Лорд Наоборот

Геланор, сколько себя помнил, всегда старался найти оправдание любым своим провалам. Если в детстве ему что-то не удавалось, он убеждал себя в том, что на самом деле этого и не хотел и потому не очень старался, или что ему подгадил какой-то подлый недоброжелатель. А недоброжелателей у него всегда была целая толпа. Он знал, что не нравится нормальным людям, поэтому считал слово «нормальный» пренебрежительным, синонимом недалекости и заурядности. Если с ним в чем-то не соглашались, он записывал всех окружающих в глупцы. Все вокруг могли быть неправы, но только не великий Геланор Вьен, спаситель школы, победитель Турнира, самый молодой автор научного труда за последние сто лет и просто гений, намного опережающий своих сверстников. В многочисленных замечаниях за нарушения дисциплины, внесенных в его личное дело, был виноват не он, а преподаватели. В том, что он лишился значка старосты, были виноваты Билли и Дамблдор. В смерти Седрика были виноваты организаторы Турнира. Геланор всегда был мастером перекладывания собственной вины на окружающих, и на поиск козла отпущения никогда не уходило больше получаса. Но то, что он испытывал сейчас, переложить было не на кого. Это казалось даже не столько чувством вины, сколько болезненных отчаянием, осознанием собственной ошибки, которой не должно было быть. Разум подкидывал оправдания: «Конечно, я не мог заметить порезы, если Колин их залечивал и скрывал под длинными рукавами; нет, не было никаких признаков того, что проблема настолько глубока», но сердце их не принимало. Криви что-то сбивчиво шептал, просил прощения и уговаривал поспать, в итоге Геланор, чтобы его успокоить, притворился, что заснул, но на самом деле просто лежал с закрытыми глазами. От тихих всхлипов Колина сжималось сердце. Геланору хотелось взвыть и разнести половину дома, но он продолжал лежать, не шевелясь, потому что Криви нужен был отдых перед завтрашними экзаменами, а не очередная нервотрепка. Сам он смог поспать от силы три часа, и то ему тотчас начинала видеться какая-то тревожная муть, от которой он просыпался, дрожа, хотя не помнил, что именно там происходило. Когда запиликал сигнал, сообщая, что уже семь утра, он отчётливо ощутил себя столетней развалиной. Колин, проснувшись, потянулся не к будильнику, а к Геланору. — Гел… — Доброе утро, — выдавил тот из себя и стукнул палочкой по будильнику, чтобы отключить. — Ты выспался? — Ну-у… — Геланор был уверен, что в мешки под его глазами поместится все семейство Дурслей. — Бывало и лучше, но сойдёт. А ты? Криви пожал плечами. Он тоже выглядел совсем не бодро. — Давай сосредоточимся на экзаменах, — пробормотал Геланор. Голос прозвучал сдавленно и глухо. Им нужно было позавтракать и отправляться в путь. Аппетит у Геланора совсем пропал, но он знал, что следующие полдня ему предстоит просидеть в наскоро построенном пункте проведения СОВ, где никто не озаботился вопросом обеда, поэтому он через силу запихивал в себя еду. Несколько капель Бодрящего эликсира в кофе привели мозги в приемлемое состояние. Колин то и дело бросал на него виноватые взгляды, и Геланор с трудом выдавил неискреннюю улыбку, чтобы хоть немного его утешить. На этот раз они трансгрессировали в другое место: в какой-то пустой переулок, где из живого, на первый взгляд, были только кошки, роющиеся в мусоре. Гестия уверенно подошла к мусорному баку. Оказалось, за ним сидел дряхлый бомж, прижимающий к себе мешок с кучей разнообразных отходов, однако была здесь одна странность: ни баки, ни сам бомж совершенно не пахли. И кошки двигались как-то однообразно. Джонс засучила рукава и продемонстрировала отсутствие Черной Метки, Геланор и Колин сделали то же самое. Бомж протянул мятую пластиковую бутылку. — Ваш портал. Сработает через четыре минуты. Геланору вспомнился Мегхарни. Через четыре минуты портал перенёс их на окраину какой-то древней и почти безлюдной деревни. Большая часть домов была заброшена, но на холме вдалеке паслось стадо коров, а значит, здесь кто-то ещё