Притворщики

В комнате тихо. Сквозь розовые шторы на окнах пробивается нежный свет, согревая лежащий на полу белый ковёр и разбросанные рядом листки бумаги, на которых изображены детские рисунки. Разноцветные фломастеры и карандаши валяются подле – предусмотрительно откинутые подальше чёрные и коричневые цвета, забившиеся под кровать, а поближе, которыми изрисован почти каждый лист – красные, розовые и жёлтые. Неумелой детской рукой на них выведены различные сюжеты, неизменной деталью оставляя лишь главную героиню, кочующую от рисунка к рисунку – маленькую девочку с двумя забавными светлыми хвостиками, прелестным розовым платьем и золотой короной. Принцесса то побеждает злую ведьму, то укрощает большого дракона, то раздаёт бедным людям своей конфетной страны бесплатные сладости, но чаще всего – устраивает весёлые праздники и развлекает народ вместе со своим помощником придворным – весёлым проказливым шутом с интересной шапкой, которую она подглядела в одной старой книжке про средневековье. Но среди всех этих рисунков находится один, стыдливо спрятанный за всеми остальными, которым девочка очень гордится, но одновременно стесняется. На нём прячется принцесса, держащая в правой руке волшебный конфетный посох, а в левой – руку принца соседнего королевства. Оба персонажа радостно улыбаются, вокруг них порхают маленькие розовые сердечки, а между – одно большое сердце, старательно заполненное красным фломастером. Этот рисунок особенный – он самый красивый и дорогой, самый удачный, а принцесса тут получилась особенно хорошо! Вот только у принца, по какой-то причине, нет головы. Мэнди не успела ее дорисовать. Тяжёлые шаги, прерываемые грубой руганью, медленно приближаются к тонкой двери детской комнаты. Топ, топ, топ – пол скрипит под тяжёлыми ударами массивных ботинок, а настольный светильник слабо трясётся, грозясь в любой момент свалиться на пол. Ручка испуганно пищит, прогибаясь под силой тяжёлой мужской руки, и дверь быстрым хлопком ударяется о стену, болезненно отскакивая. Девственная тишина комнаты в один момент заполняется самыми разными звуками, и тихая безопасная гавань, всегда являющаяся неизменным укрытием, превращается во что-то опасное и оскверненное, жаждущее крови. Суровый мужчина лет тридцати, большой и широкоплечий, загорелый, с коротким ёжиком тёмных волос и потемневшими от ярости зелёными глазами, спрятанными за вечно нахмуренными бровями – Аманда не может вспомнить и раза, когда её отец улыбался – заходит в комнату. За шкирку, подцепив тонкую бежевую майку, он несёт собственную дочь – маленькую и безмерно крошечную на фоне собственного отца, но ни капли не испуганную. Она брыкается и кричит, царапается, пытается дотянуться тонкими птичьими ручками до грубого отцовского захвата, раскачиваясь во все стороны. Каждая попытка заканчивается провалом, но злость, негодование и чувство несправедливости подстёгивает Мэнди продолжать бороться за свободу. Глава семьи, тем временем, по-хозяйски проходит через всю комнату, оставляя за собой грязные следы, пачкая паркет, ковёр и валяющиеся листки бумаги – некоторые из них он раздражённо отталкивает ногами, когда чуть не поскальзывается о зелёный фломастер, попавший под ботинок. Маленькая девчушка, забившаяся было в детской истерике, громко ахает. Она не верящим взглядом провожает испорченные рисунки, над которыми так старалась последнее время, которые больше ни на что негодны – и сердце захлёстывает жгучая обида, позволяя горячим злым слезам вновь появиться на лице. Мэнди ещё пуще, чем раньше, начинает кричать и вырываться, завывая тонким голосом: – Ты испортил их! Ты испортил мои рисунки! Ты-ы-ы! Мужчина, не обращая внимания на крики дочери, невозмутимо останавливается перед непримечательные розовым шкафом. Мэнди помнила, что отец ненавидит, когда новую мебель портят наклейками и постерами – она предусмотрительно затыкается, выжидающим взглядом уставившись на суровое лицо отца. Её сердце забилось сильнее, но теперь не от злости, а от страха – скрытый секрет, разделенный только с матерью, грозился распаться на куски и принести новую череду проблем. Тогда влетит не только ей, но и маме, но всё равно непонято – зачем отцу понадобился шкаф? Он резво открывает дверцы шкафа, да так быстро, что Мэнди едва успевает отклониться назад, чтобы увесистая дверь не щёлкнула её по носу. Перед ней предстаёт знакомая картина – на вешалках висят дорогие отглаженные мамой платья и костюмы, ещё не ношенная школьная форма, а также одежда на выход. Снизу лежит пара туфель и коврик, но самое страшное – это наклееные на внутренней стороне дверей плакаты и наклейки. Звёздочки, сердечки, животные, персонажи из мультиков – в другой раз Мэнди бы снова залюбовалась своим творением, маленьким секретом, спрятанным от строгого отца, но сейчас душу терзает лишь искренний животный страх. Она в ужасе поднимает глаза. Лицо отца непроницаемое, но девочка видит, как он обводит стенки шкафа взглядом, запоминая каждую деталь, как играют желваки на его лице, как взбухает маленькая венка на виске. Мэнди едва бы смогла оправдаться в этой ситуации, даже если бы и не совершала никакого проступка, так что ей делать сейчас? Опуститься до уровня пресмыкающегося и начать вымаливать прощение? Возможно, она могла бы попробовать