Лорд Наоборот

Не прошло и пары дней, как Мегхарни дал о себе знать, пригласив через Дамблдора на очередной сеанс. Пришлось пропустить урок Астрономии, на который Геланор не очень-то и хотел идти — все равно наука была не из самых полезных. Впрочем, он бы лучше посидел над звездными картами — после загруженного уроками дня сеанс казался более тяжёлой перспективой, чем скучное занятие. Возражать он и не подумал, понимая важность сеансов, однако все равно помянул Мегхарни и его привычку заниматься делами глубоким вечером не самыми добрыми словами. — Как дела? — спросил он у Поттера, которого встретил по пути к выходу, где они должны были встретиться с директором. Гарри выглядел похудевшим — видимо из-за того, что последние дни каникул питался одними плодами любви, а не плодами тыквенной грядки, но взгляд у него был счастливым. — Хорошо. Прекрасно. — Держишь связь с Сириусом? — Да, переписываемся каждый день, — кивнул Поттер. — Ещё у нас есть зачарованные карманные зеркальца. По ним можно не только поговорить, но и увидеть лицо, например. «Увидеть лицо, например», — передразнил про себя Геланор. — Я слышал, за такими зеркалами могут подглядывать привидения. Так что будьте осторожны, когда показываете не лицо, например. Почему-то он чувствовал раздражение, для которого, на первый взгляд, не было причин. Направленное не на Поттера или Блэка в отдельности, а скорее, на обоих. Подумав об этом нелогичном чувстве, он вскоре идентифицировал его как зависть, от чего ощутил ещё большее раздражение. «Нечему здесь завидовать, — сказал он себе. — У нас с Колином все замечательно. Ну нет у нас такой насыщенной интимной жизни… вообще никакой интимной жизни нет, и что с того? Я же не животное, чтобы думать только об одном». — Рону и Гермионе пока не рассказал? — Нет, — помотал головой Гарри. — Я думаю, может и не рассказывать? В смысле — почему обязательно сейчас? Мы вполне можем подождать с этим и раскрыть наши отношения, когда я окончу школу. — Вы вполне можете подождать, — согласился Геланор. Идея казалась максимально дурацкой, но настроения читать мудрые лекции не было. Дамблдор ждал их у дверей. Он выглядел не слишком хорошо: как-то осел, сгорбился, его кожа истончилась и пожелтела, стала похожей на старый пергамент. Глядя на старика, Геланор подумал, что осталось ему совсем недолго. Он с самого начала ожидал, что в этом году директор отправится на тот свет, однако сейчас, когда эта перспектива была так близка, он не мог не страшиться её. Смерть Дамблдора развяжет Волан-де-Морту руки, и, в каком бы тот ни был состоянии, захват власти Пожирателями будет практически непредотвратим. Но ни в коем случае нельзя допустить, чтобы они захватили Хогвартс. Через двадцать минут Геланор, Гарри и Дамблдор были уже у Мегхарни. Старик сегодня был не в настроении, даже лампочки им сунул без особого энтузиазма и не стал жаловаться на пришельцев. Начали снова с Поттера. Мегхарни докопался до чего-то такого, что Шляпа на его голове скорчила удивленную физиономию и беззвучно прокомментировала тряпичным ртом. Дамблдор откопал где-то в недрах буфета чайные пакетики, очистил посуду Мегхарни от давней пыли и заварил чай. Двигался он гораздо медленнее, чем в начале года. Казалось, что каждое движение даётся ему с трудом. — Закончили, — возвестил индус. — Следующий. Геланор понадеялся, что сеанс они закончат быстро — ему уже хотелось спать, а завтра ещё предстояли занятия. Он послушно сел в кресло. «Крестраж», — прозвучало в голове. Множество голосов эхом повторяли слово, и шёпот отдавался пульсом в висках: крестраж, крестраж, крестраж… Геланор оказался в тёмном сыром помещении, на полу которого рябил, будто от ветра, тонкий слой воды. Это была Тайная Комната, ещё не разрушенная после сражения с василиском: все колонны были в целости, арочный потолок не обвалился. Статуя Слизерина стояла с широко раскрытым ртом. Оглядевшись вокруг, Геланор увидел фигуру на полу. Реддл лежал, дрожа и тяжело дыша, широкие полы мантии разметались и промокли насквозь. Присмотревшись, Геланор понял, что Реддл выбрал не случайное место, чтобы поваляться — это оказалась каменная платформа, которая, в отличие от всего остального пола не имела плиточных стыков