Лорд Наоборот

Дуэльный зал располагался на подземном этаже, о существовании которого Геланор и не подозревал. Здесь всё заросло паутиной, и было ясно, что уже не менее десяти лет сюда не заглядывал даже домовик. Сам зал представлял из себя просторное помещение с мраморным полом. На стенах висели древние гобелены, на которых были изображены подвижные скелеты с волшебными палочками, еле держащимися в костлявых пальцах. — Симпатично, — протянул Геланор, оглядываясь вокруг. Блэк взмахнул палочкой, чтобы убрать паутину. Её было так много, что потребовалось применить заклинание несколько раз. — Здесь намного удобнее, — сказал он, зажигая факелы на стенах. — Только не превращайте ничего в зверей. И предупреждайте меня. Криви почему-то не впечатлился залом, хотя помещение было интересным. Геланор, уже успевший забыть про котёнка, мысленно дал себе оплеуху и сочувственно сжал руку Колина. Хотя его самого котёнок совершенно не волновал, мысль о том, что Криви грустит, заставлялала злиться на собственную недальновидность и чёрствость. Пока Поттер изучал скелеты на гобеленах, а Сириус снимал остатки паутины, он шепнул на ухо Колину: — Не переживай, ему не было больно. У трансфигурированных животных несовершенные рецепторы. — Да? — на лице Криви отразилось облегчение. Геланор кивнул. Он точно не собирался признаваться в том, что безбожно наврал про рецепторы. Трансфигурированные животные действительно отличались от настоящих — у них не было инстинкта самосохранения, поэтому они могли легко броситься на верную смерть по приказу волшебника, не было приобретённых рефлексов и характера, и любая, даже мастерски трансфигурированная и способная прожить несколько лет особь была стерильна, но боль они испытывали в полной мере. — И никому ни слова, — предупредил Сириус. — Если Молли узнает, что я потворствую нарушениям, то выебет меня скалкой. «К таким размерам вам не привыкать», — Геланор еле сдержался, чтобы не сказать это вслух. — Ладно, пойду, узнаю, как там девочки, — сказал Блэк, не дождавшись внятного ответа. — Я с тобой, — Поттер двинулся было за ним, но Геланор его окликнул. — Постой. Надо ещё один пункт обсудить. — Какой? Геланор убедился в том, что Блэк закрыл за собой дверь, и наложил на помещение чары от подслушивания. Поттер положил руку на палочку, явно думая, что на него могут напасть. — Гарри, опять ты за своё, — закатил глаза Геланор. — Не собираюсь я тебя убивать, пытать, подчинять и проворачивать с тобой волан-де-мортовские штучки. Просто хочу поговорить. — О чём? — О захвате разума Волан-де-Морта. Поттер нахмурился, но в его глазах загорелся огонёк. Он скрестил руки на груди, принимая позу «уговорите меня на подвиг». — Мы же вроде решили, что это невозможно? — Это Гермиона решила. А я уверен, что всё вполне реально. Нужно только потренироваться. И тренироваться ты будешь на мне. Поза «уговорите меня на подвиг» превратилась в позу «ты ебанулся?». Поттер опустил руки и уставился на него круглыми глазами. — На тебе? То есть ты хочешь, чтобы я захватил твоё тело? — Нам обоим будет неприятно, но выхода нет. Больше тренироваться не на ком, потому что связь у тебя только со мной и Волан-де-Мортом, а на Волан-де-Морте по понятным причинам тренироваться мы не будем. Нужно застигнуть его врасплох. — Но я полный ноль в ментальной магии. — Ты полный ноль, потому что эмоционален. Если примешь специальное зелье, то на время лишишься эмоций и станешь неуязвим для ментальных атак. Полагаю, в другую сторону это тоже сработает. — И где мы возьмём это твоё зелье? — Модифицируем пару успокоительных. У меня уже есть наработки, надо только подобрать нужные пропорции. Всё абсолютно безопасно, я сам однажды случайно получил похожее зелье и на время лишился эмоций. Нужно нейтрализовать снотворный эффект и исключить появление апатии. Будешь пробовать по одному варианту и тренироваться на мне, так и подберём самый лучший. — То есть нападать со всеми на дом Гойлов я не буду? — Именно. Ты не войдёшь в группу Альфа, а останешься позади и атакуешь Волан-де-Морта ментально. Тебе должно хватить нескольких секунд. Как только получишь контроль над телом — палочку в лоб и применяешь Убивающее. Душу это не уничтожит, но тело убьёт, и Реддл снова окажется в форме духа. Пожиратели, когда увидят смерть своего повелителя, скорее всего, разбегутся, и группа Альфа сможет добраться до последнего крестража — Нагайны. «Предпоследнего», — мысленно добавил он. — И что, ты просто возьмёшь и пустишь меня в свою голову? — Не просто. Ты принесёшь клятву, что не навредишь мне и не станешь копаться в воспоминаниях. А я взамен поклянусь, что не собираюсь травить тебя опасными зельями под видом успокоительных. — Звучит не так уж плохо, но мне надо подумать. — Думай. А пока размышляешь, попроси у Грюма или Кингсли, чтобы отлили тебе пару капель яда василиска. У меня есть небольшой запас, но его хватит только на один крестраж. Возможно, Нагайну и получится убить Авадой, но нельзя исключать и то, что этого будет мало для уничтожения. — Над этим я тоже подумаю, — буркнул Поттер. Больше ничего не сказав, он вышел из помещения. Геланор пожал плечами. Если Гарри нужно время — пусть размышляет. Всё равно альтернативы ни ему, ни Гермионе, ни кому-либо другому не придумать.