жил. Гестия указала на первый дом со стороны дороги, на которой они оказались. — Сюда. Я сниму с вас маскировку, чтобы не случилось конфликта с чарами на практическом экзамене. Когда волшебная глина испарилась с лица, Геланор почувствовал облегчение. Да и видеть перед собой настоящего Колина было куда приятнее, чем Колина с лицом китайца. Внутри здание было точь-в-точь таким, как то, в котором они сдавали вчерашние экзамены. Геланор и Колин предъявили палочки женщине, сидящей возле прозрачной двери, и прошли внутрь. Им достались парты под номерами пять и шесть. Внутри уже находились Элеонора, Харпер, Джинни, Кей Миллер. Колин помахал Джинни, на что экзаменатор, сидящий за столом шикнул: — Разговоры запрещены! Постепенно подтянулись ещё несколько человек: Анабель, Билли и Эндрю. Последний чуть не опоздал и влетел в помещение за минуту до начала экзамена. — Простите, это портал, — попытался оправдаться он, но экзаменатор строго указал на парту. — Первая часть — теоретическая, — сказал мужчина, взмахами волшебной палочки распределяя листы. — На неё у вас будет час. Далее начнётся практическая часть, в которой вам нужно будет продемонстрировать на чучелах несколько защитных и атакующих заклинаний. Геланор взял перо и уставился на лист. В голове было пусто. Он почти на автомате подчеркивал нужные варианты, не задумываясь над вопросом, давал сухие ответы, опуская подробности, которые могли быть не только интересными, но и важными. «Нет, так нельзя, — остановил он себя, когда весь бланк был заполнен менее, чем за десять минут. — От этой оценки может зависеть моё профессиональное будущее». Геланор заставил себя перечитать вопросы. Взглянув на спину Колина, старательно строчившего что-то пока только на первой стороне листа, он тоже принялся дополнять свои ответы. Получалось через силу. Рука останавливалась сама собой, не желая больше писать. Апатия так и давила на плечи. Хотелось отбросить лист и уйти прочь от однокурсников и экзаменатора, который равнодушно следил за учениками, подавляя зевоту. Кое-как закончив с дополнениями к ответам, Геланор сдал листок. Остальные ещё писали. Следующие десять минут он сидел молча, бездумно вслушиваясь в скрип перьев по пергаменту. — Перейдём к практической части, — сообщил экзаменатор, когда время истекло. — Прошу вас, мисс… — он жестом пригласил Элеонору. — Гамп, сэр, — подсказала та, встав с места. Только сейчас Геланор заметил, что в углу слева от стола экзаменатора стоит сундук. Мужчина раскрыл его, и оттуда неуклюже вылезла кукла в виде красного колпака, а за ней вторая, третья и четвертая. Подняв дубины, карлики бросились на Элеонору. Та мигом обезвредила одного из них тройным Ступефаем, но ей пришлось отскочить, чтобы увернуться от других, которые уже собирались на неё запрыгнуть и применить свои тяжеленные дубины. «Надо было сперва использовать чары, останавливающие движение, а затем атаковать Ступефаем», — подумал Геланор, почти без интереса следя за действиями однокурсницы. Пусть и не так красиво и эффективно, но Элеонора достаточно быстро справилась с противниками. — Теперь дополнительный вопрос, — сказал экзаменатор. — Что вы будете делать при встрече с кельпи? — Использую Оглушающее, а затем Связывающее, — чуть замявшись, ответила Элеонора. «Дура, — мысленно прокомментировал Геланор. — У кельпи чрезвычайно проницаемая кожа, как у амфибий. Достаточно облить их концентрированным успокоительным зельем — и животные становятся покладистыми или засыпают. Либо использовать Ветряной сглаз, если хочешь просто прогнать. Кельпи убежит, опасаясь пересыхания кожи». Мужчина что-то отметил в бланке и спросил про изгнание упырей. На этот вопрос Гамп ответила чётко и правильно, тогда экзаменатор одобрительно кивнул и отпустил её. По какой-то неясной логике следующим вызвали Колина. Тот бросил встревоженный взгляд на Геланора и, получив в ответ натянутую улыбку, которую едва ли можно было назвать ободряющей, сник и обречённо уставился на сундук. Геланор смотрел на Криви, кусая губы. Это