Тысячи ли к тебе

Ли Ляньхуа был уверен, что уже мало на что способен — его силы таяли на глазах — однако сегодня сумел забыть о собственной слабости. Он сожалел только о том, что не может двигаться еще быстрее. Ди Фэйшен оставался куда стремительнее, но придерживался темпа Ляньхуа. Предлагать ему остаться и подождать, глава Ди даже не пытался, вероятно, чтобы не сотрясать попусту воздух. Но все же напомнил, чтобы он не лез на рожон и не вмешивался в битву, если почувствует слабость. Учитывая, что от этого зависела жизнь Фан Добина, Ляньхуа согласился — он собирался сделать все, что от него потребуется. Еще на подходе к одиноко стоящему поместью Ляньхуа заметил, как хорошо оно охраняется. Люди, что собрались в этом месте, точно не были профанами в своем деле, но, к их несчастью, связались не с тем противником. Если Ди Фэйшен хочет что-то заполучить — сметает на своем пути все преграды. Уж Ляньхуа об это хорошо известно. В их маленьком отряде были только доверенные члены секты Цзиньюань, и они не могли быть слабыми воинами, на этот счет можно было не волноваться. Другой вопрос: успеют ли они достаточно незаметно и тихо обезвредить охрану, чтобы Фан Добином не воспользовались, как живым щитом. Ли Ляньхуа покрепче сжал рукоять меча, который вручил ему Ди Фэйшен с напутствием больше не крошить хорошее оружие. Ляньхуа скучал по своему мечу, может немного сожалел, что уничтожил, но оставалась внутренняя уверенность в правильности этого поступка. Он отпустил прошлое, почти... — Мои люди расчистят путь, — шепнул Ди Фэйшен, когда несколько человек, словно тени, растворились в сумерках, — я пойду первым, ты за мной. Не лезь на рожон, просто найди Фан Добина и подай знак, остальным я займусь сам. Лучше не задерживаться дольше необходимого, пока к ним не подтянулось подкрепление. — Глава Ди, не волнуйся, я не буду геройствовать понапрасну — не в таком состоянии, — усмехнулся Ляньхуа, — главное — успеть вовремя. — Не волнуйся, твой ученик им живым нужен, не станут же эти идиоты убивать свой единственный шанс раздобыть информацию. — Но у Сяобао нет никакой информации. — И кто в это поверит? — скептически спросил Ди Фэйшен. — Они уверены, что мы заодно. — А мы заодно? — Да, но я, в отличии от них, не идиот. Ли Ляньхуа тяжко вздохнул: лучше не тратить время на пустые разговоры. Тем более, что люди Ди Фэйшена уже приступили к своей части задания. Охранники поместья не успели заметить неладное — их обезвредили практически бесшумного, одного за другим. — Вперед, — распорядился Ди Фэйшен, и не оглядываясь, перемахнул черед высокую ограду. Ляньхуа последовал за ним, но по ту сторону забора уже никого не увидел. Не сомневаясь в своем прикрытии, он направился в один из домов, где приметил слабый свет сквозь зашторенное окно — в остальных помещениях было темно. За закрытой дверью слышались голоса и слабая возня. Ляньхуа приоткрыл дверь, однако рассмотреть ничего не получилось — люди находились где-то дальше. Коридор, пустой и темный, вёл в несколько комнат, в каждой из которых кто-то находился: справа тихо беседовали несколько человек, в соседней, тихо ругаясь, играли в кости, а слева, кажется, вовсе кто-то спал. Кажется, незваных гостей тут не ждали: то ли слишком полагаясь на охрану, то ли на надежность укрытия. Неожиданный звук удара и еле слышный стон заставили Ляньхуа напрячься, а когда дверь, за которой велась игра, приоткрылась, он приготовился нанести удар первым, пока никто не поднял шум. Но в коридор выглянул Ди Фэйшен, осмотрелся, и спросил одними губами: — Чего стоишь столбом? Поторопись. И тут же проскользнул в следующую комнату. Звук удара повторился. Ляньхуа покачал головой и отправился дальше, вглубь здания. Впереди была еще одна комната и уже на подходе к ней стало очевидно, что там происходит. Фан Добин не порадовал бы своих мучителей криками, но тихие болезненные стоны сдержать получалось не всегда. Ляньхуа замер у двери, прислушался и постарался не действовать сгоряча. Нельзя было врываться в помещение не вовремя, когда эти люди будут в опасной близости от Фан Добина и могут