раньше, но... Уже слишком поздно. Девчушка едва успевает пискнуть хоть слово – мужчина практически кидает её в шкаф, и это ощущается так, словно он выкидывает бесполезный мусор на помойку. Плечо и колено обжигает резкой болью. Мэнди не успевает понять, что болит сильнее – свет внезапно пропадает, оставляя её в кромешной темноте. «Папа закрыл двери шкафа» – понимает она, уставившись на маленький зазор света, протиснувшийся между дверьми. Тихая паника начинает застилать разум, но девочка не понимает, почему. Предчувствие не обманывает, лишь подготавливает. Мэнди слышит, как рвется ткань. Слышит шорохи и странные звуки. Она прислоняется к дверям шкафа, вглядываясь в этот крохотный просвет. Гордость и злость, кипящие до этого в крохотном тельце, исчезают, оставляя только пустыню сожженных чувств, выплаканных слёз и покалывающих щёк. – Папа, прости, пожалуйста. – ... – Папа, я больше так не буду. – ... – Я извинюсь перед этим мальчиком... Пожалуйста, выпусти меня отсюда. – ... – Папа, почему ты молчишь? Прости меня, пожалуйста, мне очень жаль. – ... – Прости меня, пожалуйста. Мне очень стыдно. – ... – Папа? – ... Папа ушёл. Она утирает мокрые дорожки слёз и толкается в двери. Конечно, это бесполезно. Он связал ручки тканью, Мэнди уже не помнит, какой. То ли платком, то ли полотенцем, валяющимся где-то в комнате. Без разницы. А девочка продолжает толкаться в дверцы шкафа, с каждым разом всё сильнее и отчаяннее. Когда она слышит удар входной двери, внутри неё будто спускается автоматический крючок, сдерживающий дикое животное. Аманда кричит, бьётся, трепыхается, царапается, пытается встать в тесном шкафу и валит на пол дорогие платья, топчится прямо по ним – ей не хватает воздуха, она зажимает рот руками и плачет, до боли и белых кругов сжимает глаза, погружаясь в темноту, но когда открывает их, то ничего не меняется. Слов не остаётся, они медленно затухают, оставляя лишь еле слышное «прости» и «пожалуйста», смешанное друг с другом в подобие молитвы. Ей никто не отвечает, её никто не слышит. Ей кажется, что она умерла. Маленькая девочка, похороненная в собственном шкафу. А может, и не было никогда никакого шкафа? И маленькой девочки тоже не было, мамы, папы, друзей – никого из них. Только она и темнота. Удушающая, пожирающая, холодная. ... ... Позже, ближе к позднему вечеру, уставшая мать придет с работы, зайдет в ванную, вымоет руки и заглянет в комнату дочери посмотреть, спит ли та. Она увидит упавший назничь шкаф, поднимет его, а утром, еле как уложив бьющуюся в истерике дочь спать, увидит глубокие царапины на внутренней стороне шкафа, на дверях. Содранные наклейки и постеры, выемки на дорогом дереве. Её сердце будет обливаться кровью и она, наконец, найдет в себе силы с укором спросить у мужа «За что ты с ней так?». И тем не менее, она будет достаточно слабой, чтобы ничего не сделать, когда услышит твердое и уверенное «Я просто её воспитываю». Потому что её мать всегда была безвольной, а отец жестоким. Всегда было так.

☾⋆｡° ✮₊ ⊹₊ ⊹ ⋆｡˚✧˚ ༘ ⋆｡˚☽

Мэнди с детства ненавидит тесные и тёмные пространства. Не такие, где ты можешь чувствовать развевающий волосы ветер, вроде пещеры, или не такие, где можешь слышать голоса других людей, вроде лифта. Она боится вакуума, полного и всеобъемлющего. Где ни черта не видно, а слышно лишь собственное прерывистое дыхание и звук заходящегося в истерике сердца. Что-то вроде багажника, ящика или какого-нибудь шкафа. Место настолько тесное и тёмное, что все мысли сводятся к одному простому «Я умер». Подвергся захоронению заживо забитыми гвоздями в крышку гроба, без права на вздох и дальнейшее существование. Она не может сосчитать, сколько раз ей снились подобные кошмары. Ребёнком с ними проще было справляться. Мэнди просыпалась посреди ночи в истерике, начинала бегать по комнате или плакать, да так, что нервная детская система не справлялась, и девочка мгновенно отключалась. Обычно утром мать находила ее спящей на полу или на коврике, реже в кровати. Конечно, после подобных ночей всё тело неистово болело, заранее обрекая новый день стать отвратительным, но чувствовать сковывающую мышцы ломоту было всяко лучше, чем потом, в более зрелом возрасте, лежать до утра без сна из-за пронизывающей мозг тревоги. Знаете, когда тебе реально хочется спать, и сухие веки послушно закрываются только для того, чтобы жуткие образы вновь предстали перед сознанием, заставив распахнуть глаза, затравленным взглядом уставившись в потолок. Кошмары есть и сейчас, но девушка, по мере взросления, нашла несколько лазеек, позволяющих их избежать. Например, если не напоминать себе об их существовании и не мусолить в голове целый день, то те быстро забываются, оставляя в покое изнеможённый разум. Но такое, конечно, бывает крайне редко. Чаще всего на помощь приходят долгие физические тренировки – как раз таки, вроде волейбола – смешанные с огромной кучей домашки, которую приходится делать допоздна. Тогда ночь становится действительно спокойной – Мэнди просто замертво падает на кровать, ей не то, что кошмары перестают сниться – обычные сны. Но если первые два способа не срабатывают, то на помощь всегда приходит третий. Он находится под замком в ящичке над раковиной, в такой маленькой беленькой бутылочке без этикетки. Мать всегда запирает его