Принц и нищий

В этот раз им недалеко идти: Кенни проходит чуть дальше по улице, периодически кивая тому или другому прохожему, и останавливается перед крыльцом здания с тусклым фонарем в виде розы. Его перила опутаны стеблями цветов — явно искусственными и покрытыми толстым слоем дорожной пыли, над крыльцом виднеется покосившаяся вывеска — «Страстный бутон». У крыльца стоит тучный охранник, опершись на перила. Он погружен в чтение газеты и сначала не обращает внимания на подошедших к нему Кенни и Эрвина. Кенни щелкает перед его красным одутловатым лицом двумя пальцами. Охранник вздрагивает, хмуро смотрит на него заплывшими глазами. Эрвин в испуге поворачивается к Кенни: разве так можно вести себя со взрослыми? — Новенький, что ли? — хмыкает Кенни, пытаясь пройти мимо охранника. Тот останавливает его огромной рукой, возвращая обратно к застывшему на месте Эрвину. — Вам сколько лет, щенки? — он оглядывает их недовольным взглядом. Пальцы Кенни сжимаются в кулаки, но он обращается к мужчине тем же невозмутимым и холодным тоном, который раздражает Эрвина больше всего: — Достаточно, чтобы у тебя встал. Пропусти. Лицо охранника становится еще более красным и распухает от возмущения буквально на глазах. — Ты что несешь, утырок?! — он угрожающе делает шаг вперед, но Кенни не сдвигается с места, — Ну-ка пиздуй отсюда, пока я не… Из-за двери выскальзывает женщина, оглядывается по сторонам и быстро спускается вниз. На ней надета ярко-бордовая меховая жилетка, короткое черное платье и туфли на высоком каблуке. Эрвин замечает на мехе проплешины, лак на туфлях стерся. Женщина выглядит лет на сорок, на напудренном лице видно морщины. — Эрих, успокойся, — она подходит к охраннику и примиряюще поглаживает его по плечу, — Что ты взъелся на деточек? Пусть проходят, я за них ручаюсь. Она поворачивается к Эрвину с Кенни, открывает рот, но Кенни прерывает ее прежде, чем она успевает что-то сказать: — Да, Матильда, ты же пропустишь своего любимого Кенни сюда, — произносит он, интонацией выделяя имя. Матильда удивленно склоняет голову, но никак не протестует, все еще пытаясь успокоить возмущенного охранника поглаживаниями своей рукой с длинными красными ногтями. — Хорошо, как скажешь, дорогой. Эрих, прекращай, — она проводит по щеке охранника острыми ногтями, — Им можно сюда. Под мою ответственность. Эрих бурчит что-то про «наглых малолеток», отходит в сторону, пропуская Матильду и мальчиков в клуб. Матильда шлет ему воздушный поцелуй и цокает каблуками внутрь помещения, зовя мальчиков за собой. Кенни поднимается по ступеням, машет Эрвину, чтобы тот шел за ним. Тот медлит, искренне желая, чтобы охранник передумал и сказал, чтобы они катились к черту. Но мужчина снова угрюмо утыкается в газету и не смотрит ни на того, ни на другого. Эрвину не остается ничего, кроме как последовать за Кенни в помещение. На пороге он останавливается в недоумении: это точно бар, но обстановка наводит Эрвина на мысль, что с ним явно что-то не так. По помещению ходят девушки в откровенных нарядах, разнося напитки и пританцовывая под музыку, столиков как таковых нет, только кабинки у стен, которые задергиваются шторами, — большинство из них уже занято. И этот приглушенный розовый свет… Эрвин понимает, в какое место они пришли. Матильда проходит в свободную кабинку, садится за столик и жестом приглашает мальчиков располагаться рядом с ней. Кенни залезает вглубь и сразу по-хозяйски откидывается на мягкую спинку. Эрвин робко присаживается на край. Стенки кабинки украшены обоями с немного выцветшим рисунком из бутонов и распустившихся цветов. Эрвину нравится, как они выглядят, до тех пор, пока он не замечает, что многие цветы нарисованы с намеком на эротику: например, прямо у него перед глазами явно виднеется цветок с вытекающей оттуда жидкостью, в который кто-то засовывает палец. Эрвин отводит взгляд на поверхность стола. — Нечего было за меня заступаться, — обращается к Матильде Кенни, — Я бы с ним разобрался. Женщина поправляет мех на плечах. — Манеры у тебя такие же отвратительные… Кенни, — Матильда смотрит укоризненно на мальчика, — Говорить «спасибо» умеют даже мои клиенты. — Зачем благодарить, если ты уже за это заплатил? Матильда прищуривается. — Ты мне не платил за то, что я тебя пропустила сюда, дорогой. Кенни вздыхает и тянется рукой в карман, доставая оттуда деньги. Матильда возмущенно вздыхает. — Значит, тебе проще заплатить, чем сказать «спасибо»?! — ее накрашенные помадой губы обиженно надуваются, — Убери отсюда свои грязные деньги. Она раздраженно машет на Кенни рукой, тот пожимает плечами и убирает деньги обратно. — Как будто деньги, которые ты зарабатываешь, лучше, — фыркает он. — Я никого не обкрадываю, — надменно говорит Матильда, поводя плечами, — Ко мне приходят добровольно. Губы Кенни расплываются в хитрой улыбке. — Не гони. Никто к тебе давно уже не приходит. Матильда ахает, ее глаза с длинными черными ресницами широко распахиваются. Она берет с сиденья маленькую сумочку и изо всех сил кидает ее в сторону Кенни. Тот легко уклоняется и ловит сумочку одной рукой, открывая ее и разглядывая содержимое, несмотря на протестующие возгласы Матильды. — Что-то тут всего ничего, — разочарованно произносит Кенни. Матильда перегибается через стол, выхватывает у него сумку с разгневанным лицом. Эрвин все это время переводит взгляд с Матильды на Кенни, не зная, что ему делать. Женщина замечает его растерянность и улыбается. — Ладно, я прощаю тебе твое поведение, — она злобно зыркает на Кенни, — Но только потому что ты привел сюда такого интересного гостя. Эрвин бы предпочел, чтобы они продолжили свою перепалку, игнорируя его присутствие. Но две пары глаз уже обратились к нему. — Простите, я не представился. Эрвин Смит, — смущенно говорит он, — Приятно с вами познакомиться. Матильда одобрительно осматривает его, кидая в сторону Кенни колкий взгляд. — Вот так нужно вести себя с дамами. Кенни только хмыкает в ответ. — Матильда Леманн, — томно представляется женщина, — Но ты можешь называть меня просто Матильда. «Госпожа Леманн» звучит так, словно я уже старуха. Эрвин посмеивается. Кого-то ему это напоминает. — Вы отлично выглядите, — робко произносит он. Это правда: красоту женщины не портят даже потрепанный вид и признаки старения на лице. Матильда кивает, снова с любопытством осматривая его. — Я не занимаюсь подростками, Кенни, — серьезно произносит она. Кенни закатывает глаза. — Этот умник сюда не за этим пришел, — насмешливо отвечает он, — Скажи, Клара и Арман сегодня работают? Матильда задумчиво оглядывает бар. — Я точно видела их во втором зале час назад, уверена, что