***

Пусть все опасные зелья Грюм изъял, лекарства он не тронул, и успокоительные остались на месте. Их было четыре вида, не считая зелье сна-без-сновидений, а значит, можно было смешать во множестве различных вариантов. У Геланора уже были предположения, как можно получить зелье, по свойствам подобное зелью Анти-Л, которое получала Гестия. Дело осложнялось тем, что в бумагах Отдела Тайн не только не была указана формула, но даже тип, к которому относилось зелье. Поэтому оставалось только предполагать. Ингредиенты, которые можно было достать, тоже были ограничены. Геланор позаимствовал из запасов миссис Уизли немного патоки из алихоции, чтобы нейтрализовать ею дремоносные бобы, и уже три флакона смеси в различных пропорциях только и ждали, когда Поттер соберётся с духом и начнёт их тестировать. Но Поттер что-то не торопился. — Гел, ты занят? — спросил Колин, приоткрыв дверь. — Сейчас закончу, — Геланор вылил несколько капель зелья сна-без-сновидений в дневное успокоительное, уже смешанное с тонизирующим. — Всё, теперь свободен. — Я тут принёс… — Криви скользнул внутрь и плотно прикрыл за собой дверь, но так и не сделал даже ещё одного шага дальше, застыв прямо у входа. Он держал что-то за спиной, и, судя по румянцу, заливающему его щеки, это что-то его сильно смущало. — Ту энциклопедию… Ну, про которую ты говорил. — Ту самую? — Д-да… Раз тебя так выбесила Манографф, давай почитаем что-то нормальное. — Давай, — обрадовался Геланор, поспешно убирая все склянки с зельями, чтобы те не мешали. Энциклопедия и правда была стоящей, и из неё можно было многое почерпнуть не только неопытному школьнику, но даже взрослому. Он не сомневался, что большая часть волшебников ни на каком этапе своей жизни не озаботилась просвещением в этой области. Ещё полвека назад даже у гетеросексуальных пар единственным способом предохранения были противозачаточные чары или зелья, а о заболеваниях, передающихся половым путём никто и не думал. Это сейчас появились презервативы и даже ужасающие своим уродством брошюрки о том, как не залететь раньше времени и не подцепить какую-то дрянь. А у гомосексуальных волшебников дело до сих пор обстояло не лучше, чем в прошлом веке. Колин придвинул второй стул к письменному столу, зажег светильник и положил энциклопедию, не решаясь открыть её самостоятельно. Даже перед чёрной-чёрной книгой он не испытывал такого трепета. — Не волнуйся так, — мягко сказал Геланор, присаживаясь рядом. — По сравнению с романами Манографф, здесь всё почти целомудренно. Готов? Криви робко кивнул, и Геланор открыл книгу на первой странице. Введение говорило о том, что в мире существуют не только гетеросексуальные пары, но и гомосексуальные. Приводилась в пример древняя Греция, где такое поведение не осуждалось, назывались имена некоторых известных личностей — среди них были магглы Ахилл и Патрокл, волшебник Нарцисс, создавший первоначальный вариант Амортенции, и его многочисленные поклонники. Из других книг Геланор знал, что Нарцисс кончил плохо, отведав зелье с собственным волосом, но в этой энциклопедии на его смерти внимание не заострялось. В конце введения говорилось, что гомосексуальное поведение свойственно многим социальным животным, а следовательно, от природы имеет какое-то значение и не является ненужным отклонением. — Ну что, перейдём к первой главе? — шепнул Геланор, накрыв напряженную ладонь Колина своей. Тот снова кивнул и промычал что-то утвердительное. Текста в самих главах было мало — в основном, картинки. Причём такие подробные, что покраснел не только Колин, но и Геланор, хотя не ожидал от себя такой реакции. Ведь он уже однажды читал эту книгу и не чувствовал особого смущения. Но теперь, когда рядом был Криви, всё оказалось совсем по-другому. — Вот, тут показывается межбедренный секс, — пробормотал Геланор, проведя пальцем по колдографии древнегреческой амфоры, на которой тоже была движущаяся картина. — У древних греков анальный коитус считался