Лорд Наоборот

Геланор никогда не считал секс важнейшей составляющей отношений. По важности секс стоял на четвёртом месте в его списке, а значит, был вещью, без которой, в принципе, можно обойтись. Необходимы были первые три: любовь, уважение и готовность идти на уступки. Не то, чтобы он хотел без чего-то обходиться, но если бы Колин сказал, что вообще никогда не будет заниматься сексом, Геланор принял бы это без вопросов и нытья. Может, иногда воздевал бы руки к небу в его отсутствие, вопрошая у несуществующего бога: «За что?!» Другие люди подходили к вопросу отношений неправильно: у них на первом месте могла стоять не любовь, а деньги, комфорт, адреналин или другая хрень. Кто-то ставил на первое место секс, а любовь — на четвёртое. А некоторые даже список не составляли! Геланор, впрочем, не осуждал. — Ладно, я осуждаю. Почему Гарри и Сириус постоянно трахаются? — Потому что им это нравится? — робко предположил Колин. — Слишком нравится! Норма — два-три раза в неделю. С момента их признания друг другу прошло чуть меньше суток, а они уже успели почпокаться шесть раз. И это только те случаи, о которых мы знаем. — Мне кажется, им не стоит вешать носок на дверь, — пробормотал Криви. — Очень уж палевно. — Нет, с этим все нормально, — махнул рукой Геланор. — Зачарованный носок на дверной ручке — ритуал, не дающий домовику войти в помещение. Это удобнее, чем каждый раз накладывать кучу заклинаний на комнату. А так один раз заколдуешь носок и пользуешься, пока магия из него не выветрится. Кто поймёт, что они там делают — говорят о Волан-де-Морте или занимаются сексом? — Так может, они и говорят, а не… ну, это самое? — Они и раньше говорили о Волан-де-Морте, но носков не вешали. Теперь Геланор уже засомневался, что поступил верно, поторопив Гарри с признанием. Психика Сириуса могла быть серьёзно деформирована тюрьмой, ровно как и либидо. Он был слишком похож на оголодавшую псину, которая бросилась на кость, а точнее, если говорить словами Манографф, «на слегка искривленную кость любви». Может, стоило предварительно провести с Поттером беседу на тему полового воспитания? Что-то типа «Гарри, помни: если к твоему члену присосался тридцатисемилетний бородатый мужик, а тебе это не нравится, ты можешь ему отказать». — Надеюсь, Сириус ему там ничего не откусит по собачьей привычке, — проворчал Геланор. Судя по тому, что в доме ещё не разразился скандал, никто больше не заметил, как сильно изменились отношения Поттера и Блэка. Это спокойствие могло продолжаться только до поры до времени, ведь рано или поздно, все выйдет наружу. Геланор надеялся только, что это будет уже после праздника.

***

Вечером все собрались в гостиной. В кои-то веки ужин проходил не на кухне. Мистер и миссис Уизли перенесли стол, накрыли его яркой уродливой скатертью и поставили не менее уродливую посуду, которая изначально была мерзотно-оранжевой, а после инцинтента с тостером стала мерзотно-розовой. Вскоре стол пришлось переставлять и накрывать заново, потому что готическая елка дотянула до него свои загребущие ветки и заставила исчезнуть и скатерть, и посуду. Миссис Уизли ничего не оставалось, кроме как взять старинные вещи предков Сириуса, против которых елка ничего не имела, хоть скатерть и была немного подъедена молью. Геланор подмигнул елке. Новое убранство ему нравилось куда больше. Близнецы притащили чуть ли не половину своего магазина: теперь под потолком неуклюже летали крылатые коровы и быки, то и дело сталкиваясь друг с другом и бодая люстру. В углу ждали своего часа комнатные мини-фейерверки. На Живоглота и карликовых пушистиков надели яркие праздничные колпаки, а людям Фред и Джордж вручили ободки с оленьими рогами и ушами, которые дергались и хлопали сами по себе. — Тебе охренеть как идёт! — восхитился Колин, когда Джордж водрузил рога на голову Геланора и заодно обмотал его шею шуршащей гирляндой. Криви тоже выглядел невероятно мило в ободке с маленькими