они уже закончили со своими клиентами. Но с ними Лулу, — лицо Матильды морщится. Кенни раздраженно вздыхает, стучит пальцами по поверхности стола. — Ладно, ее можно потерпеть один раз, — он качает головой, — Можешь их позвать? И принеси что-нибудь выпить. Матильда встает, снова поправляя мех на плечах. — Пожалуйста? — она угрожающе смотрит на Кенни. Мальчик молчит, разглядывая женщину и упрямо поднимая подбородок. — Можете, пожалуйста, принести мне какой-нибудь сок? — встревает Эрвин. Второй день подряд он пить не будет. — Хорошо, дорогой, — улыбается ему Матильда, — Л... Кенни, сейчас их рабочие часы, так что за время придется платить. — Знаю, знаю. Матильда уходит, обдавая их ароматом сладких духов. Она шествует по залу, перекидываясь словами с другими работницами, и скрывается за дверью в другой зал. Кенни снова достает деньги из кармана, отсчитывает нужное количество купюр. Судя по тому, что Эрвин видит, это явно не гроши. — Я могу заплатить… — начинает Эрвин. Кенни останавливает его, поднимая вверх палец. Его рука оказывается так близко к лицу Эрвина: кажется, что еще немного — и Кенни коснется пальцем его губ. — Нет, — отрезает Кенни, — Мне же проще заплатить, чем сказать «спасибо». Сначала Эрвин не понимает, о чем он, но потом до него доходит: так, видимо, Кенни хочет отблагодарить его за спасение от ищеек, но Эрвину все равно становится неловко. Он успокаивает себя мыслью, что это деньги из тех, которые Кенни когда-то украл у него. Может, так оно и есть. Но больше всего его беспокоит не то, что Кенни за него платит. Он пытается облечь это в слова, но каждый раз начинает покрываться краской, когда думает о том, что ему придется это произнести. Решается он, когда дверь, за которой скрылась Матильда, открывается и оттуда выходят люди, направляясь к их с Кенни кабинке. — Я не буду целоваться с проститутками! — яростно шепчет Эрвин, склоняясь к уху Кенни. Мальчик насмешливо на него смотрит. Эрвин тут же вспоминает о том, что у себя дома Кенни назвал его «шлюшкой». — Тебя это так смущает? У вас с ними много общего — отличаетесь только опытом, — произносит он с гадкой улыбкой. Эрвин не успевает ему ответить — за столик садятся трое человек. Матильды нет, она осталась в другой комнате. Рядом с ним на диван опускается высокая темноволосая девушка. Она одета в облегающую белую рубашку с вырезом и короткую юбку в клетку, пряди собраны в два тонких хвоста по бокам. А еще она такая худая, что на нее больно смотреть. Парень садится со стороны Кенни, жмет ему руку. На нем свободная черная рубашка с тремя расстегнутыми пуговицами, на пальцах — множество колец, но они явно дешевые: Эрвин замечает, что многие из них потемнели от ношения. Он тоже очень худой: острое лицо выглядит осунувшимся и уставшим. Парень проводит рукой по короткому ежику светлых волос, когда замечает взгляд Эрвина. Рядом с парнем приземляется девушка, чуть не сталкивая его на Кенни. Она обвивается вокруг руки коротковолосого парня, смеется, тыкая пальцем на Эрвина: — Где ты его украл? — обращается девушка к Кенни. Она взмахивает жидкими кудряшками мышиного цвета, разглядывает Эрвина наглыми глазами с плотным слоем фиолетовых теней. Они выглядит так, будто ее кто-то побил. — Я никого не крал, Лулу. Он сам со мной пошел, — отмахивается Кенни. Лулу продолжает рассматривать Эрвина насмешливым взглядом. — Что, уже начал людьми торговать? Сколько Матильда за него предлагает? Мне кажется, он нам не по карману, — глумится она, продолжая впиваться ногтями в руку сидящего рядом парня. Он устало вздыхает, смотрит умоляюще на девушку напротив. — Клара, можешь не ставить наши смены вместе, пожалуйста? — он аккуратно пытается вырвать руку из объятий. Клара цокает, взмахивая хвостом и немного задевая им щеку Эрвина. Тот подпрыгивает на месте и немного краснеет. — Не получится. Эмма не может по воскресеньям, она работает на фабрике в это время, — произносит она хриплым голосом и немного закашливается, — Придется тебе ее потерпеть, Арман. Арман опять вздыхает. К столику подходит Матильда с подносом с напитками, стуча высокими каблуками. — Не засмущали еще Эрвина? Ведите себя прилично, никаких пошлых шуток, — строго наставляет она. — Ма, давай его к себе возьмем. Я уже представляю, сколько клиентов заходят посидеть на его бровях, — Лулу хватает с подноса бокал, но чуть не расплескивает все его содержимое, потому что Матильда отвешивает ей подзатыльник. — Я тебе посижу. Останешься без премии, — возмущается женщина, — Прости, Эрвин, Лулу у нас не знает, когда нужно затыкать рот. Лулу смеется, откидывая голову назад. — Я знаю, Ма. Иначе бы клиенты жаловались. Она уворачивается от еще одного подзатыльника. Матильда окидывает ее грозным взглядом, улыбается Эрвину и отходит от стола. — Ну вот и познакомились, — ворчит Арман, беря с подноса бокал. Клара поворачивает голову к Эрвину, внимательно его рассматривая. Тот старается смотреть на стол, осторожно протягивая руку, чтобы взять свой стакан с соком. Кенни в этот момент тоже тянется к бокалам, их пальцы сталкиваются. Эрвин тут же отдергивает руку, с удивлением замечая, что Кенни делает то же самое. Он быстро берет свой стакан и делает глоток. Невозможно понять, какой у сока вкус — чувствуется только странная сладкая вода. — Рассказывайте, зачем вы нас вызвали, — говорит Клара, прихлебывая что-то похожее на вино. Наверное, на вкус оно такое же непонятное и водянистое. Кенни кидает на стол деньги, Лулу тут же хватает их, но Клара шлепает по ее рукам. Арман делает большой глоток, хмуря брови. — Даже так, — удивленно произносит Клара, пересчитывая купюры, — Хотите нас на весь вечер? Кенни кивает, бросая взгляд на Эрвина, — так, словно это он должен объяснять, зачем они здесь. Эрвин непонимающе смотрит в ответ. — Оргия, значит? — ухмыляется Лулу, — Ща допью и пойдемте ко мне в номер, у меня там есть… — Лулу, заткнись, пожалуйста. Денег здесь только на двоих, — раздраженно прерывает ее Клара. Лицо Лулу тут же вытягивается, она сжимает губы в тонкую дрожащую линию. Подбородок начинает трястись. — Почему ты меня так не любишь?! — обращается она к Кенни. Эрвин замечает, что в ее глазах появляются слезы. Кенни выругивается, переглядываясь с Арманом. Тот пожимает плечами, смотря на него извиняющимся взглядом. — Тебе должно быть насрать, люблю я тебя или нет. Что тебя должно волновать — это твои клиенты, — он произносит это неуверенным голосом. Эрвина это удивляет: очень непривычно слышать такие интонации от Кенни. Лулу продолжает смотреть на него с обидой. По ее щекам текут слезы. Эрвин лезет рукой в карман и достает оттуда несколько купюр: он успел заметить, сколько Кенни заплатил Арману и Кларе. Он не особо осознает, что делает, просто хочет, чтобы девушка перестала плакать. — Вот, держи. Не… не плачь, пожалуйста, — говорит он, запинаясь и не поднимая взгляда от стола. Лулу ошарашенно вздыхает. Эрвин видит, как Кенни вздрагивает, меняя позу. — Спасибо, сладкий, — Лулу тут же перестает ныть, на ее лице появляется широкая улыбка, — Вот так делают настоящие мужчины, Кенни. Арман фыркает. Лулу прижимается к нему снова, и он слегка поглаживает ее по кудряшкам. Клара только усмехается, не отрывая глаз от Эрвина. — Да, настоящие мужчины затыкают плачущих женщин баблом, не поспоришь, — язвительно произносит Кенни. Эрвин бросает на него обиженный взгляд. Мальчик немного покраснел — может, от вина, но Эрвину кажется, что ему стало неловко из-за своего поведения. — Настоящие мужчины умеют говорить «спасибо», а не сорить деньгами, — парирует ему Эрвин. Пальцы Кенни сжимаются вокруг бокала, Эрвин делает еще один глоток «сока». Они сердито переглядываются. Арман присвистывает, разражаясь хриплым смехом. — Мы вам здесь точно нужны, ребята? Кенни резко отворачивается. — Объясняй сам, чего ты хочешь, — мрачно произносит он. — Ты меня сюда привел! — вскрикивает Эрвин. Клара примиряюще разводит руками. Лулу переводит взгляд с Эрвина на Кенни, довольно прихлебывая свой напиток и вертя в руках пачку купюр. — Тебя зовут Эрвин, да? — обращается к нему Клара, — Полагаю, ты здесь не ради тройничка? Эрвин непонимающе смотрит на нее. «Тройничка?» Клара улыбается, показывая глазами на себя и Армана. До Эрвина медленно доходит. — Эээ, нет, я здесь, чтобы… — он зажмуривается. Как это вообще объяснить? Клара выжидательно на него смотрит. — Я… у меня нет большого опыта в плане… — он оглядывается по сторонам, молясь, чтобы что-нибудь вокруг подсказало ему правильные слова. С обоев на него смотрит вагинообразный цветок — это Эрвину особо не помогает. Клара следит за его взглядом, как и Лулу с Арманом. — Можете рассказать мне… как… хорошо целоваться, — выдавливает он из себя. — Без проблем, — Лулу радостно восклицает. Она перевешивается через стол, наклоняясь к нему и вытягивая губы. Арман резко отталкивает ее назад рукой, Лулу смотрит на него недовольным взглядом. — Боже, Кенни, как тебе в голову приходят такие гениальные идеи? — иронично замечает Арман. Кенни начинает что-то злобно говорить, но его останавливает Клара. — Ладно, раз ты заплатил, мы все сделаем. Если Эрвин этого хочет, — она бросает на него вопросительный взгляд. — Да, — сдавленно отвечает Эрвин. Чем быстрее это кончится, тем быстрее он отсюда уйдет. Клара вытягивает вперед руки, разминаясь и наклоняя голову влево-вправо. Эрвина это приводит в замешательство: он надеется, они поняли, что он не хочет наглядную демонстрацию на себе. Он на всякий случай отодвигается подальше. — Главное в этом деле — не спешить. Делай все осторожно, раз у тебя еще нет большого опыта. Не суй язык сразу же, сначала аккуратно потрогай им губы. Эрвин старательно кивает, рассматривая поверхность стола. Сок у него уже закончился. Может, стоило заказать что-нибудь покрепче? — Не напрягай губы и в то же время сильно их не раскрывай, — добавляет Арман, — Будь нежным, но уверенным. «Уверенно и нежно», — вспоминает Эрвин указания Ричарда в клубе лучников. Вся эта ситуация сильно напоминает ему тот визит на урок стрельбы вместе с Лотаром. Опять указания, опять девушка и парень. — И кусай за язык. Моим клиентам это очень нравится, — встревает Лулу, мечтательно улыбаясь. Поправка: девушка, парень и Лулу. Что она вообще за существо такое? — Не слушай ее, — Арман морщится, — Вообще лучше иногда спрашивать, нравится человеку то, что делаешь, или нет. И самому говорить про свои желания. Так гораздо проще, чем угадывать. Эрвин с тоской смотрит на бутылки позади барной стойки, но тут же себя одергивает. Если он выпьет, то может сказать что-то невпопад и опять выставить себя идиотом перед Кенни и остальными. Надо просто потерпеть. — Некоторым нравится, когда их кусают за губы, — продолжает Клара, — За язык — в редких случаях, — она с сомнением смотрит на Лулу. Та пожимает плечами. — У вас просто клиенты скучные. Эрвин вспоминает, как Ричард сжал зубами его губу. Было ли это приятно? Он до сих пор не может понять, в раздумьях бросает взгляд на Кенни. Почему-то именно в этот момент мальчик решает прикусить свою нижнюю губу, насмешливо разглядывая Лулу. «Они нарисованные, тебя не укусят». По спине Эрвина пробегают мурашки. Кенни укусил бы его так, что остался бы еще один шрам, Эрвин в этом уверен. Он отводит взгляд. Какого черта он вообще про это думает? — Он недавно первый раз поцеловался, — Кенни как будто слышит его непристойные мысли и решает его наказать. Эрвин пинает его под столом. Кенни на это никак не реагирует. — С тобой, что ли? — невинно спрашивает Лулу. Кенни чуть не бросает в ее сторону бокал, Лулу испуганно прячется за спину Армана. Клара переглядывается с ним, и хитрая улыбка появляется на ее губах. — Че ты несешь вообще, сама понимаешь? — Кенни процеживает сквозь зубы. — Но Эмиль говорил, что тебе нравятся блондины, вот я и подумала… — она не договаривает, потому что Кенни достает из кармана нож. Арман ехидно посмеивается. Клара невозмутимо пьет свое вино, но Эрвин видит, что уголки ее губ подрагивают. — Я… — решает вмешаться Эрвин, — Я больше люблю девочек. Лулу выглядывает из-за спины Армана, ее лицо озаряется задорной улыбкой. Эрвин тут же жалеет, что он об этом сказал. — Не гони, — слышит он резкий голос Кенни, — Ты целовался и с девочкой, и с мальчиком. И ты бы не стал бегать со мной по всему городу, если бы тебе не было интересно то, что я тебе сегодня рассказал. Эрвин в ярости поворачивается к нему. — А мне не может быть интересно просто так? Безо всяких других мотивов? — он почти кричит. Лицо Кенни краснеет, нож в руке сжимается. — Ты бы так не пялился на картинки, если бы у тебя не было других мотивов. Рот Эрвина открывается в возмущении. Он слышит, как Лулу присвистывает. — Я на них нормально смотрел, в отличии от тебя. Думаешь, я не видел, как ты глазел на мою грудь? — Эрвин не выдерживает. Кенни смотрит на него так, словно Эрвину осталось жить всего несколько секунд. Руки Эрвина сжимаются в кулаки. Если Кенни решит на него напасть здесь, то он уже готов — пусть только попробует. — А можно нам тоже посмотреть? — хихикает Лулу. Кенни не обращает на нее внимания. — Не переводи стрелки, бровастый. Любишь девочек, да? А если я тебе завяжу глаза и поцелую, сможешь ли ты отличить меня от девочки? Или девочки целуются по-другому? Хотя откуда тебе