собственным ключом, и по началу Мэнди действительно брала тот без спроса, пока не купила собственный, той же марки. В любом случае, женщина никогда не замечала пропажи двух или трёх таблеток. Чтобы уснуть достаточно лишь четвертинки, и девушка активно этим пользуется. Кто бы что не говорил, снотворное – лучший друг человека. Тем не менее, способы уснуть у всех разные. Возможно, у Мэнди они не самые нормальные или здоровые, но иногда у неё просто нет выбора. Прямо как сейчас. +4 68××××××× ✓ Я у запасного выхода ✓ Ты ведь придёшь? ✓ Хаха, у тебя было такое смешное лицо, когда ты увидела ту фотку 😻 ✓ Ты же не боишься? ✓ Я правда хочу просто поговорить ✓ Читаешь, но ничего не отвечаешь 😿 ✓ Я не против опоздать на английский, но вряд ли у нас ещё появится возможность поболтать сегодня тет а тет ✓ ? Мэнди снова обводит взглядом пришедшие сообщения, с энтузиазмом смертника уставившись на последнее, появившееся только что. Ещё никогда её так не бесил обычный вопросительный знак. А от приторной доброжелательности Кармен, проскакивающей между строками, все зубы скрипят. Даже не верится, что это про неё ходит столько гнусных слухов. Гадай теперь – это люди такие двуличные, или Мур такая двуличная? Девушка наклоняет голову вниз и обхватывает руками коленки, недоверчивым взглядом прожигая собственный телефон, лежащий на полу. Мэнди сидит рядом со школьными санузлами, прислонившись спиной к стене, и коридор, ведущий к запасному выходу, находится всего в одном шаге от неё. Игнорируя уже привычные косые взгляды в свою сторону, она в очередной раз раздумывает, а надо ли ей это? Связываться с Кармен, пытаться вытащить Эмз из надвигающейся жопы, в которую та загнала себя сама? Серьезно, о чём она думала? Когда та говорила, что ей нравится Поко, Мэнди и представить не могла, что нравится в таком смысле. То есть настолько, что она действительно готова столкнуться с рисками и поцеловать собственного! Учителя! По испанскому! Хотя в итоге оказалось, что, скорее, больше не готова. И что ненависть Кармен действовать оказалась сильнее искренней любви Эмз. «Если так подумать, то ненависть всегда оказывается сильнее любви» – бегло думает девушка, стукаясь затылком о стену. Любовь может исчезнуть, оставив лишь выженную пустоту, в то время как ненависть горит ярко и неудержимо долгие-долгие годы. И каждый раз это чувство будет вспыхивать сильнее, потому что подпитываться ему будет намного проще. Поэтому любовь – трудно. Поэтому всем надёжнее и легче ненавидеть, чем любить. Поэтому... Девушка глубоко вздыхает. Она поднимает телефон и с недовольным кряхтением встаёт, отряхивая юбку. Мэнди не может винить Эмз. Она может либо помочь, либо пройти мимо. И она бы не была собой, если бы выбрала второй вариант. Тем более, ей самой совсем немножечко, самую малость любопытно, чего от нее хочет Кармен. Воровито оглядываясь на наличие учителей, девушка заходит в коридор. Короткий переулочек выглядит немного затасканным, отличающимся от всей остальной школы. Этим летом здесь делались ремонтные работы, она читала об этом на сайте школы, но, кажется, это место они обошли стороной. Теплый ламинат деревянных полов, рисунки на электрическом щитке, выкрашенные другим цветом стены хранят в себе историю, писанную много лет подряд. Мэнди не может перестать чувствовать себя чужой в этом месте, и это её расстраивает. Служебная комната встречает ученицу быстрым морганием зелёной лампочки над дверью запасного выхода, а также резким запахом табака, моментально забивающимся в ноздри. Приторный аромат вишни вынуждает её закашляться и прикрыть нос рукавом блузки. Она морщится, оглядывая помещение, и замечает саму Кармен какую-то там Мур, чинно восседающую на высоком железном ящике, расположенном в углу комнаты. Та удивлённо косится в её сторону, деловито скрестив ноги. Кончик заженной сигареты, покоющийся между чужими элегантными пальцами, притягивает к себе внимание. – А. Надо же, ты здесь, – Мур выглядит удивленной. На её полных губах расцветает веселая улыбка, но Мэнди не может перестать видеть в этом доброжелательном оскале скрытую угрозу, – Я уже было подумала, что ты испугаешься меня и не придёшь. Мур хихикает, на что Мэнди незаметно закатывает глаза. Ну что за бред? С чего бы ей бояться Кармен? Едва ли эта хилая девчонка сможет хоть пальцем её тронуть, не разрыдавшись из-за сломанного ногтя. Или руки, тут всё зависит от обстоятельств. Но Эмз – другое дело. За одноклассницу Мэнди боится и действительно переживает, потому что её грядущие последствия будут касаться в первую очередь. С другой стороны, если тот факт, что фигура Кармен будет внушать Мэнди благоговейный ужас, сыграет ей на руку, то почему бы и нет. Пусть Мур продолжает так думать. – Давай быстрее к делу, – она вздыхает, складывая руки на груди, – что тебе от меня нужно? – М-м, времени у нас и правда мало, но... Может, для начала, представимся? – та тушит сигарету о железный ящик, сдувая облачко дыма, и спрыгивает, приближаясь к Мэнди, – нам так и не выпала возможность нормально познакомиться, а ведь вместе ещё учиться целый год. Разве нужно начинать разговор с плохого? «Все уже началось с плохого» – мрачно думает Мэнди, всматриваясь в чужое улыбающееся лицо. Прощупывания Кармен ее бесят, потому что так девушка лишь выказывает