рожками. Геланор не смог отказать себе в удовольствии ущипнуть его за щеку, на что где-то в дальнем углу злобно фыркнул Рон. Увидев Поттера с рогами на макушке, все взрослые смахнули слезу и дружно повздыхали о том, как же он похож на отца. На праздник собрались почти все Уизли, за исключением Чарли и Перси. Пришёл Билл под руку с Флер, которая ласково поприветствовала Гарри и сделала вид, что не знает Геланора. Люпин и Тонкс явились в компании Кингсли, за ними притащился неприглядный человечек по имени Наземникус Флетчер, от которого несло мусором. Близнецы сразу же опрокинули на него целое ведёрко экспериментальных духов. У Наземникуса отрос пеликаний клюв, но вонять он перестал. На стол подали все, что Молли усердно готовила последние трое суток: жареное мясо, несколько видов салатов, тыквенно-грушевый суп с горгонзолой, мясной и яблочный пироги, домашний лимонад. Близнецы быстренько освободили центр стола, сдвинув подальше гуся, и поставили туда огромную вазу с кексами. — Они меняют вкус в зависимости от человека, который от них откусит, — поведал Фред. — А если уже откушенный попробует другой человек, то почувствует вкус, соответствующий тому, что для него значит тот, кто откусил первым, — добавил Джордж и взял один из кексов. Откусив почти половину, он закатил глаза и застонал: — Мерлин, как вкусно! Неповторимое сочетание всех деликатесов мира! Я вижу райские врата! У меня сейчас остановится сердце от блаженства… Я умираю! Он картинно рухнул на стул и притворился мёртвым. Фред, откусив от его кекса, скорчил физиономию, говорящую о крайнем отвращении. — Это дохлый опоссум! Дохлый опоссум, Джордж! Тот возмущенно подскочил, глядя на брата со вселенской обидой. — Я для тебя на вкус, как дохлый опоссум?! — Ладно, я шучу. Это апельсин. Но на нем точно сдох какой-то зверь. Заинтригованный Колин схватил два кекса и протянул один Геланору. — Попробуем? — Хорошо, — согласился тот и осторожно откусил кусочек, предполагая, что почувствует такую остроту, от которой не спасёт ни холодный лимонад, ни что-либо другое. Однако кекс оказался на удивление пресным. — Это… огурец? Почему?! — Наверное, потому что ты в каждой жопе затычка, — предположил Фред, за что получил затрещину от матери. — У меня молоко, — не слишком довольно сообщил Колин. — Ну да, это семейный бизнес. Прадед был молочником, дед был молочником, отец молочник, но это же не значит, что у меня вместо крови молоко и я пойду по их стопам! Ещё трава какая-то. Невкусная. — Думаю, молоко означает, что ты инфантильный, — ухмыльнулся Джордж. — Теперь меняйтесь. Криви нахмурился. Интерпретация Джорджа совсем ему не понравилась. Геланор взял кекс Колина и протянул ему свой, надеясь, что, откусив, тот почувствует не вкус бесполезного огурца. — Ух ты, лимонное мороженное. И чай… зелёный. Теперь клубничный. Теперь с малиной. — Всё, что ты любишь! — просиял Колин и откусил от кекса Геланора. — Ого… — Ну что там? — Чёрные оливки. Какие-то морепродукты… О… вау… Его щеки покраснели, и он наклонился к уху Геланора, чтобы сообщить шёпотом: — Там что-то алкогольное. Очень вкусно! Геланор остался очень доволен тем, что его личность для Колина оказалась чем-то повкуснее огурца. Все остальные, вдохновленные примером, принялись надкусывать выпечку и передавать друг другу. Что примечательно, почти каждый был слегка разочарован вкусом собственного кекса, зато все с большим интересом пробовали чужие. — Гарри на вкус, как яблочный джем, а Гермиона — как куриная грудка! — возвестил Рон. — Джинни, а ты — сахарная вата! — Лишь бы не розовая, — весело отозвалась та. — Тонкс, ты — арбузная жвачка, солёный огурец и кока-кола! — Мой со вкусом шерсти, — поморщился Сириус и отдал надкушенный кекс крестнику. — Коньяк! — сообщил Поттер, попробовав. — Что бы это значило? — Ты алкаш, Гарри, — рассмеялся Фред, засовывая в рот кусочек кекса Джинни. — Сестрёнка, ты действительно сахарная вата. — Почему для всех я