Лорд Наоборот

Прошло два дня, но от Гермионы ничего не было слышно. Возможно, ей требовалось время, чтобы переделать чары, наложенные на галлеоны. Может быть, она посоветовалась с Гарри и Роном, прежде чем ответить, и те категорически выступили против. Но скорее всего, она просто не заметила сообщения — когда надпись менялась, галлеон нагревался, однако если монета лежала не в кармане, а в сумке или даже чемодане, то узнать об изменении было сложнее. Геланор подумал, что и на помощь Грэйнджер надеяться не стоит. — Вы можете достать книги по генеалогии родов, не вошедших в «Священные двадцать восемь»? — спросил он у Гестии. — Я поищу, но не думаю, что такие найдутся. Исследователи не посчитали остальных достойными, и подробная информация о таких родах хранится только в частных библиотеках. Ещё через пару дней она ответила, что так ничего и не нашла. Нигде в продаже или в общественных библиотеках таких книг не было. Все опять упирались в дом на Гриммо, куда вход теперь оказался воспрещен благодаря узколобости Поттера. — Нечего больше ждать, попытаюсь проникнуть в разум Волан-де-Морта снова, — мрачно сказал Геланор, войдя в комнату Колина. Тот быстрым неловким движением попытался спрятать что-то под одеяло, но не сумел запихнуть целиком, и Геланор смог увидеть край книги «Азы любви». — Всё-таки читаешь? Далеко зашёл? — поинтересовался он, даже не подумав сделать вид, будто ничего не заметил, чтобы не смущать Криви. Наоборот, почему-то очень хотелось заставить его залиться краской. — Ч-читаю, — еле слышно отозвался Колин. — И как тебе? — Ну-у… — Криви отвёл взгляд, но Геланор успел заметить застенчивую улыбку. Вдруг Колин встрепенулся, вспомнив, о чем вообще должна была идти речь. — Ты хочешь снова связаться Сам-знаешь-с-кем? — Да. От Гермионы нет вестей. Смысл ждать? — Может, подождём ещё немного? — Мы почти неделю ждём. Не бойся, я точно знаю, как себя вести, чтобы он ничего не заметил. Колин со вздохом кивнул и убрал книгу из-под одеяла, чтобы Геланору было удобнее сесть. Тот взглянул на часы, чтобы удостовериться, что в это время Волан-де-Морт уже вряд ли будет заседать в неинтересном месте, и закрыл глаза. Время — одиннадцать часов — должно было быть подходящим для собраний. Богатые волшебники, не обремененные работой, обычно пили чай в предполуденные часы, беседуя на разные темы с такими же бездельниками. Попытка удалась — уже через минуту Геланор увидел длинные белые пальцы, нетерпеливо постукивающие по черной столешнице. Перед Волан-де-Мортом стояла изящная фарфоровая чашка, заполненная дымящейся синей жидкостью. Похоже, это зелье он пил вместо чая. Где-то в стороне раздавалось приглушенное хныканье, но кто его издаёт, оставалось неясным, ведь пока Тёмный Лорд не повернет голову, посмотреть на несчастного будет невозможно. Волан-де-Морт поднял взгляд, и Геланор увидел, что за противоположным концом длинного стола сгрудилось несколько человек, среди которых он узнал только Снейпа и Беллатрису. «Это же не может оказаться поместье Лестрейнджей? — подумал он. — У них не было никакой Фионы в роду». Одним из незнакомцев, судя по густой нечесанной гриве и таким же буйным бровям, был Фенрир Сивый, даже в человеческом облике соответствующий образу волка. Двух других Геланор не знал, хотя они казались смутно знакомыми. Возможно, он видел их в министерстве. — Больше никаких