свой авторитет. Уж не Мэнди ли знать, что это такое. Когда человек тянет всё внимание на себя, ведёт разговор в нужное ему русло и контролирует так, как ему нужно – она это ненавидит. – Аманда Ханбок, 17 лет, рост 5'6 футов, вес 108 фунтов, группа крови первая отрицательная. Приехала в Старр Парк двадцать девятого августа. Братьев и сестёр нет, живу с матерью и отцом. А теперь давай просто поскорее покончим с этим, – Мэнди сканирует чужое озадаченное лицо, довольствуясь собственной удачной попыткой переманивания инициативы, – что ты будешь делать с фотографией? Мур замирает на мгновение – её взгляд как-то неумолимо меняется, а улыбка медленно гаснет. От прежнего дружелюбного выражения не остаётся и следа, когда та отвечает: – Выложу в своём блоге, конечно, – она пожимает плечами, будто это что-то собой разумеющееся и такое же очевидное, – но не сегодня. Сегодня я хочу, чтобы Эмз как следует настрадалась перед тем, как завтра вся школа, вместе с администрацией, увидит эту фотку. Скажем... Хочу, чтобы она прочувствовала груз скорых перемен, – Кармен задумчиво отводит взгляд, не замечая быстрого отвращения, проскользнувшего в чужих глазах. – Это... Жестоко, – говорит Мэнди, внутренне выражаясь более красочными эпитетами, – чем Эмз заслужила от тебя такую ненависть? – ...Послушай, Ханбок, – поджимает губы Кармен, с жалостью смотря на неё сверху вниз, – за всю ту одну неделю, что ты здесь пробыла, кем для тебя теперь является Эмз? Девушка открывает рот, чтобы отпарировать, но вдруг понимает, что действительно не знает ответа на этот вопрос. И ложью будет сказать, что она об этом ни разу не думала, потому что, на самом деле, думала. Очень много и очень долго, представляя, как в будущем их отношения станут чем-то большим, чем то, что они имеют сейчас. Но проблема в том, что Мэнди не знает, являются ли их взаимодействия полноценными отношениями. Хочет ли Эмз дружить, хочет ли этого сама Мэнди? И сейчас издевательский укор, звучащий в словах Мур, снова напоминает Мэнди об этом печальном факте. Потому что, действительно, за эту одну неделю, не значущую ничего, кем для неё является Эмз? По легенде, которую она наплела Честеру, они с Эмз подружки неразлей вода. В рамках места, где они встречаются каждый день – просто одноклассницы. А если честно и без прикрас, то всего лишь обычные знакомые. Но, в любом случае, Мэнди знает, какой ответ от неё ждёт Кармен. И, снова эгоистично заткнув все свои размышления подальше на дальний угол черепной коробки, она говорит: – ...Подругой. – Ах. Дружба, – Кармен усмехается, щуря глаза, – мы с Эмз тоже когда-то дружили. Или я просто так думала, – её взгляд становится жёстче, а голос твёрже, когда девушка продолжает, – Ничего хорошего из этого не вышло, как видишь. Весной... Много чего произошло, но она сделала так, чтобы последствия преследовали меня до сих пор. Есть причина моей ненависти, Мэнди. Я просто не собираюсь спускать Эмз с рук её поступки, разве это не справедливо? Чужой голос звучит почти обиженно, и когда Кармен замолкает, с ожиданием уставившись на Мэнди, та понимает, что одноклассница на самом деле хочет услышать её ответ. Возможно, признания собственной правоты или извинения, но Мэнди не уверена, что сможет вымолвить из себя хоть что-нибудь на это похожее. Верно, справедливость для нее не пустой звук, но принимать все слова Кармен за чистую монету – полная дурость. И игнорировать признание Мур тоже кажется неправильным, если Эмз действительно приложила к этому руку. Всё словно тянется из этого «инцидента», как недавно выразился Честер, произошедшего весной. И он, и Эмз, и Кармен с этим как-то связаны, и если она не узнает, чем именно, то так и будет оставаться в дураках. – Может быть. А может и нет. Я не смогу сказать тебе своё мнение, если не буду знать всех деталей, – пытается подкопаться Мэнди, но одноклассница явно не хочет углубляться в детали. Вместо этого она, поджав губы, переводит тему. – Послушай... Уже не важно, что конкретно было в прошлом. Важны последствия. И судьба играет так, что становится понятно – скоро Эмз придется несладко. Из школы её вряд ли выгонят, но это и не нужно. Оказавшаяся на дне репутация будет гораздо хуже исключения. Исправить она её никак не сможет, да и зачем? На последнем-то году обучения, – Кармен тихо усмехается, отводя взгляд. – Это очевидно, – Мэнди хмурит брови, не понимая, к чему та пытается подвести, – вот только при чем тут я? – Если называешь себя подругой Эмз, то должна понимать, что грядущие перемены хоть и косвенно, но будут касаться и тебя. И, как мы видим, ты в школе совсем недавно, но уже успела нажить себе проблем, – она скрещивает руки на груди, указывая пальцем на собственный нос в том месте, где у Мэнди остался синяк, залепленный пластырем, – ситуация у тебя хреновая, так зачем зарываться ещё сильнее? Живи себе спокойно и не трать время на всякий мусор. А если продолжишь быть на стороне Эмз, то я буду считать, что ты идёшь против меня. Ничего личного, – добавляет Кармен, заметив перемену в её лице. – Спасибо за возможность выбора, – сквозь зубы цедит Мэнди, – Чего другого больше не могла придумать? – Ты и сама прекрасно понимаешь, что других вариантов просто нет. Так что сорянчики, – Мур дует губы и расплывается в улыбке, кажется, на