Лорд Наоборот

Геланор пересказал Колину все, что узнал в видении о прошлом Дамблдора. Вскользь упомнул о человеке, следившим за Волан-де-Мортом и убитым на месте, однако и про Маховик, и про извлеченные воспоминания умолчал. — Камень в кольце оказался одним из самых могущественных артефактов. Это Воскрешающий камень. — Он воскрешает людей? — Считается, что нет. В легендах говорится, что он возвращает умерших в виде привидений. Поэтому его владельцы часто сходят с ума из-за того, что не смогли вернуть любимых. — Жуть какая… — поежился Колин. — Даже представить страшно. — Но, судя по словам Фламеля, это либо только одна сторона силы камня, либо вообще ложь. Дамблдор собирался использовать его для перемещения своей души. В чужое тело. Угадай, в кого. Колин непонимающе моргал, все ещё пытаясь осознать, какую штуку решил провернуть всеми любимый директор. — Он хочет присвоить чьё-то тело? — Да. Поттера. Фламель говорил о малоизвестном ритуале с Воскрешающим камнем. Как я понял, он каким-то образом намеревается связать душу с камнем, чтобы потом вселиться в тело только что умершего. Гарри уготовано погибнуть в битве с Волан-де-Мортом. Все понимают, насколько малы его шансы выжить. Видимо, если у Гарри будет при себе Воскрешающий камень, когда его убьют, душе Дамблдора будет открыт путь обратно в мир живых. Но Фламель сказал, что все получится, только при условии, что Гарри добровольно отдаст Дамблдору тело. — Конечно же, он отдаст! — воскликнул Колин. Геланор тоже не сомневался, что у старика хватит умений уболтать не слишком умного мальчишку с комплексом спасателя. — Не верится, что Дамблдор на такое способен… Он же всегда был таким добрым… — Ну, все, что я слышал, казалось вполне однозначным. Вообще-то я ожидал от него чего-то подобного. — И что нам теперь делать? — Приворяться, что ничего не знаем. Если Дамблдор докопается, стоит дать ему Непреложный Обет или позволить стереть память. — Гел… — Криви уставился на него неверящим взглядом. — Ты серьёзно? — Полностью, Колин. Пока Дамблдор жив, мы не должны вмешиваться в это дело ни при каких условиях. — А как же Гарри? — Ты же его теперь не любишь. — Не настолько, чтобы желать смерти! Мы что, просто позволим Дамблдору вселиться в него? — Мы можем рассказать Поттеру после смерти Дамблдора. Видел, в каком старикан состоянии? Он уже провел ритуал, связал душу с камнем и подписал приговор своему старому телу. Не думаю, что Поттера прикончат сразу же в день гибели директора. Но это план «Б». Наш план «А» — выжить любой ценой. Поэтому мы оба будем делать вид, что ничего не знаем. Нам нельзя идти против Дамблдора. Он куда опаснее Волан-де-Морта. Волан-де-Морт где-то там, далеко, а Дамблдор здесь, и он может убить нас тысячей способов в любой момент. Колин испуганно смотрел на Геланора, не зная, что ответить. Было видно, что он пребывает в полной растерянности от услышанного. — Если ты жалеешь, что узнал, я могу стереть тебе память, — немного посомневавшись, предложил Геланор. — Нет, ни в коем случае! — ужаснулся Криви. — Я должен быть в курсе. — Тогда пообещай мне, что если Дамблдор поднимет эту тему, ты согласишься на любую клятву или ментальное вмешательство. — Но разве можно просто… — Колин, послушай. Если кто-то из нас откажется от этого, он подставит под удар и себя, и другого. Если Дамблдор потребует, я соглашусь, чтобы сохранить жизнь себе и тебе. И прошу тебя в случае необходимости поступить так же. — Я понял… — тихо прошептал Криви, сжимая его ладонь. — Я сделаю так, как ты говоришь. — Спасибо, — искренне поблагодарил его Геланор. Он понимал, как сложно Колину молча принять такую вещь и держать её втайне от Поттера, чью судьбу рассчетливо и хладнокровно расписали с самого рождения. Он и сам не считал это справедливым, но справедливость не стоила такого риска. Геланор должен быть решить, стоит ли вообще рассказывать золотой троице о планах директора, потому что одна важная вещь оставалась неизвестной: кто же убил Волан-де-Морта в прошлой реальности — Гарри или Дамблдор в теле Гарри?