был важный момент. Сейчас решалась судьба дальшейшего обучения по Защите, но он мог думать только о бледных следах от порезов. Из сундука, изиваваясь, медленно полез оккамий с ярким бирюзовым оперением и малиновым хохолком. Только глаза-пуговицы выдавали в нем чучело. Увидев противника, зверь начал раздуваться и удлиняться, но, к счастью, Колин успел среагировать прежде, чем тот заполнил собой слишком большое пространство. Заклинание Аресто Моментум затормозило животное на несколько секунд, а Колин быстрым движением превратил перо со стола экзаменатора в банку и наколдовал в ней бабочку. Оккамий, с которого в этот момент сошло заклинание, перевёл глаза на насекомое и устремился к банке, мигом уменьшился в размерах и скользнул внутрь. Криви захлопнул крышку и продемонстрировал банку экзаменатору. — Замечательно, — похвалил мужчина. — Теперь скажите, как бы вы убили василиска? Колин вздрогнул. Напрягся и Геланор. Это был всего лишь теоретический вопрос, но выражение лица Криви уже стало таким, будто его поставили перед Люком и велели драться насмерть. — Я… я бы постарался его не убивать, — негромко ответил он. — Василиски находятся на грани вымирания. Я бы наколдовал оленя или кабана, чтобы он отвлёкся, а я смог убежать. — Спорно, — не согласился экзаменатор. — Василиски, хоть и чрезвычайно редки, не считаются вымирающим видом. Их довольно просто вывести при помощи жабы и куриного яйца, однако, как вы знаете, это строжайще запрещено. Ваше желание сохранить жизнь редкому существу похвально, но при встрече с василиском, боюсь, у вас не останется выбора. Колин опустил глаза и тяжело вздохнул. — Я встречался с василиском. Я, Геланор и ещё двое студентов. Это было на первом курсе. И мы убили его. Мужчина удивлённо поправил очки на широкой переносице, перевёл взгляд на Геланора, потом снова посмотрел на Колина. — Вот как? Конечно же, я слышал об этом проишествии, но не знал, что среди тех студентов были вы. В таком случае, я полагаю, ответ на мой вопрос вы дали уже тогда. Можете идти. Экзаменатор чиркнул что-то в бланке, однако Колин не двинулся с места. — Знаете, — пробормотал он, — когда мы били его обломками камней и взрывными чарами, василиск был в ужасе. Я видел, что он хочет отступить, но ему отдавал приказы призрак Сами-знаете-кого. В книгах пишут, что василиски очень агрессивны и всегда нападают на людей, но, может быть, это только потому, что за василисками стояли змееусты? Может быть, если не отдавать им приказ нападать, они и не захотят причинять вреда людям? Василиски ведь разумны. Если найти змееуста, который не собирается творить зло, возможно, получится создать ручного василиска? Все студенты тихонько переглядывались друг с другом. Экзаменатор снова поправил очки. — Интересная мысль, мистер Криви. Однако так уж сложилось, что все змееусты — безумцы, посвятившие себя тьме, которая неизбежно приводит к смертям невинных. Исключением, пожалуй, мог бы считаться Салазар Слизерин, однако тот факт, что он создал василиска для истребления магглорожденных, наводит на печальные выводы. — А может, Слизерин и не хотел истреблять магглорожденных? Вдруг он создал василиска для защиты школы, а убивать его заставил уже Сами-знаете-кто? Элеонора кашлянула в кулак и почему-то выразительно покосилась на Геланора. Тот проигнорировал её взгляд. — Всё возможно, но, боюсь, этого мы уже никогда не узнаем, — мягко сказал экзаменатор. — Мы могли бы поговорить ещё, однако у нас ограничено время. Колин кивнул и, прежде чем выйти из помещения, одними губами что-то прошептал Геланору, видимо, желая удачи. — Мистер Вьен, прошу, — экзаменатор, вероятно, наслышанный о пристрастии Геланора к ярким выступлениям, решил избавиться от него следом. Встав и пройдя к сундуку, тот заметил, что Колин внимательно наблюдает за ним через стеклянную дверь. Крышка сундука сдвинулась, и оттуда показалась мохнатая лапа, а за ней голова крупного чучела. — Прекрасно, — проворчал Геланор, сам не зная, почему его так раздражают сундук, существо и