этот раз действительно искренней, – не строй такую злую мордашку, я у тебя как будто деньги отбираю. Эмз на самом деле того не стоит, поверь мне. Последние слова Мур растворяются в гуле школьного звонка, звучащего громко и чётко даже в таком отдаленном месте, как запасной выход. Время вышло. Мэнди понимает, что если задаст ещё хотя бы один вопрос, то всё равно не получит ясного ответа. Максимум – что-нибудь размытое или насмехающееся. Теперь они снова две прямые, которые, пересекнувшись, не встретятся больше никогда. Перед тем, как уйти, Кармен бросает быстрое: – Удачи. Надеюсь, ты сделаешь правильный выбор. «Мне не нужна удача. У меня есть я» – мрачно думает Мэнди, оглядываясь вслед своей однокласснице. Когда звонкий стук каблуков о паркет исчезает, а от следа чужого присутствия остаётся только лёгкий шлейф вишнёвого парфюма, витающего в воздухе, девушка позволяет себе устало вздохнуть. Разговор с Кармен забрал у неё все силы. Может, Мур является каким-нибудь энергетическим вампиром? Это бы многое объяснило. – Не иди сразу за мной, вдруг кто-то что-то не то подумает, – пародирует Мэнди голос одноклассницы, залезая на железный ящик, где та ранее сидела, – мы же не хотим с тобой слухов? Тьфу ты... Сидеть теперь зде–еЕАСЬ! АЙ, ТВОЮ МАТЬ! КАКОГО ХЕРА?! Она отпрыгивает в сторону и со страху роняет телефон на пол, когда замечает медленно открывающуюся дверцу ящика. Мэнди мигом отбегает к противоположной стороне комнаты, буквально срывая со стены красный огнетушитель. Новое оружие выглядит достаточно убедительно в её глазах, когда девушка разворачивается, чтобы... – Ты что, издеваешься надо мной?! Гас, какого хрена ты тут забыл?!! Знакомая светлая голова, выглядывающая из большой железной коробки, виновато сверкает огромными голубыми глазами. Гас, пытаясь одновременно и извиниться, и вылезти из ящика, роняет вслед за собой вёдра и пульверизаторы с моющей химией. Ситуация комичная и нелепая до безумия, вот только Мэнди сейчас не до смеха. – Прости. Я не хотел тебя напугать. – Второй раз! – она направляет в его сторону огнетушитель, угрожающе прищуриваясь, – Второй раз ты делаешь подобную херню! Если ещё раз подобное повторится, а не дай бог, чтобы подобное ещё раз повторилось, я тебе... Ну... – запинается Мэнди, неуверенно отводя взгляд. Что-то неправильное ощущается в том, чтобы угрожать маленькому ребенку, особенно такому зашуганному и странному, как этот. Так что она, отворачиваясь, чтобы вернуть огнетушитель на место, лишь добавляет сухое, – короче, не делай так больше. Я и пришибить могу случайно. Гас послушно кивает, поднимаясь. Кажется, чужая угроза не возымает на него никакого эффекта, поскольку уже в следующее мгновение он совершенно прямо спрашивает: – Что у тебя с Кармен? – А что у тебя с ориентировкой? Ты вроде щас должен быть в другом месте? – выгибает бровь Мэнди, закрепляя механизм на огнетушителе. Тот обиженно, но с ноткой страха отвечает: – Ты меня не сдашь. – А ты уверен? – усмехается девушка. – Уверен, – супится мальчик, сцепляя руки за спиной, – у меня на тебя компромат. Мэнди улыбается, заканчивая с огнетушителем и разворачиваясь, чтобы посмотреть на Гаса. Тот говорит дельные вещи, и, по факту, у него действительно есть на неё компромат. Достаточно переврать несколько фраз из их разговора с Кармен или Честером, чтобы устроить ей проблемы. Вот только Мэнди сильно сомневается, что этот ребенок имеет хоть малейшее представление о том, как правильно использовать компромат. Она решает оставить эту тему и задать действительно интересующий её вопрос: – И почему я постоянно нахожу тебя, прячущимся в каких-то подозрительных местах? Ты специально меня выслеживаешь, что ли? – Это случайно получилось. Когда Пайпер попросила меня выкинуть мусор из её кабинета, то был ещё урок. А потом прозвенел звонок и я услышал, как кто-то идёт сюда... И спрятался, – он кидает взгляд в сторону ящика и морщится, – а потом пришла Кармен, и ты пришла, и вы начали разговаривать... – Ладно-ладно, я поняла. Простое совпадение, – перебивает мальчика Мэнди, подходя к упавшему на пол телефону. Она поднимает его и смахивает появившуюся пыль – защитное стекло немного треснуло, но в основном тот отделался лишь лёгким испугом. Во всяком случае, при включении телефон работает и очень даже нормально функционирует. Бросая взгляд на часы, девушка понимает, что неожиданная встреча с Гасом забрала у неё слишком много времени. Если она выйдет сейчас, то придет в класс где-то через шесть минут. Достаточно, чтобы учитель не начал расспрашивать Мэнди о причине её опоздания. Она кидает виноватый взгляд на мальчика, на что тот понимающе смотрит в ответ. – Тебе пора идти, да? – Да. Извини, – Мэнди поправляет юбку, направляясь к выходу из комнаты, – ну, по- – Эм... Подожди! Мэнди! Она чувствует, как тонкие детские пальчики вцепляются в её руку, и с недоумением смотрит на Гаса, оказавшегося рядом с ней в один момент. Тот тупит взгляд в пол, скрывая своё лицо за волосами, и начинает тихо бубнить под нос: – Я слышал, ты с Кармен... Об Эмз... Фотка... – Что? Не слышу, повтори погромче. – Эмз прилетит из-за этой фотки? Поэтому она плакала? – Постой, кто плакал? Эмз? Когда? – Мэнди хмурит брови, не совсем понимая, чего Гас от неё хочет. – В саду. Она плакала в саду, – он поднимает