***

На протяжении всего дня у него не хватало сил даже как следует поразмыслить над всей навалившейся информацией. Стоило попытаться вычленить из месива мыслей хоть какое-то предположение, как мозги начинали скрипеть, будто поясница Филча. Колин уговорил его хотя бы постараться немного расслабиться, отвлечься на что-то лёгкое — может быть, сходить в Хогсмид, воспользовавшись тайным проходом, раз уж на кареты они опоздали. Гулять Геланору не хотелось. Он бы просто лежал на диване, неспособный ни отделаться от мыслей, ни разобраться в них, но Колин был прав — надо было отвлечься. Поэтому они спустились к Люку. Миртл, которая уже настолько пополнила свой словарь, что могла совершенствоваться без помощи змееуста, удивила Геланора своими успехами. — Просто невероятно! — воскликнул Колин. — Без учебника, без уроков — но ты все равно говоришь все лучше и лучше! Миртл посмотрела на него со смесью обиды и презрения. — Два с половиной года. Мы знакомы два с половиной года. И это первый комплимент, который я от тебя получила! Мог бы и раньше сказать мне что-то приятное! Геланору сразу же захотелось высказать привидению какую-нибудь грубость за то, что она портит всем настроение своим нытьем. Но тогда она разнылась бы ещё больше, окончательно всех расстроив. — Колин говорил много хорошего о тебе, но боялся сказать в лицо, думая, что бесит тебя, — соврал он. На самом деле Криви почти не вспоминал о призрачной подруге, а если и вспоминал, то с раздражением. Их неприязнь друг к другу всегда была обоюдной. — Правда? — прозрачное лицо Миртл расплылось в улыбке. Колин закивал в подтверждение, незаметно толкнув Геланора локтем за такую подлянку. Люк приволок им сувенир — дочиста обглоданный череп барсука. — Знаю, что вы не любите запах старого мяса, поэтому я обсосал голову, как только мог, — с гордостью поведал василиск. Геланор подумал, что может украсить им стену в Выручай-комнате, заменив зубы на маленькие свечки. Когда он поделился этой идеей с Колином, тот пробормотал, что это отличная мысль, с таким ужасом в глазах, что Геланор понял: единственное место, куда стоит положить череп — закрытый шкаф.

***

Воскресенье, по крайней мере, его часть, следовало посвятить проблеме Билли. Настроение было не абортивное, но раз обещал — надо сделать. Геланор предполагал, что все займёт часа полтора — споить Билли зелье, подождать обратного превращения — на это должно было уйти около часа — а потом выделить ещё полчаса на утешение, ведь Аркор наверняка разрыдается и, может быть, даже начнёт жалеть о сделанном. Геланор покажет ей страницы из справочника с рисунками изуродованных эмбрионов без рук и ног, со вмятинами в недоразвитых черепах и прочими уродствами, Билли осознает, что это был единственно верный выход, и будет благодарна ему по гроб жизни. Минус полтора часа времени — зато ещё одно доброе дело в копилку. Геланор с досадой подумал, что добрых дел он совершил не так уж много. Сколько там выходило? Спасение Джинни от дневника, всей школы — от василиска, Сириуса — от Азкабана, Херт — от верной смерти в Запретном Лесу, Гарри и опять-таки Сириуса — от их собственной тупости. Итого пять. Зато какие это были дела! Да, добро он творил нечасто, но с размахом. Чтобы позвать однокурсницу, не пришлось даже слать ей журавлика — Аркор сама дожидалась его у входа в Большой Зал, где поспешно сунула в руку записку и убежала за свой стол. Указанное время вполне устроило Геланора. Лучшим местом для исполнения задуманного была бы Выручай-комната, но он не хотел раскрывать её существование Билли, поэтому предложил туалет Миртл. Аркор без возражений согласилась и нетерпеливо потащила его туда, не желая медлить ни секунды. Они зашли в туалет и заперли дверь, чтобы никто случайно не заглянул, хотя желающих заглянуть в заброшенный туалет всегда было мало. Геланор достал флакон с Оборотным. — Качество гарантирую, я лично его сварил. — Верю, — кивнула Билли, изо всех стараясь скрыть дрожь волнения. — Ты хорош в Зельеварении. Вслед за Оборотным он извлёк из кармана закупоренную пробирку. — Волос Харпера. — Харпера? Я