Лорд Наоборот

Гестия вернулась раньше, чем Геланор ожидал — всего через три с чем-то часа, а вместе с ней явились, к сожалению, не убитые по дороге Дурсли. Их заметил Колин из окна, когда те ещё только подходили к дому вслед за Джонс, неуклюже прижавшись друг к другу и став похожими на очень располневшую богиню Гекату, у которой было три головы, шесть рук и шесть ног. Позади шёл ещё один член Ордена, имени которого Геланор не помнил. Как только процессия добралась до дома, второй сопровождающий попрощался и трансгрессировал, заставив Дурслей с криком подскочить на месте и отдавить друг другу все, что можно. — Вот и закончилась наша спокойная жизнь, — вздохнул Геланор, услышав, как ключ заскрежетал в замке. Они с Колином вышли из спальни, чтобы познакомиться с новоприбывшими, хотя знакомиться с ними не очень-то хотелось. Дурсли с трудом ввалились в прихожую и замерли, едва переступив порог. Вряд ли до них доходило то, что говорила Гестия по поводу правил дома и расположения всех важных вещей. — Наверху две свободные спальни, расселяйтесь, как вам удобнее, — Джонс указала на лестницу. — А это Геланор Вьен и Колин Криви, они живут в соседних комнатах. — Они… такие же, как мы? — дрожащим голосом выдавила Петунья, зажатая между массивными телами мужа и сына. — Они волшебники, — ответила Гестия. Геланор в доказательство продемонстрировал палочку. Три пары круглых от ужаса глаз уставились на него. Вернон толкнул Петунью себе за спину, та сделала то же самое с Дадли, хотя едва ли могла хотя бы наполовину закрыть его своим тощим телом. Геланор наколдовал платок и принялся усердно протирать волшебную палочку, исподтишка наблюдая, как глаза гостей расширяются от страха ещё сильнее. — Гел, может не надо? — шепнул Колин. — Они боятся. Да, Дурсли боялись. Ещё как боялись — Геланор чувствововал их страх, и он ему нравился. — Пусь привыкают. Считай это шоковой терапией. Криви покачал головой, но возражать не стал. Вряд ли новые соседи вызывали у него что-то, кроме недоверия и лёгкой жалости. — Поднимайтесь, — напомнила Гестия. Дадли затрясся, а Вернон набычился, повёл плечами, убеждая самого себя, что способен защищаться, и первым двинулся вперёд. — Держитесь за мной, — прошипел он жене и сыну. Так они и пошли, не отлипая друг от друга, похожие на очень короткую и толстую гусеницу из трех члеников. Приблизившись к своим соседям по убежищу, они вжались в стену, чтобы оказаться как можно дальше, с трудом протиснулись мимо них в коридор и почти бегом бросились к двери. — Это моя комната, — остановил их Геланор. Дурсли кинулись к другой. — А там моя, — добавил Криви. — Ваши следующие. Ошалевшие от страха Дурсли ввалились в третью по счету дверь и заперлись изнутри. Раздался их дружный вздох облегчения. Геланор ухмыльнулся. Его забавляло, что ужас магглов действительно уменьшается от иллюзорной защиты — закрытой двери, хотя они должны были знать, что волшебнику не составит труда отпереть замок. — Да, это будет нелегко. Для них.

