Тысячи ли к тебе

Фан Добин уже третьи сутки так и эдак рассматривал карту, оставленную Ди Фэйшеном, пытаясь прикинуть, куда она в итоге их приведет. Но с таким же успехом он мог погадать на куриных потрохах: на месте встречи им вполне могли вручить следующую часть маршрута еще недели на две. С чего такая скрытность, глава Ди, разумеется, объяснять не стал. Похоже, он вообще считает себя выше каких-либо объяснений. Но Фан Добин не мог себе позволить упустить шанс раздобыть лекарство для Ли Ляньхуа, а потому молча проглотил правила игры, раз уж все козыри в данный момент были на руках у Ди Фэйшена. Тем более, сомневаться в его намерениях не приходилось. Уж кто-кто, а этот чокнутый любитель боевых искусств не меньше самого Добина желал исцелить Ляньхуа. И хоть мотивы их были разными, сейчас они оставались союзниками. Сегодня они остановились на привал у озера, рядом с небольшим посёлком, где пополнили запасы провизии. Ди Фэйшен оставил странные инструкции, фактически запретив приближаться к большим городам, особенно тем, где процветали кланы и школы боевых искусств. Причины таких предосторожностей наверняка имели не совсем законную подоплёку, а их связь с главой Цзиньюаня давно стала широко известной в узких кругах. Проявить бдительность в этом случае было предпочтительнее. Сам Ди Фэйшен, как за ним водилось, раздал указания, не спрашивая чужого мнения, и испарился до поры в неизвестном направлении. Встретятся они в следующий раз уже через две недели, которые придется добираться в обозначенное на карте место. Что бы их там ни ожидало, Фан Добин был настроен преодолеть любые трудности, раздобыть-таки чудо-средство, способное исцелить Ли Ляньхуа, и лично проследить, чтоб оно применилось по назначению, а не оказалось подарено кому-либо другому. Если придется, свяжет этого неугомонного типа и будет лечить сам! Но точно не собирается позволить ему умереть. — Сяобао, ты в этой карте дыру проглядишь, — со смешком отметил Ли Ляньхуа, наблюдавший, как тот не мигая буравит клочок бумаги хмурым взглядом, — думаешь, глава Ди оставил тебе там тайное послание? Фан Добин смутился, будто размышлял вслух или Ли Ляньхуа мог читать мысли. На щеках проступил легкий румянец, что могло бы с головой выдать его, если бы отсветы костра не окрашивали все вокруг в теплые тона. — Просто пытаюсь предугадать, куда мы двинемся дальше от этого места. Как думаешь, отчего Ди Фэйшен разводит такие тайны? Ли Ляньхуа бросил на карту не особо заинтересованный взгляд. Все, что его заботило: какую опасность несёт очередная безумная затея. В том, что эта опасность существует, он ни на миг не усомнился. — Не удивлюсь, если он своровал информацию в Байчуане, — ответил Ляньхуа почти искренне. — Не может быть! — вскинулся Фан Добин. — Будь у них средство для твоего исцеления, думаешь кто-то стал бы утаивать его? — Я просто шучу, Сяобао, не нервничай так. Но в незаконности методов главы Ди я даже не сомневаюсь, так что осторожность с его стороны вполне оправдана. Пока мы не знаем всех деталей маршрута, не сможем ничего рассказать, если нас схватят. — Ничего себе! И как это должно нас обезопасить? — А кто сказал, что он заботится о нашей безопасности? — усмехнулся Ли Ляньхуа. — К чему напрасно рисковать сокровищем? Может Ди Фэйшен и готов пожертвовать его мне для исцеления, но вдруг случится, что меня убьют, он едва ли с горя выбросит столь ценную вещь. Фан Добин аж задохнулся от возмущения, но по здравому размышлению все выходило вполне логично. Ди Фэйшен не из тех людей, кто руководствуется эмоциями и добрыми побуждениями, он хочет вылечить Ли Ляньхуа, но делает это из личных интересов. На его помощь стоит рассчитывать лишь в этом, и ни в чем больше. Смирившись с неизбежным, Добин спрятал карту и вернулся к остывающему ужину. Луна уже поднималась над деревьями, а затухающий костер потрескивал догорающими углями. Где-то в траве стрекотали сверчки, навевая мысли о покое и умиротворении. Не мешало бы пораньше лечь спать, чтоб отправиться в путь до рассвета, но оба они не спешили возвращаться в терем. Фан Добин ощущал странное волнение, никак не связанное с целью их путешествия. Мысли его последние дни все чаще сворачивали к недавним событиям и новым знакомым. Перед самым отбытием их навестил Чжан Фэй, и выглядел он не в пример прежнему весьма счастливым. Серьезный, хмурый образ молодого чиновника сошел с него, как легкая изморозь тает под тёплыми лучами весеннего солнца. Вместе с настроением преобразился и весь его вид, добавляя молодому лицу юношеские задор и озорство. — Очень рад, что удалось застать вас до