After Dark

Краснодар провожает нас с Шурой мощной грозой, и мы в очередной раз порадовались, что догадались взять билеты на поезд, променяв скорость и презентабельность самолёта на незаменимую романтику грядущих перемен, которую дарят мерный стук колёс и сладкий чай в стаканах в железной окантовке. Иначе из-за грозы застряли бы на Кубани на ещё больший срок, а мы и без того подзатягиваем с этим проектом — ну типичные южане. — В Москве вроде с погодой попроще, — сообщает Шура, с размаху разваливаясь на моей полке, только что мною собственноручно застеленной. Получив заслуженный тычок в бок (да, может, я и жестокий начальник, настоящий тиран, но он же первый начал!), покорно отползает к окну, продолжая глядеть в телефон и вещать: — Плюс восемнадцать, переменная облачность. Во всяком случае, в Чертаново. — Скажи честно, ты выбрал район Чертаново только из-за названия? — с шутливой строгостью интересуюсь, опускаясь на полку рядом с ним и роняя тапки, чтобы забраться с ногами на простыню, — В прошлый раз мы жили в Верхних Котлах, я ещё тогда что-то заподозрила. — Надо поддерживать имидж, Арси, — подтверждает Шура, закатив глаза, будто это действительно было для него очевидно. За окном, будто в подтверждение его слов, сверкает молния, на мгновение осветив фиолетовой вспышкой затянутый густой пеной туч небосклон, чем тут же, естественно, вызывает у моего попутчика бурю эмоций. Наверное, если бы кто-то в нашем плацкарте знал меня не как безликую случайную соседку по путешествию на одну ночь, а как Мару Хорь (черт бы побрал мою фантазию четыре года назад, когда я создавала аккаунт на ютубе!), сценариста, дизайнера, актрису, декоратора и тэ дэ и тэ пэ канала с мрачной славянской видео-эстетикой, то у них бы наверняка сложилось впечатление, что Шура — мой несчастный подопытный для создания кукол вуду, или актёр на роль жертвы инквизиторского костра в будущем ролике, или ещё что-то подобное. А на деле он лишь мой горячо любимый менеджер а.k.a. администратор, агент, решала и жилетка для нытья. В общем, единственный на свете человек, который в состоянии удерживать мою жизнь в хоть каком-то подобии порядка. Вот я и не смогла бросить мальчика в Краснодаре, и тащу его с собой в столицу, хоть моя поездка и вряд ли займёт больше трёх дней, а из дел там будут только — явиться на съёмку, вовремя ложиться спать, и хотя бы иногда что-то есть. Просто (ладно, это я так опрадываю себя и свою иррациональную нелюбовь к одиночеству) таким ребятам, похожим на спаниелей, постоянно нужно чувствовать себя незаменимыми. Ну и с ним ехать как-то уверенней. Надёжней. Безопасней. Ведь если вместе с чудесным, душевным, креативным Данияром Таулановым и его склонностью к мистицизму я хотя бы немного успела сработаться в мою прошлую вылазку в Москву, то блогер Дима Масленников был для меня, тоже блогера, чем-то вроде Эвереста для альпиниста. Рукопожатия с Джеймсом Хэтфилдом для рокера. Двухметрового сникерса для пятилетнего ребёнка. Нет, не в смысле, что мне надо его сожрать и умереть счастливой. В общем, последние две недели я перманентно пребываю в смешанных чувствах: рюкзак собирала в смешанных чувствах, выбранную Шурой гостиницу в Чертаново одобряла в смешанных чувствах, в поезд садилась в смешанных чувствах… Сейчас вот достанем яблочные чипсы и будем их жевать — тоже в смешанных чувствах. «Что вообще привело к этой бесконечной череде смятения? Как говорится, оглянемся назад» — торжественно произношу пафосную фразу про себя, обнимая руками колени и устремив взгляд в окно, на пролетающий мимо высушенный непривычно жестоким майским солнцем пейзаж. Пять лет назад моё обожание мрачной атмосферы и страшных народных сказок, которых моя бабушка знала превеликое множество (и все с плохими концами, что, конечно, рассказывалось маленькой внучке в самых кровавых красках) перестало