fool me once (kiss me twice)

К вечеру Минхо выдерживает шквал вопросов Джихо о его книгах – она подготовила целый список – подписывает всё, что она хотела, помогает ей с ужином, и теперь он уверен, что точно заслужил ее одобрение (если не сделал этого раньше) и кучу дополнительных очков в качестве брауни. Он увлекается, почти позабыв, что на самом деле они с её сыном не встречаются, и добиваться ее любви совсем не обязательно. Скорее всего, как только он уедет отсюда, он больше никогда не увидит ни её, ни Джисона. Но в любом случае, то, что его семья так тепло его приняла, – приятно, пусть и чувствуется легкий укол вины. Приятно и то, что его, проникая под самую кожу, сейчас окружают рождественская атмосфера и праздничный дух, которые он не чувствовал вот уже много лет. Джихо даже успела подарить ему рождественские носки и теплый свитер, с ярким рисунком кошки и надписью: «Счастливого Мяудества» большими буквами. Его выбирал Джисон, сказала она. Минхо оставалось только признать, что выбор он сделал очень даже правильный. Он сидит на диване, свернувшись калачиком у подлокотника, пока ждет возвращения Джихо и Чонина, чтобы всем вместе посмотреть «Полярный экспресс», одетый в этот самый свитер. Невероятно тепло и уютно: мягкий свитер, вкусный ужин, рождественская елка, сияющая на периферии, запах попкорна, доносящийся из кухни. Джисон сидит примерно в полуметре от него, отец – в кресле рядом с диваном, и разговаривает с ним об учебе. Джисон принимает участие в разговоре, но явно без особой охоты, и Минхо ему искренне сочувствует, – он знает, что родители хотят, чтобы он стал адвокатом, но его интересы лежат совершенно в другом, и говорить с ними об этом он не хочет, – но не знает, как вмешаться в разговор, не показавшись грубияном. К счастью, ему это и не нужно, потому что спустя минуту из кухни выходят Джихо с Чонином. Последний останавливается перед Джисоном, смотрит на него, и тот смотрит в ответ, широко расставив ноги и не делая ни малейшего движения, чтобы освободить для брата место – для человека с такой небольшой фигурой он занимает чересчур много места. – Ты бы еще в соседний дом от него отсел, – дразнит младший, кивая в сторону Минхо. – Как раз собирался. – Не стесняйтесь, мальчики, – настаивает Джихо, следуя за Чонином и ставя вторую миску с попкорном на край стола между диваном и креслом. Она жестом велит Джисону подвинуться, – Ну, сядьте поближе, что ли – обниматься не только можно, но и нужно. Главное, дальше объятий не заходить. – Мама, – шипит Джисон, неохотно двигаясь к Минхо. Хихикая, они с Чонином садятся и устраиваются поудобнее. Колено Джисона ударяется о ногу Минхо. – Просто говорю, остальное приберегите для омелы! – Принято к сведению, – сухо отвечает Джисон, отталкивая руку брата, когда тот пытается подтолкнуть его ближе к Минхо, и одаривая последнего извиняющейся улыбкой. Минхо тоже хихикает; он не задумывался о физическом аспекте их «отношений», но теперь ему интересно, окажутся ли они под омелой и будут ли от них ожидать поцелуя. Но, если честно, он об этом не беспокоится. В конце концов, Джисон – далеко не урод, даже если он все еще злится на него. У него было гораздо большее, чем поцелуй, с людьми гораздо хуже Джисона как внешне, так и по характеру. Может быть, именно это заставляет его наклониться и драматично прошептать: – Можешь взять меня за руку, если испугаешься. Джисон усмехается: – И чего я должен испугаться? Минхо пожимает плечами. – Не знаю. Поездов, может. Некоторые люди их боятся. Наверное. – Сидеродромофобия, – вставляет Чонин, глубокомысленно кивая. Они одновременно смотрят в его сторону. – Откуда ты знаешь? – спрашивает Джисон. – Не твое дело. Все, кроме Джисона, смеются. Когда начинается фильм, Минхо понимает – вот оно, то, чего он так хотел: сидеть рядом с Джисоном, наслаждаясь фильмом вместе, а