думала, мы используем твой. — Прости, но нет. Мне будет неприятно смотреть на другого человека, принявшего моё обличие. Билли приподняла брови, но спорить не стала. — Хорошо. Как скажешь. Геланор бросил волос в зелье и тщательно взболтал флакон, затем протянул его Билли. — Пей залпом. Аркор послушно выпила зелье, морщась от отвращения. Волос Харпера вряд ли имел приятный вкус, и Геланор даже представлять не хотел, как это ощущается. Как только Билли сделала последний глоток, её внешность начала меняться: по лицу заходили желваки, рост постепенно увеличивался, а волосы становились короче. Заколки, которые были воткнуты в её тугие мелкие косички, со звоном посыпались на пол. Когда стали удлиняться ступни, Аркор зашипела от боли и поспешила снять ботинки. Прошло минуты две-три — и перед Геланором стоял Харпер в пуффендуйской форме. — С ума сойти! — Билли-Джонатан бросилась к зеркалу и принялась ощупывать свое лицо. — Это было даже не так больно, как я ожидала… Фу, у него усики проклевываются! «Значит, отец — не Харпер, — сделал вывод Геланор. — Иначе она заметила бы усики гораздо раньше. Так, теперь она заглядывает в штаны… Точно не Харпер». — Ну и кусты, — с отвращением сообщила Билли. — Знаю. Я с ним в одной комнате живу. — Точно. Сочувствую. — Ага, спасибо. Разговор застопорился. А ведь им предстояло сидеть здесь ещё целый час в ожидании, когда начнётся обратное превращение. Геланор не знал, что с ней можно обсудить. Уроки? Природную катастрофу в Боливии? — Может, хочешь поговорить о том, как это вообще случилось? — У тебя в руках медицинский справочник. Почитай в нём, как это случается, — фыркнула Билли. — Мне интересно, кто из парней достаточно туп, чтобы забыть о предохранении. Честно говоря, я думал, что это Джонатан. — Вряд ли. — Вряд ли? Ты не уверена? — Я не знаю, кто это был, — пожала плечами Аркор. Как будто не знать полового партнёра — в порядке вещей. — Погоди, Билли, — Геланор напрягся, представив, при каких именно обстоятельствах могло произойти оплодотворение. — Тебя что, изнасиловали? — Нет! — воскликнула та, развеяв худшие опасения. — Всё по согласию! Просто мы были в масках. — В масках? — в удивлении переспросил он. — Так значит, слухи про те пуффендуйские вечеринки — правда? Билли только закатила глаза, ясно давая понять, каким отсталым от жизни его считает. Может, Геланор где-то и отстал, но тот факт, что студенты, едва достигшие половой зрелости, занимались такими вещами на вечеринках, казался одновременно и смехотворным, и отвратительным. Вслух осуждать он, конечно же, не стал. В чужую жизнь следовало лезть только в исключительных случаях. Раз уж нормальной беседы не получалось, Геланор от принялся от скуки листать справочник и любоваться на уродцев. Сколько волшебники придумали способов облегчить жизнь беременным, столько же тератогенных эффектов они получили. Например, зелье под названием «Пушинка», призванное облегчить вес и снизить нагрузку на ноги, приводило к недоразвитию костно-мышечной системы плода. От зелья ускорения роста, созданного для того, чтобы сократить срок беременности, рождались гидроцефалы с крайней степенью умственной отсталости. Все эти средства, изобретенные, в основном, с семнадцатого по девятнадцатый век, свели в могилу не одну волшебницу, что уж говорить о множестве младенцев, которые погибали либо в утробе, либо при рождении, или появлялись на свет такими, что их умертвляли из соображений гуманности. — Кажется, начинается, — взволнованно воскликнула Билли, указывая на волоски на руках, которые постепенно начали укорачиваться. Геланор отложил книгу. Внешность Аркор менялась обратно: волосы на голове росли, лицо приобретало изначальную форму, руки и ноги уменьшались. Через пару минут действие зелья прошло окончательно. — Как себя чувствуешь? — заботливо поинтересовался Геланор. — Не знаю, — Билли неуверенно пощупала живот, будто могла определить, остался там эмбрион или нет. — Тошнит немного. — Побочный эффект волоса Харпера. Тест на беременность сделай через пару дней. Если проверишь сразу, результат может быть искаженным. Цвет