новостей? — спросил Волан-де-Морт, медленно обведя взглядом скудный состав присутствующих сегодня Пожирателей. — Нет, мой лорд, — нестройно пробормотали те. Геланор мысленно выругался от досады. Все новости Реддлу уже рассказали, а ведь там могло быть что-то важное. Нужно было активировать связь раньше. — Что ж, тогда развлечение к чаю, — Волан-де-Морт усмехнулся и повернул голову в сторону, откуда слышались всхлипы и едва различимые стоны. На полу лежала девочка лет десяти-одиннадцати. Её глаза казались такими огромными, что остальные черты лица блекли и терялись. В полумраке Геланор смог разглядеть, что у девочки отсутствует рот — она находилась под каким-то заклятием, лишившем её не только речи, но и губ. Одета она была по-маггловски — либо не волшебница, либо магглорожденная или даже полукровка. — Белла, подготовь колдокамеру. Мы пошлем открытку матери нашей гостьи. Что-то защелкало — Лестрейндж настраивала камеру, чтобы снимок вышел в полутьме. Колин как-то рассказывал, как сложно порой подбирать настройки, чтобы с первого раза сделать нормальную колдографию, не пересветив и не затемнив её. «Они собираются пытать ребёнка?» — неверяще прошептал про себя Геланор. Он понимал, что подобное делается, возможно, чуть ли не каждый день, но все ещё не мог до конца осознать. Хотя прекрасно знал, насколько жесток Реддл к тем, кто перешёл ему дорогу. Чем же так провинилась мать этой девочки? — Фенрир, прошу — забавляйся, — милостиво кивнул Волан-де-Морт, приглашающим жестом указав на девочку. — Хотя нет, подожди. Будет крайне невежливо приступить, даже не спросив имени юной леди. Он взмахнул палочкой, и губы вновь появились на лице девочки. Она широко раскрыла рот, жадно глотая воздух. — Как тебя зовут, дитя? — П-пожалуйста… — срывающимся голосом прошептала девочка. — Пожалуйста, умоляю вас, не… От нового взмаха волшебной палочки её губы вновь срослись, и незаконченная фраза перешла в мычание. — Пожалуйста? Какое необычное имя, — Реддл хрипло рассмеялся. — Должно быть, португальские корни. Продолжай. Он снова кивнул Фенриру, и тот, агрессивно поведя плечами, двинулся на девочку. В его крупной волосатой руке блеснул маленький, но явно очень острый нож. Похоже, оборотень любил пользоваться им, как когтем, когда пребывал в человеческой форме. Девочка отчаянно замотала головой, но Сивый лишь оскалился, замахнулся и с силой нанес широкий удар. Девочка забилась, захрипела, её огромные глаза закатились. Щелкнула колдокамера, фиксируя последние мгновения несчастного ребёнка, и вспышка на секунду осветила все: обильно брызжущую кровь, искаженное от боли лицо, ужасную рану, обнажающую внутренние органы. Геланор рефлекторно дернулся, не сумев себя побороть и сохранить необходимую неподвижность в чужом теле. — Ты! — зазвучало со всех сторон. Он вдруг почувствовал себя таким маленьким, беспомощным, словно стоял один во тьме под занесенной над ним ногой великана, будучи не в силах пошевелиться. — Ты! Ты! Ты! — давил его оглушительный голос Волан-де-Морта. Что-то с невероятной силой толкнуло его в грудь, и он резко распахнул глаза в комнате Колина. Сердце бешено колотилось, воздуха не хватало, но в следующее мгновение Геланор с ужасом понял, что не может сделать вдох. Он инстинктивно схватился за горло, изо всех сил пытаясь справиться с непонятным удушьем, но у него не получалось. По ощущениям, то ли что-то