вата? — негодующе воскликнула Джинни и откусила от нового. — Колин, лови! Тот ловко поймал брошенный кекс. — Имбирь. И шоколад. Гел, попробуешь? — Горчица. — Сочту за комплимент, — младшая Уизли отсалютовала бокалом. — Это что, вино?! — ужаснулась Молли, увидев, что держит в руке её дочь. — Мама, это компот, — попыталась оправдаться та, а Фред поспешно спрятал под стол бутылку, из которой наливал ей буквально секунду назад. — Давай сюда, — шепнул Джордж и заговорщицки наклонился к Геланору и Колину. — Будете? Белое вино. Французское. — Капельку можно, — согласился Криви. — Налью в чашки, чтобы мама не спалила. Вино оказалось приятным, хотя Геланор не был особым ценителем алкоголя и обычно предпочитал что-то не убивающее нервные клетки. Однако от употребления чего-то крепкого пару раз в год нервным клеткам вреда точно не могло быть больше, чем от Волан-де-Морта, Рона и Снейпа, поэтому он со спокойной душой решил немного выпить. Количество еды на столе быстро уменьшалось: все оценили кулинарный талант миссис Уизли. Мрачный Кикимер, у которого на голове красовалась новогодняя шапочка, то и дело высовывался из-под чьего-нибудь локтя и утаскивал опустевшие тарелки на кухню. — Милый, ты ничего не ешь, — озаботилась Молли, увидев, что Геланор берет себе небольшие порции, а не накладывает полную тарелку, как это делали остальные. — Я ем понемногу, чтобы попробовать каждое ваше блюдо, — улыбнулся он, бросив многозначительный взгляд на Рона, который уже сожрал половину гуся и теперь с выражением невыносимой муки на лице через силу отправлял рот небольшие кусочки яблочного пирога. Миссис Уизли удовлетворилась его ответом и переключилась на Билла, которого Флёр вознамерилась приучить к диетическому питанию, то есть к грустному наблюдению за пустой тарелкой. Прошло еще полчаса. Старшая половина собравшихся заметно опьянела: Артур увлечённо рассказывал о магглах, запинаясь и не выговаривая некоторые слова, Люпин клевал носом, Тонкс начала травить пошлые шуточки, приводящие в восторг близнецов и заставляющие Флер кривиться в отвращении. — А что мы сидим? — воскликнула Молли, когда убедилась, что больше ни в кого не сможет запихнуть ни кусочка. — Давайте танцевать! Она взмахнула палочкой в сторону колдорадиоприемника. На все помещение тотчас раздался вой Селестины Уорлок о котле, полном горячей и крепкой любви. — Я не буду танцевать под это старье! — возмутилась Джинни. — Переключи! На этот раз палочкой взмахнул Люпин. Селестина заткнулась, а на смену ей зазвучал твист. Артур неловко поднялся, и, не обращая внимания на тот факт, что ноги уже держат его не слишком хорошо, подал руку жене. Тонкс вскочила первой, дернув за собой смеющегося Люпина на середину зала. Грэйнджер с надеждой посмотрела на Рона, но тот, заметив её взгляд, простонал: — Гермиона, дай мне умереть спокойно… — Позвольте заменить тупого братца и пригласить вас, мадемуазель, — галантно поклонился ей Фред, зачем-то имитируя французский акцент. Гермиона с презрением отвернулась от Рона и взяла Фреда за руку, принимая приглашение. — Колин, хочешь потанцевать? — предложил Геланор. — О… Ну, не знаю, — замялся тот. — Я так себе танцую. — А кто здесь не так себе? Посмотри на мистера Уизли. Танец Артура был больше похож на пляску святого Витта. Он неуклюже дергал конечностями, то и дело наступая на смешно болтающуюся юбку жены. — Ладно, давай, — с некоторой опаской согласился Криви. Геланор схватил его за руку и увлек туда, где было посвободнее, чтобы никто не отдавил им пятки. Лицо Колина раскраснелось после вина, тайком выпитого из чашки, объем которой был примерно с полтора бокала. А чашку ему наполняли дважды. Он выглядел таким счастливым, что Геланор даже не стал нудить о необходимости воздержаться от алкоголя как минимум в течение недели после того, как простуда окончательно прошла, и решил просто понадеяться, что шесть дней туда, шесть дней сюда роли не сыграют. — Наверно, я выгляжу, как