Притворщики

I want to hold you close

Soft breath, beating heart

As I whisper in your ear

I wanna fucking tear you apart

Эмз разбирается в моде. Мэнди полагала, что лучшего советчика в вопросах выбора одежды ей будет не найти, и, в общем-то, она не ошиблась. Лишь упустила из вида тот факт, что хороший советчик будет критиковать каждый твой выбор, прежде чем взять дело в свои руки и, обойдя с дюжину магазинов, остановиться на вещи, которую ты никогда и не под каким предлогом не взял бы. «Эмз, мы не будем этого покупать! Она же розовая… Мне что, пять лет?» – «Во-первых, она не розовая, а малиновая. Во-вторых, заткнись и бери, что говорю!». Они начали ругаться прямо там, в магазине, игнорируя поджатые губы недовольного персонала. Все возмущения Мэнди были пропущены мимо ушей – Эмз решительно продолжала стоять на своём. Девушка, скрипя зубами, в конце концов всё-таки согласилась купить убогую куртку ценой почти в двести долларов. Она дала себе мысленное обещание никогда больше не ходить с Эмз по магазинам. Процесс отбора вещей у неё крайне категоричен… и дорог. День неумолимо шёл к вечеру. Чтобы купить всё необходимое, потребовалось гораздо больше времени, чем она думала. В пятницу сметали все полки, а очереди начинались с кассы и заканчивались выходом. Ближе к семи Мэнди уже плелась домой со всеми этими пакетами, словно зомби, жаждущий человеческой плоти. И если в Рассвете мертвецов желание вкусить чьи-то мозги стимулировало полуразложившихся доходяг быстрее шевелить своими конечностями, то на неё накатило лишь ещё большую усталость. Выходные она проведёт не вставая с кровати, это точно. Ночные фонари забиваются в шустром мерцании, прежде чем осветить тёмную улицу оранжевым цветом, а заодно и взбудоражить кружащих подле мотыльков. День становится короче, ночь наступает раньше. В быстрых сумерках невольно возникают самой разной степени ужаса страшилки, призывающие скорее торопиться домой и чаще оглядываться по сторонам. Ещё до того, как переехать в Старр Парк, Мэнди постаралась узнать о новом городе все самые интересные сплетни. Без всякого энтузиазма листая статьи о передозировках и пьяных драках, она наконец обнаруживает ту самую, привлекшую её внимание. «Серийный убийца на свободе, защитите своих детей!!!» – держало интригу название, поощряя узнать подробности. Оживленная Мэнди взахлёб начала читать содержание статьи: примерно три года назад в Старр Парке начали пропадать люди. Ничего особенного, на самом деле. В городах всегда кто-то пропадает, будь то чья-то заблудившаяся бабушка или без вести потерявшийся алкаш. Но примечательно то, что все жертвы были подростками – учились в старшей школе – и каждый из них бесследно исчезал на устроенных такими же старшеклассниками пьяных вечеринках. За год число подобных инцидентов перевалило за трое, и вот тогда-то родители начали беспокоиться, а к делу была привлечена полиция. Дальше по накатанной – бесконечные школьные проверки, обязательное наличие медсестры или психолога в стенах учебного заведения, запрет вечеринок и ужесточение уже имеющихся правил. Подростки перестали исчезать примерно год назад, но ни одно тело так и не нашли. Поднимает листья резкий порыв ветра, ероша волосы и забираясь холодом под куртку. Руки устало ноют от тяжести пакетов и промозглой температуры, но Мэнди лишь мокро шмыгает носом и продолжает идти вперёд. До дома остаётся совсем ничего. Ей бы в очередной раз скрасить одинокую прогулку собственными гнетущими мыслями, но неожиданная компания, поджидающая её возле поворота и разглядывающая затянутыми черными тучами небо, ненароком спасает девушку от ужаса грядущего самобичевания. Но ради приличия Мэнди решает поворчать: – Надо же, припёрся. А я надеялась, ты не найдёшь дорогу и по пути свалишься в какую-нибудь канаву. – Я знаю Старр Парк как свои пять пальцев, Мэни-Бэни. Даже те места, в которые мне соваться не стоит. Думаешь, я не смогу дойти до твоего старушечьего дома престарелых? – Честер зевает, отрывая свою тушу от кирпичной стены чьего-то забора. – Район класс, местечко прямо тебе под стать. По воскресеньям небось играешь с бабками в нарды? Днём Честер предупреждал, что заглянет к ней вечером, но она не восприняла его слова всерьёз, а потому и не ждала незваного попутчика. Общение с Эмз вытянуло из неё последние силы, так что Мэнди плохо представляет дальнейшее развитие их диалога. – Точно. И в следующий раз, когда буду играть с бабками в нарды, а тебя будет вязать полиция, обязательно вспомню этот подкол и посмеюсь. Продолжай и дальше соваться туда, куда не надо. – Это что, угроза? Запомни: я гуляю, где хочу. Как вольный кот. – Скорее, как бродячая псина, – бурчит она, снимая с рук пакеты и протягивая их Честеру. – На, неси. Хоть какая-то польза от тебя будет. – Опа. А вознаграждение за помощь полагается? – забирая пакеты и с любопытством заглядывая в них, интересуется парень. – Могу дать пинка под зад, – дипломатично предлагает Мэнди, не находя в себе силы на дальнейшие пререкания. Тот хихикает, но от чего-то выжидающе продолжает стоять, уставившись на неё. – Ну что еще? – Да так, – спустя несколько секунд запоздало отвечает Честер, удобнее перехватывая пакеты. Он в последний раз обводит её лицо взглядом и тут же отворачивается. – Ну давай, веди меня в своё ужасное логово. Мэнди еле заметно хмурится, но всё же решает не придавать этому моменту большого значения. Иногда ей действительно интересно, что творится у этого парня в голове… Но меньше знаешь – крепче спишь. Некоторым вещам лучше оставаться неизведанными. Честер таки доводит её до дома, как полагается настоящему рыцарю, коим он совсем не является, но вместо того, чтобы развернуться и пойти по своим делам, выжидающе остаётся стоять возле калитки. Намёк был прозрачнее некуда, но Мэнди не собиралась впускать этого ненормального в свой дом. Вместо этого она, открывая железный замок ключом, сразу поспешила сообщить: – Если есть что сказать, то говорить будешь на улице. Домой не пущу. – Да ла-а-адно тебе, Мэнди, не стесняйся. Будь честной хотя бы сама с собой – тебе так хочется впустить меня в дом и… – Не пущу, – она грозно погрозила Честеру кончиком ключа, направленным в его самодовольное лицо. Тот надул губы, но больше возражать не стал. Их домик и двор не отличались оригинальностью. Скорее необжитостью. Идеальный фасад безупречного участка прямиком с рекламного флаера… Замечательно в теории, а на деле совершенно никак. Словно локацию из бэкрума переместили в реальную жизнь, создавая эффект зловещей долины. Но матери нравится это – то, чтобы всё выглядело идеально. И совсем не человечно. Когда они приближаются к крыльцу, Мэнди поворачивает голову, чтобы оценить реакцию Честера. Она не может проследить ни единой эмоции на его лице, что немного настораживает. – Хороший дом, – в конце концов выдавливает из себя он, осматривая искусственные клумбы. – Дорогой. – Отец любит выпендриваться, – пожимая плечами, бросает Мэнди. Она открывает дверь и забирает пакеты из рук Честера, мгновенно ощущая возвратившуюся усталость, отозвавшейся в каждой клеточке её тела. Поджимая губы, чтобы ненароком не испустить усталый вздох, девушка велит Честеру ждать на улице. Дома Мэнди не пытается вести себя аккуратно. Расшвыривает обувь, кидает рюкзак на обувную