не по телефону. Хотел чужого тепла рядом, а не просто разговоров через кусок пластика. Хотел слушать этот чистый, мягкий голос, смеяться над вечными комментариями, держать его за руку, положив голову на плечо. На плечо Хенджину, напоминает он себе. Несмотря на все эти глупые романтические сценарии, которые все это время крутились в его голове только ради того, чтобы разбиться вдребезги и сгореть, один из них все-таки сбывается: на протяжении всего фильма он хихикает над комментариями Джисона, не забывая отпускать собственные. До самых титров они будто бы находятся в своем собственном мире. – О, мои голубки, – пугает их голос Джихо, пока они все еще тихо смеются над какой-то из его глупых шуток, и они оба поворачиваются к ней с широко раскрытыми глазами, будто бы их только что поймали за тем, чего они не должны были делать. – Простите! Извините. Вы такие милые. Да, Нинни? – Милее не бывает, – дразнит Чонин, шевеля бровями и смеясь, когда Джисон резко поднимает ногу и пинает его – ещё смешнее то, что одет он в это время в цветные пушистые носки. Позже, когда Минхо уже лежит на его кровати, опустив ноги на пол, с Пикачу в руках думая о своих котах, Джисон опускается рядом. – Боже, они совсем с ума сошли, – вздыхает он. Минхо приподнимается на локте и улыбается. – А кто бы не сошел, увидев такого, как я? – Увидев такого, как я, – насмешливо повторяет Джисон, закатив глаза. Он подходит ближе к кровати и падает лицом вниз. – О, как я скучал по тебе, кроватка, – приглушенно говорит он в простыни. – Его хватило всего на одну ночь... – усмехается Минхо. – Я же сказал, я могу лечь на диване. – Но тогда я буду последним придурком, который занял самое лучшее место, – скулит он. – Да, будешь. Я старый, у меня проблемы со спиной. – Ты на два года старше. – С нетерпением жду, когда через два года ты начнешь жаловаться на свою спину… Стой, – Минхо, усевшись, поворачивается к нему. – Так ты не соврал насчет своего возраста? – он давно задумывался об этом и должен на всякий случай прояснить. Если Джисону еще нет восемнадцати… Джисон переворачивается на бок, сердито глядя на него: – Нет. Я соврал только о своей внешности. И теле. И о том, что я танцор. И Рыбы, я сказал это только потому, что Хенджин – Рыбы. Ну, Рыбы – это мой лунный знак, так что это не совсем ложь. Минхо всё равно не знает, что значит лунный знак. – Так, и кто же ты тогда? – Не высокий и не танцор. Он бьет Джисона Пикачу. – Я имею в виду твой знак. – Знаю я, знаю, – смеется Джисон, не сумев увернуться от его атаки, – Я Дева. – Это хорошо? – Для кого как. Вообще, Минхо почти уверен, что Феликс – тоже Дева, поэтому это, наверное, хорошо. Затем он вспоминает, что день рождения Сынмина всего через неделю после Феликса, а значит, он тоже Дева. Ладно, не совсем хорошо. – Ну а для тебя? – спрашивает он. – Для меня – да, – отвечает Джисон. – Девы – супер горячие и очень умные знаки. – А Скорпионы? – Э-э, такое. – Проваливай с моей кровати. Джисон тихо ахает. – Как ты смеешь! Эта кровать – все, что у меня есть! – причитает он драматичным, полным отчаяния голосом. Минхо смеется, отталкивая его ногой, пока тот кричит в знак протеста. – Прошу, еще пять минуточек. Минхо вздыхает, смягчаясь, и снова ложится на спину, глядя на потолок, когда Джисон вдруг спрашивает: – Уверен, что мы не можем просто лечь вместе? – Я буду спать на диване, – решительно говорит Минхо, садясь прямо, уже готовый встать, но младший тут же хватает его за запястье и с удивительной силой тянет обратно. – Нет! Забудь об этом, – ворчит Джисон, отпуская его, и сам скатывается на пол. – Какой же ты трудный. Он исчезает в ванной и появляется через несколько минут со словами: – Ты же знаешь, что моя мама в какой-то момент устроит нам засаду с омелой? – Она тебе это сказала? – Нет, но я ее знаю, – мрачно говорит он. – Она точно сделает