Тысячи ли к тебе

Как Фан Добин и подозревал, никто не видел всадника у обозначенных ворот. Но как похитителям удалось обойти охрану или выманить девушку, оставалось непонятно. Также он показал служанкам найденный на кусте лоскут, но в нем не признали обрывок платья госпожи — дешёвая, грубая ткань не водилась в ее гардеробе. От городской стражи к Фан Добину отрядили помощников. Молодые энтузиасты больше походили на вдохновенных идиотов и неимоверно раздражали, чуть ли не в рот заглядывая на каждом слове. Добин гонял их по всяким мелким поручениям, чтоб хоть под ногами не путались, раз уж обсуждать с ними расследование не имело смысла. На рассуждения Фан Добина они только смотрели и кивали. Приходилось просто разговаривать вслух с самим собой, имитируя подобие диалога. — Преступники проникли в поместье ночью, каким-то образом миновав многочисленную охрану. Похитили девушку и вышли... Как? Каждый выход охранялся. Кто-то ждал их у выхода и увез госпожу Цзян на лошади? Почему охрана не заметила всадника? Перебросили через стену? Не так-то просто перекинуть тело через высокий забор, даже если ее перед этим оглушили. Обрывок одежды просто совпадение или кто-то из прислуги помогал похитителям? Провёл мимо охраны? Почему пропавшие вещи такие странные? Раз служанки заметили пропажу детской игрушки, значит она была ценной и ее берегли. Едва ли молодая госпожа, когда ее похищали, хваталась в первую очередь за игрушку... Фан Добин прошелся ближайшими улицами, пытаясь понять, могут ли найтись случайные ночные свидетели. Но тут жили богатые горожане — злачных мест, питейных заведений не водилось. Ночью все сладко спали в своих домах за высокими заборами. — Но что, если среди похитителей был мастер боевых искусств? — пришла ему неожиданная мысль, — Для владеющего техникой цингуна было бы куда проще перебраться через ограду. Эта идея была весьма вероятной и в таком случае Фан Добин взялся за дело не зря — как раз работа для Байчуаня. Проходя очередной благообразный перекресток, он огляделся. Странное чувство чужого взгляда жгло спину, но прохожие спешили по своим делам, и никто не обращал на Фан Добина особого внимания. Привыкший доверять своему чутью, он поплутал еще немного по улицам, зайдя в наименее людное место, и нырнул за неприметный поворот. Чувство легкого азарта взыграло в крови — давно ему не случалось столкнуться хоть со сколько-нибудь стоящим противником. Выждав несколько мгновений, Фан Добин аккуратно выглянул из-за угла, но ожидания не оправдались — улица в обе стороны оказалась пуста и никаких подозрительных личностей по ней не бродило. Разочарованно вздохнув, он выпрямился и едва не подскочил на добрый чжан — напротив, со сложенными на груди руками, расслаблено подпирал стену Ди Фэйшэн. — Ты!.. — Фан Добин в растерянности даже не знал, за что его обругать. Не за то же, что напугал до икоты, в самом деле. — Чем ты тут занимаешься? — спросил Ди Фэйшэн без особого интереса. — Расследованием, — прошипел Фан Добин, как заправская гадюка, — а вот ты что тут забыл? Как-то слишком часто наши пути стали пересекаться, не находишь? — Я слежу. — За кем это? Уж не за мной, случаем? — За тем, кто следит за тобой. Фан Добин потерял дар речи от такой новости. Слежки за собой он не замечал до этого самого момента. — С чего ты взял, что за мною следят? Они вернулись на широкую улицу, где Фан Добин уже отчаялся найти зацепки, и пошли в обратном направлении, к дому господина Цзяна. Ди Фэйшэн увязался следом, не особо располагая к беседе, но любопытство было сильнее. — Так что на счет слежки? И откуда у тебя вообще такая информация? Ты знаешь, что за люди за мной следят? — Поймаю — познакомлюсь, — лаконично, но ни демона не понятнее ответил Ди Фэйшэн. Фан Добину очень хотелось его стукнуть, но печальный опыт взывал к здравомыслию — со всем оптимизмом, он Ди Фэйшэну далеко не соперник. А главное, с чего вдруг такая забота? — Так и зачем ты явился, если следил тайно? — спросил он вместо этого. — Ляньхуа с тобою не связывался? Ну вот, опять он за свое. Фан Добин помассировал переносицу, подбирая логичные, а главное цензурные слова, чтоб донести до этого упрямого осла простую истину — Ли Ляньхуа умер. От этих мыслей стало тошно: он уже почти уговорил себя не впадать в апатию, но постоянные напоминания словно вырывают по кусочкам остатки его душевного равновесия. — Глава Ди, даже выискивая его по всему миру, почему ты опять и опять возвращаешься с этим вопросом ко мне? Фан Добин вскинул голову и удивленно огляделся, не находя собеседника. Только вдалеке ему навстречу спешил кто-то из посыльных городской стражи. Приблизившись мальчишка ни то учтиво поклонился, ни то согнулся в три погибели, чтоб отдышаться. — Господин Фан, там... Там... — Выдохни и говори понятнее, — посерьезнел Фан Добин, едва уловив тревожные нотки. — Там письмо пришло. От похитителей. — Идем скорее, по дороге расскажешь. Не теряя времени, они направились