через каждый метр, а значит, была идеальна для рунического круга. Действительно — он смог разглядеть тонкий двойной контур, начерченный тускло светящейся алой краской. Или не краской. Неподалёку стояло ведро, Геланор заглянув в него и обнаружил двух зарезанных куриц в липкой кровавой жиже. — Смешал порошок корня асфоделя с кровью, чтобы получить устойчивую к воде субстанцию? — он подошёл обратно к Реддлу и скептически заглянул в его бледное измученное лицо. От вида юного Волан-де-Морта, один в один похожего на него, да ещё пребывающего в таком состоянии, было как-то не по себе, но Геланор приказал себе подавить испуг. — Да-а, не будь ты магом, стал бы сатанистом. Знаешь, руны работают независимо от того, чем их начертишь. Ты мог хоть говном круг нарисовать. Тут как раз сточная труба в двух шагах. За спиной раздалось знакомое шипящее дыхание, и он инстинктивно отскочил в сторону. — Хозяин… — к Реддлу приблизился василиск Салазара. — Что с тобой, хозяин? — Мне больно, — прошептал Том. — Я не думал, что боль будет такой сильной. Моя душа рвётся на части… Но душа — не тело. Как она может болеть? — Чем помочь тебе, хозяин? Реддл с трудом сглотнул, прежде чем ответить. — Не давай мне покинуть круг, пока все не закончится. Что бы я ни говорил, как бы громко ни кричал — не выпускай меня за его пределы, пока руны светятся. — Я понял, хозяин, — ответил старый василиск. Геланор только сейчас заметил, что круг не один — чуть правее был начерчен второй, соединенный с первым полоской рунической вязи. В центре лежала тетрадка в черном переплёте. Руны вдруг засияли ярче, и Реддл глухо застонал. Взволнованный василиск покачивался, нависнув над ним и ежесекундно пробуя воздух раздвоенным языком. Геланор и не подозревал, что перемещение осколка души в предмет — настолько болезненная штука. Том, очевидно, тоже этого не знал до момента ритуала. Из контуров обоих кругов вдруг прорезались яркие лучи света. Реддл выгнулся, царапая пальцами мокрый пол, и закричал так громко, что, казалось, стены комнаты задрожали. Геланору вдруг стало невыносимо холодно, как будто температура в помещении резко упала на двадцать градусов ниже нуля. Спиной он ощущал, что к нему отовсюду тянутся невидимые ледяные руки, которые хотят схватить его и утащить куда-то в вечный холод и пустоту, из которой нет выхода. — Нет! — закричал он, резко открыв глаза. Геланор вскочил со стула, от ужаса едва чувствуя собственное тело. Сердце бешено колотилось. Он ни за что не даст себя убить. Никто — ни живой, ни мертвый, ни человек, ни бог, ни даже сама Смерть — не посмеет забрать у него жизнь. — Геланор? — Дамблдор обеспокоенно смотрел на него, но почему-то не подходил. «Я должен убить его, — подумал Геланор и сам ужаснулся того, как громко звучат в голове собственные мысли. Вдруг директор услышит? — Он главная угроза. Нужно убить…» — Вьен, успокойся, — Гарри схватил его за плечи. — Всё хорошо. Что бы ты ни видел — это в прошлом. В комнате было тепло. Никаких невидимых рук, никаких потусторонних сил. — Черт, — выдохнул Геланор, осозновав, что с ним произошло. — Это были не мои эмоции… Они принадлежали Реддлу. Каждый раз, когда я видел его прошлое, возвращаясь в реальность, чувствовал ненависть к Дамблдору. Ненависть Реддла. А сейчас он создавал первый крестраж… Ему было так больно, он испугался, думал, что умирает… — Жалко пацана, конечно, но я тут тоже слегка помираю от ожогов третьей степени, — напомнил о себе Мегхарни, хотя Дамблдор уже хлопотал над ним, накладывая лечебные заклинания. — И правда, почему это было так болезненно? — пробормотал Геланор, присаживаясь на диван. — Как может ощущать боль то, что не имеет нервных окончаний? — Это боль иного рода, мой мальчик, — ответил ему директор. — Она гораздо сильнее, чем физическая. Тело имеет болевой порог, но душа — нет. В какой-то момент тело не выдержит пыток, а душу можно искалечить немыслимым образом. После создания крестража даже душа человека, не бывшего плохим, изменится. — Разве хороший человек захочет создать крестраж? — недоверчиво сощурился Поттер. Геланор не мог не умилиться его примитивной черно-белой картине мире. Дамблдор наложил чары перевязки на руки и обожженный подбородок Мегхарни — на этот