Рождественские Перемены

На следующее утро Гарри только час выдерживает за рабочим столом, а потом срывается. - Я в "Лэнгли", - сообщает он Падме, хватая своё пальто с вешалки около входной двери их кабинета. Напарница вскидывается, удивлённая сверх меры: - Что? Это ещё зачем? Гарри пожалел, что так необдуманно подскочил, не потратив перед этим хотя бы несколько минут, чтобы измыслить правдоподобную отмазку. - Если ликвидаторы взломали-таки проклятие, то тогда я хотел бы... эээ… снова осмотреть место происшествия. Падма непонимающе хмурится: - Если бы они его взломали, то нам об этом сообщили бы. Это дело ведь наше. - Ну, если они всё ещё кумекают над ним, значит я, возможно, могу им чем-то помочь. Хмурый взгляд Падмы сменяется откровенным недоверием в адрес его версии, а затем трансформируется в очень самодовольную улыбочку, которая Гарри вот совсем не нравится. - А, возможно, даже поможешь главе ликвидаторов… ликвидировать проклятие? - Знаешь, от меня тоже может быть польза, - защищаясь, утверждает Гарри, попутно натягивая-таки на себя пальто. - Ты получил всего лишь "Приемлемо" по ликвидации проклятий в нашей ротации предметов во время учебки, - кричит Падма ему вослед, но Гарри игнорирует её подколку. Ликвидация проклятий была утомительной в ротации и требовала, на его вкус, слишком уж много нумерологических исчислений и точно выверенных заклинаний. Гарри до сих пор считает, что "Приемлемо" - это совершенно нормальная оценка, учитывая, что Министерство и так нанимает на работу профессиональных ликвидаторов проклятий, одной команде которых, по счастью, удалось-таки наконец прорваться внутрь бального зала к тому времени, как он прибывает в отель "Лэнгли". Магические защитные барьеры были передвинуты к поражённой проклятием витрине, обвив её собою по всей окружности, и вчерашняя гневно-красная дымка, кажется, рассеялась, оставив после себя только какое-то пульсирующее световое излучение, исходящее от ожерелья. Малфой и ещё один ликвидатор проклятий, которого Гарри не узнаёт, по очереди накладывают на эту драгоценность последовательность каких-то чар. Малфой выглядит вымотанным, под глазами у него залегли тёмные круги. Его форменная мантия где-то брошена, и сейчас он работает в белой рубашке с закатанными до локтей рукавами. Гарри мельком видит его выцветшую тёмную метку, когда Малфой вскидывает руку с палочкой и снова начинает чертить ею рисунок заклинания вместе с голосовой формулой того. Напарница Малфоя стоит в стороне и делает какие-то записи на пергаментном листе. Гарри тихо проскальзывает и встаёт рядом с нею, не желая мешать кастующим. - Вы пробыли здесь всю ночь? - шёпотом спрашивает он Сато. Та отрицательно мотает головой: - Я нет, а вот он да. Неудивительно, что у Малфоя такой замученный вид. - Однако, мы уже близки к финишу, - говорит Сато, вписывая ещё одну короткую строку, протоколируя то, что она видит перед собой. И, действительно, Малфой, кажется, приближается к крещендо в своей работе с ожерельем. Золотистые нити его магии, выпускаемые из его палочки, кружатся резкими пируэтами, и ликвидатор проклятий, который помогал ему, отступает, давая больше места для манёвра. Воздух вокруг них кажется сгустившимся от напряжённости, и волоски на затылке Гарри встают дыбом. Он почти уверен, что это эффект от магии в самой атмосфере, а не просто результат того, что с языка Малфоя свободно слетают замысловатые контр-заклинания. Ещё один, финальный, виртуозный аккорд малфоевской палочки, после которого на мгновение вспыхивает ослепительно яркий свет, который тут же гаснет, и ожерелье, уже явно не несущее угрозы, спокойно почивает на своём бархатном ложе. Гарри нестерпимо хочется разразиться аплодисментами, но другой ликвидатор проклятий просто осторожно выдвигается вперёд, на всякий случай накладывая полный комплекс диагностических заклинаний на эту драгоценность. - И мы закончили с ликвидацией этого проклятья, - объявляет Сато, делая заключительную запись на своём пергаменте. Малфой выглядит совершенно разбитым от усталости. И прежде чем Гарри вообще успевает хоть что-то сказать, он тут же резко разворачивается и выходит из бального зала. Гарри собирается было последовать за ним, чтобы проверить, в порядке ли он, но Сато осторожно придерживает его за руку: — Аврор Поттер, позвольте ему минутку побыть одному. Ему нужно… перевести дыхание. Гарри так и поступает, как она предлагает, и тратит время на то, чтобы послать патронус Падме, сообщая ей, что аврорская команда обеспечения безопасности может вернуться в "Лэнгли". Затем он всё же выходит в вестибюль. Подошвы его ботинок громко цокают по мраморному полу. Гарри оглядывается вокруг до тех пор, пока не обнаруживает Малфоя, сидящего на мягкой банкетке возле стойки регистрации. Гарри подходит и садится рядом с ним, не зная, что сказать. Ему хочется поздравить его с отличным выполнением безусловно очень сложной задачи, но в то же самое время он ощущает некую неловкость. Ведь они с Малфоем и правда не разговаривают по-человечески, даже когда сталкиваются лицом к лицу в Министерстве, или когда вовлечены в работу над одним и тем же делом. Малфой сейчас сидит, наклонившись вперёд, его светлые волосы как занавесь скрывают лицо, а плечи сгорблены от груза невероятного переутомления. Гарри протягивает ему бутылку воды, которую прихватил с одного из столиков в бальном зале, и Малфой с благодарностью принимает её, сразу же припадая к её горлышку и совершая несколько протяжных