After Dark

Похоже, Дима искренне, незамутнённо счастлив, что я напросилась с ним посмотреть на подготовку к проекту — ведь теперь он имеет полное право восторженно таскать меня с собой по всей площадке, между огромных коробов готовящегося реквизита, сквозь деловитые группы самозабвенно отдающихся архитектурному и инженерному искусству людей, и с азартом рассказывать обо всём, что творится вокруг — ну точно пятиклассник, которого впервые спросили про его коллекцию автомобильных моделек. Иногда его ловят и что-то спрашивают, он на ходу просматривает макеты и попинывает доски, и всё это выглядит по меньшей мере как стройка нового города под высоким куполом. Вроде фильм такой даже был. Стройка меня буквально оглушает восторгом — бесконечный весёлый движ заряжает энергией и вовлекает в свою атмосферу, я с любопытством озираюсь, заглядывая во все углы и трубы, и бесстрашно отзываюсь на все шутки и вопросы множества рабочих, инженеров, монтажников, разработчиков, менеджеров, администраторов — понятия не имею, чем занимается большинство из них, но для неосведомлённого человека выглядит примерно как магия. И самым ликующим на фоне всего этого форменного безобразия всё равно выглядит Дима — он одновременно повсюду, он везде, он успевает переброситься словечком с каждым, умудряется вставить свои пять копеек в каждый рабочий процесс, и всё это — с такой самозабвенной улыбкой, такими сияющими глазами, такими стремительными движениями, что я снова тону в чужом энтузиазме ещё хуже, чем в собственном. Парадокс: все мои проекты, все мои занятия, всё моё творчество — почти всегда бег от реальности; здесь же всё было иначе — Дима создавал новую реальность самостоятельно, без видимых сомнений и горячного волнения. Там, где искусство было для меня актом эскапизма, для Димы расцветало возможностями и вдохновением. И от него, влюблённого в своё дело, было просто невозможно отвести взгляд… Блин, Арси, ну что ты творишь? Подбери слюни. Быстро облизываю губы, на автомате подчиняясь справедливому возмущению внутреннего голоса, и отвожу взгляд от активно жестикулирующего Димы, делая вид, что ужасно впечатлена работой столяров, которые в несколько пар рук обрабатывают какую-то огромную замысловатую деревянную деталь. Из-за этого притормаживаю, отстав от своего попутчика на десяток шагов; Дима, заметив, возвращается, крепко прихватывает меня за плечи и радостно интересуется, пыша воодушевлением, словно печка: — Ну как? Страна Чудес? — Мягко сказано, — отвечаю, вновь не сдержав улыбки — уж больно задорно сверкает Димин взгляд где-то высоко, над уровнем моего взгляда, для полумерки вроде меня — где-то на уровне звёзд… Фу, блин, к моим умилительным приколам вот только сомнительной романтики не хватает, — Тут потрясающе. Гигантская мастерская! — Это, наверное, только процентов сорок из всего запланированного, — скромно отвечает Дима, продолжая меня прижимать к себе, накрыв ладонью плечо — его повышенная тактильность меня уже даже не раздражает, уж слишком я впечатлена развернувшимся вокруг действом, — Это ещё только часть локаций. Плюс с актёрами работы ещё непочатый край. А девчонки-дизайнеры разрабатывают костюмы, уже даже сейчас смотрится круто. О-о-о-о, кстати, вон видно голову куклы ебучей, почти готова! — Ты же понимаешь, что тебе теперь придётся это всё ей показать? — смеётся Даник, озорно поглядывая на нас. — А можно? — подхватываю я, запрокидывая голову на Диму, шутливо делая брови домиком и распахивая глаза пошире. — Тебе всё можно, родная, — он наконец меня отпускает, но взгляда не отводит — смотрит в глаза, улыбается легко и непринуждённо, и выглядит таким безмятежным, что мне хочется вышить эту улыбку на своей травяной подушке и падать в неё каждую ночь лицом. Кстати, надо будет эту идейку в каком-нибудь ролике использовать, прикольно звучит. Да что ж меня так развозит? Лихорадочно пытаюсь припомнить — да нет, вроде с приёмом нейролептиков не могла ошибиться, время цикла