раз выброс стихийной магии оказался сильнее, чем раньше — и с некоторым трудом поднялся, держась за спинку кресла. — Я припомнил случай, о котором читал ещё в молодости: в давние времена где-то на Ближнем Востоке был один колдун. Он хотел стать бессмертным воином, чтобы защищать от набегов свое поселение, где жили, в основном, дети и старики, неспособные дать отпор врагам. Книги точно не говорят, что за ритуал он провел, но я полагаю, он создал крестраж. После этого его душа извратилась и он начал творить ещё большее зло, чем те, против кого боролся. Гарри задумался. Геланор посочувствовал безымянному колдуну пару секунд и решил, что этого достаточно. В древности происходило много жести и таких неизвестных героев-негероев были тысячи и миллионы. Дамблдор оставил Мегхарни огромную банку заживляющей мази. Выглядел тот, как свежая мумия, брошенная на середине перемотки. — Простите, — вздохнул Геланор. — Я не хотел вас обжигать. Индус махнул рукой. — Ты не виноват. Я знаю, что ты не нарочно. Вернулись к Хогвартсу они уже за полночь. Дамблдор плелся, как одноногая курица, а Гарри вился рядом, не зная, стоит ли предложить ему помощь или это может ранить гордость старика. Геланору было плевать — он хотел поскорее добраться до кровати и поспать.

***

Утро изгадила сова Розы, решившая, что насрать прямо в тарелку с тыквенным пирогом — очень хороший тон. — Ну спасибо, — пробормотал Геланор, заклинанием опустошая свою тарелку. Берк извинилась за питомца и заботливо положила Геланору новый кусок. Тем временем Элеонора и Харпер уже развернули полученные выпуски «Ежедневного Пророка». — Ого, — удивился Джонатан. — Сколько всего произошло! Геланор заглянул в газету — первые листы пестрели колдографиями незнакомых ему волшебников и крупными заголовками. «Переворот в магическом Афганистане: у власти новый правитель». «Америка скорбит. В результате взрыва в лаборатории колдомедицинского Зельеварения погибли четверо сотрудников». «Директор российской школы магии, осужденная за предоставление убежища сотням магглов, оправдана и возвращается на пост». «Жестокое убийство несовершеннолетней в магической Корее. Маньяк все ещё на свободе». Анабель ахнула, увидев колдографию разрушенного здания, а когда взглянула на снимок совсем юной девушки, её лицо потеряло все краски. — Господи… — сдавленным голосом прошептала она. — Что случилось с миром? — Что случилось с миром? — скептически хмыкнул Геланор. — Лучше спроси, что случилось с «Пророком». С каких пор они печатают новости со всего света? — Геланор прав, здесь что-то не так, — поддержала его Элеонора. — Раньше «Пророк» если и печатал новости о других странах, то это было что-то, так или иначе затрагивающее нас. А здесь… громкие заголовки, но ничего из ряда вон выходящего, по сути, не произошло. Магический Афганистан — одна из самых политически нестабильных стран. У них перевороты чуть ли не каждый год, но раньше об этом никто не писал. Несчастный случай на производстве, магглолюбка у власти и чокнутый маньяк — все это не имеет никакого отношения к магической Британии. Читателей как будто пытаются отвлечь от действительно важного. Геланор согласно кивнул. Элеонора разбиралась в мировой политике куда лучше него, но сейчас любому здравомыслящему человеку было очевидно, что «Пророк» предпринял банальнейшую попытку перевести внимание людей. — Или к чему-то подготовить, — добавил он. — Читатели увидят, что творится во всем мире, и будут не так остро реагировать на то, что произойдёт у нас. Человека убьют? Зато не так жестоко, как в Корее. Власть захватят? Зато не снесут здание Министерства, как в Афганистане, и не попытаются раскрыть Статут о Секретности, как в России. Анабель раздражённо перелистнула к последней странице — спортивным новостям, не желая нагружать мозг текущей политической ситуацией и маньяками, а Харпер, наоборот, с интересом принялся читать статью об убийстве девушки. За столом Пуффендуя поднялась какая-то суета. Обернувшись, Геланор увидел, что Билли Аркор с трудом поднимается с пола. В следующую секунду её вырвало прямо на мантию подбежавшего к ней Миллера. — Вот и появилась девушка, на которую у меня никогда больше не встанет, — пробурчал под нос Харпер. — Как