унизительным, поэтому в основном они делали так. Ниже располагалась куда более подробная иллюстрация, очень наглядно все демонстрирующая. Он перевернул страницу. Следующая глава говорила о взаимной мастурбации. Картинки были настолько откровенными, что Колин залился краской ещё сильнее, чем от вида предыдущих. Чем эта энциклопедия выгодно отличалась от всех остальных, так это тем, что инструкции здесь были не по типу «Помыл руки — и за работу», а в подробностях, с объяснениями и даже стрелочками-указателями, помогающими понять, что, куда и как. «Это кажется мне одним из самых привлекательных вариантов», — хотел сказать Геланор, но почему-то не смог. Так и молчал, внимательно рассматривая иллюстрации и чувствуя непонятное онемение, не дающее что-либо произнести. Когда молчание стало совсем уже неловким, Колин перелистнул страницу сам. Третья глава посвящалась оральному сексу. Здесь оказалось больше текста, чем на предыдущих листах. Иллюстрации были более анатомическими, и лысая голова с условно прозрачной щекой, в чей рот был введён парящий в пустоте пенис, не казалась привлекательной, но Геланор снова ощутил, что его бросает в жар. Щёки так и пылали. «Да что не так? — с досадой укорил он себя. — Это всего лишь картинки! Даже порнографией не назовёшь!» — Интересный факт, — неестественно бодрым голосом сказал он, указывая на последний зуб головы. — Если приглядеться, можно заметить, что у волшебника растёт лишний зуб. Такое случается, если слишком часто принимать Костерост. Но обычно он просто начинает давить на зуб мудрости снизу и не может выйти самостоятельно. — У меня такого не будет? — испугался Колин и на всякий случай пощупал щёку. — Нет, только если пить несколько раз в год, — успокоил его Геланор. — О… Ладно. — Ага… Новая пауза показалась ещё более неловкой. Криви открыл следующую страницу, где очередная глава рассказывала о так любимом Манографф и её нестандартной аудиторией анальном сексе. Эта глава была самой обширной, потому что такой половой акт был самым сложным и требовал гораздо больших мер предосторожности. Приводились заклинания для защиты от повреждений и заражений, облегчения проникновения и предотвращения последствий. — Это самый травматичный способ, а значит, самый рискованный, — снова начал разъяснять Геланор. Говорить об этом так, будто читаешь лекцию о каком-то абстрактном явлении, было легче. — Происходят микроповреждения слизистой оболочки, поэтому заразиться чем-то несложно. Из-за этого ВИЧ активнее переносится среди тех, кто практикует незащищенный анальный секс. — Ясно… — пробормотал Криви, не отрывая взгляда от пустого участка между двумя иллюстрациями. Геланор на несколько секунд закрыл глаза. Почему он нервничает? Он спокойно читал эту книгу в одиночестве. Он почти спокойно говорил с Колином о сексе, пусть и без подробностей. Тогда почему одновременно эти две вещи заставляют его так сильно смущаться? Колин вдруг приобнял его за плечи и притянул его поближе. — Всё нормально? — Да, замечательно. — Немного пугает, да? — через силу улыбнулся Криви. Его лицо было почти малиновым. — Нет. Это же просто энциклопедия с картинками. Что она, пальцы нам откусит? — Я не об этом, — улыбка Колина стала мягче. — Ничего. Я тоже боюсь. Это всё настолько… Кажется, что можно кучу всего сделать не так и всё испортить. — Ну, это не обезвреживание бомбы. Один раз испортим — попробуем второй раз. Никто не умрёт от ошибки. Геланор довольно быстро пролистнул несколько страниц, где демонстрировались разные позы. Криви вряд ли успел как следует рассмотреть каждую, но останавливать его не стал. В пятой главе авторы рассказывали о различных практиках от эротических переписок до связывания. Геланор мысленно помахал прошлому себе, который пару недель назад искренне полагал, что будет зачитывать всё это вслух соблазнительным голосом. Колин внезапно обхватил его обеими руками и сжал так крепко, что Геланор даже не сумел сделать полноценный вдох. Криви