тоже не сильно располагает к нежностям. Что творится — не понятно. Наверное, Димины добродушие и умиротворение влияют. Мы отводим взгляды одновременно, и синхронно начинаем суетиться — не знаю, от чего он, но я точно от смущения. — Вот почему ты меня в этот проект не пригласил, а? — интересуюсь невсерьёз, позволяя увлечь себя ближе к столам, где трудятся над макетами устройств инженеры. — Контентное противоречие, — неожиданно отвечает на мой вообще-то риторический вопрос Арина, возникая совсем рядом и вываливая на столешницу гору папок; я отодвигаюсь в сторонку и рассматриваю её — выглядит загнанной и уставшей, но вроде бы вполне живой и сияющей. На наркотиках он их тут держит, что ли? — Если бы ты была хотя бы выживальщицей, можно было бы ещё что-нибудь подумать. — Её менеджер всё равно бы не отпустил, — довольно фыркая, вмешивается Даник. — Если управимся до полуночи, он и не заметит моего отсутствия, — возражаю я. — А прикинь, — азартно произносит Дима, обращаясь к Данику, — Квест бы устроили. Её бы выкрали, прямо на глазах у менеджера. — Ну что опять началось? — Арина осуждающе переводит взгляд с одного на другого, — Мы только согласовали сценарий, дайте ему хотя бы подсохнуть пару минут. — Зато прикинь, какое было бы крутое начало, — увлечённо отзывается Дима, — Вступление, знакомство, правила, всё такое на пафосе и энергии, и тут неожиданно вставка с мирно прогуливающейся Арсюшей, под звуки птичек… — И Шура, — вставляет Даник, — В паре метров пусть идёт. Этого достаточно, чтобы мы её украли на машине. — Вы плохо знаете Шуру. Он не понимает концепт пранков, — предупреждающе качаю головой, и, должно быть, выгляжу тревожно поверившей в дикие идеи команды, потому что Дима наклоняет голову, заглядывая в глаза, и легко похлопывает меня по плечу: — Да ладно, что мы, нелюди — до сердечного приступа человека доводить. — Дима, — зовёт его кто-то со стороны — я оборачиваюсь и узнаю Лёшу, который меня обучал навыкам выживания два дня назад. Он выглядит уставшим, весь в поту, пыли и, кажется, опилках, — Ты работать в этом году будешь? Или по команде «краснодаровчанка» отключаешься? Несколько человек вокруг нас смеются, и я вопросительно изгибаю бровь, но никто, похоже, объяснять смысл шутки мне не собирается, потому что Дима, опять мягко сжав моё плечо напоследок, обходит стол и склоняется над чертежами, пока ему что-то активно разъясняют собравшиеся. Арина опять углубляется в документацию, а Даник вовсе исчезает где-то на отдалении, оставляя меня одну. Впрочем, меня это нисколько не беспокоит — особые запреты озвучены не были, а значит, разрешено всё, что вписывается в стандарты техники безопасности; поэтому я отступаю от стола с чертежами и макетами и неспешно прогуливаюсь вдоль коробов с будущим реквизитом и разобранными, ещё пахнущими краской декорациями, стараясь никому не мешать, наблюдая за работой и разговорами. У одной из секций обнаруживаю Стаса, который неожиданно радостно меня приветствует, шутит про цвет моего лонгслива, совпадающий с цветом жилеток рабочих вокруг нас, и охотно показывает, как вместе с группой помощников разрабатывает форматы игровых наказаний; в процессе обсуждения к нам присоединяется и Сударь, топчется рядом, потом отходит, и возвращается снова — суёт мне исходящий паром картонный стаканчик с чаем. — Ого. Спасибо. Разбалуете окончательно, — замечаю, благодарно и смущённо улыбнувшись. — Он как мама-лабрадор, ему постоянно нужно о ком-то заботиться, — беззлобно усмехается Стас. — Приказ руководства, ничего не могу поделать, — шутовски разводит Сударь руками, а заметив моё непонимание, кивает куда-то в сторону — туда, где в толпе инженеров что-то вещает Дима, напяливший неведомо откуда взявшиеся очки для ещё более делового вида. — Он тебя заставил принести мне чай? — моргнув, возмущённо выдаю. — Нет-нет, — будто бы действительно пугаясь моего грозного облика, мотает головой Сударь, — Он просто сказал присматривать, чтобы у тебя