тебе не стыдно, Джонатан! — возмущенно шикнула на него Анабель. — Человеку плохо, с каждым может случиться. Геланор быстро окинул взглядом пуффендуйский стол. Неужели опять забастовочные завтраки? Но все остальные ученики были в порядке. Он на всякий случай грозно посмотрел на Десму Херт, давая ей понять: если она снова чудит, то одними отработками уже не отделается. Миллер вывел Аркор из зала, и про неё тотчас забыли. Геланор вернулся к чтению «Пророка». Хоть журналисты и бессовестным образом отвлекали читателей от насущных проблем, узнать, что творится в других странах было очень даже интересно. Он прочитал краткий очерк о политике магического Афганистана за последние десятилетия, изучил обличающую статью американского журналиста о пренебрежении техникой безопасности в злополучной лаборатории, пробежал глазами почти две страницы чистой ненависти к директрисе русской школы и заочно раскрыл убийство корейской волшебницы. — Нет, Геланор, это не может быть её лучшая подруга! — уверенно возразила такой стройной теории Роза. — Девушка никогда не пойдёт на такую жестокость. — Конечно, может. Здесь пишут, что девочка отправилась на свидание и никому не сказала, но раз у парня алиби, остаётся только подруга. Жертва наверняка рассказала ей о своих планах, а та просто солгала аврорам. — У её парня подставное алиби! — Так, детективный клуб, закругляйтесь, — прервала их Элеонора. — На урок пора. Посмотрев в сторону гриффиндорского стола, Геланор обнаружил, что Колина там уже нет. Сперва он удивился — неужели Криви пошёл на урок, не дождавшись его? Тот никогда так не делал. Однако вскоре он заметил, что Колин стоит у дверей, подавая знаки скорее подойти. — Привет! Как вчерашний сеанс? — Довольно интересно, но ты, кажется, не только об этом хочешь поговорить. Колин потянул его за руку подальше от скопления людей. Геланору оставалось только мысленно извиниться перед Флитвиком, на чей урок, они, очевидно, не пойдут. — Думаю, я понял, кто слил зелье в канализацию, — шепнул Криви на ходу, увлекая его к лестнице, ведущей на нижний этаж, где находился коридор с тупиковым ответвлением — это было ближайшее место, где можно спокойно поговорить. Пропустив компанию слизеринцев-третьекурсников, они свернули в боковой коридорчик, который древние строители сперва проложили, а потом поняли, что ошиблись этажом и бросили работу на середине. Геланор наложил Заглушающие чары, не забыв проверить и на постороннее присутствие. — Это Билли! — выпалил Колин, едва он закончил с предосторожностями. — Билли? — изумился Геланор, пытаясь сообразить, какая может быть связь между предполагаемой виной Аркор и тем, что ей стало плохо на завтраке. Криви схватил его за руку и взволнованно зашептал: — Почему она постоянно вертится в туалете Миртл? Миртл её оскорбляет, а она приходит туда снова и снова. Кто будет так делать? Разве что она там что-то разнюхивает. Например, хочет понять, когда лучше открыть Тайную Комнату, чтобы впустить Пожирателей! — Билли — полукровка, — с сомнением возразил Геланор, хотя в подозрениях Колина могло быть зерно правды. С Аркор явно было что-то нечисто. — Поэтому на неё никто и не подумает! Только посмотри, как она страдает последний год. Она всегда была немного плаксивой, но после воскрешения Сам-знаешь-кого все усугубилось. Она постоянно плачет, получает троллей, несколько раз падала в обморок, но отказывалась идти в лазарет. Сейчас Кей хотел отвести её к мадам Помфри. Я подслушал их разговор: Билли чуть ли не накричала на него и сказала, что никуда не пойдёт. — Похоже на нервное перенапряжение, — нахмурился Геланор. — Именно! Видно же, что она ужасно переживает. Билли хороший человек. Её, похоже, заставляют это делать. Может, держат в заложниках семью. — Звучит логично… Геланор глубоко задумался. Доказательства были только косвенные, однако все складывалось весьма гладко, если не считать факта, что зелье слили из подземелья. Однако Билли вполне могла наложить Империус на кого-то из слизеринцев, либо каким-то образом спрятаться и остаться в одном из туалетов нижних этажей на ночь. — Ты помнишь, какой сейчас урок у пуффендуйцев? — Кажется, Трансфигурация, — ответил Колин. — Найдём Билли. Надо с ней поговорить.