полку, пакеты бросает на кухонном столе. Баночка газировки грустно выкатывается из первого, упавшего навзничь. Мэнди, моющая в это время руки, не видит, но слышит, как та резко падает на пол. Она упирает руки в край раковины и прикрывает глаза, мысленно отсчитывая десять секунд у себя в голове. Этот день окончательно хочет её добить. Спустя несколько мгновений Мэнди двигается с места, поднимая эту упавшую баночку. Крутя её в руках, она решает хотя бы немного побыть гостеприимной хозяйкой и берёт с собой вторую, намереваясь поделиться с Честером. Не совсем же она зверь какой-то. Тот в прострации сидит на самой верхней ступеньке их крыльца. Кажется, не её одну сегодня хорошенько прожарили. Она хмыкает и садится рядом, вреднюще и совершенно специально прижимая холодную банку газировки к чужой тёплой шее. Парень даже не дёргается. – Кармен со мной говорила. – Да? – Спросила, о чём мы вчера с маленькой хвостатой Мэни болтали. – О чём же? – Её это не касается. Я так сказал. Она разозлилась и накричала. Сказала, что если это мой очередной план, то она избавится от тебя быстрее, чем мы сможем дойти до второго этапа. – Что за второй этап? – Хмм, – он хитро улыбается, и наконец это холодное, блёклое выражение его лица оттаивает, открывая взору знакомую изворотливую усмешку. Честер забирает банку газировки, до сих пор прижатую к его шее, крутит её туда-сюда, а затем подбрасывает вверх. – У меня было так много фальшивых подружек, что Кармен поделила длительность наших отношений на этапы. С первого начинались свидания, со второго – поцелуи. До третьего дело обычно не доходило, Кармен успевала избавиться от каждой, с кем я встречался. Ну так что скажешь, Мэн-Мэн? Будем с тобой лизаться? – Ни за что, – говорит Мэнди быстрее, чем успевает подумать. Потом слегка тушуется, понимая поспешность своего ответа, и сконфуженно переводит взгляд с его очерченного уличными фонарями профиля на подстриженные соседские кусты. Если она хочет обеспечить себе безопасность и чётко следовать плану, на который сама же и подписалась, значит будет делать то, что от неё требуется, даже если это будут… фу-у-у… – Ну, мы это ещё обсудим. И хватит коверкать моё имя, достал. – Ни за что, – ухмыляется тот, победно поддевая вверх крышечку газировки. Та протестующе шипит, извергая на свет белую пену, тут же растёкшуюся по краешкам ободка. Честер пригубляет её губами, – но Кармен настроена серьёзно. Наверное, мы всё же переборщили с этой кофтой. – Стой-стой-стой, мы? – она поворачивается к нему полубоком, в её глазах быстро загорается огонь бурного негодования. Банка газировки в крепко стиснутых пальцах протестующе скрипит, стоит девушке неосознанно сжать руку. – В каком это месте «мы»? Это была твоя идея. – Ой-ой, принцесса, ты что-то путаешь, – Честер заинтригованно разворачивается к ней лицом и слегка наклоняется, проникновенно понижая тембр своего голоса. – Моя идея? Это ты всё придумала. – А ты настоял! – Но придумала ты. – Мы бы этого не сделали, если бы ты не начал убеждать меня сделать это! – Мы бы этого не сделали, если бы твоя умная головка вообще до этого не додумалась. Стоит им начать спорить, Честер как-то неосознанно становится ближе…. Их коленки соприкасаются, а лица оказываются рядом друг с другом на относительно безопасном, но всё еще довольно щекотливом расстоянии. Она инстинктивно напрягается, сильнее сжимая в руке надутую жестянку. Будет бить? Угрожать? Честер поднимает руку – Мэнди провожает её настороженным взглядом – и стучит по своей голове, хихикая потрескавшимися от холода губами. – Во-о-от этой своей умной головкой. Иногда нужно быть немножко поглупее… «О Боги…» Она на секунду прикрывает глаза, медленно выдыхая. Её рука расслабляется, а стоит глазам открыться, как Честер уже снова оказывается на приличном расстоянии, попивая искрящуюся во все стороны шипучку. Это от усталости её мозг придумывает всякие странности? Как будто Честер сможет её ударить… Она поджимает губы, следом тоже открывая банку газировки и силясь вспомнить последнюю тему, которую они обсуждали до того, как снова начать ругаться друг с другом. А, Кармен. Кармен то, Кармен сё. Кармен настроена избавиться от неё… Мэнди задумывается. – Честер, почему ты просишь моей помощи, если сам можешь дать Кармен отпор? У тебя так много грязных и унизительных методов в кармане, и еще больше компромата на неё, я уверена. Так почему… вместо того, чтобы просто столкнуться с ней лицом к лицу, ты продолжаешь избегать эту настырную девчонку? Её несмелую, тихую речь не прерывает абсолютно ничего. Вопрос звучит донельзя прилично и подходяще для сложившейся ситуации – в её же интересах убедиться, что то, на что она идёт, не рухнет в один момент по какой-то неизвестной для Мэнди причине – но сердце отчего-то заходится быстрее, а щеки начинают предательски гореть. Словно она пытается выведать у Честера его секрет, интимный и до безумия личный… А может, так и есть? Некоторое мгновение спустя, наполненное колючим, выжидающим ожиданием со стороны Мэнди и странным, непонятным молчанием со стороны Честера, делающим этот вопрос еще более неловким, раздается его приглушённый голос, не выражающий абсолютно ничего, кроме лёгкого, едкого подтрунивания. – Просто, просто. Как у всех всё всегда просто… А ты всё-то замечаешь. – Ну я же не идиотка, – мгновенно огрызается Мэнди, тем не менее обрадованная возможностью вновь продолжить диалог. Она кидает в сторону Честера косой взгляд и самозабвенно начинает крутить в руках алюминиевую баночку, копируя его движение. Любопытство подстёгивает ещё раз задать вопрос, чтобы парень точно не ушёл от ответа. – Так в чём же причина? Честер молчит. Мэнди немного разочарованно вздыхает, совсем от него отворачиваясь. Видимо, сеанс честности на сегодня закончен – кажется, из её недолгосрочного союзника больше ничего не получится вытянуть. Жаль. Интересно, что между этими двумя всё-таки произошло? Когда газировки в алюминиевой банке становится заметно меньше – примерно на пару глотков – Мэнди думает прогонять Честера взашей со своего крыльца и сразу идти спать, даже не разбирая пакетов с едой. Стоит рукам болезненно покраснеть, лёгкой вечерней прохладе вдруг превратиться в колкий осенний дубак, а девушке потерять всякую надежду услышать даже подобие ответа на свой, вероятно, нескромный вопрос, Честер вдруг удивляет её своей неожиданной искренностью: – Я чувствую вину перед ней. Брови Мэнди сами собой стремительно ползут вверх. Честер смотрит куда-то вдаль, далеко-далеко, словно он не здесь и вообще только что не говорил вслух всякого странного-престранного. «Ужас», – критично проносится в её голове, когда она принимается рассматривать лицо парня на наличие лжи и понимает, что таковой не наблюдается. Следующий вопрос соскальзывает с губ так же легко, как и первые два: – За что? – … Честер одним быстрым глотком допивает всю оставшуюся газировку, а после с громким стуком ставит пустую банку на ступеньку крыльца. Он резво поднимается, тут же засовывая продрогшие руки в большие карманы спортивных штанов, и переводит взгляд на слегка опешившую девушку, во все глаза смотрящую на него снизу вверх. Резкая ухмылка перекашивает чужие губы, в то время как в глазах появляется странный, болезненный блеск. – Спроси в другой раз. И он уходит.

