Лорд Наоборот

— Это полнейший кошмар, — сказал Колин после того, как Геланор в подробностях поведал ему об увиденном. Криви был в ужасе — его лицо побледнело, зрачки расширились, но он очень старался сохранять спокойствие. А это было сложно, учитывая ситуацию. Наконец-то выяснилось, где находится чаша, однако новая информация не обнадеживала, а только приводила в отчаяние. — Гел, пообещай, что не пойдёшь туда, не сказав мне, — почти срывающимся голосом попросил Колин. — Обещаю. Без твоего ведома шагу не сделаю. И в ближайшее время я никуда не собираюсь. Мы все ещё не знаем, у кого засел Волан-де-Морт. Криви сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться и не вдаваться в панику. — Как мы вообще уничтожим крестраж, если сейф не может открыть даже Сам-знаешь-кто? Адским Пламенем? — Адское Пламя не работает против гоблинских сплавов. Может быть, в совокупности с ядом василиска оно и возьмет сейф… Я не уверен. Надо поговорить об этом с Дамблдором. — Пойдём прямо сейчас! Зачем ждать? Геланору совсем не хотелось видеть директора, но Колин был прав — в промедлении нет никакого смысла. Однако стоило ему подняться, как Криви испугался другой перспективы. — Постой! А вдруг он захочет увидеть всё сам, попросит показать мысли и узнает о том, что ты в курсе его плана? — Ну… — Геланор немного замялся, не зная, какие действия предпримет в таком случае. — Будем надеяться, что он этого не сделает. А если сделает, придерживаемся той тактики, о которой договорились. Это не слишком успокоило Колина, но он понимал, что и молчать о сне слишком опасно. В таком вопросе нужен был взгляд опытного волшебника. Но как только они подошли к директорскому кабинету, выяснилось, что правило доступности Дамблдора действует безотказно. Прошёл всего час — и директора снова не было на месте, горгулья не реагировала на пароль, действовавший ещё совсем недавно, а на стук никто не отзывался. — Вот куда он мог деться? — возмущенно спросил Геланор. Колин беспомощно пожал плечами. — Может, пойдём к Макгонагалл? Расскажем ей? — Не уверен, что она знает о крестражах. Ничего, урок Защиты через два дня. Поймаю Дамблдора после занятия. Разговор с директором было решено отложить до тех пор, пока его величество не соблаговолит показаться на глаза. Геланор ничего особо не ждал от этой беседы, уже заранее предполагая, что старик не ответит ему ничего путного. Но раз самостоятельно добраться до крестража на текущем этапе не представлялось возможным, определённо стоило рассказать обо всем директору и надеяться, что тот сумеет как-то разрешить с виду неразрешимую проблему. Весь остаток воскресенья и понедельник Геланор и Колин посвятили изучению гоблинских сплавов. Геланор и так знал, что этот народец умеет делать вещи, которые не разрушить никакими чарами, зельями и прочими воздействиями. К сожалению, все формулы сплавов гоблины держали в секрете, поэтому прибегнуть к маггловским технологиям едва ли было возможно. — У них должно быть слабое место, — уверенно сказал Колин, открывая очередную книгу. — Если сплавы действительно такие неуязвимые, зачем скрывать их состав? — Чтобы люди не сделали такие же и гоблинский бизнес не рухнул. Вся их банковская монополия держится на надёжности сейфов. Тема поднималась во множестве книг, но все они говорили одно и то же: состав неизвестен. Приводились некоторые примеры того, как волшебники безуспешно пытались взломать гоблинские сейфы: Адское Пламя действительно было бесполезно и только оплавляло внешний слой, взрывные заклинания и зелья ни к чему не приводили, никакие чары, артефакты и технологии волшебников не могли с ним справиться. Справиться с гоблинским сейфом мог только гоблин и то лишь в теории, потому что не было никаких данных о подобных случаях. Гипотетически, сейф можно было выкрасть и нанять пару гоблинов, заплатив им баснословную сумму, которая наверняка найдётся у Дамблдора. Но проблема заключалась в том, что над замками работали не только гоблины, но и люди, трое из которых были убиты Пожирателями сразу же после выполнения задачи. И шестой замок… Волан-де-Морт не мог использовать мёртвую кровь своего тела, чтобы его запечатать, поэтому влил неизвестное зелье. Чтобы открыть его, нужно было достать зелье с точно таким же составом, а это представлялось почти невыполнимой задачей. — Вряд ли мы найдём что-то в хогвартской библиотеке, — вздохнул Геланор, закрывая уже двенадцатую книгу. — Очевидно, секреты гоблинов так просто не раскрыть. Единственная надежда оставалась на то, что Дамблдор сможет правильно распорядиться информацией и придумает, как уничтожить неуничтожимое. Геланор вовсе не собирался сдаваться и отказываться от попыток уничтожить крестраж самостоятельно, ведь делегировать дело умирающему старику было не самым мудрым решением, но пока другого выбора, кроме как рассказать директору, у него не было.

