очень плохо? — тихо спросил Криви. Геланор прижался к нему теснее и покачал головой, но это было ошибкой — от движения боль возросла в несколько раз. Скрипнула дверь — это вернулась миссис Уизли, в руках она держала поднос с дымящейся чашкой. — От травяного чая хуже ведь точно не станет? — виновато вздохнула она, ставя поднос возле кровати. — Может, ты ещё что-то хочешь? Поесть? — Нет… — промычал Геланор. Есть он сейчас точно не был в состоянии. — Хорошо, милый. Колдомедик скоро придёт, а ты постарайся поспать. Не волнуйся, Колин с тобой, и я тоже буду рядом. Она поправила и без того хорошо лежавшее одеяло и сочувственно улыбнулась, прежде чем выйти. Геланор закрыл глаза. Ему отчаянно хотелось заплакать от того, как эта женщина посмотрела на него, от того, что она увидела в нём кого-то слабого и не ошиблась, ведь сейчас он был слаб не только физически. Слёзы всё-таки просочились сквозь сомкнутые веки, потекли наискосок по щекам. — Что такое? — в голосе Криви слышался страх. — Ничего, — вхлипнул тот. — Просто стало грустно. Колин бережно промокнул его слёзы платком. — Почему? — Не знаю… Потому что… у меня нет матери. Он сам не знал, почему сказал именно это, но глаза защипало ещё сильнее, и если бы не головная боль — он бы разрыдался, как ребёнок. Колин снова вытер его щёки от слёз и невесомо поцеловал в губы. — Гел… Мне так жаль… — Я счастлив… — Геланор едва услышал собственный голос. — У меня есть ты. Колин не ответил — должно быть, подумал, что он бредит. Возможно, так и было, ведь человек не способен одновременно ощущать и радость, и тоску. Криви с нежностью гладил его по щеке, по волосам, иногда нащупывал скомканный платок на одеяле и вытирал новые слёзы, которые то высыхали, не сорвавшись с ресниц, то лились, прокладывая влажные дорожки. Геланор вслушивался в сбивчивый шёпот Колина, пытающегося его успокоить, и думал, что всё-таки счастлив на все сто процентов.

***

Ведьма-колдомедик явилась только через час, а может, и больше, и за это время Геланор и правда успел немного поспать. Это была женщина, уже знакомая ему с прошлого визита. В спальню её привела взволнованная Молли, которая, казалось, места себе не находила, хотя судьба и самочувствие Геланора вряд ли должны были её так сильно тревожить. — Так, что тут у нас… — пробурчала ведьма себе под нос, и её тон совсем не был вопросительным. Она уверенным, почти грубым движением отстранила Колина, но у Геланора не было сил, чтобы вслух возмущаться её поведению, а сам Криви будто и не заметил, что его далеко не вежливо оттолкнули. Женщина наложила диагностические заклинания и следующие несколько минут внимательно смотрела на цвет и форму магических всполохов. — Ментальное вмешательство? Геланор уныло кивнул. — Не только оно, — вздохнула волшебница. — Что ещё? — Гарри дал клятву, что не будет читать мысли, но нарушил её, а из-за того, что находился в мыслях Геланора, наказание разделилось на двоих, — на одном дыхании выпалил Колин, виновато глядя на Геланора. — А наказание? — Боль. Как от Кру… — он запнулся и не договорил. — Сколько минут? — Должно было быть пятнадцать, но я использовал Ступефай. Гел сказал, что это единственный способ оборвать контакт… Женщина взмахнула палочкой ещё раз, накладывая очередное заклинание. — А потом ты, наверное, использовал Энервейт, чтобы привести его в чувство? — Ну да… — Вот и корень проблемы, — ведьма убрала палочку в футляр, и сияние диагностических чар рассеялось само по себе. — Нельзя было его применять. Круциатус и некоторые ему подобные заклинания действуют на нервные окончания, вызывая боль. Энервейт тоже стимулирует нервную систему, хоть и иным образом. В сумме получаем сильную перегрузку, потенциально смертельно опасную… Уже не опасную, — поспешила она уточнить, увидев, как побледнел Колин и как округлились глаза Геланора. — Лечение — целебный сон на сутки, затем не менее трёх дней покоя и успокоительные зелья. Которых, как я вижу, тут целая полка. Что вы с ними делали? Она с подозрением сощурилась, глядя на флаконы, на донышке которых переливались фиолтевым небольшие дозы зелья. — Эксперимент, — неохотно буркнул Геланор. Ведьма неодобрительно покачала головой, но не стала допытываться, а только размашисто набросала рецепт на бумаге, протянула его миссис Уизли и, кивнув на прощание, удалилась. Та пробежала взглядом написанное и поспешила вслед за ведьмой, чтобы проводить её до двери. Колин взял листок. — Здесь жаропонижающее, зелье Сна-без-сновидений, а потом лошадиные дозы тех зелий, которые ты пил. — Сойдёт. Методика лечения показалась Геланору приемлемой. Он молча наблюдал за тем, как Криви старательно отмерял нужные зелья. Сил на досаду не оставалось, хотя он понимал, что Поттеру надо будет вставить таких пиздюлей, что Авада в лоб в сравнении покажется безобидной шуточкой. Если тот всё-таки не подох, конечно. — Что там Гарри? — с неохотой спросил Геланор. — Вроде жив, — пробурчал Колин и поднёс к его губам стакан с зельем. — Вот, выпей. Тот попытался приподнять голову, но это стоило ему такой боли в висках и затылке, что он зажмурился. — Тише, не двигайся, — прошептал Криви. — Я сейчас наколдую трубочку. Пить через трубочку оказалось куда легче. Колин заклинанием очистил стакан от остатков жаропонижающего и налил туда зелье Сна-без-сновидений. Геланор был совсем не в восторге от того, что ему придётся спать целые сутки, а потом ещё несколько дней всеми силами беречь остатки нервных клеток, но спорить с назначением целительницы было глупо, поэтому он послушно выпил снотворное. — Я буду рядом, — услышал он шёпот Колина. Зашуршало одеяло — Криви то ли пытался укрыть его ещё одним слоем, то ли хотел лечь рядом, но открывать глаза уже не было сил — зелье начало действовать очень быстро.