свои трогательные голубые глаза, в которых застыли нежные капельки слёз, – я побоялся подойти к ней, потому что... Не хотел расстраивать сильнее... – Ты видел Эмз? Сегодня, в саду? – в изумлении переспрашивает Мэнди, и, встречая неуверенный кивок Гаса, моментально вцепляется в его худые, птичьи плечи, – Я думала... Думала, она не пришла в школу... Плакала... «Конечно, она плакала. После такого попробуй не заплакать», – мельком думает девушка, бегая глазами по удивлённому лицу мальчика. Ей на миг становится стыдно, что она серьезно думала о том, чтобы оставить Эмз в беде. Что думала, будто та намеренно игнорирует её сообщения и таким образом пытается отстраниться от общения. И от осознания этого на душе становится ещё паршивее. – Так, ладно. Послушай, я ведь могу выйти отсюда? – она выпрямляется, бросая взгляд на дверь запасного выхода, – Мне нужно поговорить с ней. Гас вытирает призрачные слёзы рукавом и снова кивает, прячась за собственной рукой: – Нужно ввести пароль, чтобы выйти. Эмз прячется за памятником, на лавочке. Она знает, как войти обратно, если вы вернётесь вместе. Ну, а если нет, – он пожимает плечами, нервно перебирая руки, – просто стукни дверь ногой в нижний правый угол. Она старая, так что легко откроется. – Да. Да, хорошо, – задумчиво тянет Мэнди, переключая своё внимание на Гаса. Тот с ожиданием разглядывает её лицо, неловко переминаясь с ноги на ногу. Мэнди улыбается, – Вводи пароль. Помнится, недавно Кармен пожелала ей удачи. И теперь, когда удача действительно на стороне Мэнди, девушке хочется, чтобы Мур поперхнулась собственными словами. Потому что стоит хорошенько следить за тем, что желаешь своему потенциальному врагу. Как жаль, что та уже ушла.

・┆✦ʚ♡ɞ✦ ┆・

Массивные серые облака застилают бесконечное небо - как не вглядывайся, не видно и единого просвета. Осень ревниво отбирает у лета последние солнечные деньки, всё реже позволяя ласковым лучам согревать продроглую землю. Может, несколько сентябрьских недель ещё выдадутся тёплыми, но дальше, ближе к октябрю, будут одни дожди. Синоптики разводят руками и советуют почаще носить с собой зонтик. Этот год выдался на редкость холодным. Мэнди, обхватив себя руками, идёт по вымощенной мховым камнем дорожке. Ветер кусает нещадно, и девушка в который раз проклинает так некстати порвавшиеся колготки. Запасной выход остаётся позади – она посоветовала Гасу убрать весь тот беспорядок, который он после себя оставил, и скорее идти в кабинет Пайпер, не дожидаясь её. Разглядывая большую величественную статую, маячущую впереди, та сильно сомневается, что будет возвращаться одна. Школьный двор сделан на редкость неплохо. Если игнорировать баки, полных мусора, стоящих недалеко от сада, то место даже можно назвать красивым. Статуя, видимо, когда-то выполняла роль фонтана, но теперь это обычная безжизненная скульптура. Рядом с ней одиноко стоят скамейки, а по бокам, образуя круг – зелёные кусты. Пейзаж разбавляют высоченные дубы, старые и толстые, а также яблони. Они посажены вдоль истоптанных тропинок, своими длинными листья словно защищая случайно петляющих прохожих. В воздухе пахнет свежестью, землёй и скошенной травой. Сад выглядит целым, но одновременно с тем каким-то сиротливым и забытым. Словно незаконченная картина, в которую поместили всё, кроме главной детали, дающей этой самой картине смысл. Школьный двор не должен выглядеть таким пустым. Здесь не хватает детей, их смеха и присутствия, которое бы разбавляло витающую в воздухе прелость. Иначе это место ощущается нереальным, будто бы не земным, а чуждым и отталкивающим. Мэнди такое жутко напрягает, но, возможно, безутешной Эмз тут самое место. Она подходит к фонтану, скрываясь за декорированными кустами, и облегчённо вздыхает, когда ветер перестаёт так сильно терзать голые ноги. Укрытие, конечно, так себе, но всяко лучше, чем ничего. Девушка обводит взглядом возвышающуюся над ней фигуру – женщину в изящном одеянии, скрестившую руки, подобно молитве – неверное, какая-то святая, в честь которой названа одна из местных церквей. Мэнди в этом не разбирается, поэтому, оценив изысканный антураж статуи, проходит дальше. Огибая скульптуру, она, наконец, замечает спрятанную от чужих взглядов понурую фигуру, одиноко сидящую на лавочке позади фонтана. Девушка подходит ближе. Эмз, спрятав лицо в коленях, даже не оборачивается на звук её шагов. Рядом с подругой Мэнди примечает школьный рюкзак, а также телефон, который, обычно не выпускаемой Эмз из рук, теперь лежит без дела. Она открывает рот, чтобы что-то сказать, но странный ком встаёт в горле. Все заготовленные слова, призванные поддержать подругу ложным «да ладно тебе, всё будет нормально» сейчас кажутся грязными и лишенными всякого смысла. Потому что, на самом деле, то что нужно сказать, и то что Мэнди действительно думает очень, очень сильно отличаются друг от друга. Но, возможно, иногда говорить то, что ты на самом деле думаешь, и является самым правильным утешением. Поэтому, со смешанными чувствами, Мэнди решает сразу выложить всё, что накопилось: – О чём ты только думала? – Эмз вздрагивает, но не поднимает головы, продолжая прятаться за собственными волосами. Мэнди такая реакция злит, и она повышает голос, – нет, правда, о чем ты думала? Что он бросит всё, ответит тебе