・┆✦ʚ♡ɞ✦ ┆・

Есть не так уж много вещей на этом свете, которые Аманда Ханбок ненавидит до скрипа зубов. Забудем о таких мелочах, как чья-то непунктуальность, постоянное нытьё или этот «творческий беспорядок», коим некоторые барахольщики любят называть свою свалку по производству мусора. Вот что она действительно ненавидит, так это когда в её родной дом, крепость и обитель без всякого предупреждения вламываются всякие неблагонадёжные индивидуумы с какой-то революционной идеей, которой сама Мэнди должна поспособствовать. Ей что, больше заняться нечем? Да и вообще, предупреждать же надо… Девушка неловко запахивала домашний халат на талии, силясь как можно скорее привыкнуть к яркому свету нового дня, свежему утреннему холодку, струящемуся по ногам, и нежданным-негаданным гостям, коим она, к сожалению, сегодня утром открыла дверь. Суббота была самым настоящим блаженством, (учитывая тот факт, что Мэнди проспала почти до полудня, и это без единой таблетки снотворного) но видно лишь по той причине, что воскресенье обещало быть гораздо, гораздо хуже. Нет, вы бы оставались спокойными, если б с самого раннего утречка под вашей дверью обнаружились две крайне противоречивые личности, которые, к тому же, ненавидят друг друга до глубины души? Вот и она сей божественный знак, посланный с небес, в тот же момент прокляла, завидев греющихся на солнышке Честера и Эмз. Воистину, Господи, за что ей это? – Ты идёшь с нами на вечеринку к Лэнси, – безапелляционно заявляет Эмз, стоит только Мэнди открыть дверь. – Лерой, – тут же поправляет её Честер. – Заткнис-сь, – шипит девушка, кидая на него ядовитый взгляд. Парень закатывает глаза и обращает своё внимание на хозяйку дома, быстро оглядывая её помятый вид. – Милый халатик. – Это пеньюар, – задирает нос Эмз, проходя мимо него в дом. – Скорее балахон! – не остаётся в долгу тот, стремительно проскакивая мимо сонной Мэнди вслед за Эмз. Золотоволосая страдалица силой подавляет раздраженный вздох, а заодно и усталый зевок, с громким хлопком закрывая входную дверь. – Здравствуйте, добро пожаловать, заходите конечно. Мэнди проходит на кухню вслед за гостями, состроив недовольную мину и скрестив руки на груди, всем своим видом пытаясь показать, что никого она не ждала и вообще было бы совершенно прекрасно, если бы Честер и Эмз прямо сейчас свалили из её дома как можно скорее. Но те поражают её своей наглостью: подруга деловито начинает осматривать дом, оценивающе приглядываясь к дорогим деталям интерьера, а Честер сразу бежит открывать и заглядывать во всевозможные шкафчики, ну и конечно в холодильник. От удивления она совсем не грациозно раскрывает рот, беспомощно наблюдая словно бы за очередным фильмом Энимал Пленет, где жестокие хищники выносят жилище бедного травоядного, а заодно и убивают всех его детенышей (Честер уже успел разнюхать, где лежат её медовые булочки, вот козлина!). Мэнди изо всех сил пытается вернуть себе обладание, но невидимая граница уже была пересечена. – Уроды, вы чё делаете?! Честер, положи булки на место! Вы совсем ополоумели?! Прочь из моего дома, никуда я с вами не пойду! – Пойдёшь, – довольно мурчит парень, таки успевая сцапать одну булочку. Он ехидно взирает на злющую мордашку Мэнди, моментально подлетевшей, чтобы отобрать корзинку с едой. Имея очевидное преимущество благодаря росту, Честер тут же начинает дразниться, помахивая над её головой медовой булочкой. Напряжение почти достигает своего апогея, но Эмз умудряется разбавить атмосферу. – Мы с Чесом долго думали, но пришли к выводу, что без этой вечеринки никак. Она нужна тебе – и тебе, и нам – чтобы как можно скорее заполнить все белые дыры вашего сырого плана. Другой такой шанс нам выпадет ой как нескоро, так что чем раньше, тем лучше. И раз вы оба такие тупни в делах любовных, я, так уж и быть, решила вам помочь. – Эта женщина хочет устроить нам любовную историю как у главных героев её дешевого бульварного романчика, – фыркает Честер, возводя глаза к потолку. – Буквально. Она даже книжку притащила. – Ты ведь не серьёзно? – скептично тянет Мэнди, но в тот же момент замечает краешек розовой цветастой книжки, выглядывающей из стильной сумочки подруги. – О нет, ты серьёзно. – Какие-то претензии? – насупившись и скрестив руки на груди, въедливо интересуется Эмз. – У меня есть способ, чтобы сделать ваш супер-мега тупой план намного лучше, и вы, да, вы, куча недовольного говна, должны не жаловаться на его нюансы, а с распростёртыми объятиями принять, потому что у вас, олухов, даже одного этого способа нет. – Ну, полагаю… Если ты уверена, что это сработает… – Да нихера, – довольно грубо вмешивается в разговор Честер, – я соглашался лишь на то, что эта курица общипанная будет в курсе наших незаконных махинаций, но никогда, что будет в них участвовать. Разуй глаза, Мэнди, она лишь пытается использовать тебя, чтобы насолить мне – разве непонятно? – на этих словах он кидает тёмный, полный ненависти взгляд в её сторону, а лицо Эмз подозрительно краснеет. – Нам с тобой – ты и я, я и ты, вот это да, вот это веселая компания! – нужно пойти туда, но этой с нами делать нечего. Иначе, уж прости, я отказываюсь принимать участие в нашей авантюре. Не собираюсь рисковать. – Что ты несёшь? – почти рычит сквозь зубы Эмз, медленно поднимаясь со стула. Она повторяет свой вопрос, намеренно выделяя каждое слово. – Что ты несёшь? – Не смейте драться в моём доме, – настороженно влезает в их перепалку Мэнди, опасаясь, как бы Эмз вдруг не набросилась на Честера. По крайней мере вид у неё был как у змеи, готовящейся к атаке. Парень, не отрывая своего взгляда от разъярённой девушки, невинно поднимает руки ладонями вверх, изгибая губы в презрительной усмешке. – Не переживай, малышка Мэни, я её и пальцем не трону. Свои обещания я всегда держу. – Я никогда не нарушала своих обещаний. – Правда что ли? «Плохо дело. Я надеялась, Эмз будет третьим звеном, которое могло бы прикрыть нас с Честером в случае чего, но этот идиот опять всё портит. Он не станет меня слушать, даже если я назову тысячу причин за неё, Честер придумает тысячу и одно против. Нужно доказать, что ей можно довериться… Ну почему всё так сложно?! Что за кошка между ними пробежала, и почему разгребать всё это нужно именно мне?!» Пока Мэнди лихорадочно обдумывала в голове свои дальнейшие действия, разговор её знакомых не сдвинулся с мёртвой точки ни на шаг, зябко повиснув натянутой тишиной. Была физически ощутима эта огромная скала недопонимания и омерзения, которая встала между ними сантиметр к сантиметру – так плотно, что не вздохнуть. Толку от их злобных переглядок было ноль, и Мэнди решила не тратить больше своего времени: – Я пойду на эту вашу вечеринку, только если вы оба успокоитесь и отойдёте друг от друга, ну, скажем, километра на три. При этом свалив из моего дома и дав мне нормально позавтракать. Данке, ауф фидерзейн. Дверь показать? На подругу её слова не возымели никакого эффекта – та так и продолжила стоять, словно статуя, с плотно сжатыми губами и стиснутыми кулаками. Покрасневшее от ярости лицо в один момент стало мертвенно-бледным, и Мэнди действительно забеспокоилась, не станет ли Эмз плохо? А вот Честер, напротив, словно только и ждал подходящей возможности, чтобы отвести от неё свой взгляд. – Найн, майн зукешнаке, трёх километров, пожалуй, будет маловато. Но чем раньше начнём, тем больше будет расстояние, правда? – он тянется к фруктовнице, стоящей на столе, и без спроса хватает красное яблоко, – одно из тех, что Мэнди купила в вечер пятницы – но девушка даже не пытается сделать ему замечание, лишь напряжённо сверлит глазами. Честер обходит её стороной – быстрые шаги раздаются сначала за спиной, потом в коридоре, и затем, наконец, затихают, стоит хлопнуть входной двери. Мэнди оседает на рядом стоящий стул, массируя вмиг разболевшиеся виски. Вся приятная нега утреннего сна безбожно исчезает, оставляя только привычную ноющую мигрень. Она поднимает голову, чтобы снова посмотреть на Эмз – та даже не думает бежать вслед за Честером, как обычно сделала бы, или вообще двигаться с места. Вместо этого взгляд её, странный и сложный, с незнакомой доселе Мэнди эмоцией вперивается в то место, где ещё несколько мгновений назад стоял парень. Ощущая некоторую неловкость, она порывается начать разговор, но Эмз хлёсткой фразой вынуждает её закрыть рот: – Если у тебя достаточно мозгов, то ты не будешь комментировать ничего из того, что только что произошло. … …Они действительно не обсуждают ничего из того, что произошло. Эмз уходит несколько минут спустя после Честера, напоследок пробурчав что-то вроде «Вечером загляну», и Мэнди, вновь оставшись совершенно одна, испытывает, пожалуй, слишком сильное облегчение, когда на этой кухне воцаряется тишина.