экзаменатор. — Скрытень. Плод любви демимаски и упыря. От первой унаследовал способность к мимикрии, от второго — боязнь огня. Инсендио! Скрытень только выбрался из сундука ко времени, когда Геланор закончил фразу и взмахнул палочкой. Целью была только мохнатая вытянутая морда существа, однако сноп огня моментально охватил и место, где стоял скрытень, и сундук, и половину стола экзаменатора. Мужчина едва успел применить щитовые чары. Студенты вскочили и бросились к противоположной стене. В помещение ворвались двое авроров, дежуривших у двери. — Что произошло? — Ничего катастрофического, неудачное заклинание, — успокоил их экзаменатор, уже поливающий пожар бьющей из палочки струей воды. Затушив огонь, он строго посмотрел на Геланора. — Вы уже не в том возрасте, юноша, чтобы у вас случались подобные выбросы. Сундук остался цел — похоже на нем лежали защитные чары от возгорания, а значит, чучела, кроме скрытня, не пострадали. — Ну, задание я, по сути, выполнил — скрытня победил, — пробормотал Геланор. Взгляд экзаменатора стал ещё строже. Мужчина покачал головой и сделал очередную отметку в бланке. — Теперь скажите мне, как вы будете защищаться от дементора. — Призову Патронуса. — Отличный метод. Но далеко не все умеют призывать Патронуса. — Я умею. — В самом деле? — поднял брови экзаменатор. — Тогда не могли бы вы продемонстрировать? Геланор поудобнее перехватил рукоятку палочки, оглянулся на дверь — Криви смотрел на него с тревогой во взгляде. Перед глазами снова встали белые полосы на плече. Рука с палочкой опустилась. — Не думаю, что сейчас смогу. Можете поставить ноль за этот пункт. Однокурсники уставились на него в изумлении — почти все присутствующие были на занятиях Клуба Готовности Буфонофобов и не раз наблюдали, как Геланор призывает своего медоеда. Экзаменатор наклонился к столу, чтобы записать что-то в соответствующей графе. — Стойте! Резко скрипнули ножки отодвинутого стула — это Харпер вскочил со своего места. — Не ставьте ему ноль! Вьен умеет вызывать телесного Патронуса! Я видел! И все остальные тоже! — Это правда, — поддержала Джинни, с некоторым удивлением посмотрев на Джонатана. Другие студенты тоже закивали в знак подтверждения. Геланор и сам был удивлён. Харпер безо всякой на то причины вступился за него? Даже если это не сулило никакой выгоды, а напротив, могло спровоцировать замечание за плохое поведение на экзамене? — Хм, что ж, — экзаменатор в который раз за день поправил очки, которые вообще-то сидели ровно. — Я в любом случае не могу снизить оценку за неспособность призвать Патронуса. Это заклинание не входит в школьную программу. — Если человек не имеет Патронуса, он может на некоторое время заключить дементора в трансфигурированную прочную оболочку, лишив его возможности подобраться ближе, — добавил Геланор, сделав над собой усилие, чтобы побороть апатию, которая говорила ему сдаться и закончить побыстрее. — Но это временная мера и сработает только с одной, максимум с двумя особями. Если же нападёт целая стая, то стоит использовать Адский огонь. Это единственный вид пламени, способный сжечь дементоров. По движению руки экзаменатора Геланор понял, что тот поставил галочку. — Вы свободны, мистер Вьен. Геланор вышел из помещения, только кивнув мужчине на прощание, и едва успел закрыть за собой дверь, как на него налетел Колин. — У тебя снова был стихийный выброс! — шёпотом воскликнул он, оттаскивая его подальше от настороженно следящих за ними авроров. — Всё из-за меня! Пожалуйста, не переживай так. Это уже давно в прошлом, а сейчас надо сосредоточиться на экзаменах. От них так многое зависит! — Знаю, — вздохнул Геланор. — Я стараюсь. Колин обнял его, на что один из авроров презрительно закатил глаза. Геланору пришлось подавить вновь нарастающее раздражение от реакции этого типа, чтобы оно не вылилось в очередной выброс, из-за которого его могут удалить с экзаменов. Примерно через полчаса практическая часть Защиты окончательно завершилась, и пришло время Астрономии. В помещение