дебил, — весело рассмеялся Колин. — Совсем не умею танцевать. Под действием вина он перестал смущаться от всего на свете и уже не так сильно беспокоился о всякой ерунде. — Выглядишь, как человек, который веселится, не думая о чужом мнении. И по-моему, у тебя хорошо получается. — Но вряд ли то, что получается — твист. — Открою секрет: никто не умеет танцевать долбанный твист. На пятки им всё-таки наступали — и едва сохраняющий равновесие мистер Уизли, и не чувствующая расстояние миссис Уизли, и Тонкс, которая споткнулась и едва не упала прямо на Криви, и Фред просто смеха ради. Танцевать было весело, но больше, чем на двадцать минут Геланора не хватило. Нужно было быть профессиональным танцором или хотя бы спортсменом, чтобы справляться с такими нагрузками. Оказалось, что бег от Волан-де-Морта с преодолением препятствий и ловушкек раз в год достаточно хорошей тренировкой не является. — Хватит танцев, ты устал, — решил Колин, хотя Геланор рассчитывал, что продержится ещё пару минут, прежде чем упадёт и умрёт на месте от раннего инфаркта. — И уже почти двенадцать часов — время дарить подарки. Гора красиво упакованных коробок стояла в углу. Под ёлку их решили не ставить, так как все, что её касалось, могло исчезнуть, если зловредное дерево считало это неподходящим по стилю. А яркие праздничные обертки и банты вряд ли бы ему понравились. Геланор не положил подарок Колину в общую кучу и попросил Криви тоже этого не делать. От одной мысли, что они будут открывать коробки под любопытными взглядами посторонних людей, становилось противно. Это казалось слишком личным, чтобы выставлять на всеобщее обозрение, пусть даже внутри окажется всего лишь упаковка конфет. Никому не должно быть никакого дела до того, что они подарят друг другу, однако фраза «никакого дела» и фамилия Уизли никогда не могли стоять в одном предложении. — Пойдём наверх, откроем наши подарки, — шепнул Колин на ухо Геланору. Наверное, виной был алкоголь, но, когда Геланор ощутил его горячее дыхание на своей коже, мысли потекли куда-то не туда. Нет, они и раньше могли утечь не в самое приличное русло, но сейчас за одну секунду Геланор успел припомнить пару страниц из «Камасутры для волшебников с нестандартными предпочтениями», составить план действий, а также отметить, где в последний раз видел носок, защищающий от Кикимера. Однако в следующее мгновение он одёрнул себя, напомнив, что даже если Колин захочет перейти к четвёртому по важности пункту, это будет считаться изнасилованием, учитывая факт, что выпил тот не так уж мало. Сам Геланор выпил раза в два меньше, отдавал себе полный отчёт в своих действиях, а значит, нес ответственность и должен был следить, чтобы дело не зашло куда не надо. — Гел, это не лестница, это картина с лестницей, — Колин потянул его в противоположную сторону, не дав свернуть в проем, которого не существовало. — Да какого черта, — пробормотал Геланор. — Они так похожи. — Настоящая лестница не двигается, — напомнил Криви. На то, чтобы подняться, ушло больше времени, чем обычно. Геланор предположил, что близнецы умножили ступеньки, и даже остановился, чтобы пересчитать, однако ступеньки сосчитались ровно в том количестве, в каком надо. — Чары несчитаемости, — с уверенностью сказал он. — Фред и Джордж знают свое дело. Колин весело рассмеялся, и Геланору стало враз плевать на то, сколько на лестнице ступенек. Сперва Криви зашёл за подарком в свою комнату, а затем они направились в спальню Геланора, чтобы открыть обе коробки там. Внизу уже раздавались радостные возгласы — все остальные тоже начали обмениваться подарками. Яростный крик Рона возвестил о том, что следует поскорее спрятаться и запереться, чтобы не испортить остаток праздника скандалом. Они вошли в спальню как раз вовремя. Пара взмахов палочки — и ничто извне больше не могло их потревожить. — Ты первый, — Геланор достал подарок из-под кровати и протянул его Колину. Тот потянул за концы алой ленты, и