знать, раз ты целовался только с одной. Арман покашливает, затыкая Лулу рот. Она что-то мямлит, пытаясь вырваться из его хватки. Клара тяжело вздыхает. Эрвин почти не замечает их присутствия, не отрывая глаза от раскрасневшегося лица Кенни. Он чувствует, как его собственное лицо горит, сердце бешено бьется, руки дрожат. — А ты как будто целовался больше меня. Не думаю, что ты позволишь кому-то пачкать свой чистенький ротик. Кенни вскакивает, но Арман хватает его за руку, заставляя сесть. Он сопротивляется, но в конце концов поддается. — Повторюсь, мы вам точно нужны здесь? — Арман нервно посмеивается. — Мальчики, не ссорьтесь, пожалуйста, — Клара пытается их успокоить, — Л... Кенни, если Эрвин один раз поцеловался с мальчиком, то это ничего не значит. Многие в его возрасте экспериментируют. — Ты не знаешь всю историю. Он попросил рассказать меня по порно-журналам, зачем мужчины ебутся, — рассерженно выпаливает Кенни. Эрвин ахает. Какого черта он им это рассказывает? Чем Эрвин его так разозлил? — Ну… это… немного меняет ситуацию, — неуверенно проговаривает Клара. Эрвин поворачивается к ней, но не успевает ничего сказать. — О, какие люди, — раздается знакомый голос. К столику подходит Эмиль с бокалом вина в руках. Он уже выглядит пьяным: стоит на месте, пошатываясь, волосы растрепаны, одинокий глаз блуждает по помещению — он моргает, пытаясь сфокусировать взгляд на Эрвине. Его лицо тут же искажается неприязнью. Кенни выругивается, встает из-за столика. Арман с Лулу пропускают его. — Матильда сказала, что ты здесь, я хотел бы с вами… — Кенни хватает его за руку и оттаскивает от кабинки, — Э, слышь, я хотел… Конец фразы теряется в гуле бара. Или борделя? Эрвин не знает, как нужно называть это место. — Как будто нам до этого было мало драмы, — вздыхает Арман. Клара согласно кивает. — Да блин, только интересно стало, — Лулу обиженно проговаривает, — Как вы познакомились с ним, сладкий? Он хотел тебя обокрасть, но потом передумал из-за твоих красивых глаз? Эрвин не знает, может ли он покраснеть еще больше, но похоже, что да. — Он вполне меня обокрал. И не раз, — Эрвин закрывает глаза, — Я не могу понять, почему я с ним общаюсь. Лулу сочувственно кивает головой. — Я тебя понимаю, он тот еще засранец. Какого-то хрена не выносит меня, ну вот как можно так себя вести. Но перед ним сложно устоять, это да, такой уж Леви… Арман вздрагивает, чуть не роняя бокал. Клара громко говорит «Блядь». Эрвин ошеломленно смотрит на Лулу, видя, что ее лицо искажается ужасом. Неужели это… настоящее имя Кенни? «Леви», — повторяет про себя Эрвин, его губы слегка приоткрываются. Леви. Он произносит это имя еще раз, и все словно встает на свои места. Последний кусочек мозаики. Короткое и хлесткое, как и его обладатель. И красивое… Эрвин внезапно понимает, что всю его злость на мальчика как рукой сняло. Он наконец-то узнал его настоящее имя. И от этого осознания грудь сжимает сладким и трепетным чувством — как будто в его настоящем имени таилось что-то чрезвычайно важное. Словно последняя стена между ними разрушилась, и Эрвин наконец-то увидел, что находится за ней. Ему становится страшно от этих мыслей. Такая сила не должна скрываться в одном имени. — Он тебя прибьет, — сухо произносит Арман. Клара достает пачку сигарет, достает одну из них и закуривает, тут же разражаясь хриплым кашлем. Лулу растерянно смотрит на них, ерзая на стуле. — Но ему не обязательно об этом знать. Правда, Эрвин? — она глядит на него умоляющими глазами, — И вообще, что такого в его имени? Государственный секрет? Эрвин, разумеется, решает держать при себе свои чувства по поводу этого открытия. Он смотрит в ту сторону, куда ушли Эмиль с К… Леви: они стоят рядом с барной стойкой и, по-видимому, о чем-то жарко спорят. — Нас четко попросили называть его «Кенни». На мотивы нам должно быть пофиг, — сурово произносит Клара, — Давайте сменим тему. Что ты еще хотел у нас узнать, Эрвин? Эрвин растерянно разглядывает троицу. Все его мысли сейчас крутятся вокруг Леви, и очень сложно сообразить, что ответить на ее вопрос. — Эээ, Матильда — твоя мама? — он говорит первое, что приходит в голову, обращаясь к Лулу. Лулу часто моргает глазами, видимо, искренне не понимая то, что он сейчас сказал. Потом ее лицо озаряется пониманием. — А, ты про то, что я называю ее «Ма»? Не, это типа сокращение от ее имени. У меня нет мамы. Ни у кого здесь ее нет. Ну за исключением тебя, наверное, — произносит она будничным тоном. Эрвин опускает глаза. — У меня тоже ее нет, — тихо произносит он. — Твоя, наверное, не бросала тебя на помойке после того, как ты родился, — посмеивается Лулу. Эрвин в ужасе поднимает на нее взгляд. Он не знает, что ответить, поэтому просто качает головой в отрицании. — Моя просто куда-то исчезла, когда мне было лет пять, — говорит Клара, — Но я была рада — хотя бы стала ходить без синяков, руки распускать она любила. — У меня история неинтересная — моя мать просто умерла, когда купила поесть на той проклятой ярмарке, — произносит Арман, тяжело вздыхая. «На той проклятой ярмарке?». Неужели он имеет в виду ту, что происходит в доме благотворительности? Эрвин хочет расспросить об этом подробнее, но решает, что сейчас не лучший для этого момент. — И как вы, — он не знает, как сформулировать этот вопрос, — Решили работать здесь? Клара затягивается, выпуская изо рта дым. — Если родился без уродств и с симпатичным личиком, то тебе прямая дорога сюда. Лучше, чем пахать на фабриках, — объясняет она, — И платят лучше. «Без уродств». Эрвин вспоминает, как он увидел сморщенную глазницу Эмиля под повязкой. — А вы не пробовали проходить экзамен по допуску на поверхность? — смущенно спрашивает он. Лулу фыркает, но ответить ему не успевает. — КАКОГО ХРЕНА? — доносится крик. За ним следует звон разбившегося бокала. Все резко поворачивают головы в сторону бара: Леви схватил Эмиля за воротник и держит его перед собой, Эмиль свирепо смотрит ему в глаза. Эрвин вскакивает, Клара его пропускает. Арман тоже встает, следует за ним. — Что вы делаете?! — Матильда подбегает к сцепившимся мальчикам, — Распугаете всех посетителей! Леви даже не смотрит в ее сторону. Матильда опасливо озирается, нервно улыбаясь и пытаясь оттянуть Леви куда-нибудь подальше. Тот вырывается из ее хватки. Эрвин подходит к ним, переводя взгляд с Эмиля на Леви. Единственный глаз Эмиля широко раскрыт, в нем застыл страх, но его лицо выглядит разъяренно: губы сжаты, щеки покрыты красными пятнами. В ладони он стискивает пустой бокал: кажется, что еще немного — и бокал рассыплется в его руках. Арман хватает его за плечо, но мальчик агрессивно