・┆✦ʚ♡ɞ✦ ┆・

Последний раз Мэнди каталась на машине, принадлежавшей её отцу, и это утверждение – маленькая оговорка, крохотное дополнение – применимо практически к каждому аспекту её безвольной жизни. Всё, что принадлежит отцу, находится под его строгим контролем, а, соответственно, и она сама. Не специально, но Мэнди настолько свыклась с атмосферой вечного напряжения, царящего в их семье, что теперь просто не может настроиться на другую обстановку и не чувствовать себя в ней, словно выброшенная на берег рыба. А у Эмз была именно такая обстановка – не то, чтобы плохая, скорее наоборот, очень даже хорошая – но чуждая и оттого страшно некомфортная. В машине приятно пахло успокаивающими травами – Мэнди точно знает, ведь её мать таким увлекается – мужским дезодорантом и лаком для волос. Обивка была мягкой, а салон новым и дорогим, но не таким дорогим, который только что купили, а таким, за которым долго и тщательно ухаживали. Она всё думала, в какой момент стоит отвесить водителю комплимент, но разговор как-то сам собой пошёл без неё, и Мэнди ничего не оставалось, кроме как молча сидеть и слушать: – С каких это пор тебя волнует то, как я вернусь домой? – Эмз пристроилась у окна, а вокруг неё ещё целая куча народу: тушь, румяна, кисточки, помады (в основном яркие блески), карандаши, хайлайтер, палетка теней, консилер, и так далее, и далее, и далее… Помимо них в машине находились ещё два человека – дядя Эмз и, как поняла Мэнди, шофёр. Подруга уже красила ресницы, когда между неё и дядей затесался разговор. – Моя дорогая, уж ты должна была заметить, что эта девочка, мм, имени не вспомню, живёт отдельно от цивилизации, а вокруг её дома одни заброшенные домишки, в которых постоянно обитает всякая шваль, вроде мелкого хулиганья или бомжей… Я ни за что не отпущу тебя одну добираться до дома, без разницы, с насколько безопасной компанией ты бы это сделала. Будет лучше, если Фрэнк заедет за тобой Фрэнк – водитель, поняла Мэнди. Она глянула на его суровое лицо через зеркало заднего вида, но тут же отвернулась к окну, стоило их взглядам пересечься. – Я сама могу вернуться домой, мне не пять лет, – из вредности воспротивилась Эмз, словно ей действительно пять лет. – Даже не начинай. Думаешь, мне есть дело до того, во сколько ты возвращаешься домой? Моя дорогая, то, что вместо обговоренных одиннадцати ты приползаешь домой почти в четыре утра после всех этих вечеринок меня совсем не трогает, лишь бы ты делала это живой и невредимой. Так что перестань изображать из себя надутую утку и будь добра, хоть раз послушай своего дядю без всех этих выматывающих споров. Эмз вся взъерепенивается, а щёки её мгновенно покрываются злым румянцем. Она тоненько прорыкивает: – Ах ты старый хрыч! Ты всё знал! И когда успел об этом прочухать, если до самого утра постоянно торчишь у своего Ромео?! – Анджело, – молниеносно поправляет Мортис, элегантно поправляя бабочку на шее. – Моя дорогая, у меня везде есть глаза и уши, ты зря меня недооцениваешь. У дяди Эмз был приятный, текучий тембр голоса. Гласные он растягивал, словно патоку, медленно очаровывая собеседника и внушая своей речью, казалось бы, всё, что ему только захочется. Особенно сильно выделялось его «Моя дорогая», манерно тянущееся вверх. Мэнди такой тип людей не очень нравится, но ложью будет сказать, что Мортис оставил у неё о себе совсем плохое впечатление. Эмз притихает, молча признавая собственное поражение в семейном споре, и торопливо начинает собирать все раскиданные вокруг неё прибамбасы в сумочку – кстати, уже не в ту, с которой она заходила к Мэнди этим утром. Поглощённая чужим разговором, сама девушка и не замечает, как городской вечерний пейзаж за окном, мигающий разноцветными огнями, быстро превращается в однотипную грязно-зеленую панораму, изредка демонстрирующую почти нежилые частные сектора. До ушей вдруг доносится отдалённый ритм тяжелых басов, а также чьи-то веселые крики, смешанные с пьяной руганью. Фрэнк паркуется возле обочины – машина делает плавный, мягкий толчок, а затем останавливается. Приехали. Мортис лепечет им что-то на прощание, а Эмз неожиданно быстро выпрыгивает из машины, оставляя её на заднем сиденье одну. Мэнди проявляет верх своего воспитания, пробубнив что-то вроде «Спасибо, что подвезли» и «У вас классная тачка» не адресованное никому конкретно, но Фрэнк после её слов довольно кивает, а Мортис незатейливо смеётся: «Повеселись там, моя дорогая». Ну, в одном Мэнди не сомневается точно – сегодняшний вечер ей запомнится надолго. Она осторожно хлопает дверцей, и автомобиль почти в тот же момент трогается с места. Мэнди провожает машину обречённым взглядом, а затем разворачивается к подруге, невооружённым глазом замечая её странное, взвинченное настроение. Нервно переминаясь с ноги на ногу и постукивая длинными ноготками по собственному плечу, она, конечно, как всегда выглядит безупречно, но будто бы совсем не похоже на ту Эмз, которую Мэнди привыкла лицезреть. «Наверное, всё еще беспокоится из-за этой стычки с Честером» – догадывается девушка, но так и не успевает отвесить хотя бы одного комментария по этому поводу – Эмз молниеносно подхватывает её под руку и силком тащит в дом, на ходу сбивчиво объясняя какие-то вещи: – В первую часть вечеринки Кармен ты вряд ли увидишь. Не знаю, будет ли она специально нас избегать, но, во всяком случае, голову покажет только тогда, когда выпьет бокальчик для уверенности. Не попадай в опрометчивые ситуации. Если чувствуешь, что дело идёт к этому – уходи. Заметишь, что прощупывают или если прямо зададут компрометирующий вопрос – промолчи. Лучше не сказать ничего, чем подкармливать их интерес какой-нибудь ложью или, не дай бог, правдой. В этом доме полно всякого сброда, надеяться ты можешь только на меня или на Боже упаси Честера. Будь осторожна, Мэнди. Новенькие всегда приковывают к себе много внимания, а ты – особенно, учитывая то, что уже успела наворотить. – Стоило сказать это всё до того, как ты меня сюда притащила. – Тогда ты бы не пошла, – хмыкает Эмз. Подруги быстро пересекают передний двор, стремительно приближаясь к дому. Дорожка, по которой они шагают, оказывается немного заросшей, но сделанной из качественной розовой плитки. С левой стороны, ближе к забору, Мэнди успевает приметить большую летнюю беседку, а с правой – забытый теннисный стол, на котором уже примостились изжеванные осенние листья. Участок оказался приличным, но видно, что немного заброшенным. Вряд ли его хозяева убираются здесь так уж часто. Тем не менее, в наступившей темноте девушке больше ничего не удаётся рассмотреть. К тому же, Эмз продолжает гнать её вперёд, так что у Мэнди и возможности-то не остаётся. В прихожую они практически влетают, пугая какого-то парня, примостившегося у стены. Эмз посылает тому короткий, мрачный взгляд, и он поспешно ретируется с места, оставляя их вдвоём. Подруга, не теряя времени, спешит поправить свою причёску, пока Мэнди настороженно оценивает окружающую обстановку. Девушка не может не скривить лицо – душное, пропитанное потом помещение резко контрастирует с освежающей уличной прохладой, а в нос быстро забивается кислый запах алкоголя и электронных сигарет. Приглушённый свет, отсутствие людей в прихожей и звуки коллективного сумасшествия из глубины дома позволяют ей прийти к выводу, что вечеринка уже давным-давно началась и без них. Тем лучше. Закончив с волосами, Эмз разворачивается к ней, чтобы, как потом поняла Мэнди, сказать своё последнее слово. – Мне срочно нужно найти кое-кого и перетереть с ним наедине, так что тебя с собой взять не могу, прости. Я найду тебя минут через пятнадцать, хорошо? Держи меня в курсе всего – вряд ли за это время с тобой что-то случится, но если… – Иди уже, – закатывает глаза Мэнди, прерывая торопливую речь подруги. Та поджимает губы, но кивает, без слов покидая её и растворяясь в толпе людей. Мэнди же со смешанными чувствами смотрит ей вслед. Неприятно, что девушку бросают одну, когда ещё утром умоляли прийти сюда. Немного приятно, что Эмз всё ещё беспокоится. Но какая разница, если всё это – просто её ощущения? Они не так уж и важны. Стоило Мэнди услышать «Мне нужно перетереть кое с кем наедине», она сразу поняла, что речь идёт про Честера. Видимо, Эмз смогла наконец найти в себе достаточно мужества, чтобы поговорить с ним тет-а-тет. Ради подобной благой миссии, способствующей продвижению их планов, можно и потерпеть. Когда после ухода подруги проходит около минуты или типа того, Мэнди намеревается исследовать чужой дом (по крайней мере, только первый этаж) и постараться найти себе что-нибудь относительно съестное. Как может оценить девушка по своему скромному опыту, которого толком и нет, народу на вечеринке собралось немало. Некоторых из проходящих мимо людей она узнаёт, некоторых видит первый раз в своей жизни, но, как итог, большинству на присутствие Мэнди оставалось