***

Ночью выяснилось, что Геланор поспешил с выводами. Нелегко оказалось не только Дурслям. Примерно в в полночь, когда он уже начал засыпать, в его спальню тихонько поскребся Колин. — Можно к тебе? Геланор приглашающе откинул одеяло. Они периодически спали вместе, раза два или три в неделю, но в целях контроля гормонов обоим порой необходимо было немного побыть наедине с собой. Особенно рано утром. Геланор замечал, что Колин нередко накладывает Заглушающие чары на полчаса-час, и вряд ли он занимался вокалом, запираясь в своей спальне. Однажды у Геланора возникла мысль незаметно их снять и подслушать происходящее, но в следующую секунду ему стало так мерзко от себя, что он чуть не залепил самому себе пощёчину. В такие моменты он старался сосредоточиться на чем-то другом, например, на повторении Рун или Истории Магии, вместо того, чтобы думать о вещах, которые могли бы быть неприятны Колину. — Я не знаю, что у этих типов с нервами, но один из них во сне бьёт стену пятками. Даже если звуки из их спальни заглушить, у меня все равно трясётся вся комната, — пожаловался Криви, забираясь в постель к Геланору. — Мысль превратить их в инферналов кажется все лучше и лучше. Что поделать, будем постоянно спать вместе. Если ты не против. — Не против, — тихо ответил Колин. Что-то подсказывало Геланору, что тот покраснел. Геланор привычно обнял его и уткнулся носом в завивающиеся светлые волосы, а Криви в ответ обхватил его за талию. Лежать вместе всегда было приятнее, чем в одиночку. И спалось так куда лучше. Если бы по утрам Геланор не просыпался с мыслями о не самых приличных вещах, то проблем бы вообще не возникало. И делать вид, будто он не замечает, почему именно Колин периодически отстраняется от него, либо заматываясь в одеяло, либо отворачиваясь, становилось уже нелегко. Геланор проснулся поздно, часам к десяти, потому что новые соседи зачем-то бродили по коридору, на что-то натыкались и ругались сквозь зубы. Он несколько раз просыпался от того, что новые соседи шумели почти под дверью, но обратное Заглушающее не решался накладывать, опасаясь внезапного нападения Пожирателей, которое непременно нужно было услышать сразу же. Тонкие стены дома отлично передавали вибрацию и толчки чьих-то слоновьих ног, и это раздражало ещё сильнее и мешало заснуть. В этот раз Геланор впервые за долгое время открыл глаза с желанием убивать. Колин ещё спал. Выверяя каждое движение, Геланор попытался тихо выбраться из кровати, но все равно разбудил этим Криви, как ни старался быть тише. — Доброе утро, — сонно пробормотал тот. — Ты выспался? — Не очень. А ты? — Тоже. Почему они так шумели? — Кажется, не могли найти туалет. Не надо было хлопать ушами, когда Гестия объясняла, что где находится. Снизу доносился звон посуды и шум воды. Похоже, Дурсли уже позавтракали. «Ну и отлично, не придётся сидеть с ними за одним столом», — подумал Геланор, накладывая на волосы заклинание расчесывания, а затем укладки. — Почему у меня никогда не выходят эти чары? — вздохнул Колин, завязывая свои локоны в хвост. — Могу наложить и на тебя, но ты станешь похожим на Мэрилин Монро. Их надо модифицировать и подгонять под конкретный случай. — Нет уж, спасибо. Приведя себя в надлежащий вид, они спустились на кухню, откуда раздавались приглушенные голоса Дурслей. — Доброе утро, — поприветствовал их Геланор. — Д-доб-брое утро… — с трудом выдавила Петунья. Её муж и сын только таращились круглыми тупыми глазенками, теряющимися на жирных лицах. Колин открыл шкаф-холодильник и растерянно обернулся. — А где вся еда? Дурсли покосились на гору вымытой посуды. — М-мы п-позавтракали… — заикаясь, сообщила Петунья. — Вижу, что позавтракали, а еда где? — разозлился Геланор. — Вы же не могли съесть целый холодильник? — Когда у Диди стресс, он много кушает! — взвизгнула миссис Дурсль, прячась за плечом мужа. — Вы съели продукты на всю неделю? У вас мозги вообще есть? Вы не одни здесь живёте! — Мы думали, это все для нас! Вы же из