опустил голову и уткнулся лбом в его плечо. — Гел… — его голос был едва слышен. — Может, мы… на днях… попробуем что-то из первых глав?.. — Давай, — то, что Геланору удалось внятно ответить, пусть даже одним словом, было уже чудом, потому что уже подплавившийся мозг теперь в мгновение ока обратился в пар, а пар, как известно, мыслить не в состоянии, если только не находится в азимовской паравселенной. — А если тебе не понравится… со мной?.. — ещё тише пробормотал Колин. — А если тебе не понравится? — кое-как собрав мозги в кучку, тем же вопросом ответил Геланор. — Да такого не может быть! — Ну вот и ответ. Криви сжал объятия ещё сильнее и совсем уже неслышно что-то прошептал. Геланор не стал переспрашивать, на чисто эмоциональном уровне поняв, что это было «Я тебя люблю», и прошептал то же самое в ответ.

***

Хотя конкретного дня Колин не назвал, Геланор почти без промедления принялся всё продумывать. Абсолютно всё, включая расположение свечей, толщину фитилей и цвет шампанского. Свечей должно было быть не слишком много, но и не слишком мало, чтобы в комнате царил приятный полумрак, а не почти дневной свет или полная темнота. Шампанское он решил выбрать красного цвета с золотыми пузырьками — это был один из безобидных товаров Фреда и Джорджа. В другое время Геланор предпочёл бы что-то посолиднее, но во-первых, у него было мало денег, а во-вторых, магазинчик Фреда и Джорджа был единственным доступным, потому что близнецы бывали на Гриммо несколько раз в неделю и могли принести что-то по просьбе. Не прошло и дня, как схема расположения свечей была готова, шампанское ждало своего часа в глубине шкафа под охлаждающими чарами, все пауки в спальне оказались перебиты, а Геланор уже тысячу раз перечитал энциклопедию, чтобы точно быть уверенным в своих действиях. Но первым созрел не Колин для интима, а Гарри для тренировки. — Я готов, — заявил Поттер, бесцеремонно прервав процесс заваривания мятно-пенного чая. Геланор обернулся, и именно в этот момент содержимое чайника решило внезапно вспениться и перекипеть. — Ну всё, пятнадцать минут труда насмарку, — вздохнул Геланор. — Волшебные чаи сложнее в приготовлении, чем многие зелья, чтоб ты знал. — Ну извини, — буркнул Поттер. — Так что надо делать? Геланор хотел поворчать, как злобный старикан, но понимал, что это бессмысленная трата времени. — Пойдём. Будем тестировать небольшие дозы. Множество вариантов зелья уже было подготовлено, и он приблизительно представлял, какие из них могут дать нужный эффект, хотя на всякий случай и смешал варианты с не такими очевидными пропорциями. — А клятва? — поинтересовался Гарри. — Будет тебе клятва. Геланор по дороге постучался к Колину, потому что для клятвы, которую он выбрал, нужен был свидетель, как для Непреложного Обета. Тот бросил на Поттера крайне недружелюбный взгляд, но ничего не сказал и пошёл следом. Клятву следовало скреплять письменно на зачарованном пергаменте. Как и во многих других, здесь были условия и наказания за нарушение, которое можно было выбрать и записать на бумаге. — Наказание в виде летального исхода мы по понятным причинам выбирать не будем, — сказал Геланор, разворачивая чистый свиток. — Никто не застрахован от случайности, которая может оказаться роковой. Значит так, я поклянусь, что не собираюсь умышленно травить тебя зельями, которые мы используем для отключения твоих эмоций. Ты поклянёшься, что не будешь намеренно копаться в моих памяти и чувствах. В случае нарушения… — Может, боль? — предложил Поттер. — Почему бы и нет. Пусть будет боль, как от Круциатуса, в течение пятнадцати минут. — Говорят, пятнадцати минут достаточно, чтобы сойти с ума, — пробормотал Гарри, уже с меньшим воодушевлением глядя на пергамент. — А ты собираешься нарушить контракт? — Нет, разумеется. — Вот и я не собираюсь. Так что всё будет в порядке. Геланор нанес последние штрихи чар и протянул свиток Поттеру. — Проверь, если хочешь. Тот повертел свиток, прочитал