фиолетово. Изредка, конечно, раздавались выкрики или свисты в её сторону, но Эмз, наверное, сильно преувеличила, если посчитала это большой проблемой. В итоге, обойдя весь первый этаж, Мэнди обнаруживает: огромную гостиную, кухню, чулан под лестницей, какую-то комнату, закрытую на ключ, террасу с креслами-качалками, уличный бассейн и небольшую уборную. Заканчивая свой обход, соответственно, у ванной комнаты, находящейся ближе всего к прихожей, она думает возвращаться на кухню, где вроде бы оставалось ещё немного чипсов и газировки, как вдруг кто-то очень наглый утягивает её внутрь, громко хлопая дверью. Хлопок словно бы отрезает большую часть мира, оставляя её в крохотном вакууме, пропускающем звуки неполно и запоздало. То есть ты что-то слышишь, но не можешь разобрать ничего конкретного – кто их издаёт и с какой стороны. Зато каждый звук в вакууме ощущается подобно удару посуды о пол – запредельно громко. И ты не должен повышать голос до непозволительных децибел, то есть до всех, которые выше шёпота, если не хочешь, чтобы лопнули барабанные перепонки. Мэнди сглатывает, встречаясь взглядом с глубокими карими глазами. Карий – это горький американо, земля из цветочного горшка и засохшая кровь. Карий – это Кармен Мур. Пряди её кудрявых волос спутаны, словно после бурных танцев, розовая блузка кокетливо примята, а тушь рассыпалась и под глазами теперь сверкает тёмными звездами. Глаза смотрят с поволокой, но радужка тёмная-тёмная – не молочный шоколад, а пагубная грязь. Она зло выдыхает ей в щёку то ли шампанское, то ли что покрепче, смешанное из самого разного в подобие искрящегося коктейля. Прекрасная Элеонора Мур успела пропустить если не один бокальчик, то два точно, и совсем забыла о такой вещи как подчёркнутая холодность или предусмотрительность. Пьяная Кармен! Вот это да! Мэнди хочется победно расхохотаться, но она лишь недовольно сопит, чувствуя лопатками острую резьбу деревянной двери, со всей силы отпечатавшуюся на её спине. Чужие костлявые пальцы хлёстко стискивают девичьи плечи, больно даже через прилегающую к телу ткань. Задумываясь о своём положении, Мэнди совсем не ожидает хорошего результата от грядущей беседы. – Что он тебе предложил? – первой начинает разговор Кармен. – Что? – не понимает Мэнди. – Деньги? Репутацию? Защиту? Что-то, из-за чего ты вообще согласилась во всём этом участвовать… – она делает большие паузы между предложениями, равнодушно следя за собственным острым ноготком, прочертившим тонкую царапину на скуле Мэнди. Кармен вдруг хмыкает. – Думал, я не догадаюсь? Дурачок. Да я знаю его, как облупленного. «Догадалась». «Знаю его, как облупленного». «Его, его, его, его». Всё внутри замерло, чтобы в следующее мгновение забиться в тысячу раз быстрее. Грудь Мэнди прерывисто опускается-поднимается, пытаясь отыскать точку опоры, пока она продолжает смотреть в глаза Кармен, силой заставляя своё лицо оставаться непроницаемым. Всё еще непозволительно близко, всё еще внимательно анализирует малейший намёк на страх, трепещущийся в её душе. Эта та степень опасности, которая раскалённым ножом скользит по растопленному маслу. Это –роковая граница. Это плохо. Плохо, плохо, плохо!.. Как она поняла? Как Кармен смогла сообразить?! Придётся выкручиваться. Мозг не придумывает ничего лучше, чем сыграть на незнании: – Мур, ты походу переборщила с шампанским. Не понимаю и слова из того, что ты несёшь. – Решила поиграть в дурочку? Можешь даже не пытаться, дохлый номер, – фыркает девушка, небрежно отпуская плечи Мэнди и увеличивая дистанцию между ними. Дышать сразу становится легче. – Кто бы могу подумать, что та, кто получила от Честера мячом по роже, согласится с ним сотрудничать? Видать, ты совсем отчаялась. Да, она точно имеет в виду план Честера. Дерьмо. – При чём тут Честер? – Ой, ну перестань, – Кармен складывает руки на груди, недовольно цокая. – А то я не догадалась, о чём вы в тот раз трепались по дороге домой. Очередной план, очередная фальшивая девушка… Я думала, мы оставили это в прошлом, но нет. Наоборот, в этот раз он действует более осторожно. Похвально. Я даже сперва усомнилась, не издевается ли надо мной судьба, но оказалось, вы просто блефовали. Стал бы Чес отдавать тебе свою кофту просто так? Глупость. Мэнди поджимает губы, мысленно ругая себя и умоляя Богов наказать её, а еще выдолбить на внутренней стороне черепа постулат: «НИКОГДА не слушать Честера». Безумно опрометчивый шаг. Стоило оступиться один раз – вот тебе, заслуженный удар судьбы. Чтобы не расслаблялась, ага. Тем не менее, хоть и многое в словах Мур было недалёким от истины, оно всё еще не было достаточно точным, чтобы являться правдой. Мэнди постаралась сделать вид, будто раздумывает над чужими словами, тем самым выигрывая себе немного времени. Кармен её удивила… Да, она, пожалуй, достаточно умна, раз сумела решить в голове такое сложное уравнение и прийти к правильному выводу. Но даже у самых гениальных стратегов есть слабости, и слабость Кармен заключается в её безграничной симпатии к Честеру. Чувствами Мур сейчас легко играть, они восприимчивы и податливы. Если Мэнди сможет надавить куда нужно, доказать, что никакого плана на самом деле нет, и Честер просто втрескался в неё, то та осядет, мгновенно забыв о всех своих догадках. Вопрос только в том, как Мэнди собирается это сделать. Она набирает в легкие побольше воздуха, готовясь ступить на незнакомое минное поле. Придётся пожертвовать секретом и рискнуть изобразить из себя актрису. Честер ей потом за такую самоотдачу должен будет пальчики на ногах целовать. – Хорошо. Разберёмся с этим сейчас, раз и навсегда. Думаешь, знаешь, о чём мы тогда с Честером говорили? Давай-ка я получше тебя просвещу – эту бедную крысу, которую профессор Байрон уже со всех сторон успел облюбовать – именно мне в шкафчик подкинул Честер, – воспоминания о еще незажившей обиде быстро придают её голосу той необходимой искренности, какая нужна, чтобы Кармен не удержалась и задумалась в правильности своих мыслей. – Это я кинула его в ведро к уборщице, – не со злым умыслом, а со страху – и это с руки Честера мы теперь поедем драить какой-то говённый сквер Старр Парка. Не догоняю, о каком плане идёт речь, но хочу уточнить – Честер мне противен до глубины души, и последнее, что я хочу, так это чтобы кто-то думал, что к нему я питаю ещё какие-то чувства помимо ненависти. И Мэнди неожиданно видит это в чужих карих глазах – американо, земля, засохшая кровь – как семя сомненья прогрызает кусочек в её голове, как лихо начинают крутиться шестерёнки в несоображающем пьяном мозгу. Кармен закусывает губу, недоверчиво изучая лицо Мэнди своими глазами-сканерами. После затянувшейся паузы она наконец оживает: – Ммм, вот это да… Столько шуму было, кто бы мог подумать, что это ты… Но тогда зачем он дал тебе свою кофту? Муха слепо следует за сладким запахом цветка и попадает в лапы венериной мухоловки. – Не знаю, – раздражённо дёргает плечом Мэнди. – Мне было холодно. Но я и не просила. И на самом то деле она не врёт. Кармен делает ещё один шаг назад, но врезается ногами в бортик керамической ванны. Кажется, перед ней предстал сам дьявол в человеческом обличии – иначе почему так зловеще играют чьи-то зелёные глаза в свете приглушенной потолочной лампы? Ей мерещится, что над ней смеются, хотя Мэнди молчит, а потом она понимает, что это её собственный хохот, эхом раздающийся в голове. Абсурд, бессмыслица, глупость… – Ты не можешь ему нравиться, – резко говорит Кармен. – Ты даже не его типаж. Чем ты – вылезшая из какого-то убогого, забытого всеми городка, раздражающая, грубая, несуразная – могла его зацепить? Я гораздо больше ему подхожу. Почему он не видит, что только я могу его понять!.. Каким образом ты… Договорить ей не даёт дребезжащий скрип двери, в этот раз спасением звучащий у Мэнди за спиной. Она радостно оборачивается, ожидая увидеть очередного незнакомца, который смог бы помочь ей сбежать от Кармен, но вместе этого натыкается взглядом на неестественную, острую улыбку, а ещё эти бесконечно огромные синяки под глазами и красные зрачки. – Ой-й, привет, – первой здоровается она, и у Мэнди из головы совсем вылетает её имя. Но та не подводит, уже в следующий момент быстро переключаясь с девушки на стоящую позади Мур. – О-о… А с этой что? Она поворачивает голову – Кармен уже успела осторожно присесть на край ванны, закрыв своё лицо руками, и, кажется, пребывала не в этом мире. Мэнди тяжело вздыхает, решая не усугублять ситуацию очередным откровением. – Перепила. – Ага-а-а, понятно-понятно. Ладно, пусть сидит блюёт. А вот тебя я конфискую. Играем в правду или выпивку – только наш класс и ваш параллельный. Ну, то есть ваш класс и наш параллельный. Два параллельных, два ваших и два наших, кха-ха-ха-хаа… Не смех, а хриплая наждачка. Мэнди передёргивает, но она всё равно согласно кивает в ответ. Что угодно, лишь бы больше не оставаться с Кармен.