вошла такая унылая с виду женщина, что все студенты начали непроизвольно зевать. Взмахнув палочкой над головой, экзаменаторша наколдовала на потолке полукруглую модель звёздного неба и велела чертить карту. Геланору снова пришлось заставить себя погрузиться в задание. Мысли уплывали совсем в другую сторону, в груди что-то мучительно скреблось, и ему с каждой секундой все сильнее хотелось бросить этот идиотский экзамен и выйти куда-нибудь подальше от рож однокурсников. Но он снова и снова приказывал себе продолжать. Карта чертилась туго — наколдованная модель всё-таки отличалась от реального неба, к которому он привык. Зачарованные телескопы что-то симулировали при взгляде в окуляр, но звезды были совсем не такими, как в действительности, и некоторые даже сложно было узнать. Судя по вздохам, доносящиеся со всех сторон, остальные столкнулись с той же проблемой. Геланор никогда не любил Астрономию и не собирался продолжать её на шестом курсе, поэтому ему в голову то и дело стучалась мысль: а не бросить ли карту как есть? Но он продолжал, понимая, что лучше получить высокую оценку, когда это возможно, ведь неизвестно, где в будущем может пригодиться результат СОВ. Выделенные на черчение схем неба полтора часа прошли, и студенты сдали свои работы. У Колина уже дергалось веко, а ему предстоял ещё и третий экзамен — Маггловедение. — Главное, не нервничай. Ты идеально знаешь этот предмет. — Не могу не нервничать, — простонал Криви, в отчаянии глядя на дверь, куда ему предстояло войти в третий раз. Организаторы, как и вчера, не дали несчастным ученикам даже перевести дух — и вот уже следующий экзаменатор позвал тех, кто сдавал факультатив. Геланор устроился на стуле возле выхода, готовясь ждать ещё два часа. Рядом раздались уже хорошо знакомые шаги, в звуке которых чувствовалось нечто солдатское, и на стул справа от него опустилась Гестия. — Слышала, ты поджег половину зала. Стихийная магия? — Вроде того, — пожал плечами Геланор. — Это случается, когда я сильно злюсь или переживаю. — Плохо, — резюмировала Джонс. — Знаю. — Тебе нужно над этим работать. Такие скачки стихийной магии в твоём возрасте ненормальны. — Мадам Помфри прописала мне зелья. — Нет, это контролируется не так, — покачала головой Гестия. — Мадам Помфри, видимо, предположила, что причина в эмоциональной нестабильности, но, как выяснилось, её лечение не помогает. — Помогает. Раньше это случалось чаще. — Эмоции — всего лишь спусковой крючок, а не причина. Настоящая причина в том, что тебе необходимо больше и чаще применять сложную магию, а ты делаешь слишком мало. Научно установлено, что если маг не колдует или колдует недостаточно, он чувствует себя плохо, и нереализованный магический потенциал начинает влиять на физическое и психическое здоровье. Сейчас даже ведутся споры о том, можно ли выделить в отдельную группу так называемые «магические болезни». — Магические болезни? — переспросил Геланор. — Не слышал о таких. — Если и услышишь, то, в лучшем случае, лет через пять-шесть. Но о самой тяжёлой форме ты наверняка знаешь. Обскур. — Да, про обскуров я читал. Но в книгах говорится, что это астральный паразит, который формируется подавленной магией. Я не понял механизм образования. — Потому что информация в книгах неверна. Магия — не отдельное существо, чтобы стать паразитом, она — свойство твоего тела. — Значит, тела, а не души? — оживился Геланор, вспомнив про свое исследование, которое проводил на третьем курсе. — Душа — тоже в своём роде свойство тела, — сообщила Джонс. — Во всяком случае, так считают некоторые исследователи, чьи труды не обнародованы. Но это не имеет большого значения. Сейчас речь о твоих стихийных выбросах. Я знала человека с такой же проблемой. Колдомедики назвали это «магическим неврозом». — Что ещё за магический невроз? — Человеку нужна деятельность. Физическая, интеллектуальная, а нам ещё и магическая. У тебя сравнительно высокий интеллект. Если ты будешь ограничивать интеллектуальную деятельность, перестанешь читать книги