***

Когда Геланор проснулся, был поздний вечер. Часы показывали без четверти двенадцать, но с первого этажа доносился приглушенный шум — похоже, это миссис Уизли развернула готовку на завтрашний день. Колин спал рядом, крепко сжав в кулаке край рукава Геланора, но, почувствовав незначительное движение, тотчас проснулся, резко распахнул глаза, как от окрика, и приподнялся на локте. — Гел, ты как? — тихо спросил он. — Нормально, — прислушавшись к собственным ощущениям, ответил тот. Ничего не болело, слабость прошла, и он бы мог сказать, что готов вернуться в строй, если бы не назначение колдомедика — ещё несколько дней покоя. Покоя не очень-то хотелось — лежание без дела казалось не самым привлекательным занятием. — Точно нормально? — не поверил Криви. — Точно, точно. Не волнуйся. Колин пощупал его лоб, потом достал волшебную палочку. — Целительница научила миссис Уизли измерять температуру, а я научился, пока смотрел, — сообщил он и легонько коснулся лба Геланора кончиком палочки. — Так, светит зелёным — значит, всё хорошо… — Я же говорил. Колин окинул его испытующим взглядом, как будто надеялся просканировать и что-то понять. — Хочешь есть? — предложил он, не найдя никаких тревожных знаков. — Нет, — покачал головой Геланор. Аппетита не было. Мысль о еде казалась не то, чтобы противной, а просто ненужной, хотя он не ел больше полутора суток. — Всё равно надо, — ласково сжав его руку, проговорил Криви. — Я принесу тебе что-то лёгкое. Овсянку будешь? Геланор вздохнул. — Только чуть-чуть. Колин вышел за дверь, а Геланор уставился в потолок, размышляя, насколько критичным мог оказаться поступок Гарри. Во-первых, они теряют почти неделю времени, а напасть на Волан-де-Морта лучше побыстрее, пока тот сам не приступил к активным действиям. Во-вторых, и без того хрупкое подобие доверия, установившееся в их вынужденно собравшейся команде, вновь сломано. Поттеру придётся ещё раз выпить зелье, чтобы проникнуть в разум Волан-де-Морта, а Геланору — ещё раз рискнуть, ведь лишившийся эмоций Гарри может вытворить что угодно, чего от него совсем не ждёшь в нормальном состоянии. В коридоре раздались шаги, и вскоре в дверь вошёл Криви с тарелкой овсянки и чашкой какого-то напитка с травяным ароматом, а вслед за ним — миссис Уизли. — Ну как ты, дорогой? — с сочувствием на лице спросила она. Геланор ответил не сразу — вспомнилась вспышка эмоций, которую он испытал вчера. Теперь он, к счастью, ничего такого не чувствовал. Он никогда не нуждался в матери. Ему хорошо и так. — Всё в порядке, спасибо, — он благодарно улыбнулся. Забота миссис Уизли всё равно была приятна. — Обязательно поешь, — велела женщина. — И травяную настойку выпей. Если захочешь что-то ещё, я тебе всё принесу. Колин сел на краешек кровати, и миссис Уизли почему-то бросила на него взгляд, полный неприязни и осуждения. Выражение лица Криви враз стало угрюмым. — Что-то не так? — напрягся Геланор. — Нет, всё нормально. — Всё хорошо, милый, — они ответили одновременно, причём в голосах обоих прозвучали нотки фальши. Миссис Уизли натянуто улыбнулась и вышла, аккуратно закрыв за собой дверь. Геланор сел на кровати, не собираясь игнорировать увиденное и делать вид, будто не замечает попытки скрыть от него что-то явно не слишком хорошее. — Выкладывай, что случилось, — потребовал он. — Ничего, правда! — Врёшь. Криви поднял на него виноватый взгляд и вздохнул. — Ну, мы немного поругались. И всё. — Не похоже на «немного», — нахмурился Геланор. Колин опустил голову и вздохнул ещё раз. Так и не ответив, он протянул тарелку с овсянкой. Геланор взял её в руки, но есть не стал. — Расскажи, пожалуйста, — тихо попросил он. — Ну, я ударил Гарри, — пробормотал Криви, не глядя не него, и рассеянно потёр костяшки пальцев. Судя по тому, как дрогнули его губы, прикосновение причинило боль, а значит, на руках должны были до сих пор остаться ссадины, которые Колин, очевидно, замаскировал заклинанием, чтобы не волновать Геланора. Вряд ли случившееся исчерпывалось простым «ударил». Скорее всего, правильно было бы сказать «избил». И заслужил этим ненависть всех обитателей дома. — И поделом ему, — буркнул Геланор. Не сказать, чтобы он не одобрял избиение этого придурка, но всё равно считал, что Криви следовало бы воздержаться и не лезть на рожон. Однако сейчас говорить об этом было уже бессмысленно, оставалось только поддержать Колина.