***

Чтобы застать пуффендуйцев на входе в класс, пришлось бежать — до колокола оставалось чуть больше пяти минут. Однако ни в коридоре возле класса Трансфигурации, ни в самом классе Билли они не увидели. — Ну и где она? — спросил Геланор в пустоту. — Наверное, решила не идти на урок, — разочарованно вздохнул Колин. — Вернулась в общежитие, скорее всего. — Ладно, никуда не денется. Как минимум после обеда сможем её поймать. Или после ужина. На свой урок они уже опоздали. Конечно, они все ещё могли туда пойти, схлопотать по минус пять баллов и легко отработать их качественно наложенными чарами, однако настроение уже было не для занятий. — Пройдёмся снаружи? — предложил Геланор. Погода стояла неплохая: для января было довольно тепло. Колин вытащил из сумки шапку и шарф, подаренные на Рождество. Красный ему шёл. Лучше был, пожалуй, только зелёный, но Криви почему-то не очень любил носить одежду зелёного цвета. Геланор надел фиолетово-коричневый шарф, который так и носил с третьего курса, несколько раз зашивал и специальными чарами, и вручную, чтобы тот не выглядел затасканным. — СОВ все ближе и ближе, — пробормотал Колин. — Это нормально, что я совсем не волнуюсь об экзаменах? — Нормально. Я тоже о них не волнуюсь. Мы с тобой много занимались дополнительно, у нас нет пробелов в знаниях. — Кроме Истории Магии. Ты иногда путаешься в датах, а я и подавно. — Да и хрен с ней, — пожал плечами Геланор. — Это предмет нужен только тем, кто собирается его преподавать. Криви вдруг остановился, к чему-то прислушиваясь. — Что такое? — Ты не слышишь? Кажется, кто-то плачет. Геланор тоже прислушался и вскоре смог различить чей-то приглушенный вой за стеной. Посмотрев на ближайшую дверь, он обнаружил, что здесь располагался женский туалет. — И кто же это, интересно, может быть, — проворчал он, оглядываясь вокруг. Если кто-то заметит, что он заходит в работающий женский туалет, поднимется волна сплетен. — Знаешь, будет лучше, если я пойду к ней один, — немного подумав, сказал он. — Чем больше людей, тем сильнее психологическое давление. Легче открыться в разговоре с глазу на глаз. — Хорошо, — согласился Колин. — Иди, я подожду здесь. На самом деле, Геланор попросил его остаться снаружи не столько ради того, чтобы Билли охотнее открыла свой секрет — вообще-то он не верил, что не будет послан куда подальше в очередной раз. Если Аркор не расскажет все добровольно, придётся добыть информацию насильно, применив легилименцию, и он не хотел, чтобы Колин это видел. Геланор применил Обнаруживающие чары — в помещении находился только один человек. Обстановка была отличной. Он вошёл и быстро запер входную дверь, чтобы никто не прервал их в самый неподходящий момент. — Билли? Плач в кабинке прекратился. Скрипнул замок, и Аркор выглянула наружу, вытирая рукавом слезы с заплаканного лица. — Мерлин, Вьен, опять ты? — Третий шанс, Билли. Я решил, что дам тебе три шанса рассказать, что с тобой происходит. Аркор несколько раз моргнула. — Три шанса? Вьен, ты в бога заигрался? Кто ты такой, чтобы давать мне какие-то там шансы? — Кажется, я единственный, кто по-настоящему интересуется твоей проблемой. Ты не справляешься сама. — Это у тебя с головой проблемы, — со злостью огрызнулась однокурсница. — Вечно лезешь в женские туалеты. Ты же вроде гей, что тебе здесь надо? — Я хочу помочь, — Геланор постарался придать своему голосу как можно больше убедительности. Он действительно хотел помочь, но знал, что его равнодушный тон, который всегда плохо поддавался контролю, к откровению не располагал. — Не нужна мне твоя помощь. Билли хлопнула дверцей кабинки и быстрыми шагами направилась к выходу. Геланор преградил ей дорогу. — Ты собираешься впустить Пожирателей в школу? Аркор резко остановилась, едва не выронив сумку из рук. В её