это. Минхо усмехается. – Ну, ладно, – Джисон выжидающе смотрит на него, прислонившись к комоду. – …Что? – Что-что? – повторяет Джисон. – У нас есть план действий на этот случай? – А мы не можем просто поцеловаться? – спрашивает Минхо, в замешательстве склонив голову. Джисон широко раскрывает глаза. – Нет, ну, если ты не хочешь, я всегда могу сказать, что плохо себя чувствую или… – Нет! – выпаливает он. – Я… нет, проблема не в этом. Я просто подумал, что это ты не захочешь, поэтому решил предупредить тебя, и… э-э… – он почесывает затылок, – Но, если ты не возражаешь, то я думаю, так мы можем убедить их еще больше? – Не возражаю, – подтверждает Минхо с веселой усмешкой. – Ладно. Что ж, это было легко, – говорит Джисон. Затем он прищуривается, складывая руки на груди. – Значит, ты готов поцеловать меня, но не разрешаешь мне спать с тобой в собственной постели? Минхо, закатив глаза, плюхается на подушки. – Спокойной ночи, Джисон. – Ты ещё даже зубы не почистил. – Откуда ты знаешь? – бормочет Минхо. – Я мог их почистить, пока ты был наверху. – Но ты этого не сделал, – раздраженно отвечает он. – Я отсюда чувствую твое дыхание. В мгновение ока Минхо вскакивает, размахивая перед собой игрушкой, – Джисон вскрикивает и убегает, когда он набрасывается на него, едва не промахиваясь. – Быстрее надо быть, старичок, даже догнать меня не можешь, – дразнит он. – Придурок, – ворчит Минхо, пытаясь скрыть улыбку, когда тот шаркает в ванную. Он понимает, что у него всегда плохо получалось держать обиду. И возможно, Джисон – не такой уж и плохой человек.

✧

– Минхо! Какого хера ты звонишь мне только сейчас?! Минхо тихо смеется в трубку. – Прости, Ликс. Я был очень занят. – О? – Минхо буквально видит, как он играет бровями. – Сильно занят? – Не в этом смысле. Сделав глубокий вдох, он рассказывает младшему всю историю, начиная с того, что Джисон оказался совершенно другим человеком, а после попросил его притвориться его парнем ради родителей, и заканчивая встречей с настоящим Хенджином. – Твою мать, чувак, – говорит Феликс. Минхо и сам не сказал бы лучше. – Боже, Минхо, мне так жаль. Черт, это ведь вроде как моя вина, это я заставил тебя поехать к нему. – Вроде как, – смеется Минхо. – Но всё в порядке. Не всё так плохо. У него очень милая семья, и он… смешной? – Парень, который лгал тебе всё это время, смешной? – скептически повторяет Феликс. – Ну, с этим уже ничего не поделать, – отшучивается Минхо. – Думаю, мы могли бы стать друзьями, – и прежде чем Феликс снова начнет осуждать его, добавляет, – Ты бы понял меня, если бы познакомился с ним. Ладно, что важно, так это то, что мне сегодня утром написал Хенджин… – Минхо! – Джисон с грохотом спускается по лестнице, замедляясь, когда видит, что он разговаривает по телефону. – О… прости. – И что? – требует продолжения Феликс. Минхо игнорирует его, держа телефон подальше от уха и выжидающе глядя на Джисона. – Снег идёт, – говорит Джисон. – Снег идёт, – повторяет Минхо Феликсу. – Я позвоню позже. – Но я хочу знать, что сказал Хенджин! – Я напишу, пока! – на одном дыхании говорит Минхо, вешая трубку и взбегая по лестнице вслед за Джисоном. Он бежит прямиком к окну и задыхается, когда видит большие хлопья, грациозно парящие в воздухе, уже начинающие покрывать лужайку тонким слоем белого. – Держи, – Джисон хлопает его по плечу, и Минхо, развернувшись, видит в его руках то же самое белое пальто, которое он брал у него в самый первый день его пребывания здесь. Отступив, он просовывает руки в рукава, а затем следует за младшим на улицу. Издав недоверчивый смешок, он протягивает ладонь вперед, чтобы поймать снежинку, и наблюдает за тем, как она тает на его коже. Они легче перышек, но их так много, что спустя минуту он уже видит, как собственная челка покрыта густым белым слоем снежинок. Откинув голову назад, он высовывает