***

После уроков Геланор зашёл навестить Билли. Она до сих пор лежала в лазарете, но, судя по тому, что её товарищи-пуффендуйцы вели себя как обычно и не проявляли признаков тревоги, её здоровью ничего не угрожало. Либо им было плевать на однокурсницу. Хотя Геланор тоже не слишком волновался, посетить её следовало хотя бы ради приличия. Когда он вошёл в помещение, мадам Помфри недружелюбно на него посмотрела, но ничего не сказала. Аркор лежала на ближайшей к выходу кровати и уныло жевала мармеладного червячка. — Привет, Билли. Как самочувствие? Увидев его, однокурсница сделала ещё более унылое лицо. — Вопреки твоим стараниям, нормально. — Что говорит мадам Помфри? — Что теперь все в порядке, но мне надо полежать ещё пару дней под наблюдением. — Хорошо… Он не знал, как продолжить разговор. Вести диалог с Билли всегда было сложно. С виду казалось, что она не настроена говорить дальше, и Геланор решил не допытываться, так ли это, и просто уйти. — Ну, я рад, что ты поправляешься. Я пойду, отдыхай. — Ага. Спасибо за то, что сломал мне жизнь. Геланор резко обернулся. Прилив злости заставил его почувствовать жар в груди и на кончиках пальцах, что обычно предвещало стихийный выброс. К счастью, он сумел вовремя подавить гнев. Если он спалит что-то в лазарете, мадам Помфри заставит его вычищать утки до конца обучения. — Позволь напомнить, что ты сама попросила о помощи и согласилась на метод, который я предложил. Не перекладывай ответственность на меня. — А кто клялся, что способен решить любую проблему? Теперь из-за твоей самоуверенности я чуть не умерла и мои родители обо всем узнали! — Ты должна была понимать, что всегда есть риски. — Нет, не должна была, если ты уверял в обратном! Ты говорил, что это безопасно! На них уже грозно надвигалась мадам Помфри, обеспокоенная громким голосом Билли. — Как скажешь, — неискренне согласился Геланор. — Извини, что сломал тебе жизнь, поправляйся. Он поспешил уйти прежде, чем целительница набросилась бы на него с нотациями о том, как важно пациентке сохранять спокойствие. Аркор бросила что-то оскорбительное ему вслед, но Геланор пропустил это мимо ушей.