застряло, перекрыв поток воздуха, то ли горло распухло внутри, как бывает у аллергиков во время приступа анафилаксии. — Что с тобой? — испугался Колин. Геланор не смог ответить — не выходило даже издать какой-то звук, и он только жестом сумел показать, что не может дышать. Перепуганный Криви схватил палочку и применил заклинание очищения дыхательных путей, от которого только почувствалась пульсация и тягучее тепло в горле, но заклинание не помогло. Колин же подумал, что оно не сработало, поэтому наложил его ещё раз. Геланор схватил его за руку и замотал головой, пытаясь объяснить, что эти чары бесполезны. От недостатка воздуха накатывала паника, а голова тяжелела с каждой секундой. Перед глазами уже мелькали чёрные пятнышки. — Трансгрессируем! — выдохнул Колин, схватив его за руку. — В Косой переулок, там кто-нибудь поможет! Он хотел трансгрессировать вместе с Геланором, однако ничего не произошло. Лицо Колина побледнело от страха ещё больше. Он попытался снова, но ничего не произошло. — Не получается! — в отчаянии воскликнул он. — Что же делать? Геланор едва мог соображать. Панический ужас и слабость, сковывающая движения, не давали ему думать, хотя он лихорадочно старался понять, что же с ним сотворил Волан-де-Морт. Он крепче вцепился в руки Колина, почти уверенный, что умрёт, если ослабит хватку хоть на секунду. Он не хотел умирать. Не сейчас и не так. — Здесь барьер! — вскричал Криви, догадавшись, в чем заключалось препятствие. — Гел, давай, надо выйти на улицу, оттуда мы сможем трансгрессировать! Он схватил Геланора и потянул к двери, но тот едва мог стоять. Ноги подгибались, а в ушах оглушительно звенело, голос Колина едва долетал до него. — Все будет хорошо, только держись! — то ли шептал, то ли кричал Криви. Геланор почувствовал, что падает, а голову заполняет тяжело распирающая череп, но мягкая вата. И тут же наконец смог вдохнуть полной грудью. Спазм отпустил горло, словно ничего и не было. Он осознал, что сидит на полу. Колин обнимал его, прижимая к себе, почти болезненно сжимая руку на затылке и дрожа. — Всё… хорошо… — наконец смог выдавить Геланор, с трудом переводя дыхание. Он ещё не понял, что это было, но теперь оно оказалось позади. Только болела голова, как будто он несколько часов проходил под палящим солнцем без шляпы. — Ты в порядке? — сдавленным голосом спросил Колин, со страхом вглядываясь в его лицо. Геланор кивнул. — Это сделал Сам-знаешь-кто? — Да… Какая-то ментальная атака… Зато теперь можешь… — он все никак не мог выравнять дыхание, — можешь говорить «Я же предупреждал». — Я так испугался… — всхлипнул Криви, ещё крепче сжимая пальцы на его спине и затылке, но опасаясь сильно сдавить в объятиях, будто это могло причинить вред. — Прости. — Нет, не извиняйся. Ты не виноват, — Колин провел рукой по его щеке и коротко поцеловал в губы. — Нормально себя чувствуешь? Можешь встать? — Да, не волнуйся. Геланор с помощью Криви поднялся на ноги. Руки все еще подрагивали от пережитого страха — почти целую минуту он думал, что умирает, и это напугало сильнее, чем можно было представить. — Он тебя заметил? — Заметил… Фенрир, оборотень, убил девочку прямо у ног Волан-де-Морта, и на мгновение я потерял самообладание. — Господи… — в ужасе прошептал Колин. — Он мог убить и тебя… Вдруг это повторится? — Нет, на расстоянии он ничего мне не сделает. Это было психогенное