и что-то изучать, то очень быстро почувствуешь себя не в своей тарелке. Это может вылиться в неврозы или депрессию. С магией происходит то же самое. У тебя большой потенциал, и тебе следует больше времени посвящать занятиям магией, потому что сейчас того, что ты делаешь, недостаточно. В худшем случае, это перейдёт в «магическую депрессию» и твоя сила начнёт уменьшаться. Обскуром ты, конечно, не станешь — это «магический психоз», свойственный только неполовозрелым детям, подавляющим собственную магию. Но нам ведь и депрессии не надо? — Не надо, — согласился Геланор. Он почти физически чувствовал, как его замороженные после ночи переживаний мозги снова начали работать, генерируя пути продолжения исследования. — Значит, мне нужно больше заниматься высшими Чарами и высшей Трансфигурацией? — Да, это должно помочь. Главное, следи за тем, чтобы не перейти границы допустимого. Очень многие колдуны, чувствуя потребность к сложной магической деятельности, углублялись в Темные искусства. — Поэтому действительно сильных темных магов гораздо больше, чем светлых? — Именно так, — подтвердила Гестия. — Темные искусства сложны и привлекательны для многих. Но в какой-то момент эти люди могут зайти слишком далеко. Туда, где Темные искусства начинают извращать их разум, тело и даже саму магию. — И где же эта грань? — Сложно определить. Но Дамблдор как-то сказал мне, что есть сила, способная защитить человека, даже если он углубляется в Тёмную магию. Она отталкивает его от той черты, за которой он уже перестанет быть собой. Любовь. Самая сложная и наименее изученная вещь. К сожалению, мне никогда не понять сути этой силы. Но ты можешь. Говорят, она познаётся интуитивно. — Да, — немного помолчав, кивнул Геланор. — Я чувствую эту силу. Иногда это бывает больно. Некоторое время они сидели молча, наблюдая за студентами, пишущими что-то на длинных пергаментных свитках, где, по меньшей мере, было вопросов сто. — Вы совсем не испытываете эмоций? — спросил Геланор, когда молчание начало угнетать. — Видимо, нет, — ответила ему Джонс. — Я могу хорошо их имитировать, но прочувствовать мне не дано. — Вы нечасто имитируете. — Не вижу надобности. Только в крайних случаях. Геланор вздохнул. Снова повисло молчание. Часы уже показывали половину четвертого. До конца экзамена оставалось сорок пять минут. — Гестия, — возможно, он торопил события, но когда дело касалось изучения чего-либо, он считал, что лучше рано, чем поздно или вообще никогда. — Вы не хотели бы стать моим научным руководителем? Вы ведь учёный Отдела Тайн? — Да. Это ответ на оба твоих вопроса. Но учти, что пока ты не являешься сотрудником этого отдела, информация, которую я могу тебе давать, ограничена. — Это в любом случае намного больше, чем я могу получить из библиотеки Хогвартса. Спасибо. Я вам очень благодарен. — Пока не за что благодарить. После того, как закончатся СОВ, мы разберём твою тему исследования и определим направления, по которым стоит работать. Геланор кивнул. Он снова чувствовал себя живым, но радость, которая должна была появиться, не приходила. Он не мог перестать думать о порезах Колина, и это отравляло каждую секунду дня, не давало сосредоточиться на чем-то другом, грызя изнутри, словно червь.

***

Экзамен закончился ровно в четыре, и группа несчастных студентов почти выползла, чуть ли не волоча языки по полу. Каждый напоминал упыря с перебитыми ногами. Колин выглядел просто кошмарно: лицо осунулось, как будто он неделю блуждал по лесам без пищи и сна. — Гел, я передумал, — еле шевеля губами, пробормотал он. — Не хочу никакое будущее. Стану разносчиком газет или таксистом. — Всё будет хорошо, осталось ещё немного, — попытался утешить его Геланор. — Два дня — и все закончится. — Я уже закончился… Гестия не стала снова накладывать на них грим, потому что на обратном пути не надо было трансгрессировать к пунктам, где их могли узнать те, кто должен был оставаться в неведении относительно их местонахождения. Как только они вышли на улицу, Джонс протянула им