язык и ловит им несколько снежинок. – Тебе нравится? – удивленно спрашивает Джисон. Минхо чувствует, как щеки немного краснеют, когда понимает, что Джисон все это время просто стоял рядом и смотрел на него, засунув руки в карманы и улыбаясь. – Нет, ненавижу снег. Тот смеется. – Добро пожаловать на север. В конце недели будешь помогать расчищать дорожку от снега. Его брови взлетают вверх. – Это настолько много снега выпадет? – О, ты и не представляешь. – Ух ты, – бормочет он. – Поскорее бы. – А чего это ты так радуешься? – ухмыляется Джисон. – Вот выпадет побольше снега, и увидишь, как я закидаю тебя снежками. – Прошу прощения? Это тебе крышка. – Ты разговариваешь с чемпионом, друг мой. Я носил этот титул десять лет подряд, и я не позволю какому-то парню из Лос-Анджелеса отнять его у меня. – Ну, посмотрим-посмотрим. – Еще как посмотрим! – фыркает Джисон. Минхо качает головой и оглядывается, радуясь тому, что землю покрыло еще больше снега, как Джисон вдруг спрашивает, – Не хочешь прогуляться? Или ты замерз? – Я не против. В итоге они идут вниз по улице, Джисон потчует его забавными историями о тех, кто живет или жил в домах, мимо которых они проходят. В доме 356 жила сумасшедшая кошатница, которую он сравнивает с Минхо, в 322 – пара, которая раздает всем соседям овощи во время Хэллоуина, в 311 – парень, который жалуется в ТСЖ каждый раз, когда трава на его лужайке вырастает выше положенного. Минхо смеется до тех пор, пока зубы не начинают стучать от холода, а снег на земле становится еще гуще, после чего они возвращаются домой. Джисон, повелев ему укутаться в одеяло и ждать его в гостиной, отправляется готовить горячий шоколад. Минхо, повинуясь, заворачивается в мягкое розовато-лиловое одеяло и сворачивается калачиком на диване, пока телефон не начинает вибрировать, и ему приходится хотя бы немного развернуться, чтобы вытащить его из кармана. Взглянув на экран блокировки, становится понятно, что это сообщение от Хенджина, которому Минхо предложил пообедать вместе, когда он будет свободен. Он читает: «можем встретиться завтра», как его отвлекает Джисон, вошедший в комнату, – от запаха текут слюнки. – Ваш горячий шоколад, сэр, – с размаху представляет он. Минхо хихикает и обеими руками принимает горячую кружку, до краев наполненную зефиром. Несмотря на то, что на диване полно места, Джисон садится рядом, прижимаясь к его боку, и Минхо с улыбкой смотрит в его сторону, – Что? Мне холодно. Забрал самое теплое одеяло. Закатив глаза, Минхо наполовину разворачивает свой кокон, и Джисон, ухмыльнувшись, сначала отсаживается в сторону, а затем устраивается рядом, посильнее укутываясь в теплую ткань. И Минхо даже не против еще одного источника тепла. Джисон хватает пульт и включает телевизор, переключая каналы, пока не находит тот, на котором идет мультфильм об Оленёнке Рудольфе. – О-о! Я обожаю его. Минхо не видел его уже много лет, но по-прежнему с нежностью вспоминает о том, как смотрел его в детстве, поэтому он соглашается, и они смотрят его вместе, медленно потягивая горячий шоколад и хихикая над устаревшей, но такой родной анимацией. Даже согревшись, выпив шоколад и поставив пустые кружки на кофейный столик перед ними, они тесно прижимаются друг к другу на протяжении всего оставшегося фильма. Чонин, проходящий мимо, чтобы взять что-то с кухни, бросает на них взгляд, полный непонимания, но Минхо предпочитает не обращать на это внимания. В конце концов, они ведь «встречаются», значит, нужно вести себя подобающе. Наступают титры, и Минхо, проверив свой телефон, вспоминает, что так и не ответил на сообщение Хвана. – Хенджин хочет встретиться завтра за обедом, – произносит он вслух с легкой улыбкой на губах. – О, – тихо говорит Джисон. – Это хорошо. Да? – Конечно, – отвечает Минхо, отправляя ответное сообщение, которое тут же помечается прочитанным.