этих, сделайте… это свое, что вы там делаете, и создайте себе сколько хотите! — Пищу невозможно наколдовать! Мы теперь должны сидеть голодными весь день из-за вас! — со злостью воскликнул Колин. Петунья испуганно всхлипнула, а Вернон агрессивно насупился, как будто виноват был кто-то другой. Дадли делал вид, что его не существует. Эти крокодилы умудрились съесть все, даже вылакали два пакета молока, так что и на то, чтобы заглушить голод кофе с молоком, нельзя было надеяться. — Пойдём отсюда, — вздохнул раздосадованный Геланор, беря Криви за руку. — У них совсем совести нет! — возмущался Колин. — Нам ведь и в магазин за продуктами не выйти! Теперь придётся сидеть без завтрака и обеда! Сидеть без завтрака и обеда Геланор не привык, да и Криви тоже. Но делать было нечего, пришлось терпеть. Поначалу очень хотелось есть, но через некоторое время чувство голода притупилось. Только раздражение никуда не уходило. Так и подмывало устроить Дурслям какую-нибудь гадость в отместку, что-нибудь такое, что навсегда отучит их вести себя по-свински. Впрочем, эти типы сами себе устроили гадость — вскоре на весь дом зазвучал вой Дадли, у которого разболелся живот, и Петунья запричитала, что злые подлые волшебники подсунули им отравленную еду. — Теперь мы ещё и плохие, — проворчал Колин. Геланор внезапно вспомнил, что хотел принять ванну и полежать в ней часа так два. А может, даже три. Захватив книгу по Высшим Чарам, он поспешил оккупировать ванную, которая могла в ближайшее время понадобиться младшему Дурслю. Модифицированное Заглушающее, не полностью убирающее звуки снаружи, сделало поросячьи визги более терпимыми для слуха. Геланор наполнил ванну, разделся и, предварительно зачаровав книгу от намокания, лёг в тёплую воду. Надо было подумать о Чарах, которые могли пригодиться в борьбе или хотя бы на экзамене, но думалось почему-то только о том, что было бы очень неплохо, если бы Колин сейчас оказался рядом с ним. Геланор раздражённо тряхнул головой и заставил себя продолжить чтение о ритуалах, обрядах и комплексных чарах. Из всех обрядов его больше всего интересовал Фиделиус. Геланор планировал использовать его, как только у них с Колином появится собственный дом, но особенность обряда заключалась в том, что для него непременно нужен был Хранитель, а таких близких людей, которым можно было довериться, у него не было. Только Колин. Из друзей Криви на ум шла только Джинни, достаточно храбрая и благородная, чтобы на неё можно было положиться, однако такую важную вещь Геланор не доверил бы и ей. Решив отложить этот вопрос на будущее, он перевернул страницу и взялся за новую главу, рассказывающую о заклинании Табу. Оно очень походило на Надзор, однако было мощнее и страшнее: мгновенно снимало все защитные чары с человека, совершившего запрещённое действие, и с места, где он находился. «Интересно, интересно», — подумал Геланор. У этой книги был большой недостаток, такой же, как и у всех учебников и пособий — главы о действительно серьёзных чарах вроде тех же Фиделиуса и Табу не содержали никакой практической информации. Ни вербальной формулы, ни схемы движения палочкой. Можно было узнать, что представляет из себя обряд и каковы его особенности, однако научиться их проводить можно было только достав книги, которых нет в публичном доступе. Геланор наколдовал лист бумаги и набросал на нем огненными буквами: «Есть идея, загляни ко мне». Потом он превратил лист в журавлика и отправил его лететь к адресату. Бумажная птица легко скользнула в щель под дверью и унеслась прочь, а через секунду завопил столкнувшийся с ней Вернон. Геланор только усмехнулся. Немного подумав, он погасил свет и наколдовал волшебные огоньки, чтобы придать атмосфере романтичности. Может быть, они с Колином просто обговорят идею, которая пришла Геланору в голову, а может быть разговор перейдёт совсем в другое русло. «Не хватит уже? — устало поинтересовался внутренний голос. — Вроде бы давно ясно, что Колин сам даст знать, когда