***

Урок Защиты, проходящий совместно с Гриффиндором, выдался интересным. Дамблдор усовершенствовал манекены ещё больше, и теперь они выпускали не только те заклинания, которыми били их ученики, находящиеся в классе, но и запоминали полученные на предыдущих занятиях. Геланор очень удивился, когда чучело попыталось наложить на него чары непроходящей улыбки — ими не пользовался никто, кроме Лавгуд, где-то вычитавшей, что если человека заставить улыбаться даже насильно, это сделает его дружелюбным и неспособным напасть. Заклинание он, конечно же отбил, и соседнее чучело, недолго думая, зачаровало таким же Анабель, на что та ответила Режущим. Теория Полумны шла прахом — даже улыбающийся человек мог неплохо проклинать. Харпер, как заведенный, бил свой манекен одним только Ступефаем, иногда расщедряясь на двойной, причём делал это почти без перерыва, и всем остальным чучелам не оставалось ничего, кроме как перенаправлять его заклинания на других студентов. В итоге урок чуть не превратился в банальную тренировку защитных чар. Дамблдор посмотрел-посмотрел и попросил Харпера передохнуть. После этого сражение вернулось в адекватное русло. Геланор не мог не восторгаться тем, как хорошо Колин справляется со своим противником. Не боясь причинить манекену вред, тот не сдерживался и атаковал без опасений, из-за которых раньше всегда замедлялся. Геланор подумал, что стоит создать пару таких же манекенов в Выручай-комнате, заколдовать их и использовать для дополнительных тренировок, чтобы сымитировать дуэль. Но чары, наложенные на чучел, казались очень сложными — это не монетку заколдовать. Впрочем, он все равно хотел попытаться. Едва прозвенел колокол, Геланор подскочил к директору, опасаясь, как бы тот не свалил по своим королевским делам, снова оставив простых смертных побеждать Волан-де-Морта самостоятельно. — Профессор, мне нужно сообщить вам кое-что важное. — Полагаю, не по теме урока? — поднял брови Дамблдор. — Нет. Я увидел во сне одну вещь, которую должен рассказать вам. — Конечно, мой мальчик. Дамблдор едва заметным взмахом палочки заставил парты и скамьи, пермещенные перед практическим занятием в угол, встать на место и жестом пригласил Геланора сесть. Они подождали, пока все студенты покинут класс, после чего директор кивнул, давая понять, что уже можно говорить. Геланор рассказал ему о сне, внимательно наблюдая за реакцией старика. По лицу Дамблдора едва ли можно было что-то определить — был ли он удивлён, раздосадован, обрадован или испуган, оставалось неясным. — Что ж, это действительно очень важная информация, — произнес директор, когда Геланор закончил. — Ты поступил правильно, поделившись ею со мной. — Поделился бы раньше, если бы в ваш кабинет было попасть капельку легче, чем в Отдел Тайн. Дамблдор сделал виноватое лицо. — Мне жаль, что я не всегда могу быть доступен. Учитывая текущее положение, мне приходится заниматься не только школьными делами… Директор начал бубнить всякую неопределенную ерунду, прямо не говоря, но активно намекая на поиск способов победы над Волан-де-Мортом и постепенную нейтрализацию его сторонников, пытающихся захватить власть. Насколько успешны эти меры, Геланор не понял — директор умудрялся лить такую воду, что через пару предложений можно было и забыть, что происходит, какой сейчас век и на какой планете все находятся. Геланор с самого начала не ждал многого и не обманулся в ожиданиях. Как бы то ни было, он сделал, что должно — перестраховался, рассказав об увиденном Дамблдору, а теперь следовало продолжать дело самостоятельно и не выжидать, пока старик разработает план, подразумевающий кучу жертв. Выйдя в коридор, Геланор, к своему огромному неудовольствию, увидел Денниса, который приставал к Колину настолько агрессивно, что рядом столпились зрители, только ради приличия делающие вид, будто заняты беседой. — По статистике, больше половины ссор перерастает в дуэль, а во время дуэли больше половины проклятий случайно получают свидетели, — громко заявил Геланор. Стайка любопытных тотчас ретировалась. — Что, драться со мной собрался? — с ненавистью воскликнул Деннис, который стал ещё злее после его появления. — Я