отмахивается от него. — Ты прекрасно знаешь, что происходит, — обращается Эмиль к Леви, не замечая никого вокруг, — Но ты думаешь, что ты, блядь, такой неуловимый, тебе насрать на мои слова. Леви рвется вперед, но Матильда останавливает его. — О, я знаю, тебе больше бы понравилось, если бы ты таскался за мной везде, как верная шавка, не так ли? — отвечает ему Леви, — Меня заебали твои предъявы. Успокойся. Эмиль истерически смеется. — Это ты мне говоришь успокоиться?! Сам орешь на весь бордель, стоит мне только заикнуться о том, чтобы быть осторожнее. Леви смотрит на него, его лицо искажается лютой злобой. — Я не проебываюсь. И ты это знаешь. Хватит меня учить, как жить, — каждое слово он произносит с таким ледяным презрением, что у Эрвина бегут мурашки по коже. — Не проебываешься? Что у тебя с лицом, скажи? Твой дружок с поверхности постарался? Эмиль бросает на Эрвина взгляд, полный ненависти. Леви сбрасывает с плеча руку Матильды, делает шаг вперед, но его останавливает Эрвин, вставая между ними и вытягивая руку в предостерегающем жесте. — Ты, видимо, плохо его знаешь, чтобы такое подумать, — холодно произносит Эрвин, смотря в глаза Эмилю, — Думаешь, я бы сидел здесь спокойно, если бы хоть пальцем к нему прикоснулся? Да он бы меня в порошок стер. Он не хочет звать его «Кенни», кажется, что он будет говорить о ком-то другом. Эмиль издает неприятный смешок. — Плохо знаю? Я знаю прекрасно, что он из себя представляет и чего хочет, — ядовито произносит Эмиль, — И ему пофиг на то, что с нами случится, — у него теперь новая игрушка. Эрвин не особо понимает, что происходит, краем глаза видит, как дергается Леви, выплевывая в сторону Эмиля ругательство. Это явно как-то связано с ищейками и тем, что они хотели найти, но полноценная картина у Эрвина все равно не складывается. — Я не знаю, о чем ты говоришь, но я не думаю, что он стал бы рисковать лишний раз без весомой причины, — твердо говорит Эрвин. — Хватит меня защищать! — слышит он рассерженный голос Леви, но не поворачивается в его сторону, хоть и чувствует раздражение от его слов: конечно, он отреагировал именно так, кто бы сомневался. Эмиль опять смеется. — Без весомой причины? Ему просто захотелось член чистоплюя с поверхности, — произносит Эмиль дрожащим голосом. В следующее мгновение все происходит очень быстро: Эрвина отталкивают назад, Матильда вскрикивает, Арман ударяется о барную стойку. Эрвин слышит звук удара о тело, звон бокала — видимо того, который все еще держал в руке Эмиль, крик боли. Эмиль лежит на полу, над ним нависает Леви, методично ударяя его по лицу. Эрвин тут же кидается к ним, обхватывает Леви вокруг талии, пытается оттащить его от Эмиля. Он очень легкий, но оттянуть его у Эрвина не получается — силы в этом худом теле на удивление больше, чем он ожидал. Леви брыкается, больно ударяя Эрвина по ноге. Тот морщится, но не отпускает мальчика, чуть приподнимая его от пола. Этого оказывается достаточно для того, чтобы Арман взял Эмиля под руки и отодвинул его подальше, поднимая на ноги и тут же вставая перед ним. — Что вы творите?! — раздается испуганный голос Матильды. — Зачем вы их остановили? — смеется Лулу где-то за спиной, — Наконец-то происходит что-то интересное. Эрвин с трудом поднимает Леви на ноги, все еще не расслабляя хватку. Леви вертится в его руках как уж, осыпая ругательствами его или Эмиля, или всех вокруг — Эрвин не может понять. На секунду он замирает, повисая на руках и тяжело вздыхая, но момент спокойствия длится недолго: Леви ударяет его локтем в живот, Эрвин охает и отпускает хватку. Леви бросается к Эмилю, но Матильда встает перед ним, грозно оглядывая его сверху вниз, и это почему-то останавливает Леви. — Прекратите. Выметайтесь на улицу и там выясняйте свои отношения, — крылья ее носа рассерженно раздуваются. Леви поднимает голову. По его виску стекает капля крови — затянувшаяся царапина снова раскрылась. Но Леви даже не вытирает ее. — Я заплатил за время. Я никуда не уйду. Это пусть он катится отсюда. Матильда тяжело вздыхает. — Эмиль, мой сладкий, оставайся со мной. Только заплати, конечно, — кричит Лулу, — Ах, я забыла, что ты не любишь девочек. Эмиль отряхивается, даже не смотря в ее сторону, поправляет съехавшую повязку. Его лицо выглядит угрюмым, во взгляде появляется какое-то раскаяние. — Я… сорвался, простите, — он тихо произносит. Леви фыркает, смотря на него убийственным взглядом. — Пойдем домой, Л… Кенни. Пожалуйста, — молит Эмиль. Леви ничего не говорит, лишь складывает руки на груди. На его лице появляется странная задумчивость: глаза загораются жестокостью, губы кривятся в высокомерной улыбке. — Я сказал, что заплатил за время. И я собираюсь этим воспользоваться, — отрезает он, машет рукой Арману и Кларе, подходит к Эрвину. Глаза Эрвина расширяются в изумлении, когда он понимает, что Леви берет его за руку. Он смотрит на Леви, но тот не отрывает глаз от Эмиля. Его пальцы дрожат. Эрвин аккуратно сжимает его руку — это кажется логичным в такой ситуации. Эмиль неумело прячет удивление за бесстрастной маской. Эрвину кажется, что он видит в его взгляде боль. — Пойдем, — приказывает Леви, все еще не смотря на Эрвина. Он тянет его за руку в противоположную часть зала, туда, где за открытой дверью виднеется уходящая вверх лестница. Звуки шагов Клары и Армана раздаются за их спинами, они о чем-то переговариваются шепотом. — А я?! — вскрикивает Лулу. Леви оборачивается, раздраженно сдвигая брови. — Черт с тобой, пойдем, — он машет рукой. Лулу вскакивает, присоединяясь к Арману с Кларой. — Что ты… — начинает Эрвин, пытаясь немного сбавить шаг. Мальчик останавливается, смотря Эрвину прямо в глаза. Злость в них обжигает так, что Эрвин буквально физически чувствует ее покалывание на своей коже. Сегодня Эрвин видел, как Леви избил трех человек, и сейчас ему кажется, что он вполне может оказаться четвертым. Но его это не пугает, и Эрвин не понимает почему — чем больше он осознает, насколько опасен Леви, тем меньше ему хочется сбежать. Его разрушительная сила притягивает с каждой встречей все больше и больше, и Эрвин никак не мог этому сопротивляться: он будто смотрит вниз с невообразимой высоты, прекрасно осознавая, что если он прыгнет, то умрет, но ноги сами шагают вперед, и ему остаётся только задержать дыхание и следовать за Леви. «Ты полетишь вместе со мной». — Наш урок еще не окончен. Хочешь продолжить? — Леви пристально смотрит на него, — Тогда соглашайся делать, как я скажу. Я не скажу тебе, что с тобой произойдет, даже не проси. Если скажешь «нет», я тебя отпущу. Эрвин сглатывает, опуская голову. Опять идти непонятно куда и непонятно зачем — бывает ли с Леви по-другому? Но отказываться он не хочет. — Хорошо, — произносит он. Леви ничего не говорит в ответ, только поворачивается к нему спиной и идет в направлении дверного проема с лестницей. Троица позади следует за ними. Эрвину остается только безропотно следовать за ним по лестнице, ведущей куда-то наверх.