будет готов. К чему все эти попытки соблазнения? Выглядит жалко и отвратительно». «Ой, заткнись, — отмахнулся от него Геланор. — Я же не заставляю. Это даже не приставание, просто предоставление возможности. От него зависит, воспользуется он ею или нет». Прошло минут пять, прежде чем в дверь постучали. — Заходи, — Геланор снял чары с замка. Лицо Колина было на удивление мрачным и усталым. — У меня две новости. Во-первых, от Гермионы пришло сообщение. Во-вторых, пока ты тут мстил, лёжа в ванне, Дадли насрал в раковину на кухне. Из этих двух новостей самой важной, несомненно, была первая. Но именно на неё Геланор не обратил никакого внимания. — Он — что? От удивления он даже приподнялся. Колин тотчас смущённо опустил взгляд. — Лучше заходи и не стой в дверях, а то кто-то увидит меня голым, и мне придётся его убить. Вряд ли стоило убивать человека, увидившего его обнажённым чуть выше, чем по пояс — все остальное отлично скрывала пена — но все равно мысль оказаться на виду у Дурслей без одежды совершенно не прельщала. Криви послушно закрыл за собой дверь и сделал несколько робких шагов вперёд. Геланор устроился поудобнее, согнув ноги в коленях. Огоньки загорелись чуть ярче, осветив покрасневшее лицо Колина, который косился на Геланора, при этом старательно делая вид, что смотрит в пол. — Он загадил всю раковину, а когда я убрал это с помощью магии, он обосрался ещё раз от страха, — пробормотал Криви. — Кто? — Геланор за несколько секунд уже успел забыть об инциденте, отвлекшись на другие мысли. — А, Дадли… Пиздец. Да, глупо было с моей стороны занимать ванную. «Пена, огоньки и разговоры о говне, — с досадой подумал он. — Романтичнее некуда». — Я нашёл кое-что интересное, — он раскрыл книгу на нужной странице. — Посмотри. Это заклинание Табу. Волан-де-Морт накладывал его на свое имя во время Первой Магической войны. Оно может мгновенно выявить место, где сказали определённое слово, и снять с него всю защиту, кроме самых мощных чар вроде Фиделиуса. — Думаешь, он использует его снова? — Если придёт к власти, то вполне вероятно. Но мы сразу же узнаем из газет. Не суть. Это подало мне идею, как мы можем найти его расположение и заодно снять защитные чары с особняка. Надо просто наложить Табу. — На что? На его имя? — Знаешь, как расшифровали код «Энигмы» во время Второй мировой? — Геланор вспомнил маггловский фильм, знакомый ему из прошлой-будущей жизни настоящего владельца воспоминаний. Он не мог ручаться, что история передана в фильме правильно, однако пример все равно был отличным. — Что за «Энигма»? — Шифровальная машина, которую использовали фашисты. Долгое время шифр никто не мог взломать, но один гениальный математик сумел создать машину, способную на это. Нужно было только знать хотя бы одно слово, которое точно будет содержаться в сообщении фашистов. И такое слово было, даже два. «Heil Hitler». А что у нас чаще всего произносят Пожиратели? — «Мой лорд»… — прошептал Колин. — Именно. «Да, мой лорд» или «Нет, мой лорд» — вот, что нам подойдёт, потому что эти фразы используют только в разговоре с Волан-де-Мортом. А он не выходит из дома. — И так мы сможем обнаружить его! И убрать все защитные чары с дома! — Да. Но план необходимо продумать как следует. Во-первых, надо достать информацию о том, как использовать Табу. Во-вторых, одни мы не справимся с вылазкой. Нужно будет связаться с теми, кто готов помочь. Уверен, что Гермиону и Гарри мы уговорим. Подумаем, кого ещё из Клуба Готовности Буфонофобов можно привлечь. — Гел, ты гений! — восторженно прошептал Колин. — Теперь у нас есть практически все для того, чтобы достать крестраж! — Главное — не спешить и распланировать все вплоть до мелочей. И то, как сообщим только нескольким участникам информацию. Думаю, на галлеонах можно использовать шифр, а ключ к нему отправить совой. Кстати о шифрах. У того учёного, который справился с «Энигмой», очень печальная история. Он был гомосексуалом, а времена стояли жестокие. Тогда это