Минхо: отлично! значит, увидимся завтра

Ответ с сердечком в конце приходит незамедлительно. Хенджин: жду не дождусь – Понятно, – говорит Джисон. – Так... значит, он тебе нравится? – Мы разговаривали всего один раз, – усмехается Минхо. – Но да, он кажется милым. Думаю, послезавтра у меня будет ответ получше. Хмыкнув, Джисон встает, чтобы собрать со столика грязные кружки. – Надеюсь, у тебя всё получится. – Ага, – ухмыляется Минхо. – Я тоже.

✧

– Итак, Минхо, – Хенджин скрещивает пальцы, как только они делают заказ в причудливой пиццерии, сходить в которую он предложил во время переписки, кладет на них подбородок и мило улыбается. – Ты сказал, что пишешь. Что именно? Статьи, сценарии, книги? – Книги, – отвечает Минхо. – Детективные романы. Я пишу под псевдонимом… Рено Ли. Хотя, вряд ли ты обо мне слышал. Тот задумчиво надувает губы. – Нет-нет, звучит знакомо… кажется, я видел твои книги у моей мамы на полке. Это так здорово! Но да, сам я не читаю детективы, мне больше нравятся, э-э… романы, – он застенчиво улыбается. Минхо понимающе хмыкает. – В этом нет ничего плохого! – отвечает он. – Есть очень много хороших романов. – Согласен, – улыбается Хенджин. – Поделишься своими любимыми? Увлекшись обсуждением книг, они совсем забывают о том, что еду уже давно принесли, и начинают есть, когда она чуть остывает. Их вкусы не совсем совпадают, но Минхо уважает предпочтения Хенджина; ему нравится, что с ним можно поговорить о литературе. Как только тема исчерпывается, Минхо спрашивает его о его работе и о том, что он планирует делать в Лос-Анджелесе. Было ясно, что ему нравится обучать детей танцам, но это временная работа – ему хотелось бы преподавать в старших группах и, возможно, когда-нибудь открыть свою собственную студию. Он так же обучается физиотерапии, чтобы, по его словам, в будущем не остаться художником без гроша в кармане. Умный план. Они болтают обо всём: о домашних животных (Минхо не уверен, как относиться к удивленному выражению его лица, когда он говорит ему о том, что у него три кота), сериалах (опять же, вкусы у них разные), играх (Минхо не играет) и искусстве (все, что Минхо умеет, это нарисовать рожицу, которую, начиная со старшей школы, он рисовал на каждой свободной поверхности, и когда он говорит об этом Хенджину, тот громко смеется). – Я хотел спросить, – начинает Хенджин, вращая соломинку в своем чае со льдом, как только официантка собирает их карточки, чтобы оплатить заказы. – Откуда ты знаешь Джисона? – О, – Минхо моргает. Он не подумал о том, что отвечать, если Хенджин спросит об этом. – Друг семьи, – отвечает он неубедительно. Хенджин кивает. – Прости, я не хотел показаться настырным. Я просто… удивился, что он нас познакомил. Типа, мы несколько лет не разговаривали, и тут он вдруг сводит меня с кем-то? – он задумчиво смотрит перед собой, а затем его глаза расширяются. – Не то чтобы я возражал! – Все в порядке, – смеется Минхо, немного неловко, но не из-за последнего комментария. – Понимаю. Он расслабляется, выдыхая смешок. – Честно говоря, я даже подумал, что это какой-то розыгрыш. Не знаю… когда говорю об этом вслух, звучит глупо. – Думаешь, Джисон способен на такое? – спрашивает Минхо с искренним любопытством. Хенджин поджимает губы, затем шумно выдыхает. – Нет, не способен. И… пусть мы знакомы совсем ничего, моя интуиция подсказывает, что ты – тоже. Просто… у нас с Джисоном сложные отношения, так что… – он проводит рукой по волосам, – А-а, извини, не хотел вести себя, как зануда, – и прежде чем Минхо сможет переубедить его в этом, он продолжает, – Я просто пытаюсь сказать, что рад, что он нас познакомил. Он застенчиво улыбается, заправляя волосы за ухо. Минхо улыбается в ответ. – Я тоже. Он отказывается от предложения Хенджина подвезти его до его «отеля», и они, неловко обнявшись, расстаются у ресторана. Прогулявшись и забежав в магазин, он вызывает такси и