лица Билли стал землистым, нездоровым, но Геланор подумал, что это, должно быть, от стресса. — Ну ладно, если все нормально, я пошёл по делам, — сказал он, закидывая сумку на плечо. — Подожди… — простонала Аркор. — Мне что-то совсем нехорошо… Выругавшись про себя, Геланор поспешил к ней. — В чем дело? — Голова кружится, — выдохнула она, хватаясь за его плечо. — Наверное, ты переволновалась. Билли опустила голову — и её глаза расширились от испуга. — У меня кровь… Только сейчас Геланор заметил, что на её брюках в районе промежности расползается пятно крови. Внеплановая менструация, спровоцированная гормональным скачком? Но как могло столько натечь за одну минуту? — Это просто месячные, — он попытался успокоить однокурсницу. — Такое может случиться, когда гормональный фон резко меняется. — Черт тебя дери, Вьен, я могу отличить месячные от чего-то другого! — прошипела Аркор. — Нужно к мадам Помфри. Мне трудно дышать… Может, это и правда были всего лишь месячные, но цвет её лица очень не нравился Геланору. Надо было перестраховаться и отвести однокурсницу в лазарет. — Пойдём, — он поддержал её за талию, и Билли вцепилась в него, как будто вот-вот могла упасть. Это уже становилось традицией — тащить истекающих кровью девочек в больничное крыло. Когда они добрались до лазарета, Билли уже едва стояла на ногах, а Геланор так и не придумал, что сказать целительнице. — Мадам Помфри! Целительница выбежала на крик. Её лицо посуровело, стоило ей увидеть состояние Билли. — Клади её на кровать, — коротко приказала она. — Что случилось? — Похоже на дисменорею. Она жаловалась на тошноту и головокружение. Это началось пять минут назад. Мадам Помфри кинула на него короткий оценивающий взгляд и вернулась к осмотру Билли. Нескольких взмахов палочки ей хватило, чтобы определить что-то, от чего её взгляд стал непривычно мрачным. — Что вы сделали? — строго потребовала она ответа. — Ничего, оно само началось… — попыталась оправдаться Аркор, но целительница прервала её. — От «ничего» маточное кровотечение не случается. Спрашиваю ещё раз: что вы сделали? Мадам Помфри смотрела на Геланора, ожидая немедленного признания. Билли отчаянно затрясла головой, умоляя не говорить, но, судя по реакции целительницы, положение было серьёзным. — Она приняла Оборотное зелье, чтобы избавиться от эмбриона. Но у неё не должно было быть такой реакции. Я все перепроверил. Вот, в справочнике говорится, что зелье категорически не рекомендуется беременным, потому что в девяноста процентах случаев после превращения в мужчину эмбрион исчезает без следа. И всё! — Переверни страницу. Третий абзац с конца, — холодно ответила ему целительница, бросив беглый взгляд на обложку справочника, и вернулась к обследованию Билли. Геланор посмотрел в указанное место. «В десяти процентах изученных нами инцендентов после возвращения беременной волшебницы в изначальную форму наблюдалось расщепление плода, перемещение его частей за пределы матки, а также повреждения матки и придатков различной степени. Состояние пострадавших варьировалось от незначительного недомогания до летального исхода от кровопотери», — писалось в книге. Как Геланор умудрился это проглядеть? — Вы же все исправите, да? — с надеждой спросил он. — Разумеется, — буркнула мадам Помфри, накладывая заклинания на затихшую Билли. — Надеюсь, вы понимаете, молодые люди, что это не тот случай, о котором я могу умолчать. Она оттеснила его от кровати и задернула ширму, скрыв Аркор от лишних глаз. Остались видны только неясные силуэты. Геланор тяжело вздохнул, чувствуя, что его нервы очень скоро будут окончательно вымотаны преподавателями. И как все повернулось таким досадным образом? Ну да, он поспешил, не заметил важную деталь. Но у них был один шанс неудачного исхода против девяти — откуда взялось такие невезение? Наверное, стоило прямо сейчас отправиться к Снейпу, потому что неприятный разговор был неизбежен. Но Геланор не чувствовал никаких сил на бесконечное мозгоклюйство декана. Он сел на стул у стены и принялся ждать, пока неотвратимость в лице Снейпа явится за ним сама.