считалось преступлением. Ему предложили выбор: тюремное заключение или химическую кастрацию. Он выбрал второе. Но долго не выдержал такой жизни и покончил с собой. В магическим мире тогда гомосексуальность тоже была преступлением. Ты только представь, родись мы на пятьдесят лет раньше — тоже вынуждены были бы скрываться, как последние отщепенцы… Кстати о гомосексуалах. Не хочешь потрогать мой член? В голове зазвенел несуществующий комарик. Этот комарик наматывал круги в полной пустоте, на месте которой должен был быть мозг, и в звоне его крылышек угадывались бесконечные слова: «Блядь, что? Блядь, что? Блядь, что?» Лицо Колина застыло, но щеки покраснели так отчётливо, что это было видно даже в полутьме. Геланор молчал, пораженный собственным идиотизмом, Криви тоже не произносил ни слова. — Прости, я… — еле слышно прошептал Геланор, пытаясь одновременно сообразить, каковы у него шансы быстро найти работающий Маховик Времени и повернуть время вспять, и может ли он утопиться в ванне. Но Колин вдруг положил ладонь ему на колено. — Хочу… — выдохнул он. Комарик в голове остановился. Теперь на месте отсутствующего мозга были полный вакуум и тишина. Рука Колина медленно ползла по его бедру все ближе к кромке воды, покрытой пеной. Геланор наблюдал, не шевелясь. Кажется, он даже не дышал. Когда в коридоре раздался внезапный грохот, а затем кулаки забарабанили в дверь, сердце чуть не выпрыгнуло у него из груди от испуга. Колин мгновенно отскочил к противоположной стене, враз побледнев. — Пустите, пустите! — орал Дадли Дурсль, пиная дверь. — А то я опять в раковину насру! Геланор выругался и сорвал махровый халат с крючка. Колин отвернулся, закрыв лицо руками, и не смотрел, как он быстро вытирается и надевает халат. Запахнув полы и завязав пояс, Геланор открыл дверь. Дадли влетел в ванную, чуть не сбив обоих с ног, и Геланор поспешил выбежать наружу и вытащить Криви за собой, чтобы избежать незавидной участи стать свидетелями того, что младший Дурсль собирался делать. Колин пребывал в какой-то прострации: он смотрел в одну точку, не шевелясь и даже не моргая. Геланор осторожно коснулся его щеки. Криви вздрогнул и вдруг резким движением обнял его, сжимая до боли. — Прости, прости… — зашептал он. — За что ты извиняешься? — не понял Геланор. Он и сам чувствовал полную растерянность и непонятную смесь всевозможных эмоций от того, что должно было произойти, что уж говорить о Колине, который испытывал всё гораздо острее. — Не знаю… — Всё хорошо, не волнуйся так, — Геланор ласково погладил его по волосам. Стало очевидно, что секса у них сегодня не будет. Им в буквальном смысле обосрали всю романтику, и нельзя было сказать, что в этом не было вины Геланора.

***

Толком поговорить и даже осознать случившееся не удалось — Дадли стало совсем плохо. Он плакал и стонал так, будто ему как минимум отрезали конечность. Геланор был уверен, что он преувеличивает свои страдания, но бесконечные вопли «умирающего» сводили с ума, а от причитаний Петуньи и вовсе хотелось выпрыгнуть из окна прямо в объятия Пожирателей. — Нам нужен доктор! Мой сын на пороге смерти! — ревел Вернон, зачем-то разрывая на лоскуты занавески. — Не надо было сжирать недельный запас, — проворчал Колин, но по его лицу было видно, что ему жаль непутевого глупого Дадли. — Давайте я его осмотрю, — предложил Геланор. — Я и сам своего рода врач. Аборт однокласснице сделал. — Петунья, не подпускай к нашему сыну этого!.. — взвыл Дурсль-старший, но Петунья схватила мужа за руки. — Вернон, пусть он посмотрит! Может быть… Нет! — завизжала она, стоило Геланору достать палочку. — Убери от него эту штуку! — Я не смогу ничего сделать без палочки, — попытался объяснить Геланор, однако Дурсли и слышать ничего не хотели. Оба загородили сына, ясно давая понять, что скорее умрут, чем подпустят к Дадли человека с волшебной палочкой. Геланор не стал настаивать. Он предложил помощь, от неё отказались — ну и пусть делают, что хотят. — Точно! — вспомнил