пышный бант развязался с лёгким шелестом. Подняв крышку, Криви поочерёдно достал бордовые шарф, шапку и пару перчаток. На каждом предмете одежде красовалась подвижная вышивка в виде китайских драконов. — Какие красивые! Спасибо! — воскликнул обрадованный Колин и обнял Геланора. Тот улыбнулся с небольшой грустью — это было не то, что он планировал подарить изначально, но на действительно хороший подарок денег не хватило. У него пока не было доступа к счетам Уокеров, а от приза за победу в Турнире осталось меньше сотни галлеонов. Вслед за шарфом и шапкой Криви извлек пакетик конфет из «Сладкого Королевства», который оказался куда меньше, чем ожидал Геланор. Всё-таки заказывать подарок совиной почтой — не дело. Но выбора у них особо не было, учитывая запрет выходить из дома. Поэтому он воспользовался услугами какой-то рождественский мафии, именующей себя «Филиалом Санты», и заказал у них упаковку и доставку. — Что это? — Колин заглянул в коробку, в которой больше ничего не должно было быть. Геланор заказывал только комплект из шапки, шарфа и перчаток и упаковку конфет. Но кроме этого, там оказался рекламный буклет. — «Лучшие колдокамеры этого года»? — прочитал вслух удивлённый Колин. — Да ебитесь в рот! — пробормотал Геланор, мысленно высказав куда больше оскорблений в адрес того, кто подсунул рекламку в подарок. Он, конечно, знал, что сов перехватывают, но понятия не имел, что это делают рекламщики! — Я думал купить тебе новую колдокамеру и написал в пару магазинов, чтобы узнать побольше, но выяснилось, что они стоят, как почка. Какая-то скотина прочитала переписку. Прости за это. Геланору хотелось запустить этой сраной коробкой в голову того ублюдка, который решил, что подкладывать рекламки в подарки — отличная идея. Нахрена Колину подарок с информацией «Смотри, что бы я тебе купил, если бы у меня были деньги»? — Гел, ты что? Не расстраивайся! Не нужны мне никакие колдокамеры за сотни галлеонов! Геланор вздохнул. Вообще-то новая колдокамера была очень даже нужна — Колин уже давно не брал в руки свою старенькую, перестал выписывать журналы по репортажной колдографии и переключился на журналы по художественной. Становилось очевидно, что для новых целей нужна новая колдокамера с подходящими параметрами. Поначалу Геланор думал, что она обойдётся галлеонов в пятьдесят, но когда увидел цены от четырехсот, то отказался от этой идеи на ближайшие два года. — Что бы тебя ни тревожило, выброси это из головы, — серьёзно сказал Колин. — И никогда не вздумай тратить такие суммы на подарки. Я надеюсь, ты шарф и шапку не на последние деньги купил? Мы можем их вернуть. — Нет, все в порядке. У меня осталось семьдесят с чем-то галлеонов. Это все ещё больше, чем Уизли когда-либо видели за раз. — Ну ладно, — улыбнулся Криви, подталкивая к нему вторую коробку, перевязанную зелёной лентой. — Открывай. Геланор развязал ленту и, сняв крышку, с любопытством заглянул внутрь. В коробке находилась бархатная подушка, на которой лежало нечто весьма неожиданное. Настолько неожиданное, что Геланор раскрыл рот от удивления. — О… Ну… — в растерянности пробормотал он, не зная, что сказать. — Выглядит… необычно. Но боюсь, ты прогадал с размером. — Что? — удивился Криви. — Нет, я не мог выбрать не тот размер! Примерь. «Он хочет, чтобы я надел это прямо сейчас?» — Геланор чувствовал, что здесь что-то не так, но мысли ползли медленно, как парализованные черепахи. Всё-таки вино оказалось крепче, чем он думал. Геланор, конечно, мог напялить на себя эту… хрень. Если так хочет Колин, почему бы и нет? — Ты уверен? Их точно надо будет уменьшить. Он подцепил пальцами лямки кроваво-красного бюстгальтера, сшитого из полупрозрачной кружевной ткани. Чашечки, украшенные крупным черным бисером, вполне можно было надеть на голову. В коробке на бархатной подушке лежали такие же трусы. Лицо Колина побелело и вытянулось, как у привидения, нарисованного магглами. — Это… это что? — пролепетал