***

Они поднимаются на два этажа выше. Лулу хочет свернуть в коридор на втором этаже, но Леви отказывается. — Там слишком много народу. Будет громко. На третьем этаже они проходят по коридору в полном молчании — включая Лулу. Из-за закрытых дверей доносятся звуки: крики, стоны, скрип мебели. Эрвин немного заминается, но Леви тащит его дальше, игнорируя его сомнения. Одна из дверей оказывается приоткрытой: Эрвин видит за ней силуэты на кровати, они двигаются в трепещущем свете свечей. Он отводит взгляд. Они доходят до самого конца коридора, Леви останавливается перед одной из комнат. — Подождите пока снаружи, — он обращается к троице за спиной. Леви открывает дверь, дергает Эрвина за руку. Он оборачивается, бросая на Армана, Клару и Лулу взгляд, полный непонимания, но по их лицам ничего не понять. Только Лулу загадочно подмигивает ему, что еще больше вселяет в него беспокойство. Дверь закрывается. Леви проходит внутрь и начинает зажигать свечи — так же, как и сегодня в своем укрытии. Эрвин стоит у порога, не решаясь пройти вперед, рука так и тянется к дверной ручке. Леви подходит к окну, ненадолго замирая, опускает руки на подоконник. Свет фонарей с улицы пугающе окрашивает его фигуру в красный. Эрвину кажется, что он уже когда-то видел нечто подобное, помнит это сдавливающее грудь чувство: он стоит на пороге, не в силах пошевелиться и смотрит на силуэт в глубине комнаты, который так манит его, что одновременно хочется и шагнуть вперед, и сбежать куда-нибудь без оглядки. Он решает осмотреться. Обстановка простая: двухспальная кровать, тумбочка рядом с ней, небольшой столик у окна и два стула. Глазу не за что зацепиться, чтобы отвлечься. Леви отрывается от окна и подходит к кровати. — Садись, — приказывает он. Эрвин медленно подходит к кровати. Он садится на самый краешек, сцепляя руки в замок и вперив взгляд в пол — на Леви он смотреть не может. — Ближе, — приказывает Леви, хлопая ладонью по месту рядом со спинкой. — Ты объяснишь мне… — начинает Эрвин. — Нет. Делай, как я сказал. Эрвин судорожно вздыхает. Ему хочется спорить, хочется вскочить и схватить этого подонка за воротник куртки, высказывая все, что он думает по поводу этих приказов. «Но ты же согласился его слушаться». Он ничего не отвечает, наклоняется вниз, чтобы снять ботинки, и садится на указанное Леви место. Эрвин не знает, куда деть руки и поэтому просто складывает их по бокам, еле сдерживаясь, чтобы не вцепиться в простыню. Леви достает что-то из прикроватной тумбочки, садится рядом с ним на кровать. Эрвин по-прежнему не может на него смотреть, вперяет взгляд в закрытую дверь. — Наклони голову, — говорит Леви. Руки Эрвина сжимают ткань. — Зачем? Леви пододвигается ближе, его рука опускается на постель рядом с бедром Эрвина. — Если я тебе скажу, будет неинтересно. Эрвин рассерженно поднимает голову и тут же жалеет об этом. На лицо Леви все еще падает красный свет из окна, и в этом свете его черты выглядят потусторонними и дикими: приоткрытые губы окрашиваются алым, щеки горят огнем. — Хорошо. Если вы решили меня ограбить, то скажу сразу — денег у меня с собой немного, я отдал большую часть Лулу, — сдавленно отвечает он. — Расслабься, — посмеивается Леви, — Деньги у тебя никто красть не будет. Как и девственность. Это я тебе обещаю. Эрвин хочет возмутиться, но решает промолчать. Леви не может по-другому, без унижений, это Эрвин давно понял. Он неохотно опускает голову. Леви смотрит на него еще несколько секунд, затем поднимает руку. Эрвин чувствует, как на глаза ложится что-то мягкое, пальцы Леви касаются его волос, поднимаясь к затылку. Он завязывает ему глаза. Эрвин мотает головой, вскакивая на колени, тут же тянется рукой к завязкам на затылке. Леви хватает его за запястье. — Что это значит?! — вскрикивает Эрвин. Другая рука Леви опускается ему на губы, плотно сжимая их. — Я же сказал, что тебе не причинят вреда. Или тебе еще заткнуть кляпом рот? Я могу. Эрвин мог бы схватить его за руку и оторвать от своего лица, но он этого не делает. — Хочешь узнать свои желания? — голос Леви звучит жестко, как удар плети по лицу. Он опускает руку ниже, обхватывая подбородок Эрвина. Ему хочется вжаться в спинку кровати и исчезнуть — вот какие у него сейчас желания. Он молчит, пытаясь придумать какой-нибудь разумный ответ, но никак не может сконцентрироваться на своих мыслях, ощущая холодные пальцы на коже. Глаза под повязкой ничего не видят, и ему остается только воображать лицо Леви. Как он теперь смотрит на него, зная, что у Эрвина завязаны глаза? — Отвечай, — приказывает Кенни. Нет, Леви. Эрвину хочется называть его «Кенни», словно это имя позволит избавиться от тех ощущений, которые сейчас вызывает в нем этот мерзавец. Эрвин садится ровно на постели, складывает руки на коленях — будто он здесь контролирует ситуацию, а не какой-то таинственный мальчик с явными садистскими наклонностями. Он лишь кивает, потому что сказать что-то сейчас — выше его сил. Холод пальцев исчезает с его кожи, он слышит, как кровать поскрипывает, когда Леви встает с нее. Он почти бесшумно идет по комнате, Эрвин слышит звук закрывающейся двери. Он сидит, беспомощно мотая головой, и пытается удобно устроиться на кровати. Его так и подмывает снять повязку, рука поднимается и снова опускается на простыню. Из коридора не доносится ни звука. Эрвин нервно усмехается. Что с ним вообще происходит в последние два дня? Как он оказался в такой ситуации? Ждет он недолго: дверь снова раскрывается, по комнате раздаются чьи-то шаги. Эрвин пошевеливается на кровати. Незнание того, что происходит, сводит его с ума. Он слышит, как гость опускается на постель, шуршит ткань, но сам человек не издает никаких звуков. Эрвину хочется что-то сказать, но он молчит, подспудно ощущая, что такие правила этой игры — все должно происходит в молчании. Человек опускается рядом с ним, слегка касаясь своим телом бедра Эрвина. Мышцы рефлекторно сжимаются. «Деньги у тебя никто красть не будет. Как и девственность». Эрвин начинает сомневаться в этой утверждении. Кто это? Лулу? Клара? Ему кажется, что он чувствует запах духов, но, возможно, ему это мерещится. На плечо опускается рука, слегка поглаживая его. В этом движении не чувствуется ничего чересчур… эротического, больше похоже на дружеское касание. Рука