всё было в порядке, и ты никуда не влезла. Ну я подумал, трудно куда-то влезть, когда у тебя в руках стакан кипятка, — простодушно поясняет он. — Так тут же нет полуразрушенного подземного бункера, куда я влезу, — обиженно бубню, угрюмо отпивая горячий сладкий чай — зря, что ли, в конце концов, Никита старался — но на всякий случай всё равно стараюсь сохранять осуждающее выражение лица. Хорошо всё-таки бездеятельно наблюдать за тем, как вокруг тебя работает куча людей — крепкий чай здорово согревает, парни круто шутят, работа кипит, обсуждения развиваются, и совсем нет ощущения, что на дворе уже поздняя ночь. Со Стасом мы даже в процессе успеваем немного пообщаться на украинском, на смешливую радость всем не знающим язык окружающим, и договориться как-нибудь погрустить в студии под гитару и «Океан Ельзи»; Сударь в любое свободное от поиска идей на квестовых сайтах мгновение увлечённо делится своими пока мутноватыми идеями для роликов, рассказывает о забавных случаях с летсплеев, и живо любопытствует по поводу моего блогерского пути. У меня, конечно, как у всякого уважающего себя блогера с более-менее стабильной тенденцией роста аудитории и уровня роликов, были несколько коллабов, в основном на этнические и фольклорные темы; но прям по-настоящему близко дружить и часто общаться мне с ними не удавалось — Кристина, специализирующаяся на шитье народных костюмов, живёт в Новосибирске и у нас обеих редко бывает свободное время на поездки в другой часовой пояс, славный кузнец-бородач Лёва почти не вылезает из своего Мурманска, чудесная и креативная скетчерша Аюна, снимающая ролики про бурятские традиции — затворница-хикка, потусторонняя Крымская красавица Владислава, моя близкая подруга со времён первых роликов, недавно укатила на полугодовые курсы йоги в Тайланд, мега-фолковая и невероятно гостеприимная семья Рогозиных слишком заняты воспитанием девяти детей и ведением тематических кружков в Армавире… В общем, мне редко выпадают шансы пообщаться со своими коллегами по сфере деятельности — максимум мы иногда переписываемся, поздравляем друг друга с праздниками и обмениваемся по почте символическими подарками. А коллабы, встречи, сходки, фестивали — это если все звёзды сойдутся, все события совпадут и все билеты будут куплены, тут уж ничего не поделаешь. И вот здесь, этим поздним вечером — я и пол-ангара увлечённых своим делом ютуб-блогеров, не стесняющихся ни задавать вопросы, ни раздавать советы, ни делиться опытом, ни обсуждать и шутить на разнообразные темы! Мои ощущения можно сравнить с эйфорией сентября первого курса — когда только попал в новый коллектив креативных и интересных единомышленников, и твои надежды на классное будущее в этом окружении ещё не разбились в прах с первым практическим заданием на творческую оригинальность. Когда меня начинают с любопытством пытать по поводу моих работ, я вспоминаю, что случайно захватила с собой походный блокнот, и с выражением лица «да, все художники носят с собой блокнот, куда бы ни пошли, а вы как думали?» достаю его, пролистывая самые интересные и богатые на двусмысленные детали, на мой взгляд, образы. Но Сударь довольно быстро увлекается моими рисунками всяких монстров, выглядывающих из-за замшелых стволов деревьев, и прочих зубастых тварей — забрав у меня блокнот и расположив его поверх клавиатуры ноутбука, он разглядывает эскизы с искренним интересом. — Бли-и-и-ин, — тянет он восхищённо, уставившись на очередного моего карандашного монстрика, прогуливающегося по лесной чаще, — Ты в «Bloodborn» играешь, да? — Нет, а что? — Блин, очень похож на одного персонажа, Викария Амелию, прям жесть! — Покажи, — вмешивается Стас, вытягивая шею. — Да просто полуистлевший монстрик с головой оленя, — пожимаю плечами, — Уверена, похожих очень много. — Это очень круто, — говорит Стас, рассматривая мои рисунки. — Я хотела спросить, кстати, — обращается ко мне с лёгкой иронией в голосе одна из помощниц Стаса — вроде бы мы с ней