возвращается к Джисону. Весь двор покрыт толстым слоем снега, и Минхо ничего так не хочет, как упасть на землю и сделать снежного ангела, или слепить снеговика, или забросать Джисона снежками, но тот все еще на работе, поэтому всё, что он делает, это ходит по лужайке, наслаждаясь тем, как под ботинками хрустит снег. Здесь так тихо, особенно во время снегопада. Уютно, спокойно. Минхо почти привык к этим ощущениям. Он поднимает глаза как раз вовремя, чтобы увидеть, как из окна гостиной за ним, сдвинув брови, наблюдает Чонин, и понимает, что сейчас он, наверное, выглядит, как полный идиот, ходя кругами по снегу, поэтому он смеется про себя и направляется внутрь. – Привет, – говорит он, стоя у порога. Отставив пакет с покупками в сторону, он снимает пальто, шапку и перчатки (все это он одолжил у Джисона) и, пока оставляет всё это на вешалке, чувствует, как взгляд Чонина прожигает дыры в его спине. – Привет, – отвечает младший. – Ты в порядке? – А что, я не могу насладиться чудесами севера? – драматично вздыхает он. – Возможно, это единственный раз, когда я увижу так много снега. Чонин пожимает плечами. – Нет, что ты, ни в чем себе не отказывай, – он возвращается к дивану, на экране – аниме, поставленное на паузу. Он берет пульт в руки, долго молчит, а потом все-таки решается спросить, – Что ты думаешь о Хенджине? – Это он велел тебе спросить меня об этом? – ухмыляется Минхо, перегибаясь через спинку дивана. Чонин качает головой, не встречаясь с ним взглядом. – Просто интересно. – Он мне нравится, – говорит Минхо, тщательно подбирая слова, – С ним приятно проводить время. Чонин хмыкает. – Да, он такой. Моргнув, он выпрямляется. – Не возражаешь, если я с тобой посмотрю? В глаза младшего возвращается дружелюбный блеск, когда он улыбается и говорит: – Да, конечно. Чонин, похоже, уже посмотрел достаточно много, потому что Минхо не может понять и половины из того, что происходит. Младший с радостью объясняет, когда он спрашивает, и, хотя Минхо и собирался посмотреть всего пару эпизодов, они, кажется, смотрят уже четвертый к тому времени, когда Джисон заходит в дом. – Привет, – весело приветствует его Минхо, в то время как Чонин едва удостаивает его взглядом. – Привет, – отвечает он, и Минхо вдруг удивляется, почему он так искренне рад видеть своего фальшивого парня, чуть не смеясь вслух при мысли о том, как сильно все изменилось всего за несколько дней. Сняв верхнюю одежду и обувь, Джисон тащится к ним и плюхается на середину дивана между парнями, падая на плечо Чонина, как тряпичная кукла, и стонет: – Как же я устал. – Фу, уйди, – отталкивает его Чонин в сторону Минхо. Заскулив, Джисон кладет голову ему на плечо, и уже начинает садиться, но Минхо удерживает его на месте. – У тебя в волосах снежинки, – замечает он, пощипывая крошечные снежинки в его волосах и наблюдая за тем, как они тают на кончиках его пальцев. Джисон нерешительно расслабляется рядом, и Минхо костяшками пальцев касается рыжеватых прядей и осторожно поглаживает их, слегка царапая ногтями кожу головы, – Какие мягкие волосы, – оценивает он. Джисон удовлетворенно мычит, явно наслаждаясь тем, что его ласкают, как кота. Это мило, не может не думать Минхо. Джисон очень милый. – Ребят, если вы тут собрались сексом заняться, прошу вас пройти в свою комнату, – гудит Чонин, в одну секунду разрывая пузырь, образовавшийся вокруг них. Минхо застенчиво убирает руку, чувствуя, как горят щеки, и Джисон резко выпрямляется. Чонин смеется, когда на него нападают с подушкой в руках – Джисон притворяется, что собирается задушить его, пока Минхо с удивлением наблюдает за тем, как спокойно мимо на кухню проходит Джихо. Решив, что просидел здесь достаточно долго, он идет следом за ней, спрашивая, чем помочь ей с ужином. – Ещё раз спасибо тебе за помощь, милый, – говорит она, похлопывая Минхо по спине, пока он готовит курицу для дакгальби, – На этой