осторожно ложится на щеку и тут же исчезает, потом снова робко касается ее — словно спрашивая «можно?». Эрвин еле заметно кивает. Пальцы нежно поглаживают его щеку, и опять это прикосновение не заставляет его почувствовать себя неловко. «Мне кажется, это Клара», — думает Эрвин. В этом касании он ощущает что-то типа сочувствия, осторожные пальцы его успокаивают, утешают, словно понимая, что ситуация, в которой он оказался, не самая приятная. Рука ложится на его голову, ласково поглаживая волосы. Эрвин вздыхает. Самому ему не хочется ничем отвечать, он просто сидит, сложив руки по бокам и немного опустив голову. Другая рука человека касается его ладони, беря ее в свою, ощупывает каждый палец, и Эрвин чувствует, как напряжение постепенно исчезает, рука расслабленно лежит на ладони, подчиняясь неторопливым движениям. Они сидят так еще несколько минут, затем человек приподнимается, сжимает его пальцы в последний раз и уходит в сторону двери. Спустя несколько секунд дверь снова открывается. Другой гость решительно подходит к кровати, по комнате раздается громкий стук каблуков. Он или она ложится на постель, на бедра Эрвина опускается что-то тяжелое. «Голова», — понимает он. Рука поднимается вверх, касаясь груди Эрвина, пальцы ловко расстегивают две верхних пуговицы, жадно касаясь приоткрытой груди. Эрвин шевелится, и тогда человек кладет голову выше, почти на уровне с пахом. «Кто это? — панически размышляет Эрвин, — Арман? Лулу?». Прикосновения кажутся знакомыми, но, может, Эрвину что-то мерещится. Рука сползает чуть в сторону, опускаясь вниз, до самого ремня. Эрвин чувствует, как его соски становятся твердыми. Наверное, это Арман. Почему-то Эрвин уверен, что прикосновения Лулу были бы гораздо более развязными. Но откуда ему знать, какой Арман в постели? Вполне возможно это Лулу. Он никак не может избавиться от мысли, что это ни одна, ни другой. Что-то в этих прикосновениях подсказывает Эрвину. Однако он тут же отметает от себя эти мысли. «Черт, — думает Эрвин, — Чего этот подонок Леви хочется добиться? Зачем я на это согласился…» Дыхание становится все более частым. Человеку это явно нравится: он или она опускает ладонь ему на талию, слегка впиваясь пальцами в ткань рубашки. Эрвин резко выдыхает, не успевая себя остановить. «Еще чуть-чуть, и я…» Он рад, что голова человека лежит не на самом паху. После нескольких медленных поглаживаний его живота человек резко встает. Эрвин слышит его шаги, звук открывающейся двери. То, что сейчас произошло, радикально отличалось от первого визита. Что этим Леви хочет сказать? Эрвин не понимает. Он вздрагивает, когда дверь открывается в третий раз. Третий гость проходит по комнате почти бесшумно, только шорох простыней подсказывает Эрвину, что он уже рядом. Он ползет по постели, и Эрвину снова хочется вжаться в спинку, раствориться в ней — лишь бы не сталкиваться лицом к лицу с тем, что его ждет. Он еще ничего не сделал, но воздух в комнате как будто меняется, становясь густым и тяжелым, и каждый вдох Эрвину дается с большим трудом. Но страх смешивается с любопытством: что этот кто-то сделает? Он или она садится чуть выше колен — резко и уверенно, Эрвин издает вздох изумления. Ноги худые — это никак не помогает пониманию того, кто на нем сидит: все трое выглядели тощими, включая Армана. Если он верно догадался, то из них троих осталась только Лулу. Человек двигает бедрами, и по телу Эрвина пробегают мурашки. Он или она обхватывает цепкими пальцами шею Эрвина, запуская руку в волосы. Пальцы двигаются так же нагло и грубо, как у того человека, который был в комнате до этого. Губы Эрвина приоткрываются. Человек сопровождает его вздох легким движением бедер. Пальцы снова опускаются к шее, очерчивают линию челюсти, останавливаясь у губ. Он (почему-то Эрвин убежден, что это не девушка) кладет на них указательный палец, будто приказывает Эрвину молчать, касается шрама. Другую руку он кладет на оголенную кожу груди Эрвина, проводит ей по мягким волосам. Это прикосновение напоминает ему того, кто заходил первым: оно осторожное, почти нежное. И оно так резко контрастирует с тем, как этот кто-то схватил его за волосы минутой ранее. Он запускает руку еще глубже ему под рубашку, касаясь отвердевшего соска. Эрвин снова вздыхает, палец человека еще плотнее прижимается к поверхности губ. Это выводит Эрвина из себя. У него и так закрыты глаза, почему ему надо еще затыкать рот? Он поднимает дрожащую руку с постели, обхватывая запястье и с силой отводя палец от губ. Рука на его груди замирает. Человек двигается вперед, садясь прямо на пах Эрвина, крепко стискивая бедра. Эрвин почти подпрыгивает. Через ткань штанов человек должен явственно чувствовать его эрекцию, и это отзывается в груди болезненным стыдом и злостью. Но вместо того, чтобы оттолкнуть того, кто сидит на нем, Эрвин поднимает левую руку, располагая ладонь на его напряженной спине, и притягивает его к себе — теперь их тела соприкасаются почти полностью. Эрвин тут же ощущает сильную хватку пальцев на шее. Он не может понять, что это значит — угроза, или приказ сдерживаться, или же (навряд ли) это жест, показывающий то, что человеку нравится то, что он с ним делает. Его член пульсирует, человек сжимает его бедра еще больше. Эрвину кажется, что он тоже чувствует что-то твердое в районе живота. «Значит, это действительно не девушка», — озаряет его гениальная мысль. Он проводит рукой по спине сидящего — совершенно неожиданно для себя, и он делает это настолько властно и уверенно, что его грудь охватывает страх. Что он творит?! Ладонь останавливается у лопаток. Если он поднимется дальше, то узнает, кто это… Желание такое сильное, что пальцы стискиваются на коже спины так, что парень издает вздох. Он такой слабый, что Эрвин не может понять, чей это голос. Эрвин снова опускает руку на талию, на ощупь находя то место, где рубашка смыкается с поясом. Его рука проскальзывает по горячей коже, ощупывая каждый позвонок, и парень прижимается к нему еще сильнее. В этот раз Эрвин явственно ощущает пульсацию около своего живота. Он опускает сжатую в своем кулаке руку гостя себе на грудь, сам не понимая, что делает. Он ощущает, что парень наклоняется к нему еще ниже, делая легкое движение тазом, от которого бедра Эрвина сами собой начинают двигаться ему навстречу. Ногти парня впиваются в его ключицу. Его лицо так близко, но Эрвин почти не чувствует дыхания на своей коже. Он слегка надавливает на спину, склоняя лицо сидящего к себе так, что их носы почти соприкасаются. Эрвин слегка приоткрывает губы. Сдерживаться Эрвин больше не может, и поэтому кладет ладонь на его