тоже знакомы, но имя и специальность просто из головы вылетели, — Сколько париков ты извела на съёмках «Белой лилии»? Ого, она смотрела этот мой ролик? На самом деле, горжусь этой работой — я настолько хотела сделать клип на русалочью тему, что перерыла весь интернет в поисках какой-то неофициальной акустической версии «Белой лилии» группы «Alkonost», чтобы потом на съёмках самоотверженно замёрзнуть до полусмерти в пруду, по неосторожности утопить часть реквизита, и потом ещё две недели вонять тиной. Парики мы с оператором Вадиком, впрочем, топили целенаправленно, чтобы создать на воде эффект плывущих русалочьих волос. — Штук пять-шесть точно. Потом пришлось их спрятать в три пакета и выбросить на свалке при въезде в город, потому что ужасно воняли, — охотно делюсь впечатлениями, усмехаясь воспоминаниям. — Классный видос получился, — роняет комплимент та, возвращаясь к работе. — А правда, что ты сама делаешь весь реквизит? — интересуется Сударь. — Видел, я отрисовываю платья и маски? На предыдущих страницах. Часть из них я создала в реальности, — ну всё, любимая тема, меня уже трудно остановить. Благо, что аудитория благодарная. Лезу в телефон, быстро разыскиваю pdf-файл своего портфолио, который только месяц назад разработала в обновленном виде не по годам гениальная стажерка-пиарщица Альбина, и показываю широко распахнувшему глаза Никите фотографии, — Почти всё делала на заказ. Вот эти и эти ещё в Крыму создавала. Видеть сейчас снимки всех этих тонко прорисованных масок Болотниц, Полудниц и Блудов, вручную расшитых платьев птиц Сирин и Гамаюн, блестящих полупрозрачных костюмов мавок, удельниц и фараонок кажется просмотром «в предыдущих сериях» — будто и не со мной было. Хотя определённо я тогда отрисовывала эскизы, обшаривала интернет в поисках подробных описаний и идей, согласовывала с заказчиками дизайн, снимала мерки, подбирала ткань и украшения, проводила ночи под дробный стук швейной машинки и ворчание бывшего мужа… Так, стоп. Это уже не в тему. — Прико-о-о-ол, какие жутики, — тянет Сударь, почти благоговейно принимая телефон в свои руки и перелистывая на экране фотографии. Я чувствую, как слегка краснею от удовольствия — давно не получала комплиментов в адрес своего творчества не от критиков-ценителей и не в текстовых сообщениях. — Ты сама этому училась? — любопытствует Стас, то глядя в мой блокнот, то заглядывая в телефон с открытым портфолио, будто стараясь найти соответствия. Я не успеваю ответить, потому что неожиданно над ним возникает Дима и опирается руками о спинку его стула. Рядом топчется, тыча в планшет и длинно зевая, Лёша Столяров. — Работа, я смотрю, кипит, товарищи дармоеды, — претенциозно вздёрнув бровь, произносит Масленников. — Кофе-брейк, — даже не дёрнувшись, спокойно отвечает Стас (видимо, такие шуточные наезды в этой компании в порядке вещей), перелистывая страницы моего блокнота так изящно, будто просматривал новости в газете где-нибудь в интеллигентном девятнадцатом веке. Сударь вообще не реагирует, продолжая разглядывать на моём телефоне портфолио, — Изучаем прекрасное. Дима, в миг сбрасывая театральный облик злого начальника, присматривается к раскрытому у него на руках блокноту внимательнее, через несколько секунд даже наклоняется, чтобы получше разглядеть. Я чуть привстаю, чтобы из-за Сударя незаметно подсмотреть, что его там так заинтересовало — разумеется, вовсе не выработанные часами мучений и насилия над воображением завершённые образы, а очередная страшилка, набросанная от скуки. На этот раз — великан, стоящий над палаткой в заснеженном лесу. Нет, серьёзно, это даже немного обидно — спокойные, приятные, тщательно проработанные образы положительных персонажей почему-то никогда никого не задевают так же сильно, как лениво навевающие тревогу и желание перевернуть страницу чудовища. — А… Это чьё? — спрашивает Дима, протягивая руку и пальцем не давая Стасу перевернуть страницу, и локтем подталкивает Лёшу, привлекая