покрасневших глазах читалось искреннее изумление. — Пожирателей? Ты с ума сошёл? Увидев, что он поднимает палочку, Билли выхватила свою, но не успела защититься — палочка вырвалась из её руки и подлетела к Геланору. — Не хочешь говорить — я сам узнаю, — процедил он, пряча отнятую палочку в карман. За неимением другой защиты, однокурсница выставила перед собой руки, будто надеялась на примитивную стихийную магию. — Не подходи! Я закричу. — Никто тебя не услышит, я наложил Заглушающее заклинание. Не бойся. Я не причиню вреда, только проникну в твои мысли, чтобы убедиться, что ты не скрываешь ничего опасного. Билли попятилась, глядя на него с таким ужасом, что ему стало не по себе. Он ведь не собирался делать с ней ничего страшного. Просто легилименция. Все должно пройти безболезненно, если Аркор не будет слишком сильно сопротивляться. — Хорошо! — вдруг взвизгнула Билли. — Я все тебе скажу! Геланор опустил палочку, наставленную на лоб однокурсницы, но не до конца, оставаясь готовым атаковать или защищаться в зависимости от её действий. Билли сжала кулаки и зажмурилась. — Хочешь узнать о моей проблеме? Пожалуйста! Я беременна. — Ты… беременна? — переспросил ошарашенный таким ответом Геланор. — Как? — Тебе это, может, не известно, но если между парнем и девушкой возникает связь, от этого бывают последствия! — Да знаю я про последствия, — Геланор опустил свою палочку, больше не думая, что однокурсница решится напасть. — Как вы умудрились заделать ребёнка? О предохранении не слышали, что ли? — Какая уже разница? Что есть, то есть. Теперь почти все сходилось — и плохое самочувствие, и нежелание идти к мадам Помфри, и частые истерики. Хотя так часто рыдать Билли начала довольно давно. Может, у неё были проблемы с парнем? — И какой срок? — Полтора года, — буркнула Аркор. — Полто… что? Билли, ты что-то путаешь. Беременность столько не длится. Геланор с тревогой смотрел на однокурсницу, пытаясь понять, шутит она или у неё от постоянного стресса поехала крыша. Срок явно не мог быть большим — у неё даже не начал расти живот. — Я пью зелье, замораживающее беременность, ясно? — рявкнула Аркор. — Ты пьёшь это зелье полтора года? — медленно переспросил Геланор. Все было очень, очень плохо. Для Билли, конечно, а не для него, но и он не чувствовал радости от чужой беды. — Да, и собираюсь пить, пока не окончу школу! — Ты что, совсем?! — не выдержал Геланор. — Серьёзно думаешь, что сможешь родить после нескольких лет на зелье? Его пьют, когда надо отсрочить день родов, а не месяцами на ранних сроках! Этот эмбрион уже не разовьется! Он умрёт, как только ты прекратишь приём! Ты чем вообще слушала, когда мы проходили зелья замораживающего ряда? В глазах Билли снова проступили слезы. Геланор ощутил небольшой укол совести за то, что накричал, но только на мгновение. Она полностью заслужила словесную взбучку. Как можно так относиться к собственному здоровью? Чудо, что ей удавалось исправно принимать строго рецептурное зелье и эмбрион не начал разлагаться. Там и до сепсиса недалеко. — Ну и пусть умрёт! — сдавленным голосом выкрикнула Аркор. — Я не хочу этого ребёнка! Но сейчас мне никак не сделать аборт без согласия родителей, а они ни за что не должны узнать. Если узнают, то больше не пустят меня в школу! — Пиздец, — Геланор не нашёл, что ещё тут сказать. — Спасибо за комментарий! Если ты такой умный, найди мне способ избавиться от ребёнка. А теперь будь добр, верни палочку! Он молча протянул ей отнятую волшебную палочку и снял заклинание с двери. Билли выбежала в коридор, чуть не сбив Колина с ног. Тот несколько секунд растерянно смотрел ей вслед, а потом перевёл вопросительный взгляд на Геланора. — Это полная задница, но совсем не та, что мы ожидали, — вздохнул он. — Пойдём в библиотеку, расскажу по дороге.