он, указывая дрожащим пальцем на бюстгальтер. — Так ты их не заказывал? — Нет! — О, хорошо… — Геланор вздохнул с облегчением. — Значит, мне не надо это надевать. — Я купил тебе пиджак! — Колин перевернул коробку и встряхнул, надеясь, что их неё выпадет что-то путное, но выпали оттуда только трусы, подушка и сложенная открытка. — Господи, что за хуйня?! — Ты тоже заказал у «Филиала Санты»? — Да… Неужели они перепутали посылки? Колин развернул открытку, думая найти там настоящего адресата, однако открытка оказалась не простой, а зачарованной. Над картонной поверхностью материализовалась фигурка голого пузатого мужчины в прозрачных стрингах. Человечек размером с указательный палец раскинул руки и пропищал: — Милейшая Элизабет, свет моей жизни, огонь моего камина, индейка моего обеда! Этот танец я посвящаю тебе! Твой Йозеп. Человечек коротко поклонился, на секунду замер и вдруг начал отплясывать что-то весьма странное и неприличное, включающее, в основном, движения ягодицами. Криви отшвырнул от себя открытку, но мини-Йозеп никуда не исчез, а просто спрыгнул на одеяло, ловко перескочил на столик и продолжил танец. — Можно я его прихлопну? — тихо спросил Колин, когда человечек сорвал стринги и бросил их, метя ему в лицо. К счастью, до цели они не долетели. Геланор молча взял книгу потяжелее и без лишних сомнений уронил её прямо на танцующего Йозепа. — Элизабет… — донеслось из-под книги. Колин осторожно приподнял тяжёлый том о высших защитных чарах, под которым расплющило человечка. Тот стал карикатурно-плоским, но все ещё осоловело моргал круглыми глазенками, а на лице у него читалось совершенно идиотское выражение блаженства. Маленький пенис Йозепа вдруг выпрямился с дурацким пружинящим звуком. — Блять, — пробормотал Колин, который ругался матом только в исключительных случаях. Геланор наконец вспомнил, что у него есть волшебная палочка. Один взмах — и человечек растворился в воздухе. — «Филиал Санты» испортил нам Рождество, — мрачно сказал Криви. — Он испортил только подарки. Если забыть о них, праздник выдался отличным, разве нет? Подарки ведь не главное. — Да, — улыбнулся Колин. — Ты прав. Но все же обидно, что твой пиджак теперь у Элизабет. — А уж Элизабет как обидно, — Геланор не сдержал смешок. — Она многого лишилась. Колин рассмеялся — сперва тихо, несмело, потом громче, и вскоре его смех перешёл в хохот. Геланор не мог не расхохотаться вместе с ним. Нет, это определённо было не самое плохое Рождество.

***

Остаток каникул пролетел быстро и скомкано: в основном, дни были наполнены руганью Рона и брачными играми Гарри и Сириуса, которых ещё никто не застал за интересным занятием лишь по чистой случайности. Запасы попкорна, припасенного для момента, когда их отношения наконец вскроются, лежали и пылились. Геланор и Колин, по большей части, сидели то в одной, то в другой спальне, играли во всякую ерунду, читали всякую ерунду или просто обнимались. Хотя Геланор обычно не выносил безделья, наедине с Колином ему никогда не бывало скучно, даже если они молча сидели рядом. В такие моменты возникало ощущение спокойствия и умиротворения, и он мог просидеть хоть весь день, просто глядя в окно. Было в этом что-то медитативное. Но все-таки большую часть времени он предпочитал проводить за разговорами: они обсуждали прочитанные книги, порой плавно переходили на самые неожиданные темы вроде кисточек на бороде Делибия Докапывающегося или возможных форм инопланетян, живущих где-то в далёких галактиках и, разумеется, не имеющих никакой возможности прилететь и попасться на глаза Мегхарни и ему подобным. — Микроорганизмы могут образоваться на многих планетах, но в девяноста процентах на этом же уровне и останутся. Для того, чтобы возникла разумная форма жизни, нужно гораздо больше специфических совпадений, чем для образования клетки в первичном бульоне. — А вирусы там могут быть? Какие-то такие, которые настолько отличаются от земных, что у