его внимание. — Моё, — признаюсь я, уже готовая принять журение за то, что разлагаю дисциплину на рабочем месте, но Столяров, рассмотрев рисунок, неожиданно интересуется — похоже, не у меня: — Ты тоже про «ГБВ» подумал? — Есть такое, — как-то рассеянно кивает Дима, продолжая смотреть на рисунок. А затем поднимает на меня слегка растерянный, мутный, вопросительный взгляд, — Это серьёзно ты нарисовала? И придумала? — Похожих артов в интернете миллион, — резонно замечаю, — Просто захотелось что-то такое… — А ты же вроде делаешь что-то подобное, ну… — Лёша делает руками некие пассы, не в силах подобрать слова, — Ну, типа, костюмы, головы, да? — Да, смотри! — Сударь, умилительно напоминая мне преданного Шуру, с восхищением на лице сует ему под нос мой телефон. — Делаю, — осторожно подтверждаю, уже не представляя, куда меня ещё и это признание может сегодня завести. — На заказ делаешь? — Дима смотрит на фотографии, затем с каким-то особенным выражением снова возвращается к рисунку в блокноте. — Конечно. Тебе нужно что-то такое? — с сомнением уточняю. — Мне нет, но, — он переглядывается с Лёшей, с Сударем, со Стасом, и наконец снова смотрит на меня, — Знаю, кто как раз ищет человека, который отрисует с нуля костюм чего-то вот такого, а потом его пошьёт и соберёт. — О, — только и выдаю. — А-а-а-а-а, я понял, — восклицает Сударь, светлея лицом, — Вы про «Год Без Весны»? Которые трек про Перевал Дятлова написали? — Наши коллеги с прошлого года, — поясняет мне Дима, — Музыкальная группа. Дебютировали с синглом, который мы им помогли записать, про дятловцев. Сейчас они ищут человека, который поможет им снять клип. — А вы каким боком к Перевалу Дятлова? — уточняю, чувствуя, как что-то знакомое на подкорке вроде бы шевелится, но ничего путного не припоминаю. Компания смеётся, Дима с весёлым недовольством закатывает глаза: — Вот сразу видно, человек не ради популярности к нам прибился! — Мы там были, — загадочно дёргает бровями Сударь, довольный моим впечатлённым лицом, — Прошли путь дятловцев к кедру. — Даже в буран попали, — вставляет Лёша. — И нас было девять, как и дятловцев, — добивает Дима, — Короче, не могли мы такие впечатления оставить при себе, а тут ещё с парнями из «ГБВ» познакомились, они как раз искали и студию, и продюсирование, и знающих людей, короче, мы вместе с ними из звукозаписи не вылазили ещё пару недель после возвращения с Урала. — Серьёзно? — оглядываю команду ещё раз, и потрясённо качаю головой, — Это… Это действительно круто, вот так взять, поехать и… — Мы целый сериал на эту тему сняли, изучай матчасть «Погнали Шоу», — с поддельной чопорностью говорит Дима. — Короче, мы не с того начали, — вмешивается Лёша, — Когда у человека фамилия заканчивается на «ман», разговор нужно начинать со слов, — он наклоняется ко мне и с преувеличенным вниманием смотрит в лицо, — «Хочешь заработать?» — Какой отвратительный стереотип, — недовольно фыркаю, пока остальные ржут, и раздражённо хлопаю довольного своим выпадом Столярова по плечу, отодвигая его от себя. — Ну так что? — отсмеявшись, энергично спрашивает Дима. — Смотря какое ТЗ, — настороженно произношу. — У них по сюжету трека с дятловцами расправился вот такой монстр, — он тычет пальцем в мой блокнот, лежащий на столе, раскрытый на развороте с великаном в заснеженном лесу, — Не помню, как он у них назывался, но он из мифологии манси. — А манси не обидятся? — скептически щурюсь, уже забирая у Сударя телефон и начиная рыскать в Яндексе. — Скорее всего обидятся, — преспокойно подтверждает Никита. — Ты по северному фольклору когда-нибудь что-нибудь делала? — спрашивает Дима, и я прямо ощущаю почти физически, как он сверлит взглядом моё лицо в ожидании ответа. — Только планировала, мне всё равно такое снимать негде — со снегом на Кубани туго. А заказов таких не припомню, — проговариваю рассеянно, потому что уже занята быстрым анализом страницы в Википедии в поисках подходящего существа в ханты-мансийской