удушье. Видимо, он внушил мне, что я не могу дышать. А человек не способен задохнуться по собственному желанию, потому что вскоре потеряет сознание и снова начнёт дышать, так что это дохлый номер. Волан-де-Морт просто хотел меня напугать. Если вдруг такое снова случится, знай на будущее: проблема решается простым Сомниум. — Больше не думай проникать в его разум! — Не буду, — покорно согласился Геланор. Он доплелся до кровати и сел, все ещё чувствуя слабость в ногах и лёгкую дрожь. На душе было горько. Он буквально две минуты назад увидел, как жестоко разорвали ребёнка, чью-то любимую дочь, но все, что он чувствовал — сперва страх собственной смерти, а затем облегчение. «Я же её не знаю, — подумал он. — Эта девочка мне никто». — Может, зелье какое-то выпьешь? — предложил озабоченный его состоянием Колин, открывая чемодан. — Вон то, — Геланор указал на флакончик с зельем, которое не только успокаивало нервы, но и помогало от головной боли. Криви выудил нужный флакон, но застопорился, что-то заметив. — Смотри! — воскликнул он, достав из чемодана свой золотой галлеон. — От Гермионы пришло сообщение! Надпись на монете Колина изменилась, однако буквы не складывались ни во что осмысленное. Некоторые даже не принадлежали латинскому алфавиту. — Это шифр? — нахмурился Криви. — Ты можешь его разгадать? Геланор повертел галлеон в руках. Ни один символ не повторялся. Едва ли это была зашифрованная фраза. — Проверю свой. Он зашёл в свою комнату (Колин последовал за ним, опасаясь, что Волан-де-Морт снова нападёт откуда-то из-за ментального угла) и достал второй, а точнее, первый, самый главный, с которого изначально посылались сообщения, галлеон. На нем виднелась осмысленная надпись. «Какая? Осторожнее. Г. Г.» — Мордредовы носки, я ведь забыл модифицировать чары, чтобы не отправить послание всем участникам Клуба, — с досадой вздохнул Геланор. — Хорошо, что Гермиона вовремя догадалась. Прежде, чем посылать следующее сообщение, надо было поколдовать над монетой и временно изменить связь галлеонов. Может быть, куча людей забеспокоилась, увидев призыв о помощи, а ведь среди них были и слизерницы, которые могли донести Пожирателям о том, что у Геланора что-то происходит. Он задумался, как магически выделить галлеон Гермионы из всех остальных, а задача была не из лёгких, но вскоре заметил, что, помимо текста, на монете появилась руна связи — очевидно, Грэйнджер сама предложила способ разделения, нанеся эту руну на свой галлеон, чтобы за неё можно было зацепиться. На то, чтобы модифицировать чары, ушло не более пятнадцати минут. «Ложная тревога», — такое сообщение он отправил всем остальным. А Гермионе написал: «Нужно узнать, к какому роду принадлежит Фиона. Уже мертва. Не св. 28. Проверь библиотеку Блэков». Текст едва уместился на одной стороне галлеона, но все вполне можно было разобрать. В последний раз взмахнув палочкой, он отправил послание. — Она точно что-то найдёт, — уверенно сказал Колин. — На Гриммо полные шкафы трудов по генеалогии. — И по порнографии, — добавил Геланор. — Кстати о ней, ты так и не ответил, до какой страницы дошёл. — До пятьдесят какой-то. Это в середине, — буркнул Криви. Геланор хотел было предложить вернуться к чтению вместе, но перед глазами вновь встала кровавая картина: Фенрир, разрывающий несчастную жертву. Всякое желание думать о чём-то поверхностном мгновенно отпало.