написанное, но не вспомнил ни одного проверочного заклинания и просто кивнул. — Ладно. Нужно подписать? — Гел, может, не стоит? — тихо спросил Колин. — Мало ли что… — Не волнуйся, — шепнул ему Геланор. — В своей честности я уверен. Мне нужна гарантия того, что и он не нарушит свою часть. Гарри немного потеребил в руках перо, помялся, а потом тряхнул головой и размашисто подписал свиток. Буквы тотчас засветились серебристым. Геланор подписал вслед за ним и отдал контракт Колину. Тот вздохнул, посмотрел на Геланора и, дождавшись подтверждающего кивка, взмахнул палочкой над пергаментом. Подписи изменили цвет на красный. — Готово. — Вот и всё, — сказал Геланор, убирая пергамент в ящик стола и поочерёдно доставая небольшие флаконы с совсем маленькими дозами зелья. — Срок действия рассчитан примерно на пятнадцать минут. Пьёшь одно, если результат не удовлетворяет, выжидаешь минут десять и принимаешь второе. И так пока не найдём нужное зелье. — Давай уже, — нетерпеливо протянул руку Гарри. Геланор дал ему один из флаконов и извлёк новый свиток пергамента. Нужно было где-то записывать наблюдения. Криви на всякий случай тоже достал бумагу и взял второе перо. Геланор широко улыбнулся и указал на кресло, приглашая Гарри сесть, а сам устроился поудобнее за столом, чтобы документировать данные быстро, разборчиво и подробно. — Эксперимент начинается, — объявил он. Поттер залпом выпил зелье.

***

«Вариант 1. Сонливость, снижение реакций, общая слабость. Умственные способности снижены больше, чем обычно. На провокацию реагирует вяло. Забраковано». «Вариант 2. Апатия, равнодушие. Ясность сознания под сомнением. На провокацию не реагирует. Забраковано». «Вариант 3. Непреодолимая сонливость. Забраковано». «Вариант 4. Небольшая сонливость, незначительная апатия. Умственные способности в пределах, обычных для испытуемого (IQ 50-60, дебильность). На провокацию реагирует остро». — Вот это было совсем не обязательно, — со злостью проворчал Геланор, возвращая разбитому заклинанием графину изначальный вид. — Ты мою мать шлюхой назвал, ублюдок! — рявкнул Поттер, сжимая кулаки. Палочку у него отобрал Колин в следующий же момент, когда Гарри потерял самообладание и бросил в Геланора какое-то заклинание. — В целях эксперимента, — пожал плечами Геланор и приписал под очередным вариантом зелья «Забраковано». — Всё, зелий хватит. Принимать слишком много в один день не стоит. Попробуй потренироваться в легилименции. Тебе нужно уметь активировать нашу связь даже в нормальном состоянии. Колин бросил Поттеру его волшебную палочку, и тот, смерив обоих яростным взглядом, снова сел в кресло. Геланор высушил лужу воды под графином, аккуратно свернул свиток и убрал его в ящик стола. — И как мне это сделать? — мрачно спросил Поттер. — Для начала успокойся. Я даже без связи чувствую твою злость. Попытайся нащупать нить. Гарри закрыл глаза и начал нащупывать, но все его потуги приводили только к напряжённым мимическим движениям, а Геланор не чувствовал даже малейшего ментального прикосновения. — Возьми палочку и попробуй использовать заклинание. — Напомни движение, — попросил Поттер. Геланор взмахнул палочкой в направлении стены. — Когда движение завершается, кончик должен смотреть либо в лоб, либо в висок для лучшего результата. Помни, что ты должен только установить контакт и не пытаться увидеть воспоминания. — Ага, — буркнул Гарри и направил палочку на Геланора. — Легилименс! В следующую же секунду после применения заклинания Поттер вздрогнул и схватился за лоб. — Шрам? — Нет… Меня как будто лопатой по лицу ударили… — Это мои ментальные щиты. Но у тебя вышло не так уж плохо, я почувствовал, что ты пытаешься что-то сделать. — Убери свои щиты. Так у меня ничего не выйдет. — Не могу. Я столько тренировался, что теперь они у меня по умолчанию. Но у тебя есть лазейка — наша связь. Используй Легилименс и постарайся нащупать нить. Поттер снова взмахнул палочкой. Единственным результатом было ощущение