не сражаюсь с детьми, — Геланор отмахнулся от него. — Колин, пойдём, у нас дела. Однако младший Криви преградил им дорогу, не давая уйти. — Хватит от меня убегать! — воскликнул он, глядя на брата со смесью отчаяния и ярости. — Я так больше не могу! По лицу Колина было видно, что ему до боли жаль маленького идиота, но и обида никуда не исчезла. Геланор взял его за руку, надеясь, что этот небольшой жест поддержки позволит ему легче справиться с негативными эмоциями. — А что не так, Деннис? Ты хотел, чтобы Колин выбрал между тобой и мной. Он это сделал. Ты получил не то, что ожидал? Так бывает, когда ставишь человеку жестокий ультиматум. — Ты правда отказываешься от меня ради этого слизня?! В глазах мальчишки стояли слезы. Геланору так и хотелось подбить ему оба глаза. — А что ты думал? — Колин тоже повысил голос. — Что я откажусь от любви ради твоих капризов? — Это не капризы! Я просто хочу, чтобы у нас все было, как раньше! — Не будет ничего, как раньше! — рявкнул на брата Колин. Дёрнув Геланора за руку, он быстро зашагал вперёд, изо всех стараясь сдержать слезы — это было видно по его слишком напряжённому взгляду. Деннис поспешил следом. — Почему? Чем он лучше меня? Раньше ты все время проводил со мной! Почему теперь с ним? — Я никогда не хотел проводить все время с тобой, Деннис! — Но раньше… — Раньше я притворялся! Младший Криви замер на месте, молча глядя на брата. Колин тоже остановился. Геланор сжал его ладонь покрепче, давая понять, что он рядом и готов поддержать. Если у него не хватит выдержки игнорировать Денниса, то следующим верным решением будет высказать все чувства без утайки. Геланор не сомневался, что это правильно, но от этого легче не становилось. Колину было больно, и он тоже чувствовал боль. А мелкий придурок будто нарочно разводил их обоих на эмоции, будто эмоциональный вампир. — Ты никогда меня не любил, да? — тихо спросил Деннис. — Любил, люблю и буду любить, что бы ты ни сделал, — прошептал Колин, уже не пытаясь сдержать слезы. По его щеке стекла прозрачная капля, за ней другая. — Но ты меня душишь. До Хогвартса я всегда был с тобой, потому что меня заставляли родители. Присматривать за тобой — это была моя обязанность, а не желание. Теперь ты уже взрослый. Хватит цепляться за меня. Деннис затряс головой, не веря в его слова, и перевёл взгляд на Геланора. — Это все ты. Ты вбиваешь ему в голову, чтобы он бросил семью. Я напишу родителям и расскажу о ваших отношениях. Они запретят вам встречаться. — Не вздумай! — вскричал Колин, хватая брата за плечо. Тот грубо скинул его руку. — Пусть мама с папой заберут тебя домой, может, тогда ты вспомнишь, где твоя настоящая семья! — Заберут, значит, — медленно проговорил Геланор, прижимая к себе задрожавшего от ярости Колина. — Ты же в курсе, что за нами охотится Волан-де-Морт? Готов рискнуть жизнью брата, лишь бы он был не со мной? — Не называй его имя! — завизжал Деннис. — Ты навлекаешь беду! — Не открывай рот, детеныш, ты навлекаешь ремень на свою задницу. — Оставь Колина в покое, чёртов слизень! — Колин со мной добровольно, а твои попытки привязать его к себе силой ни к чему хорошему не приведут. Хочешь получить его внимание — пытайся изменить себя, а не его. Раз он не хочет проводить время с тобой, значит, ты недостаточно интересен. Это твоя вина. — Да катись в ад! — заорал Деннис, выхватив палочку. Геланор и Колин отбили его заклинание одновременно, и оно чудом отлетело не в Денниса, а в стену. — Ненавижу вас! Лучше бы ты умер, чем бросил меня вот так! Геланор вздрогнул. В груди кольнуло, как будто сердце царапнули острым осколком льда. Ему совершенно искренне хотелось сломать Деннису шею или спалить его дотла, оставив только обгорелые кости. Рукава Денниса загорелись так внезапно, что тот не сообразил, как действовать, и закричал от ужаса. Мальчишка хотел броситься бежать, но споткнулся о собственные ноги и свалился на пол. — Агуаменти! И Геланор, и Колин окатили его мощными струями воды, мгновенно затушив огонь. — Деннис, ты цел? — Колин бросился к брату, но тот с яростым рыком пнул его ногой в колено, заставив взвыть от боли. — Чёртов идиот! — разозлился