***

На поиски информации — а информации были целые тонны почти в буквальном смысле, учитывая любовь Блэков к излишнему многословию и тяжёлым обложкам — требовалось время, поэтому Геланор терпеливо ждал, уже не сомневаясь, что Гермиона поможет с определением личности Фионы. Надо было только дать ей несколько дней. Может быть, неделю. Или даже больше. А время ожидания следовало посвятить чему-то полезному, то есть, подготовке к СОВ и просто совместному времяпрепровождению. Они жили почти все равно что одни — Гестия отправлялась на работу рано, возвращалась только вечером, час-полтора занималась с Геланором Рунами, потом либо уходила куда-то ещё, либо запиралась в своей комнате, где, наверное, подключалась к розетке, как и полагается роботам. — Есть новости, — сообщила Джонс утром в пятницу. — Хорошие или плохие? — Смотря насколько вам скучно здесь одним. Геланор и Колин переглянулись. — Если от этого что-то зависит, то нам очень весело. — Боюсь, что ничего. Двадцать шестого сюда переедут опекуны и кузен Гарри Поттера. Геланор, не сдержавшись, выругался сквозь зубы, но Гестия, как обычно, притворилась, будто не услышала. По её равнодушному выражению лица едва ли можно было прочитать хоть какие-то эмоции, однако что-то подсказывало, что и она не в большом восторге от новых гостей. — У них же свой дом под защитой, — шепнул Криви. — Зачем вообще их забирают? — Чтобы Волан-де-Морт до них не добрался, — ответил ему Геланор. — Защита падёт, как только Поттер станет совершеннолетним. С моей семьёй Пожиратели расправились, и с его расправятся. Он подумал, что Дурсли вообще-то заслуживают смерти. Точнее, не заслуживают спасения. Убьют их — ну и черт с ними, кому от этого станет хуже? Поттеру? Он, конечно, большой любитель морализировать, но Геланор не считал, что Гарри будет очень уж грустить по тёте с дядей и двоюродному брату, если те погибнут. Однако, как бы ни было неприятно от перспективы жить с Дурслями, права голоса в чужом доме Геланор и Колин не имели. Нужно было найти что-то положительное в ситуации. Например, запастись попкорном и смотреть на то, как Дурсли пугаются всего магического. Дело немного осложнялось тем, что из магического в доме Гестии были только дверной замок и немокнущий зонт с водоотталкивающими чарами, и те выглядели совсем как маггловские. Зато здесь можно было колдовать, что Геланор собирался делать в три раза активнее, чем обычно. Ещё семь дней пролетели совсем незаметно в своём однообразии: завтрак, кормление пушистиков, несколько часов подготовки к СОВ с перерывами на чай, расслабляющие партии в различные игры, чтобы не сойти с ума, затем обед, ещё часок подготовки и свободное время до ужина, которое посвящалось, то играм, то разговорам, то меланхоличному наблюдению за отрезком улицы в окне и мыслям о том, как же хочется куда-то выйти. — Можно представить, что мы живём в зомби-апокалипсисе. Если выйдем — нас укусят, мы заразимся вирусом и начнём есть мозги. — В зомби-апокалипсисе мы бы начали расширять безопасную территорию, — вздохнул Геланор. — В отличие от магглов, мы знаем, что делать с инферналами. — Огонь и свет. — Да. Самое действенное средство. Оглушающие заклинания, чары помех и даже Авада Кедавра не остановят их. — Интересно, а Патронус сработает? — Не слышал, чтобы кто-то проверял. Вот как раз и узнаем. К нам скоро веселятся трое кандидатов на роль лабораторных крыс. — Хочешь превратить их в инферналов? — Почему бы и нет? Убью их и воскрешу, станут тихими и послушными. Гестия ничего не заметит. А когда они начнут лысеть и бледнеть, нас здесь уже не будет. Колин издал короткий смешок, а потом вздохнул, погрустнев. — Думаешь, Дурсли и правда окажутся ужасными? — Если они окажутся милыми, я очень удивлюсь, — с некоторой мрачностью в голосе ответил Геланор.