отбытия, — с улыбкой поприветствовал он Фан Добина и Ли Ляньхуа, — хотел выразить благодарность за вашу работу. Если бы не вы, возможно эта история приобрела бы куда более сложные последствия. Фан Добину хотелось съязвить, что без кое-чьей самодеятельности последствий было бы еще меньше, но он уже и сам не знал, какие поступки в этом деле были к добру, а какие к худу. Не желая портить дружественную атмосферу, он только благожелательно кивнул и поинтересовался: — Как чувствует себя господин Лу? — А-Синю сегодня уже намного лучше, но лекарь запретил ему пока подниматься с постели. Он, к слову, просил извиниться, что не сможет вас проводить и поблагодарить лично. Жаль, что вы покидаете наш городок так скоро. — Дела не ждут, а господину Лу передайте пожелания наискорейшего выздоровления. — Фан Добин немного замялся, но все-таки спросил: — Я так понимаю... вы двое все уладили и помирились? Щеки Чжан Фэя вспыхнули легким румянцем, и он смущенно отвел взгляд, но быстро взял себя в руки и ответил вполне уверенно: — Мы поговорили о случившемся и решили, что наши отношения не должны причинять другим людям несчастья. В итоге мы пришли к выводу, что пора все это прекращать. Фан Добин оторопел от услышанного. Почему-то его очень огорчала мысль, что два человека навсегда откажутся от своих чувств ради спокойствия и одобрения окружающих. — Неужели вы решили... — Именно, — уверенно кивнул Чжан Фэй, — мы решили больше не скрываться от своих семей. Ли Ляньхуа хмыкнул, а Фан Добин подавился воздухом. Вот это было куда более шокирующее известие, чем драматический разрыв. — И... Как отреагировали ваши родители? — Я еще не признался, — виновато потупился Чжан Фэй, — но непременно сделаю это сегодня же! Вероятно, после этого мне тоже придется отправиться в какое-нибудь дальнее путешествие, — он нервно хохотнул, — так что мы вполне можем встретиться где-нибудь на широких дорогах Цзянху. Но не имеет значения, куда я подамся, если А-Синь будет меня сопровождать. Чжан Фэй выглядел уверенно, хоть и самую чуточку отчаянно. Фан Добин понял, что его решение окончательное и он собирается его осуществить во что бы то ни стало. — Ну, а пока я еще числюсь наследником семьи Чжан, позвольте отблагодарить вас за помощь и преподнести скромный подарок. — Чжан Фэй протянул Ли Ляньхуа резную деревянную шкатулку. — Эти рукописи хранились в нашей семье много лет, но для вас, как лекаря, могут представлять намного больший интерес. Тут собраны записи о целебных свойствах многих растений и способы нейтрализации некоторых редких ядов. Надеюсь, они будут вам любопытны. — Это весьма щедрый подарок, — Ли Ляньхуа приоткрыл крышку шкатулки, рассматривая непримечательную с виду книгу, — уверены, что хотите ее отдать? — Уверен, — с улыбкой подтвердил Чжан Фэй, — ни к чему полезные знания прятать на пыльных полках. Ли Ляньхуа подумал, что этим знаниям могло бы найтись применение еще полезнее, но отказываться не стал, поблагодарил Чжан Фэя и они вполне дружески распрощались. — Надеюсь, в итоге у них все будет хорошо, — как бы между делом сказал Фан Добин, когда они уже отправились в путь. — Фан Сяобао, ты стал таким чувствительным, что беспокоишься о судьбе влюбленных? — немного поддразнивая, спросил Ляньхуа, но никак не ожидал, что простая шутка заставит Фан Добина ощетиниться. — Разве плохо любить кого-то?! Ли Ляньхуа удивленно вскинул брови, глядя как Фан Добин заливается краской то ли от раздражения, то ли от смущения: — Я ничего подобного не говорил, Сяобао, просто не ожидал, что ты так близко воспримешь эту историю. На какое-то время оба примолкли. Фан Добин и сам не понял, почему вдруг незначительное замечание так его задело. В сущности, он не особо волновался о судьбе Чжан Фэя и Лу Синя — других забот хватало. Но неожиданно ему захотелось, чтоб людям — любым, а не только этим двоим — чужое неодобрение не мешало жить свою жизнь счастливо. Разве каждый человек не заслуживает право сам выбирать свою судьбу? Так что плохого для окружающих в их выборе? С тех пор эта мысль навязчиво кружила в голове, вызывая смутное волнение. Она не касалась конкретно их новых знакомых, она была абстрактной, но в то же время затрагивала любого, на ком останавливался взгляд Фан Добина. Все чаще это был Ли Ляньхуа. Фан Добин сотню раз говорил о своих желаниях: заниматься любимым делом, путешествовать в Лотосовом тереме, вместе расследовать дела, вместе искать приключения. Вместе с Ли Ляньхуа. Но чего хочет он? Не слишком ли самонадеянно думать, что их желания во всем совпадают? Чего пожелает Ляньхуа, когда полностью исцелится? Будет ли ему