・┆✦ʚ♡ɞ✦ ┆・

В гостиной пахнет лимонадом, чипсами и почему-то кальяном. Людей значительно поубавилось, но свет так и не включили, оставив комнату в приглушённо-откровенной полутьме, разбавляемой неоновыми гирляндами. Диваны сдвинули в сторону, а освободившееся место занял уже вовсю подвыпивший и разыгравшийся народ. Музыку сделали тише, и оттого атмосфера словно бы стала чуть-чуть поприятнее. Мало кто обращает на их появление большого внимания – между играющими разгорается жаркая дискуссия, подробности которой для Мэнди остаются неизвестными. Жутковатая девчонка уверенно вклинивается в своеобразный круг людей, утягивая её за собой. Пришлось подтиснуть пару человек – какая-то девушка с пойлом в руке кидает на Мэнди кислый взгляд, но ничего не говорит. А вот парень, сидящий со стороны её провожатой, неожиданно к той обращается: – Колетт, где ты была? «Точно, Колетт. Колетт, Колетт, Колетт. Хоть бы снова не забыть». – Искала новых жертв. Могла и Мур захватить, но она сидела блевала. – Супер, – сухо констатирует мрачный тип, и на этом их короткая беседа заканчивается. Мэнди мельком оглядывает толпу, из всего разношёрстного народа довольно чётко выделяя «своих» и ребят из параллели. Наблюдаются также совсем знакомые лица, с которыми она уже имела некоторые дела – вроде Джанет, Фэнга, Честера, а ещё Эмз, всё это время активно прожигающей её взглядом. Девушка оказалась сидящей на другой стороне полукруга, сцепив руки на груди и имея крайне недовольный вид. Подгадав момент, она достаёт телефон и грозно тыкает в него пальцем, на что Мэнди лишь удручённо качает головой. Как она могла написать Эмз, если всё это время была с Кармен? Тем не менее, долго их переглядки не продолжаются. Какой-то парень в фиолетовой рубашке задаёт Эмз вопрос, и ей приходится отвлечься. Пользуясь паузой, Мэнди обращает своё внимание на Честера – тот довольно живо общается с несколькими ребятами, видимо, уже успев неплохо накидаться, и всеми способами пытается игнорировать существование Эмз, сидящей довольно близко от него. Плохой знак. Видимо, разговор, нацеленный на сближение, прошёл не очень хорошо. Она вздыхает и, задумываясь об этом, упускает из виду момент, что игра не останавливается на месте, а очередь незамысловатом образом доходит и до неё. Один из парней, который болтал с Честером, в зелёном худи и с хитрющими глазами, блаженно разваливается, упершись спиной в стену. Он лениво поворачивает к ней голову. – Мэнди. Мэнди, да? Ты ведь играешь? – стоит ей кивнуть, парень продолжает. – Мэнди, почему же ты врезала Честеру в тот раз? О, ну серьёзно? Она морщится. Заданный вопрос быстро привлекает всеобщее любопытство – заинтересованное «о-о-о» раздаётся сразу с нескольких сторон, а Честер делает над собой усилие, чтобы оторвать тяжелую голову от стены и посмотреть на Мэнди. Парень щурит глаза, словно только замечая её присутствие, и ухмыляется, показывая, что ожидает ответа вместе с остальными. Колетт по правую руку дружелюбно ставит перед ней чистый стаканчик и бутылку чего-то очень крепкого. Девушка бросает на неё косой взгляд. Ну, наглый вопрос требует такого же наглого ответа. – Потому что он придурок. – Э-э-эй, так не пойдёт. Ты должна честно ответить на вопрос. – Потому что он придурок и он меня выбесил, – пожимает плечами Мэнди. – Не вижу тут никакой загадки. Как будто тебе пару раз не хотелось ему треснуть. Тот назидательно вскидывает палец, глубокомысленным голосом изрекая: – Воистину. Ваш ответ принимается. Честер хватает его за шиворот и показательно принимается душить. «Кому ты там хотел треснуть, Леон?» – парень принимается кряхтеть, протягивая руки кверху и притворно закатывая глаза. Эмз раздражённо шипит и чуть ли не отпрыгивает, когда его ноги заваливаются на её коленки. Пока они отвлекают народ своими выкрутасами, Мэнди размышляет, кому лучше задать следующий вопрос. Но появившуюся возможность у неё отбирает внезапно приползшая к самому веселью Кармен, уже посвежевшая и с поправленным макияжем. Публика встречает девушку таким же взбудораженным «о-о-о», каким несколько минут назад встречал вопрос для Мэнди. Мур аккуратно присаживается рядом с Джанет – Леон, вырвавшись из захвата Честера, подползает к ней и вытягивает перед собой пустую бутылку водки, изображая из него микрофон. – А вот и главная звезда сегодняшнего вечера! Право задать вопрос плавно кочует к ней – кого же Кармен выберет своей жертвой?! Девушка машинально приглаживает растрёпанные волосы, дерзко ухмыляясь. Она переводит лучезарный взгляд на Честера, а Мэнди многозначительно закатывает глаза. Ну конечно. – Честер, – он вяло откликается на зов, поворачивая к ней голову, и лицо его непроницаемо. Кармен на секунду мешкает, нервно прикусив губу, но в конце концов говорит. – Какой у тебя типаж? …Мэнди замирает в немом изумлении, широко распахнув зелёные глаза. Она смотрит на Кармен, внезапно понимая, насколько сильно та, оказывается, неуверенна в своих убеждениях. Становится до нелепости смешно – с её губ падает тихий смешок, который, кажется, замечает одна только Колетт. А Честер тем временем, удивлённо вскидывает брови на слова Кармен: – Э-э-э… Если честно, я никогда об этом не думал. – Да ну? – мгновенно вскидывается со своего места Фэнг. – Совсем-совсем ни разу? Светленькие, тёмненькие, высокие, низкие, с попой или с грудью? – на его отрицательный кивок тот принимается задумчиво кусать губу. – Может, не внешностью, а характером? Скажем, более покладистые или более напористые… – А может, ему вообще не нравятся девушки? – ловко подбрасывает мысль Леон, обвивая шею друга своими ручищами и практически повиснув на нём. – Знаешь, я тоже перепробовал слишком много вагин до осознания того, что члены мне больше по душе. Буду рад стать твоим просветителем в этот прекрасный новый мир, а за Сэнди не переживай – попрошу его принять наш полиаморный движ за данность, может, ему и понравится. – Ему тебя одного много, – фыркает Честер, сбрасывая с себя руки Леона. Тот обиженно дует губы, но отстаёт. А для себя Мэнди выделяет целых два новых имени. Наверное, следует их запомнить. Игра незатейливо продолжает свой ход. То ли из-за высокого градуса в крови, а может, из-за расслабленной обстановки, но вопросов с подвохом оказывается не так уж и много. Чаще спрашивают что-то глупое и ребяческое, что-то, что ещё сильнее подняло бы всеобщее настроение. И хотя между некоторыми игроками Мэнди прослеживает закономерную напряжённость, это не портит общее впечатление от вечера. Редко вот так можно наблюдать добродушную улыбку Эмз или искренний смех Честера – всё-таки, момент зарождения их знакомства нельзя считать самым удачным. Подруга также успевает отправить ей несколько СМС, где спрашивает о подвигах девушки по дому Лерой, но Мэнди не хочется нагнетать обстановку, а потому она ограничивается простым «Потом расскажу». Кармен, на удивление, тоже ведёт себя относительно тихо. Мур так и не обращается к Мэнди с каким-нибудь гаденьким вопросом, когда у неё появляется возможность, так что девушка незаметно расслабляется. Как оказывается позже, зря. Очередь задавать вопрос плавно переходит к Колетт, и та, даже не раздумывая, мгновенно выбирает Мэнди. Её глаза горят сумасшедшим огнём, когда она спрашивает: – Мэнди, у тебя есть какие-нибудь фобии? Девушка на самом деле задумывается, но в голову не приходит ничего, кроме самого очевидного. – Клаустрофобия. – Хм-м, наверное, за этим стоит крайне душещипательная история, – вполне ожидаемо вставляет свои пять копеек Честер. – Что-то вроде «Однажды я упала в деревенский толчок»… – Очень смешно, – морщится Мэнди, и только после её кислой мины парень начинает смеяться. Колетт удовлетворённо кивает, принимая ответ, а в следующую секунду вновь теряет к Мэнди всякий интерес. Наконец, настаёт её очередь совершить ход. Из всех здесь присутствующих настоящий интерес в девушке вызывает только одна персона, чью роль во всём этом она так и не смогла понять. Мэнди переводит взгляд на Джанет и произносит: – Джанет, о каком поступке, совершённым в своей жизни, ты жалеешь больше всего? Та, не ожидая, что девушка обратится именно к ней, невольно теряется под внезапными взглядами, но также быстро берёт себя в руки. Недолго пялится в потолок, пытаясь правильно подобрать слова, и в итоге осторожно отвечает: – Наверное, что позволила младшей