руки и мгновенно переместилась прямо к дверям убежища. Перемещение было сравнительно мягким и уже давно привычным, однако Колин пошатнулся и чуть не упал. — Тебе плохо? — испугался Геланор, хватая его под руку. — Просто голова кружится, — пробормотал тот. За пару секунд Геланор успел вспомнить не менее сотни ругательств — и все были адресованы организаторам СОВ. Полдня невероятно стрессовых экзаменов без отдыха и возможности хотя бы перекусить — это же просто издевательство над людьми! — Быстрее внутрь, — поторопила их Гестия. Геланор почти втащил Колина в дом, про себя обзывая последними словами и организаторов, и экзаменаторов и все министерство Магии в целом. — Дай ему шоколадку, — велела Джонс, открыв боковую створку кухонного шкафчика, о существовании которой никто до этих пор и не подозревал. Она достала оттуда упаковку шоколада и бросила Геланору. — И сам съешь пару кусочков. У тебя уже после второго экзамена начали дрожать руки. Я приготовлю вам обед. Отдохните. Геланор помог Криви сесть на диван, отломил от плитки кусочек и сунул ему в рот. Тот принялся вяло жевать, глядя в одну точку в пространстве. — Я ужасно устал… — прошептал он. На него было больно смотреть. Нужно было как-то решать проблему с абсолютно неадекватной нагрузкой. Да, остался всего один день, на который назначили три экзамена, но нельзя было позволить ещё раз довести Колина до такого состояния. — Гестия, вы не знаете, нельзя ли сдать СОВ в другой день по уважительной причине? — Можно, ровно через год, — отозвалась та. Криви в отчаянии закрыл глаза ладонью. — Я что-нибудь придумаю, — сжав его руку, пообещал Геланор. — Устрою бойкот, добьюсь того, чтобы нам дали хотя бы обеденный перерыв. — Ничего, я как-нибудь вытерплю, — с обреченным видом пробормотал Колин. — Я же не девчонка какая-то, от нервов и голода в обморок не свалюсь. Надо только ночью выспаться… — Напишу в министерство Магии и пригрожу им международным судом, — решительно заявил Геланор. — Они обязаны предоставить нам человеческие условия. Я у них такую компенсацию отсужу, что вся страна обнищает и даже маггловская королева будет носить корону из пластмассы. — Бесполезно, — осадила его Гестия, левитируя на журнальный столик у дивана тарелки с кашей, в которой виднелись крупные куски яблок. — Международная ассоциация магов не станет сейчас вмешиваться в дела нашего министерства. Магическая Британия на грани революции, поэтому все международное сообщество держится в стороне и наблюдает. Геланор не стал говорить, что обед, сделанный Гестией, похож на завтрак, и молча придвинул тарелки ближе. Колин изо всех оставшихся сил воспротивился попыткам накормить его с ложки и принялся есть самостоятельно, роняя комочки каши и кусочки яблок. Геланор убедился, что он чувствует себя не так уж плохо, и тоже принялся за еду, хотя аппетит так и не появился. После обеда Колину стало гораздо лучше, и он нашёл в себе энергию, чтобы разразиться гневной тирадой в адрес министерства и существующей системы экзаменов, немного пополнив запас изящных словесных оборотов Геланора. Гестия с удивительной для её состояния чуткостью, если можно было так назвать её желание помочь, сама помыла посуду, а Геланору и Колину велела принять успокоительное зелье и как следует отдохнуть. Оставалось только послушаться. Нужно было компенсировать бессонную ночь и набраться сил перед неизбежным. Они поднялись в спальню, и Геланор рискнул наложить чары, почти полностью заглушающие звуки снаружи. Затем покопался в шкафчике, где стояли флаконы зелий вперемешку со школьными учебниками — места для хранения вещей здесь было не так уж много. — Я дам тебе зелье сна-без-сновидений, ладно? — Угу. Он рассчитал две дозы так, чтобы обеспечить не меньше восьми часов здорового сна. После того, как Криви принял свою порцию, Геланор тоже выпил отмеренную дозу и лег рядом. — Завтра я не дам так нас мучить. Всё будет хорошо, — пообещал он. Сон пришёл раньше, чем он успел придумать, что конкретно сделает, чтобы выбить им перерыв.