умещаться в моей голове и начало выплёскиваться в творчество — мне было двадцать, у меня была горячая голова, я была свободна и училась на коммерции на дизайне — меня было просто не остановить. То, что начиналось росписью картонных тарелок для театрального факультета, закончилось созданием эксклюзивных жутких масок в славянском и азиатском стиле на заказ; а из универа меня выплюнуло прямиком в мастерскую городского драматического театра, где моими руками (а затем и под моим руководством, когда я наконец научилась адекватно формулировать распоряжения) создавались декорации для спектаклей. Когда создание бесконечных картонно-кирпичных стен и бутафорских книжных полок мне наскучило, в мою жизнь, как по заказу, ворвалась Карина, фотограф «с особым видением», которая считала, что если на фотосессии никого не засыпали листьями и не затолкали голышом в болото, то смысла не было и начинать; Карина-то и взяла меня в оборот, своими взрывными идеями и невероятными хотелками превратив мои природную рукокрюкость и отчаянное творческое упрямство практически в то, что я имею сейчас — за год работы с Кариной мне пришлось освоить примерно миллион различных техник склеивания, сваливания, сваривания, связывания, резки, ковки, лепки и росписи, и я до сих пор безмерно благодарна ей за эту необходимость. Склейка! Переносимся на два года далее — устав искать моделей с новыми идеями, я принимаю решение отталкиваться не от моделей, а, собственно, от идей — и, к собственному искреннему удивлению, нахожу идеальную актрису на роль практически всего того хтонического веселья, что с детства жгло костры, плело венки, водило хороводы и приносило жертвы в моей голове. А именно — начинаю самостоятельно плести сценарии, творить безумные наряды, кропотливо создавать маски и уборы, рыскать на барахолках, и вообще копить дома всякий жутко нужный для искусства хлам. Превращалось это всё в видеоролики, снятые на плохую камеру, установленную на штативе (это только позже, когда канал начал набирать обороты, я наняла оператора, Гарика, — прежде мне казалось весьма увлекательным носиться между штативом и реквизитом), с хреновым светом и жалким монтажом — до сих пор с дрожью их вспоминаю: всё-таки тогда я слабо понимала, насколько качество каждого отдельно взятого ролика превыше их общего количества. Затем происходит череда потрясающих воображение любого драматурга событий, исход которых привел к тому, что я покинула (не без помощи лучшей подруги Евы) свой родной Крым и переехала в Краснодар, где и живу последние два года. Вся моя маленькая съёмочная и креативная команда, собранная за долгие годы и с большим трудом, осталась, разумеется, в Симферополе, потому что не такую уж крутую работу я предлагаю, чтобы ради неё бросить семьи, работы и квартиры и свалить в никуда на материк. Первые полгода я мучительно обжигаюсь буквально на каждой попытке отснять хоть что-то адекватное, пока не нахожу Шуру, который каким-то чудом спас мои проекты от полного провала, разыскав нужных людей и грамотно подобрав контентную стратегию. Идеей снимать мини-клипы на мистические песни и страшные сказки я загорелась уже много позже, но именно этот проект неожиданно превратил меня из обычной, малопримечательной девочки из шортсов и рилсов во вполне себе серьёзного блогера, у которого есть бухгалтер, отдельный почтовый ящик для предложений по рекламе, и бесконечная головная боль. Благодаря этому проекту, кстати, я и познакомилась с Даником, который позвал меня к себе в ролик для консультации по народным приметам. Довольно интересный опыт получился, к тому же мне даже не пришлось шить под съёмки новый костюм; так что, можно сказать, бесплатное путешествие с приятными бонусами. А потом в один день случились две вещи. Первая — я обнаружила на старом сталкерском сайте координаты практически не тронутого мародёрами