взаимностью и вы счастливо заживете, не зная бед и горя? Какое же удивление, что этого не произошло. Воистину. Мэнди падает на скамейку и сцепляет руки на груди, раздражённо пихая попавшийся под ногу камень. – Теперь у тебя проблемы. Рано или поздно они бы всё равно появились, так что ничего удивительного. Но эта информация просочилась слишком рано, а главное к самому, блять, неподходящему человеку, к которому она только могла просочиться. И теперь у тебя не просто проблемы, у тебя огромный, колоссальных размеров пиздец. Так что хватит глотать сопли, давай скорее думать, как мы сможем переиграть Кармен в этой ситуации. Сама не заметив, как ловко она перескочила с «ты» на «мы», девушка одаривает Эмз пристальным взглядом. Та скулит, наконец, поднимая голову. Чёрная тушь потекла, оставшись на чужих щеках смоляными дорожками, сотканными из слёз. Помада размазалась, прическа сбилась, глаза и нос покраснели. Подруга выглядит скверно, но вместе с тем и трагично красиво, словно заплаканная героиня из дорогой мелодрамы. – Как мы сможем её переиграть, если об этом уже знает вся школа? – она зло шипит, но в конце фразы её голос снова срывается на очередное завывание. Предвидя ещё одну плаксивую истерику, Мэнди поспешно пытается успокоить подругу: – Никто ещё не знает. Кармен не выложила фотку, и не выложит до завтрашнего дня. Ты разве не смотрела её блог? Эмз замолкает, моментально успокаиваясь, и кидает непонимающий взгляд в сторону девушки. – Я выключила телефон. Почему она... А ты тогда откуда?.. – Подожди, – Мэнди лезет в карман юбки и достаёт смартфон, ища недавнюю переписку с Кармен. Та уже удалила свои сообщения, но предусмотрительная Мэнди успела сделать скриншоты, – вот, почитай. Подруга хватает телефон и жадно припадает глазами к экрану, быстро читая строчку за строчкой. Натыкаясь взглядом на присланную Кармен фотографию и последующие сообщения, морщит лицо: – Вот же сука. И ты пошла? – Пошла, – кивает девушка. – И что она тебе сказала? – Много всего, – откидываясь на спинку скамейки, Мэнди принимается перечислять, загибая пальцы, – сказала, что выложит фотографию завтра в своём блоге, что хочет увидеть, как ты страдаешь, что когда-то вы дружили, но ты её предала, а ещё пригрозила, что если я продолжу с тобой общаться, то стану для неё врагом. В принципе, всё. Наступает короткое молчание. Где-то вдалеке гремит гроза, и Мэнди с грустью понимает, что обратно сегодня всё-таки придётся добираться вплавь. Поднимается ветер, ероша тонкую блузку и поднимая табун мурашек по коже. Эмз сидит в лёгкой куртке, глядя в никуда, и девушка ей в этот момент немного завидует. – Жалкая дура. Я бы лучше выпила литр бензина, чем стала считать её подругой, – лицо одноклассницы непроницаемо, а голос подозрительно серьёзен, – всегда мне завидовала и винила во всех грехах. Честер делал тоже самое, вот только теперь он почему-то хороший и пушистый, а меня нужно опустить на самое дно. Ненавижу. Мэнди молчит, не зная, что ответить. Эмз будто вообще забывает о её присутствии, выглядывая среди верхушек деревьев ответы на собственные вопросы. Мэнди бы с радостью к ней присоединилась, но штука в том, что ответ на её вопрос сидит прямо перед ней, и ответ, вместо того, чтобы растолковать всё как есть, дразнит Мэнди обрывками собственного сомнительного прошлого. Спустя несколько минут подруга перестаёт гипнотизировать взглядом осенний сад и снова обращает свое внимание на Мэнди. Эмз примирительно улыбается, замечая недовольное лицо подруги: – Прости. Я расскажу тебе как-нибудь. Сейчас, кажется, не тот момент, – она вздыхает, стирая высохшую тушь на щеках темным рукавом водолазки, – ты права. Я совсем расклеилась. Нужно думать, что делать дальше, пока ещё не поздно. Есть идеи? – Ну, можно нанять киллера и убить её, чтобы избавить себя от проблем, – пожимает плечами Мэнди, скучающе пиная камешек под ногами. – Не соблазняй меня, иначе я и правда могу согласиться. Они смеются. Смех этот, ироничный и безрадостный, тает также быстро, как и появляется. Воцаряется короткая пауза, прерываемая бесцветным голосом Мэнди: – Ты ведь уже решила, что будешь делать, если у нас ничего не получится, верно? – ... Эмз отводит взгляд, пряча его за вьющейся копной фиолетовых волос. Мэнди успевает заметить нездоровый румянец, мелькнувший на её щеках, и печально нахмуренные брови. Её голос тихий и осторожный, когда она принимается говорить: – Отчислюсь и заберу документы, переведусь на домашнее обучение. Чем дольше я здесь буду, тем больше Кармен будет стремиться навредить близким мне людям, а я не хочу, чтобы Поко пострадал из-за меня. И ты тоже, – девушка виновато улыбается, но эта улыбка лишь злит Мэнди ещё сильнее. В основном из-за того факта, что она сама ничего не может сделать. – Всё же, – укоризненно бросает Мэнди, – тебе не стоило так безрассудно целовать преподавателя, тем самым давая Кармен шанс этим воспользоваться. – Это... – выдыхает Эмз, отстраненно ковыряя заусенец на пальце, – верно. Ты права. Но знаешь, фотография эта, на самом деле, ничего не значит. Она лишь является средством, чтобы испоганить мою репутацию. На месте этой фотки могло быть что угодно такое же компромитирующее, и Мур бы этим воспользовалась. Просто потому, что она меня ненавидит. – То есть ты знала это