угрожать его жизни. Шаги и голоса обозначали двух человек, оба в одной части комнаты. — Раз вам так не милы ваши конечности, — почти ласково проговорил чей-то голос, — как на счёт глаз? Господин Фан, не упрямьтесь, сохраните себе зрение. — Катись к демонам, — слабо огрызнулся Фан Добин и послышался лязг цепей. — Что ж, будь по-вашему, раз глаза вам не нужны... Ляньхуа понял, что ждать дольше слишком опасно, и, открыв дверь, быстро метнул спрятанный в рукаве небольшой нож, ориентируясь только на голос. Попытка оказалась не слишком удачной — лезвие едва рассекло кожу на шее ошалевшего человека, но тому удалось вовремя отклониться. Зато отвлечь внимание получилось вовремя. Второй мужчина держал Фан Добина за волосы, запрокидывая его голову, и, похоже, действительно собирался в следующий момент выколоть глаз, но тотчас обернулся на звук открывшейся двери. Не теряя времени, Ляньхуа обнажил меч и бросился в атаку. На Добина он старался пока даже не смотреть — сочувствием ему сейчас не помочь. Сталь вспыхнула в свете свечей и оба противника рассредоточились так, чтобы нападать с двух сторон. К счастью, меч при себе имел только один, а второго, с кинжалом, удавалось держать на расстоянии без особых усилий. — Господин Ли, полагаю? — между выпадами осведомился мечник. — А вы добрались к нам быстрее, чем я ожидал. — Извиняться не буду, — с кривой ухмылкой ответил Ляньхуа. Он чувствовал, как сознание застилает знакомый гнев от страданий его близких, разъедающий изнутри, заставляющий ошибаться, и сосредоточенно отгонял его, дабы не потерять концентрацию на происходящем. — Вы правда думаете, что если проникли сюда незамеченным, то сможете так же спокойно уйти? В этом доме полно первоклассных воинов, а ваши силы, похоже, на исходе. — Уже не полно, — возразил Ляньхуа и крутанулся на месте, заставляя второго противника, что тихо подбирался ближе, отшатнуться от лезвия меча. Приходилось полагаться на слух, дабы не пропустить атаку сзади, а разговоры в этом определенно мешали, но не добавить он не смог, — и не таких уж первоклассных, если сравнивать с Ди Фэйшеном. Мечник резко изменился в лице, переглянулся со своим напарником и, видимо, оба решили не тянуть больше время, удвоив нападения. На что бы они ни рассчитывали прежде, сражаться с главой Цзиньюаня в их планы определенно не входило. Ли Ляньхуа увернулся от нового выпада, уходя в сторону от обоих противников, чтобы обезопасить спину. Клинок в его руке вновь танцевал, как прежде, а исходящая от него сила внушала трепет. Однако ее было недостаточно, чтобы продержаться слишком долго, поэтому следующей атакой Ляньхуа попытался посильнее достать того, что орудовал кинжалом, и представлял меньшие сложности. Когда оружие вылетело из руки противника, Ляньхуа мощным ударом отправил его отдохнуть к ближайшей стене. Второй мужчина отступил на пару шагов, переводя дыхание, его взгляд лихорадочно метался в поисках выхода из сложившейся ситуации. Теперь он стал куда менее уверен в своих способностях, но если Ляньхуа в его глазах и выглядел грозно, то только потому, что не позволял себе проявить слабость. Его силы таяли во время боя слишком быстро, и следующих несколько атак могли оказаться фатальными. Но к его удаче противник запаниковал раньше: он сделал ставку на ярость и с громким воплем кинулся вперед. Ляньхуа встретил тяжелый удар чужого меча лезвием своего, уводя оружие вверх, и сознательно идя на сближение, чтобы сделать подсечку, но внезапно, молчавший все время до этого Фан Добин, хрипло выкрикнул: — Берегись! Сзади! Не раздумывая, Ляньхуа ухватил мечника за запястье свободной рукой, потянул на себя, лишая равновесия, и одним плавным, быстрым движением поменялся с ним местами, не выпуская из захвата. Раздался сдавленный хрип, и мужчина, выпустив оружие, тяжело осел на землю — кинжал его подельника глубоко вонзился под лопатку. Ляньхуа отступил на пару шагов, переводя дыхание, его грудь сдавил болезненный спазм, а в глазах потемнело, но надо было продержаться еще немного. Второй мужчина тихо выругался, осознавая, что остался один на один с