заброшенного химзавода в Краснодарском крае. Вторая — в моих наушниках заиграл не знакомый мне трек из стандартного плейлиста «Про призраков». Странный трек под названием «Здесь кто-нибудь есть?». От него сквозило такой горькой пустотой, такой гулкой потерянностью, всем знакомым и всеми отрицаемым одиночеством, что моя прохладная душонка прослушала его раз пятьдесят, пока слова не начали звучать в голове эхом — а это верный признак того, что трек достоин своей экранизации в моей скромной интерпретации. Если кто-то тут есть, то скажи, почему... Объясни, почему ты молчишь? Вместе мы можем убить тишину!.. До мороза по коже. До покрасневших с утра глаз. Картинки сложились. Одинокий призрак химзавода и случайно забредший на заброшку сталкер, которые не могут найти друг друга. Ну не гениально ли? Даже Шурка оценил (хотя это, наверное, не показатель, я ему всё-таки зарплату плачу). Сценарий был написан ночью, за несколько рваных часов и за две чашки кофе, и уже утром, теряя тубусы с аппаратурой, мы с невыспавшейся и угрюмой Евой рванули сквозь рассветную дымку на этот полуразрушенный завод, затерянный глубоко в степи, толком не подготовив ни образы, ни реквизит — сталкершу я играла прямо в своей обычной одежде, лишь собрала волосы под шапку и чуть размазала тушь под глазами, а призраку лаборанта много и не надо — белый халат найдётся дома у любого уважающего себя блогера-скетчиста, а всевозможные склянки и банки стояли в лабораториях завода почти не тронутые, лишь покрытые жирной пылью. Отсъём занял восемь часов, монтаж — четырнадцать, первые полсотни тысяч лайков — двенадцать дней, а первое сообщение от аккаунта pognali_show — ровно три недели. В письме вежливо восхищались моей работой, и почти настойчиво предлагали сняться в ближайшем ролике. Ага, да. Человек с многомилионной аудиторией и немыслимым объёмом рубрик и направлений захотел снять ролик вместе с едва получившей серебряную кнопку ютуба любительницей мистики, да-да-да. Конечно же, я не поверила ни единому слову и закрыла сообщение, не ответив. А затем и забыла напрочь. Ещё через четыре дня ко мне домой прилетел Шура с воплями, какого хрена я игнорирую «АЖ САМОГО» Диму Масленникова, российскую легенду ютуба. И вот мы здесь. Трясёмся в поезде до Москвы. Едем в очередную контентную неизвестность. — Как по канату ты шагаешь по линии старта, выберем финиш наугад, зачем тебе карта? — удивительным образом считывая моё состояние, бормочет рядом Шура, подпевая песне в наушниках. Чуть улыбаюсь, кивая ему, песне, ползущему за окном городку, своему будущему и самой себе. Это будет мега-странный опыт. Ни я, ни Шурик во время переговоров с менеджером не получили досконального описания идеи грядущего ролика — единственное, что нам было известно, это что мне придётся обвешаться аппаратурой и вместе с Даником, Масленниковым и какими-то там ещё типами отправиться в заброшенный противоатомный бункер где-то в Московской области. Нет, я, конечно, видела парочку роликов Димы, и плюсом как опытный блогер понимаю, что на ютуб попадает процентов пятнадцать от всего объёма путешествия. А значит, ради получасового видео нам нужно будет провести в сто лет как проржавевшем и наверняка небезопасном подземном лабиринте не меньше шести часов, прежде чем отснимем что-нибудь действительно интересное и достойное не улететь в корзину. А казалось бы, что может найтись действительно интересного в никогда не использовавшемся по назначению противоатомном бункере? Видимо, что-то всё же найдётся, раз Масленников туда аж целую экспедицию снарядил. В общем, по отношению к этой идее я лично испытываю чисто профессиональное любопытство. Шура — в равной степени щенячий восторг и чудовищный ужас: отвечать перед моей мамой, что её и без того поехавшая дочь после побега на материк добровольно сгинула где-то в многокилометровых