он. — Гермиона же написала! Он уже успел забыть, что от Грэйнджер пришло сообщение на фальшивый галлеон, который он в целях безопасности зачаровал таким образом, чтобы надпись прояснилась только после постукивания по нему палочкой в определённом ритме, и ни Гестия, ни Дадли, ни кто-либо другой, кому придёт в голову шариться по чужим комнатам, не могли бы прочитать сообщение. Поднявшись в свою комнату, он достал галлеон из ящика стола и постучал по нему. Надпись, посланная Гермионой, была совсем короткой: «Гойл». Геланор с досадой хлопнул себя по лбу. Это же было очевидно! — Мордред! Как я раньше не догадался? Грегори ведь целый год пытался со мной поговорить до воскрешения Волан-де-Морта! Это его отец был тогда на кладбище! А Гойлы-старшие — переселенцы из Америки, поэтому их и нет в списках чистокровных родов магической Британии! — Грегори сможет нам помочь? — с надеждой спросил Колин. Геланор покачал головой. — Не стоит на это надеяться. Теперь он вряд ли станет так рисковать. Нам нужно поговорить с Гермионой существеннее. По галлеону план целиком не обсудишь. — Гарри ведь уже на Гриммо. Если бы он не был таким идиотом, ты мог бы связаться с ним, заодно и поговорить с Гермионой через его тело. — Да, но Гарри идиот, и в этом вся проблема. Но иного выхода не вижу. Любую переписку слишком опасно вести. — Попробуй до него достучаться, — посоветовал Криви. — Мне это совсем не нравится, и я с удовольствием послал бы его нахрен, но у нас больше нет вариантов. Связаться с Поттером в данный момент не представлялось возможным — Дадли вопил так, что мозги разжижались и вытекали через уши, а о том, чтобы сосредоточиться, и речи не шло. На первом этаже хлопнула дверь — Гестия вернулась с работы. Старшие Дурсли тут же кинулись к ней, спотыкаясь на ходу и перебивая друг друга. Из их криков можно было вычленить только ругательства в адрес всего волшебного мира и слова о том, что драгоценный Дидди умирает. — Геланор, Колин! — позвала Джонс. — Объясните мне нормально, что произошло. — Дадли съел продукты на всю неделю, и теперь у него болит живот, — отчитался Геланор. — А ещё у нас раковина засорилась, — добавил Криви. — Сделайте что-нибудь! — заламывая руки, вскричала миссис Дурсль. — С Дадли или с раковиной? — уточнила Гестия. — С Дадли, разумеется! — Только без этих ваших штучек! — грозно предупредил Вернон, угрожающе потрясая кулаком. Предупреждение Гестия проигнорировала и, достав палочку, направилась в комнату, где лежал страдалец. Прежде, чем Дурсли, застопорившиеся на лестнице в попытках опередить друг друга, успели влететь за ней, она уже наложила диагностическое заклинание. — Ничего серьёзного, — сообщила она. — Я дам ему зелья, и все пройдёт через пару часов. — Ни в коем случае! — отчаянно завизжала Петунья. — Наш мальчик не будет пить эти ужасные штуки! — Тогда ждите, пока пройдёт само. Но тогда за последствия для здоровья я не ручаюсь. — Нам нужен врач! — Я могу оказать ему колдомедицинскую помощь. — Нам нужен нормальный врач! — Тогда ничем не могу помочь. — Я напишу этому вашему Дамблдору! — в отчаянии воскликнула Петунья. — Я расскажу, что вы оставляете ребёнка умирать! — Дамблдор мёртв, — спокойно поведала Гестия. — Вы не сможете ему написать. Петунья воздела руки к потолку. — Боже, мы совершенно беззащитны перед этими ужасными людьми! Вернон, сделай же что-нибудь! — Если с нашим мальчиком что-то случится, я здесь все разнесу! — заревел Дурсль, как взбешенный медведь. — Я всех убью! Сдам ваше убежище Воломорду или как его там! — Хорошо, я приведу маггловского врача, — Гестия повысила тон, чтобы Дурсли её услышали, однако её голос все равно звучал равнодушно. — Ждите. Джонс быстрыми шагами спустилась вниз, снова хлопнула дверь. Геланор и Колин переглянулись. Не очень-то верилось, что Гестия действительно позовёт маггла в этот дом. Вряд ли у Ордена были связи с маггловскими врачами, а вести сюда кого попало не представлялось благоразумным. На месте Джонс Геланор просто