мифологии, — Да и из северного фольклора знакома только с коми, у меня родственники оттуда, я их долго пытала на тему сказок и поверий. Вот этот? — показываю картинку, и компания живо толпится, забавно стукаясь локтями и плечами, уставляясь в экран и читая описание. — Ну да, вот что-то такое, — соглашается Лёша. — Менкв, значит, — довольно киваю я, и сама гляжу в телефон, ознакамливаясь с рубежом будущей работы, — Они были первыми версиями человека, но выбрали свободу и людоедство и убежали в лес. Понимаю. — Вот да, что-то такое пацаны говорили, — с жаром подтверждает Дима, глядя на меня с одобрением, — Они хотят этого чудика в клипе использовать, знаешь, типа нарезку из кадров, с северными танцами, с шаманами, с кострами, всякая такая херня. Твой стиль прям. Что-то я сразу даже и не срастил — клипы, костюмы… — А с ними можно как-то пообщаться? С музыкантами, не с менквами, — считаю нужным в шутку уточнить. — Я скину твой аккаунт их вокалисту, — обещает Дима, и, широко улыбаясь, хлопает в ладоши, — И вот снова я из ничего создал новую контентную семью, не благодарите! — Плюс будет первый опыт работы Арси с настоящей группой, — вставляет Лёша, будто я сопротивляюсь предложению, а не всеми руками «за». — У меня есть опыт работы с артистами, — замечаю невозмутимым тоном, — Даже с клипами. Из известных — «IC3PEAK». Клип «Kiss Of Death» — примерно на треть моя работа. — Правильно, нахрен эту ложную скромность, — смеётся Стас, и компания подхватывает обсуждение развитием шуток и хихиканьем. Когда я в следующий раз ловлю на себе взгляд Димы — вижу в нём интерес и словно бы благосклонность, будто он ожидал чего-то худшего, когда спрашивал, не хочу ли я поучаствовать в развитии никому не известной Московской музыкальной группы. И это слегка удивляет — не могла же я за эти несколько дней уже создать впечатление человека, отчаянно бегущего от работы? Для самозанятого блогера с менее чем миллионом подписчиков это смерти подобно: чуть упустишь на секундочку внимание аудитории, и тебя откатывает на месяцы, если не годы, назад. Ответ находится неожиданно быстро — когда я во время очередной самостоятельной прогулки по сонно затихающим отделениям ангара обнаруживаю развалившегося на стуле в самом конце здания Даника, курящего свою ананасовую дуделку с отсутствующим лицом, которое светлеет и растягивается в радостной улыбке, едва я возникаю поблизости. Мы немного обсуждаем сегодняшний (по ощущениям уже вчерашний) день, болтаем о планах на недалёкое будущее, и когда я вскользь упоминаю, что Дима нашёл, с кем меня ещё сколлаборировать, Даник почти давится ананасовым паром и закашливается — я пугаюсь и начинаю стучать его по спине, а он тем временем уже ржёт сквозь кашель и пытается мне объяснить: — Да не умираю я!.. Ты просто не представляешь, зачем он это… Да Арси, всё, я дышу!.. Ты просто попала на бесплатный сеанс рубрики «Проверка от Димки Масленникова». — А обычно он платный? — хмыкаю я, наблюдая, как этот бесстрашный казах опять затягивается паром, всё ещё сухо покашливая. — Нет, обычно его не бывает. Быстро он сориентировался, — отсмеявшись, уже с какой-то философской задумчивостью сообщает Даник, — Вроде рекорд даже, за три дня разобрался, надо ему тебя в команду или нет. — Я ничего не поняла. Можно подоходчивей для глупенькой провинции? — Димка у нас золотоискатель, — поясняет Даник с каким-то умиленным осуждением, — Для него найти в случайном окружении какой-нибудь нераскрывшийся талант — ну, типа хобби. И ставки всё время растут, сама понимаешь, он всё-таки не только к себе мега-требователен. В тебе, видимо, что-то разглядел, раз уже делает подбивки к вступлению в команду. — Это же просто работа, — хмуро возражаю, не согласная с его суждениями на сто процентов, — К тому же я это не за бесплатно делаю. И это даже не для его канала! — «Год Без Весны» под Димасовым продюсированием, — поясняет Даник, — А для своих проектов он отбирает только лучшее и только лучших. — Ну