сестре переехать в другой город вместе с родителями. Лучше бы именно она осталась с дядей, а я уехала с ними. Бонни такая маленькая, а эти двое слишком непредсказуемые, чтобы у них был ребёнок. «Вот как», – думает Мэнди, наблюдая, как Фэнг принимается клятвенно заверять Джанет в обратном. «Это не твоя вина», – говорит он, а её мягкая улыбка и бережный кивок ясно дают понять, что она никогда не перестанет думать по-другому. Джанет кажется хорошей, но одновременно с этим умудряется играть за плохую команду. Какой мотив ею движет? Какие чувства? Является ли она угрозой, или также, как и Честер, чем-то обязана Кармен? Видимо, это только предстоит выяснить. Наступает очередь Мур. В большинстве своём на протяжении всей игры её вопросы, всегда с каким-то агрессивным намёком, главным образом были направлены в сторону Честера, который без видимых усилий их отбрыкивал. Вот только в этот раз отдуваться стоило кому-то другому, и Мэнди, ловя на себе тяжёлый взгляд карих глаз, быстро догадалась, кого именно постигнет эта участь. – Мэнди, – по мягкому приглушённо, но певуче, почти ликующе. – Не хочу показаться сплетницей или лезть не в своё дело, но не могу сдержать любопытства. До меня дошёл слушок, что тебя, на самом деле, исключили из старой школы, и именно поэтому ваша семья переехала. Скажи, правда ли это? Мэнди смотрит ей в глаза и стискивает зубы. Вот сучка. Слушок до неё дошёл. Небось весь интернет облазила, чтобы хоть что-то найти. Соврать? А если узнают? Такая херня, но правда или выпивка в старших классах в действительности не для веселья, как бы забавно не выглядело пьяным расспрашивать об ориентации другого человека, а для репутации. Если узнают, что соврал – пеняй на себя. Для остальных это будет знаком, что ты трусливый тупица, который не умеет рассчитывать собственные риски и ссыт выпить рюмку водки. Да, пусть будет выпивка. Она всё равно больше не собирается приходить на эти вечеринки, чтобы ей задавали подобные вопросы. – Знаешь, Кармен, тебя это всё-таки не касается. Так что засунь своё любопытство себе в задницу. – Ладно, уж извиняй, – ядовито улыбается девушка, которая, хоть и не получила ответа на свой вопрос, главной цели, в общем-то, добилась. Те люди, что с превеликим интересом следили за их разговором, моментально начинают возбуждённо перешёптываться. Новенькая девочка-отличница с относительно хорошим поведением и огромным портфолио самых разных достижений отказывается отвечать на вопрос о причине своего переезда – чем тебе не привлекательная сплетня? «Как думаешь, она…», «Не отвечает, значит, исключили?», «А что такого она могла натворить?». «Пусть думают, что хотят. Истину всё равно никогда не узнают», – хмуро заключает в своей голове Мэнди, беря из рук Колетт стаканчик с каким-то пойлом. Леон, который последние минут пять находился в астрале, был не только пьяным, но и, вероятно, обкуренным, радостно визжит, стоит заметить в руках девушки стаканчик с выпивкой. – Правильно-правильно! Всех трезвенников из этого круга нахер! Давай, пей, пей, пей, пей!!! Его голос тут же подхватывают остальные, и уже в следующую секунду все возбуждённо начинают подбадривать её приложиться к стакану. Ну, как подбадривать. Скорее давить. Мэнди только и успевает, что заметить неуверенный взгляд Эмз – одной из немногих, кто не стал присоединяться к этому безобразию – прежде чем прищуриться и, глубоко вдохнув, залпом выпить омерзительное пойло, мгновенно разлившееся по горлу горьким жгутом. Она молниеносно отстраняется, прижимаясь носом к рукаву кофты, кашляя и смаргивая навернувшиеся капельки слёз. О, это была ошибка! Мэнди никогда больше не будет так делать, чёрт, чего так горит-то… Народ оказывается вполне довольным таким поворотом событий, в ярких чувствах незамедлительно забывая о вопросе Кармен. Все, кроме одного. – Стой, тебя что, правда исключили? Мэнди открывает глаза. Она медленно поднимает голову, быстро находя Честера на противоположной стороне круга, пытливо рассматривающего её. Вспоминает, как тёмным вечером пятницы расспрашивала его о прошлом, секретах и Кармен. Как задолжала ему правду, сама не понимая когда. «Это я должна задавать вопрос, Честер, а не ты», – обиженно думает Мэнди, понимая, что проиграет в этой битве с собственными принципами. Она должна ответить. – Да. – Почему? Почему? Что это за чувство дежавю? Мэнди криво улыбается, почти успешно копируя чужую терпкую ухмылку. – Спроси в другой раз. Честер замирает. Он вдруг начинает смеяться – громко и заливисто, не обращая внимания на сидящих рядом людей. Хлопает себя по ноге и, пошатываясь, встаёт. – Я всё. Ещё одного стакана точно не выдержу, – Леон булькает ему в ответ прощание, Фэнг бьёт кулачком, а Кармен пищит со своего места «Пока, Чес». Он пересекает круг, замедляясь рядом с Мэнди и, прежде чем она успевает понять, хватает её за шкирку, волоча по полу вслед за собой. – Давай, Мэни, пошли поболтаем. Всё еще пребывая в шоке, девушка вцепляется пальцами в его запястье – даже не с целью оторвать от себя, а просто, чтобы не потерять равновесие и не завалиться набок. Остальные потрясённо смотрят им вслед. – Ты что творишь, придурок! Он игнорирует её вопрос, продолжая тащить к выходу. Мэнди кидает последний взгляд в сторону Эмз, но та, поджав губы, отворачивается. «Честер предупредил её», – внезапно понимает Мэнди. «Предупредил её не вмешиваться». Неоновые гирлянды медленно исчезают из поля зрения.

・┆✦ʚ♡ɞ✦ ┆・

На улице успевают сгуститься сумерки. Вечерняя морось обволакивает траву, оседает в воздухе холодом и свежестью. Тепло дома остаётся позади, и Мэнди, ненароком вздрагивая, вмиг начинает жалеть, что не взяла куртку из дома. А вот на Честера, сонного и разморенного, смена температуры оказывает почти благоговейное воздействие – он перестаёт лениво плестись, сразу подобравшись и посерьёзнев. И, конечно же, сразу лезет в карман за сигаретой. – И что это было? – вполне закономерно предъявляет претензию девушка, когда они отходят от дома на достаточное расстояние. – Такой же вопрос, – с четвёртой попытки ему удаётся прикурить сигарету. – Чёрт, не могу поверить, что тебя выперли из школы. Что ты могла такого сделать? – Я не об этом! – она разозлённо бьёт его локтем в бок – Честер кряхтит, почти выпуская зажигалку на землю. – Что это за демонстрация собственной власти?! Я не какой-то щенок, чтобы вот так, на глазах у всех, хватать меня за шкирку! – Точно, – вдруг щёлкает пальцами парень, вытягивая голову, чтобы осмотреться по сторонам. – У нас совсем нет времени. Пошли. Честер хватает её за локоть, резко сворачивая с тропинки в кусты. Они мгновенно растворяются в ночной мгле, неосвещенной фонарями, словно и не было только что двух фигур, бредущих по выложенной розовой плиткой тропе. Высокая трава резко бьёт Мэнди по ногам, где-то в поле кричит коростель, а небо затянуто серыми облаками – не видно ни одной звезды. Куда-то не туда всегда приводят их беседы. – Быстрее было взять тебя за шкирку, Мэни-Бэни, чем пытаться что-то объяснить. Вечеринка скоро закончится, так что к тому моменту, как Лерой выгонит последнего обдолбыша, мы должны будем со всем закончить. – С чем-чем? Двое перепрыгивают через забор – относительно небольшой, стоит заметить. Парень помогает ей не запутаться в железных прутьях и аккуратно спрыгнуть на землю. В глазах его пляшут дьяволята, когда он отвечает: – С незаконным вторжением на частную собственность. … Громкие слова для чего-то, что на самом деле оказывается обычным заброшенным домом. Он укрыт в полевых травах в четырёх минутах ходьбы от железного забора. К нему не ведёт тропинка, и даже если она когда-то была, то давным-давно безбожно заросла. Клещи, пауки, безобразные насекомые – на какой-то момент, пробираясь через длиннющие кусты, Мэнди забывает обо всём этом, потому что сердце громко бьётся в груди – радостно и возбуждённо. Это такой непозволительно-запретный азарт, а ещё ей до безумия интересно. «Что ты мог оставить в заброшенном доме?» «Э-э-э, мне кажется, именно там я потерял свой телефон» «Так далеко?! Ты разве не говорил, что бегал от какой-то банды в городе? Как тебя занесло сюда?» «Ну, я тебе и не всё рассказал» Ну конечно. Как же по-другому? Они упираются в железные балочки, когда-то являвшиеся полноценной изгородью, и Честер, не моргая и глазом, сразу сворачивает к задней двери обветшалого