глотков. - Как ты думаешь, что спровоцировало подобный аномальный феномен? - спрашивает Гарри, стараясь не смотреть на бледное, колоннообразное горло Малфоя, пока тот пьёт. - Я имею в виду, в чём суть этого проклятия? - Таким образом ожерелье отреагировало на перемещение из родной ему обстановки, запустив проклятие, ибо оно посчитало, что его украли, - отвечает Малфой, возвращая Гарри бутылку. - Древние чистокровные семьи не были знакомы с концепцией давать что-то взаймы на какое-то время. Внезапно в мозгу Гарри вспыхивает очень яркое до живости вспоминание о хранилище семейства Лестрейндж и о бесконечно размножающихся там обжигающе горячих изделиях из ценного металла. Он накоротке втягивает в себя воздух, ахая. Малфой тут же одаривает его любопытным взглядом, но Гарри не может себя заставить объяснить ему ту историю, когда они с Гермионой и Роном умыкнули Чашу Хельги Хаффлпафф из Гринготтса. Гарри переводит взгляд на двух младших сотрудников отеля и начинает наблюдать, как те разбирают целую охапку рождественских украшений для маггловской витрины, что скрывает магический отель "Лэнгли" от глаз проходящих мимо магглов. Гарри затапливает волна восхищения этой огромной кучей мишуры и золотистых колокольчиков. За несколько последних дней рядом с ним больше ничего не взорвалось, но он полагает, что на всякий случай ему всё равно следует держаться подальше от любого рождественского декора. - Только не малиновки, - говорит более высокий из двоих клерков, левитируя несколько птичьих муляжей в сторону. - Они вовсе не маггловские птички. - А вот и маггловские, - отвечает другой служащий, останавливая левитацию и заставляя птичьи чучела зависнуть в воздухе на полпути. - У моей тётушки все рождественские чулки для подарков ими вышиты. - Но именно в Рождество для магглов малиновки не имеют никакого значения. - Вообще-то, магглы привыкли называть своих почтальонов, как и самих малиновок, "красногрудками" из-за их фирменных курток. А те как раз разносят все письма и посылки в Рождество. Так что это сравнение с малиновками своего рода метафора. - Будто я поверю в твои россказни о маггловских реалиях после того инцидента со светлячком. Иди-ка, найди мне другого магглорождённого, который сможет подтвердить твою версию, вот к нему я тогда и прислушаюсь, - закатывает глаза высокий. - Малиновки, доставляющие почту. Какая нелепость. - Я не знал этого, - шепчет Малфой. Его голос звучит сорванным, возможно из-за того, что он всю долгую ночь кастовал, произнося формулы заклятий. Гарри искоса поглядывает на него. - Я имею в виду тот факт, что магглы называют своих почтальонов "малиновками" из-за их униформы, - поясняет Малфой. Гарри ждёт от него ещё какого-нибудь неприятного комментария, принижающего магглов и их рождественские традиции в целом, но Малфой просто выглядит задумчивым. - Честно говоря, - тогда тоже признаётся Гарри, - я и сам достаточно крепко запутался в том, какие моменты и детали Рождества являются маггловскими, а какие магическими. - На самом деле участие малиновок в праздновании Рождества в магическом мире тоже присутствовало, - меж тем продолжает свою мысль Малфой. - В викторианскую эпоху. Тогда маги попробовали привлечь малиновок, чтобы те в этот праздничный сезон разносили рождественские поздравления вместо сов. Было очень изысканно в сезон Рождества именно этих птиц использовать из-за их красочного оперения, но мода эта продлилась ровно пять минут, пока все не поняли, что малиновки слишком малы для такого рода вещей. Они слишком быстро уставали, и рождественские открытки могли попасть в руки адресата в феврале, если вообще попадали. Гарри издаёт развесёлое "Ха!". Звучит в точности как та легкомысленная чистокровная чепуха, которую в его воображении только и могли вытворять предки Малфоя. Его смех, кажется, пугает Малфоя, заставляя вздрогнуть, как будто тот только сейчас понял, что разговаривает именно с Гарри. Малфой встаёт и немного отряхивает свои брюки: - Что ж. Мне нужно смыть с себя три слоя грязи и отоспаться целую неделю, - чопорно объявляет он. Сейчас он кажется неловким. Будто ему некомфортно. Гарри хочется погладить банкетку рядом с собой и тем самым пригласить Малфоя снова присесть рядом. Ему хочется ещё раз ощутить тот краткий миг, произошедший буквально несколько секунд назад, когда Малфой вёл себя по отношению к нему как к одному из своих друзей. - Это было действительно впечатляюще, - вместо этого выдаёт он. - То, что ты там, в бальном зале, сделал с... - он взмахивает рукой, неуклюже имитируя элегантные магические пасы палочки Малфоя. Самые кончики ушей Малфоя явственно розовеют. На лице же не отражается вообще никаких эмоций. - Доброго тебе дня, Поттер, - произносит он с холодком в голосе и тотчас аппарирует с места. Гарри только вздыхает. Он дожидается прибытия авроров и расставляет их по отелю на те точки согласно плану безопасности, что они совместно с Падмой наметили, но в течение всей этой работы Гарри чувствует себя своего рода не в своей тарелке. Как будто он каким-то образом упустил некий ценный шанс. Вероятно, именно поэтому, направляясь в вестибюль в последний раз, чтобы передать полномочия Мастерсону, Гарри проявляет неосторожность и не уделяет внимания рождественским декорациям вокруг себя. Во всяком случае, должного внимания, ибо непонятно как, но развешанные по потолку три дюжины мишуры с рождественскими колокольчиками умудряются разом, с оглушительной какофонией, обрушиться на пол позади него.

ТВС