или просто у него больше нет никого на примете, — добавляю я скептически. — Ну или ещё его впечатлило твоё поведение в стрессовой ситуации в бункере. Или твой музыкальный вкус. Или твои «кеды ебучие», — в тон мне насмешливо парирует Даник, и снисходительно разводит руками: — Это ж Димас. Умом Димаса не понять. На его решение могло вообще что угодно повлиять. — И ты всё равно видишь в этом какой-то глубинный смысл. — А что, думаешь, он всем подряд предлагает сотрудничество? — резонно пожимает плечами Даник, снисходительно косясь на меня из-за очков, — Это на канале он весь из себя компанейский и дружелюбный, ты просто не видела, что бывает, когда вылазит какой-нибудь косяк. Пизды получают на всякий случай все в радиусе ближайшей станции метро. — Ты меня словно отговариваешь. — Нет, какой мне смысл? Ты ж мне не конкурент, — невозмутимо признаёт Даник, и быстро улыбается сквозь тропический дым, чтобы сгладить резкость высказывания, — Просто делюсь наблюдениями. Я думаю, с чуваками из «ГБВ» ты сработаешься, с чуваками из КДМ же сработалась. — КДМ — это?.. — Команда Димы Масленникова, — взгляд Даника простирается куда-то поверх моей головы и он добавляет: — Команда вот этого вот. — Real bad bitch — молодая Мадонна, кого будешь обсуждать, если я сдохну? — раздаётся где-то надо мной напев тик-токовской прилипчивой гадости, мне на плечо приземляется знакомая горячая ладонь, приятно сжимая, и Димино деловито-шутовское лицо возникает совсем рядом с моим: — Как дела, Арсюша? — До «Арсюши» были замечательно, — бурчу в ответ, двигая плечом, но Масленников даже не думает убирать руку, явно решив использовать меня как подставку, и уже переключается на Даника: — Закончили с третьей локацией? — Уже и четвертую начали, — торжественно отвечает тот, — Что, охренел? — Очень. Растёте на глазах, — Дима отнимает ладонь от моего плеча, но только затем, чтобы через секунду удобно расположиться на нём локтем, щекой почти приникая к моим волосам, при этом преспокойно продолжая беседовать: — Что по итогам? — Инженерное войско итоги подвело, оздоровительные пропиздюлины проставлены, по срокам вроде опаздываем всего на три-четыре дня. Ну как и всегда, короче. Разнорабочие уже почти все разъехались, — с готовностью рассуждает Даник, хотя общий расслабленный вид, ананасовый подик и толстовка с мемом «хаха, я здесь живу» мало располагают к обсуждению рабочих событий, — Электрики остаются на ночь, как договаривались. Охрану предупредили, чтоб они их не закрыли случайно. Саня планы на завтра раскидал, так что в принципе, можно уже ехать домой. — Рано мы сегодня. Арси, домой, — словно собачке, смешливо говорит Дима, и наконец отлипает от меня. Я не успеваю даже в шутку возмутиться, ведь тут же ощущаю, как челюсть начинает раздирать чудовищный зевок — совсем потеряла счёт времени во всём этом многообразии впечатлений; так что послушно обнимаюсь с Даником на прощание, перенимая на свою одежду часть ананасового аромата, и плетусь вслед за умудряющимся пообщаться с каждым встречным Масленниковым к выходу из ангара, где уже грезятся свежие простыни и патчи для глаз с экстрактом зелёного чая. Какой странный день выдался. С самого утра все стадии принятия перелистала. Ещё и зачем-то, видимо, новый проект себе нашла. Дважды. Нет, конечно, слова Даника, что Дима за три дня умудрился рассмотреть во мне новую кандидатуру на члена своей странной команды, меня не убедили: иногда человека можешь не узнать достаточно хорошо даже за годы жизни бок о бок. Особенно если это касается работы. А тут три дня и решение якобы принято — нет, скорее всего, Даник просто преувеличивает. Пусть договор продлён до конца года — это подразумевает всего один совместный проект, и мы с Димой уже обсудили, что это будет «Ghostbuster» на химзаводе, где я снимала клип. Всё остальное — не более чем дружеские и коллегиальные обсуждения насущных дел, без серьёзных планов. Впрочем, тогда странно получается, что во всей Москве