и ничего не предприняла? – жёстко резюмировала Мэнди, не пытаясь пощадить чужие чувства, – оставила всё на произвол судьбы, надеясь, что проблем можно будет избежать? Почему ты просто не могла дать ей отпор первой? Эмз досадливо поджимает губы, отворачиваясь. – В том-то и дело, что я пыталась дать ей отпор первой, – вспыхивает девушка, – но из этого нихера не вышло. И я больше не хочу пытаться, потому что это слишком многого мне стоило. – А сейчас? – задаёт очевидный вопрос Мэнди, – а сейчас тебе это малого стоит? Наступает тревожная тишина. Заданный вопрос так и остаётся висеть в воздухе без ответа, медленно оседая пылью на чужом задетом сердце. Эмз кусает губы, и Мэнди на секунду кажется, что та заплачет, но, видимо, все слёзы уже ушли. Ей становится немного стыдно своих слов. Возможно, подруге сейчас нужна именно эмоциальная поддержка, но Мэнди не может ей этого дать. Она не такой человек. Она может решить, что им делать дальше, а вот Эмз самой придётся разбираться со своими внутренними демонами. – Я хочу остаться в школе. Я просто... Не знаю, что мне теперь делать, – просто и искренне говорит Эмз, решая доверить свою слабость новой знакомой. Мэнди внимательно рассматривает чужое лицо, перед тем как предложить: – Нельзя зацикливаться на фотографии. Ты сама сказала, что в ней нет особого смысла. Даже если... Подвернётся возможность избавиться от неё, то что потом? Кармен так и будет точить на тебя зуб, искать компромат и, с большой долей вероятности, найдет его. И ты ничем не сможешь ей ответить. – Это так, – нехотя признаёт одноклассница. – Значит, нам нужно как можно скорее найти слабое место Кармен и ударить туда посильнее. Устроим 1:1. А репутация – дело поправимое, работает в обе стороны. Что насчёт фотки, – она отстраняется, задумчиво закусывая губу, – да что угодно можно придумать. У нее кроме неё, считай, ничего и нет. Скажем, что ты проиграла желание, а заданием было поцеловать учителя. Осталось только слабое место, это... – Честер, – они говорят в унисон, и до Эмз, внезапно замолчавшей, довольно быстро доходит, что это неспроста. Она прищуривается, глядя в хитрые глаза напротив, и ее следующий ответ довольно короткий, – нет. – Но я ничего не... – Нет. Нет, нет, нет, Мэнди, нельзя. Я не знаю, что ты задумала, но если это связано с Честером, то мой ответ нет. Это всё равно, что играть в русскую рулетку – не знаешь, когда выстрелит, но она всё равно обязательно выстрелит! Мэнди словно не слушает подругу, заранее пропуская слова той мимо ушей. На её лице сложное выражение глубокой задумчивости, но при этом твердой решимости, будто она уже придумала, приняла и смерилась с тем планом, который поможет им победить. – Если я приму предложение Честера... – Твою мать, – подруга горько сокрушается, отводя лицо в сторону, – я так и знала, что ты что-то такое скажешь. – ...то мы будем в огромном плюсе. Кармен на какое-то время переключит своё внимание с тебя на меня, а также твою репутацию теперь будет намного сложнее замарать. – Ты с ума сошла. Я ни за что на такое не соглашусь, – упрямится Эмз, и Мэнди вдруг понимает, что сейчас оказывается в такой же ситуации, в какой была и вчера. Разница только в том, что теперь именно Мэнди пытается заставить Эмз принять предложение Честера, которое и Мэнди, в общем-то, не всралось. Она бы с радостью подружилась с парой ребят из класса, походила на несколько вечеринок, но без всяких скандалов закончила последний год старшей школы. А жизнь опять вставляет ей палки в колёса своими неожиданными сюрпризами, вроде Честера и Кармен. Её загнали в угол, и перспектива весь этот год получать подарок в виде сдохшей крысы, а также быть под каблуком у Кармен, совсем не кажется Мэнди хорошей. Либо она сейчас берет всё в свои руки, либо это будет самый худший учебный год в её жизни. Либо она, либо её. Либо... – Либо ты соглашаешься, – Мэнди нервно вскакивает со скамейки, яростной тенью возвышаясь над своей одноклассницей, – либо сваливаешь из школы нахер, бросая меня здесь одну разбираться со всем тем дерьмом, которое здесь останется. Я буду терпеть заскоки обиженного Честера и текущую по нему злоебучую Кармен целый год, ведь с твоим уходом в классе не останется никого, кто смог бы на равных противостоять им, Эмз. Я понятия не имею, что у вас случилось ебучей весной, но очевидно, что только ты можешь как-то повлиять на этих двух. Запомни это перед тем, как уйти. Эмз растерянно хлопает своими длинными ресницами, уставившись на Мэнди. Та пытается отдышаться, чувствуя, как медленно остывает заведённый в груди горячий запал. Ей быстро становится неловко от собственной пламенной речи, и она аккуратно садится обратно на скамейку, лишь надеясь, что хоть немного смогла убедить шокированную подругу. Она не смотрит, но слышит, как та, по-видимому, качает головой. Шуршит поднятый с земли рюкзак и чужая куртка, когда Эмз встаёт с лавочки, протягивая ей руку. – Ты просто страшная манипуляторша, ты в курсе? – Так ты согласна или нет? – устало переспрашивает Мэнди, хватаясь за протянутую ладонь. – Согласна, – кивает Эмз, посылая ей уже привычную ухмылку, – буду защищать тебя от Честера и Кармен. А пока давай посмотрим, что из этого выйдет. Так Мэнди соглашается на сделку с дьяволом, но не ради себя, а ради ближнего своего.