так же интересно следовать дорогами Цзянху или в его мыслях таятся другие планы? Когда-то у него была любимая девушка и он наверняка планировал создать с ней семью. Сохранилось ли еще это желание в его сердце? Возможно ли, что новые дороги не будут привлекать его, когда появится возможность строить будущее? И вот третий день их путешествия Фан Добин строил догадки, не решаясь спросить прямо, смутно опасаясь услышать не то, на что рассчитывал. Как бы ему хотелось знать мысли этого, порой совершенно непонятного человека. Чужая душа — темный лабиринт без выхода, где за каждой дверью лишь еще более запутанный коридор. Порой открыть новую — слишком пугающая задача. Фан Добин едва ли смог бы предположить, что Ли Ляньхуа заботят похожие мысли. Все, что касалось будущего, было зыбким и ненадежным, но Ляньхуа делал непривычную для себя вещь — пытался строить планы. Они могут и не сбыться, но если, только если, им повезет, неплохо иметь в запасе хотя бы парочку идей. Он не собирался возвращаться к прошлому и не желал вмешиваться в дела кланов. Спокойная, размеренная жизнь бродячего лекаря, более чем соответствовала его нынешним предпочтениям. И если Фан Добин не передумает, то вместе они смогут исколесить не одну сотню дорог. Конечно, это все не навсегда. Придет время и жажда путешествий у Сяобао поугаснет, рано или поздно он задумается о будущем. И тогда Ли Ляньхуа придется отступить на задний план, усмирить свою жадность и позволить этому слишком импульсивному юнцу наконец остепениться. Но хотя бы несколько лет у него в запасе будет. Разве этого мало, чтоб насладиться своей нужностью, своей важностью кому-то? Ляньхуа давно привык довольствоваться малым. Еще пару дней они продвигались пустынными дорогами, минуя приметные, шумные города, а после выехали к небольшому посёлку, где остановились пополнить припасы. Правду говоря, заканчивалась у них не только провизия, но и деньги. Ли Ляньхуа поспрашивал у местных, не требуется кому-либо целитель, и оказалось, что на его услуги собралась небольшая очередь. Фан Добин неодобрительно косился на весьма специфический прием больных, но благоразумно помалкивал. К его облегчению, никому из обратившихся не нужна была действительно серьезная помощь, а простуду, вывихи и боли в спине Добин, пожалуй, и сам смог бы врачевать. Зато они разжились парой монет, которые потратили на местном же рынке. — И как тебя угораздило стать лекарем? — спросил он Ляньхуа на обратном пути. — Занятие не хуже других, — пожал тот плечами, — к тому же, я неплохо знаю строение тела и способен определить многие недуги. И не берусь за те случаи, где могу нанести вред, а на простые хвори моих знаний достаточно. — Воистину хитрый лис! — Сяобао, в моих методах нет хитрости. Разве что самую малость. Я хорошо разбираюсь в том, как вправить кости или остановить кровотечение, немного знаком с целебными свойствами трав, а то и вовсе, некоторым людям нужно исцелить не тело, а душу. Как, например, той женщине, что маялась животом. Она волнуется о муже, который отправился в далекое путешествие и оттого страдает желудком. Я прописал ей настой из трав, успокаивающих нервы. Вот и все чудеса. Но многим людям недоступны услуги лекарей, более того, в таких вот маленьких деревеньках, их не сыщешь, а я беру недорого. Фан Добин с улыбкой слушал рассказ. Он не сомневался, что способности Ли Ляньхуа гораздо выше, чем у других людей, но сейчас ему было просто приятно слышать его голос: ровный, тихий, наставительный. Так мог бы говорить с ним учитель, если бы жизнь сложилась иначе и у Фан Добина был лучший наставник в мире боевых искусств. Но не было о чем сожалеть, ведь сейчас он шел рядом с лучшим и самым близким другом, и все еще мог у него учиться, и мог внимать его рассказам обо всем на свете. Дорога жизни все еще вела их вместе. Внезапно улыбка слетела с губ Фан Добина, а мешки с продуктами отправились в дорожную пыль, едва они вышли на поляну, где устроили стоянку. — Да это никак опять шуточки Ди Фэйшена! — зло прошипел он, покрепче сжимая меч. Лотосовый терем исчез. Просто испарился, хотя это не так просто провернуть со столь впечатляющим сооружением. И тем не менее, кто-то украл их дом на колесах. — Едва ли глава Ди станет заниматься такими детскими розыгрышами, — усомнился Ляньхуа. — А кому, по-твоему, еще известно, где нас искать? И кто смог бы это провернуть? — Фан Добин! — раздался из-за спины сердитый оклик. — Попался, наконец! Сменив целую гамму страдальческих эмоций, Фан Добин обернулся, встречая сердитый, сверкающий взгляд. Да, это не Ди Фэйшен. Это гораздо, гораздо хуже.