дома. Мэнди послушно следует за ним, стараясь как можно чаще смотреть под ноги, чтобы не наступить на что-то острое – вроде ржавого топора или отвёртки. Дверь оказывается закрыта, но не на замок. Тот, видимо, с корнем вырванный сейчас валяется где-то в глубокой траве сада. Честер просит её включить фонарик на телефоне и, немного покопавшись, они, наконец, заходят. Она не знает, чего конкретно ожидала от обычного старого дома, оставшегося без присмотра – глупо, но, наверное, чего-то, что идеально бы подошло под съёмки фильма ужасов – но действительность её совсем не изумляет. Посредственная американская архитектура во всей красе предстаёт перед глазами Мэнди лишь с некоторой заметной разницей. Розовые обои в цветочек потекли, всю мебель вынесли, а у стен примостились только ненужные строительные материалы и десятилетняя пыль. Скукота. С некоторым разочарованием осмотрев первые две комнаты, оказавшихся полностью пустыми, она решает больше не тратить своего времени и отправиться помогать Честеру на второй этаж. Тот, скрючившись, скрупулёзно осматривал все тёмные закоулки одной из комнат, когда Мэнди, облокотившись о косяк одной из стен и наблюдая за ним, как бы между делом замечает: – Ты был прав. Кармен всё-таки нас просекла. – Опа, – тут же поднимает голову парень, ненадолго забыв про свои поиски. – А вот с этого момента поподробнее. – Выловила меня в коридоре, запихала в туалет и стала допрашивать. Хотела, чтобы я сгоряча ей всё выложила. – И что в итоге? – Ну-у-у, я заставила её думать, будто ты на самом деле в меня влюблён. Ей не понравилось. – Ха-ха-ха-ха… Супер, Мэни. Хорошая работа. О, смотри! Нашёл всё-таки! Он подходит к окну, расположенному почти что в самом конце длинной комнаты – свет фонарика стремглав находит собственное отражение в зеркальной поверхности разбитого телефона. Севшего, потрёпанного и слегка пыльного, но целого. Честер радостно принимается вертеть его в руках, пока Мэнди нервно улыбается, всё ещё продолжая топтаться в проходе. Сейчас предстоит самое сложное – мягко сменить тему с Кармен на Эмз и надеяться, что задобренный ею Честер девушку хотя бы выслушает. А лучше всего – позволит Эмз к ним присоединиться. – Чес… – М-м-м? – Я знаю, что Эмз пыталась с тобой поговорить, о… Ну… Он замирает, переставая крутить свой телефон из стороны в сторону, и поднимает цепкий взгляд на Мэнди. Та на мгновенье замолкает, встречаясь с ним глазами, но не позволяет себя смутить и осторожно продолжает дальше: – Пыталась поговорить с тобой обо всём этом. Я вижу, ваш разговор прошёл не очень хорошо, но ты- – Нет. Честер суёт телефон в карман, бесстрастно проходя мимо неё. Мэнди, немного оторопев, уже в следующее мгновенье взмахивает своими светлыми хвостиками и следует за ним. – Почему ты не дашь ей шанс? Для нашего же плана будет лучше, если Эмз будет помогать! – Ты не знаешь, о чём говоришь, – резко обрубает Честер. – Её помощь – гнилая верёвка, которая порвётся в самый ответственный момент. Я не просто так ей не доверяю. И если ты, по какой-то причине, выбрала Эмз в свои подружки, – пожалуйста. Только меня не втягивай. «Упрямый баран!» – зло думает Мэнди, смотря ему в спину. – Конечно. Я вижу. Ты бегаешь от неё, как ребенок. И от неё, и от Кармен, и Бог знает от кого ещё. Спорим, даже не выслушал, когда она хотела с тобой поговорить? Просто трус. – Ха-а-а, вот это заявление. Сама-то далеко ушла? – он вдруг оборачивается, раздражённо взирая на неё снизу вверх – пока они ругались, то успели доползти до лестницы. Честер уже стоит внизу, когда Мэнди, опешив, останавливается на ступеньках. – Мэн-мэн исключили из старой школы и вот она вдруг оказывается здесь, за много километров от своего прежнего дома. Немало родителям пришлось отдать, чтобы замазать твои грешки? Честер, не целясь, попадает в самую цель. В самую важную цель. Мэнди свирепо стискивает кулаки. – Ты не понимаешь! – Нет, это ты не понимаешь, – сердито перебивает парень, полностью разворачиваясь к ней лицом. – Веришь Эмз больше, чем мне. Считаешь, что она действительно лучше, чем я. Чтобы не сказал – продолжишь быть на её стороне. Но ты, Мэнди, погрязла в этом не с ней, а со мной. И это всё просто перестаёт иметь смысл, догоняешь? – Что ты хочешь этим сказать? – бесцветным голосом уточняет девушка. – Ты уже поняла, разве нет? «Либо я, либо Эмз». Но если она уже один раз с лёгкостью выбрала Эмз, то сейчас… Мэнди делает шаг вперёд – сырая древесина протестующие скрипит, прогибаясь под её весом. – Честер, ты ведь не серьёзно? – Мэнди… В следующую секунду она чувствует, как земля исчезает из-под ног. – Мэнди! Всё происходит за долю секунды. Раз – она над лестницей, два – уже под ней. Сдавленный крик застревает где-то в горле. Глаза, ища спасение в неведение, поспешно закрываются. Удар спиной о что-то острое вышибает весь воздух из груди – она рвано выдыхает, так и не спустив со своих губ мучительного стона. Тело мгновенно прошибает электрическая, морозная боль, неспешно распространяющаяся от эпицентра к каждой конечности. Распахивая глаза, Мэнди первым делом ищет единственный источник света – проделанную ею дыру в лестнице. Но на улице уже слишком темно, а глаза не привыкли к царящему мраку – оттого не видно ничего, и вокруг темно, темно, темно… Воздух так и не возвращается к лёгким, всё отвратительно саднит, чулан узкий и крохотный, а Мэнди в нём ещё меньше. Она смаргивает боль влагой, навернувшейся на глаза, но боль разве может сделать так плохо, как это делает страх, бешеной собакой вцепившийся в её тело? Девушка беспомощно запрокидывает голову. В попытке успокоиться вцепляется рукой в кофту, там, где находится сердце. Приказывает ему биться нормально, но оно, глупое, не слушается. Зато вместе с ним – почти что в такт – начинают грубо ломиться в дверь. Она слышит, как трещит старое дерево, а Честер стремглав врывается в чулан. – Бляха, Мэнди, ты в порядке? Мэнди! Его торопливые шаги останавливаются рядом с ней. Шуршит одежда – это парень опускается на колени, чтобы проверить, жива ли она. Но ей нечем дышать и глаза до сих пор закрыты – она практически чувствует, как пугается Честер, проведя пальцами у Мэнди под носом и обнаружив отсутствие дыхания. «Живая я, живая!» – хочется выкрикнуть ей, но, чтобы и он не впал в истерику, отрицательно принимается мотать головой из сторону в сторону, наконец осмеливаясь распахнуть глаза. Он нависает над ней, с тревогой вглядываясь в лицо. – Что с тобой? Серые-серые. Бывают такие вообще или нет? Мэнди слезливо щурится, ещё сильнее сжимая руку на тёплой ткани. Честер, кажется, вдруг всё понимает. Он осторожно поднимает её за плечи и, облокачиваясь о пыльную деревянную стену, прижимает к себе. Девушка утыкается носом в его грудь, оставляя на футболке мокрые, едва заметные капли слёз, вцепляется пальцами в спину, как в спасательный круг. Честер принимается утешающе гладить её по голове, и для Мэнди эти монотонные, успокаивающие движения становятся настоящим спасением. Она резко вздыхает, обхватывая его талию руками, и принимается нестерпимо кашлять, наперебой пытаясь вдохнуть ещё немного воздуха. Парень вдруг замирает. Ласковые поглаживания по голове прекращаются, Мэнди чувствует, как резко напрягается чужое тело, словно перейдя в режим «Бей или беги». Она хочет поднять голову, чтобы посмотреть, что его так удивило, но он не даёт, с силой надавливая на затылок и насильно прижимая к своему плечу. Девушка бьёт парня в грудь, протестующе засипев, и Честер всё-таки её отпускает. Мэнди поднимает недовольный взгляд на Честера, но он не смотрит на неё. Только, не мигая, сверлит противоположную часть чулана. Она следует за направлением его хмурых глаз и замирает, обнаруживая приваленного у соседней стены скелета, покрытого толстым слоем пыли. На скелете когда-то была одежда ярко-красного цвета, теперь поползшая по швам и ставшая ничем иным, как рваной тряпкой. Но на футболке всё ещё можно была разглядеть соответствующий принт, и Мэнди, на автомате перебирая в голове фотки всех пропавших в Старр Парке подростков, обнаруживает одного единственного, кто всегда носил одежду подобного цвета. Она сглатывает холодную слюну и хрипло выдыхает. – Это... – Да, – отвечает Честер, и узкий чулан заброшенного дома на какое-то время погружается в могильную тишину. Так Мэнди находит первый в своей жизни труп.