подземельях Подмосковья, ему совершенно не хотелось. *** — В час встреча с юристом у них в студии, будут обсуждаться вопросы отказа от ответственности и условия договора, потом в три инструктаж по технике безопасности, в четыре пробуем работать с камерами и светом, а с наступлением темноты в планах проходка по заброшке, чтобы убедиться, что справляешься без ошибок… — Почему ты вечно такой активный с утреца пораньше, — ворчу скорее для проформы, удобнее устраивая голову на подушке с сушёными травами, которую таскаю с собой в каждое путешествие. Такси по густому тромбу пробки продвигается медленно, и под горячим солнечным лучом меня совсем разморило, но это никогда не помешает мне беззлобно конфликтовать со своим менеджером, — Разве твоей зарплаты хватает на кокаин? — Только на него и хватает, хозяйка, — отзывается Шура, и я ловлю в зеркало заднего вида многозначительный взгляд таксиста. Нда, надо прекращать так шутить серьёзным тоном. С по-московски напряжённым графиком, который нам любезно предоставила менеджер Масленникова, времени у нас хватало максимум заселиться в номера, спешно смыть с тела запах поезда и рвануть к метро — под мои притворно зловещие шутки про бункеры и Шурины цоканья и закатывания глаз. Тяжело ему приходится, это факт. Здание, где располагается студия Масленникова, охраняется не хуже Кремля — к тому же нас в холле внизу никто встретить не сообразил, и скучающий охранник вволю с нами наигрался, гоняя нас через рамку металлодетектора и катая наши вещи на аттракционе интроскопа. Потом, убедившись, что мы пришли всё-таки не взорвать всех блогеров-конкурентов одним терактом, смилостивился и отправил по нужному адресу. — Волнуешься, Арси? — почему-то шёпотом и почему-то с сочувствием спрашивает Шурик, участливо заглядывая мне в лицо, пока мы поднимаемся по лестнице. Верно расшифровав мой ответный взгляд, добавляет: — Всё-таки, ну, понимаешь, это довольно… странное предложение для сотрудничества. — А смысл? Работа у меня такая — делать странные вещи, — беззаботно откликаюсь, в контраст собственным словам покрепче цепляясь за лямку рюкзака белеющими от усилия пальцами. Спохватившись, расслабляю руку — не съедят же меня здесь. В конце концов, самое страшное, что может случиться во время работы над этим проектом — что ролик в итоге не выйдет вовсе, невзирая на все вложенные силы, деньги и время. Ну или мне на голову в бункере упадёт потолок. Тоже вариант. А что? Красивая смерть. Легендарная. Студия оказалась обустроена необычно — как простая квартира, и только натыканные повсюду разномастные камеры, торчащие из каждого угла штативы и лампы, опасно перекинутые поперёк помещения провода и рассованный где ни попадя непонятный реквизит напоминали, что место это было создано не для жилья, хоть и могло бы с честью выполнять эту роль. На пороге нас встречает как обычно шумный и общительный Даник, радостно меня обнимает, будто мы не были знакомы в общей сложности едва ли больше суток, даёт пятюню Шуре, и мигом окружает гостей с Кубани дружеской, свойской атмосферой — и это как раз кстати, ведь студия буквально забита людьми, которые смотрят на нас с любопытством и вроде бы даже скептически, будто искренне интересуясь, что нас привело в их обитель медиа-успеха. Ладно, это несправедливо, я просто устала и нервничаю. Натягиваю на лицо одну из своих лучших дружелюбных улыбок (не ту жуткую, которой улыбаюсь для своих роликов) и начинаю со всеми знакомиться, стремясь сбить градус напряжения как можно скорее. Некоторые имена и лица мне были известны по каналу Масленникова, менеджеров и операторов я знала со времён работы с Даником; но здесь определённо не хватает главного действующего лица. — Извини, если это прозвучит невежливо, но я почему-то думала, что ты придёшь в чёрном, и в первые секунды даже не узнала, — вполне приветливо