***

Вечером двадцать пятого, за день до того, как должна была пройти операция по перемещению Поттера в безопасное место, Геланор задумался, не связаться ли с Гарри и не дать ли ему пару напутствий, которые могли бы спасти некоторых членов Ордена. Но в конце концов он все же решил не лезть не в свое дело. Кто умрёт, тот умрёт. Все они взрослые люди, понимающие, на что идут. Геланор попытался представить, лучше или хуже станет Орден без нынешнего лидера — Грюма, ведь тому было суждено погибнуть в ходе этой операции. С одной стороны, без жёсткой руки члены группы не смогут договориться и рано или поздно разбегутся. С другой, Грюм уже проявлял некоторые признаки деменции вроде паранойи и ворчливости, а давать власть типу, который скоро начнёт принимать неадекватные решения — так себе затея. На следующее утро Гестия собралась немного позже, чем обычно. Сперва она перепроверила защитные чары, а затем достала из своего чемоданчика связку запасных ключей. — Если я не вернусь сегодня до полуночи, отправьте Патронуса профессору Макгонагалл и заприте все окна и межкомнатные двери. Магические замки создают дополнительную защиту. На случай, если дом будут атаковать, вы можете укрыться на чердаке — вот ключ от него. — У нас есть чердак? — удивился Колин. — Есть, но он скрыт чарами. Увидеть дверь можно, только держа ключ в руке. Вход на втором этаже в правом конце коридора. Гестия ушла, заперев за собой замок не на два оборота, как обычно, а на три. Геланору показалось, что он видел, как слегка завибрировал воздух снаружи от усиления защитных чар. — Пойдём, посмотрим, что за чердак, — сказал он, когда Гестия скрылась за потоком машин. — А туда можно просто так? — встревожился Колин. — Она не говорила, что нельзя. К тому же мы должны знать, что это место из себя представляет, если будем там скрываться. Криви не нашёл, что возразить, и послушно пошёл за Геланором. Маленькая дверь, к которой вела небольшая лесенка, и правда обнаружилась в конце коридора, как и говорила Джонс. Внутри было темно, но Люмоса оказалось достаточно, чтобы осветить помещение. Все поверхности — стол, пару стульев и шкаф покрывала пыль, с потолка свисала паутина. Сюда явно давно не заглядывали. Пока Колин с неприязнью рассматривал заросли паутины, Геланор уже подошёл к шкафу и открыл створки. На полках лежали папки с бумагами. — Что там? — полюбопытствовал Криви. Папки были запечатаны, и зловещий вид печатей намекал, что трогать их не стоит. — Это что-то из Министерства Магии, — сказал Геланор, приглядевшись к печатям. — Похоже на символ Отдела Тайн. — Откуда они здесь? Гестия работает в Отделе Тайн? — Видимо, так. Я думаю, она принесла сюда все, до чего не должны добраться Пожиратели. Геланор окинул папки внимательным взглядом. Здесь должна была содержаться очень важная информация. Возможно, невероятные научные исследования. Он хотел знать, что там написано, однако вряд ли папки можно было просто взять и открыть. Колин взял его за плечо. — Гел, давай не будем это трогать. Их не зря спрятали. — Их спрятали, чтобы они не попали не в те руки, — возразил Геланор. — А мои руки очень даже те. — Они могут быть прокляты. — Могут, — Геланор взмахнул палочкой, накладывая детекторное заклинание. Потом попробовал несколько других, чтобы удостовериться в безопасности. — Нет, здесь только стандартные чары для защиты от возгорания и жидкостей. Но что-то мне не нравятся печати… Геланор не очень разбирался в артефакторике и не знал, можно ли считать восковые печати артефактами, но в них прослеживалась вязь, очень напоминающая кровавый замок. Возможно, открыть их мог только определённый человек, угостив своей кровью. — Смотри, эта открыта, — Колин указал на одну из папок. Печать с неё была содрана. Осторожным движением Геланор дотронулся до неё и, убедившись, что на него не действует никакое проклятие, достал из шкафа. «Проект М» — гласила надпись. — Что за «М»? — пробормотал он. — Магия? Микроорганизмы? Макдональдс? Он перевернул титульный лист и увидел первую страницу, написанную на магической печатной машинке. «Подопытная