***

Снейп и Стебль пришли спустя двадцать минут. Увидев Геланора, зельевар достал из кармана флакончик с фиолетовым успокоительным, осушил одним глотком и проследовал к мадам Помфри, не сказав ни слова. Обеспокоенная Стебль поспешила за ним. Спустя ещё четверть часа Снейп вернулся, резким жестом приказал Геланору идти следом и стремительно направился к выходу. Декан не пожелал заговорить на протяжении всего пути от лазарета до лестниц. По почти пустому холлу бродил Колин, явно встревоженный долгим отсутствием Геланора. Увидев его в сопровождении Снейпа, он заволновался ещё сильнее и хотел было подойти, но Геланор замотал головой, не желая, чтобы Криви лишний раз попался на глаза зельевару. Колин попятился, однако было уже поздно. — Минус пятнадцать баллов с Гриффиндора за хамство. При встрече с преподавателем принято здороваться. — Простите, — пролепетал Колин, глядя вслед слизеринскому декану. — Потом все расскажу, — успел шепнуть Геланор. В отношении присутствия Дамблдора на его собственном посту дела обстояли презабавнейшим образом: когда директор позарез нужен был кому-то из учеников, он всегда где-то пропадал. Геланор не припоминал ни одного раза, когда хотел поговорить с директором и мог это сделать без плясок с бубном. Зато когда деканы желали выклевать студентам мозги на высшем уровне, то есть на ковре у директора школы, Дамблдор неизменно был в своем кабинете, как будто прирос к креслу. Совсем скоро Геланор уныло сидел на диванчике, а директор смотрел на него взглядом, который, по мере рассказа Снейпа, становился все более разочарованным. — Это выходит за рамки, — подытожил Снейп. — Вы прощали Вьену многое, но подпольный аборт переходит все границы. Я настаиваю на исключении мистера Вьена и помещении его под домашний арест в штаб-квартире до совершеннолетия. Дамблдор покачал головой. Геланор ожидал, что директор категорически отвергнет предложение, но на мгновение его сердце все равно замерло от страха. Нет, сломать его палочку и оставить беззащитным перед лицом смертельной опасности они не могли. — Насколько я понимаю, мисс Аркор сама приняла решение о прерывании беременности? — уточнил Дамблдор. — Она утверждает, что это так. По её словам, это она попросила Вьена найти способ избавиться от ребёнка. — Эмбрион был уже практически мёртв, — подал голос Геланор. — Билли пила Замораживающее зелье, которое остановило развитие. — В таком случае, я не вижу повода для исключения из школы, — произнёс Дамблдор. — Разумеется, это не значит, что мы не предпримем никаких дисциплинарных мер. Сожалею, Геланор, но я вынужден попросить тебя сдать значок старосты. Геланор коснулся серебристо-зелёного значка, сверкающего на отвороте мантии. — Вы лишаете меня статуса старосты? — Боюсь, что так. — Я понял, сэр. Он без возражений снял значок и положил на стол перед директором. Могло быть и хуже. Геланор считал это глупым решением, но знал, что спорить бесполезно. — Очень жаль прибегать к этой мере, мой мальчик, но я не вижу иного выхода, — произнес директор, не отводя от него печального взгляда. — Ты действительно хорошо справлялся с обязанностями и мог бы стать следующим старостой школы, но взял на себя слишком много. Твой талант неоспорим, но ты не имеешь должного образования и не можешь проводить колдомедицинские вмешательства. Принимая во внимание твои многочисленные нарушения в прошлых семестрах, я не могу позволить тебе и дальше носить значок. Я разочарован, Геланор. — Мне тоже жаль, профессор, — коротко ответил тот. — Можешь идти. Кивнув на прощание, Геланор молча покинул кабинет директора.