улыбаясь, говорит мне Яна, и студия дрожит общим смехом. — Я же говорил! — оживлённо восклицает Даник, — Когда она припёрлась к нам на съёмки в розовой толстовке с персиком, Даше пришлось срочно искать, во что её переодеть, потому что в кадре это смотрелось так, словно я в качестве эксперта по мифологии позвал продавщицу сахарной ваты из Филёвского парка! — Хм, — в притворной задумчивости опускаю взгляд на свой образ — тонкий полосатый красно-зелёный свитер, длинная юбка, ярко-жёлтые кеды. Ну да, будто выпала из раздела пинтереста «безумные хиппи», — Вот блин. Так и знала, что надо было на эту встречу взять с собой чёрную фату и диадему из костей! — У Димы в закромах найдётся и не такое, не переживай, — фыркает, кажется, Никита, с забавной кликухой Сударь. К моменту, когда нам с Шурой сунули в руки по чашке кофе и блюдце с печеньем, наша свежесформировавшаяся команда уже рассеялась по всей студии, занимая любые горизонтальные поверхности и ловко вкручиваясь в общий разговор — Шура, как действительно хороший доверенный представитель, старается изо всех сил, уже увлечённо рассказывая о преодолённом нами пути из Краснодара и параллельно расспрашивая про готовящийся формат съёмок. Как я и думала, конкретики ему вновь никакой не предоставили — только Тома, менеджер, вскользь упомянула, что все подробности расскажет, опять же, главное действующее лицо. Кстати, где он? Сюда определённо требуется соответствующая видеовставка из гоблинского «Властелина колец». Как-то это уже не очень вежливо получалось. Но остальные не выглядели ни взволнованными, ни обеспокоенными, ни смиренно утомлёнными — что ж, либо опоздания блогера здесь в порядке вещей, либо они в курсе, по какой причине его нет. Не знаю, какой из этих двух аспектов хуже для начала сотрудничества. — Я пересматривал раз триста, — активно рассказывает Даник, потрясая надкушенным печеньем, — Пиздатейший клип получился, особенно когда в первый раз смотришь и в конце резко понимаешь, что химик на самом деле — погибшая на заводе мать сталкерши! Остальные кивают и соглашаются — кто-то яро, эмоционально, а кто-то и просто из вежливости; привычно допускаю спасительную тщеславную мысль, что моё творчество просто «не для всех» и не обязано нравиться каждому, у кого есть доступ к интернету. — Не поверишь, я это прямо в процессе съёмки придумала. Причём под конец, к вечеру, — вежливо улыбаюсь, как всегда не слишком уютно чувствуя себя под шквалом восхищения, — Моя подруга, которая помогала снимать, была готова меня прям на том заводе закопать. — Мнение монтажника кого-нибудь интересует? — притворно поднимает руку Артём, — Потому что, не знаю как вам, но лично мне резали глаз переходы, и ещё на том моменте, когда… — Никого не интересует, — резко махнув хаером немыслимо зачёсанных волос, перебивает его Егорик, и воинственно оглядывает остальных в поисках поддержки, даже пихает локтём в бок сначала Яну, а потом и задумавшегося о чем-то Эмиля, — Я за живые впечатления. — Тебя сильно утешит, если я скажу, что у моего монтажёра просто такой стиль, потому что он монтажёр, он так видит? — интересуюсь у Чернеца, пока тот строит Шкреду глубоко оскорблённую рожицу. — Нет. И я не сказал, что в ролике нет живых впечатлений, — возражает Артём, — Если бы не огрехи с переходами по звуку, даже я бы кончил. — Как бы смешно это ни звучало, так и есть! — не обращая внимания на смешки, неожиданно соглашается Эмиль, будто Чернец сказал что-то действительно стоящее. Я начинаю ощущать, что слегка путаюсь — где парни подтрунивают друг над другом, а где честны, и выбираю молчаливое наблюдение и самоувещевания, что взаимодействовать с этими людьми мне всё равно осталось недолго, нечего переживать, — Диму, во всяком случае, мы все в тот момент видели. Там реально близко было! — Димас после первого просмотра, я думал, закурит, — делится