сильным противником — в горячке битвы он не заметил, насколько тот ослаб — и первым делом кинулся за лежащим рядом с трупом оружием. Ли Ляньхуа приготовился к новой атаке, но не успел отразить даже одного выпада, когда дверь комнаты распахнул Ди Фэйшен и с порога нанес удар. Широкое лезвие его меча, усиленное мощным потоком ци, почти разрубило человека от плеча до поясницы. Ля Ляньхуа, тяжело дыша, согнулся пополам, едва устояв на ногах. Короткая битва истощила оставшиеся крохи его сил. — Не мог подождать? — недовольно проворчал Ди Фэйшен. — Нет, они собирались... — Ляньхуа закашлялся, прижимая руку к ноющей груди, — они пытали Сяобаю. Некогда было ждать. Фан Добин висел в кандалах, едва оставаясь в сознании, и когда к нему приблизились, с трудом разлепил залитые кровью веки. Он слышал голоса, но не мог разобрать слов — в голове звенело от побоев, а волны боли накатывали от каждого движения. Стоило Ди Фэйшену срубить цепи, и он безвольной куклой едва не рухнул на пол. Ли Ляньхуа подхватил его и аккуратно уложил, стараясь не потревожить раны. — Ли Ляньхуа ты... — Фан Добин перевел взгляд на Ди Фэйшена и улыбнулся окровавленными губами, — вы оба пришли. — Ты же не думал, что мы тебя тут бросим? — немного ворчливо отозвался Ляньхуа, пряча беспокойство за напускным недовольством. — Я боялся, что ты придешь сам, — прошептал Добин. На этих словах запас его выдержки иссяк и сознание растворилось. — Пора уходить, к ним может прийти подкрепление, — поторопил Ди Фэйшен, но Ляньхуа остановил его попытку поднять Добина. — Погоди, надо осмотреть его раны, вдруг есть серьезные повреждения. — Которые сейчас всё-равно нечем лечить, — возразил глава Ди, но Ляньхуа не стал его слушать. У Фан Добина оказались сломаны ноги, выбита из сустава рука и внутренние силы его были на исходе. Ляньхуа стиснул зубы, коря себя за промедление, слишком дорого обошедшееся его Сяобао. Конечно, он молодой и крепкий, его уровень совершенствования очень высок, что поможет исцелиться быстрее, однако никак не уменьшает переносимую боль. Если бы мог, Ляньхуа забрал бы ее всю себе. Он взял Фан Добина за запястье, собираясь передать хоть немного ци, облегчить его страдания хоть на одну сотую долю, но Ди Фэйшен резко его остановил: — Не вздумай! — Фан Сяобао слишком слаб, а твоя ци ему только повредит, — отмахнулся Ляньхуа. — Чтобы мне пришлось тащить и тебя тоже? — ехидно уточнил Ди Фэйшен. — Сам на ногах еле держишься, целитель недоделанный. — Глава Ди... — Его раны не смертельны, их вполне залечат снадобья, а внутренние силы быстро восстановятся. Хватит болтать попусту, идём, — и не оставив времени для возражений, закинул Фан Добина на плечо, как мешок с рисом, направляясь к выходу. — Осторожнее, — обречённо попросил Ляньхуа вдогонку, но его не удостоили ответом. По пути к выходу в поместье стояла абсолютная тишина. Ляньхуа не видел трупы, но знал, что люди Цзиньюаня не оставили свидетелей. Пусть тут была не вся шайка, но, может, оставшиеся задумаются, стоит ли дальше лезть на рожон. Их маленький отряд скрылся быстро и никем незамеченный, а когда совсем стемнело, в опустевшее поместье явились вовсе не подельники убитых, а люди из Байчуаня. Ши Шуй осматривала тела, хмурясь все сильнее. — Похоже, мы погорячились, вычеркнув Цзиньюань из списка причастных, — сама себе пробормотала девушка. — Здесь, кажется, кого-то пытали, — доложил один из ее подчинённых. Осмотрев все как следует, Ши Шуй заподозрила, что знает, кто мог попасть в лапы этих преступников со столь летальными последствиями, и тихо порадовалась, что сегодня они с Ян Юньчунем разделились, а рядом оказались только несколько верных людей. Если Ли Ляньхуа и Ди Фэйшен заодно, не стоит привлекать к ним лишнего внимания. — Вероятно, подельники рассорились между собою, — заключила она многозначительным тоном, — жаль мы опоздали и ничего не удалось рассмотреть из-за пожара. Никто не задал лишних вопросов, а уходя, люди Байчуаня случайно уронили несколько горящих свечей. Огонь скрыл все следы и от врагов, и от союзников. К рассвету подкрепление прибыло на пепелище.