неделе будет аврал, мне еще не раз понадобится твоя помощь. – Будем готовить рождественский ужин? – спрашивает Минхо, хотя до Рождества еще несколько дней. – Хуже, – отвечает она. Минхо вскидывает бровь, – В гости приезжает двоюродный брат Чонина с семьей. Они прекрасные, самые милые люди, которых только можно повстречать, но аппетит у них… такому можно только позавидовать, – она смотрит вдаль, широко раскрыв глаза, будто вся ее жизнь проносится перед ее глазами. Минхо пытается ободряюще улыбнуться. – Я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь. О, – добавляет он, вспоминая о своих покупках. – Я хотел спросить, можно ли мне кое-что приготовить на вашей кухне…? – Конечно! – ее глаза сияют. – Делай здесь всё, что хочешь. В любое время. Наряду с ужином, Минхо начинает готовить десерт (и отбивается от Джисона и Чонина каждый раз, когда они пристают к нему, чтобы узнать, что он делает, или пытаются засунуть пальцы в тесто) и пару часов спустя он наносит последние штрихи на довольно вкусный рождественский пирог. – Так вот чем ты тут занимался, – Минхо подскакивает, когда слышит голос Джисона прямо у себя за спиной, и поворачивается, чтобы посмотреть на младшего, который только хихикает. – Выглядит вкусно. – Будем надеяться, что не только выглядит, – отвечает он, отрезая кусочек, и, переложив его на тарелку, протягивает ее Джисону. – Окажете ли вы мне честь? – Конечно, – схватив вилку, он зачерпывает огромный кусок, который тут же отправляет в рот. Секунда, и, закатив глаза, он стонет, – Черт возьми! – Вкусно? – спрашивает Минхо, выжидающе ухмыляясь. – Очень, – он запихивает в рот еще один кусок, – Давай сделаем так: пропустим все наши свидания, и я сразу возьму тебя замуж, чтобы ты всё время пек мне сладости? Минхо усмехается, отворачиваясь, чтобы отрезать кусочек и для Джихо. – Купи мне кольцо с бриллиантом, потом и поговорим. Пирог пользуется всеобщим успехом – Минхо чувствует, как у него горят щеки от всех комплиментов. После окончания ужина они с Джисоном спускаются в комнату, и когда Минхо, приняв душ, выходит из ванной, уже готовый лечь спать, он видит, как Джисон, устроившись на диване, что-то царапает в своем блокноте. – Что делаешь? – спрашивает он, усаживаясь на противоположный конец дивана. Джисон поднимает глаза, явно удивленный этому вопросу. – Э-э, песню пишу. – Можно посмотреть? – спрашивает Минхо, просто чтобы подразнить его. Он уже спрашивал это по телефону, даже просил Джисона спеть ему какую-нибудь свою песню, но тот никогда не соглашался. Ему однажды удалось заставить его сыграть ему мелодию песни, которую он написал, и, пусть в ней и не было вокала, Минхо прекрасно помнит, как ему понравилось. – Нельзя. Минхо надувает губы. – А кому тогда можно? Хоть кто-то видел твою лирику? Или слушал твои песни? – рука Джисона замирает. Минхо продолжает ворчать, – Разве ты не мечтаешь стать продюсером? Как ты собираешься это сделать, если даже мне боишься дать их послушать? – Я знаю, я… – он вздыхает, затем качает головой, – Не бери в голову. Этой мечте всё равно не суждено сбыться. – С таким-то отношением, конечно, – Минхо тычет ногой ему в колено, мягко улыбаясь. – Я думаю, у тебя все получится. Уверен, ты сможешь сделать всё, что угодно. Джисон смотрит на него с сомнением. – Ты даже не слышал моих песен. – Ну, музыку-то я слышал, – отвечает он. – И я слышал твой глупый рэп, когда ты решил пофристайлить, я слышал, как ты поешь. Ты очень талантлив, – он ухмыляется, когда замечает, как Джисон начинает краснеть; часть его рада видеть еще один знакомый ему аспект младшего. – Давай же, хотя бы одну песню? Джисон задумчиво прикусывает нижнюю губу, а затем решительно кивает. – Ладно. Уговорил, – Минхо хлопает в ладоши, когда тот достает из шкафа гитару и устраивается с ней на диване. – Но это только потому, что я у тебя в долгу, – он улыбается и пробно проводит пальцами по