шею, ощущая под пальцами жесткий ежик волос и ниспадающие сверху пряди. Человек издает стон — высокий и беспомощный. Губы почти касаются губ Эрвина — он ощущает, что его лицо обдает знакомым запахом трав. «А если я тебе завяжу глаза и поцелую, сможешь ли ты отличить меня от девочки?». Эрвин замирает. Он подносит руку к глазам, стягивая повязку. Он никогда не видел глаза Леви такими темными — серебро отступило на самые края под натиском черных зрачков. Никогда он и не видел, чтобы его лицо искажалось в таком чувственном ожидании: щеки покраснели, влажные губы раскрылись в готовности к поцелую. Но это выражение на лице тут же сменяется ужасом и злостью, когда Леви понимает, что Эрвин смотрит на него. Мальчик вскакивает с кровати, поворачиваясь к нему спиной. Эрвина внезапно охватывает ярость. Все происходящее ему нужно было… ради этого? Он тоже встает с кровати, подходя к Леви и разворачивая его лицом к себе. — Ты устроил весь этот цирк, чтобы надо мной поиздеваться? — гневно говорит Эрвин. В глазах Леви появляется растерянность, но затем они угрожающе сужаются. — Как будто ты бы решился что-то сделать сам с такой крысой, как я. Эрвин притягивает его за воротник. — Зачем вести меня в бордель и притворяться, что меня обслуживают несколько проституток? Это все был ты, я знаю — не было никаких других людей. Может, у тебя действительно тут театральный кружок — с ролями ты справляешься на отлично. Леви молчит, сжимая губы в тонкую полоску. На его щеках все еще играет румянец, и Эрвин не может оторвать глаз от того, насколько сильно он подчеркивает его веснушки. — Зато теперь ты знаешь, что любишь не только девочек, — ядовито произносит Леви. Эрвин ошеломленно выдыхает. — То есть ты думаешь, что завязать человеку глаза и ласкать его от лица разных людей — это отличный способ такое доказать?! Думаешь, мне все равно, с кем это происходит, из-за того, что я вчера поцеловался с двумя людьми?! Как ты там сказал, «на все согласная шлюшка»? — Эрвин кричит так, что его, наверное, слышно на все здание, — Мне не все равно с кем. Мне нужно видеть их лицо. Леви опускает глаза. — Я уже понял, что тебе не все равно с кем. Видел, как ты посмотрел на меня, когда снял повязку. — Ты сам вскочил с меня в ужасе, — парирует ему Эрвин. Леви слегка ударяет ему кулаком по груди, его лицо вспыхивает еще сильнее. — Я разозлился на тебя, идиот. Ты не послушался меня, — проговаривает он сквозь зубы. — Почему ты так хочешь, чтобы я тебя слушался? Ты что, боишься меня? — Эрвин чувствует, что он просто вне себя от бешенства. Лицо Леви еще больше трансформируется в злобную гримасу. Его губы дрожат, но он ничего не произносит, только смотрит на Эрвина испепеляющим взглядом. — Ты тоже не особо любишь девочек, я смотрю, — издевательски говорит Эрвин, — Иначе бы у тебя… — Молчи, — обрывает его Леви, тяжело дыша. Эрвин почти повинуется ему, как делал это раньше, но в этот раз дает волю своей ярости. — Тебя так раздражает мой голос? — язвительно произносит он, весь дрожа от гнева, — Почему ты так хочешь меня заткнуть? Голос Эрвина звучит хрипло и низко, непривычно даже для него самого. — А, Леви? — добавляет он. Он просто не может удержаться. Та его часть, которую он всю жизнь старательно избегал, вырывается из тесной каморки и заполняет его до самых краев — так, что пальцы дрожат, и ему приходится стискивать их до боли, чтобы не дать волю рукам, желающим впиться в тело Леви и разорвать его на части. Леви судорожно вздыхает. Его рука поднимается, сжимая шею Эрвина. Это так похоже на то, как Леви хватил его за шею на кровати, что по телу Эрвина проходит болезненная и одновременно сладкая волна. — Как ты смеешь называть меня по имени? — выплевывает он Эрвину в лицо. Он говорит это так, словно Эрвин его предал. — Ты мне не запрещал его говорить. Леви, — голос звучит сдавленно из-за хватки на шее, — Скрывал его от меня, да? Почему, кстати? Чего ты боишься? В тишине комнаты слышится неровное дыхание Леви. — Я читал в той занятной книжке, которую ты мне так любезно предоставил, что когда-то знать истинное имя человека позволялось только избранным. Что если злодей узнает, как человека зовут по-настоящему, то тот потеряет свою душу, — голос Леви звучит тихо, но в нем явственно чувствуется угроза. — Так вот кем ты меня считаешь? Злодеем? Я думал, мы уже прошли этот этап. Леви издает легкий смешок. Он наклоняется еще ближе, Эрвин чувствует его дыхание на своей коже. — Может, я хочу, чтобы ты оставался злодеем. Это должно было прозвучать грозно, но все, что Эрвин слышит, — это странный мучительный крик о помощи. Но как Леви смеет что-то у него просить, если он сам завел Эрвина в отвратительный капкан. — Ты говорил мне, когда мы убегали от ищеек, — голос дрожит, и Эрвин ничего не может с этим сделать, — Что не заведешь меня в ловушку. — Это ты называешь ловушкой? Оттолкни меня и вали отсюда. Эрвин зажмуривается. Позывы тела становится все сложнее сдерживать, и он решает поступить, как просит его Леви, пока он не переступил самую опасную черту, — отрывает руку мальчика от своей шеи и толкает его со всей силы в грудь. Леви не удерживает равновесия — видимо, он все-таки этого не ожидал. Он падает на пол, из его груди вырывается звук, полный боли. Эрвина тут же охватывает вихрь эмоций: страх из-за того, что он сделал, стыд, сочувствие, и самое главное — желание сразу же протянуть Леви руку, чтобы тот встал. Но он стоит на месте, смотря на мальчика сверху вниз. Леви глядит на него так, словно увидел его в первый раз. Его глаза широко распахнуты, рот приоткрыт в удивлении. — Достаточно для того, чтобы ты считал меня злодеем? — убитым голосом произносит Эрвин. Его не покидает ощущение, что толкнув Леви, он отбросил их отношения куда-то в прошлое — туда, где он впервые столкнулся с ним взглядом на улице Подземного города. Наверное, в его взгляде сейчас читается такое же презрение, как и тогда, и Эрвин ничего не может с этим поделать. — Я… — начинает Леви. — Нет. Хватит с меня твоих издевательств, — Эрвин поворачивается к двери, — Я не кроткий мальчик, которого можно заставить делать все, что захочется. Понял? Я сюда больше не вернусь. Он выходит из комнаты, не дожидаясь ответа Леви. В коридоре пусто, как он и ожидал, троица куда-то пропала. Из комнаты рядом доносятся громкие стоны, и их звуки режут слух так, что Эрвину хочется заткнуть уши. Он идет по коридору, но все перед глазами размывается в мутную картинку. Перед тем, как спуститься по лестнице, он проводит по глазам рукой и вытирает мокрую кожу о рубашку. Дверь комнаты Леви так и остается закрытой, когда он начинает спускаться вниз.