Геланор, чувствуя, что снова в шаге от того, чтобы поджечь Денниса второй раз. — Колин, ты как? — В порядке, — пробормотал тот, потирая колено. Геланор на всякий случай наложил диагностирующее заклинание — это оказался небольшой ушиб. Но не успел он закончить с проверкой, как палочка внезапно вылетела из его руки и унеслась куда-то назад. Почти рефлекторно он схватился за вторую, запасную, оборачиваясь в готовности сражаться с тем, кто решил вмешаться. — Гермиона? К ним приближалась Грейнджер. Вид у неё был такой, будто она могла снести половину замка в приступе праведного гнева. — Что вы здесь устроили?! Сьюзен сказала, что здесь дуэль. Это правда? — Он хотел меня убить! — завопил Деннис и бросился к Гермионе. — Защити меня! Грэйнджер направила палочку на Геланора. — Да не собирался я никого убивать! — возмутился тот. — Мы просто поссорились, это семейное! — воскликнул Колин, на всякий случай встав перед Геланором. Тот хотел было мягко его отодвинуть и выйти вперёд, но потом подумал, что сейчас можно и побыть принцессой, которую защищают, ведь Грэйнджер не из тех, кто способен просто взять и напасть, причинить вред без повода. — Гермиона, сделай что-нибудь! Вьен зомбировал Колина и хочет, чтобы он бросил семью! — Деннис, я думаю, вам надо просто спокойно поговорить наедине, — Грэйнджер не хотела лезть не в свое дело, но младший Криви вцепился в её руки, не сводя с неё умоляющего взгляда. — Ты же все на свете знаешь! Если кто-то и может помочь, то это ты! Рон сказал, что Вьен умеет действовать на психи… — Рон сказал?! — хором воскликнули все трое. Геланор чудом не поджег все вокруг, почувствовав очередной приступ ярости. Так вот, где залегли корни всей проблемы! А он-то гадал, почему Деннис три года молчал, а потом вдруг резко его возненавидел. Оказывается, это Рон компостировал и без того слабенький мозг тупого ребёнка!

***

— Я вас всех убью! — Гермиона схватилась за голову, услышав рассказ Денниса, который Колину то и дело приходилось поправлять, чтобы внести адекватные нотки в историю о том, как ужасный слизеринец подло завлек в свои сети невинного гриффиндорца и заставил его забыть о семье. Грэйнджер, изначально не желавшая вмешиваться в чужие дела, теперь просто дымилась от гнева. Хорошо, что они заперлись в пустой аудитории и наложили Заглушающее, иначе на разговор на повышенных тонах сбежалась бы вся школа. — Вы три идиота! — заявила она. — Каждый гнёт свое, но не хочет слышать другого! Вы вообще знаете слово «компромисс»? — Это понятие для взрослых, с глупыми детьми не работает, — проворчал Геланор. — Чья бы корова мычала! Ты не придумал ничего лучше, чем наказание игнорированием! Это худшее решение, которое можно было принять! Жестокое и в корне неправильное! Одна из самых отвратительных манипуляций. — Я же говорил, что он плохой! — воскликнул младший Криви. — Не думай, что ты здесь потерпевшая сторона, Деннис, — голос Гермионы стал спокойным, но строгим, как у учительницы начальных классов. — Я представляю, как тебе обидно, но обвинениями, требованиями и ультиматумами ты ничего не добьёшься. Если бы ты просто попросил о серьёзном разговоре и рассказал о своих чувствах, то получил бы совсем другую реакцию. Наивность Гермионы умиляла. Она явно плохо знала Денниса, раз думала, что он способен на здравое поведение. — Да он вечно от меня отмахивается! — Деннис обвиняюще ткнул пальцем в брата. — Я отмахиваюсь, потому что ты без конца говоришь о всяких глупостях! Чувствуешь вообще разницу между «Колин, пошли играть в плюй-камни» и «Колин, мне больно от того, что ты проводишь со мной меньше времени»? — А ты должен был внимательнее относиться к брату и думать не только своих проблемах! — Грэйнджер выплеснула дозу упрёков и на него. — Знаете, что? Вы двое, идите отсюда, а я поговорю с Деннисом! Колин молча поднялся. Геланор бросил убийственный взгляд на мелкого придурка, прежде чем выйти следом, а тот ответил ему неприличным жестом. — Поговорит она с ним, как же, — проворчал он. — У неё не выйдет. Колин только вздохнул, не ответив, подошёл к окну и прижался к холодному стеклу лбом. На его поникшую фигуру было больно смотреть. — Гел, я уже ничего