***

— Это несправедливо! — вскричал Колин. — Как они могли?! — Ну-у… — меланхолично протянул Геланор, уставший от всего на свете достаточно, чтобы никак не переживать по поводу наказания. — Решение, конечно, максимально тупое, но понятное. Если бы я был директором, а на моем месте оказался кто-то другой, я поступил бы с ним так же. — С кем-то другим — понятно, но не с тобой! — возмущенно ответил Криви. — Лучше тебя старосты нет и не будет! А Билли сама попросила о помощи. Пусть уговорит Дамблдора отменить решение! — Давай не будем впутывать Билли ещё больше, — остановил его Геланор. — Если бы не я, она бы дотянула на зелье до окончания школы и сделала аборт у квалифицированного специалиста. — Почему у неё вообще началось кровотечение? Наверняка с ней было что-то не так. Какая-то болезнь, о которой она тебе не сказала. — Нет, Колин, нам просто не повезло. Не надо сваливать вину на Билли. Здесь вообще никто не виноват. В ответ на тяжёлый вздох Криви нежно положил руку ему на шею и притянул к себе, обнял, прижимаясь теснее. Геланор закрыл глаза. Изматывающая усталость постепенно отступала, сменяясь теплом. — Ничего, — шепнул Колин. — Главное, что все живы. Билли поправится, а тебе совсем не нужен пост старосты, чтобы достичь успеха в жизни. Геланор согласно кивнул и устроился поудобнее, обнимая Колина ещё крепче. Так приятно было просто сидеть вместе, греться в тепле объятий, скрываясь от случайных свидетелей в Выручай-комнате, где ничто не могло прервать их и заставить разжать руки… — Люблю тебя, — тихо пробормотал Геланор. — Я уже пару дней этого не говорил. Он не видел лица Колина, но знал, что тот улыбнулся. — И я тебя. Больше всего на свете. Возможно, сказывался стресс, а может, Геланор не очень хорошо выспался ночью, но его начало клонить в сон. Криви легонько гладил его по волосам, что успокивало лучше любого зелья, и, хотя не хотелось тратить время на такую чушь, как сон в неподходящий момент, усталость особо не спрашивала, чего там хочет Геланор. Дыхание и слегка учащенное сердцебиение Колина убаюкало его, и он окончательно перестал сопротивляться желанию уснуть. А потом вдруг оказался в «Трех метлах» в компании Рона и Гермионы. «Ну заебись, — с досадой подумал он. — Опять эти». — Говорю вам, может быть только одно-единственное объяснение! — прошипел Уизли, потрясая перед носом Гарри книжкой с выгравированным на ней крестом. — Рон, это адаптированная Библия для детей, не стоит ей верить. В ней все упрощено и приукрашено по сравнению с оригиналом, да и оригинал — весьма спорная вещь, — терпеливо уговаривала его Гермиона, но он не слушал подругу. — Неужели вы не видите? Ответ очевиден! Магглы в ветеринарной клинике думали, что у них рожает собака, а это была шакалиха! Вы только прочитайте эту страницу. Вьен — Антихрист! Рон ткнул Поттеру в нос раскрытую книжку, указывая на так взволновавшую его строфу. — Смотри! Ну смотри! Гарри только сделал вид, что смотрит, глядя на самом деле мимо книги, на широко распахнутые двери. Геланор только мельком успел увидеть «портрет» Антихриста, представляющий из себя примитивно нарисованного человечка с рогами, хвостом и красной кожей. — Похож же! — уверял Рон. В дверях появилась знакомая фигура. Сириус помахал