N6 Гестия Джонс». Колин замер, напряжённо вглядываясь в строки, автора которых никто не смог бы найти даже по почерку. «Испытуемая подверглась поцелую дементора в возрасте двух лет и трех месяцев. Первое обследование показало выраженные нарушения в ментальной сфере, типичные для взрослых жертв: отсутствие реакции на стимулы, неподвижность, нулевой уровень психических процессов при легилиментивной препарации». — П-препарации? — севшим голос прошептал Колин. — Всё не так страшно, как выглядит, — утешил его Геланор. — Имеется в виду препарация разума с помощью легилименции. Судя по выражению лица Колина, это было ещё страшнее. «Спустя месяц подопытная начала проявлять признаки сознания. Отмечалась способность связывать звон бутылочки и кормление, подопытная реагировала на звук движением глаз и конечностей, а также открыванием рта. С этого момента к подопытной применялась программа интенсивного когнитивного развития, разработанная для подопытного N1 и доработанная с учётом результатов от подопытных N2-4. Подопытная N6 получала зелье анти-Л вплоть до четырёх лет. В четыре года отмечалась сильная задержка эмоционального развития и умеренная задержка умственного развития». Геланор перевернул страницу. Колин тихо выдохнул, увидев таблицу, в которой сложно было что-то понять. Насколько Геланор разобрал, это были результаты каких-то тестов. — Что за зелье анти-Л? — шёпотом спросил Криви. — Понятия не имею. Никогда о таком не слышал. Следующие страницы пестрели результатами тестов, которых Геланор не знал. Распознал только тесты Векслера и Айзенка, показывающие коэффициент интеллекта. Если в возрасте шести-восьми лет у Гестии наблюдалась лёгкая отсталость, то уже к двенадцати годам она получила весьма хороший результат. «Интеллект выше среднего, магические способности выше среднего, эмоциональные реакции остаются незначительными, — писали в исследовании. — При этом подопытная не проявляет признаков психопатии, характерных для подопытных N1, 2 и 5, и всегда делает выбор, свидетельствующий о чётко сформированном понимании морали». Далее шли краткие описания психологических тестов, которые сложно было разобрать. Геланор не был уверен, но, похоже маленькой Гестии предлагали то прекратить пытку докси и взамен остаться без сладкого, то убить одну докси, чтобы спасти десять, то ещё какой-то жестокий, но хорошо отражающий характер человека выбор. Он перелистнул эту страницу до того, как Колин успел разобраться в сути экспериментов. «Результаты легилиментивной препарации при отсутствии окклюментивной защиты колеблются в пределах 6-11 баллов по шкале Слизерина, что является очень хорошим результатом. При наличии окклюментивной защиты результаты снижаются до 0-2 баллов. На основании вышеизложенного можно с уверенностью сказать, что, во-первых, гипотеза об отрицательной корреляции между эмоциональностью и открытостью ментальному вмешательству полностью подтверждена, во-вторых, принцип создания анти-Л субъектов разработан и готов к применению». Это была последняя страница. Колин сделал шаг назад, с таким отвращением глядя на папку, будто она была средоточием мирового зла. — Отдел Тайн — это какой-то ад на земле… — пробормотал он. «Хочу там работать», — подумал Геланор. — Я мало что понял, но… Господи, они проводили эксперименты на детях! Подвергли их поцелую дементора! — Ну, этого мы не знаем, — Геланор вступился за неназванных учёных. — Может быть, дети пострадали из-за несчастного случая. Не так давно нападения дементоров не были исключительной редкостью. — Всё равно! Опыты на людях — это не гуманно! Они пичкали Гестию каким-то экспериментальным зельем, вместо того, чтобы проводить реабилитацию! — Да, это преступление, — согласно кивнул Геланор, решив не показывать своей заинтересованности. Эксперимент, безусловно, был аморальным, однако это не отменяло того, что результаты оказались очень интересными. Причём польза могла быть не только теоретической, но и практической. И применить эти знания можно было для победы над Волан-де-Мортом — Геланор уже начал продумывать детали родившейся идеи.