не понимаю. Я действительно был так невнимателен к Деннису? Я виноват перед ним? Геланор подошёл к нему и положил ладонь на его плечо. — Не смей себя винить, слышишь? Это говорит твоя излишняя ответственность, навязанная родителями. Он уже не ребёнок. Его чувства — это его проблемы. — Я не знаю, — пробормотал Колин. — Он мой брат. Если ему плохо, это и моя проблема. Но как я должен был понять? Он просто нудил и просил меня то поиграть, то поболтать, то вываливал на меня какие-то детские сплетни. Мне было не до этого! А потом резко начались обвинения. Разумеется, мне обидно! Я тоже хочу человеческого отношения, а не одних только требований! — И как я сразу не догадался, что это Рон поработал, — с досадой сказал Геланор. — Почему у магов до сих пор не придумали судебные запреты на приближение? Это уже выходит за все рамки. — Да тут не только Рон виноват! — в гневе воскликнул Колин. — У Денниса что, своей головы на плечах нет? Слушает кого попало и устраивает истерики! Я тоже не в лучшем состоянии: у нас Сам-знаешь-кто над головой висит, мне страшно, я постоянно переживаю! И что, Деннис хоть раз спросил меня, как я? Нет, все, что у него на уме — только его собственные чувства. Ну простите, блять, если я что-то задел! Если Колин начинал материться, это было верным признаком того, что обстоятельства окончательно вывели его из себя. — Тише, не нервничай так. Помни: он всего лишь глупый ребёнок. Его нельзя принимать всерьёз. — А вдруг он мне говорил что-то важное, а я пропустил мимо ушей? — Криви снова вернулся к другому положению качелей «кого-то обвинить». — Я вполне мог не услышать! Но даже тогда он должен был понять, что я на что-то отвлёкся! — Колин, ты упускаешь из уравнения одну важную переменную — Рона. Это он промыл мозги твоему брату. Ты не виноват. Даже Деннис не так уж виноват, он просто тупой. Это все Рон. Геланор многое стерпел от рыжего ублюдка, но такую подставу, из-за которой Колина чуть не довели до нервного срыва, он простить не мог и не хотел. Где-то в отдаленных уголках сознания уже рождался план, как можно подстроить несчастный случай и оставить Рона без пары конечностей, но пока он старался отметать такие мысли. Сперва надо было решить проблему, а потом мстить. Хлопнула дверь аудитории, которую они покинули минут пятнадцать назад. Деннис подошёл к ним, опустив голову и не отводя взгляда от своих ботинок. — Колин, прости. Я был неправ. — Ты извиняешься? — растерянно переспросил Колин, не ожидавший такого. Геланор в изумлении посмотрел на Гермиону, которая осталась у двери. Грэйнджер только улыбнулась в ответ и тихонько пошла прочь, решив, что больше тут не нужна. «Не может быть, чтобы она смогла достучаться до такого идиота, — подумал он. — Неужели использовала на нем зелья? Или ментальную магию?» — Ты тоже прости, Геланор, — пробормотал Деннис. — Я запутался. Мне было грустно, что Колин общается со мной все меньше и меньше, а потом Рон сказал, что так не должно быть и это твоя вина. Гермиона объяснила, что он ошибался. — Хорошо, прощаю, — осторожно ответил Геланор. Вообще-то он не простил, но лучше было заключить худой мир. Лишь бы мелкий не мотал Колину нервы. — Я просто хочу, чтобы ты перестал отдаляться от меня, — Деннис снова повернулся к брату, на этот раз он уставившись на его галстук. Ещё не взгляд в глаза, но уже прогресс. — Знаю, что тебе сейчас тяжело, но думай и обо мне, ладно? — И ты меня прости! Конечно, я буду проводить с тобой больше времени, — тот утер кулаком слезы и обнял Денниса. Геланор почувствовал злость от того, что Колин извинился — неважно, искренне или нет — за то, в чем, очевидно, не был виноват. Впрочем, Криви никогда не умел хорошо притворяться — по всей видимости, просил прощения он от чистого сердца. Маленький ревнивый червячок, иногда пробуждавшийся в мозгу Геланора, начал нашептывать, что от Денниса нужно избавиться — например, опоить его любовным зельем, чтобы он переключился на какую-то девчонку. «Заткнись», — приказал червячку Геланор. Если Колину так будет лучше, он потерпит его несносного брата, а червячок пусть хоть сожрёт сам себя — никаких зелий и прочих вмешательств быть не должно.