крестнику рукой, но внутрь не вошёл. — Знаете, я должен кое-что сделать… Присоединюсь к вам через пару часов, — сказал Гарри, поднимаясь. — Свидание? — Рон тотчас отложил книгу. — Кто она? — Нет, не свидание. Просто, э-э… встреча. Врать Поттер не умел от слова совсем. — Если это какая-нибудь дуэль… — нахмурилась Гермиона, одним взглядом давая понять, что в таком случае он столкнется с последствиями в виде бесконечной нравоучительной лекции. — Нет-нет, не волнуйся. Я… потом расскажу. Геланор не хотел наблюдать за дуэлью на волшебных палочках и подумал, что ему пора убраться восвояси и рассказать Колину о своём новом звании. Но, выйдя из головы Поттера, он оказался не там, где ожидал. Бледно-серая рука огладила дверцу открытого сейфа, постучала ногтем по замку в виде головы рычащего дракона. Сейф был размером со средний холодильник и казался невероятно прочным. — Похоже на полностью гоблинскую работу, — сказал Волан-де-Морт. — Да, мой лорд, внешне он напоминает гоблинское изделие, но над ним независимо друг от друга работали четыре волшебника и два гоблина. Вот эта часть замка выполнена мастером из Чехии, а здесь потрудился гоблин… — человек, лица которого Геланор не видел, указывал на выступы подрагивающими пальцами. — Всего шесть замков. Шансы взломать их стремятся к нулю. — Но шанс все же есть. — Мизерный шанс есть, мой лорд, но, чтобы открыть сейф, понадобятся годы слаженной работы гоблина и человека. От троих из шести мастеров мы избавились, чертежи безвозвратно уничтожены. Обратите внимание на шестой замок. Волан-де-Морт провел пальцем по выступающему из дверцы кругу с рунической резьбой. — Он требует крови. — Верно, мой лорд. После того, как вы закроете дверь, открыть её не сможет никто. — Даже я сам, — медленно проговорил Реддл. — Ключа нет. Превосходно. Я смогу взломать сейф при помощи гоблинов, но на это уйдут года. Жаль, что кровь нынешнего тела мне не использовать, однако есть и другая альтернатива… Впрочем, о ней тебе знать не следует. Ты говорил кому-то, куда собираешься? — Нет, мой лорд. — Отлично, — Волан-де-Морт резко повернулся, поднимая волшебную палочку. — Авада Кедавра! Человек, стоявший рядом с ним, рухнул на пол, а Реддл даже не задержался взглядом на теле и снова вернулся к сейфу, не дав Геланору рассмотреть лицо погибшего. Волан-де-Морт достал из нагрудного кармана небольшую шкатулку. Когда крышка откинулась, Геланор увидел, что вещица заколдована чарами незримого расширения, а внутри одиноко стоит золотая чаша, которую он так давно мечтал уничтожить. Реддл достал её, касаясь почти благоговейно, на мгновение на её блестящем боку мелькнуло отражение белого безносого лица, а затем он поставил чашу в сейф, убрал подпорку, не дающую дверце закрыться, и медленно задвинул дверь. Замки защелкали, затикали — внутри пришёл в движение невероятно сложный механизм. Волан-де-Морт поднёс к круглому замку колбу с зельем и вылил небольшое количество на руническую резьбу. Наполнившись жидкостью, знаки засветились ядовито-зеленым. Когда раздался последний щелчок механизма, Геланор резко проснулся, подскочил, заставив Колина испуганно напрячься. — Гел? — Я видел крестраж! — выпалил он. — Волан-де-Морт хранит его в том же доме, где прячется сам.