наложил бы на Дурслей что-нибудь обездвиживающее и затыкающее и насильно влил в Дадли зелье. А может быть, оставил бы страдать так, без лекарств. Сам виноват, между прочим. Минуты шли, Дурсли рыдали. Геланор бы закрылся в комнате, чтобы заняться более важными делами, чем наблюдение за плачущими Дурслями, но ему было любопытно, кого приведёт Джонс. Ситуация была бы довольно забавной, только вот Колин молчал и почти не двигался, вжавшись в стену и делая вид, что его не существует. — Ты в порядке? — тихо спросил Геланор. Тот заторможенно кивнул. — Хочешь поговорить? — Не знаю… — Колин покосился на Дурслей. Геланор сжал его ладонь обеими руками и шепнул: — Тогда обсудим это чуть позже, когда разберёмся с ними, хорошо? Криви снова кивнул. Прошло минут пятнадцать. Уже начало казаться, что Гестия попросту ушла, оставив проблемных гостей решать все самостоятельно, но дверь наконец открылась. Раздался стук тонких каблуков. — Кому здесь нужен врач? — спросил звонкий женский голос. — Сюда, скорее! — тут же подорвались Дурсли. Увидев круглолицую невысокую девушку в маггловском белом халате, они едва не расплакались от облегчения. Гостья казалась списанной с типичной доброй медсестры с картинок: аккуратная форма, чуть полноватые ноги и бедра, светлые глаза и пухлые улыбающиеся губы бантиком. — Эти нелюди отравили Дидди своей ужасной едой! — со слезами на глазах пожаловалась Петунья. Пухленькое лицо девушки так и поплыло вниз, когда уголки её губ опустились от сожаления по поводу страданий бедного Дидди. — Ох, бедняжка! Ничего, сейчас я его осмотрю. Она подхватила сумку с оборудованием и, легко взбежав по лестнице, поспешила в комнату Дадли. — Кто это, интересно? — шепнул удивлённый Колин. — Какая-то знакомая Гестии? — Думаю, это сама Гестия, — так же тихо, чтобы не услышали Дурсли, ответил Геланор. — Что? Быть не может! — Она умеет перевоплощаться и менять поведение. На вокзале же пристала ко мне в образе пожилой женщины, причём вела себя на удивление нормально. — Как она это делает? Оборотное зелье? — Может, метаморфомагия. Или иллюзии. — Мама, она засунула мне градусник в жопу! — взвыл Дадли из-за полуприкрытой двери. Криви сдавленно фыркнул, чуть не подавившись воздухом. Геланор не имел никакого желания видеть голожопого Дадли, поэтому за дверь не заглядывал, но внимательно вслушивался в происходящее. — Ну что, доктор? — с надеждой спросила Петунья. — Будем резать! — радостно отозвалась доктор-Гестия. Дурсли завопили в три голоса нечто нечленораздельное, пока девушка бодрым тоном объясняла: — Видите ли, в чем дело — с едой волшебников могут справиться только зелья волшебников. Если вы не хотите их принимать, придётся действовать хирургически. — Спрячьте свой ланцет! — загрохотал Дурсль-старший. Его перебил отчаянный визг Дадли: — Мама! Папа! Я лучше зелье выпью! Позовите обратно волшебницу! Геланор не выдержал и рассмеялся, зажимая рот рукой, чтобы Дурсли не услышали его смеха и не догадались, что все это — маскарад. Даже Колин, казавшийся озабоченным совсем другим вопросом, захихикал. Не прошло и двух минут, как девушка ушла под загнанные причитания Дурслей, которым не оставили никакого выбора, а спустя менее, чем четверть часа, в дверях снова появилась Гестия. На этот раз Дадли без возражений выпил оба зелья, которые ему дали, и даже испуганное скуление старших Дурслей не повышалось до слишком уж раздражающего уровня. Гестия принесла новые продукты, часть из которых тотчас схватил голодный Колин и утащил к плите, чтобы поскорее сварить хотя бы банальную кашу. Джонс тем временем разложила остальные по полкам и сообщила Дурслям: — На верхних лежит маггловская еда, а на нижних — волшебная. Не перепутайте. Те закивали с послушным видом, как побитые безмозглые ослы, едва ли осознавшие суть проблемы. Геланор с трудом удерживался от смеха, глядя на притихших Дурслей и невозмутимую Гестию. Похоже, на идиотских родственников Поттера всё-таки нашлась управа, хоть и очень своеобразная.