людей не будет к ним иммунитета? — Суть вирусов в том, что они не умеют размножаться без клетки. Если инопланетный вирус слишком отличается от земных, он не сможет использовать наши клетки для размножения. Он должен иметь нуклеиновую кислоту, чтобы клетка могла её приумножить, должен иметь специальные белки, чтобы зацепиться за рецептор клетки. А если у него есть подходящий белок, чтобы сесть на клетку, значит и иммунитет может его распознать. — То есть нет шанса, что человечество убьют инопланетные вирусы? А я уже представил, какой ужас в мире начнётся, если космонавт вдруг притащит на себе подобную дрянь. Вообрази только: людей распихают по домам и запретят выходить, видеться с другими, нельзя будет работать, выезжать за покупками, целый день только дома сидеть. И так годами! Во всем мире. — Это невозможно. Магглы уже достаточно продвинулись, чтобы создать вакцину даже против смертельной инфекции. И я не представляю, насколько должно сойти с ума человечество, чтобы остановить всю деятельность из-за вируса и поставить на кон мировую экономику . Кикимер был очень недоволен тем, что его не пускают в некоторые помещения — Геланор всегда зачаровывал свою спальню, чтобы тот не возникал в самый неожиданный момент в самом неожиданном месте, Сириус постоянно вешал защитный носок то на дверь своей комнаты, то кладовки, то библиотеки, то чердака, где жил гипогриф. Последнее возмутило не только домовика, но и Геланора. — Нет, ну серьёзно? Они решили потрахаться на сене под крылом существа третьей категории опасности? Он не предпринимал никаких попыток постучаться в голову Поттера, опасаясь случайно увидеть то, что видеть не следует. Да и вообще не очень-то хотел отвлекать и лезть со своими опасениями, которые и ему самому казались несколько сомнительными и притянутыми за уши. Ну да, Сириус вёл себя безответственно и странно, но это было его делом и делом Гарри. Понадобится помощь — Поттер сам придёт. Каникулы подошли к концу, и в последний вечер Дамблдор прислал совой портал — мухобойку. Мистер Уизли повздыхал о невозможности путешествовать как положено — поездом, а потом принялся восторгаться тем, насколько мухобойка полезное изобретение и рассказывать, что у магглов в каждом доме есть механическая рука, которая бегает по дому и убивает мух. Геланор и Колин только переглянулись, а Гермиона принялась было объяснять, что ничего подобного у них нет, однако не успела доказать неправоту Артура — пришло время срабатывания портала. Так они и переместились в Хогвартс, оставив мистера Уизли в полной уверенности, что у магглов есть бегающие робо-руки. — Всё-таки я соскучился по школе, — вздохнул Колин, когда они вышли в коридор из кабинета Макгонагалл, куда принёс их портал. Рон в спешке утащил за собой Гермиону и погрустневшего Гарри, чтобы ни единой секундой дольше не оставаться рядом со своим заклятым врагом, а Геланор и Колин решили идти прогулочным шагом. Близилось время отбоя, но торопиться не хотелось. Дом на площади Гриммо не был тесным, но с Хогвартсом ему было не сравниться. Простор пустых коридоров давал ощущение свободы, которого так не хватало в доме Блэков. — Жаль только, нам надо расходиться по спальням, — с досадой сказал Криви. — Было удобно, когда нас разделял один лестничный пролёт. И когда мы могли ночевать в одной комнате. — Мы все ещё можем, есть же Выручай-комната. Но не каждый день, иначе наше отсутствие заметят. Колин улыбнулся. — Точно, я совсем о ней не подумал. Замечательное место — Хогвартс. — Не поспоришь, — согласился Геланор. Они дошли до места, где предстояло разойтись — одному надо было подняться в гриффиндорскую башню, а другому спуститься в подземелья. — Увидимся на завтраке? — До встречи, — Геланор поцеловал его в щеку на прощание и неспешно направился вниз по лестнице. Отдых закончился — надо было возвращаться в строй и бросить все силы на предотвращение захвата замка, а потом заняться поиском последних крестражей.