***

С тем, что устроил Деннис, оставалось только смириться, а вот Рону следовало отомстить. Первой пришедшей в голову мыслью было вызвать его на дуэль, однако вскоре Геланор вспомнил, что подобные попытки никогда не заканчивались ничем путным: либо Уизли игнорировал, либо придумывал подлости вроде записки с чесоточным порошком. Раз тот действовал исподтишка, Геланор решил ответить тем же. — Так, и что же это, интересно? — спросила заинтригованная Миртл, когда он развернул пергамент с начерченным руническим кругом. — Мелкие ужасные делишки. Собираюсь потренироваться в одной интересной вещи, а заодно превратить жизнь одного придурка в ад. Он специально выбрал время, когда у гриффиндорцев проходил урок не со Слизерином, чтобы Колин не смог увидеть, чем он занимается. Черную магию тот никогда не одобрял. Геланор снял с пергамента булавку, перечеркивающую контур круга, и достал из сумки банку с тремя дохлыми пауками, каждый был размером примерно с половину ладони. Он собирался провести ритуал из черной-черной книги, позволяющий создать одновременно нескольких инферналов. Только в гораздо меньших масштабах, чем там описывалось. — Значит, хочешь отправить пауков преследовать Рона? — Миртл не казалась вдохновленной. — Выглядит по-детски, да? А ты представь, каково человеку, который каждую ночь просыпается от того, что по нему кто-то ползает, но убегает в тот момент, когда зажжется свет. Только он заснёт — все начинается снова. И так неделями. — Думаю, он очень быстро сойдёт с ума, — предположила Миртл. — Но ты мог бы просто наколдовать пауков. — Во-первых, инферналы имеют большое преимущество — они не исчезнут, как трансфигурированные существа. Во-вторых, они гораздо лучше подчиняются приказам. — Инферналы агрессивны, — возразила Миртл, которая вроде бы и заинтересовалась его идеей, но все равно продолжала искать минусы. — Агрессивны, но контролируемы. Это же тебе не дикий инфернал, которого создали наобум, а потом испугались и убежали. Инферналу надо дать приказ, и он его выполнит. Они идеальные стражи, при этом могут долгое время оставаться незаметными, впадая в спячку. Реагируют на триггер. Например, можно поместить стаю инферналов в озеро, и они станут спокойно плавать в глубине и наслаждаться нежизнью, им будет плевать на рыб, дождь, случайные камешки и пьющих из озера лосей, но если воды коснётся человеческая рука, они атакуют. — Интересно, интересно. Что за книга, говоришь? — Да так, что-то очень древнее из Запретной секции, — уклончиво ответил Геланор. — Теперь мне нужно семь жертв. — Семь жертв? — Это очень тёмный ритуал, — объяснил он, доставая другую банку, в которой находились обездвиженные, но живые мыши. Он положил мышей на маленькие круги, находящиеся у концов семиконечной звезды, вписанной в основной круг. — Жирно как-то — семь мышек за трех пауков, — вздохнуло привидение. — Ну, я могу воскресить и триста пауков, просто мне столько не нужно. Да столько и нет, я и этих с трудом отловил. — Ладно, давай посмотрим, что из этого выйдет, — согласилась Миртл. Геланор перепроверил, хорошо ли лежат мыши, и положил пауков рядом с пергаментом. Ритуал действовал на заданной площади — чтобы разобрать формулу до конца, потребовалось несколько дней посидеть над учебником, но в итоге он смог разобраться, что к чему, и теперь был уверен, что может правильно описать нужную площадь. Для первого раза он решил использовать совсем небольшое расстояние — двадцать сантиметров в любую сторону от внешней части круга. Как и предписывала инструкция, Геланор навел палочку на центр круга и произнес заклинание. Центральные руны загорелись белым светом, который начал быстро распространяться по линиям, но стоило ему дойти до кругов, в которых лежали мыши, как все символы замерцали, словно перегоревшая лампочка, и погасли. Мыши с громким писком разбежались, а пауки как были мёртвыми, так и остались. — Не сработало, — с досадой резюмировал Геланор. — Что я сделал не так? Он был точно уверен, что круг начерчен правильно — все было так же, как в книге, за исключением формулы площади. Может, его надо было рисовать кровью? Миртл склонилась над пергаментом, внимательно рассматривая надпись. — Я, конечно, не специалист, но вот эта руна, кажется, переводится как «человек». Похоже, животные не подойдут. Нужна человеческая жертва. Геланор выругался и со злостью смял бумажку. Человеческие жертвы он приносить не собирался. — Не вышел из тебя некромант, — издевательски развела руками Миртл. «Не очень-то и хотелось», — подумал Геланор. Вообще-то он с большим удовольсвием поэкспериментрировал бы в этой загадочной тёмной области, но раз она требует убийств, продолжению не бывать. Мыши, крысы, обезьяны — их он мог бы принести в жертву. Но не людей. Геланор сжёг листок с кругом и уничтожил пепел заклинанием. Видимо, Рона придётся отблагодарить мешком обычных живых пауков.