***

Этой ночью Фан Добин не приходил в сознание. Ляньхуа обработал его раны, зафиксировал переломы и вправил выбитый локоть, но беспокойство только возросло. Похоже, Добина били по голове, да и просто куда придется — гематомы и ссадины расцвечивали всё тело темно-багровыми узорами. Ди Фэйшен согласился раздобыть кое-какие снадобья, а Ляньхуа остался дежурить у постели больного. Фан Добин спал беспокойно, иногда метался и тихо стонал, иногда неразборчиво кого-то звал. Или это Ли Ляньхуа упрямо отказывался разбирать в бормотании своё имя. Время тянулось медленно, приближался рассвет, а Ди Фэйшен с лекарствами всё ещё не вернулся. От невозможности чем-то помочь, хотелось лезть на стену. В какой-то момент он крепко сжал руку Добина, ту, что не была повреждена, слушая биение пульса и слабый ток силы по меридианам. Будь тут действительно хороший лекарь, умеющий не только врачевать травмы, но и передать немного ци, это облегчило бы состояние Фан Добина. Какой смысл просто сидеть и смотреть? Да, Сяобао не умирает, но терпит боль, и бессилие выворачивает душу Ляньхуа наизнанку. Сколько еще он будет таким бесполезным? Когда сможет, наконец, защитить то, что ему дорого? Тех, кого он... Волна злости на себя не дает думать трезво. Ляньхуа сжимает в ладонях ледяные пальцы, согревая их своим теплом, и медленно сдается настойчивому порыву. Ему ведь сейчас не нужно сражаться, значит немного ци можно отдать. Всего каплю, а Ди Фэйшена рядом нет, чтобы помешать. Сила полилась слабым, тонким ручейком, снимая боль, разглаживая напряженно сведённые брови Фан Добина и от этого Ляньхуа почувствовал почти физическое облегчение. Еще немного, и он остановился, переводя дух. Собственное тело отозвалось недовольными спазмами, но оно того стоило. Он бы отдал больше, но обещал Сяобао впредь не сбегать, а это могло обернуться уходом навсегда. Чувствуя, как начинает душить кашель, Ляньхуа поспешил выйти из терема, чтобы не тревожить едва успокоившегося Добина. Мельком он заметил на руках вздувшиеся, почерневшие вены и пониже натянул рукава ханьфу. Ничего страшного, легкий приступ — не более. Сколько Ляньхуа пережил и похуже. На ослабевших ногах он вышел на улицу, плотно притворив за собою дверь, и нос к носу столкнулся в Ди Фэйшеном. В едва зажигающемся рассвете тот не сразу рассмотрел его состояние. — Чего не спишь в такую рань? Вместо ответа Ляньхуа согнулся, хватаясь за стену терема, и его вырвало кровью. Возможно, этот приступ не такой уж лёгкий, или он стал плохо ощущать своё состояние. Колени подломились и, проваливаясь в бессознательность, последнее, что расслышал Ли Ляньхуа, короткое и ёмкое заключение Ди Фэйшена: — Идиот. А потом накатила чернота.