Даник, хихикая, — Ну, в смысле, у него такое лицо было, будто у него сын родился. Ходил по студии задумчивый, возвышенный, блять, такой разъёб, я чуть не сдох. — Ещё чуть-чуть, и он бы переписал на этот клип всё своё имущество, — под смешки вставляет Никита, ехидно, но беззлобно. — О, да, — делаю вид, что спохватилась, — Надо, наверное, уже начинать обсуждение проекта? Так-то у нас всего, э-э-э-э, три дня на всё про всё, потом мы должны будем вернуться в Краснодар. — А, да, Димас… — Даник вымучено машет рукой, но Тома (видимо, чуть лучший дипломат, чем он) быстро перебивает, метнув в его сторону предостерегающий взгляд: — Минут через десять будет. Непредвиденные обстоятельства. Ну, зато мы все заранее познакомились, тоже хорошо, да? Забавно. Ну ладно. Улыбаюсь и согласно киваю, возвращаясь к разговору. Учтём, примем к сведению. Хотя и немного обидно, ведь если бы мы с Шурой знали, что Масленников опоздает, мы бы успели хотя бы нормально позавтракать — печенье мало насыщало, я бы сейчас с удовольствием завалилась в какую-нибудь хинкальную, вместо неуютного ожидания. Дверь распахивается, лязгнув ручкой, и на пороге является видение — взъерошенное, пыльное, с ярко горящими глазами, в какой-то заляпанной рабочей одежде. В руке у него болтается огромная, тяжёлая на вид сумка кубической формы со смутно знакомым логотипом. — Извиняюсь! — радостно выдаёт новое действующее лицо, и я наконец признаю в этом весёлом деятельном пугале исполнителя песни прославившего меня клипа и своего будущего коллегу — Дмитрия Масленникова, — Но! Мне есть чем загладить свою вину! Он бодро проходит в помещение, наперебой здороваясь с остальными, и под их восторженное «о-о-о-о» бережно ставит сумку на столик — на меня повеяло дикой смесью запахов машинного масла, гари, бензина и… и, кажется, шаурмы! Наконец узнаю логотип — хозяин «Здесь кто-нибудь ест?» пришёл на деловую встречу далеко не с пустыми руками. Судя по резко поглупевшему взгляду Шурика, у него тоже рот моментально заполнился слюной. Ну сволочи, с нежностью думаю, ну знают же, как настроить партнёров на нужный лад! — Ну привет! — Дима тянется пожать мне ладонь, скаля зубы в яркой улыбке, но мгновение спустя прячет руку за спину и отступает на шаг назад: — Только, секунду, я всё-таки хотя бы умоюсь, а то совсем непрезентабельно получается. Он резво скрывается за дверью в ванную, команда начинает потихоньку потрошить сумку с ароматными рулетиками шаурмы, читая этикетки и передавая друг другу виды с подходящим составом, а я, хоть и заполучив уже вожделенный, пусть и остывший, свёрток, не тороплюсь разворачивать фольгу — резкое и слегка нелогичное появление Масленникова как-то малость сбивало с толку. Очевидно, опоздал он не из-за прокрастинации или высокого ЧСВ — за те пять секунд, что он стоял передо мной, я успела заметить и сдавленный след от резинки на лбу, и высыхающий на висках пот, и мазки чего-то тёмного и маслянистого на щеках, и даже пару довольно свежих царапин. Руки выглядели не лучше — человек явно был занят делом незадолго до прихода в студию. Может, машина посреди дороги сломалась? Тогда это объясняло, почему шаурма успела остыть даже в фольге и термосумке. Ладно, поглядим, станет ли оправдываться и что-то выдумывать. Люблю наблюдать такие моменты — многое о человеке сразу становится ясно. Хотя, блин, зачем мне это вообще? Через три дня вечером мы с Шуриком запрыгнем в поезд и вернёмся на Кубань, и максимум, что мне останется от этой поездки — впечатления. И плюс процент к подписчикам на «Маре Хорь». Вряд ли Масленникову или Данику снова понадобятся мои услуги, не такие уж смежные у нас контент-сферы. С другой стороны, лучше заранее знать, с кем ты идёшь плутать по заброшенному военному объекту под землёй, и чего от таких спутников можно ожидать. Так что не спешим с выводами и наблюдаем дальше.