***

У Гарри и Сириуса тоже все было хорошо. Даже слишком. Плохо было то, что Геланор каким-то образом стал свидетелем этому «хорошо». Хоть он и принял зелье сна-без-сновидений, в активации связи, очевидно, задействовался другой механизм, на который зелье не влияло. Он попытался выйти из того, что осталось от разума Поттера, однако у него почему-то не получилось. Мысленные усилия и желание убраться подальше ничуть не помогали. «Да чтоб вам сдохнуть, — с досадой подумал Геланор, так и не определив, кому, собственно, желает сдохнуть — человечеству в целом, тёмным колдунам, придумавшим крестражи, или Поттеру и Блэку, которые никоим образом не были виноваты в этой связи. — Гарри! Отвлекись на минуточку от своего… э-э-э… занятия». «Вьен! — подпрыгнул Поттер. — Пошёл вон отсюда! С ума сошёл?» «В том-то и проблема, что не могу пойти вон. Видишь ли, я принял зелье сна-без-сновидений и оно не даёт мне проснуться, а прервать связь по-другому не получится. Так что я с тобой на следующие восемь часов. Пожалуйста, используй свои ноги по прямому назначению и убери меня от Блэка». — Что-то не так, олененок? — хрипло спросил Сириус, и Гарри в панике окинул взглядом все его части тела, которые никто не должен был увидеть, тем самым заставив сделать это и Геланора. «Блядь, Поттер! Закрой глаза, я на эту порнографию не подписывался!» Геланор никогда не был ханжой и ничего не имел против порнографии, но видеть знакомых, занимающихся сексом, было за гранью допустимого. Особенно сексом с элементами извращений. Его стошнило бы от одного вида этого безобразия, вот только он находился в теле Поттера. Впрочем, никто не гарантировал, что его не может стошнить в реальности, от чего он, так и не проснувшись, задохнется, и Колин наутро обнаружит рядом с собой довольно стрёмный труп. Этой участи надо было избежать любой ценой. «Либо ты уходишь сам, либо я захватываю твоё тело», — заявил он, но Поттер уже и так бросился к двери, наскоро обмотавшись одеялом. — У меня тут Вьен! — крикнул Гарри Сириусу, прежде чем выскочить из спальни. «Господи, зачем ты портишь мне жизнь? — в отчаянии простонал он. — Почему снова лезешь в мою голову? Да ещё в такой момент?» «Когда же ты поймёшь, что во сне это происходит непроизвольно?» «Звучит, как оправдание тому, что ты мочишься в постель», — огрызнулся Гарри. «Я таким не страдаю», — отрезал оскорбленный Геланор. Меньше всего на свете ему хотелось провести несколько часов в компании разозленного Поттера, слушая упрёки и нытье. Гарри закрылся в комнате, которую делил с Роном (последний где-то пропадал), и начал торопливо одеваться: натянул трусы, брюки, футболку надел задом наперёд. «Не знал, что Сириус футфетишист, — немного понаблюдав за тем, как Поттер ищет чистые носки среди хлама, сваленного на стул, задумчиво сказал Геланор. — А ещё, два вибратора — это определенно перебор». «Только попробуй кому-нибудь рассказать!» — рявкнул Гарри. «За кого ты меня принимаешь? Я — могила. Оскверненная вашими любовными утехами». Поттер так агрессивно затянул шнурки на кроссовках, что разорвал отверстия. Он злобно выругался, помянув чью-то мать очень недобрыми словами. «Надеюсь, вы знаете о заклинании, возвращающем тонус мышцам. Иначе через пару лет будете ходить в подгузниках», — после пары минут молчания добавил Геланор. «Вьен, завали пасть!» «Я же не могу восемь часов сидеть и ничего не говорить». «Так найди нормальную тему!» «Хорошо… Ты знал, что собаки — факультативные копрофаги? Они поедают экскременты, когда в их организме не хватает витаминов». «Нахуя мне это знать?» «Между прочим, многие анимаги перенимают инстинкты и привычки своего звериного обличия. Макгонагалл, например, ест кошачий корм. Так что имеется немалый шанс, что Сириус…» «Заткнись!!!» Ярость Поттера была почти физически ощутима, и Геланор за неё зацепился. Она походила на вихрь, но не могла причинить никакого вреда, только гудела, как улей взбешенных пчёл. Он ощутил и другие чувства Гарри: страх, расплывшийся полупрозрачной жидкостью, любовь, пронизывающую все ментальное пространство почти неподвижными молниями, обиду, которая витала в виде пара. Их можно было прощупать. Геланор не сомневался, что если мысленно зацепится за молнию или коснётся жидкости, то сумеет вытянуть какие-то воспоминания. А потом он понял, что чувствует тело Поттера. Это не было похоже на ощущение собственного тела. Скорее, на какую-то воображаемую проекцию, дающую возможность чувствовать положение в пространстве, но не температуру, запахи или прикосновения. — Спонтанный эксперимент удался, — объявил Геланор голосом Гарри. — Я воспользовался твоими эмоциями и подчинил тебя.