струнам, затем прочищает горло, – Она называется «Инопланетянин». Красиво, думает Минхо, и это единственное, что может описать Джисона сейчас. Его голос, его страсть, душа, вывернутая наизнанку, меланхоличная лирика, способная пронзить сердце. Медленная, мягкая мелодия, опущенный взгляд, длинные ресницы, веером спадающие на полные щеки, когда он целиком и полностью погружается в песню. Среди этих звезд я осуществлю свою мечту. Мне так одиноко, кто-нибудь, дотянитесь до меня и возьмите меня за руку. Минхо чувствует, как его голос проникает внутрь и болезненно сжимает его сердце, ведь в его текстах он находит проблеск себя. Он чувствует себя в каком-то смысле ближе к младшему. Он видит частичку Джисона, маленький кусочек его души, вплетенный в песню, такой искренний и необузданный. Вот какой на самом деле Джисон: вдумчивый, зрелый, сильный и, как Минхо, немного одинокий. Минхо хотел бы сделать так, чтобы он больше никогда не чувствовал, что ему нужно прятаться. – Вот, – неловко говорит Джисон, как только заканчивает, хлопнув по грифу гитары, – Такая вот песня. Наконец, они встречаются взглядами. – Потрясающе, – выдыхает Минхо, потому что что еще он может сказать? – Пф-ф, – отмахивается от него Джисон, но щеки его краснеют. – Ага, знаю. – Если знаешь, то почему так боишься? – спрашивает он. – Неужели тебе не хочется поделиться со всеми своей работой? Джисон может только смотреть на него, на мгновение приоткрыв рот. – Я… просто мне кажется, что в этом нет никакого смысла. Разве я могу на что-то надеяться? Я всё равно обречён стать успешным, но несчастным адвокатом, каким меня всегда хотели видеть мои родители. – Это твоя жизнь, Джисонни, – напоминает он. – Но я так многим им обязан, и… – Я знаю, – мягко перебивает Минхо. – Я тоже через это проходил. Но пойми, ты должен делать то, что лучше для тебя, то, что сделает счастливым тебя. И… если ты будешь счастлив, то, возможно, поймешь, что для них этого будет достаточно. Джисон бездумно скользит пальцами по струнам, снова прикусив губу. Он вздыхает. Кивает. – Наверное, ты прав. Просто… это очень тяжело. Трудно идти против того, чего они хотят, и трудно быть самим собой, когда все вокруг предпочитают видеть тебя в маске. – Ну, – говорит Минхо, вставая, – Как бы то ни было, мне ты без маски нравишься гораздо больше. И я чувствую, что это что-то, да значит, особенно, после всего, что произошло. Джисон фыркает. – Да, столько всего произошло, зато посмотри на нас сейчас. – О, да, – ухмыляется Минхо, потягиваясь. – Раз уж я спел тебе, ты станцуешь для меня? Минхо склоняет голову. – Кто сказал, что я собирался? – Я. Только что. – Ха-ха, – сухо смеется он, направляясь к кровати. – Хорошая попытка. Я слишком устал, и даже если бы это было не так, всё равно, ответ – нет. – Придерживайся того, что советуешь другим, Ли Минхо, – упрекает его младший, убирая гитару. – Ах да… как, э-э… как прошло свидание? – Мне понравилось, – он слабо улыбается. – Нам было, о чем поговорить. – Я рад, – кивает Джисон. – Мне кажется, вы отлично поладили, да? Минхо обдумывает это и решает, что «отлично поладили» – это слишком громко сказано. Да, они хорошо провели время; не было ни искр, ни танцев на закате, как обещал Джисон, но Минхо полагает, что для этого у них будет предостаточно времени. Тем более, Хенджин собирается переезжать в его город. Он раздумывает, почему пока рано говорить что-то об их с Хенджином взаимоотношениях. Минхо он очень нравится, с ним интересно, и на него очень приятно смотреть, просто их связь не совсем такая, как он надеялся. Во всяком случае, пока. Если быть честным, он надеялся, что с ним почувствует ту же искру, какую впервые почувствовал с Джисоном. – Ну, можно и так сказать, – отвечает он, пожав плечами. – Круто, – всё, что отвечает Джисон, прежде чем схватить свой блокнот и продолжить то, чем он занимался до того, как Минхо вышел из душа.