не нашлось людей, которые бы помогли их музыкальной группе с фолк-стилизацией… — Чего загрузилась? — интересуется Дима, и я моргаю, приходя в себя — даже не заметила, что мы уже достигли выхода из ангара и Масленников выжидающе смотрит на меня, придерживая створку ворот. — Очень много событий на один квадратный метр меня, — взвешенно отвечаю, стараясь, чтобы это не прозвучало как жалоба или упрёк, и выхожу на улицу — в лицо бьёт свежее дыхание ночного города, и я с удовольствием прикрываю глаза, отстранённо слушая, как скрипят за спиной прикрываемые Димой ворота, — Чувствую себя живой. — Могу считать это своей заслугой? — смеётся тот, и мы неторопливо шагаем в сторону машины — парковка полна уставших людей, и каждую минуту кто-нибудь, докурив и обменявшись рукопожатиями с коллегами, садится в автомобиль и покидает площадку, — Или ты к тому, что наслушалась матов на полгода вперёд? — Во всяком случае, я теперь знаю, чем дрель отличается от перфоратора, — иронически улыбаюсь. Мы проходим мимо группы знакомых лиц, Дима притормаживает, чтобы за руку попрощаться с каждым. — Братик, ты с нами в «Олдик»? — говорит ему Сударь, крепко пожимая его руку и не отпуская в ожидании ответа. — У тебя ещё есть силы тусить? — фыркает Дима, — Так может, пошли дальше крепежи разбирать, а? — Я сегодня больше ничего тяжелее кальянного мундштука не подниму, — горделиво отвечает Сударь, и настойчивее трясёт его за ладонь, делая брови домиком, — Ну поехали! — Сегодня без меня, — машет головой Дима, — Мне Арси надо домой отвезти. — И завтра мы аж с обеда начинаем тусить, — вмешивается Лёша, — Мало? — Жизнь коротка, — брякает Сударь, с сожалением отпуская Димину руку и глядя так, будто тот уже на смертном одре лежит. Потом глядит на меня, на Диму, снова на меня и снова на Диму, и, чуть меняясь в лице, почему-то вдруг бросает все попытки отговаривать, — Ну ладно, если что, подваливай. Арси, пока! Рад был видеть! — Тут же недалеко, — спохватываюсь я, когда мы уже подходим к машине — совсем из головы вылетело, что мы не в районе студии, а сравнительно близко к моей гостинице, — Я на такси доеду, ничего страшного. — Да завтра всё равно той же компанией соберёмся, — отмахивается Дима, рукой с силой потирая глаза, а потом трясёт головой, — И как-то сил нет уже. Специально освободил себе завтра день, чтобы утром поспать как человек. Какие там тусы уже. Путь полупустыми дорогами до гостиницы пролетает быстро — даже слишком быстро, учитывая, что мы беспрестанно говорим. Говорим о музыке, о проектах, о трендах ютуба, о стремительно расширяющейся Москве, и, казалось бы, все эти разговоры уже звучали в моём присутствии в стенах студии и под крышей ангара, в некоторых я даже участвовала — но сейчас любое мнение, замечание, возражение, подкол, любая мысль казались глубже и доверительней. Может, дело в низком, глубоко утомленном, но приятно удовлетворенном прожитым днём голосе Димы. Может, дело в мирно пролетающей за стеклом ночи. В забытом Богом мегаполисе я разрушал стереотипами напичканных людей, Мешал тебе заботливо губить себя, на кой тебе Вайба моего сомнительного перевод?.. перевод… Уже после прощания с Масленниковым, поднявшись в номер и лениво скинув одежды, я обнаруживаю, что забыла в ангаре свой блокнот для рисования — он так и остался лежать на столе Стаса, ведь я планировала пройтись по стройке и вернуться, но встреча сначала с Даником, а затем и с Димой спутали планы. Хорошо хоть сумку взяла, в ней телефон и ключи от номера… Закусив губу и нервно почесывая затылок, я несколько раз набираю сообщение Диме в директ в разных вариациях, но всё-таки сдаюсь и отправляю кучу извинений и просьбу если не передать каким-нибудь образом блокнот завтра на тусовку в «Трубе», то хотя бы потом отправить его почтой в Краснодар — конечно, мы завтра встретимся снова, но если вдруг существует шанс уехать из Москвы без потерь, я им воспользуюсь. Там же вроде должны были остаться на ночь электрики, да?