в поместье, где словно кто-то улей перевернул: все шумели и стенали, а хозяин дома пребывал почти в обморочном состоянии. Дрожащей рукой он протянул Фан Добину письмо и уткнулся лицом в ладони. Чтоб разобрать почерк понадобилось много усилий и доля фантазии — иероглифы плыли подобно комку спутанных водорослей, а количество ошибок наталкивало на мысль, что даже самый образованный из преступников в этой шайке едва ли учился грамоте. Тем не менее, разобрать удалось следующее: за то, что торговец Цзян подключил городскую стражу, сумма выкупа удваивается, а если в дальнейшем кто-то попытается вмешаться — девушка погибнет незамедлительно. К письму прилагался клок волос, измазанных в крови. Было ощущение, что его просто выдрали с головы. Как-либо подтвердить принадлежность волос молодой госпоже Цзян, было разумеется невозможно, но само их наличие привело родителей в полный душевный раздрай. Господин Цзян умолял стражу прекратить расследование, клялся, грозился, требовал, но было понятно, что в нем говорят исключительно эмоции и по здравому размышлению он поймет, что договариваться с преступниками самостоятельно гиблое дело. — Лихие ребята эти похитители, — заметил подошедший глава стражи, — запросы у них будь здоров. Фан Добин присмотрелся к усталому, явно недоспавшему этой ночью мужчине. Вчера они уже общались и впечатление о нем сложилось как о человеке, явно непривыкшем отлынивать от дел. — Смелый ход, — согласился Фан Добин, — но меня куда больше интересует их осведомленность. Либо за домом следят, либо... — Либо в доме шпион, — кивнул мужчина, — я тоже об этом подумал. Слишком быстро прознали, слишком удачно подбросили письмо. Мои парни никого постороннего не заметили, а они свое жалование не за просто так получают. — Могу я попросить вас собрать кое-какую информацию? Мне нужны сведения о слугах и ближайшем окружении семьи. Возможно, кто-то покажется подозрительным или имеет большие долги — таких выделить в первую очередь. Возможно, у кого-то были конфликты — месть тоже нельзя исключать. В общем все, на что посчитаете нужным обратить внимание. — Сделаем. На это потребуется время, но я прослежу, чтоб с этим делом не затягивали. — Отлично, буду ждать вестей. А сейчас прошу меня извинить, но есть кое-какие срочные дела. Они распрощались и Фан Добин покинул дом Цзянов, чтобы вернуться в собственный. Утром впопыхах он забыл покормить Лисёнка и за это едва ли получит много собачьей благодарности. По дороге он все присматривался — слова Ди Фэйшэна о том, что за ним следят, не шли с головы. Но ничего мало-мальски подозрительного не наблюдалось и Фан Добин почти убедил себя, что у того слишком параноидальные наклонности. Не понятно только, почему именно в адрес Фан Добина. Уже на подходе к Лотосовому терему стало понятно, что некоторые параноики еще и провидцы. Дверь дома оказалась открытой, Лисёнок, закрытый в своем небольшом вольере, метался и лаял. Обнажив меч, Фан Добин подкрался ко входу, внимательно прислушиваясь к малейшим шорохам, но внутри все было тихо. Похоже, неожиданные визитеры либо уже ушли, либо затаились в ожидании хозяина. Если уйти за подкреплением, вероятность застать кого-то слишком мала, и Фан Добин решил рискнуть. Может, с Ди Фэйшэном ему не тягаться, но на нескольких бандитов сил всяко хватит. У входа было пусто, только царящий вокруг хаос служил очевидным подтверждением, что в гости заходили явно не друзья. Вещи и мебель разбросаны и разбиты, словно в доме провели обыск с пристрастием. Фан Добин поморщился, предвкушая генеральную уборку, но это позже. Сперва надо было убедиться, что дом чист от незваных посетителей. Он осмотрел каждый угол, поднялся на второй этаж, даже по кругу обошел и, кроме разгрома, других сюрпризов не обнаружил. Что ж, похоже эта банда — противники куда серьезнее, чем он ожидал. Если про сыщика из Байчуаня успели прознать, то вариант с поимкой на живца отпадал сам собой. Слишком хорошо налажена у них шпионская сеть для простых наемников. Возможно, придется запросить поддержки. Эта идея Фан Добину не нравилась — не хотелось сейчас встречаться с людьми из Байчуаня, но если того потребует дело, придется наступить на горло эмоциям. В творящемся хаосе он не сразу заметил надпись, украсившую одну из стен. Кривым, легко узнаваемым почерком, чернел иероглиф "смерть", выведенный чернилами из разбитой тут же тушечницы. Что ж, послание весьма доходчивое, но Фан Добина больше расстроила испорченная стена. Накормив, наконец, Лисёнка, он отправился в управу городской стражи. Настало время всерьез заняться этим делом, раз уж местные бандиты совсем растеряли страх перед законом. А еще очень хотелось расспросить Ди Фэйшэна — не верилось, что он оказался тут случайно. Но этого типа выловить будет не так просто. Оставалась надежда, что он объявится сам в очередной раз. Уходя, Фан Добин не заметил скрытую тенями фигуру, не спускающую с него внимательного, обеспокоенного взгляда.