***

Новым старостой назначили Блейза Забини, шестикурсника. По всем правилам, на место должен был претендовать Харпер, но все преподаватели прекрасно понимали, что в этом случае последовать правилам равно уничтожить всю дисциплину на факультете, поэтому Дамблдор в качестве исключения выдал значок Блейзу. Джонатан, ожидавший, что выберут всё-таки его, ужасно расстроился и развесил по гостиной плакаты с голыми женщинами, чтобы Забини добавилось проблем в первый же день назначения на должность. Блейз, впрочем, совсем не озаботился такими декорациями — скорее, наоборот, смотрел на них с явным удовольствием. Геланор подумал, что ему стоит запастись килограммами попкорна и наблюдать за тем, как эпично рухнет без его надзора вся дисциплина. Хотя он чувствовал обиду из-за решения директора, нельзя было не признать, что у понижения есть свои преимущества: теперь у него появилось куда больше времени. Жаль только, часть свободных часов приходилось проводить не только с Колином, но и с Деннисом, который после примирения завёл моду приклеиваться к ним в послеобеденное время. Присутствие мелкого здорово ограничивало: с ним нельзя было спускаться к Люку, говорить рядом о Волан-де-Морте и любых важных вещах, долго целоваться и проявлять страсть. Геланор чувствовал себя нянькой, которой не платят. Теперь как минимум по часу-два в день он пытался вдолбить в Денниса то, что тот недопонял на уроках, или играл в плюй-камни, подрывного дурака и прочую детскую ерунду. В выходные было ещё сложнее: вместо того, чтобы активно тренироваться в трансгрессии, приходилось шататься по Сладкому Королевству и ждать, пока Деннис наконец соизволит отлипнуть и присоединиться к друзьям-однокурсникам. — Почему у него до сих пор нет девушки или парня? — недовольно спросил Геланор. — Все его сверстники уже вовсю пытаются строить личную жизнь, а у этого одни игры на уме. Билли была не намного старше, когда забеременела от парня в маске на какой-то пошлой вечеринке. — Мне кажется, уж лучше не взрослеть, чем ходить по таким вечеринкам, — проворчал Колин, хотя было видно, что и его достало слишком уж частое присутствие брата. Пару раз на прогулках к ним присоединялась Джинни, но очень быстро сбегала, утомленная тупостью Денниса. Едва разговор заходил чуть дальше детских тем, младший Криви начинал ужасаться жестокости и испорченности мира, агитировать Геланора стать любителем животных, Колина — детей, а Джинни — кукол. Уизли пригрозила засунуть ему метлу в задницу и со спокойной совестью удалилась, а вот Геланор и Колин такого себе позволить не могли. Приходилось терпеть, кивать и соглашаться, что сборник детских сказок, которые обожает Деннис, вполне может быть образцом морали и фундаментом его картины мира. Остаток зимы прошёл, как малоприятный сумбурный сон, заполненный уроками, Деннисом, тренировками и попытками вычленить из газет и разговоров слизеринцев хоть малейший намёк, где может скрываться Волан-де-Морт.