того, что нечто невидимое скребёт висок, но Гарри не смог ни пробить защиту, ни активировать связь. — Ладно, попробуем так. Представь, что в тебе сидит маленький уродец… — Вьен, ты Манографф начитался? Не может во мне никто сидеть! — В твоей душе сидит! Представь уродца, а потом связь, которая исходит из него. — Маленький уродец с радиопередатчиком, что ли? — Уродец-легилимент. — И с чего этому уродцу во мне сидеть? — Допустим, он символизирует твою тёмную сторону и способности к чёрной магии, — уклончиво ответил Геланор, совершенно не желая сейчас рассказывать Поттеру всю правду о крестраже. — Легилименция относится к чёрной магии? — изумился Гарри. — Технически да, формально нет. Разделение очень условное. Всё, что вредит людям, относят к чёрной магии. Легилименция не так давно начала применяться для психологической помощи, а до этого её относили к Тёмным Искусствам. Поттер округлил глаза, как будто узнал неслыханную новость. Для него это и было новостью, ведь в библиотеку он ходил только пошептаться с друзьями о тайных заговорах и Волан-де-Морте и не задумывался, что там существуют такие замечательные штуки, как книги, которые можно брать с полок, открывать и читать. — Погоди, ты хочешь сказать, что министерство узаконило чёрную магию? — Говорю же, не существует чёрной магии как таковой. Это такое же условное разделение, как граница между странами. Сегодня она здесь, а завтра там, но всегда найдутся те, кто считает, будто граница должна пролегать именно там, где была сто лет назад, потому что так исторически правильно. А про то, что нам всем исторически правильно находиться в Африке, все почему-то забывают. Я читал в одном источнике, что даже Непростительные когда-то имели совершенно другие назначение, но это было так давно, что никто и не помнит, для чего они предназначались. Они утратили изначальные функции и стали считаться ядром всей чёрной магии. Люди привязали магию к морали, но на природном уровне одно от другого никак не зависит. — Знаешь, в чём твоя проблема, Вьен? — с мрачным видом вздохнул Поттер. — Когда дело касается правильного и неправильного, ты всегда возводишь вопрос в философскую степень, чтобы оправдать свою аморальность. — А твоя проблема в том, что ты заранее подготовил эту фразу, чтобы не признаваться, что ничего не понял. — Ничего я не подготавливал! — огрызнулся Гарри. — Я не такой идиот, каким ты меня считаешь! — На самом деле я не считаю тебя таким уж идиотом в плане общего интеллекта, — серьёзно ответил Геланор. — Просто подшучиваю. Ты, пожалуй, умнее как минимум половины студентов. Но это не комплимент тебе, а оскорбление половины студентов. А теперь возьми палочку и оскверни свою белоснежную душу ужасной чёрной магией. Поттер посмотрел на собственную палочку, как будто ждал от неё подсказки. — Если я использую магию не во вред, она не может быть полностью чёрной, — пробормотал он. — Может, какой-то промежуточный вариант. — Серая магия, — хмыкнул Геланор. — Может быть, — согласился Поттер, не уловив иронических ноток. — Но я точно знаю, что есть магия, которая несёт только зло. Создание крестражей, например. — Ты вообще понимаешь, что такое ритуал, Гарри? Это мультимагический комплекс. Совмещение нескольких действий. Для перемещения частей души нужно сделать одно, для связывания их с предметами — другое. А главное, чтобы создать крестраж, надо расколоть душу, а для раскола используется убийство. Поэтому ритуал так ужасен. А может быть, есть способ расколоть душу и без убийства, просто его ещё не открыли. Душа — вещь малоизученная. Тогда будет ли этот ритуал таким злым, если для него не потребуется убивать? — Ты же помнишь, что стало с Волан-де-Мортом? Чёрная магия уродует и тело, и душу. — Я почти на сто процентов уверен, что его изуродовали эксперименты. Он углубился в неизученные области, воздействовал на свою душу, не понимая, что калечит её, и в итоге докатился до того, что мы видим. Нельзя просто брать и распихивать куски души по разным предметам! Это всё равно что сделать себе лоботомию, не зная, как работает мозг. Может, в далёком будущем колдомедицина будет использовать манипуляции с душой, и тогда многое, что сейчас считается Тёмными Искусствами, станет светлой магией. — Может быть, — неуверенно согласился Гарри. Возможно, он просто устал и решил не спорить дальше. — Легилименс! Ой… Поттер, видимо, думал, что внезапная атака повысит его шансы, но снова получил по лицу несуществующей лопатой. — Это нереально! — простонал он. — Уродца представил? — Если ты говоришь, что чёрной магии не существует, то почему часть меня, которая символизирует влечение к ней, должна быть уродливой? — нахмурился Гарри. Геланор понял, что перестарался с несением света и открыванием истин. — Наверно потому, что ты считаешь её злом, — выкрутился он. — Давай, меньше слов, больше дела. Поттер зажмурился. Он даже не поднял палочку, только старательно копался в собственном внутреннем мире, чтобы отыскать нужного уродца, благодаря которому был связан и с Геланором, и с Волан-де-Мортом. «Вьен?» Геланор внезапно услышал голос в своей голове. Он даже не ожидал, что у Гарри, не слишком предрасположенного к ментальной магии, получится так быстро. «Отлично! Ты видишь моими глазами?» «Нет. Но я чувствую что-то очень непривычное». «Это интеллект. Теперь попробуй прервать контакт». Гарри открыл глаза и, сняв очки, протёр лицо ладонями. — Боже… Это было так странно… Совсем не как в разуме Волан-де-Морта. Там меня будто притягивает какая-то сила, а здесь наоборот, отталкивает. — Шаг к успеху сделан, — объявил довольный Геланор. — Можешь отдохнуть. Завтра будем тестировать новые варианты зелья. Он выпроводил растерянного из-за нового опыта Гарри, не дав даже задать вопросы, которые у того явно были, и закрыл за ним дверь. Предстояло подумать, как лучше изменить пропорции в зелье. Он уже понимал, что полная нейтрализация дремоносных бобов приводит к потере эффекта, как в четвёртом варианте, а значит, алихоции следовало добавить меньше, но не так мало, как в третьем. Геланор без промедления принялся за работу.

***

Гермиона наконец закончила читать книгу про ритуал Табу, и Геланор смог со спокойной душой приняться за её изучение. Пусть уже был поздний вечер, и он устал после долгих расчётов пропорций, а Колин, уставший не менее от наблюдения за расчётами, спал, но жажда немедленно углубить знания победила. Геланор унёс книгу в свою комнату и принялся за чтение. Правда, на пятой странице он заснул, но зато всё-таки успел узнать немало полезной информации. Утром он продолжил чтение за завтраком, чем вызвал недовольство миссис Уизли. — Читать за едой вредно для желудка! — заявила женщина и попыталась отобрать у него книгу. — Это миф, — возразил Геланор, потянув книгу на себя. — Нет, не миф! Я читала в журнале, что если мозг отвлечён на что-то другое, желудок работает хуже. — Журнал врёт. Работа внутренних органов регулируется вегетативной нервной системой, которая не подконтрольна сознанию. Дверь на кухню приоткрылась, но так и не вошедший внутрь Рон развернулся на пороге и побрёл обратно, ворча: — Да блядь, опять тут этот лекции всем читает. Не пожрать спокойно… Геланор подумал, что ему стоит почаще читать лекции, если это отгоняет от него рыжего ублюдка. Ритуал Табу был сложным, но, в принципе, выполнимым. Однако в нём было немало нюансов, которые следовало учесть — например, количество волшебных артефактов в комнате не должно было превышать два, иначе рунический круг мог дестабилизироваться из-за конфликта магических полей, и рядом никто не должен был творить посторонние заклинания или варить зелья. Руны оказались настолько сложными, что без уроков Гестии Геланор вряд ли смог бы всё в точности повторить. Но теперь он был более уверен в своих силах, к тому же рядом была Гермиона, которая изучала Руны несколько лет. Но даже при всей его подготовленности и интеллекте на подробное чтение книги не могло уйти меньше двух, а то и трёх дней. — Жуть, как сложно! — ужаснулся Колин, заглянув в книгу. — Ничего, — утешил его Геланор. — Справимся. Закончив есть, он пошёл в библиотеку, где в тишине и спокойствии читал, не отрываясь, до самого обеда, выписывал некоторые пункты на пергамент, делал заметки. С каждым часом он всё глубже понимал суть и нюансы ритуала и всё больше был уверен в успехе. Рунический круг всё ещё казался сложным, но вполне воспроизводимым. Даже на Гриммо можно было создать подходящие условия втайне от тех, кому о ритуале знать не полагалось. Геланор думал, что идеальным местом может стать дуэльный зал — просторный, не засоренный множеством неожиданных вещиц и достаточно защищённый от любопытных носов. Он так увлёкся чтением и планированием, что не заметил, как подошло время обеда. — Гел? — Колин приоткрыл дверь и заглянул в помещение. — Так и знал, что ты до сих пор здесь. Я тебе поесть принёс. Он оглянулся, чтобы убедиться, что никто не видит, как он совершает страшное преступление — проносит еду в библиотеку — и шмыгнул внутрь. — Сэндвич и компот, — представил он принесённый обед, ставя на стол стакан, а затем разворачивая свёрток из салфеток, в которых был спрятан сэндвич. — Спасибо, — благодарно улыбнулся Геланор. — Совсем забыл про еду. — Ну, главное, что я помню, — хихикнул Колин, присаживаясь рядом. — Как Табу? — Вполне неплохо. Я разобрался в нём процентов на сорок. Ещё день-два — и разберусь окончательно. — Ясно… — пробормотал Криви. Он молчал, пока Геланор неторопливо ел бутерброд, и смотрел на страницу с подробным описанием восточного сегмента рунического круга, словно искренне хотел что-то там понять. Вскоре Геланору начало казаться, что он хочет что-то сказать, но собирается с мыслями, делая вид, будто читает незнакомые символы. — Гел… — Да? — Что это за знак? — Колин ткнул пальцем на одну из рун. Вопрос прозвучал слишком быстро. Он явно хотел сказать что-то другое. — Руна запрета. Часто применяется в защитных ритуалах. Но и здесь тоже. — О… Понятно… Некоторое время Криви не произносил ни слова. Его взгляд блуждал по книге, а лицо постепенно бледнело от волнения. Геланор делал вид, что не замечает, и терпеливо ждал, когда Колин решится сказать то, что собирался. — А это что? — тот указал на другой символ. — Руна из формулы расстояния. Нужно задать радиус, на котором ритуал будет действовать. Если укажем слишком большое значение, то действие распространится на континентальную Европу. Правда, для такого покрытия нужна огромная сила. — М-м… — неопределённо кивнул Колин. — А это руна обезоруживания, — не дожидаясь нового вопроса, продолжил Геланор. — Вообще-то их в круге несколько. Они помогут снять все защитные чары с особняка Гойлов. — Выглядит сложно… — вздохнул Криви. Снова повисла неловкая тишина. Геланор раздумывал, стоит ли продолжить экскурс по рунам, или это только собьёт настрой, если у Колина он вообще имелся. Решив всё-таки не читать очередную лекцию, он притворился, будто рассматривает надписи на части круга. — Гел, — наконец произнёс Криви севшим от волнения голосом. — Может, мы… вечером… ну, если захочешь… и если будет время… В общем, это? — Это Самое? — уточнил Геланор, чувствуя, что сердце покидает свое анатомическое положение и начинает колотиться где-то ближе к горлу. — Угу. Он резко закрыл книгу. Звук был совсем негромким, но Колин вздрогнул так, будто рядом разорвался снаряд. Геланор схватил его за руку. — Не бойся, хорошо? Всё будет просто замечательно. Я подготовлю свою комнату. И весь этаж заколдую так, чтобы нас никто не мог побеспокоить. Приходи к семи. Договорились? Колин закивал, больше не в силах издать ни звука. Потом чмокнул Геланора в щёку и выбежал из помещения, не закрыв за собой дверь. Геланор смотрел ему вслед и не понимал, чего сейчас хочется больше — кричать и прыгать от радости или спрятаться под кровать, закрывшись от пугающего и очень близкого будущего несколькими слоями покрывал.